автордың кітабынан сөз тіркестері  Что другие думают во мне

Йоав Блум

Я люблю тебя. Больше, чем твоего отца, больше, чем себя. Само слово «любовь» меркнет по сравнению с этим чувством, но приходится использовать его просто потому, что не придумали другого, достаточно сильного слова. Ты поймешь, когда у тебя самого будут дети. Ты думаешь, что понял, что такое любовь, страх и преданность, а потом появляется крикливое и требовательное создание, и ты открываешь новые континенты чувств, о существовании которых даже не подозревал. Ты понимаешь, что все это время жил в Старом Свете, и только сейчас, когда смотришь в бинокль, стоя на краю новой жизни, обнаруживаешь, что за горизонтом есть еще тысячи и тысячи километров чувств и ощущений, которые ты даже представить себе не мог, и то, что ты раньше называл любовью, — это лишь нелепое подобие того, что ты называешь любовью теперь.

Хороший друг — не тот, кто способен развлекать, смешить или даже слушать, а тот, с кем ты чувствуешь близость к самому себе, когда вы вместе

Ты — это трение о мир, то, как ты отвечаешь ему, то, как вещи извне погружаются в тебя.

отклониться от пути, по которому шел? Может, тебя определяет не твое мнение, а те редкие случаи, когда ты его менял?

Инерция. Тело, которое движется без внешнего вмешательства, продолжит двигаться в том же направлении и с той же скоростью. Может, личность определяет именно то, насколько ты готов перестать двигаться по инерции, отклониться от пути, по которому шел? Может, тебя определяет не твое мнение, а те редкие случаи, когда ты его менял?

Для любви нужны близость и прозрачность, но и тайна тоже

Я не буду загонять себя в рамки, даже если бы был один шанс на миллион, что у меня получится. Я смотрю на людей, которые думают, что знают о себе что-то, и не замечают той пелены, которую сами себе накидывают на глаза. «Я нетерпеливый», «я трус», «я авантюрист», «я осторожный», «я важный», «я не важный»... Любое определение отнимает у тебя кусочек свободы, сбивает с пути. В нас и так полно предрассудков насчет самих себя. Как только я попытаюсь объяснить, кто я есть, такое обобщение сразу станет неверным, потому что не подойдет к определенным ситуациям. Я предпочитаю подходить к каждой жизненной развилке в тишине и с ощущением полной свободы. У меня нет внутренней потребности понять, кто я. Это все равно что смотреть на пол в туннеле, который ведет в бесконечность. И, кроме того, мне не нужно знать, кто я, если я знаю, чего я хочу

Друг — это человек, который, обнаружив глиняный кувшин в твоем культурном слое, понимает по твоей интонации, стоит ли откупоривать его или лучше вернуть на место

Инерция. Тело, которое движется без внешнего вмешательства, продолжит двигаться в том же направлении и с той же скоростью. Может, личность определяет именно то, насколько ты готов перестать двигаться по инерции, отклониться от пути, по которому шел? Может, тебя определяет не твое мнение, а те редкие случаи, когда ты его менял?

Он повернулся, и мы молча пошли в дом. Я глянул назад и увидел Михаль, она все еще сидела, скрестив ноги, на траве около пятой лунки и, отрывая лепестки, смотрела в одну точку на земле. Я подошел к ней и сел рядом. Солнце уже во всю палило и жарило, ослепляющий свет отражался от окон здания. Михаль перестала рвать лепестки и легла навзничь, глядя вверх.

— Я не умею справляться со смертью, — сказала она сухо.

— Ты теряла близких? — спросил я.

— Нет, — ответила она, — и не собираюсь терять. Мы все время с чем-то расстаемся и делаем что-нибудь в последний раз, не зная, что он последний. Я уже две недели не ела йогурт. Так случайно вышло. И иногда я думаю: может, я тоже умру здесь, и выяснится, что две недели назад был последний раз, когда я в своей жизни ела йогурт. Так что я не хочу сближаться с кем-то, чтобы после каждой встречи не думать, был это последний раз или нет.

Я взял ее за руку.