Знаю по опыту многих своих бывших партнеров, что коль пожалеешь себя в одном эпизоде, то потом обязательно, непременно (никуда уже от этого не денешься) будет второй такой эпизод, потом третий – «экономия» сил, эта пагубная для спортсмена псевдорасчетливость станет системой. И угаснет интерес к борьбе, к игре, к спорту.
в одной комнате с еще тремя семьями и провела первые шесть лет семья Харламовых. А в 1954 году они наконец получили собственную комнату недалеко от станции метро «Аэропорт». Целых двадцать четыре метра – настоящие хоромы!
Причина, как я сейчас хорошо понимаю, была довольно проста. Нам очень хотелось доказать, что мы не временщики. Именно потому мы перебарщивали в своем рвении.
Наверное, самое важное для дебютанта – понять, что ты не хуже других, что и ты можешь играть на равных с самыми знаменитыми хоккеистами мира. Мне это было тем более трудно, что еще совсем недавно, наблюдая по телевизору за игрой лидеров мирового хоккея, я думал, что мне никогда не подняться до их уровня, что игра такого класса – недосягаемый эталон.
Самое опасное в жизни и тем более в спорте, когда ты на виду у тысяч людей, – душевная вялость. Согласие быть на вторых ролях, умение прятаться за чьи-то спины. Самое опасное – стараться прожить за чужой счет. Экономить силы, стремясь продлить свою жизнь в большом хоккее или в большом футболе.
опасное в жизни и тем более в спорте, когда ты на виду у тысяч людей, – душевная вялость. Согласие быть на вторых ролях, умение прятаться за чьи-то спины. Самое опасное – стараться прожить за чужой счет. Экономить силы, стремясь продлить свою жизнь в большом хоккее или в большом футболе.
7 ноября 2005 г. имя Харламова увековечено в Зале хоккейной славы в Торонто. Вместе с Владиславом Третьяком они стали единственными хоккеистами, кто был удостоен этой чести и при этом никогда не играл в НХЛ. В сборной России и ЦСКА навечно закреплен № 17. Более никто не может выступать в ее составе под этим номером. Исключение составил только сын Валерия Харламова, Александр.
