Но истории никогда не кончаются, они продолжаются в нас
«Нет, я не стану плакать!
Лучше усну.
Мне надо уснуть.
Чтобы забыть, что мне одиноко».
— А что ты тогда будешь рисовать? Доброе утро, Люсьен, доброе утро, Мари, — сказал Эрнест, заметив белок, которые теперь сидели на подоконнике и слушали.
— Одни только кусочки нашего счастья, Эрнест!
Писатели не крадут, они заимствуют, а в своих книгах возвращают читателям всё, что у них позаимствовали.
потому что каждая секунда их дружбы была секундой счастья.
Наоборот, я думаю, что, если бы понадобилось рассказать про всё счастье Эрнеста и Селестины, на это ушли бы тысячи страниц. Потому что счастье — оно одновременно и безмерное, и крохотное. Описать безмерное счастье Эрнеста и Селестины легко, достаточно одной фразы: «Эрнест и Селестина были безмерно счастливы». Вот и всё. Но чтобы описать тысячу и одно крохотное счастье, из которых состоит это безмерное счастье, — о, тут понадобится целая толстенная книга!
Подвал — это память дома. Там сложены не только вещи, которыми больше не пользуются, но и воспоминания, которые хотят сохранить.
Главный Дантист по-прежнему улыбался. Но попробуйте представить себе улыбку секатора, когда секатор готовится срезать розу. Представили? Это была в точности такая же улыбка.
И всё-таки Селестина немножко в него верила, потому что была ещё маленькая, а малыши верят во многое такое, во что и не хочется верить, а приходится.
(«Меня посадят в тюрьму, я никогда больше не вернусь на вершину холма в свой домик, надёжно укрытый в чаще леса»),
