— Лена, — тихий, но настойчивый голос у самого уха звал ее по имени, — Лена, ты меня слышишь? Открой глаза.

Женщина с трудом разжала слипшиеся отяжелевшие веки. Наверное, это мерещится ей? У больничной койки стоял собственной персоной муж, которого она так бездумно покинула ровно год назад.

— Андрей, — прошептала Елена, не веря своим глазам, — Неужели это ты?

— Да, это я. Все теперь будет в порядке. Я о тебе позабочусь, не волнуйся.

— Как ты узнал…? Где я сейчас? — звуки выходили из ее пересохшего горла с трудом, как будто она очень долго молчала и разучилась разговаривать.

— Тебя нашел Михаил. Ну, Филиппов. Помнишь его? Он еще на нашей свадьбе шафером был. Так он подобрал тебя на улице и привез сюда, в госпиталь. А потом сообщил мне. Правда, я никак не ожидал, сначала даже не хотел верить…

Слово «свадьба» больно резануло по сердцу Елены. На глаза навернулись слезы.

— Что со мной случилось? — всхлипывая спросила она.

— Давай об этом позже…Ты потеряла сознание и…

— Андрей, — она с внезапной силой стиснула его большую ладонь, — Мой ребенок… он погиб, да?

Капитан ФСБ Андрей Калачев потупился, высвободил свою руку из холодных пальцев женщины и отступил на шаг назад.

— Да, Мне жаль, поверь, — сухо ответил он.

Всхлипыванья Елены при этих словах перешли в громкое рыданье.

Дверь в палату отворилась и на пороге появилась привлеченная шумом дежурная медсестра.

— Вам пора уходить. Придете завтра, если доктор позволит. Можете поговорить с ним, пока он не ушел. Я сейчас вот сделаю вашей женушке укольчик и тоже уйду — словоохотливо сообщила она.

— Конечно. — Андрей встал и слегка коснулся губами лба жены. — Завтра увидимся, Лена. Нам о многом нужно поговорить. А сейчас…постарайся заснуть.

Дверь палаты затворилась. Гренадерского роста полная медсестра подошла к кровати больной и равнодушными пальцами привычно нащупала ее пульс.

— Да что с вами, девушка? — грубоватым голосом спросила она- Чего убиваетесь? Вы лучше спасибо скажите, что живы остались. Вас ведь когда к нам привезли, вы почти не дышали. А теперь повернитесь-ка на спину.

Елена уткнулась лицом в подушку. Ей не хотелось говорить «спасибо», ей даже не хотелось больше жить. Стыд, боль, отчаяние — все это перемешалось у нее внутри. Лицо горело как в огне, голова раскалывалась от боли, в ушах стоял шум. На минуту перед глазами у нее возникло овальное смуглое лицо с большими темно-карими глазами. Елена невольно зажмурила глаза.

«Будь ты проклят, Ганс Майнц. — яростно подумала она, — если надо будет, я всю жизнь положу на то, чтобы найти тебя и отомстить. От меня ты не скроешься, подонок, даже в преисподней, где тебе место».

Тем временем Андрей Калачев дошел до конца больничного коридора, в котором было открытое окно, резким движением ослабил узел галстука и высунул голову наружу, так будто ему не хватало воздуха. Постояв так несколько минут, мужчина решительным движением вытер навернувшиеся на глаза слезы, спустился по лестнице и вышел из здания больницы.

Когда Андрей Владимирович Калачев вошел в кабинет майора Петренко на Лубянке, был уже поздний вечер. За окном стемнело и единственным прибором освещавшим большое помещение была лампа со светло-коричневым абажуром, горевшая на рабочем столе майора.

— Усталый ты, капитан, — густой бас был приятен на слух- Ну, как она?

— Вроде в порядке. — Андрей сел за длинный отполированный стол. — Доктор сказал, оклемается. Правда, ребенок погиб. Еще дней пять ее там продержат.

— Ну-ну, может оно к лучшему. Что дальше делать-то намерен, Андрюша?

— А что? — Андрей налил себе воды из пузатого графина, стоявшего посередине стола, — Как будто у меня есть выбор? Поправится, к себе возьму.

— Неужели?

— Не могу же я ее бросить снова на улицу, — в голосе Андрея прозвучало сильное раздражение, словно обсуждение этой темы было ему крайне неприятно. Да собственно говоря так оно и было! — Деваться-то ей некуда.

Майор Петренко встал и грузным шагом прошелся по кабинету вдоль стола.

— Слушай, Андрей. Ты в самом деле готов принять ее обратно?

— Василий Семеныч, я ведь сказал…

— Слышал, слышал, — майор отмахнулся- Я в смысле… ты ее только пожалел или…

Андрей сглотнул. — Все решено, товарищ майор. Жить она будет у меня. Как прежде.

— Ну, хорошо, — майор снова уселся в свое кожаное кресло с высоким верхом, которое при этом действии издало жалобный скрип, — Наверное, ты прав, сынок. Нельзя жену бросать.

Андрей снова налил себе воду. Слово «жена» прозвучала как скрытая насмешка. Жена, которая бросила его, чтобы убежать к врагу. Теперь вот объявилась как снег на голову. На секунду губы Андрея искривились в усмешке. «Так тебе и надо, — подумал он про Елену. — Романтики захотела. А герой-то оказался липовым». Внезапно у Андрея перехватило дыхание, он резко поставил стакан на стол.

— Товарищ майор! Разрешите мне уйти. Как вы и заметили, устал уж очень.

— Идите, капитан, идите. У вас нынче трудный день был.

«Трудный, это пожалуй слишком мягко сказано». Но капитан Калачев не стал выражать последнюю мысль вслух, вместо этого он вышел из его кабинета и по лифту спустился вниз, к автостоянке. За рулем своей машины, по дороге домой он сосредоточенно обдумывал то, что вдруг пришло ему в голову.