Однако «опыт познания власти пациентом, страдающим от анорексии, по самой своей сути глубоко иллюзорен и опасен, – продолжает она. – Переделать свое тело на мужской манер еще не означает заполучить мужские привилегии и власть. Чувствовать себя независимой и свободной, но при этом без остатка погружаться в одержимость собственным телом не столько трансформирует существующий общественный порядок, ограничивающий возможности женщин, сколько способствует его сохранению»[
). В условиях, когда медиапространство постоянно призывает к порядку, исподтишка используя риторику порочного наслаждения, с тем чтобы держать женщин в узде, неудивительно, что у них в отношении еды развиваются комплекс вины и маниакальная одержимость тем, что попадает в их организм. Пребывая под постоянным наблюдением, в том числе своим внутренним, они склонны наказывать себя за малейшее нарушение режима
округлые формы», публикуют рекламу, уговаривающую поддаться соблазну, и тут же напоминают, что есть, не считая калорий, для женщины самый страшный грех. Есть от чего свихнуться
Ассоциируясь с ценимыми в обществе моральными добродетелями, такими как дисциплина, воля и самоконтроль, императив стройности превращает вес в зону личной ответственности. В итоге полнота оборачивается нравственными недостатками: человек не худеет, потому что не хочет, потому что ему для этого недостает воли, потому что плывет по течению… Помимо прочего, 76 % женщин считают, что полнеть означает «пренебрегать собой и во всем себя распускать», а 68,7 % винят во всем «отсутствие дисциплины». Самым парадоксальным образом 70,4 % женщин считают стройность «вопросом воли», 67,9 % при этом относят ее к «генетическому наследию», а 63,3 % называют «постоянной борьбой»[131]
Вот что по этому поводу пишет Сьюзен Бордо[125]: «Контроль аппетита женщин в еде является лишь конкретным выражением более общего правила, определяющего в целом женское начало: любые устремления девушек – к публичной власти, независимости или удовлетворению в сексе – следует сдерживать, а место, занимаемое ими в обществе, всячески ограничивать
В общем случае мужчины питаются, чтобы набирать, в то время как женщины – чтобы терять. Если первым надо наращивать мышцы, то вторым – сбрасывать вес. Одни едят с удовольствием и лишь изредка следят за питанием, другие – постоянно следят за питанием, лишь изредка получая удовольствие.
Так или иначе, но чревоугодие представляет собой смертный грех, точно такой же, как сластолюбие. Так что грех в данном случае двойной. Да что там говорить, даже тройной. Ведь шоколад, сладкий и высококалорийный, в основном символизирует продукт, противоречащий самому понятию диеты, к которому большинство женщин, вынужденных постоянно следить за фигурой, питают сложное, смешанное чувство, состоящее в равной пропорции из ненависти и любви. Более того, для многих он даже представляет собой чистой воды «наркотик».
. Таким образом, маскулинность неизменно ассоциируется с культурой, интеллектом, дисциплинированностью и рациональностью, т. е. с качествами, высоко ценимыми в западной, иудеохристианской культуре. Что же касается феминности, то ей приписываются атрибуты противоположного свойства (как следствие, свидетельствующие о несовершенстве), такие как естество, плоть и эмоции. Женщине, как принято считать, по самой природе присуща слабость, из-за которой она не может себя контролировать, вечно поддаваясь импульсивным желаниям и порывам, будь то в сексе, питании или же при покупке пары новых туфель. Но главным образом маркетологи эксплуатируют плотский аспект
В итоге получается порочный круг: маркетинг укрепляет распределенные по категориям клише, созданные не без его же участия, для образования нового деления на сегменты единственно с целью расширения целевой аудитории, чтобы продавать больше либо дороже
отношении последнего момента исследователи уточняют, что «неженатые и разведенные мужчины, как и вдовцы, питаются хуже женатых, меньше склонны заниматься спортом, зато больше курят, пьют и предаются другим излишествам, пагубно влияющим на здоровье»[
