Оглавление

Буревестник

В непролитых слезах,

в твоих неспетых песнях,

в несказанных словах

мне слышен буревестник…

Почему именно эту цитату из своего стихотворения я взяла эпиграфом к аннотации? Буревестник, как известно тебе, читатель, свободолюбивая птица, которая не боится бурь. И когда грядёт та самая буря, птица не прячется в скалах или пещерах — буревестник поднимается высоко в небо и там парит, словно насмехаясь над стихией.

В каждом рассказе или (как именует свои произведения Андрей Татур) импровизации сборника «Джем-сторис» ощущается присутствие самого автора, личность которого весьма многогранна — помимо прозы, он пишет стихи и песни и сам же их исполняет. Так вот, отважным буревестником, не поддавшимся жизненным перипетиям, и видится мне автор. Где-то слышится его добрый смех, как в импровизации «Фирменный подарок», или сквозит ирония, как в «Протеже» и «Индиго». Где-то ощущается горечь — «Новый жилец», «Идеальный муж». Улавливается некая намеренная отстранённость от страшной реальности, как в рассказах «Настоящая осень», «Там, за ближайшим холмом», и даже чувствуется боль — «Шрамы судьбы»… Писатель простым и понятным языком рассказывает о своих героях и делает это так искренне, что вот уже ты, читатель, сам того не замечая, окунаешься с головой в истории, описанные на страницах книги.

Настроения импровизаций меняются неожиданно, ты словно ныряешь из одной эмоции в другую. Сами герои произведений — не просто люди разных возрастов и социальных статусов, зачастую оказавшиеся в комичных или неразрешимых жизненных ситуациях, — они ещё из разных времён и даже с других планет! Это прошедший войну опытный разведчик Иван Ильич, Чика и Анька Лапина из неблагополучной семьи, бомж Валера, доброте которого поражаются суровые инопланетные существа, смелая дочка трактирщика из средневековья, человек «в футляре» и просто рохля Тюхин…

Здесь же понимаешь, насколько точно соответствуют герои своим говорящим фамилиям: Растяпин, Богатеев, Смутько, Кривоплясов, вышеупомянутый Тюхин… А нарочито небрежное «Анька», за которым далеко не лёгкая судьба?

Отдельно хочется отметить мастерство автора в создании диалогов, которыми насыщена книга. Они настолько точно передают характеры героев, что нам даже не требуется дополнительное описание. Мы не только понимаем, какой человек перед нами, что сейчас творится у него в душе и почему он поступает именно так — мы сами проживаем радостные и горестные события в его жизни.

Надо отдать должное и развёрнутым глубоким описаниям, присутствующим в ряде импровизаций (я сейчас намеренно не конкретизирую произведения, чтобы ты, читатель, сам решил, какие эмоции наполнят тебя в процессе прочтения той или иной истории). Андрей Татур и здесь не менее скрупулёзно подходит к выбору слов, от которых зависит, сможем ли мы сами почувствовать и понять того, о ком он рассказывает. И мы, действительно, то сопереживаем герою, то ощущаем тревогу, ещё не зная, что же будет дальше, или даже понимаем, как будут развиваться события. Удивляемся человеческой глупости или неблагодарности, а моментами улыбаемся и даже смеёмся во весь голос. Не в этом ли мастерство писателя?

Впрочем, читатель, достаточно моих рассуждений — оставляю тебя наедине с книгой. И поверь, неважно, сколько тебе лет — ты найдёшь свои темы и своих героев. А вот если ты сомневаешься в своих силах (во что не хотелось бы верить ни мне, ни, уверена, тебе), процитирую одного из героев Андрея Татура: «…Большая и Светлая Любовь — штука серьёзная и довольно хлопотная. Возьмите лучше зеркало во весь рост! Сейчас многие его спрашивают…».

Юлия МЕЛЬНИК

Фирменный подарок

Несомненно, у Дудкина хорошие друзья, но вот с подарком на день рождения они пе­реборщили. Решив подшутить над именинником, преподнесли ему фирменные плавки бермуды, но умолчали о том, что те с сюрпри­зом — неизвестный материал этих плавок практически моментально растворялся в воде. Полностью. Бесследно.

В ближайшие выходные Дудкин в этих плавках отправился на городской пляж вместе со своей супругой. Сначала немного позагорали, потом пошли купаться. На­плескавшись от души, Дудкин поплыл к берегу. Выбравшись на сушу, он принялся ска­кать на одной ноге, пытаясь избавиться от воды, попавшей в ухо. В этот момент раздался истеричный женский крик:

— Извращенец! Насильник!

Дудкин был мужчиной не робкого де­сятка, поэтому, не раздумывая, бросился на помощь кричавшей женщине. Однако та, вскочив с покрывала, схватила надувную утку и, воинственно размахивая ею перед собой, заорала ещё отчаянней:

— Не приближайся, мерзавец!

— Вы чего? Я же помочь хотел… — недо­умевая, развёл руками Дудкин.

— Сам себе помоги, извращенство!

— Да уж, таких надо в клетке держать… Готовы, небось, и медузу снасильничать, — раздался из собравшейся толпы старческий голос.

— Это я что ли медуза?! — вскипела женщина, отбрасывая прочь почти сдувшуюся утку. — Да у меня, между прочим, параметры мо­дели! Я ещё о-го-го!

— Вот потому к тебе и пришёл «ай-яй-яй»! — хохотнул из толпы мужской баритон.

— Товарищи, вы что, массово подверглись солнечному удару?! — рассердился Дудкин.

— А ты срам-то прикрой, а потом рот рас­крывать будешь, голубчик, — хитро усмехну­лась пожилая дама в соломенной шляпке.

— А с чего это я должен прикрываться?! Тут пляж, и все отдыхают в плав… — не договорив, запнулся Дудкин, взглянув туда, где должны были быть плавки.

В этот момент к нему подошли два мили­ционера и супруга, которая, мгновенно оценив обстановку, ринулась в наступление:

— Ну и скотина же ты, Дудкин! С кем нырял там, признавайся?! Тебя не было на поверхности почти минуту!

— Наташ, успокойся, пожалуйста! Если бы даже и нырял с кем-то, что бы я успел сделать за минуту?!

— Ты мне тут не финти! Если со мной успеваешь, значит, и с другой успел бы! Что, не хватает смелости сознаться?!

— «Мошка», «Мошка»! Я «Комар»!.. — пытался связаться по рации милиционер, взобравшись на пляжный гриб.

— Ну и денёк сегодня, я балдею! Гляньте, ещё один ненормальный объявился! — послы­шалось в толпе.

— Отставить грязные шуточки! Я при ис­полнении, как-никак! — сурово прикрикнул служитель порядка, с трудом разбирая сквозь шипение и помехи, что передают по рации.

В это время его напарник говорил супруге Дудкина:

— Нам известно, что на той стороне, вон там, сразу за мысом, находится нудистский пляж. Видимо, этого дикаря принесло оттуда подводным течением.

— Что-о?! Дудкин! Сволочь такая! Ты, правда, был на нудистском пляже?! — гневно воскликнула Наташа.

— В общем так, товарищ нудист, — отстра­нив возмущённую супругу, обратился мили­ционер к Дудкину, — находясь здесь в таком виде, вы нарушаете общественный порядок. Поэтому давайте-ка бегом в воду и плывите к своим, на ту сторону.

— К голым бабам?! — ужаснулась Наташа. — Ни за что!

— К голым мужикам?! — ужаснулся Дуд­кин. — Ни за что!

Развернувшись, он бросился наутёк и, от­бежав на приличное расстояние, стал усердно зарываться в песок. Толпа ещё немного пона­блюдала за ним издалека и, в конце концов, рассеялась.

Через какое-то время Наташа принесла супругу одежду и долго откапывала его, не переставая громко браниться.

После этого случая Дудкин не разговари­вал со своими друзьями больше месяца, но потом, конечно, остыл. Однако с тех пор лю­бую новую одежду, прежде чем использовать по назначению, он предварительно отправлял в стирку.

Благородный поступок

Бомжевал Валера не первый год, но впервые за всё это время так здо́рово оплошал. Он не успел вовремя на свою «точку», и вот теперь добыча ускользала от него в брюхе мусоровоза, который весело подмигнул на прощание габаритными огнями и исчез за поворотом.

Валера в сердцах сплюнул под ноги и, понуро опустив голову, подошёл к пустым контейнерам. Он всего лишь по привычке открыл один из них и заглянул внутрь.