Сцена первая
Выходят силы.
Первый. Ну что, начинаем?
Вторая. Трансформация будет непростой.
Третья. Ну… это же не ребенок, безусловно ей будет сложно.
Нулевой. Мы поможем.
Четвертое. Зато какая получится жизнь!
Первый. Если она ее выберет. Помни о свободе воли.
Вторая. Конечно, наше дело подталкивать, а решать ей.
Третья. Но как же хочется, чтобы удалось все задуманное.
Первый. Уже скоро.
Вторая (Первому). Удачного первого контакта.
Нулевой. Ох уж эти каламбуры… (уходит)
За Нулевым расходятся и остальные.
Комната, которую обустраивают для цикла Даны, по комнате ходят Илья и Юра, что-то носят, переставляют.
Юра. А когда мама будет в отключке, мы будем заказывать пиццу и играть в видеоигры?
Илья. Плед еще принеси, он там, в коридоре в сумке.
Юра. Пап, ну это же ненадолго? Мама у нас умница, она быстро пройдет цикл, да? Что-то я подумал — на пицце мы долго не протянем.
Илья. Всегда есть макароны и яичница.
Сын застывает посреди комнаты в растерянности и возмущении.
Илья. Шучу, есть доставка еды. Пюрешку с котлетой добудем. (Смеется)
Юра. Все равно это не мамины…
Появляется Дана, она тоже что-то несет.
Дана. Ну уж приготовить еду я смогу, не переживай, от голода не умрете. Это же не болезнь какая-то, просто цикл. Иногда доставка меня подменит или папа, но в целом я никуда не пропадаю.
Юра. Мам, а как у тебя это было в первый раз? Ну, цикл… Я вот боюсь жутко, как оно будет…
Дана. О, в первый раз все намного страшнее, зато проходится легче (улыбается). Я, помню, даже ждала с нетерпением. Когда родители начали обустраивать мою комнату, я изо всех сил делала вид, что радуюсь, хотя с каждым новым предметом, с каждой переменой по спине бежали крупные мурашки.
Юра. А что в твоей комнате сделали? Я все голову ломаю, чего бы мне такого придумать для цикла, но идей никаких.
Дана. Для цикла надо уютное и такое… чтобы в это завернуться и подумать. Ты сам поймешь ближе к делу, да и мы подскажем. Честно говоря, не знаю, что нужно мальчишкам…
Илья. У меня был шалаш. Эдакая палатка с фонариком внутри. Я там весь цикл наводил разный порядок, а к концу, когда пришло Четвертое, весь этот порядок разложил по комнате. И стало все черно-синее. (Смеется.)
Дана. А мне купили подвесное кресло-яйцо. Оно потом так и осталось в моей комнате. А еще всякие пушистые пледы, огромного плюшевого медведя… Сколько времени я провела в его объятиях! Кстати, здорово успокаивало, особенно когда маята и Вторая.
Юра. Наверняка Первый пришел к тебе, когда ты сидела, обнявшись с медведем. Прямо вижу — маленькая ты, огромный зверь, который тебя обнимает, и Первый, который не знает, как до тебя дотянуться, потому что кругом лапы-лапы…
Все хохочут.
Дана. Ой, если бы… Первый пришел именно так, как я больше всего и боялась — на скамейке у дома. Я сидела там часа два. Мимо шли люди, видели Первого и замолкали, старались не мешать, не отвлекать. Но, кажется, отвлечь меня было невозможно. Несколько раз я пыталась встать, дойти до квартиры, спрятаться, но ничего не получалось. Зависла прочно, намертво. Даже руку его скинуть не могла. Да что его руку — у меня и свою-то поднять не получалось.
Юра. И что дальше? Ты долго так сидела?
Дана. Часа полтора, наверное. А когда я очнулась, вдруг четко и ясно поняла — с Лизкой надо драться. Насмерть, в кровь, до самого последнего конца. Больше я не смирюсь.
Юра. Драться? Ты? А кто эта Лизка?
Дана. Да так, подружка моя.
Юра. Ничего себе подружка… с которой драться надо.
Дана. Бывает по-разному. Знаешь, иногда кажется, что человек близкий, надежный, что он всегда за тебя. А потом приглядишься — а ему просто выгодно казаться таким… Вот так и с Лизкой… Училась я хорошо, и ей было очень удобно у меня списывать. А когда у меня случился конфликт с другой девочкой из класса, эта Лиза быстренько меня предала и начала всем говорить, что я зубрила и ботан…
Юра. Жуть…
Дана. Это жизнь. Люди разные. Приходится принимать правила игры и выбирать тех, кому готов довериться.
Юра. И вот так ошибаться?
Дана. И ошибаться, куда ж без этого.
Юра. Жууууть…
Илья. Солнышко, ночник сюда поставить или возле кровати?
Дана. Поставь тут. Но в конечном счете это не важно, все равно все изменится… (Илья подходит, обнимает ее за плечи.)
Илья. Важное останется. Я знаю, ты выберешь нас.
Дана. Ты не можешь этого знать.
Илья. Ладно. Пусть. Тогда я в это верю. (Прижимает ее к себе.)
Грохот, падет кресло, раздается крик ребенка. Родители оборачиваются, и видят, что сын решил переставить кресло и уронил его себе на ногу, бросаются к нему. В углу сцены появляется Первый и начинает медленное движение к Дане. Родители хлопочут над сыном. Ничего страшного, просто ушиб. Илья бежит за льдом, Дана утешает, командует, какую принести мазь.
Первый подходит к Дане и кладет руку ей на плечо. Дана в раздражении скидывает его тяжелую ладонь.
Юра. Мама, не надо, это же Он. Со мной все хорошо, иди. Пожалуйста! Так будет быстрее!
Дана поднимает глаза на сына, кивает, встает и медленно отходит в угол комнаты, опускается на диван. Первый кладет ей руку на плечо. Дана поднимает глаза в пустоту. Забегает Илья, видит эту картину, сует в руки сына лед, подхватывает его на руки и выносит из комнаты.
Илья (в сторону Даны). Все хорошо, слышишь, все хорошо!
Приглушенный свет, луч только на Первого и Дану.
Первый. Любовь к людям.
Дана. Важно любить людей, быть доброй, относиться к ним хорошо, помогать. Тогда тебя будут видеть, признавать твою пользу, ценить, считать значимой. Люди бывают близкие или чужие, но необходимо нравиться всем. Если понадобится помощь, люди помогут только если ты хорошая и полезная в их глазах.
Первый (едва заметно морщится). Неактуально, меняем. Люди разные, нравиться им не обязательно, но, если любить их, от этого легче на душе и проще жить.
Дана. Разные… не обязательно… легче на душе?..
Первый. Люди нужны не только для пользы, но и просто для радости общения. Радость — в любви.
Дана. Смысл любви к людям в радости от любви.
Первый. Да, в радости от ощущения любви в твоем сердце.
Дана. Когда меня любят — радостно, надо любить других, чтобы любили меня.
Первый устало присаживается на диван.
Первый. В твои двенадцать лет любовь для тебя стала любовью к мужчинам.
Дана. Да.
Первый. В двадцать четыре года любовь к людям превратилась в любовь для пользы. Настоящая бескорыстная любовь — только для самых близких.
Дана. Да.
Первый. Сейчас пришло время просто любить. Не измеряя и не взвешивая. Испытывать радость от самого чувства любви, наполняющего твою душу.
Дана. Любовь к людям наполняет радостью меня саму.
Первый. Да (кивает). Перестраивай.
Дана сидит с пустым взглядом, смотря в одну точку. Через какое-то время Первый укладывает Дану на диван, укрывает пледом, выключает свет. Приходит Вторая, смотрит на Дану и уходит. Занимается рассвет, Первый включает звук будильника, Дана просыпается, Первый уходит.
