Хорошо еще, что новогодние праздники наконец-то закончились, – вдруг ни к селу, ни к городу добавила она.
– Нет, что вы, – смутился почему-то полицейский. – Просто показалось… ориентировка… извините еще раз, и приятного полета. – Он козырнул и удалился, а я повернулась к незнакомцу, чтобы поблагодарить, но тот уже уходил в противоположном направлении.
Ну, и плюс – моя привычка одеваться в обычной жизни неброско и очень просто.
Мы долго ехали какими-то дворами и оказались перед новой высоткой очень далеко от центра, я даже затруднялась определить, в какой стороне теперь Московский вокзал и отель, где мы остановились.
Я не смогу больше чувствовать его очарование и его ошеломляющую красоту – здесь произойдет нечто, после чего я уже никогда не смогу вернуться.
Ну, в этом можно было не сомневаться – рыжие волосы, ярко-красное атласное платье с коротким болеро, расшитым пайетками, – на меня не оглянется только слепой и страдающий дальтонизмом!
«Уезжай из этого дома, иначе тебя ждет смерть», – вслух прочла Анни, и в ее груди шелохнулся страх.
ужином, и заподозрил, что в куске торта, поданном ей
и блаженно вздохнул. Созерцание снежной коловерти делало пребывание в надежно утепленных стенах, рядом с натопленным камином, еще более уютным. Мягкое кресло, клетчатый плед, любимая жена – и вам абсолютно все равно, какие природные катаклиз
оставалось для них единственным способом сохранить тепло.
Алексей Петрович, или по-домашнему Алекс, взял со столика объемистый бокал, сделал изрядный глоток горячего глинтвейна, который мастерски готовила служанка Вероника,
