© Плотников Сергей

© ИДДК

Пролог

Пробиваться по раскисшей грунтовой дороге через мокрую метель, которую ветер гонит тебе прямо в лицо – едва ли не самое неприятное, что может случиться при путешествии верхом. В конце концов, когда у тебя под седлом химера скоростного класса, большая часть опасностей просто не успевает на тебя среагировать. А те, что успевают… ну, им же хуже. Потому что в седле второй такой же химеры едет моё персональное живое оружие по имени Таня. Да и сам я, честно говоря, не подарок: маг Жизни практически не может проводить дистанционные атаки, зато прекрасно ускоряет, а при нужде и лечит сам себя. А ещё я навскидку попадаю из арбалета в “десятку” с тридцати метров, и обе “машинки” у меня, по охотничьей привычке, лежат в седельных кобурах во взведённом состоянии. Вредно для тетивы и упругих элементов дуг, но я могу себе это позволить. Ну а для тех, кому мало болта, у меня на поясе болтается сюрприз: магический метатель огня. По воздействию на цель – это что-то вроде ручного гранатомёта, только накопитель на тридцать выстрелов, а по размерам пистолет пистолетом. В общем, если кто нападёт – сам нарвётся. А вот с ветром и грязью воевать, увы, бесполезно.

Я перекинул через плечо на руку свою синюю геральдическую накидку и под этим импровизированным укрытием достал слегка потрёпанный томик атласа земель и дорог королевств. Прищурился, пытаясь разглядеть собственноручно нанесённые позавчера отметки – пришлось посидеть в библиотеке университета, перенося данные с нормальных карт, изучить которые у меня наконец хватило допуска. Оглянулся по сторонам, пытаясь понять, сколько мы успели проехать. Получалось из рук вон плохо: стены елей слева и справа от дороги выглядели абсолютно одинаково, ни одного ориентира. А если попытаться прикинуть покрытое за день расстояние “на глаз” – так мы уже полчаса как должны греться у камина в придорожной корчме, которой всё не было и не было. Одно хорошо: дорога достаточно разбита копытами коней и колёсами повозок, чтобы не сомневаться – ведёт она как минимум к какой-то немаленькой деревне…

Выпущенная из рук пола плаща мокро хлопнула меня по спине, заставив вполголоса выругаться. М-мать! Ещё неделю назад я был абсолютно уверен, что проведу эту зиму в тепле и под крышей, выбираясь на улицу только для того, чтобы дойти от учебного корпуса крупнейшего магического ВУЗа этого мира до дома и назад. А теперь… Зато “полноценный” маг Жизни, блин! Возможно, единственный за всю историю Нессарийского университета аколит, сумевший закончить обучение за два с половиной учебных курса, а по времени – так и вообще за полтора года. И знаете, что я скажу? В гробу я видел такой экстерн! И того, кто мне “помог” досрочно выпуститься – там же! Правда, загнать дражайшего папочку в могилу, похоже, можно было лишь с помощью артефактомёта – астрономически дорогого компактного ручного заменителя танковой пушки, один выстрел из которого стоил, как вся моя экипировка, считая ездовую химеру. Будь он у меня при себе неделю назад – столько проблем сразу можно было бы решить одним нажатием на спуск… и чёрт с ней, с первой мировой войной этого мира! М-да. Мечты, мечты.

– Дымом пахнет! – из-под низко надвинутого капюшона наконец-то прокричала мне спутница, заставив облегчённо выдохнуть. Дым – это люди! И жильё – неважно какое. Любое подойдёт, только бы оставить эту мерзкую слякоть снаружи. Низкие плотные тучи и так превратили короткий зимний день в непрекращающиеся сумерки, ещё немного – и вдобавок ко всем прелестям добавилась бы непроглядная тьма. Вообще, химеры довольно неплохо видят и ночью, кроме того, у меня с собой был мощный алхимсветильник, но скорость движения в такую погоду упадёт совсем уже до пешеходной. Лучше пересидеть в тепле день-два, сохранив силы и дождавшись “окна” в ненастье. Благо какой-никакой опыт зимних путешествий по королевствам у меня уже был, и я выехал к месту будущей службы намного раньше назначенного Кристианом крайнего срока. “Места будущей службы”… твою ж мать, вот как меня угораздило, а?

Вообще, это была далеко не самая плохая идея: отправлять только-только получивших дипломы молодых магов в действующие войска. Твари Шрама представляли огромную угрозу для людей, сдерживание их – это не участие в войнушках местных корольков между собой, действительно важное дело. Кроме того, именно изменённые, порождения гигантской магической аномалии, решившие белый свет повидать и себя показать, являлись для одарённых самыми сложными противниками. Не так-то просто поджарить огненным шаром того, кто сам может колдовать. Сам видел, как мастер Огня не смог вовремя остановить своей магией болотного секача – опасную, но тупую и медленную, и в принципе уязвимую скотину. А всё почему? Опыт, мать его, везде нужен опыт. И знания. Но опыт – важнее: теория без практики мертва. Вот и ехали недавние аколиты этот самый опыт получать. Другое дело, что их-то в отличие от меня никто не собирался засовывать на передовую!

Служба в Рубежном Войске – дело сугубо добровольное. Более того, с улицы туда кого попало попросту не возьмут. Дело в том, что рубежники в прямом смысле затыкают собой Горловину Шрама – семидесятикилометровую брешь в сплошном вале, отделяющем зону дикой магии от остального мира. Так себе отделяющем, честно говоря: те же секачи, а также дикие горные овцы, винторогие сайгаки и прочие мутанты спокойно поднимаются по пологим склонам на километр вверх и спускаются с другой стороны. Да что там: я как-то лично перебил разъевшихся под влиянием Тьмы до размеров некрупного бегемота бобров – эмигрантов из Шрама, решивших ничтоже сумняшеся построить себе на человеческих землях водохранилище. Но самые опасные гости, так уж получилось, через вал всё-таки не лезут. А вот к заставам рубежников в Горловине, бывает, заглядывают на огонёк.

Смертность среди рубежников высокая: помимо нападения тварей дикая магия опасна и сама по себе. Она как радиация – для обычных людей незаметна, а последствия… Человек ведь тоже может измениться. Никто точно не знает, из-за чего и в какой момент организм вдруг перестаёт сопротивляться внешнему воздействию и запускается трансформация. Далеко не все, попавшие под мутации, способны их пережить. Зато те, кто смог… Мой биологический папаша, его светлость герцог ван дер Хорт, выглядит как двух с половиной метровый гигант, а его ручищи, уверен, без напряга могут завязать узлом рельс. А ещё он без вреда для здоровья пережил смертельное для нормального человека ранение в почку, причём нож после контакта с кровью генерала рубежников выглядел так, словно в кислоте побывал…

До источника запахов жилья химеры донесли нас в быстро сгущающемся сумраке. Я едва смог разглядеть внушительный частокол, на который пошли столетние ели, и ворота, которыми и замок герцога де Берга не погнушался бы. Закрытые ворота. За преградой смутно угадывался конёк крыши. Стучать рукой было явно бесполезно, я стал долбить в створку пяткой копья, почти уверенный, что меня не услышат. Если здесь такие деревья на забор пускают, то стены дома небось и вовсе толще иных каменных. Но нет, повезло. Похоже, кто-то в этот момент оказался во дворе, выбравшись из-под крыши, скорее всего, по прозаической нужде.

– Кого там несёт?! – Мокрая метель, мгновенно тающая на земле, глушила и уносила звуки, так что приходилось орать надсаживаясь.

– Путников! – Я проглотил парочку эпитетов, которыми не стоит награждать любителя дурацких вопросов, если он находится за закрытыми дверями. – На ночь пустите!

– Шляются там всякие, – этого, а то ещё чего и похуже я не услышал, но заранее был готов простить сквернословие мужику, загремевшему запорами. Тяжёлая створка нехотя пошла вовнутрь, я разглядел мерцающий язычок пламени масляной лампы в руке у встречающего. – Заводи лошадей… твоё благородие.

Надо же, плащ, мокрой бесформенной серой в темноте тряпкой липнущий к моей спине, разглядел, глазастый.

– Это корчма? – крыша, которую я сумел заметить над воротами, оказалась не домом, а огромным навесом, закрывающим большой кусок двора и упирающимся с другой стороны в стены хозяйственных построек. Смог более-менее осмотреться я только потому, что рядом с одной из дверей висел ещё один горящий фонарь. Шикарно живут местные по крестьянским меркам, масло некуда девать, что ли?

– А ты, ваше благородие, дворец, поди, искал? – не слишком вежливо фыркнул трактирщик или кто он там был. Да ещё и “тыкнул”, чего я от простолюдинов (трезвых, а не после ночной пьянки в Белых Лепках) в отношении себя ещё ни разу не слышал. – Так нет дворцов, звиняй. Тут кроме моей корчмы ваще на тридцать кило́метров в обе стороны только заимки охотничьи да хижины лесорубов.

Занятно как. По тону очевидно, что мужик просто так говорит, а не пытается оскорбить или нарваться на вполне закономерный от плащеносца ответ.

– Дворец, хижина – главное, чтобы тепло и пожрать дали, – в тон ответил я. – И кобыл наших нормально устроить.

Местные аристо привыкли, а меня, честно говоря, от низкопоклонства крестьян и подобострастного подхалимажа трактирщиков до сих пор воротило. Насмотрелся и наслушался, пока от монастыря Белых добирался в Варнаву и потом, когда вместе с Ланой и Мартином ехали в Лид.

– Так то дело нехитрое, – успокоил меня собеседник. – Ведите коняшек за мной, в первую голову устроим, а потом и тепло с харчами.

Конюшня оказалась сооружением не менее монументальным, чем частокол, как в плане стен, так и ворот. Я только диву давался, разглядывая при скупом свете лампы это деревянное зодчество. Об стену из бревен полуметрового охвата танком биться можно было.

– Лиственница это, – по-своему истолковав моё внимание к венцам сруба, подсказал мне хозяин корчмы. – Сто лет простоит, а потом ещё столько же.

– Вижу, построили на века, – поддакнул я. – Тяжело, наверное, было такие здоровенные бревна наверх затаскивать?

– Да просто, если умеючи-то, – отмахнулся мужик, ведя нас за собой. – Веревки крепкие нужны да помощники с руками не из задницы… А ты, твоё благородие, с юга, что ли?

Последняя фраза была сказана с некоторым напряжением.

– Да уж прям, с юга, – хмыкнул я. Можно было сказать про республику, конечно, но раз уж таскаюсь в плаще… – Королевство Зар, слышал о таком?

– Зар, Зар, – распахнул перед нами ещё одну тяжёлую дверь корчмарь. Оттуда пахнуло сухим теплом, тушёным мясом и варёной картошкой. – Да это ж тыща кэмэ отседова!

Ну, тысяча – не тысяча, но семь сотен точно есть, если по прямой. Но я-то ехал из Лида, а две скоростные химеры смогли покрыть где-то триста, пока мы не влетели в непогоду. Когда есть верховой транспорт, способный сравниться по скоростям с земными машинами, расстояния сразу перестают казаться непреодолимыми.

– У нас тоже избы крестьяне строят, – возразил я. – И зимой холодно, какой уж там юг.

– Избы, ха! – Мы прошли длинные тёмные сени и попали в удивительно хорошо освещённый общий зал. Не пустой, там уже столовались две компашки просто, но добротно одетых мужчин, по четверо в каждой. Стоило нам войти, они прекратили оживлённую болтовню, кидая на нас заинтересованные взгляды. – Да у вас там леса нормального-то и нет, а где есть – тот без герцогской указки попробуй тронь. Ветки да шишки собираете, чтобы печи топить.

– А у вас тут не так? – Чтобы попасть к Горловине, от республиканской территории надо было двигаться не на восток, а на запад, причём по возможности держаться севернее, иначе получалась изрядная дуга. Может, летом было даже приятно попутешествовать, но зимой – точно нет, потому я сразу выбрал для движения самый северный королевский тракт в нужную сторону. Поправка: самый северный из тех, на которых была отмечена хоть какая-то гостиничная инфраструктура.

– Да у нас этого леса хоть жо… – Трактирщик кинул быстрый взгляд на стянувшую капюшон и оставшуюся в вязаной шапке Таню быстрый взгляд. – Завались просто. А барончика нашего палками надо бить, чтобы он в нашу сторону хоть посмотрел. А чтоб приехал – связанного везти надо! У нас же тут граница под боком, чудовища стадами ходят страшно-ужасные, и кроме леса и нет ничего.

Мужики, прислушивающиеся к и не думающему понижать голос корчмарю, одобрительно захмыкали, а кое-кто негромко рассмеялся. Если верить картам в университетской библиотеке (моему атласу точно нельзя было), до вала Шрама отсюда было километров сто. То есть примерно на таком же расстоянии от границы находился республиканский полис Миракия.

– Вы это, садитесь, да одёжку промокшую поближе к печи повесьте пока, а я пока ужин на стол наметаю, – предложил хозяин заведения. – Ну а там чего спросить ещё захотите, расскажу. Ночь всё-таки, больше никто не припрётся.

Логично. Я мысленно усмехнулся: дворянин, живущий пусть даже всего на сто километров южнее, за рекомендацию снять гербовую накидку в общественном месте уже хватался бы за меч. Ну или как минимум за плётку – отстегать посмевшую раззявить на него свой поганый рот чернь. А всего лишь чуть ближе к Шраму, и уже закон – тайга, а прокурор – медведь. Точнее – тварь. Как хорошо, что мне все эти заморочки со статусными тряпками до одного места.

Печь в корчме была роскошная: целая стена помещения служила её горячим боком. Там же и вешалка стояла – самое то, чтобы быстро обсушить куртку или плащ. Моя, впрочем, в сушке не нуждалась: серая с мелким рельефом кожа мутанта, пошедшая на её верхний слой, не намокала в принципе, да и прорезать или пробить её нужно было постараться. Сильно постараться, потому что в толстенную подкладку были интегрированы бронепластины. Разумеется, под такой многослойной бронёй тело не дышало, сразу бросало в пот, потому климат-контроль обеспечивали встроенные амулеты воздуха и воды с запиткой от магии Жизни. К куртке прилагались такие же брюки и ботинки – полный комплект средней брони из Рении. Не тот “скафандр”, который я видел на одном из тамошних охотников, но немногим хуже. Минус один: кондиционирование выдувало с влагой лишнее тепло: самое то, когда надо активно двигаться, а вот после десяти часов в седле хочется всё-таки оказаться в атмосфере пожарче. Вентиляцию, конечно, можно было отключить и согреться, но потом удовольствие от вновь заработавшего магического ветерка на коже было сильно ниже среднего. Лучше уж потерпеть…

– Гля! Девка в доспехах! Да чудных каких, – громко оповестил всех голос от одного из занятых столов, стоило Тане избавиться от длиннополой куртки. Защиту для химер делали модульной и не сплошной, чтобы не стеснять их стремительных движений и легко подгонять под текущую задачу.

– Сама тощая да мелкая, а, гляди, туда же, – тут же с осуждением откликнулся другой.

– Никак его благородие охраняет, – подсказал третий юморист, ничуть не смущаясь, что я повернулся и смотрю прямо на них. – От клопов!

– Брешешь, – немедленно ввязался в спор второй, оказавшийся серьёзным пожилым мужиком. У его пояса висел кинжал, только немного не дотягивающий до размера короткого меча. – Отродясь у нас тут не было клопов. Всегда ж пижму сушёную под матрас кладём, какие клопы?

– Так то не у нас, а у них, на ю… – А любитель похохмить ожидаемо оказался плюгавым дедком со всклоченной бородкой. Он, похоже, любил потрындеть, и язык его уже не раз, судя по свернутому набок в давней драке носу, доводил до неприятностей. Вот и сейчас довёл. Сказать и уж тем более сделать, правда, я ничего не успел: он сам вдруг выпучил глаза и натужно закашлялся. Один, потому как остальные дружно застыли и, кажется, дышали через раз. В мёртвой тишине слышны были только надсаженные хрипы, пока сосед не извернулся и не двинул дедка по спине. Я проследил за общим направлением взглядов: они все смотрели, как Таня с наслаждением встряхивает примятыми шапкой, зато не замёрзшими звериными ушами.

– Это самое… – поднялся с лавки тот, кто отпустил первый комментарий. Похоже, он был за главного во второй компашке, а в первой – рассудительный мужик, разбирающийся в растительных инсектицидах. – Твоя, ой, то есть ваша светлость, простите нас, пожалуйста. Не со зла, просто из дури деревенской языки распустили. И ты, дева битвы, уж прости нас, а?

– “Благородие” а не “светлость”, – машинально поправил я, наблюдая, как мужчина низко кланяется, а вслед за ним с опозданием заполошно вскакивают и кланяются остальные. Дедка, оказавшегося самым тупым, его товарищ просто спихнул пинком с лавки, уронив на четвереньки. Я переглянулся с напарницей и качнул головой. – Ладно, забыли. На первый раз.

– Благодетель! – проблеял с пола дед, за что получил пинок под зад.

– Химера! – громко удивился зашедший в зал с подносом в руках именно в этот момент хозяин корчмы. Разумеется, он обратил внимание и на остальных посетителей: – Вы чего, придурки, ушастую обидеть умудрились?! Ваша светлость, если ваша спутница будет обалдуев этих бить, уж попросите её во дворе это делать. Там всё равно дождь, а здесь я замучаюсь кровь оттирать.

Мы с Таней опять переглянулись, после чего она сама повторила:

– Не собираюсь.

Химера задумчиво посмотрела на поднос, крылья её носа едва заметно шевельнулись… и через секунду еда была уже на нашем столе.

– Кушайте, кушайте! – едва ли не проворковал трактирщик, стоило нам сесть и взяться за столовые приборы. – А я сейчас мигом остальное!

И он принёс. Столько, что мы потом едва выбрались из-за стола: разносолы были простые, но дико вкусные, и их было много. И всё время, пока мы насыщались, остальные постояльцы старательно притворялись ветошью.

* * *

Комнату на втором этаже, выделенную нам под ночлег, Таня старательно обнюхала. Я бы даже сказал, демонстративно старательно, особенно постель. Чихнула, забавно наморщив носик, приподняла матрас, полюбовалась на сушёную зелёную ветку с жёлтыми цветами-шариками на досках каркаса кровати – ту самую пижму – и только после этого успокоилась.

– Насекомых нет, – с серьёзным лицом сообщила мне она.

Я только головой покачал: после того, как мне удалось пробить стену отчуждения, выстроенную бывшей лабораторной химерой вокруг себя, её пристрастие к чёрному юмору по большей части сошло на нет. Но иногда… м-да. Впрочем, клопов волкоухая искала вполне серьёзно: новая угроза же. В Лиде о домашних насекомых-паразитах я и слыхом не слыхивал, соответственно и не получившая классического для живого оружия воспитания и образования напарница тоже.

До того, как мы установили… близкий контакт на спине мёртвой лисицы-хаски, пробел в профессиональной подготовке моё живое оружие как-то не беспокоил: Таня жила по принципу “делай что скажут, будь что будет”, привитому предыдущими хозяевами. А вот после – волновать начал, да ещё как! Вплоть до посещения расположения стражниц-пограничниц Нессарии, где её допускали до тренировок на полосе препятствий для химер. Не просто так допускали, кстати, а… за бантики. За их ношение, точнее.

Если к платьям моя волкодевушка теперь относилась благосклонно, вне боевой обстановки, конечно, то эти украшения почему-то всё так же ненавидела. Но терпела, как и сюсюканье: низкорослая по сравнению с обычными разумными химерами, Таня будила в немолодых соплеменницах нерастраченные материнские инстинкты. Нетрудно догадаться, что именно таких опытных стражниц и ставили на должность офицеров, в ведомстве которых была и инфраструктура их базы. А что касается обеспечения моей безопасности и ликвидации угроз…

Разговор между Таней и Роной мне услышать не удалось, но по общей взъерошенности обеих и по до предела серьёзной мордашке эльфийки-менестреля трудно было не догадаться, о чём он был. Фирониэль, конечно, расстроилась, что ей придётся вернуться в Миракию. Но стократно моя ушастая прелесть расстроилась и распереживалась, узнав, куда я еду и в каком качестве. Все доводы, что я, вообще-то, охотник-профи и с тварями на “ты”, особо на неё не подействовали: слишком уж вокруг Горловины ходили слухи один другого краше. А кто знает слухи и сплетни лучше менестреля? Вот и стребовала Рона, улучив момент, когда меня нет рядом, с химеры обещание защищать и охранять. Как будто Таня сама необходимости этого не понимала…

Прощание с любимой эльфийкой в спальне моего миракийского коттеджа за два дня до отъезда из республики вышло бурным. Я видел, что девушка хотела у меня что-то попросить, но… всё-таки не решилась. У меня было предположение, что именно ей пришло в голову, но переспрашивать тоже не стал. Ребёнок… Печать подчинения на рабыне по умолчанию блокирует зачатие, но хозяин может по желанию запрет снять. Наверное, я бы даже согласился – чем грустить и переживать обо мне, пусть лучше моя остроухая прелесть нянчится с малышом. Тем более пелёнки менять можно (и нужно!) Лану заставить. Опять же, пока мама пойдёт выступать в таверну, будет с кем младенца оставить. Молодая мамаша сама бы не заметила, как пролетели три года моей практики. Тем более что денег ей хватило бы, даже если бы Фирониэль полностью забросила музыку.

К сожалению, чтобы зачатие произошло сейчас, блокировку нужно было отключать минимум за три месяца: примерно столько “перезапускается” женский месячный цикл после отмены противозачаточного воздействия[1]. Да, я уже думал о детях и много – правда, без постановки сроков. Раз уж решил, что крепкая семья для меня на первом месте в списке того, чего я хочу добиться в жизни. Правда, планировал сначала как минимум доучиться, разобраться с нашим новым общим домом хотя бы в плане места его постройки и обеспечить постоянный надёжный доход чем-нибудь отличным от охоты: накопления накоплениями, но думать-то о будущем надо. Кто же знал, что у меня будет такой сверхэкстренный выпуск из университета?

Что касается денег, то конкретно сейчас с ними вообще никакой проблемы не стояло: я продал все оставшиеся неиспользованными биоматериалы в НПО, в котором продолжал числиться, в том числе и те, что для меня закупал универ. Полученную сумму разделил пополам: одну часть Роне на хозяйство, а на вторую купил ещё одну скоростную химеру для Тани и недостающие вещи и припасы в дорогу. Остатка моей части золота, учитывая цены королевств, хватило бы не только дом – свой собственный небольшой замок построить и жить там три года припеваючи. Потому я решился на ещё одну покупку: летающего почтальона.

Забавная зубастая пернатая ящерица была не чета моим поделкам на лабораторных по химерологии: могла запоминать две точки привязки и свободно перемещаться между ними, и никакие башни-химерятни ей не были нужны. Одну точку я определил в коттедже Миракии, вторую предстояло наметить по приезде и размещении. Впрочем, умная химерка могла легко перезапоминать место старта при необходимости.

Светить покупкой, которая королям впору, я, разумеется, не планировал. Сейчас почтальон спокойно себе спал глубоким магическим сном в одной из сумок. Две другие седельные сумки были забиты книгами и бумагами: материалы по амулетостроению, продвинутой химерологии и так далее, включая обещанное описание методики консервации возраста. Передавая мне папку с переписанными от руки листами описания своей магистерской научной работы, декан мимоходом предложил подумать “по-своему” над возможной модернизацией способа не стареть. М-да.

– Пойду спущусь, закажу вина, если оно тут есть, и попробую разговорить хозяина, – мысленно задвинув приятные и не очень воспоминания, уведомил я о своих планах. – Раз уж он обещал, надо воспользоваться. Устраивайся пока, я постараюсь не задерживаться.

Таня без энтузиазма кивнула. Разумеется, напарница не могла не заметить, как на неё реагировали местные.

– Если что, я буду рядом через три секунды, – пообещала она, показательно шевельнув чутким ухом.

Зал корчмы к тому моменту, как я туда вернулся, порядком опустел. Всё-таки простой люд и в другом мире живёт по пословице “кто рано встаёт, тому бог подаёт”. Только здесь вместо бога – Свет. В справочнике по истории и географии из публичной библиотеки Миракии про Белую Церковь было написано “самый популярный из культов”, вот только что-то я даже намёка на другие религии не заметил, пока путешествовал по городам и весям во время эпопеи с наследством… Так, опять думаю про всякую фигню, надо сосредоточиться.

Одна компашка полностью рассосалась по своим комнатам, оставив за столом задремавшего дедка-приколиста, от второй остались двое. Мужики, которых я принял то ли за “двоюродных” коллег-охотников, только на нормального зверя, а не на тварей, то ли за лесорубов, оказались вообще непонятно кем. Выложили на стол бумаги и активно, но тихо над ними шептались, выкрутив фитиль ближайшей лампы, чтобы светила поярче. Корчмаря в общем помещении не было, пришлось идти за ним на кухню: почему-то в королевствах барные стойки не использовали как класс. Хотя в той же Нессарии те же трактирщики с удовольствием стояли за стойкой. Загадка…

– Вино? Как не быть! Сам делаю, ягодное, из черники есть, а есть из ежевики. Лучше иного виноградного, ваша светлость. – Мужчина явно обрадовался возможности отвлечься от дел по хозяйству.

– Я не “светлость”, я простой барон, – усаживаясь за стол, в очередной раз открестился от герцогского титула. – Ещё и безземельный притом.

– Как прикажет ваше благородие, – весело хмыкнул трактирщик, не чинясь, присаживаясь на лавку с другой стороны стола и разливая густо-фиолетовый напиток по пивным кружкам. Похоже, он мне ни на грош не поверил.

– Сам подумай, стал бы герцог мотаться по вашим краям без свиты, с одним сопровождающим?

– Пфф! Да ушастая ваша всей свиты стоит, – махнул рукой собеседник, с удовольствием отпивая из своей кружки вино, словно воду. – А если по деньгам пересчитать, что вы ей платите, так дороже. Не знаю и знать не хочу, сколько вы ей отвалили, что она себя так спокойно ведёт. Ишь, даже не размазала никого по полу за дерзость.

– У меня… наверное, мало опыта взаимодействия с разумными химерами, – осторожно “признался” я. В принципе, и не соврал: только с Таней и общаюсь. Юм, Ронина подружка, не в счёт: не так уж часто эльфийка затаскивала её к нам в нессарийскую квартиру в гости. – Неужели они настолько агрессивные?

– Не агрессивные, – внимательно посмотрев на меня, качнул головой корчмарь. Видимо, оценив моё молодое лицо, поверил, что я действительно могу не знать. – Просто вспыльчивые. Косой взгляд проигнорируют, а вот слово лишнее сказал – сразу кулаками махать. Прямо при мне одного самоуверенного идиота в плаще избили, даже вытащить меч не успел, рыцарь хренов. А мы потом его из доспехов впятером доставали – так металл погнулся.

– Ничего себе, – только и оставалось, что пробормотать мне. Вот это имидж у республиканского живого оружия за границей!

– Повезло вам с вашей ушастой, будете продлять контракт – не соглашайтесь на замену… ваше благородие, – добродушно посоветовал мне хозяин заведения. – Договор ведь на защиту подписывается или там доставить что-то куда-то, про команды там выполнять – ни слова. Если ушастая кого охраняет – она не тронет, конечно, но и слушать будет только тогда, когда сама решит, что так правильно.

– Буду знать, спасибо, – медленно проговорил я. Образ всегда корректных стражниц Нессарии и пограничниц на пунктах транзита со щелчком сложился с описываемым образом диких оторв со звериными ушами, которым сам чёрт не брат. Контракт, ну конечно.

Я ведь знал, что Лид не продаёт разумных химер, но их можно нанять на время, поштучно или сразу отрядом. Похоже, республиканцы не особо афишировали, что живое оружие по сути привязано к хозяевам совершенно точно так же, как рабы. Это для меня была очевидная информация, а вот для других звероухие республиканки были кем-то вроде отдельного народа, пусть даже и искусственно выведенного. Ну а что, для средневековых как феодалов, так и простолюдинов магия – это способ делать чудеса. Кто знает, на какие фокусы эти жизнюки из Лида способны, особенно когда кучей соберутся?

Хм. А ведь тут без кого-то, хорошо разбирающегося в прикладной психологии, явно не обошлось. Разбирающегося не на уровне “а давайте пройдём тест для проверки работы Печати, если всё хорошо – само пройдёт”. Ведь поработали с формированием общественного мнения, брендированием, если в современных земных терминах. И как поработали-то! Ведь разумные химеры, воспитанные в повиновении владельцу и уважению к другим гражданам и их собственности, просто так колобродить не будут. Явно перед “сдачей в аренду” проходят целенаправленный инструктаж, причём один и тот же, по методичке. И с каждым наймом группы и одиночки продолжают укреплять и нарабатывать нужный образ. Очень удобный образ, надо признать.

Конечно, за пределами Лида есть те, кто знает про ушастых правду, те же Белые. Но остальные-то свято уверены, что в республике живёт целый народ звероватых женщин, способных порвать даже не за оскорбление – намёк на него. А как они будут родину защищать? Всяко лучше, чем какие-то там рабы. Рабы ведь в представлении незнакомых со спецификой работы Печатей дворян кто? Крестьяне и ремесленники, только ещё более забитые, чем обычные, что боятся и слово поперёк хозяину сказать, и в другом перечить. Какие из таких бойцы? Да никакие. А вот химеры – они да-а… Что я могу сказать? Тонкая и изящная манипуляция, заставляющая как минимум окрестных корольков смотреть на республику с опаской, а не как на кусок истекающего аппетитным соком хорошего стейка на решётке-гриль. А заодно и “гости столицы”, рыцари и прочие дворяне в Нессарии до дрожи боятся привлечь внимание стражниц, а если что – то беспрекословно выполняют их распоряжения.

Кста-ати, если уж следовать до конца той же логике – не стражниц ли как раз выпускают порезвиться за границей через бюро найма? Снять характерную броню – и хрен кто догадается, кто они такие. Так и проще, раз уж вопрос, подобно многим другим в республике, регулируется на государственном уровне. Как раз можно с вероятным противником сойтись в любой обстановке: близкой к боевой, так и в мирной. Врага ведь в лицо знать надо, и учиться, если что, не зазорно. Тогда и побочный эффект в виде повышенной ехидности отдельных пограничниц вполне объясним: после полного погружения в образ что-то в характере да остаётся. Но служить не мешает, потому никого не волнует.

А ведь такой образ ушастых – очень удобный на самом деле. Нужно проинструктировать Таню. Во-первых, нефиг выделяться, раз уж еду в плаще, а не в мантии, а во-вторых, это дарит куда большую свободу действий. Так, уже не зря попить вина сходил.

– Чего спросить хотел, – поболтав остатками вина в кружке, исподлобья кинул взгляд на трактирщика я. – Когда сюда ехал, думал, здесь всё как дома. До тех пор думал, пока на твой постоялый двор не наткнулся. Ты человек бывалый, я вижу…

Тут я мысленно скривился: это же надо было такую штампованную фразу выдать! Словно в плохом фэнтези или того хуже – в ролевой компьютерной игре.

– …Короче, можешь объяснить, что здесь к чему? – не стал дальше крутить я.

Честность – лучшая политика. Когда себе можешь её позволить, конечно. А я однозначно мог: держать лицо и корчить из себя невесть кого мне сейчас было не нужно. Может, в иных условиях тот же самый тип, что поит меня сейчас вином, и мог бы задумать чего неприятное против залётного дворянчика – хотя бы в теории. Или хотя бы начал намекать на вознаграждение непосильных трудов языком, что скорее. Однако ушастая за моей спиной – самая надёжная гарантия чистоты намерений.

– Мм-м… – Мой вопрос заставил собеседника задуматься, но он определённо понял, что я хочу узнать. – Если коротко совсем, ваше благородие, то свободнее людям здесь живётся, чем в том же Заре вашем. Из Шрама твари лезут, а перед тварью все равны, не посмотрит-то она на титул, вместе с ним и сожрёт. Королевства северные, конечно, свои границы аж до самого вала, бывает, рисуют – так кто ж с них спросит-то? Чудовища карт не имеют, а люди… Куда гвардия доходит, ежли что, монстров одиночных выбивать – там и налоги собирают. А куда нет – так для тех деревень короля, считайте, тоже нет, своим умом живут да всем миром отбиваются. Да и на вольности дворянские те, кто поближе к Шраму, с прибором ложили!

Мужик осёкся, покосился на меня – как, не обиделся ли? Убедился, что нет, и уже осторожнее продолжил:

– Правда, если кто своим плащом да гербом кичиться не станет, вот как вы, ваше благородие, так и в ответ не получит зла. Перед лицом Тьмы проклятой люди все братья – и чем ближе к этой самой Тьме живёшь, тем крепче понимаешь это. Рубежники-то, как говорят, если со службы уходят – до самой смерти всем помогают, только попроси, да и чинов для них ровно нет.

– И много народу живёт… – Я наконец доцедил вино, и корчмарь предупредительно подхватил кувшин. – Свободно от королей?

– Да прилично, – удивил меня собеседник. – Почитай, столько же, сколько и под королём в том же королевстве. Чудовище-то в одиночку не одолеть, и малой ватажкой тоже только чудом. А если тын высокий и крепкий, деревня большая и хотя бы каждый второй мужик в руках лук держать умеет, а остальные за дротики и камни возьмутся – тут и конец придёт хоть кому. Ну или так наваляют, что монстр и сам сбежит.

– А чем живут эти… свободные большие деревни? – Гм! Насчёт “в одиночку не одолеть” и “сам сбежит” я бы поспорил. Но… лучше я послушаю, что мне тут напоют дальше. – Твари ведь, я слышал, посевы изрядно портят.

– Портят, бывает, – остро глянул на меня трактирщик. – Потому кто лес валит и сплавляет, дары леса промышляет, да вот хотя бы то же масло жмёт светильное…

– А кто и просеки делает, да дороги правит по мере надобности, – вдруг дошло до меня. Пятидесятикилометровая зона вдоль вала Шрама, можно сказать, ничья – королевской власти тут нет. Зато дороги – есть, и хорошие по местным меркам дороги, даже в карте как тракты отмеченные. – Ещё те, кто по дорогам возит, и те, кто обеспечивает логистику. Вроде ночлегов и опорных пунктов одновременно, где и от твари отсидеться можно, и всякие плащеносцы не достают. Так?

Я невольно покосился на стол, где двое лесорубов, точнее полноценных лесничих, только, так сказать, самозанятых, продолжали корпеть над схемами вырубок. Вот что все эти линии и штрихпунктиры, мельком мною увиденные, обозначали. А что, удобно: тащи себе контрабанду без налогов на каждой границе и унизительных многочасовых досмотров. Хоть через весь континент тащи с запада на восток и назад – только в одном месте территория Лида перекрывает маршрут движения. Удачно перекрывает, вклиниваясь в транзитные схемы. Впрочем, уверен, давно нашлись добрые граждане (скорее всего, с дипломами университета Нессарии в кармане), обеспечивающие сквозной трансфер через республику. За долю малую, разумеется, не забесплатно. Зато Лид – единственное место на всём “северном пути”, где риск встретить тварь посреди дороги равен нулю.

– А что, если и так? – вскинулся было корчмарь, но быстро сдал назад. – Ваше благородие, вы не думайте, что мы только для себя стараемся. Гвардия, если совсем уже прижмёт соседей, по тем же дорогам перебрасывается, нету здесь других дорог, на севере. И Белые ими же регулярно пользуются, по ним разъезды паладинов проходят. И храмы в деревнях тоже не пустые стоят – значит, не делаем мы для людей ничего плохого, так-то!

А я-то всё гадал, что за деревня такая у Маши была, что через неё паладины то и дело мотались, а целый высокопоставленный клирик Митчел приехал спокойно долговременные социальные эксперименты ставить. И барон, который вроде и есть, но при этом Маша про него только от отца и слышала. Вот теперь всё встало на свои места. Включая то, почему трактирщик жжёт дорогое масло ночь напролёт только для того, чтобы посетители не промахнулись мимо двери сортира.