Андерсон скрипнул зубами. Он злится на себя за безразличие к Асоль? Понял, что был не прав? Пусть! Пусть его душу съедают сожаления! Он подошел и попытался меня поднять.
– Останусь здесь. – Я скинула его руку. – Асоль узнала о нас, а потом…
– Совпадение, – отрезал Джерад. Он цинично объяснил: – Передозировка. Никто не знает, когда это произойдет с ним. Каждый раз как последний, тебе ли не знать, малышка Ари.
Его слова не отрезвили меня, напротив, чувство вины сильнее скрутило внутренности. Я осталась сидеть на асфальте и всхлипывать.
– Твое дело. – Джерад развернулся и ушел.
Стивен оказался рядом. Вновь обнял меня. Никакого трепета я не почувствовала. Его крепкие объятия просто не дали мне свалиться на землю.
Рядом с мусорными баками лежала Асоль. Глаза широко открыты, волосы рассыпаны по грязному асфальту. Неестественная, ломаная поза. Распухшая вена на предплечье левой руки и шприц недалеко от правой ладони.
– Стой здесь. Где Джерад?
– Где-то. – Я попыталась вырваться, но Рэтбоун обнял мою талию.
Сигаретами не пахло, но любимый парфюм и близость вскружили мне голову. На пару секунд я позволила себе насладиться близостью. Но иллюзия разбилась, когда Стивен повторил:
– Не смей. Туда. Ходить.
Ему настолько понравилось командовать в приват-комнате, что он теперь всегда будет отдавать приказы?
– Объясни нормально, Рэтбоун.
Он сильнее свел брови.
– Ты привидение увидел?
Стив наклонился, и я затрепетала. Его губы коснулись моего виска:
– Найди его. – Ослабил хватку и повторил: – Найди Джерада!
Рассматривая бесцветного Стивена, я наполнялась, как сосуд, паникой. На шутку не похоже. Предчувствие трагедии забарабанило кровью в ушах. Я сорвалась с места и побежала. Не за Джерадом, а на улицу.
Я всегда была непослушной девчонкой.
– Ари!
Крик Стивена – последнее, что я смогла воспринять. Крик, свое имя. Затем неразбериха, будто оборвали антенну.
Недовольно хмурясь, Стив пошел к запасному выходу. Что заставило меня пойти за ним? От громкой музыки болела голова, Джерад ушел за выпивкой, а мои друзья развлекались без меня. Но главная причина – поговорить. Стивен должен узнать про поступок своей ненаглядной Софи.
Имя подружки сорвалось с губ Стивена слабым укором. Рэтбоун виновато глянул на меня, а я молча выдержала его взгляд и поспешила уйти.
Софи не нравилась мне высокомерностью, и, конечно, я ревновала, но также я чувствовала исходившую от нее опасность. И не только для меня.
Я вполуха слушал рассказ Софи о Нью-Йорке, а сам рассматривал Аристель. Бледно-розовое платье в пол, распущенные, слегка волнистые волосы, естественный макияж. Вот кто выглядит отлично. Вот с кем я бы хотел прийти сюда.
Порой мне хотелось найти тебя, привести к Стивену, как тогда, в нашу с тобой первую встречу.
Он хохотнул, а по моему телу растеклось тепло. Наивная домашняя девочка впервые поссорилась с парнем.
– Зачем тебе Софи?
Прямой вопрос, но я медлил. Взъерошил волосы, докурил. Сконфуженно объяснил:
– Чтобы не выглядеть одиноким жалким придурком на свадьбе друзей Ари. И Соф не дает мне скатиться в алкогольную яму. – Я промолчал о том, что мне льстило обожание от королевы подиумов.
– У этой… мадемуазель нет ни капли гордости.
О Софи мне говорить было абсолютно не интересно, и я проворчал сквозь зубы:
– Чертова Аристель бегает от меня, держится за этого ушлепка…
– Но-но! – возмутился Мюрель.
И у него чувства к Ари? Стоп, Рэтбоун. Паранойя.
– Сам виноват.
– Обожаю твою прямолинейность.
Мы курили, и я рассказал Шону все, утаив поход в приват-комнату. Лишь Ари способна принять меня всего. И тем тяжелее, что она не рядом.
– Она вернется?
– Мне нравятся хеппи-энды. – Пиарщик помолчал и тихо добавил: – Винить тебя сложно, Стив. Все мы помним Аарона.
Минуту безмолвие улицы нарушали проезжающие мимо автомобили. Мы почтили память основателя Grape Dreams, талантливого музыканта, хорошего друга.
– Но Ари тоже могу понять. Импульсивная, расстроенная девочка. Ты «изменил» ей на вилле. Что она могла подумать в этот раз?
– Я придурок и люблю ее – вот что.
– Aimer c’est avant tout prendre un risque[35].
Э-э-э? Не понял.
– По-английски, пожалуйста, Abruti[36]!
Шон громко захохотал. Ага, Соф, научила меня парочке слов!
– Скажу банальную вещь, Стивен, никогда не поздно все исправить, – отсмеявшись, мягко сказал Мюрель. – Ты любишь ее, а она тебя.
– Откуда ты знаешь, что Ари меня любит?
Друг опять рассмеялся. Перед тем как уйти, он воскликнул:
– С Аристель разговор оказался эмоциональнее. Она по-прежнему такая милая девочка!
– Зачем тебе Софи?
Прямой вопрос, но я медлил. Взъерошил волосы, докурил. Сконфуженно объяснил:
– Чтобы не выглядеть одиноким жалким придурком на свадьбе друзей Ари. И Соф не дает мне скатиться в алкогольную яму. – Я промолчал о том, что мне льстило обожание от королевы подиумов.
– У этой… мадемуазель нет ни капли гордости.
Распустив по плечам локоны, я оделась просто: блузка, джинсы. Оставила на журнальном столике записку и покинула квартиру.
Что-то я стала на вид хорошей девочкой. Но перед человеком, с которым я планировала встретиться (он написал первый!), хочется выглядеть паинькой. Свежий шрам на запястье я спрятала за массивным браслетом.
