Обе страшно гордились своей дружбой и тем, что они такие давние подруги, «сквозь годы пронесшие светлое и теплое чувство», как говорилось в программе «От всей души». Все Раечкины секреты мать моментально выбалтывала другим, менее заслуженным подругам, они обсуждали Раечкину несчастливую жизнь, мужа-алкоголика, непутевых детей, дуру-невестку и прохвоста-зятя с вдохновением и чистой радостью.
Никаких латунных стремянок, темного дуба и золотых бомбошек. Сплошь белые стены, однотонные ковры, ультрамодные торшеры, как будто изогнутые в предсмертных судорогах, низкие кресла и авангардные картины.
– При чем тут Маруся?! – за время его монолога Алина немножко пришла в себя, по крайней мере настолько, чтобы снова пойти в атаку. – Господи боже мой, да с чего вы взяли, что это в Марусю… из-за Маруси…