Незавершенный гештальт считается главным источником неврозов. Мы всегда хотим что-то доделать, получить, попробовать и если не получаем желаемое… Что говорите? Ну да, в книгах по психологии написано. А сама я не психолог. Точно вам говорю, я вообще птица. Ага, вещая, нет, не синяя. Вам со стороны виднее? А вот не буду спорить! Может там где-то синева и пробивается…

А можно с меня наручники снять? Я уже совсем тихая. Все-все… Спасибо! И водички. Ну чего вы со стаканами мелочитесь, я и из графина прекрасно попью. Угумс…

Это? Вы вот эту женщину имеете в виду? Это моя мама. Да, я в нее такая красавица. Папа у меня тоже ничего, симпатичный, я его, правда, уже лет пять только по телевизору вижу. Он энтомолог, очень известный, да. Член Британского научного общества. Ну бабочек изучает. А мама не изучает. Мама бабочек ненавидит, а заодно и папу. Ну да, в разводе — дело житейское.

Что? Вот этот вот труп? Это мой «бывший». Как не труп? А я так старалась, обидно даже.

И это тоже бывший, ну как бывший — друг. Про френд-зону слыхали? Вот из нее он теперь изгнан — пожизненно.

Такая вот я роковая женщина, да…

Нет, он не бабочка, я не настолько сумасшедшая, чтоб с насекомыми дружить. И не мотылек, и не таракан… Он вообще-то пикси. Ага, и женская стрижка так называется. У вашей жены такая? Ну, значит, мы с вами понимаем, о чем говорим.

И не пьяная я нисколько, так, слегка навеселе, а чего, дело молодое…

Водички еще можно? Благодарю.

А с этим я не пойду. Нет, и не просите. Я лучше за решеткой до пенсии сидеть буду. Нет! Да плевать мне, сколько он вам заплатил, только наутро наличность проверить не забудьте. А то он запросто вам резаной бумаги подсыпать может.

Что значит аферист? А… Ну возможно…Может, вы его тоже того, арестуете? А то несправедливо получается — преступники на свободе, а ни в чем неповинные вещие птицы — в руках правосудия.

Чаю выпью, с удовольствием… И с печеньками…

Вы прямо все с самого начала узнать хотите? Да нет, не против. До пенсии времени у меня вагон. Хорошо, записывайте.

Дарья Ивановна Кузнецова, двадцати четырех лет, умница, красавица и спортсменка…

Ну там, по шахматам разряд, юношеский. Олимпийский вид спорта. Считается?

Таак… даже и не знаю, с какого вам момента рассказывать. Сегодня еще с утра ничего не предвещало. Но это потому что я — дурочка наивная, оно же все еще раньше зрело — месяц, а может и два…

Сколько, говорите, до Нового года? Восемь часов?

Да, за это время я успею вам все рассказать. Значит, два месяца назад, в ноябре…

— Могу ли я видеть господина Пака?

Мужчина, вошедший в наш офис, осторожно озирался, оценивая обстановку. Лет сорока — сорока пяти на вид. Менеджер среднего звена или чиновник. Что ему могло понадобиться от фирмы, оказывающей магические услуги?

— Господин Пак покинул нас, — серьезно ответила я, не уточняя, что покинул нас пикси для посещения ближайшего супермаркета, а если точнее — кондитерского отдела оного. — Чем могу помочь?

— А сыновья? — посетитель не желал менять тему.

— Еще не появлялись.

— Ну тогда я подожду?

Угу, годик-другой. Сначала до того светлого момента, когда Бусинка поймает своего отпрыска на горячем, потом уговорит жениться, ну и совсем немного — месяца два, пока счастливая мать сможет назвать своего первенца первым пришедшим на ум словом. Традиции маленького народа были строгими. Например, полное имя Пака было «Ах ты, мелкий пакостник», именно этой тирадой разразилась королева пикси, когда ее сынуля первым делом цапнул ее за грудь. Но всего этого я возможному клиенту объяснять не стала, мысленно пожелав нашему креативному директору, накреативившему чудное название для фирмы, объесться шоколадом до потери пульса.

— Может, пока кофе?

Клиент не возражал.

Я щелкнула кнопкой кофе-автомата, подставляя под ароматную струю тонкостенную фарфоровую чашечку. Фирма «Пак и сыновья» на представительских расходах не экономила.

— Девушка… — осторожно начал собеседник, отхлебнув.

Я изобразила внимание.

— А это все правда? Ну то, что вы в проспектах обещаете?

— Что именно?

Пак настолько рьяно рекламировал наши услуги, что вопросы клиентских ожиданий надо было уточнять сразу.

— Про решение проблем… не совсем обычного свойства?

Я кашлянула, отыскивая правильный голос:

— Конечно, правда. Вас как зовут? Юрий Сергеевич? Чудесно! Расскажите мне, что произошло, мы вместе придумаем, как вашему горю помочь.

Клиент расслабился, потянул за тугой узел серого галстука:

— Дочь у меня…

— Прекрасно.

— Спуталась тут с одним, а он совсем не нашего круга. А она плачет, говорит, любовь… Ну мы — калачи тертые, я к ее дружку пару людей для слежки приставил. Донесли, что он порошок какой-то нюхает постоянно. Я думал, наркотики… а он…

— Вы вещество на анализ принесли?

— Да, — мужчина достал из внутреннего кармана пиджака плоскую пудреницу. — Вот. Но его уже смотрели специалисты в лаборатории. Только руками развели, а потом один знакомый про вашу фирму рассказал, проспект вот…

Из того же кармана мужчина достал потрепанный глянцевый флаер.

— Муторно мне, неспокойно. Дочь у меня одна, кровинушка. А я даже этому мерзавцу слова поперек сказать не могу. А она с лица спала совсем, каждый раз бросить его обещает. Может, он приворожил ее чем?

— Может, и приворожил, — Джоконда вбежала в офис, запыхавшись и сдергивая с плеч невесомое меховое манто. — Пр-риворожил.

Сирена уже два месяца изучала русский язык с репетитором, но некоторые слова давались ей с трудом. Гламор для облегчения процесса она принципиально не принимала, потому что мозг требует постоянной тренировки, а не костылей. Кроме того, Джоконда посещала два курса по саморазвитию, еженедельные заседания клуба любителей словесности и зарегистрировалась на форуме юных математиков. Я за ее жизненным ритмом просто не успевала.

Клиент посмотрел на стройную порывистую блондинку с восхищением.

Сирена потянула носом, поднеся к лицу пудреницу.

— Привораживает он ее не этим. Это чары сокрытия. Может, у вас при себе фото будущего зятя есть?

Мужчина кивнул, доставая мобильный телефон. Джоконда, видимо, очень спешила, она выхватила у мужчины мобильный, мельком взглянула на фотографию, щелкнула кнопками, отправляя картинку себе.

— Давайте так, сегодня уже не получится. Завтра! Мы побеседуем с вашим бывшим будущим зятем завтра.

— И… это что… все?

— Не все, — вздохнула я. — Вам еще предстоит подписать с нами договор и оплатить услуги в соответствии с прейскурантом…

— Дария-а-а, — пропела сирена. — Не будь нудной. Мужчина нам все заплатит. Правда, мужчина? А дочку свою к морю свозит, чтоб она под солнышком на желтом песочке у голубого океана побыстрее от сердечных страданий вылечилась… Мужчина! Да что ж вы медленный такой?!

Юрий Сергеевич подмахнул договор, почти не глядя, и побрел к выходу, подгоняемый многозначительными взглядами Джоконды.

— Ну, — сирена уселась на освободившееся место для посетителей, — новости у меня безрадостные.

— Что сказали в банке?

— Мы бедны, как церковные мыши. С начала следующего года уйдем в минус, месяца через два придется объявлять о банкротстве.

Да уж, положеньице. Начинали мы на широкую ногу, недавно, между прочим, начинали. В сентябре, когда мы с Паком вернулись из Фейриленда с увесистым мешочком драгоценных камней, нажитых непосильным трудом сквернословия, казалось, о деньгах нам теперь никогда не придется беспокоиться. Но деньги — они как вода — утекали сквозь пальцы с ошеломительной скоростью. Сначала Пак встал в позу, заявив, что аренда офиса нам, великим финансистам, не подходит, поэтому здание, двухэтажный особнячок почти в центре города, нужно выкупить у владельца, потом был сложный дорогостоящий ремонт, потом регистрация фирмы, потом…

— Нам срочно нужен сверхдорогой заказ, а лучше — несколько, — прервала мои невеселые размышления подруга. — Что-то покрупнее, чем одноразовая акция устрашения несостоявшегося зятя.

Джоконда щелкнула кнопочкой мобильного, открывая фотографию.

— С этим сморчком проблем точно не предвидится, — она протянула мне телефон. — По обычной схеме отработаем — я его завтра встречу и объясню, что использовать в своих целях трепетных хумановских дев чревато.

С экрана улыбался самый обычный молодой человек — темноволосый, с носом картошкой и мутноватыми карими глазами. Лет тридцать, наверное, или двадцать, или… Я моргнула, изображение пошло волной. Улыбка у нашего объекта была замечательная — широкая, открытая, уверенная, в глубоко посаженных глазах светился ум. Я еще раз моргнула.

— Следствие чар сокрытия, — сообщила Джоконда. — Представляешь, сколько там гламора используется, если даже на фото эффект заметен?

Я прищелкнула языком. Гламор стоил дорого, очень дорого. Его доставляли из Фейриленда, где местные алхимики занимались производством волшебного порошка, доставляли небольшими партиями, в нашем мире вещество теряло большую часть своих свойств, но даже того, что оставалось, хватало для колдовства мелким фэйри или даже некоторым людям, посвященным в тайны мира фей.

— Давай не будем торопиться, — я переслала фотографию себе и вернула Джоконде телефон. — Сначала попытаемся у поставщиков гламора что-то про объект разузнать.

— У тебя предчувствие? Видения были?

Я слегка покраснела. До того, как полгода назад я отправилась с Ларсом в Фейриленд, моими видениями можно было запугать до икоты население небольшого городка, тогда я с легкостью предсказывала беды и горести, подстерегающие меня и моих друзей, и даже помогала их избежать. Но, видимо, инициация в волшебных водах Арканкама привела мои провидческие способности в негодность. Видений с тех пор у меня не было. Совсем.

— Видения, привидения… — входная дверь открылась автоматически. Наш креативный директор в силу своего крошечного размера самостоятельно ее толкнуть не мог, но датчики движения, установленные в правильном месте, способны и не на такие чудеса.

— Глупости все это.

Пак прожужжал к кофе-автомату, сунул нос в сахарницу и, причмокивая, вытащил из нее белый кубик рафинада.

— Отчитывайтесь, работнички. Начальство на месте.

Я поднялась из-за стола и сдернула с вешалки теплую зимнюю куртку.

— По дороге отчитаюсь. Идем, Пак. Ты говорил, всех местных распространителей гламора знаешь?

— И что?

— Познакомиться хочу.

— Если тебе гламор понадобился, лучше у Ларса попроси, своей девушке он не откажет.

— Нам не порошок нужен, — Джоконда собирала со стола грязные чашки. — А впрочем, можно и Ларса привлечь. Скорее всего, интересные нам личности у него в клубе время проводят.

Я пожала плечами. Ларс с самого начала к нашей затее с фирмой отнесся неодобрительно. В его фейских мозгах, испорченных столетиями домостроя, не укладывалось, что официальная подруга такого мужчины (последние два слова следовало произносить с придыханием, закатив глаза) может захотеть работать.

— Малыш, тебе не хватает денег? Возьми в сейфе. Почему ты не используешь мою банковскую карту? Не хочешь пройтись с подругами по магазинам, тряпочек прикупить?

Мне не хотелось. Да и с подругами у меня было не густо. Жанка, в рекордные сроки выскочившая замуж за темнокожего Алишера, унеслась в Фейриленд, а заниматься шопингом с Джокондой чревато нервными срывами и углублением и без того немаленького комплекса собственной неполноценности.

Пак время от времени заводил со мной пространные беседы на тему места женщины в современном обществе. Но я-то знала, что моим жизненным выбором маленький нюхач очень доволен.

Погода была противной — моросил ледяной дождь. Я поежилась, набрасывая на голову капюшон. Пак щелкнул пальцами, раскрывая над нами прозрачную водоотталкивающую сферу.

— Рассказывай.

Я перешла улицу и повернула направо — к козырьку автобусной остановки.

— Клиент подозревает, что его дочь приворожили…

Во внутреннем кармане куртки завибрировал мобильный. Я остановилась, возясь с застежкой, Пак пролетел чуть дальше, унося за собой сферу. В лицо ударил сноп ледяных брызг.

— Слушаю, — громко проговорила я в трубку, съеживаясь, чтоб укрыться от дождя. — Да, Дарья Кузнецова… да…

— В чем дело? Ты чего так побледнела? Дашка, что стряслось?

Я, нажав на отбой, молча набрала телефонный номер:

— Здравствуйте. Мне такси, пожалуйста. Побыстрее. Да, центр, фирма «Пак и сыновья». Куда? В главную городскую больницу. Спасибо, жду…

— Дашка! Не молчи.

— Наша пациентка пришла в себя, и, если мы с тобой не поторопимся, непорочная Руби, запертая в старушечьем теле… даже не знаю, что она там сможет устроить.

Пак присвистнул:

— Неожиданно. А почему из больницы позвонили именно тебе?

— По кочану.

Я молча села в подъехавшую машину, Пак юркнул мне на плечо, забираясь под воротник, то ли экономя на чарах невидимости, то ли воспользовавшись моментом цапнуть меня за ухо. Свои замашки гламурного кровососа пикси бросать не желал.

В салоне было тепло и одуряюще пахло каким-то хвойным освежителем.

— Так почему именно тебе?

Пак орал мне в ухо, не стесняясь посторонних. Тем более что посторонние в своих музыкальных пристрастиях были незатейливы и шансон предпочитали слушать на полной громкости.

— Потому что если человек выходит из комы, первым делом звонят его опекуну, — раздраженно ответила я.

— С каких пор ты ее опекун?

— С тех самых, как ее в особую палату перевели.

— То есть ты, — обвиняюще продолжил Пак, — невзирая на наше бедственное финансовое положение, платила за то, чтоб…

— Да.

Я подумала, что теперь у Пака есть прекрасное оправдание вцепиться мне в горло.

До больницы мы доехали в считанные минуты.

— Руби — опасная психопатка, она хотела меня убить.

— Ну не убила же, — я расплачивалась с водителем, поэтому отвечала одними губами. — Может, я второй шанс ей дать хочу.

— Почему? Ну почему ты не позволила ей спокойно коньки отбросить? Анна тебе точно спасибо не скажет. А вдруг Руби захочет обратно свое тело вернуть? Вдруг это у нее получится, а Господин Зимы сразу подмену не распознает и…

— Ты такие вещи записывать должен, — назидательно проговорила я, уверенно шагая к украшенному портиком и колоннами главному входу. — Вдруг потом в жизни пригодится? Вот разоримся, будешь сценарии к сериалам писать, а я смогу, например, в переводчики податься. Великий дар Фэйрилэнда — владение языками.

— В переводчики она пойдет, — принял смену темы разговора Пак. — Ты замуж сходи для начала.

Здание больницы было старым, даже, скорее, старинным. В прошлом оно было особняком какого-то энского купца, но пристройки и надстройки, возводимые над ним по мере необходимости, изменили дом до неузнаваемости. Коридорчики, лесенки, переходы напоминали игровой лабиринт, куда для развлечения запустили людей в белых халатах и играющих за другую команду больных. Помнится, первый мой визит в это заведение закончился полной дезориентацией, приступом паники и пленением молоденького ординатора, крахмальную грудь которого я орошала слезами, умоляя вывести меня на свежий воздух. Если бы юный падаван тогда меня послушался, сейчас мне не пришлось бы нестись к палате, расстегивая на ходу ставшую жаркой и неудобной куртку.

Зачем я вообще туда пошла? Это вопрос вопросов. Никаких обязательств перед женщиной, лежащей в этой больнице под именем Анна Степановна Стоянова, у меня не было. Баба Нюра, настоящая, а не та, к которой мы сейчас шли, была моей соседкой — вредной старушкой с первого этажа, эдаким морщинистым созданием с целым выводком кошек, противным голосом и привычкой комментировать длину моих юбок, обратно пропорциональную моему же моральному облику. Но этой весной, когда я попалась на глаза паладинам Лета, разыскивающим последнюю сирену, Анна Степановна тоже невольно оказалась втянута в противостояние фейских домов. Причем почти со смертельным исходом. Руби, жрица Лета, пыталась напитать ее жизненной силой свой амулет Скольженья Душ, но что-то пошло не так, и артефакт поменял их местами. Пожилая соседка оказалась в теле рослой светловолосой фейки, прекрасной, как фарфоровая статуэтка, а Руби… В общем, не удивительно, что до недавнего времени девяностолетняя Анна Стоянова находилась в коме. Я, честно говоря, тоже в нее с удовольствием погрузилась бы, потому что, когда вернулась из Фэйрилэнда с Паком на плече, любовью в сердце и увесистым мешочком драгоценностей под мышкой, мне пришлось с места в карьер разгребать целый ворох проблем. Например, отлавливать и пристраивать в питомник почти одичавших соседских кошек. Кстати, этот самый питомник пришлось сначала организовать, наняв персонал и зарегистрировав на свое имя еще одну фирму, поскольку те питомники, которые существовали в Энске, никакой критики не выдерживали. Потом надо было приводить в порядок разгромленную кошками квартиру, потом отбиваться от выводка дальних, очень дальних и совсем уж «седьмая вода на киселе» родственников Анны Степановны, потому что квартира почти в центре нашего уездного города оказалась вполне лакомым кусочком. А потом мне позвонил внучатый четвероюродный племянник моей соседки, чтоб сообщить, что бабулю собираются отключить от аппарата жизнеобеспечения, поэтому он приедет завтра с полицией и опечатает квартиру. А меня арестуют за мошенничество и попытку присвоения чужой собственности, если я сию минуту не подготовлю для него, внучка, вкусную сумму в красивых зеленых бумажках с мертвыми президентами. Тут я психанула и с банковской картой наперевес отправилась в Главную городскую больницу. А там, сжимая дрожащей ладонью руку ординатора Димы (чтоб не сбежал) и, глядя в спокойное восковое лицо бабы Нюры, поняла, что не могу я ее вот так просто бросить — не могу и не хочу. Вина, ответственность, сомнения раздирали меня на тысячи лоскутков. Пусть будет, как будет, решила я и отправилась общаться с Диминым начальством.

Дверь палаты была полуоткрыта. Я толкнула ее, одновременно отворачиваясь от облачка гламора, который Пак наконец решил использовать.

— Даша, ты быстро подъехала.

Знакомый ординатор Дима попытался вытолкнуть меня корпусом обратно в коридор.

— Что происходит?

Через его плечо я заметила, что в палате полно народа — человек пять, не меньше.

— Там к ней родственники приехали. Тебе придется подождать.

— Мечтаю с ними познакомиться, — я чуть наклонила корпус вперед, не шелохнувшись.

Дима поднажал, подошва моих ботинок скользнула по влажному кафелю…

— Разрази меня… пчела…

Невидимый Пак жужжал у дверной притолоки, у него как раз обзор был приличным.

— Дашка, вырубай докторишку! Тут такое происходит…

Я сделала шаг назад, пригнулась, взмахнув полами куртки и в лучших традициях айкидо, пропустила тело соперника мимо себя. Дима распластался на полу, я осторожно переступила через его ноги и вошла в палату.

— Хуманская полудева Кузнецова, — протянул златовласый фейри, изящно опершийся на кардиомонитор.

— От недоделка слышу, — ответила я, четким движением выпихивая ноги незадачливого ординатора за дверь и плотно ее прикрывая.

— Приветствую принца Эмбера, — не дал развить мне тему Пак. — Какими судьбами?

Эмбер изогнул золотистые брови, прищуриваясь, разглядел пикси сквозь гламор и на удивление приветливо ему кивнул:

— Я пришел за старухой. То есть за своей подданной, оказавшейся в теле хумановской женщины.

— Так я тебе ее и отдала!

Настроена я была воинственно. Кроме светлейшего принца дома Лета в палате находилось еще четверо паладинов. Они замерли, ожидая приказаний. Одного, с двумя парами рук, я даже знала, виделись мельком, когда доблестные воины света меня скручивали для последующей доставки к Янтарной Леди, королевы Лета и матушки Эмбера по совместительству. Эсмеральд! Точно, именно так его и зовут. Изумруд. Подданные Лета носили имена драгоценных камней.

На сопровождавших Эмбера паладинах были черные блестящие комбинезоны, пояса украшали боевые жезлы, только принц был одет с чудовищной пышностью — в нечто многослойное, золоченное, делающее его высокую фигуру еще внушительнее. Распущенные волосы струились по плечам, и было непонятно, где кончается шевелюра и начинается ткань золотого плаща. За то время, пока мы не виделись, маменькин сынок слегка раздался в плечах, но в остальном — как был моделью с обложки глянцевого журнальчика, так и остался. Да еще, кажется, уши проколол. В левой мочке принца болтался грубовато ограненный изумруд. Может, у него роман с Эсмеральдом? Не у камня, разумеется. Сплетни о странных сексуальных пристрастиях наследника дома Лета доходили даже до меня…

— Я должен спрашивать твоего разрешения?

— Что?

Я вообще как-то отвлеклась, напрочь забыв свою последнюю реплику.

— Кузнецова-а-а… Ты меня что, вожделеешь?

Два длинных кошачьих шага, прошуршал золотистый шелк, Эсмеральд, повторяя движение хозяина, плавно перетек на другую ногу, готовясь к броску.

Я вытянула руки перед собой:

— Анна Степановна — обычная женщина, если ты попробуешь транспортировать ее тело в Фейриленд…

А кстати, что тогда произойдет, я не знала точно, поэтому просто замолчала, предлагая собеседнику додумать самому.

— Он не собирается отправлять меня домой, — голос принадлежал не бабе Нюре, фея Руби наполнила его глубиной. — Я останусь в вашем мире, пока…

Я оторвала взгляд от холодного лица принца.

— Ты давно пришла в себя?

— Утром. Хумановский юноша в белых одеждах сказал, что я должна быть тебе благодарна?

Я пожала плечами:

— Только в том случае, если ты не мечтала побыстрее очутиться в Лабиринте Душ. Я хорошенько не помню вашу мифологию, но, кажется, это был бы неплохой шанс начать все заново?

Старушечьи губы растянулись в улыбке:

— Не мечтала. Я поблагодарю тебя, девочка, после…

Руби кивнула ближайшему паладину, тот поддержал старушку за плечи.

— А сейчас я хочу уйти со своим принцем, не пытайся меня защитить.

Я кивнула и прижалась спиной к двери. Ординатор Дима не подавал никаких признаков жизни из коридора, и меня начинало это тревожить.

Феям дверь не понадобилась. Один из воинов подхватил Руби на руки, закутав в застиранное одеяльце с больничным штампом, другой описал полукруг жезлом, зажатым в правой руке, и все они без усилий прошли сквозь стену, скрываясь в розоватом мареве.

— Я тебя жду завтра, Кузнецова, — Эмбер повел подбородком, и его охранник протянул мне бумажную карточку с золотым обрезом. — Адрес здесь. Не опаздывай и… оденься поприличнее.

— И какова цель нашей встречи?

Принц засмеялся, противненько так захихикал, даже полы его халата затряслись от смеха:

— Умерь фантазию, я не собираюсь тебя соблазнять.

— Тогда вообще не вижу причин с тобой встречаться, — хмыкнула я, побледнев от злости.

— Я хочу дать тебе работу, Кузнецова.

— Но…

— Торговаться будем завтра, — перебил меня принц. — Я знаю, что тебе предложить, чтоб ты с радостью бросилась выполнять поручение.

Эмбер развернулся и пропал, Эсмеральд, смерив меня на прощание удивленным взглядом, пропал следом.

— У меня только два вопроса, — Пак, все время разговора помалкивающий, теперь требовал сатисфакции. — На какую оплату намекал наш светлейший? И почему он называет тебя по фамилии?

— Потому что иначе называть себя я ему запретила.

Я потянула на себя дверную створку. Ординатор уже сидел на полу, потирая затылок. Надеюсь, следствие колдовства, а не черепно-мозговая травма. Пак терпеливо переждал диктуемые ситуацией извинения, ахи и охи, прикладывание к пострадавшему затылку холодного компресса сердобольной медсестричкой, мои путаные объяснения про неловкость и скользкий кафель. Дима ничего не помнил, что радовало меня несказанно. Поэтому, воспользовавшись неразберихой и тем, что юбка медсестры заканчивалась там, где начинались подвязки ее чулок (Дима не сводил с этих подвязок завороженного взгляда), я покинула больницу.

— Так что там с оплатой? — возобновил допрос Пак, когда мы уже нырнули в душный салон такси.

— Единственное, что заставит меня работать на Эмбера — это возможность снять рабский ошейник с моего мужчины, — прошептала я. — В противном случае я и пальцем не пошевелю.

Ночной клуб назывался «Ирий» и находился на окраине нашего уездного города, в бывшей промзоне. Владел сим «гнездом порока» Блондин Моей Мечты — ледяной демон Ларс. Поэтому гостем я была здесь частым и всегда желанным.

— Леди Дарья, — поклонился мне дюжий охранник, стоящий у дверей.

— Аурхан, — улыбнулась я, — и тебе не хворать.

Охранниками в «Ирие» работали пещерные рухи — феи, чьей второй ипостасью были огромные птицы, отдаленно напоминающие сов. Люди из них получались тоже крупные — темнокожие красавцы.

Клуб оживал ближе к ночи — зажигалась разноцветная подсветка, музыка становилась невыносимо громкой и навязчивой, люди и нелюди плотно набивались в немаленькое внутреннее пространство, чтоб оставить снаружи все заботы и тревоги. Сейчас «Ирей» был практически пуст. Я кивнула бармену, здороваясь.

— Кофе сварить?

— Не откажусь. Со сливками и сахаром. Мне нужно немного согреться.

Ларс сидел за столом в своем кабинете, просматривая какие-то документы. При виде меня его красивое лицо озарила улыбка:

— Приятный сюрприз.

Я сбросила куртку на кресло для посетителей и, обойдя стол, уселась на колени к своему парню.

Пак фыркнул:

— Сю-сю-му-сю-сю… Голубки! Смотреть на эти безобразия — выше моих сил. Я пока ребят из обслуги поспрашиваю. Ларс, мы, вообще-то, по делу пришли. Дашка тебе расскажет. Вот целоваться закончит и сразу…

Судя по удаляющемуся жужжанию, Пак вернулся в зал.

— Соскучилась? — Ларс провел кончиками пальцев по моей щеке. — У меня на вечер планы.

— Ну тогда я найду, чем заняться, — легко проговорила я.

В конце концов, мы — люди взрослые, уважающие личное пространство друг друга. Не хватало еще мне из-за всяких мелочей расстраиваться.

В дверь постучали. Бармен принес мой заказ — латте с пышной шапкой молочной пены, исходящей ароматным парком.

Я пересела в кресло для посетителей, сделала первый, самый вкусный, глоток, тихонько вздохнула от удовольствия:

— Спасибо, это именно то, что мне сейчас нужно.

Ларс, отложив свои документы, смотрел на меня с умилением бабушки, напихивающей вкусности в любимого внучка.

— Пак сказал, у вас ко мне какое-то дело?

— Новый клиент. Нам нужно пообщаться с твоим поставщиком гламора.

— Я сейчас ему позвоню, он подойдет.

— И еще… — я порылась в кармане куртки, доставая мобильный. — Вот этот парень. Ты его раньше не видел?

Ларс взглянул на фото:

— Нет, но я сейчас редко общаюсь с посетителями. Моим ребятам покажи, может его кто-нибудь запомнил. Через полчаса репетиция, ты сможешь поговорить с актерами.

— Хорошо, — я задумчиво вертела в руках ложечку с длинной витой ручкой.

— Ты тянешь время, малыш. Есть еще что-то, что ты хочешь мне сказать, но не решаешься.

Блондин Моей Мечты знал меня очень хорошо. А как иначе? Ведь мы с Ларсом предназначены друг другу. В магической терминологии Фейриленда существует такой термин — пандан — пара на всю жизнь. Мы с Ларсом именно такой пандан и составляли — как две половинки одного целого, как нитка с иголкой, как… как кофе с молоком, как…

— Сегодня я общалась с Эмбером. Ты знал, что он здесь?

Серые глаза Ларса зло блеснули, но голос был спокоен:

— Теперь с домом Лета сотрудничает ковен ведьм, они выполняли заказ Янтарной Леди на перемещение в Энск группы светлых фэйри. Да, я знал.

Я покраснела. Верховной ведьмой местного ковена являлась Елизавета Серова, бывшая девушка Ларса. С ней он встречался еще до знакомства со мной и еще немножко — после. А сейчас я испытывала такую запредельную неконтролируемую ревность… Ларс, почувствовав мое состояние, выбрался из-за стола и присел на краешек кресла для посетителей, обнимая меня за плечи:

— Ты же знаешь, у нас с госпожой Серовой чисто деловые отношения.

— Знаю, — прошептала я, пряча лицо у него на груди, — знаю.

— Как только Джоконда сможет открывать порталы в другие миры самостоятельно, я разорву все контакты с ведьмами.

Нарушить монополию ведьм на порталы было золотой мечтой нашей команды. Теоретически Джоконда нужным даром обладала — она была сиреной, настоящей, без дураков (не то что некоторые представители чуждых пантеонов, сидящие сейчас в удобном кресле для посетителей и сопящие в грудь своему парню). Ей даже удалось однажды открыть портал в наш мир, когда мы были в Фейриленде. Но там совсем другой уровень фоновой магии — несравнимый с нашим, местным. Может быть, если бы сирена отправилась на поклон к своему сюзерену — лорду третьего дома — Владыке Вод, он смог бы ее обучить. Но, скорее, запер бы в своем Жемчужном Дворце в качестве наложницы. С трудом возродившийся Третий дом требовал увеличения количества подданных. Джоконда в решении демографических проблем участвовать не хотела, я ее прекрасно понимала и не уговаривала. У нее и без того проблем выше крыши — инициация снизила ай-кью Джоконды в половину, а если к этому прибавить опасность обратиться при маломальском количестве воды, попавшем на кожу, неспособность решать самостоятельно простейшие бытовые проблемы, языковой барьер, волшебный голос сирены был небольшой компенсацией за доставляемые неудобства.

Я шмыгнула носом, отстраняясь от Ларса:

— Ладно, проехали. Со своими тараканами я справлюсь, не в первый и не в последний раз мне внутричерепной дезинсекцией заниматься.

— Вот и умница, — Ларс протянул мне бумажную салфетку. — А где ты умудрилась встретить Эмбера?

— Он Руби забирал, фея пришла в себя, мне из больницы позвонили.

— Принц что-то от тебя хотел?

Я пожала плечами:

— Еще непонятно. Но, кажется, дом Лета хочет предложить мне контракт.

— Забудь!

Ларс поднялся с кресла, и я залюбовалась его мощной высокой фигурой. Интересно было бы их с Эмбером рядышком поставить — кто из них выше? Но Ларс в любом случае — гораздо красивее, по крайней мере для меня — точно. А еще — надежней и… уютней. Вряд ли мне удалось бы достигнуть такого душевного спокойствия в объятиях принца Лета.

Мысли об объятиях с Эмбером заставили меня брезгливо поежиться.

— Если ты хочешь больше работы, новый контракт дам тебе я. Есть несколько дел, с которыми ваша команда вполне справится.

— Это кумовство, — я улыбнулась и покачала головой. — Номинально мы с тобой — конкурирующие фирмы.

Я допила кофе и поднялась, Ларс легко поцеловал меня в кончик носа:

— Не нужно больше видеться с Эмбером. Со своей жрицей он разберется сам, а за все, что он захочет тебе предложить, придется расплачиваться в тройном размере. Ты же знаешь альвов.

Я знала, еще как знала. При всей злокозненности фей, самыми опасными из них были альвы — аристократы волшебного мира. Но еще я знала, что тоже являюсь альвой — леди Третьего дома, по крайней мере — номинально. В Фэйрилэнде меня называли леди Сирин, а лорд темных фейри определил мою ипостась. Я — вещая птица Сирин, что бы это ни значило.

Попрощавшись с Ларсом, я вернулась в зал. Почему мой парень не хотел, чтоб я общалась с принцем светлых, мне более-менее было понятно. Ларс ненавидел альвов, и у него было к этому немало оснований. За свою долгую жизнь ледяной демон немало от них натерпелся. Он побывал в рабстве, бежал в наш мир, где чары подчинения, накладываемые вместе с рабским ошейником, почти не действовали, смог деактивировать ошейник и довольно долго и успешно избегать встреч с бывшим хозяином. Но теперь все было гораздо серьезнее. Эмбер, желающий отомстить мне, выкупил Ларса и в любой момент мог потребовать вступления в свои права. А куда Ларс, туда и я, как нитка за иголкой.

В общем, решила я, что встречусь с Эмбером, а там буду действовать по обстоятельствам. Пока мы в нашем мире, магия ошейника не так уж и сильна. В крайнем случае, мы с Ларсом будем оставаться в нашем мире, пока… Пока что-нибудь не произойдет. Или ишак сдохнет, или падишах помрет.

— Дашка-а-а! — Пак пищал в рабочий микрофон, настроенный на сцене, и звонкий голосок пикси разносился по всему помещению. — Сюда иди!

Под сценой разминался знакомый танцор, я кивнула ему, припомнив, что название расы гладковолосого молодого человека происходит от латинского «инкубус» — «возлежать сверху» — так в средневековье называли распутных демонов. Видимо, распутность Илиаса осталась давно в прошлом, сейчас он был вполне приличным членом общества — воспитывал сына и не встречался более чем с одной барышней одновременно. А весь свой сексуальный жар выплескивал в танце. Илиас Ивашов был самым известным стриптизером нашего города.

— Ты тоже подойди, — скомандовал пикси танцору. — Повтори сейчас Дашке то, что мне говорил.

Я пристроила куртку на край сцены. Почему я верхнюю одежду в гардероб не сдала или не оставила на вешалке в кабинете Ларса? Рассеянная вы стали, Дарья Ивановна, рассеянная и невнимательная.

Мой внутренний голос, как обычно, рубил правду-матку, чем, наверное, невероятно гордился.

— Я вроде слышал что-то про хумана, который гламор скупает, — тенорок Илиаса с трудом перекрывал музыку из колонок. — Ребята удивлялись еще. Обычно же хуманы чарами сокрытия не интересуются — им бы красоту навести или подчинение, или кусочек персонального счастья вдохнуть.

— А чем чары сокрытия от чар красоты отличаются?

— Они сложнее. Максимальный эффект — невидимость, но, если ты не фейри, никакой гламор тебе не поможет.

— То есть у нашего объекта во внешности есть что-то, что он всеми силами пытается не показывать? Рога там или крылья?

Пак расхохотался:

— Дашка, тебя на поворотах заносит. Объект — хуман. Откуда у него крылья или хвост? Ну, разве что… Мутация! В энскую канализацию двадцать лет назад попадают отходы химического производства. В это же время в первом энском роддоме… Мне срочно нужно это записать!

Озабоченно бормочущий пикси улетел в сторону офиса. Кажется, моя идея со сценариями упала на благодатную почву.

— Даша, — Илиас прикоснулся к моему плечу, флюиды инкуба работали на полную катушку, от кончиков его пальцев по моему телу прошлась волна тепла и возбуждения.

— Что? — я отдернула руку, от греха, так сказать.

— У тебя фото этого хумана есть? Я хочу взглянуть.

— Ах да, конечно, в телефоне, — я суетливо начала встряхивать свою многострадальную куртку, мобильный был там, в боковом кармашке…

Карман был пуст, я вытряхивала на край сцены распотрошенную пачку жевательной резинки, катышки салфеток, автобусные талончики.

— Подожди минутку, — попросила я парня. — Я, наверное, телефон у Ларса в кабинете забыла. Сейчас я за ним сбегаю.

И, бросив куртку на ближайший стул, я отправилась к Ларсу.

В коридорчике было темно, но дорогу я могла найти и с закрытыми глазами, поэтому уверенно сделала несколько шагов. Дверь в хозяйский кабинет была полуоткрыта, оттуда доносилось какое-то бормотание, но света тоже не было. Пробки у них выбило, что ли? Серебристый смешок, моих щек коснулось дуновение ветерка, волосы на голове зашевелились, но не от ветра, а от подступающего ужаса. Что-то опасное и грозное надвигалось на меня со всех сторон, что-то пахнущее затхлой тиной и вечным сном. Что-то…

— Дашка! — истошно крикнул Пак, вцепившись мне в волосы. — Ты чего подкрадываешься? Тут темень такая, я осторожненько так жужжу, а тут — громадина! То есть ты! Я чуть не помер со страху. Ларс! Что происходит? Почему так темно?

— Наверное, что-то с проводкой, — голос Ларса звучал хрипло, как будто со сна. — Я как раз искал свечи.

Чиркнуло колесико зажигалки, розоватый теплый свет осветил часть коридора.

— Заходи, малыш. Я думал, ты уже ушла. У нас здесь деловой разговор.

Я выдохнула (если честно, от пережитого ужаса меня слегка трясло) и шагнула в кабинет. Блондин Моей Мечты был там не один. В кресле для посетителей сидела барышня, видимо, тоже из подтанцовки, судя по узеньким кожаным брючкам и ботфортам на высоченных каблуках, блузочка посетительницы тоже поражала воображение — нечто алое, невесомое, с массой оборок и рюшечек и с таким глубоким декольте, что, если бы барышня носила нижнее белье, его было бы видно.

— Я телефон у тебя забыла, — пробормотала я, отводя взгляд от декольтированных прелестей. — Прости…

Мне захотелось плакать. Ларс попытки встать из-за стола не сделал, лишь указав подбородком на журнальный столик, где лежал мой мобильный, мигая значком неотвеченного вызова, и обратился к посетительнице:

— Я все понял, Альбина, иди, работай.

Девушка поднялась, изящно поправляя ворот блузки.

— Да и мы с Дашкой пойдем, — Пак подергал меня за ухо. — Время — деньги, Дарья Ивановна, труба зовет и все такое.

Альбина вышла первой, оставляя за собой шлейф ядреного мускусного запаха (духи — дешевка, намекнуть, что ли, Ларсу, чтоб своей работнице шеста зарплату поднял?). Я поискала взглядом пикси, чтоб озвучить ему свое саркастичное замечание, но Пак ощутимо отстал, я остановилась поджидая.

— Ты чего там?

— Да пару слов хотел Ларсу сказать, — отмахнулся зеленый. — В этот раз ты телефон не забыла?

— Нет.

— А вот если… Ты чего дуешься? Из-за девки этой? Да брось, ты же знаешь, никуда от тебя любовь всей твоей жизни не денется. Вы же пандан, вы же…

— Послушай, — я ловко схватила пикси двумя пальцами и поднесла к лицу. — Я очень тебя прошу не вмешиваться в мою личную жизнь, иначе…

— Что иначе? — кривлялся Пак, поправляя чуть было не слетевшую зеленую шляпку. — Убьешь меня? Сладкого лишишь?

— Иначе нам придется расстаться, мой дорогой нюхач. Я подпишу тебе вольную и ты будешь свободен, отправишься на все четыре стороны, и молись, чтоб не во все четыре одновременно.

Я выталкивала слова почти с ненавистью.

— А ты плюешься, когда злишься, — спокойным тоном сообщил Пак. — Все. Отпускай, я не буду вмешиваться в личную жизнь своей хозяйки. Довольна, леди Сирин? Отпускай, а то крылья еще помнешь.

Я разжала пальцы. Пикси опасливо взлетел к самому потолку.

— Не очень-то и хотелось в твоих страданиях разбираться! — пропищал он с безопасного расстояния. — Только когда ты осознаешь, что проблему лучше обговорить с близким человеком, а не держать в себе, может стать поздно.

— Ты зависаешь на сайтах по практической психологии?

— А ты проверяешь историю поисковых запросов? Контролируешь меня?

— А ты счета за интернет видел?

— А ты…

— Да, я видел этого парня в клубе, — сообщил Илиас.

Я и не заметила, как инкуб приблизился и взял из моих дрожащих рук телефон.

— Его Валера, кажется, зовут. Он обычно по понедельникам приходит, когда народа поменьше.

— Спасибо, — поблагодарила я стриптизера, еще раз напоследок метнув гневный взгляд на Пака. — Понедельник у нас сегодня, значит, есть шанс, что этот Валера появится. Можно будет где-нибудь в уголке с ним побеседовать?

— Тебе все можно, — галантно поклонился Илиас. — Я предупрежу охранников.

— Тогда перекинь себе фото и ребятам тоже покажи.

— Хорошо. Кстати, леди Дарья, там тебя кое-кто спрашивает.

— Это к нам главный энский специалист по гламору пришел, — Пак, успевший сделать круг почета по клубу, слегка запыхался. — Пьет он только зеленый эль, я бармена предупредил. Давай, Дашка, включай обаяние, оно все тебе понадобится.

Я стащила с волос заколку и тряхнула волосами. Мы, конечно не настоящие сирены, но тоже кое-что можем.

— Где?

— В VIP-ложе, где же еще, — Пак, забывший нашу недавнюю размолвку, пристроился у меня на плече и азартно дернул меня за мочку. — Зовут Гарбхан. Чтоб ты себе знала, по-ирландски это обозначает «грубый».

— По-ирландски? Ничего себе! А он кто?

— Лепрекон.

— Врешь!

— А вот хамить не надо. Если бы ты вместо ежевечерних страданий изучением местного бестиария озаботилась, знала бы, что лепреконская диаспора в наших краях довольно многочисленна.

Я покраснела. В чем-то мой зеленый друг был прав — разленилась я в последнее время, расслабилась. И, пообещав себе в ближайшее время засесть за учебу, я выдохнула и отправилась в VIP-зону, где на мягком бархатном диванчике меня ждал лепрекон с труднопроизносимым именем Гарбхан.

По дороге встретилась мне кружевно-алая Альбина, опирающаяся на барную стойку и держащая в длинных пальчиках бокал какого-то многокомпонентного коктейля. Мы встретились взглядами, девушка смотрела на меня с веселым презрением.

Я первой отвела взгляд. Даже если Ларс мне изменяет, даже если… Я просто не хочу об этом знать. Наши отношения вовсе не так безоблачны, как может показаться на первый взгляд, но сейчас я не могу ничего сделать. Может быть, контракт с домом Лета сможет изменить ситуацию. Значит, я встречусь с Эмбером и выслушаю его предложение, хотя, мама дорогая, как мне не хочется снова его видеть! И, кстати, Пак тысячу раз прав — мне нужно с кем-то обсудить мучающие меня проблемы. С кем-то, кто не будет всплескивать руками и давать оценочные суждения, с кем-то вроде Жанки, у которой на все душевные болезни был один проверенный годами рецепт — бутылочка мартини и танцы до упаду.

— Леди Сирин!

Лепрекон поздоровался первым, я решила, что это хороший знак. Нелюдь приподнялся с диванчика и низко поклонился. Ростом лепрекон был с трехлетнего ребенка, очень уродливого и старого ребенка или карлика. Медно-рыжие волосы топорщились на большой лобастой голове, под низкими надбровными дугами прятались хитрые зеленые глаза.

— Сэр Гарбхан! — я поклонилась в ответ. — Счастлива нашей встрече.

Собеседник фыркнул, растянув рот в лягушачьей улыбке, клыкам лепрекона мог позавидовать любой бультерьер.

— Ну так если девушка так счастлива, почему раньше не появлялась? Таки хотелось бы это выяснить.

Я присела на диван, Гарбхан, выждав несколько секунд, устроился напротив. Сейчас нас разделял низкий стеклянный столик, на котором бармен (официанты, видимо, еще не пришли) быстро расставлял пузатенькие пивные кружки с ярко-зеленой жидкостью. Кружек было три. Пак было сунулся к ближайшей, но лепрекон цыкнул зубом и сгреб все напитки к себе. Понятно, значит не судьба мне сегодня попробовать зеленого эля. Гарбхан ловко перевернул в себя первую порцию, крякнул и без паузы опустошил оставшиеся кружки. Он, кажется, даже глотательных движений не делал. Боец!

— Ну так я таки жду! — сообщил лепрекон, вытирая губы рукавом потрепанной адидасовской олимпийки. — Что за интерес имеет светлейшая леди к моей скромной персоне?

— Нас интересует информация, — осторожно начала я.

С лепреконами мне раньше общаться не приходилось, следовало проявить хоть какую-то дальновидность. В магическом мире устный договор имел такую же силу, как скрепленный подписями, если не большую. Всегда существовала опасность пообещать что-нибудь не то, а потом расплачиваться за свою болтливость.

— Но для начала давайте обсудим, что вы захотите взамен.

Гарбхан рассеянно окинул взглядом зал. Я намек поняла, привстала и жестами показала бармену, что три порции зеленого эля требуют подновления.

— Ответьте мне на один вопрос, дорогуша, — побулькивающий элем лепрекон стал вальяжен и исполнился отеческой лаской. — Это таки вы та барышня, которая заставила хуманов поддерживать жизнь одной из паладинов Лета?

Я кивнула, не видя причин ничего скрывать.

— А «Кошачья мята»? Тоже вам принадлежит?

— Это приют для бездомных животных. Просто мне надо было соседских кошек пристроить.

— А персонал вы по какому принципу набирали?

— В смысле? Просто увидела перед баром компанию подростков-нелюдей, наорала на них за распитие спиртных напитков и асоциальный образ жизни, а потом работу предложила. На самом деле проблема фейрийских детей — она важная очень. Потому что если взрослые могут как-то адаптироваться в чужом мире… Я сделала что-то неправильно?

— Да нет, голубушка. Племянник мой у вас работает, тот еще разгильдяй, очень вас хвалил.

— Нет там сотрудника-лепрекона. Я бы знала.

— А гламор на что? — собеседник пошевелил в воздухе крючковатыми пальцами, рассыпая золотистый порошок. — Чары сокрытия, красавица.

На диванчике напротив меня сидел опрятный лысоватый толстячок восточной наружности — с породистым крючковатым носом и влажными чуть выпученными карими глазами.

— Вот чары сокрытия меня как раз интересуют, — чуть расслабилась я. — Вот этот вот хуман, то есть человек…

— Валера, — кивнул собеседник, взглянув на экран телефона. — Покупает только у меня, платит хорошо. Куда ему столько, я не интересовался, но могу спросить.

— Он точно человек?

— Точно, — лепрекон щелкнул пальцами, развеивая морок. — Фоновой магии — ноль.

— А кто его привел? Вы же по рекомендации, наверное, работаете?

— Кто привел… Да Ларс, скорее всего, и привел.

— То есть вы видели, что он под чарами скрывает?

Гарбхан задумчиво покачал головой:

— Нечего ему там скрывать. Я раньше об этом не думал. Знаете что, голубушка, давайте-ка я ваш номерочек запишу, и как только что-то разузнаю, сразу отзвонюсь.

Я написала свой номер на картонном кругляше подстаканника, Лепрекон суетливо попрощался, а я подошла к барной стойке. Ненавистная Альбина уже куда-то ушла, и я попросила у бармена минералки со льдом. Парень, оттиравший руки мокрым полотенцем, с готовностью кивнул:

— Одну секунду.

— Ты же вроде согреться хотела, — Пак осторожно разрывал бумажный пакетик с сахаром.

— А теперь захотелось охладиться.

Я посмотрела на замаранное полотенце:

— Зеленку пролил?

— Почти, — улыбнулся бармен. — Краситель пищевой, стойкий, зар-раза! А как я еще зеленый эль для лепрекона делать должен?

— И как? — мне и правда стало интересно.

— Местное дешевое пиво и краситель, вот и весь рецепт.

Я мысленно выдохнула, какое счастье, что мне мифического зеленого эля сегодня не досталось.

— И что ты об этом думаешь? — облизнул пальцы Пак. — Ну про то, что нашего Валеру Ларс рекомендовал?

— Ларс сказал, что не помнит такого хумана, — я пожала плечами. — Представляешь, какое количество народа тут ежедневно крутится?

— Ну и что делать будем?

— Разумеется, общаться с нашим загадочным Валерой. Сегодня вечером он, вероятно, тоже будет здесь.

Я отвечала рассеянно, меня отвлек неотвеченный вызов на телефоне. Номер был мне незнаком, и я размышляла — перезвонить самой, или подождать, пока неизвестный повторит звонок?

— Короче, будем действовать по обстоятельствам. Может, еще Джоконду с собой возьмем, она в два счета объект очарует, если понадобится.

Мобильный зажужжал, принимая текстовое сообщение, я ткнула пальцем в иконку. СМС с того же номера: «Через час. Бар «Метелица». Не придешь — пожалеешь».

Я нажала кнопку вызова. Сейчас узнаем, кто мне таким странным образом свидания назначает. Но вызываемый абонент был вне зоны доступа.

— Давай туда съездим, — предложил Пак, который тоже прочел СМС-ку. — Может, клиент какой светиться в офисе не хочет.

Я быстро глотнула минералки и надела куртку:

— Хорошо, только спрячься, мы на автобусе поедем. Заодно на такси сэкономим.

— А я тебе давно говорил, пора учиться водить машину. На права сдашь, не будем ни от кого зависеть. Поговори со своим одноклассником, таксист который. Пусть пару-тройку уроков вождения даст, — бормотал пикси, устраиваясь за меховой опушкой капюшона.

Я только согласно кивала — идея мне показалась неожиданно хорошей.

Добрались мы минут за сорок. Просто повезло — не подвел общественный транспорт, а дорогу до заведения я знала прекрасно. Когда-то Дарья Ивановна Кузнецова — умница, красавица и спортсменка — здесь работала. Не в самом баре, а неподалеку — в фирме ОАО «Энские перевозки», так что саму «Метелицу» знала прекрасно. За месяцы моего отсутствия здесь почти ничего не изменилось. Разве что засохла пальма, бессменным часовым стоявшая у окна с незапамятных времен.

В помещении было тепло — обогреватели работали на полную катушку. За дальним столиком сидела женщина в богатой белоснежной шубе. Настолько объемной и белоснежной, что издали посетительница напоминала нарядный сугроб.

— Я съем свою шляпу, — потянул носом Пак. — Какая встреча.

— Говорила тебе, Кузнецова, не придешь — пожалеешь, — женщина откинула капюшон.

Я сморгнула неожиданно выступившие слезы и бросилась ей на шею:

— Жанка! Как же я соскучилась!

Бар «Метелица» содрогался от приступов смеха. Остальные посетители незаметно рассосались, видимо, не в силах переносить соседство нашей возбужденной и плюющей на приличия компании.

— Алкоголь на сегодня, конечно, отменяется — я за рулем, — вещала Жанка, изящно вытирала пот со лба бумажной салфеткой.

Подруге было адски жарко, но шубу она снять не пожелала.

— Пьянку-гулянку мы устроим вечером, а пока, юноша, чайку нам принесите и пожрать чего-нибудь.

— Мясо на гриле? — подобострастно осведомился официант, определивший в Жанке денежного эксцентричного клиента. — У нас фермерские поставки, все экологично.

— Никакого мяса, — скривилась Жанка. — И никакой экологии. Чего-нибудь супер-вредного, чтоб холестерин… ну на поддоны капал. И чипсов, и орешков, и…

— И тирамису, — пищал из-за сахарницы Пак.

Гламором он не пользовался, поэтому при приближении посторонних объектов начинал метаться по столу в поисках укрытия.

— И тирамису, — записал парень.

— Ты какими судьбами у нас? — спросила я подругу, когда официант отправился выполнять заказ.

— Каникулы у меня образовались. Внуков привезла матушке показать, — отмахнулась Жанка. — Приходи на днях в гости, и тебе покажу.

— Обязательно. С Алишером приехала?

— Нет, он в своем клане остался. Дела там какие-то. Мужчинам клана каникулы не положены. — Жанка опять махнула рукой.

Я поняла, что эту тему она обсуждать не желает и пообещала себе расспросить Арбузову наедине.

— Ну как вы тут без меня, рассказывай. Замуж вышла?

— Нет, — я улыбнулась. — Все ждала, когда подружка невесты из декрета в параллельном мире вернется.

— Правильно, — Жанка бухнула в чашку четыре ложки сахара и с удовольствием отпила. — Ну вот, я здесь, можешь начинать подготовку. На работу устроилась?

— Нет. Я…

— Фирма у нас собственная, — встрял Пак. — Магические услуги и прочая ерунда.

— Хорошо дела идут?

— Да по-разному, — заюлил пикси.

— А в основном плохо, — хмыкнула я.

— Это потому что кто-то деньги на всякую благотворительность тратит.

— Или кто-то не умеет дела вести?

— Ну сама посуди, Жаночка, — Пак Жанку любил нежно, в приватных беседах он называл ее не иначе как «наша монументальная подруга» и мечтательно при этом причмокивал. — Вместо того, чтоб лишние пару тысяч в рекламу вложить, наша святая Дарья приют для бездомных животных открыла. Оборудование выписала дорогое, зарубежное.

— А владелец вашей фирмы ты? — переспросила Жанна.

— Я — креативный директор! — пикси сдернул с головы тирольскую шапочку и отвесил шутовской поклон. — А владелица — Дашка, по крайней мере, по документам.

— Значит это ее дело, куда деньги вкладывать. И вообще, будешь выступать, Дарья Ивановна тебе живо зарплату урежет.

Пак растерянно переводил взгляд с меня на Жанку и обратно.

— А ведь урежу, — я погрозила нюхачу чайной ложкой. — И если здесь персонал хоть чего-нибудь из столовых приборов не досчитается…

Пак понуро достал из-за фалды сюртука ложечку-близнеца моей.