Это отрывок из книги Кислера Современное искусство в приложении к магазину и его витрине. Актуальность своей книги он объяснял так: «…витрина — это молчаливый громкоговоритель, а не мертвое хранилище»
И хотя «карта — еще не территория» [1], схема лабиринта — тоже лабиринт.
этого момента музейное пространство меняется — из присутствия перетекает в отсутствие. Смыслы предметов в коллекции смещаются, становятся текучими и зыбкими.
Туристическая торговля, цель которой привлекать толпы к определенному месту — древнему городу, красивому виду, музеям и т. д., — разрушает это место, когда достигает своей цели: город, вид, экспонаты исчезают за спинами туристов, которые могут видеть только друг друга.
. В статье на эту тему в Paris-Journal Аполлинер писал: «Лувр защищен хуже, чем любой испанский музей» [5].
я часто там бываю в поисках тех предметов, которых нигде в другом месте не найти, — вышедших из моды, разбитых, непригодных к употреблению, почти непонятных, непостижимых, извращенных.
Оба пространства, пассажи и выставочные галереи, представляют собой полупубличную сферу и предназначены для демонстрации.
Далее Арагон описывает «переменчивый свет аркад, свет, варьирующийся от блеска гробницы до тени чувственного наслаждения» [36].
В Парижском крестьянине информация собрана аналитическим методом, это похоже на то, как во время археологических раскопок из фрагментов вновь составляют единое целое. То, что Фрейд предложил как метафору для выявления бессознательного, сюрреалисты применили к городской среде
музей фотографии вне себя»
