Ольга Гончарова
Ариадна Гончарова

Чудесный мир

Сборник разножанровых произведений

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Ольга Гончарова, 2018

© Ариадна Гончарова, 2018

Книга будет интересна всем, кто интересуется литературным творчеством билингвов (полилингвов), межкультурной коммуникацией и международным сотрудничеством.

12+

ISBN 978-5-4490-9943-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Чудесный мир
2. Предисловие автора
3. Сборник рассказов, новелл, очерков и эссе
   1. Венецианская дама
   2. Первая скрипка
   3. Ангел цвета мимозы
   4. Горошина
   5. Шахматная королева
   6. Кардинал Ришелье
   7. Портрет незнакомки
   8. Дева с волосами тона индейского лета
   9. Сага о Великанах
   10. Подарки акватории любви
   11. Фата-моргана
   12. Розовый карнавал
   13. Рыжие
   14. Осень-эмигрантка
   15. Чужая фамилия
   16. В городе тихих улочек
   17. Хранитель тайны лазоревого цветка
   18. Золотой фонд
   19. Эссе о писателе-современнике
   20. Двойной обгон или вторая половина
4. статьи
   1. Диалог культур в творчестве писателя — билингва (на материале французской прозы Aндрея Макина)
   2. Dialogue of cultures in the creative activity of the writer-bilingual (based on the French prose Andr`e Makine)
   3. Культурологический и компетентностный подходы в современной методике преподавания русского языка как иностранного Culturological and competence-based approaches in modern teaching methods Russian as a foreign language
5. Сборник литературного творчества и исследовательской деятельности билингва Ариадны Гончаровой «Первые уроки литературы»
   1. Рондо: Рождество и Новый год в Праге!
   2. О маме
   3. Sergei Yesenin (перевод на английский в прозе)
   4. Олимпийцы среди нас: Письмо моему зарубежному другу
   5. По щучьему велению, по человеческому разумению (политическая сказка)
   6. В сказках все сбывается!
   7. Старинная легенда (перевод с русского Ариадна Гончарова)
   8. Зимние праздники РФ и русского зарубежья
   9. Календарь языческих и христианских праздников в образах героев произведения А. С. Пушкина «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»
   10. Эссе «Как я умею защищать свою Родину?!»

Предисловие автора

Все мы рождаемся в разных уголках планеты, учимся у других и самих себя, воплощаемся в разных статусах и ипостасях, претворяем себя и других. У каждого из нас есть семья, которая и есть весь окружающий нас мир. Он видится близким и далеким, родственным и чужим, похожим и отличным. Каждый из нас часть и целое, сопричастный и отчужденный, необходимый и востребованный. Мир всегда был поликультурным и многоязыким, творческим и назидательным, интересным и притягательным. Авторская образовательная студия «Приазовское Лукоморье» и писательский проект «Чудесный мир» — дети сотворчества и исследования коллективные и персональные, осуществленные на протяжении прожитых лет, результатом которых стали различные мероприятия международного статуса.

Ключевые слова: семья, окружающий мир, творчество, воспитание, традиция, новаторство.

Воспитывать… самая трудная вещь.

Думаешь: ну, все теперь кончилось!

Не тут-то было: только начинается!

Лермонтов М. Ю.

Писательский проект «Чудесный мир» — сборник исследовательских и художественных разножанровых произведений. Необходимость его написания возникла 8 лет назад, когда педагогическая деятельность вышла на этап авторского преподавания русского языка и литературы. На страницах своих произведений, предназначенных для учеников всех возрастов, изучающих русский язык или уже владеющих им на определенном уровне, мне удается вести обучающий и культурный диалог, в которых возможны дискуссия и согласие, убеждение и подтверждение, недосказанность, как возможность продолжения и дополнения. Вместе с тем, созданный мною чудесный мир — мир реальный и существующий. Как и любому человеку, имеющему статус родителя, учителя, писателя, пришлось взбираться по ступеням развития ребенка, ученика и читателя. В основу сюжетов новелл, эссе, очерков и рассказов, этюдов, повестей, художественно-публицистических статей лег собственный опыт, сопережитый с окружающим миром. «Чудесный мир» открыт для простого прочтения и знакомства, анализа и исследования, доступен для каждого и всех в печатном опубликованном и электронном вариантах. В силу профессиональных возможностей и обязанностей учителя и логопеда, писателя мною составлен своеобразный перспективный план учебно-образовательной и творческой, внеклассной работы для себя, коллег и партнеров, учеников и соучеников. Окружающая среда и сфера общения — природная, образовательная, культурная, языковая, семейная и профессиональная позволяют делиться опытом и получать его только в ходе общения, местом которого могут быть как домашние, так и гостевые культурно-образовательные площадки. Английский писатель Смайлс Самюэль однажды сказал: «Очень часто книга, производящая глубокое впечатление на юный ум, составляет эпоху в жизни человека». У меня, как и у всех людей, есть любимые произведения и авторы, на которых и у которых я училась и познавала мир, теперь уже своим видением окружающего делюсь на страницах своих публикаций. Известный языковед В. М. Иллич-Свитыч своим верным и доказанным жизнью суждением «…язык — это брод через реку времени, он ведет нас к жилищу ушедших; но туда не сможет прийти тот, кто боится глубокой воды…» научил меня и моих учеников видеть исторические языковые корни, которые по праву дают именовать себя русскоязычными. «Все сочинения, чтобы быть хорошими, должны… выпеться из души сочинителя» — в свое время соглашался с Н. В. Гоголем Л. Н. Толстой. Прочитав другого автора, подхватив основную мысль его произведения, взяв его соавторы, процитировав в эпиграфе или пропев между строк в сюжетно-фабульной линии уже своего рассказа, — вот и секрет преемственности и постижения традиций русской литературы, видения ее истоков и любования неповторимостью и уникальностью. Дорогу от школьного сочинения к профессиональному писательскому пути прошли многие наши соотечественники, среди которых писатели-билингвы, сохраняющие русскую ментальность и культуру в других языках и культурах через переводы их произведений на множество языков мира. Одним из таких авторов является французский писатель русского происхождения Андрей Макин с его жизненным кредо — «Как и все русские — я фаталист…». И вот уже свойственная многим русским авторам судьбоносная миссия, совпавшая с позицией французского прозаика и драматурга «…есть такая национальность — эмигрант. Это когда корни русские сильны, но и влияние Франции огромно…» приводит меня, как автора, в профессиональную писательскую организацию — международную Гильдию писателей. Статусная триада «читатель — переводчик-писатель» свойственна всем, взявшимся однажды за перо, и начавшим свою рукопись известным инципитом «Сначала было слово, и слово было у Бога». Разноуровневые мир и творчество многолики и совершенны. Наблюдение Шарля Нодье, который однажды заметил «…из десяти переводчиков девять не знают языка, с которого переводят, а из десяти знающих язык, с которого переводят, девять не знают языка, на который они переводят…». Всякий читатель, писатель и переводчик, и даже слушатель и наблюдатель, созерцающий «не свое» творчество и авторский труд, оказывается на постаменте доступности и человечности, новаторства, становится сопричастным, что делает его мировым достоянием. Феномен писателя-универсума, свидетельствующего от лица всемирной культуры на общедоступном языке, кодирующем свои мысли языком-универсумом, доказуем в афоризме гения — Леонардо да Винчи «…кто спорит, ссылаясь на авторитет, применяет не свой ум, а скорее память. Хорошая ученость родилась от хорошего дарования; и так как надобно более хвалить причину, чем следствие, ты больше будешь хвалить хорошее дарование без учености, чем хорошего ученого без дарования…».

Секрет собственного, авторского преподавания русского языка и литературы, семейного воспитания и наставничества Гончаровой (Губернской) Ольги Вячеславовны в девизе — «Знаю, владею, способна сама — научу других».

Данный сборник — результат авторских наблюдений и обобщений, исследований и анализа. Произведения и статьи написаны по следам путешествий, профессиональных мероприятий, проведенных автором лично и в соавторстве с друзьями-коллегами. Они личный опыт, сопережитый с остальным миром. Героиня — Дева — сложный образ: современница и жительница незапамятных времен, персонаж и реальное лицо, которые читателю покажутся незнакомыми. В то же время, Дева будет узнана всеми в любой стране, обоих полушариях, соотечественниками и иностранцами, носителями многих языков и представителями любой культуры. Моя Русалка — жительница поднебесья и океанических вод, степей родного Приазовья и зарубежных просторов, фантастичная и реальная. Волшебница, одаривающая приключениями и счастьем, мудрая и скромная, защитница, наездница скифо-сарматского дракона, подружка морского конька и знакомая славянского коня-русалки, русская чудо-рыбица, приятельница многих в любом уголке мира, оттого часто приглашенная и зазывающая в гости, щедрая и колоритная. Это девочка-ребенок, взрослеющий, становящийся самодостаточной и характерной девушкой, женским образом-звездой и мечтой всей Вселенной. Знающая, уверенная, полюбившая и любимая. Героиня, у которой под ногами пьедестал — камень-зоря, постамент существования и воскрешения; красавица, очаровывающая лазоревым цветком вечности и молодости, одаренная силой и богатством магического кристалла, бриллианта, чистого истока, готовящая врачующий эликсир, составленный из магии искренних чувств. Любознательное и живое начало всех начал, сладкоголосая сирена, певунья, слышащая шепот древней ракушки — подарка-наследства своих предков, застывшая форма и суть идеальной жемчужины, блеск перламутра которой освещает ей дальнейшую путь-дорогу. Сюжетная линия произведений, построена по правилам в знакомую всем игру, участники которой протягивают свои ладошки-лодочки и получают от моей героини подарок-предмет, успев удержать его и понять, что теперь это его собственное достояние, в очередной раз, произнеся слова-заклятья:

— Я ношу, ношу колечко и кому-то подарю…

— Колечко-колечко, выйди на крылечко!

Сборник рассказов, новелл, очерков и эссе

Венецианская дама

В воздухе дым, как духи «Домино»,

Это зима обращается в бегство,

Это ко мне обращается детство…

Самыми любимыми для нее всегда были сумерки. Возвращение домой всех после рабочего дня превращало квартиру в теплое семейное гнездышко. В то время, пока готовился ужин, просматривались и прослушивались родителями новости по радио и телевизору, она, играя, часто уделяла много времени рассматриванию себя в зеркале. Тени падали на освещенный лучами заката трельяж, казавшийся окном в волшебный и далекий мир. Зеркальные боковые створки напоминали ставни, украшавшие окна всех сказочных домов, что ей встречались в книгах и экранизациях, на улицах города, в котором жила. На столике всегда находились любимые для изучения предметы, среди них — шкатулки, вазочки, коробки с пудрой, тенями, помадами и духами. Все эти атрибуты девичьих мечтаний обладали своими неповторимыми свойствами и предназначением в воображаемом мире. Среди баночек и тюбиков с кремами, заколок для волос и невидимок, внимание привлекали футляры с причудливыми запахами, каждый из которых имел уникальную историю: три драгоценности «Малахитовой шкатулки» — «Алмаз», «Аметист», «Сапфир», «Шахразада», «Индийский сандал», «Черное домино». Дама в маске и черно-белом одеянии на крышке коробки, где на бархатном покрывале лежал флакон с чарующим ароматом, приворожили детское воображение игрой, интригой и дальними путешествиями. Впереди история «Клоунов» Д. Кабалевского в книге по сольфеджио с рассказом-прологом об арлекинах разных стран — паяце, шуте, скоморохе, Петрушке, Панче, Пульчинелле, Пьеро… В воскресный день мечтательница-фантазерка увидит экранизацию с участием Льва Дурова и Аллы Демидовой. Красавица — черно-белая колдунья, Домино, приоткрыла двери в потусторонний мир, где можно найти чудесные подарки русского отца-купца из легенды аксаковской Пелагеи-ключницы: золотой венец, хрустальный туалет и чудесный цветок. Лазоревая путь-дорога в страну-сапожок с ее пермскими корягами-сваями: далекий морской берег аквамаринового моря — Адриатики, гондолы и шлюпки, фейерверки и празднования. Подготовка к маскараду — церемония с ее секретами и тайнами, действо. Венецианское зеркало с его целебным эффектом золочения, выравнивания неточного, доведения до совершенства всего отраженного в нем. Серебряная гладь этого кудесника своим теплым блеском поднимала настроение, позволяла почувствовать себя волшебницей, пришедшей из неведомого пространства, наделенной способностью обогащать и одаривать все окружающее вокруг. Серебро и золото, Солнце и Луна, соединение несоединимого в одном образе-маске — Дамы, всегда разной, такой изменчивой, непостижимой. Причудливые орнаменты дорогих тканей: роскошь парчи, нежность шелков, теплота бархата, прозрачность вуали, шлейф аромата запахов — пряных, сладких, пудровых. Блеск и игра света граней-изломов камней маминых драгоценностей. Звуки и трели шкатулки-пудреницы, наигрывающей «Танец феи Драже», переливы мишуры и блесток, разноцветность паеток и бисера, вкус какао, шоколада, молока — девочка-Дева.

В воздухе дым, как духи «Домино» —

Где-то качается Божье кадило.

Это сгорает, что происходило

В этом безумном столетье со мной.

Россия с ее ледяными дворцами и горками, катками и костюмированными балами, проводимыми с петровских времен, балаганы и народные театры, веселье, бесшабашность, ликование. Неподалеку от дома возводились ледяные терема и горки, заливались катки, как воспоминание о последнем бале шутов времен Анны Леопольдовны, на которых проходила весомая часть свободного каникулярного времени. Непременная гостья любого новогоднего утренника и карнавального вечера ушедших времен — девица, Василиса Прекрасная, соблюдательница кода древнего календаря, матушка-дарительница этой куклы, мудро и щедро одаривающая шлейфом шоколадно-цитрусового аромата сладких подарков с их богатством ассортимента: «Маска», «Золотое апельсиновое суфле», «Чародейка», «Грильяж», «Монпансье» в жестяных баночках, пастила, зефир, мармелад… Серпантинный дождь и радужная пыль конфетти, огни гирлянд, пора осуществления желаний, радость бытия — ощущение сказочной реальности, здешнего, живого и не потустороннего. Дама с ее множеством имен — Фантазия, Муза, Дриада, Звезда… Костюм к ежегодным елкам придумывался самостоятельно, как будто ее советницами-помощницами были все те же Фантазия, Муза, Дриада, Звезда… Образ создавался не для того, чтобы поразить, снискать зависть, а удивить, показать: «А я и такая!» Сложность прически — переплетение кос и локонов, как ажур венецианского кружева, живая корона, венчавшая силуэт, обязавшая к горделивой осанке, грациозности движений, такту, царственности. Зеркальное отражение себя в зале, мамином трельяже, понимание сути: «Похожая, но другая, напоминающая, но отличная, знакомая, но не угаданная!» Солнечные тени и вечерние блики, музыкальные звуки и благоухающие запахи научили видеть собственное среди другого, разглядывать и понимать, творить и изменяться, находить и принимать, развлекаться и учиться.

Роскошь свободы детской поры, множество времени для себя, шик возможностей, как материнское:

— Ш-ш-ш! Тс-с-с! Ты что здесь притаилась? О, опять ты в образе! Только посмотрите на нашу Даму! Кто вы, маска?! Ну-ка, разоблачайся!»

В воздухе дым, как духи «Домино»…

Плачет паяц по ушедшему веку.

Прошлое кануло, смежило веки —

Всё умирает легко и умно.

(«Домино» Андрей Мирошников)

Первая скрипка

Посвящаю своим дорогим русским новочеркассцам:

скрипачу-виртуозу Константину Михайловичу Думчеву,

композитору-музыковеду Павлу Павловичу Назаревскому,

скаут-мастеру Ростиславу Владимировичу Полчанинову.

Она всегда чувствовала в жизни провидение. Осколки памяти ее детства складывались в многочисленные картинки калейдоскопа, когда однажды зимним вечером впервые увидела улицы донской столицы. Тогда еще было не ясно, чем станет для нее этот город. В нем кукла с огромным бантом впервые увидит спектакль приезжей балетной труппы и сразу поймет, что звуки оркестровой музыки станут привычным и необходимым для нее присутствием. На сцене балерина в кокошнике под скрипичное соло делала грациозные шаги задорного русского танца. Спектакль-визитка русского балета «Лебединое озеро» навсегда расставит в душе акценты. Образ Лебедя, озеро, сказка — все это есть теперь в ее жизни.

Русский композитор, русский скрипач и русский музыковед станут святыми покровителями в ее жизни уже позже. У нее так и останется привычка с интересом слушать стариков.

Они привычно спешили по проспекту Платова, держась за руки — мать и дочь — далеким вечером в конце семидесятых. Среди шума городского транспорта и чужих разговоров маленькая танцовщица утвердительно заявила:

— Когда я вырасту, у меня будет дочь-русалочка!

— Ну, если твоим мужем будет светловолосый мужчина…

Женщина с улыбкой взглянула на пятилетнюю дочь, удивляясь неожиданной теме разговора, подходя к крыльцу старинного здания с лепниной на фасаде, в котором располагалась балетная студия, где словоохотливая и рассудительная девочка танцевала, перевоплощаясь в образы сказочных героинь. Вечерами она со старшей не намного ее сестрой смотрела на белый экран: цветные картины волшебных историй сменяли одна другую, поскольку в доме, кроме богатой библиотеки детских книжек, была собрана коллекция диафильмов. Воображение маленькой зрительницы уносило ее вместе с героями в дальние теплые страны, когда та болела бронхитом, она путешествовала среди морских волн, вспоминая ежегодные поездки к морю в гости к родственникам и загородный отдых на Лебяжьем озере, которое местные жители называли Цыганским. Плавая в прозрачно-зеркальной воде среди ракитных и ивовых зарослей, маленькая фантазерка мыслила себя то ли маленьким лебедем из балета русского композитора, то ли персонажем-утенком сказки датского писателя. Длинноволосая русалка плескалась в морской пене азовских волн, редкие встречи с любимыми стариками наполняли душу осознанием собственной русскости. Свое крещение она помнила хорошо и осознавала каждое сказанное ею слово в храме на улице Таманской. Седобородый батюшка, распевая гласные своим бархатным баритоном, «растянул»: «О-о-оль-га!» Церковная купель освежила в памяти магию слов бабушки под струи-нити из кувшина:

— Как с гуся вода, так с Олечки всякая беда!

В семье все женщины играли на фортепиано. Эта семейная традиция заставила перевести старинный черный инструмент с канделябрами и ажурной резьбой из родительского дома в служебную квартиру, за окнами которой шумели-баюкали тополя, а сыгранный мамой вальс «Дунайские волны» в который раз по ее просьбе, заставлял кружиться, кружиться, кружиться! Каждый раз, возвращаясь вечером домой, девочка садилась на крутящийся стул подле инструмента и «расстраивала» его своей бурной и неумелой игрой, по этой причине родители поспешили сделать ее еще и ученицей музыкальной школы. В старинном особняке приемная комиссия с умилением выслушала исполненную ею песню, та, в свою очередь, от души нааплодировалась, повторяя ритмические рисунки вслед за педагогом, получив одобрение. Но двери этой школы она откроет для себя только через пять лет.

Вскоре, посетив московскую олимпиаду, в международном вагоне, пронесшем их через полстраны, семья пересечет восточную границу. Полоска горизонта среди Гоби теперь надолго отделяла новочеркасское прошлое от пустынного теперешнего настоящего без белого зала и пуантов, заполненного прослушиванием пластинок со сказками, среди которых и разная судьба пятерых горошин, рассказанная актером, в сопровождении все того же трогающего до глубины души звучания скрипки. Инструмент пел протяжную мелодию, которая уносила ребенка в далекие края, куда по ее размышлениям улетают ласточки и лебеди, где живут эльфы и феи, гномы и тролли из прочитанных и услышанных ею сказок. Прима-книга, подаренная родителями к школе, сборник русских писателей, среди которых Иван Андреевич Бунин, Александр Иванович Куприн, Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, Алексей Алексеевич Перовский, повествовавшие ей о стародавних временах и обычаях, событиях, кажущихся сказочными, но когда-то реально случившимися не с ней. Среди любимых быстро свое почетное место займет не только поэт и писатель, по воспоминаниям современников, скрипач — Михаил Юрьевич Лермонтов. С уроками русского языка ей повезет — они подарят этимологические минутки, позволившие быстро научиться отличать исконное от пришлого, «свое» от «чужого». Рано взявшая на себя почетную миссию-носителя культуры и языка, вдоволь наигравшаяся в казаки-разбойники среди бескрайней пустыни, она вернулась в страну, которая вскоре будет называться прежним именем — Россией. Судьба вернет семью в знакомый город, где для повзрослевшей школьницы распахнет двери музыкального мира удивительный старик. Он поведает ей много о русской истории, культуре, считая ее способной ученицей, называя даже любимой. Это именно он — высокого роста интеллигент в классическом черном костюме — будет одаривать ее отличными оценками, погружая в литературу о музыке. Его помощниками станут известные всему миру — Сергей Прокофьев, Дмитрий Кабалевский… Музыковед будет рассказывать ей о них, своих прижизненных друзьях, как о вновь представленных, неизвестных и непостижимых гениях на уроках памяти. От него она узнает, что многие спетые ею песни в детстве написаны его близкой знакомой, выпускницей новочерскасской музыкальной школы, Тамарой Александровной Попатенко, чьи произведения тогда пела вся страна. Этот музыкальный великан познакомит ученицу с творчеством своего лучшего друга, скрипача-виртуоза Константина Михайловича Думчева, игравшего для императорской семьи, давшего в свое время мировые гастроли и пережившего с ним сложные военные годы в оккупированном городе. В нем, даже в те лихие времена, педагог-музыкант — внук протоиерея величественного донского собора — продолжал служить больной маме, Богу и музыке. Знавшая блестяще, кроме родного русского, английский, французский, немецкий и японский языки, эта сильная русская женщина заложит в своем сыне целый мир: именно он станет для нее, навсегда обездвиженной, единственным распахнутым окном в жизнь. Его не станет в тот год, когда ученица будет студенткой-филологом и уже сама станет мамой в начале девяностых. Первым в жизни маленького глазастого мальчика будет посвящение в храме, в котором у матери была «своя» икона, да и храм этот будет для нее всегда «своим». Глинка и Мусоргский, Балакирев и Римский-Корсаков, реальные истории героев-прототипов известных опер и балетов поведут по длинной дороге русской истории и культуры теперь ее сына.

Разговор дочери и матери вспомнится через десятилетия, когда в семье, где уже был обожаемый всеми десятилетний сын-танцовщик, появилось в бело-розовом конверте нежное создание с голубыми глазами. Рождение нового члена семьи ждали долго и с нетерпением: работа, стажировки, аспирантура:

— Все, наконец, скоро тридцать и нужно успеть!

Тогда ее в далеком детстве незнакомка в городском автобусе, наблюдавшая за замысловатой игрой юной попутчицы, спросила:

— А как же зовут твою куколку?

Ребенок поднял на женщину свои глубокие карие очи, окаймленные ресницами-веером, и серьезно ответил:

— Адочка!

Встреча этой пары, почти как у всех, была случайной. Она пришла в праздничный победный выходной в гости к соседке, и там оказался тот самый обладатель русых волос. Вскоре в семье произнесут фразу:

— Ровно год назад мы познакомились, и у нас теперь сын!

Ставшего точной копией своей матери маленького Вовку не минула судьба танцовщика. Он объездил страны и регионы еще в детстве, щедро одаривая зрителей и многочисленные жюри своей доброй улыбкой, искрящейся счастливым детством и артистизмом в составе дружной семьи ансамбля с многообещающим названием «Сюрприз». Его диснеевская Ариэль превратилась в реальную Ариадну, делившую теперь с ним детскую комнату. Потом он приведет ее в класс своего педагога, известной в прошлом и уважаемой в настоящем, балерине. Магия названия хореографического коллектива «Renverse», скрывающее в себе «повторение», «поворот» вернет еще одного члена семьи на сцену с ее постановками-ролями под музыку Петра Ильича Чайковского, на сюжет Михаила Юрьевича Лермонтова, маскарад его жизни-творчества. Игра однажды принесенной подружкой на репетицию скрипки околдует Аду с первых аккордов. Первая пьеса «Мишка с куклой», сыгранная девочкой на экзамене, станет поводом для семейного празднования. Ее первый инструмент так и останется экспонатом на полке гостиной дома. Первое посещение средневекового города оставит в памяти надолго рождественскую Прагу сказочной, щедро одаривающей подарками святого Микулаша. В премьеру-стихотворение, позволившее маленькой путешественнице высказать на чистом листе литературного творчества мысли, легли рождественское и новогоднее путешествие в этом городе. Юному автору окажет честь быть опубликованной профессиональный писательский коллектив. Незадолго до очередной поездки в Прагу, где мать и дочь станут участниками международного форума, состоялось знакомство с еще одним известным. Собранные им русские стихи и песни привлекли внимание к себе на одном из интернетных ресурсов, рассылавшем часто письма с анонсами общих мероприятий. Среди автобиографических строк сразу выделилась та, где упоминалось рождение в Новочеркасске. По приезду домой случилась поездка в тот самый город. Золотую пору бабьего лета дополнили золото нимбов знакомых храмовых образов и тепло горящих свечей. В этой церкви по праву заслуживший звание патриарха русского разведчества сын русского полковника был крещен. Судьба распорядится ему быть далеко от родного города, но как говорится: «Неисповедимы пути Господни!» Хитросплетение жизненных перипетий сведет общение к темам России, истории и культуры. Его роскошная дата станет поводом для подарка, который минует океан и будет вручен ему в юбилей. В тот год Россия праздновала семисотлетие со дня рождения Сергия Радонежского. Привезшая на экскурсию по родному городу учеников и родителей, она, знавшая «свой» собор, вдруг окажется запертой в нем. Все двери, в которые она попытается выйти, окажутся вдруг закрытыми, и, почувствовав на себе взгляд, она обернется — перед ней будет стоять именно образ преподобного. Подарком скаут-мастеру станет вернувшаяся только с пражской выставки православная икона, выполненная ее знакомым в технике литописи именно этого святого. Полученное в храме благословение проведет мастера иконописи, обучавшего детей, в Сергиев Посад на выставку в годовщину празднования. Подарком судьбы матери и дочери в чешской столице окажется концерт в Вацлавском музее. Сидя на красных бархатных подушках, постеленных специально для благодарных слушателей музыки венецианского композитора-скрипача Антонио Вивальди, собравшихся со всего белого света, они вспоминали игру скрипача-виртуоза костела святого Ильи, как — будто рыжеволосый священник-итальянец благословил их на эту встречу с шедеврами мирового исполнительского искусства. Любительницы скрипичной музыки пришли на концерт заблаговременно, боясь опоздать и, еще некоторое время стоя за решетчатыми воротами храмового зала, были благословлены только что окончившими воскресную службу католиками. Окропленные водой и перекрещенные, их сердца испытывали восторг от всего происходящего в тот памятный вечер: в полумраке, освещенном лампадным светом церковного зала, слышалась божественная музыка, певшая о человечности, сострадании и любви. По возвращении домой судьба предоставила новую встречу с творчеством гениального скрипача и российских мастеров-исполнителей: душа русского скрипача, исполняя «Времена года», преклонялась перед великим мастером, императорским композитором-итальянцем, виртуозно владея инструментом-гением его соотечественника Николы Амати.

Позже в жизни дочери случатся мастер-классы: она наряду с другими учениками музыкальной школы будет учиться игре в оркестре, в то время пока ее мать продолжит рассказывать о языковых тонкостях и интересных фактах русского языка и литературы не только их носителям, но и иностранцам, среди которых разъяснение смысла национальных изречений.

Однажды вернувшаяся с репетиции ученица с гордостью объявит на пороге дома родным:

— Я скоро стану первой скрипкой!

Первая скрипка у русских — та, что влияет на положение вещей. Быть первой — это ответственность и труд, отдача себя другим, пожертвование себя остальным.

Вскоре и в жизни Адель, так звали ее домашние, будут концерты и выступления. Точеная фигурка маленькой девочки станет часто сопровождать мать в поездках. Однажды дочь в своем рассказе напишет:

— Мама — распахнутая в мир дверь!

Хрупкие плечи торжественно понесут миссию носителя языков и культур: «Старинная французская песенка» П. И. Чайковского, сыгранная на экзамене, русская народная «Во саду ли, в огороде», спетая в международном лагере в Италии, казачий танец, перевод стихотворения С. Есенина на английский, французский спектакль «Красная шапочка», японский журавлик для посольского конкурса и прочее.

Венецианский музей не замедлит показать секреты изготовления любимого инструмента: деревянные заготовки, струны, конский волос смычков, запах лака в музыкальной мастерской имени гениального изобретателя Леонардо да Винчи подстегнут к исследованию, познанию, первым откровениям. Ученица словно своим любопытством итальянской куклы Пиноккио-Буратино будет ведома по дороге открытий скрипичных дел мастерами, как герой назидаемый сверчком-скрипачом.

Следующий проводник — «армянский Левша» Эдуард Казарян откроет «микро-чудеса» своего огромного творчества уже в Сочи. Этот рекордсмен всемирной книги чудес даст урок большого мастера игры на семимиллиметровой скрипке. Вдохновитель-изобретатель уведет подмастерье по пути творчества дальше: мать — на конкурс рассказов-миниатюр «Русского Гулливера», дочь — к созданию сувенира из азовской ракушки — морской валентинки «Молли и Ганувер», что станет призером-экспонатом музея страны Гринландии в Крыму.

В жизни любой первой скрипки важен ее попутчик. Свою любовь к творчеству скандинавского сказочника мама передаст ей по наследству, дав в сопровождение по дороге ученичества понимание рисунка-кружева мировых сюжетов. И вот подросшая наследница начнет превращаться из неумелого и неизвестного исполнителя Адель в грациозную — Одетту, словно невеста героя художественного полотна венецианца Тициана, когда-то увековечившего свою дочь Лавинию с внучкой, преобразившихся в ветхозаветного Товия и Рафаила под кистью его ученика. Дитя поколения зет она с успехом отыщет продолжение-подтекст библейской истории в сотворении «Дорожного товарища», напутствующего на авторство, покровительство и счастье. В семейном кругу случится юбилей почтенной супружеской пары. Танцовщица кордебалета известной экранизации оперетты «Сильва» и полковник, награждавший участников военных оркестров Великой Отечественной орденами, будут слушать девичий квартет в свою честь. Этот теплый осенний день подарит присутствующим повод для воспоминаний о встречах со знаменитыми людьми, игравших историческую роль в жизни страны, разговоры о происходящих изменениях в ней, торжественных речей, как подтверждения достигнутых высот, и предположений о дальнейшем, завтрашнем, оставленном на потом. Наследники этих старых русских идут дорогой сложной миссии музыкантов, преподавателей, офицеров.

— Как похожи сценарии жизненных событий русских семей!

В концертном зале школы как всегда собралась внимательная публика: родители и педагоги, приглашенные, знакомые и коллеги, будущие ученики. На сцене в сопровождении концертмейстера звучит тот самый «Русский танец» русского композитора, чье имя венчает международный музыкальный конкурс — национальное достояние, в исполнении будущего победителя.

Рожденная под знаком полурыбы-Козерога благословлена на творчество великими мастерами-искателями. Рано отправившаяся в путь-дорогу персонажа карточной колоды «Шут», из поколения икс, обнулившаяся, играет партию первой скрипки на празднике, щедро получая подарки собственной судьбы.

Писательские будни в немецкой деревне имени российской императрицы Екатерины с ее озером из ручьев, бьющих из-под южной благодатной земли, Одетта и Одиллия, грациозно скользящие по водной глади, сказочные домовые фасады с росписями из древних событий национальных баварских легенд. Этот исторический остров немецкой культуры, с ее традициями отмечать Октоберфест в пору Weibensommer, наполняется шумной публикой, обильными застольями и дружеским общением за кружкой хмельного янтарного напитка с вензельным кнёделем, прогулками по улицам великих немцев Иоганна Вольфганга фон Гете, Роберта Шумана, Рихарда Вагнера, Иоганна Себастьяна Баха… Берлинской, Боннской, Кельнской… навстречу к Рождеству, когда оркестр вновь исполнит музыку русского композитора на сюжеты немецких сказаний. Она вновь будет вспоминать годы своего ученичества в новочеркасской школе имени П. И. Чайковского, своего собеседника, знавшего лично автора строк «Маленького оркестрика» и романа о юной беглянке с кавалергардом, чей земной путь был, действительно, недолгим, следуя дорогой собственной судьбы. И вот уже ее оркестр юных исследователей играет на празднике исторических и памятных дат российской истории и пишет жестом-игрой дирижерской палочки рисунок культурных традиций, существующих вне времени и сказочного пространства, в реальности.

Ангел цвета мимозы

Весенней порой, когда асфальт городских улиц полит первыми дождями, а небосвод еще в серых оттенках, отец всегда приносил домой своим женщинам букеты желтых цветов. Нарциссы и ветки серебристой акации, принятой называть на Северном Кавказе мимозой, привносили в дом запах свежести, ощущение тепла и трогательности. Воспоминание о своем возвращении в город детства с его местным погодным расписанием точно по календарю: мартовской капелью, влажностью и облегченностью одежд, желанием гулять по улицам и скверам, не боясь заблудиться:

— Я снова в городе-солнце!

Ежедневный маршрут: проспект атамана Платова, Троицкая площадь, улица Просвещения, нынешняя Московская. Мимо стихийных цветочных базаров с их богатейшим ассортиментом, филателии, где всегда что-то приобретала — блокнот для записи на память своих секретов, праздничные открытки и календарики. В кондитерской быстро запомнили ее предпочтения, обязательный заказ — пирожное эклер и персиковый сок. Дальше в старинный особняк музыкальной школы: винтажная кованая лестница-спираль и, наконец, класс, в котором тебя с радушием и всегда хорошим настроением ждет молодая теска-пианистка, блондинка с модной стрижкой-каре. Пьеса «Чувство» за концертным роялем на экзамене и шепот-вопрос коллег:

— Кто автор?! Вот так сыграла!!!

Город-задумка голландского архитектора-генерала, сочетающий французскую элегантность и колорит донской местности, «маленький Париж» с его улицами-лучами, восходящими к Вознесенскому собору. Однажды в далеком детстве она, запрокинув голову, стояла в нем, разглядывая храмовый небосвод-купол, высота которого дала почувствовать себя маленькой не только потому, что тебе всего пять лет, а поскольку все еще в жизни впереди, все еще только предстоит. Слезы Магдалины, написанные мастером так, что и через время ощущается капель их правдоподобности. Славящийся многочисленными учебными заведениями, богатый историческими коллекциями музеев, самобытностью и неповторимостью Новочеркасск и теперь часто вспоминается соседями с их родственностью душевного тепла, учителями-наставниками, друзьями детства и годами спокойной, в тоже время, насыщенной жизни. В классе было много учеников, увлеченных и вечно спешащих после уроков каждый по своим делам. В кабинете литературы стояли шкафы, наполненные множеством томов. Когда семейная библиотека была прочитана, часто с разрешения педагога брала книги домой, возвращала быстро, обсуждала, рассказывала другим. Русская и зарубежная классика, музыкальные либретто, подписные издания, литературные журналы — «толстушки»:

— Все интересно, хочется прочитать!

Частые хоровые выездные выступления, гастрольная жизнь в ранней юности. Привычка ездить, видеть, общаться, познавать, уточнять и дополнять, делиться и рассказывать, не преодолимая до сих пор.

Спустя десятилетия возвращение домой после новогодней поездки в Париж: встречала с друзьями Новый год, совсем не праздничный для современных французов, но яркий и торжественный для приезжих и туристов. По дороге обратно встретилась с соотечественницей, пригласившей на Лазурное побережье: романтичность настроения перед карнавальной неделей в Ницце и Монте-Карло, предвидение новых знакомств и праздника. Красота средиземноморской бухты Ангелов, цветение той самой серебряной акации, лавандовые поля Прованса, ароматы, встретившегося по дороге парфюмерного производства. И уже нет ощущения сказочности, ты не персонаж книги Патрика Зюскинда «Парфюмер», подмастерье, создатель собственного шедевра. Уроки мыловарения, алхимия составления духов, подарки близким и знакомым. Вот и город русской аристократии, литераторства, музеев. Прогулка по набережной в компании приятелей — брата и сестры, обсуждение темы ужина, и приветливое:

— Здравствуйте! Мы тоже русские.

— Salut, рады встрече и знакомству!

Оттенки тамошнего моря с обязательным заданием для себя — активизировать собственный словарь оттенков синего: парижская синь, турмалиновый, лазурь, циан… Долго сидела на пирсе и грелась в лучах солнца, вспомнив, что нужно отправить поздравления на почтамте. Официант с его рекомендациями ресторанного меню:

— Какое вино предпочитает, мадам?!

— Мсье, наслышана о превосходстве Вашего розового.

Через несколько минут стол преображен большой тарелкой, украшенной листьями свежего салата и лимонными дольками с морским коктейлем, приправленным оливками, помидорами и кусочками жареного сыра. Возвращение в отель, в холле которого стоял рояль, сыгранная памятью мелодия ученического «Чувства»:

— О, мадам Ольга превосходно играет! Не желаете присоединиться вечером к нашей дружной компании в баре?!

— Пожалуй, да — на «Монако» и партию в бридж!

Наступившие сумерки в комнате номера с его знакомым, почти домашним убранством кованой мебели, уют вечера, полутени на стене, электрик первых огней городских фонарей:

— Мы готовы, ждем внизу в холле!

Прогулка по вечернему городу в компании своих попутчиков и новых друзей. Освещенный изгиб побережья, спящие у причала яхты и лодки. Гулкая тишина, пение маленькой птички, затерявшейся среди веток. Ночное марево. Названный местными жителями «Красивым солнцем» Ницца — город последнего пристанища известных русских. Бог российской воинской доблести, крейсер «Аврора», зашедший когда-то в местную гавань, в памяти воскресит исторический отрывок морских державных побед с его печальным штурмом Зимнего дворца. Вспомнятся слова из детской песни «…что тебе снится, крейсер «Аврора», в час, когда утро встает над землей…». Теперь этот корабль будет стоять у Санкт-Петербургского причала, как доказательство общей истории нескольких поколений. Утренняя заря с ее прохладой и тишиной, размышлениями о дневном досуге за чашкой кофе:

— Открыт ли для посещения сегодня православный храм?!

Императорский семейный собор Святителя Николая, Замковая гора — последний земной дом «сына сердца» — Герцена, встреча с коллегами в русской школе. Общение во французском обществе, доступном и приветливом. Лавка с сакральным словом «Souvenir» — память, которое часто можно увидеть на здешних могильных плитах:

— Мадам, что-то подобрала для себя?!

— Память, что же оставить на память?

Вот он — гипсовый юный музыкант, окрашенный в цвет серебристой акации, молодой флейтист, которого слушала вчера в оперном зале, кудрявая головка, мальчик-херувим устами инструмента обильно наполнивший душу и сердце звуками волшебной игры.

— Этого маленького музыканта…

— Чудесный выбор, позволите сбрызнуть его маслом лимона?!

Перед отъездом на ступеньках почтового отделения она отчиталась перед самой собой, отправив домой поздравительную открытку:

— Вот подошел и мой черед подарить отцу частицу тепла и солнца, передав ему привет с побережья, на котором почти не бывает хмурых дней. Солнечные лучи прокладывали путь дальше, в королевский Монте-Карло и прованский Авиньон навстречу «Прекраснейшей Солнца», в земли вечной любви.

Покидала этот город с чувством, что еще не раз скажу себе:

— И вот я снова в городе — Ангела цвета мимозы!

Горошина

В низенькой светёлке

Огонёк горит,

Молодая Пряха

Под окном сидит.

Молода, красива,

Карие глаза,

По плечам развита

Русая коса.

Русая головка,

Думы без конца…

Ты о чём мечтаешь

Девица краса?

Прясть, то надо туго,

Нить не обрывать,

Молодого друга

Любить, не забывать.

В низенькой светёлке

Огонёк горит,

Молодая Пряха

Под окном сидит.

Михаил Тимофеевич Высотский

Жизнь — веретено, колыбель, исток…

Александр Маршал

Среда и пятница — четвергу не указчица.

Русская поговорка

Женщины в семье любили рукоделие: прабабушкино ришелье постельного белья, бабушкины вышитые гладью цветочные букеты диванных подушек, мамины связанные крючком салфетки и скатерти, ее свитера и жилеты были предметом восхищения и гордости дома. В шкафу всегда лежали мешочки-sachets- и кусочки ароматного мыла между стопами глаженого белья. Одним из любимых был запах красной розы, той самой, которая росла в палисаднике перед домом. Ее аромат повторялся в причудливом шлейфе мыла «Кармен» с красавицей на обертке, похожей на пиковую даму с красным цветком из карточной колоды. Каждодневный ритуал взбивания перин и подушек по утрам, убранство кровати узорчатым покрывалом запечатлелся в памяти с детства. Вечером, после разных событий дня, погружение в легкость и мягкость приятно пахнущей постели позволяло чувствовать себя героиней сказки о принцессе, а пытливый детский ум требовал однозначного ответа на вопрос:

— И почему же горошина доказала истину?!

Поездки в родовую усадьбу всегда были возвратом в старину и дарили чудесную возможность ощутить прошлое. Любое действие — рассматривание семейных икон с резьбой их окладов, проникновение в содержимое старинных комодов, где можно было обнаружить старые документы, шкатулки и даже семейный молитвенник, хранящий имена предков и свое собственное, уют тканных ковровых дорожек и шифр вышитых полотенец, соблюдение примет, знание мудрости поговорок и пословиц, изречений родственников предполагало вопрос:

— А почему так? Откуда это появилось?!

Садовая дорожка выводила к реке Крынке с ее шумным и быстрым течением, каменистым дном, птичьим гомоном, шуршанием ужей в прибрежных зарослях: донбасские кисельные реки, молочные берега. Она любила часто сидеть на деревянном мостике, сделанным руками ее прадеда, болтая босыми ногами, и размышлять про себя о своем происхождении. Падающие листья на воду будили воспоминания о посещении сельского погоста, где получала на заданные вопросы ответы:

— А почему у наших прадедушки и прабабушки польские имена и фамилия?

— Они были польскими панами.

— Значит, и я панночка, такая, как у Гоголя?!

Островок горной, почти альпийской, местности с рядом расположенной Святогорской Лаврой среди степных просторов. Семейные традиции и способность расшифровки старинных знаков делали ее носительницей некого тайного знания, — Берегиней. В то время еще сохранились изгороди из деревянных прутьев. На них вешали те самые глиняные кувшины, вода в которых приобретала особый вкус, а молоко долго не прокисало. Под Рождество колядовали, наряжаясь в овчинные тулупы, угощая и голося песни, прибаутки и частушки. Древняя Мокошь с ее веретеном пряжи-судьбы и зодиакальными пятницами-сводами разложили в юной голове все на свои места. Перед ней с легкостью раскрывались тайны сюжетов сказок и стихов, либретто опер и балетов, доказывая в очередной раз родственность языков и традиций, вечную близость эпох и времен. Через годы она будет задавать собственной наследнице вопросы-загадки:

— Неужели ты не угадала в «Спящей красавице» у француза — Шарля Перро фею — Параскеву?!

— На какой праздник намекает русскоязычный Пушкин своей пряхой-старухой в «Золотой рыбке»?! Ткачиху в «Сказке о царе Салтане»?! И в какую бочку запечатали русскую царицу с царевичем?

— Когда взбивает госпожа Метелица свои перины?! Назови ее по-другому!

— Каким покровом накрывает Богородица? Когда мы отмечаем этот праздник?! Неужели ты не признала в ней литовскую Лауме с ее радугой?!

— Ариадна, а кто такая греческая Арахнея?!

— Какой день называется женским, и вспомни французский день Венеры, английский день Фреи!

Распущенные длинные волосы русалки-панночки, цветочный венок из алых розочек, укажут на древние Розалии, заставят дочь прочитать «Лягушку-царевну», разгадать смысл грома и молнии в сказке «Василисы Прекрасной» с ее чудесной помощницей-куколкой, доставшейся от матери, при выполнении приказаний-работ вдовы-мачехи, ритуал «Вождения стрелы», понимать суть древних календарей и смысл литературных сказок — «Двенадцать месяцев», «Золушка», христианских праздников с их волочением креста и пасхальным огнем.

Поездка в Болгарию будет случайной и обязывающей. Приморский город на черноморском побережье соберет профессиональных танцоров и любителей фольклора. Комфортабельный автобус, забравший участников фестиваля в Стамбуле, провез их через турецкую границу к золотым пескам и лазурным волнам. Семейный отель приютил компанию на неделю, с первых минут знакомства обещая домашнюю обстановку, спокойствие и дружеское общение. Представившись организаторам и другим коллективам, они в один из вечеров возглавили шествие, пронеся по городским улицам флаги страны, края и города. Собравшуюся по обеим сторонам публику удивляла разность российской делегации, яркость и символичность костюмов и геральдики, французское название ансамбля «Renverse», самобытность преподнесенных подарков в День России мероприятия. Деревянный ларец с его казачьими мотивами росписи прятал надежные обереги — рождественскую Козу и семирядную Матрешку. И вот на сцене народно известный танец «Калинка»! Публика встала и долго не отпускала юных исполнителей. В перерывах между выступлениями общение и знакомство с местами. Прогулка по древнему городу-музею Несебру с его храмами-лабиринтами, украшенными свастическими орнаментами. С интересом слушали о научных изысканиях местных архитекторов-краеведов, потом приобрели на память зарисовки старинных узких улочек здешних художников. Уверенное суждение болгарского гида вызвало несогласие:

— Мы с вами русскими разные, какие мы братья?! У вас кресты…

— А у вас капища? И свадьбы также гуляете?!

Собеседница, внимательно посмотрела на меня, удивившись моей осведомленности:

— Да…

— А у нас их разве не было и нет?! А как же наш принц-чудовище, хранитель красного цветка?! Вспомни, мы обе филологи, есенинское «…Словно я весенней гулкой ранью проскакал на розовом коне…»!!! Обряд купания коней совершаете?

— Да, ты права, я обожаю это делать, бываю часто у дядьки на ферме! Я хочу подарить тебе шерстяной коврик, моя бабка вязала, мы его вешаем на входе в дом, колокольчик дает знать о посетителе и незваном госте!

Выступление с последующим акробатическим «Штормом» выявило желание зрителей запечатлеться с исполнителями:

— Скажите, а как же зовут эту девочку?!

— Настенька!

— А она будет завтра выступать?

— Обязательно, это наша звездочка!

Отдых на пляже и конкурс песочных фигур с его почетным вторым местом для огромной морской черепахи в солнечных очках и косами-сетями, привлекшей внимание корреспондента французского издания, симпатичного молодого человека. Его удивление табличке с французским словом в названии российского ансамбля-участника. Приглашение на прогулку в открытое море на яхте. Капитан, забыв о времени, позволил долго нырять плавать в волнах с дельфинами, довез до острова, где за ужином с его национальным угощением произносились тосты за здоровье, дружбу и успех. Утомленных плаваньем и полученными впечатлениями разморило на горячем песке, лежавший по соседству, оказался турком:

— Русские?! Откуда? Как здесь оказались? Молодцы, так это вы вчера «Парижское танго» танцевали?!

— Ольга, откуда у тебя турецкий оберег на шее?

— Я ходила вчера по местным магазинчикам, набрела на сувенирную лавку. Сидела и общалась с хозяином, угостившим чаем и восточными сладостями, подарившим мне на память его.

— Мама! Посмотри, мы нашли большого краба!

— Мама? Ты ему мама?!

— Мама! Он мой сын.

— Это ты вчера солировал в украинском гопаке?!

Вспомнив свое финальное выступление, подошедший юноша ответил:

— Я!

Завершающий гастрольный день был ярким, как никогда ответственным, участники фотографировались на память друг с другом и зрителями, раздавали автографы, переходя с русского на английский, мешая польский, болгарский, французский, грузинский, помогая переодеваться, застегиваться, разыскивать реквизиты и музыкальные инструменты. Маленькая участница в украинском венке с российским флагом «заполняла собою перерыв», собрав вокруг восторженных зрителей-участников.

В день отъезда они по-семейному отправились на берег проститься. Дул свежий восточный ветер, разносивший запах медуницы по окрестностям, чайки застывали над волнами, вдалеке виднелась рыбацкая лодка, возвращавшаяся к берегу с богатым уловом. Собранные чемоданы, чехлы с костюмами и ящики с предметами декорации ждали своих владельцев в автобусе. Домой возвращались титулованными, с подарками — народной болгарской куклой с красной розой в темных волосах, дипломом участников фестиваля в красивой рамке и голубым парусом-статуэткой. В холле отеля на reception висел образ Богородицы, похожий на тот, что она приобрела в магазинчике портового Бургаса. На деревянном спиле в золотой оправе блистала «Семистрельная», прощались:

— Мы будем скучать по вам. Приезжайте на следующий год. У вас дети такие воспитанные и милые, а умелые какие!!!

— Спасибо за гостеприимство, заботу о нас. И мы будем скучать и по-доброму вспоминать вас и ваши края. Хочу оставить на память о нас Травницу-кубышку, ее сделала моя краснодарская коллега, в ней травы кубанских степей!

— Боже, какая ароматная! Надо же!!! Вот так подарок, спасибо!

По дороге они вспоминали историю о «Принцессе на горошине»:

— Так почему датчанин изобразил незнакомку промокшей?

— Что удовлетворило королеву в ответе проснувшейся девушки?

— Чем был подтвержден ее статус принцессы?

— И как же зовут по-русски героиню?

Отгадывающие дружно отвечали:

— Крупеничка, Зерновушка, Горошина! Принцесса с горошиной!

Задерживающийся рейс из Стамбула преподнес возможность посетить храм св. Софии.

— Почему пики на мозаике с Богородицей, восседающей на облаке? Что они значат?

Уже в полете говорили о пушкинском сюжете романа с его мудростью и тайной, помогшей многое переосмыслить и вспомнить: языческий обряд-праздник Герман, свадьбу героини Лизы и скорую женитьбу Томского, проигрыш и сумасшествие любопытного Германна, наученного знающей гадательные премудрости старой дамой — графиней, мудро отведшей недоброжелателя от воспитанницы и внука. По прилету она получила письмо, в котором болгарская семья в очередной раз благодарила за подарок-куклу:

— Ольга, она впрямь волшебница! Ее благовоние привлекает к нам многих гостей-постояльцев, которые интересуются ее происхождением. Отвечаем, что друзья из РФ оставили о себе добрую память. Прекрасное дополнение к нашей семейной иконе.

Шахматная королева

«…Это королева, она ходит, как угодно…»

Кардинал Ришелье

Лента киноэкрана, как река жизни и ученичества вольного перевода песен средневековой поэзии вагантов. Знакомый инципит Льва Гинзбурга «…тихо плещется вода, голубая лента, вспоминайте иногда вашего студента…». Латинское начало-incipit, вводная формула старинных рукописей и первопечатных книг. Тогда, еще неизвестный миру титульный лист, указывающий на автора и название. И через столетия взявшийся за писательское перо по-прежнему выделяет цветом и шрифтом свое начало-название. «Вначале было слово, и слово было у Бога…». Сначала был и есть чтец — первый посвященный в клирики. Служение чтеца, пользующегося особым преимуществом — privilegia cleri, с его привилегиями и подсудностью. Современный ученик и его наставник с незабываемым гимном студенчества:

— … Много зим и много лет

Прожили мы вместе,

Сохранив святой обет

Верности и чести…

Бродячие люди — студенческие братства: французские жонглеры — joculators — «шутники», немецкие шпильманы-Spielman, английские менестрели — cлуги — ministerialis, извечные школяры, способные к сочинительству, исполнению песен и прозаических произведений. Петрушки и Пьеро, паяцы, скоморохи, лицедеи вертепов, райков, народных театров нынешней и прежней России, Италии, Англии, Германии, Франции, Старого и Нового света, светлых карнавальных и масленичных дней. Все в киноискусстве начинается со сценария, авторского видения темы, образов, перевоплощения с подачи актерского умения. Извечное русское начало:

— Во поле берёза стояла,

Во поле кудрявая стояла.

Люли, люли стояла

Люли люли, стояла.

Некому берёзу заломати,

Некому кудряву заломати.

Люли люли, заломати.

Люли люли, заломати.

Я ж пойду погуляю,

Белую берёзу заломаю.

Люли люли, заломаю,

Люли люли, заломаю…

Многоголосье русских песен, переплетение кос-сюжетов, народных молитв:

— … Я не для тебя сажала,

Я и поливала.

Я не для тебя сажала,

Я и поливала.

Для кого я поливала —

Того обнимала.

Во саду ли, в огороде

Девица гуляла —

Невеличка, круглоличка,

Румяное личико…

Судьбой двум морским побережьям были определены свои знаменитые покровители. Лорд Генри Питер Брум и Светлейший князь Михаил Семенович Воронцов в середине 19 века основали два города, ставшие впоследствии городами славы мировой и отечественной кинематографии. Бывшая французская деревенька, расположенная в живописном местечке под старинным названием «Cannes», превратилась в богемное место отдыха, творения известных писателей и проведения международного кинофестиваля. Теплый и привычно солнечный февральский денек. Старый город, порт, набережная Круазетт, украшенная высокими пальмами и роскошно оформленными дизайнерами газонами и лужайками. Разметка местных улиц в черно-белые квадраты шахматной доски.

— Куда может привести подобная дорога гостью города?!

— Конечно, на Аллею Звезд!

Красная ковровая дорожка Дворца Фестивалей, современное здание, увенчанное логотипом со знаменитой Золотой пальмовой ветвью. Среди множества каменных оттисков-плит хочу увидеть приложение руки признанной королевы отечественного кино. Ищу глазами имя русской Татьяны, главной героини экранизации романа всемирно почитаемого Льва Николаевича Толстого. Две ладошки кинодивы c автографом и надписью — TATIANA SAMOiLOVA. Имя — олицетворение молодости и победной весны — Вероника в признанном черно-белом шедевре «Летят журавли» («Когда пролетают аисты»), она же русская дворянка Анна Каренина, сыгравшая роковую любовь лицом, мимикой, глазами, душой, понявшая и с достоинством принявшая предназначение своей судьбы. Имена, имена, имена… Обсуждение на набережной за обедом английской киноверсии произведения. Общий вердикт:

— Не дано иностранке сыграть русскую, роман аllа russa — извечно глубокое чувство и большую трагедию. Кира Найтли — другая «Анна Каренина», бравурная, жестикулирующая, страстная, оттого погибающая.

— За здоровье и благополучие нашей Татьяны!

Возвратившись домой, подошла к полке своей кукольной коллекции «De Agostini». Рядом с бутылкой-сувениром шампанского, мастерски оформленной мамой одного из моих учеников, стоит хрупкая фарфоровая фигурка брюнетки в русской шубке, отороченной мехом, и белой мохнатой муфточке, с головкой в локонах высокой прически. Позади карнавалы в Кельне, Монте-Карло и Венеции, Пепельная среда. Немецкий город с его неделей костюмированного разнообразия, оркестровых и хоровых шествий, в эту неделю демонстрирующий дух патриотического сознания и национального единства. Марши, феи, гномы, летчики и стюардессы, пляски и пиво, вкуснейшая выпечка кондитеров, хранящих секреты рецептуры столетия. Французский город роскошного казино и модных бутиков, японского сада и музея подводной одиссеи Ивa Кусто, апельсиновый и пальмовый оазис с театральными и деловыми показами-выставками, архаика старого города и портовый причал, Коломбина, Арлекино, Казанова… В очередной раз перед глазами венецианская горделивая стать прогуливающихся по Сан-Марко местных пар, узнаваемые маски-участники, причудливое смешение марокканской экзотики, восточной тонкости и мудрости, европейской традиционности и сдержанности. Впереди русская Масленица. Блинное разнообразие, застольное обилие, такие же, как и русско-казачие удаль, размах и широта горизонтов. Церковные Прощеное воскресение и Великий Пост. Полуостров, затерянный среди полей, яблоневых и жерделевых садов, виноградников с его уникальными ракушечными пляжами, теплыми водами и лечебным илом Азовского моря. Город купеческих особняков с их старинными фамилиями. Три лета подряд встреча кинозвезд в родном Ейске. Кинофестиваль «Провинциальная Россия» на родине легендарных и всенародно любимых Сергея Бондарчука и Нонны Мордюковой. Красная ковровая дорожка, по которой шествуют, приветствуя собравшуюся публику и гостей курорта, известные в стране и за ее пределами актеры и режиссеры. Ежегодное, ставшее доброй и красивой традицией, открытие показов кинокартин. Напутственные речи мэтров и членов жюри, романсы и песни из любимых всеми кинолент, выступления местных фольклорных и цирковых коллективов. Праздничный салют в честь собравшихся верных поклонников и известных исполнителей ролей все еще популярного и не вышедшего из моды, вечного игрового искусства. Просмотры, обсуждения, споры, награждения и расставание с предвкушением скорой встречи. Любительница кинопросмотров, оценки — видения с разных сторон, оттого много путешествующая, полюбившая город-отчизну и город-шик, такие разные побережья таких разных стран-культур, но с общей сутью — тепла, отдыха, приема гостей со всего света и щедрого угощения. И вот однажды все же принявшая участие в совместном международном творении, пластилиновом мультфильме «Теремок». Общий творческий замысел-сюжет, авторский сценарий, наш интересный досуг на итальянском северном побережье Адриатики и ваша оценка на http://сhaika–staika.ru/rus/kinozal с его русской народной песней «Во саду ли, в огороде» в исполнении дочери:

— Во саду ли, в огороде девица гуляла.

У нее была коса да лента голубая…

«Теремок» — образчик общей русской обители, удостоившийся признания-оценки творческого конкурса «Панорама детства» Национальной образовательной премии «Золотого фонда Российского образования», сотворчества и сотрудничества русских голландцев, французов, американцев, швейцарцев, итальянцев, россиян, норвежцев. История добра, копилка детской мудрости, галерея юных гениев, шкатулка-хранилище мастерства педагогов-волшебников языкового пространства искусства, науки и культуры — всемирное наследие:

— Ну, так будьте же всегда

Живы и здоровы!..

Портрет незнакомки

Всю жизнь ее единственным маршрутом было восхождение по лестнице Св. Иакова: ступенька за ступенькой — назад домой, туда, где надежно, светло и радостно. От первого венка, сделанного в горах Адыгеи из медоносного и лечебного тысячелистника, через свадебный, свитый из белоснежных бутонов цветущей вишни, к торжественному адвентскому венку четвертого дня на Рождество.

Семейный праздничный стол по старой семейной традиции венчала украшенная свечами еловая корона в начале каждого декабря. Огней было ровно столько, сколько привычно членов семьи, их было традиционно много столетий четверо. Белая, красная, золотая, пурпурная… Белая, красная, золотая, лиловая… Белая, красная, золотая, сиреневая… Белая, красная, золотая, цвета восхитительной розы… Белая, красная, золотая, цвета вечерней дымки… Белая, красная, золотая, цвета розового пепла…

Это важное путешествие имело одну единственную цель: все видеть своими глазами. Людские реки стекались в ее настоящем увидеть портрет той, имен которой множество, отдавая дань ее создателю, носившему единственное имя, верно служившему одному королю, одному роду и единственной семье. Людская память сотрет надолго все разговоры и пересуды, но полотно парижского зала раскроет тайны лишь избранным, тем, кто, глядя на него, узнает в нем себя. Так было всегда уже много столетий, когда гасли одна за другой свечи. Белая, красная, золотая, фиолетовая… Белая, красная, золотая, лавандовая… Белая, красная, золотая, чертополоховая… Белая, красная, золотая, цвета ангельского крыла.

Дева с волосами тона индейского лета

Па-ба-ба, па-ба-ба-ба-ба, па-ба-ба

Па-ба-ба-ба-ба, па-ба-ба, па-ба-ба-ба…

Во времена молодости родителей была очень популярна песня романтичного кудрявого ньюйоркца, поющего на французском. Песня о невозможности расставания и вечной любви, романтичный мотив которой часто напевался:

— Была осень, такая осень, когда стоит хорошая погода.

Время, которое бывает лишь в Северной Америке,

там его называют «Индейским летом»…

Они ехали в лифте парижского отеля, беседуя с постояльцем из соседнего номера:

— Вы впервые в городе?

— Да!

— Уже побывали с дочерью в здешнем Disney-Land?!

— Еще нет, но, все может быть!

— Я впервые попал в волшебную страну в двенадцать лет, а сейчас мне двадцать семь. И все еще хочется туда вернуться! Мой самый любимый аттракцион — Питер Пэн. Как зовут маленькую принцессу?

— Ариадна.

— Какое красивое имя, почти Ариэль, любишь мульфильм о ней?!

Персонаж американской экранизации, Русалка с волосами цвета «индейского лета», огненно-красными, пылающими среди морских просторов, сразу вспомнилась. Современная история героини подводного царства, готовой пожертвовать собой и самым дорогим, единственно имеющимся ради вечной любви, одно из любимых приключений мультипликационной страны Великого Сказочника:

…Сегодня я далек от того осеннего утра,

Но будто бы я там,

Я думаю о тебе, где ты, что делаешь,

Существую ли я еще для тебя?

Я смотрю на волну,

Что никогда не достигнет дюны.

Видишь, как и она,

Я вновь откатываюсь назад,

Так же, как и она,

Я лежу на песке

И вспоминаю,

Я вспоминаю о приливах,

О солнце и о счастье,

Которые прошли у моря,

Целую вечность назад, век, год…

Проживание у моря и частые поездки к другим берегам, в чужестранные земли — сбывшаяся мечта:

— Я в гостях у французской Русалочки! Принцессы моих детских фантазий и грез! Прогулка по бульвару Montmartre, вверх к историческому холму, белоглавой Basilique du Sacré-Cœur. По пути восхождения мимо художественных лавок, уютных кафе с шумными компаниями, французских игроков в кости, начавших партию прямо посреди улицы на картонных коробках. Задержались среди собравшейся толпы болельщиков и простых наблюдателей. Поднявшись вверх по многочисленным ступеням и оглянувшись назад, увидели ошеломляющую панораму Парижа за спиной:

— Как высоко мы забрались!

Тут же услышали вопрос художника, рисовавшего неподалеку:

— Откуда прибыла маленькая путешественница?! О, из России? Не хочешь ли мне позировать?!

Ребенок с одобрением прыгнул на предложенную ему скамеечку, старательно выполняя все просьбы:

— Прирожденная натурщица! Как зовут твою игрушку?

— Kitty!

— Hello, Kitty!

— Я из Италии, Флоренции, пять лет работаю в Париже. Молодец, хорошо сидишь!

— Адель тоже у нас рисует!

Показываю фотографии ее работ, сохраненные в мобильной галерее:

— Как интересно! Этого кота рисовала ты? Просто профи! Умница! И натюрморт тоже твоя работа? А этот рождественский пейзаж, просто super! Кто с тобой занимается? Передавай respect своему наставнику!

— А это наш старший! Он танцовщик, студент хореографического отделения.

— Боже! Мне выпал случай познакомиться с русской семьей талантов. Какая для меня честь!

На холсте быстрые движения остро отточенного карандаша. Умело владея магией жестов, мастер воспроизвел всеми узнаваемую Адель в шапке с ангелом на фоне парка развлечений Уолта Дисней и башни Эйфеля:

— Великолепно, спасибо за дружеский шарж и память, рады знакомству!

Отважились на поездку в парижском метро. Дважды пересаживались, уехав не туда. Вдруг вспомнила, что книга писательницы-польки Мануэлы Гретковской, учившейся в этом городе, с собой. Спешное перелистывание страниц. Вот, наконец, и карта-схема станций здешнего метрополитена! Уточнение линии и дальнейшего маршрута:

— Ребята, нам туда, скорее, поезд подходит!

— Чтобы мы делали без книги?!

— Ничего, уточнили бы у прохожих, посмотрите, сколько народу!

— Да, воистину «Все мы здесь эмигранты»! Можно, я почитаю ее, пока будем добираться?!

Изучили премудрость колоды с ее символами — достопримечательностями столицы по пути в пригород, прочитав «Парижское таро» писательницы-антрополога, где нас ждали французские друзья. Уже вечером из гостей всей компанией поспешили на рандеву с «парижской дамой с большой буквы», сели на речной трамвайчик, укрывшись от начавшегося проливного дождя. Во время экскурсии по Сене слушали краткую историю города на пяти языках, осмотрели береговые окрестности в сопровождении песни пасмурной капели по ту сторону запотевших окон, в очередной раз полюбовались на огни вечернего города. На следующий день утреннее посещение Лувра, длительное хождение его залами, обошли все: разные эпохи, стили, направления. Засвидетельствовали почтение «таинственной незнакомке» Леонардо. После позднего обеда в кафе напротив, заполнили свой досуг вечерним катанием на елисейских каруселях и общением с французской семьей, любуясь панорамным взором на город с высоты колеса-обозрения. Перед муниципальной ратушей позабавились на катке, в номер вернулись румяными, отдохнувшими и голодными. Переодевшись, поужинали в ближайшем ресторане и вспомнили о «Париже» Седрика Клапиша с его героем-танцовщиком знаменитого кабаре:

— Вот мы и на улице с красной мельницей!

Перед входом в помещение выстроилась длинная очередь. Публика, волнующаяся, что представление вовремя не начнется, поскольку всех вряд ли за пятнадцать минут успеют раздеть в гардеробе. Слаженная работа служащих потрясла своей расторопностью и тактом:

— … В своем длинном платье ты была похожа

На акварель кисти Мари Лорансон,

И я помню, хорошо помню все,

Что я сказал тебе тем утром,

Год тому назад, век назад, вечность…

Собравшиеся в зале нарядные зрители за бокалом шампанского провели прекрасный вечер в обещанной обстановке праздника, действа, мастерства. Блеск и яркость декораций, высокий мелодичный голос русской солистки, международный состав кордебалета, озорство танцевальных постановок. Чем не вечер-romantic для двоих среди полного зала себе подобных?! И ответ себе самой:

— Зачем ты в этом городе?!

Мой профессиональный интерес к творчеству современника, русского по происхождению французского писателя-эмигранта Андрея Макина. Богатое христианскими перифразами его «Французское завещание», подвинуло меня риторический на диалог с самой собой и читателями в статье научного журнала «Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты». Связующая нить судьбы многих семей, подданных Российской Империи и СССР, русско-французские культура и литература сегодняшних времен. Серебряная пряжа Золотой Девы и загадочная улыбка «petite pomme» земных француженок привели в Cathédrale Notre-Dame de Pari c его служащими-католиками в белых сутанах, на вечернюю службу. Завораживающее звучание живых и чистых голосов, торжественность обстановки в сопровождении церковных хоралов. Уют и умиротворение, божественные мелодии и тепло красных свечей, искренность клятв прихожан и простых посетителей в этот предзимний вечер. Молитва перед столь родной, домашней иконой «Владимирской Богоматери», висящей на стене французской обители. Русские следы и современное российское наследие в Париже, во Франции. Нулевой меридиан французских дорог, поворот через левое плечо и бросание монеты, продолжение пути поутру на свидание со старинным Авиньоном. Крепости и валы, замки и усадьбы французской провинции, пыль погоста возлюбленной великого Петрарка, той самой, которую ищет главная героиня-наследница кино-шлягера по мотивам известного романа Дэна Брауна. Связь времен и языков, понимание закона вечной жизни и вечной разлуки. Однажды, поэт, увидев свою небесную голубку на службе в храме, понял для себя истину и цену познания. Подтверждение смыла вечных строк Джо Дассена в пору его «Индейского лета»:

…Мы пойдем, куда ты пожелаешь, когда ты пожелаешь.

И мы будем любить друг друга, даже если не станет любви,

И вся жизнь будет, словно это утро —

Все в цветах бабьего лета.

Спустя три года поздравление известного русского эмигранта, рожденного и крещенного на донской земле, проживавшего когда-то в оккупированной Варшаве, помнящего ее той прежней, еще не взорванной, пережившего бомбежку Белграда и другие события мировой истории. Православный подарок — икона во все тех же ярких оттенках красной яшмы. Приветствие — поздравление из далекой России в рождественский Нью-Йорк. Скорый ответ электронной почтой:

— Спасибо за подарок! Вчера у меня был 95-летний юбилей, а сегодня я получил от Вас посылку. Спасибо, спасибо!

Сага о Великанах

Детский утренник в зале городской школы искусств на улице М. Горького. Прекрасный спектакль-постановка с пришедшей на рождественское представление ребятней. Актеры на веселый час, проведшие в компании затейников под руководством профессионального лицедея в роли шведского персонажа Карлсона. Увлекательные состязания, познавательные конкурсы, в которых каждый рад попробовать свои силы, развлечения с непременным подарком-угощением напоследок. Нарядный зал вместил, как всегда, целую коллекцию костюмов и масок легендарных героев. Вечерние рождественские посиделки с сотрудницами в ресторане «Ра» с его стильным убранством зала-долины загадочных пирамид, кулинарные изыски шеф-повара, долгожданный звонок из северной столицы одноклассника, вызвавшегося встречать в Пулково, последние сборы:

— До встречи в Питере!

— Счастливого пути!

Приземление в зиму, после плюсовой краснодарской погоды, еще на трапе самолета погрузилась в дрему давних планов, давно вынашиваемых и вскоре сбывшихся. Впереди каникулы в Скандинавии.

В зале прилета толпа встречающих:

— Вот мы снова увиделись! Сколько лет, сколько зим?!

Общение по дороге, посадка в автобус на Хельсинки:

— Семье — привет, приятных новогодних выходных!

Такая далекая и загадочная, разноликая и колоритная, современная и фольклорная страна архипелагов и островов теперь совсем рядом.

Негостеприимная хозяйка — пасмурная дождливая погода, еще на границе не испортила впечатления нашего первого визита в соседнюю столицу. Утренний город просыпался. Сестра петербургской хельсинская Сенатская площадь, сиреневые и голубые блики праздничной подсветки. Оконные рамы, украшенные гирляндами зажженных огней, светильники-семисвечники на салфетках ручной работы, венки на многих фасадах городских улиц и узких проулков. Ощущение родственности, похожести, почти одинаковости, но все же неповторимости. На городском катке провели два часа, не пожалев потраченного времени. Впереди еще один переезд, и мы на пути в Стокгольм. В город прибыли на рассвете. У городской ратуши сделали снимок еще одного просыпающегося города:

— Никому ничего не напоминает?

— Красивый вид!

— Не одной мне нравится! Но об этом потом.

Больше века назад выпускник Королевской академии изящных искусств, будущий учредитель Национальной Ассоциации художников, Эжен Янсон, любовавшийся красотой залива Риддар-фьорд, написал несколько полотен. Уже осматривая шедевры Национального музея, заметили сходство знакомого пейзажа:

— Да, ты права, не одна ты, запечатлела этот самый берег!

С полотна, которое старше больше, чем на столетие моей фотографии, на нас смотрел противоположный берег Стокгольма, в огнях, розовая полоска восхода отделяла горизонт от закрытого густыми облаками низкого неба. Огромных размеров морское чудовище, плавающее в прибрежных водах и острые шпили готических соборов вдалеке, чудо-чудное, диво-дивное, сказка…

Знаменитый булгаковский роман, раскрывающий тайну многих исторических событий. Глобус, что разглядывает Маргарита, ужас взрывов, «горячих точек». Залы, залы, залы городской ратуши, эпохи, символика. Вот и знаменитый, где ежегодно проводят банкет в честь получивших награду и мировое признание, тех, кому присудили премию знаменитого Альфреда Нобеля, изобретение которого, используют люди не только в мирных целях. Золотой зал — бальный, тот, что приглашенные покидают в час тридцать минут, на котором играют знаменитые музыканты. Спускаемся той самой многоступенчатой лестницей. Впереди прогулка по улицам с домами, на чьих крышах проводил свой досуг тот самый Карлсон в компании Малыша. Навестили Мальчика — с пальчик, которого уже до нас успели осыпать конфетти и сладостями. Рунические вывески, рождественское убранство магазинчиков и лавок, студий и ресторанов. Вечерняя служба в местном костеле: золотой свет зала, запах еловых веток, торжественный красный подсвечников, хрустальный блеск городских фужеров-фонарей, караван лебедей и уток на водной глади. Наутро отправились в древнюю столицу Сигтуну. Вереницы одноэтажных улочек с их уютными кафешками и ресторанчиками национальных кухонь. Встретившийся по дороге черный лабрадор с соской в зубах вместо намордника. Неудачный прыжок местного рыжего разбойника-кота к птичьему гнезду, свитому на макушке высокого дерева, приземление и знакомство с нашей дружной компанией. Археологический музей с его древними местными находками. Маленькая ратуша и величественные развалины старой крепости. Прогулка по берегу озера, покрытого зеркальным щитом из голубого льда. Городской погост, украшенные еловыми ветками и фонариками могилы тех, кто отправился туда, где живут феи, имена улетевших вместе с ласточками в дальние края. Ужин в здешней таверне с ее запеченным гусем, местными соленьями и консервацией, теплым глинтвейном, пряничным домиком и песочным печеньем. Посещение этого городка отдыха и туризма заставило ностальгировать о своем далеком детстве, когда сидя на ступенях крыльца дома своих стариков, читала переводные песенки Юрия Вронского:

— Печь пирог я стану,

Окуну в сметану,

Масло и варенье, всем на удивленье!

И придет старичок

С бородою длинной.

И проткнет мой пирог

Золотой лучиной.

На следующий день огромный паром доставил нас в страну троллей. Черно-белые и серые оттенки северного неба, как краски знаменитых полотен Теодора Киттельсена. Мастера, что изобразил пещерных всемогущих существ, настолько правдоподобно, как и русский писатель, Михаил Булгаков, столь же колоритно в своем знаменитом романе Великого Тролля-Воланда «высокого роста, с зеленым светящимся глазом», одаривающего и шалящего, помогающего и карающего. Приобретение книг об этих интересных существах на трех языках — русском, английском и французском с напутствием:

— Они большие, страшные и беспощадные. Вам они очень понравятся!

Вот и бокал ручной работы с металлической подставкой в подарок:

— Из такого может пить только настоящий викинг!

Парк-Эдем открыл нам свои гостеприимные врата. Памятник человечеству с его привычками и страстями, потребностями и мечтами, современная скульптура высокой женщины и маленького мужчины — монумент-икона. Нашли каждый свой знак зодиакального круга. Вообразили себя звездочетами. Слепили снежных баб, оставив их для развлечения местной детворе, катающейся на санях неподалеку. Вот и морской берег. Закат, который хочется запечатлеть, солнечный диск, который хочется взять в руки, напоминающий большой шаманский бубен. В прибрежных волнах морская капуста, на листьях которой прикрепились большие раковины темно-фиолетового перламутра. Самовнушение, что это край Земли, потому что большая часть материка осталась за тобой. Край знаменитых мореплавателей и путешественников, первооткрывателей и исследователей. В местном музее приятное верчение огромного глобуса, на котором красная точка — это твоя Родина — Азов. Ейский уроженец, известный академик, участник морских и океанических походов великого норвежца — Тура Хейердала, Генрих Анохин, известный соотечественник — Юрий Сенкевич, еще один ученый и краевед — ейчанин, знавший их обоих — Евгений Котенко, с которым знакома была лично. Люди-легенды, и ты, прикоснувшаяся к их величию. Удивление и восхищение музейного служащего:

— Из Приазовья?! Надо же?! Фантастика! Нравится Вам у нас?!

Городская ратуша. В огромном зале высокая рождественская ель с его шестиконечной звездой, венчающей ее вершину. Портреты королевских особ, рождественский подарок и наш визит с миром в эту удивительную страну. Впереди еще одно королевство — ее Величество Дания! Марш настоящих, тех самых, «оловянных» солдатиков, прошедших ровным и слаженным строем, в сопровождении военного оркестра, православные луковицы-шапки Императорского собора, датская Русалочка, ожидающая на берегу, и памятник Великому Андерсену, вдохновившему еще в детстве на столь далекое путешествие:

— Куда?!

— К себе!!!

В копенгагенском салоне-магазине Страны Волшебства и Счастливого Детства подарки-покупки. Без приобретения длинноволосой Рапунцель жизнь дальше не мыслима:

— Ариадна, а как зовут русскую Рапунцель?!

— Варвара-краса, длинная коса!!!

Визит в загородную замковую резиденцию. Долгое гуляние среди причудливых садовых лабиринтов, кормление белок, лебедей и уток, хождение узкими коридорами-галереями. Огни вечернего Копенгагена, щедрый рождественский ужин в компании друзей-попутчиков.

Возвращение:

— Ну, как?! Довольны своим рождественским путешествием?

— Еще бы! А летом ты обещала смену в летнем лагере!

— Да, но это будет уже другая история!

Пересечение финской границы. В чемодане — теплые шерстяные норвежские свитер и палантин, бутылка можжевеловой водки, копченая форель, финская игрушка-лось и салями. Датская шерстяная шляпа со снежинкой, столько гармонирующая с моими русскими красными валенками, шведский вишневый ликер, коробки шоколадного ассорти на коньяке и виски. Новогодний Санкт-Петербург с предстоящим русским Рождеством, служба в Исаакиевском. Возвращение на юг, на котором в эту пору на оконном градуснике плюс десять и дожди. Рейс до Краснодара, три часа по Ростовскому шоссе, Ейск:

— Ну как, путешественники, не заблудились?!

— Сказка, мы из рождественской сказки! Получайте подарки!

Вечером посмотрели карту, висящую в детской на стене, обозначили булавками-флажками посетившие города — столицы. Заполнили фотографиями и монетами альбомы:

— Ну что, смотрим «Кон — Тики» или «Джек — повелитель великанов»?! Каникулы продолжаются…

Впереди множество неизвестного, оставшегося пока загадкой. Исследования, открытия, новые маршруты и знакомства. Спустя два года встреча с норвежскими и стокгольмскими коллегами на брюссельском мероприятии в юбилейную годовщину Великой победы, общение и обмен рабочими материалами, опытом, совместные экскурсии по столице Евросоюза.

Подарки акватории любви

Сияй ярко, как бриллиант,

Сияй ярко, как бриллиант.

Отыщи свет в прекрасном море,

Мой выбор — быть счастливой

Ты и я, ты и я,

Мы словно бриллианты в море…

«Diamonds» Rihanna

Рождественское утро кажется всегда самым светлым, снег на улице самым чистым и пушистым, а настроение самым радостным. Предвкушение празднования, о котором мечтаешь в любом возрасте и готовишься заблаговременно, — эта пора, пожалуй, самая яркая и звездная. Выходные собирают в тесном семейном кругу родственников, готовых угощать, одаривать и делить счастливые минуты праздника. С давних времен принято ожидать рождение звезды, водружать ее на ель, наполняющую дом свежим запахом лесной хвои, проявлять фантазию в украшении семейного очага и предвкушать чудеса. Ежегодно образ торжественного символа меняется, как и события в нашей жизни. В России, известной своими традициями карнавальных шествий, все жители в ожидании счастья. Со времен царствования Петра Великого они наряжаются и веселятся в зимнюю пору, передавая из поколения в поколение истории о морских походах и сражениях, открытиях и доблести первооткрывателей. Русский Император увековечен французом-скульптором Этьеном Фальконе и русским поэтом и писателем А. С. Пушкиным в знаменитом «Медном всаднике». Царь — создатель первого русского флота и армии — потешных полков — предстает перед нами в образе морского царя Посейдона-Нептуна с рыбой-змеей. Он же защитник южных рубежей — всадник-кентавр — расширивший морские пространства державы на постаменте камня-грозы, как свидетельство чудодейственной силы жезла Ильи Пророка и трезубца главного персонажа праздника Нептуна, столь популярного в современной российской среде. Мореплаватели не только вели торговые дела, но и знакомились с новыми землями и жителями, их населявшими, языками и обычаями. Традиция строить крепости-укрепления для обороны городов и деревень от нашествия неприятеля существует с давних времен. Если посмотреть внимательнее на карту мира, то пристальный и любопытный взгляд заметит звезды-крепости: голландские Наарден и Буртанж, японскую Горёкаку, итальянский Пальманова, русский Великий Новгород, азовскую крепость св. Анны, датскую Кастеллет, французскую Сен-Мартин-де-ре, португальскую Альмейда и многие другие. А некоторые города имеют расположение площадей в форме звезд с многочисленными лучами: парижская L» Etoile и новочеркасская Ермака. Сияют звезды на небе, освещая путь мореходам, горят звезды на высоких макушках рождественских елок: в Москве на Красной площади — пятиконечная, в Осло в зале городской ратуши — шестиконечная. Есть и на дне морском звезды разноцветные и причудливые по форме, которые счастлив каждый нырнувший увидеть. Всем семьям на Земле хочется в рождественские недели счастливого торжества и благосостояния, собраться в родственном кругу для поздравлений и воспоминаний о прошедших годах и обдумывания грядущего. Наследники каждой семьи в мире хотят пройти собственным звездным путем и заслужить признание и любовь. В наш век люди как никогда любят путешествовать и узнавать новое, делать свои открытия и дарить подарки-сувениры. Об одном таком презенте я хочу рассказать в своей истории.

В каком бы море не жила Русалка, принцессой какого бы подводного царства она не была и как бы ее не звали, она мечтает о любви. Морские девы обитают повсюду, и все они, в конечном итоге, встречают своих возлюбленных принцев, которые вместе со своим открытым сердцем и добрыми чувствами преподносят им самое дорогое — подарок-обещание, хранящий клятву о преданности навсегда. Пока морские царевны растут и мечтают о дальних странствиях и встречах, на дне морском в перламутровых раковинах растут горошины-жемчужины, которые через годы станут украшением их парадных диадем и колье. Деркетия и Мнемозина, Рось и Ариэль, Наяда и Ундина, Фараонка и Купава — все они, ожидая будущей встречи, в назначенный час украсят себя цветком кувшинки, белой лилии, нежно-розового лотоса, а может, аленьким цветком, который по старой русской традиции принято называть — Алатырь-камень. Этот восьмилучник, вышивали наши прабабушки и бабушки на белоснежных рушниках, хранящих будущих невест от всех невзгод и напастей, вешали на шею как оберег-цветок влюбленные; это камень-зоря, на котором Русалка превращается в пену и с частичками воздуха возносится к небесам; это рыцарский мальтийский крест с его лучами, названными ласточкиными хвостиками, что уносят маленькую девочку в царство эльфов, где ее именуют не Дюймовочкой, а Майей — майской девочкой — Мавкой — Русалочкой, девушкой русальих недель. Поэтому во многих странах до сих пор существует традиция веселиться и наряжаться в рождественские дни, вслед за которыми после карнавальной недели наступит черед романтичного праздника Дня св. Валентина, когда каждая морская принцесса в разных концах планеты получит подарок и признание от любимого. И вот уже почти столетие Ассоль дожидается своего Грея, приплывшего к ней на корабле с алыми парусами, а современные девушки получают от своих юношей валентинки моряков — восьмигранные шкатулки, изготовленные на далеком острове коралловых рифов — Барбадосе. В них причудливый узор, выложенный из морских ракушек далекого Карибского моря, укажет на признание в любви, сердечко или розу ветров, прокладывающих им путь к приключениям и дальним совместным путешествиям навстречу счастью.

Если вы попадете в наши приазовские края, то непременно узнаете историю о принцессе подводного царства — Тане. Эта царевна — Сирена азовских моряков, покровительница путешественников, жительница древнего Босфорского царства, не раз помогала мне переноситься к дальним берегам. Это именно она одаривает сказочников интересными сюжетами из своего рога изобилия, где бы они не находились — будь-то бухта Золотой рог Босфора Восточного на побережье Японского моря близ Владивостока или на берегах Босфорского пролива в Стамбуле. Одна морская валентинка, как память о навечно влюбленной паре — Ганувере и Молли — связанных золотой цепью вод Керченского пролива и историей почти столетнего романа Александра Грина «Золотая цепь» храниться в феодоссийском музее, сделанная руками современной русалки Ариадны, живущей на берегу азовского лимана и любящей играть с куклой немецкой мастерицы Анетты Химштедт — Таной. Она помнит, что когда-то ее предок пришел в эти края вместе с Петром Первым, ночевал с ним в степи и слушал истории об отважных мореходах из Египта, приплывших водами Черного моря и древних отважных наездниках, украшавших своих коней золотыми фаларами, изображавших людей-полурыб — Козерогов. Если вы в рождественскую ночь посмотрите на небо, то обязательно увидите это созвездие, а если загадаете желание, то оно обязательно исполниться покровителем этого праздника, моряков, купцов и детей — св. Николаем! И может, в следующей году именно вы отметите свою помолвку в воссозданной Варшаве, сделаете свое совместное фото у памятника защитнице города — Русалке с мечом?! А может, навестите ее знаменитую сестру в Копенгагене и положите свой букет известному датскому сказочнику?! Или станете участниками карнавала в Ницце, где всенародно избранные Король и Королева Лазурного берега с его баталиями цветов подарят вашей спутнице-попутчице королевский подарок — жребий — букет, как вестник скорой свадьбы?! А после посетите в соседнем Монте-Карло музей еще одного всемирно известного «Одиссея» подводного царства — Ива Кусто?! И после прогулки на катере по району «Маленькой Венеции» средневекового города Кольмар с множеством его каналов, решитесь на посещение Амстердама, в котором в новогодние дни вы встретите не только фей и гномов в деревянных башмаках, но и китайского дракона с его красными фонариками и вкусными морскими деликатесами тамошних кафе, а побывав на бриллиантовой фабрике Coster Diamonds, вы обязательно преподнесете друг другу дорогие подарки на всю жизнь, и ваши будущие дети пожелают спуститься на Землю, увидев распускающие бутоны тех самых знаменитых голландских тюльпанов. В то время как современная популярная обольстительница Карибского острова Барбадос с его флагом-трезубцем и гербом — рыцарем со своей верной свитой — бурым пеликаном и большой корифеной — будет петь для вас свою песню о любви, и вы решитесь на путешествие к дальним островам, где когда-то переживали свои приключения герои «Пиратов Карибского моря» на странных берегах в окружении сладостных песен морских дев:

…Ты — падающая звезда, я вижу

Мечту о наслаждении.

Когда ты обнимаешь меня, я чувствую, что жива,

Мы словно бриллианты в небе…

Фата-моргана

Один в поле не воин, а путник.

Пословица

Издревле существует поверье, что людям не дано знать своей судьбы. Одни полагаются всегда только на себя, другие все время ожидают помощи высших сил. Во многих культурах существует легенда о загадочной, разноименной стране, где каждый житель обязательно счастлив. Однажды мы путешествовали в компании удивительных сестер — погоды и непогоды, наделенных способностью рассеивать миражи, оказавшись в первый день наступившего года в Нидерландах.

В тот новогодний вечер гостья страны и города рассматривала украшенную витрину маленького амстердамского магазинчика. Перед ней стояла mannekijn, облаченная в черное длинное платье и темный плащ с капюшоном, элегантно наброшенный на плечи незнакомки. Эта кукла Пандора звала к себе, посмотреть на нечто неизвестное, похоже такое же красивое и заманчивое, как и она сама. Вспомнился сюжет картины, написанной автором, чье имя звучит как «дар Бога» с тех пор, когда ландграфство Гессен еще не появилось на картах Европы, и сын герцога брабантского и герцогини тюрингской не стал властелином своих земель. И никто не знает до сих пор имя той, которая значилась во второй части имени художника. В те стародавние времена принято было говорить: княжна хороша, и барыня хороша, а живет красна и наша сестра. Средневековая героиня незапамятных столетий повествовала свою долгую историю, словно повторяя давно всем известную евангелическую истину: «Hoc est corpus meum!» Рядом стояла позолоченная статуя Будды, приковывающая к себе взгляд, обещая раскрытие некой тайны. Неожиданно веселый смех заставил обернуться на показавшуюся в проулке дружную компанию жителей города — китайцев, бережно несших на своих плечах величественного Дракона. Персонаж восточного театрального действа, боа нашей Дамы, согревающий ее своим теплом, царственно пролетел по улочкам старого европейского города. Внезапно налетевший порывистый ветер заставил гостей города укутаться в собственные шерстяные шарфы и искать глазами ближайшее кафе. Город на реке, город-дамба — давно населенные земли. Мокрый после ночного дождя асфальт был покрыт раскисшими бумажными хлопушками, петардами и серпантином. Переменчивая погода побережья Северного моря — виртуозный создатель потрясающих видов здешних каналов, кажущихся живописными полотнами, будто написанными рукой той самой таинственной mannequin, поменявшей свой стеклянный витраж на пьедестал-мост. Дуновения порывистого ветра унесли сиреневые тучи с утреннего небосклона. Веер ярких солнечных лучей с его огненно-розовыми оттенками оказался в руках вознесшейся Девы. Этот обязательный атрибут ее погодных капризов приподнял настроение, праздник продолжался. Хозяин заведения, узнав, что мы из России, поинтересовался:

— Вам понравился наш город?!

— Да, безусловно! Такой мобильный, в тоже время традиционный. И прежде всего морское побережье, любим портовые города, поэтому сами живем на полуострове.

— С утра лил дождь, и мы еще не успели подмести улицы после вчерашнего празднования!

— Любят в Амстердаме Новый год?!

— О да, превосходный праздник!

При выходе заметили, что интерактивная картина небосвода уже успела вновь измениться. Все тот же исполнительный помощник — ветер-паж — качал лодочки на причале. Укрылись от него, спустившись в каюту маленького катера. Серая гладь моря заволновалась, переливаясь серебряными отблесками. За окном прозрачными нитями плакал дождь, наша небесная спутница тоже преобразилась, надев прозрачную фату, украшенную каплями-бриллиантами. Судно пронесло по нас череде городских каналов с разностью и неповторимостью их архитектуры, доставив нас к маяку — полосатой башне, возвышающейся на фоне моря. Солнце-штурвал по-королевски восседало на высоком троне, щедро одаривая нас своей благосклонностью. Морской сторожевой Маркен приглашал за обеденный стол в расположенном по близости отеле. Острые стрелы местного флюгера на высокой башне указывали дальнейшее направление нашего маршрута.

Остров Иль де Ре, маяки, «и башни, и церковный свод», королевские войны и имперские сражения, словно летучий голландец, рассказывали о событиях общечеловеческой истории и культуры, где нашим гидом была уже неизвестная, посвященная в масонские тайны, алхимию европейских интриг, революций и российских бунтов. Лавиния — прекрасная незнакомка в чепце, дама с цветами, итальянка Бравура, разбившая сердца роковая красавица французской колоды шведской и норвежской королевы Дезитерии, загадочной госпожи Le Norman, чьи «…глаза в иные дни обращены, там хорошо, и лишних нет, и страх не властен над годами, и все давно уже друг другом прощены…». Из позапрошлого столетия прекрасный и спокойный взгляд героини романтичного Окуджавы указывал дорогу во французские, скандинавские и австрийские земли, такие близкие и знакомые нам, помнящим простую истину об Иванах, непомнящих своего родства. Отправившись в путешествие по мотивам братьев Гримм, отца и сына Перро, отца и сына Дюма, распоряжений знаменитого серого кардинала, наставлений пастора Собора Парижской Богоматери, мы преодолели значительное расстояние по европейской карте в сопровождении мастера художественных и архитектурных искусств, чье имя запечатлелось в человеческой памяти многочисленными псевдонимами, которых мы насчитали больше тридцати шести: C. Charpentier, J. Holmstedt, Charles Marchant, R. Merkner, B. Lambert, Leo Perla, L. Bertini… и, наконец, Gessnitzer — «не отвергнувший божьего дара».

Вернулись в Россию, побывав в скором времени на Таманском полуострове, где познакомились с героями исторических русских романов о корабле с его командой и посланием к нам, живущим, познавшим тайну магического заклятья и его противоядия всех времен и народов. Таманская лодочка плыла, плыла печоринская шлюпка, связывая события французской истории наполеоновских времен, рассказывающих о восхождении рода Бернадотов на престол, чья королева, став Ундиной, уплыла к французским и турецким берегам, сохранив в сердце свою тайную любовь к Бонапарту. А в российской глубинке русский мыслитель смотрел на события своего века, как в зеркало русской революции, оставив нам в романах историю европейских империй. Проследовав дальше, минуя тропу француженки-путешественницы мадам Фурье, следуя с представителями партии красных и серых шапочек в приазовские степи, полные куропаток, отправились в дорогу без иллюзий к новым землям лермонтовских повествований и навигаций произведений Александра Грина в замечательной компании мариниста и архитектора Карла Кауфмана.

Розовый карнавал

— Я никогда не любила розовый. Цвет несбывшейся мечты, разбившихся надежд, заблуждений.

— Да, заблуждений, правильно!

Два часа из Ростова-на-Дону в Римини и долгожданная встреча с Адриатикой. Привлекательная скромность отеля «Franchina» с его постояльцами, съехавшимися буквально отовсюду: Америки, Голландии, Норвегии, Швейцарии, России. Международная команда летнего лагеря в сборе. Знакомства, беседы, первая прогулка по ночному городу. Огни уличных фонарей, ресторанчики и маленькие кафе, украшенные цветочными гирляндами и глянцевыми флажками, в чьем мерцании отыграли все оттенки розового, которых, оказывается, множество: от белого до алого. Розовый — это выбеленный красный. А значит, для меня русской, — красивый. Розовый карнавал в Червии именно такой: летний, теплый, незабываемый. Аромат цветущих повсюду магнолий, бледно-розовых, ярких, экзотичных. Обожаемый вкус малиновых шариков мороженого и вишневого бисквита. Пурпурная головка чертополоха на лужайке вблизи музея бабочек, порхающих в ажурном танце среди зала.

«Розовый фламинго-дитя заката» на моей сумке, как предвестник ветреной погоды. Свинцовые тучи над побережьем, стальная вода, серые капли дождя на окнах маленького двухъярусного катера, доплывшего до грандиозных конструкций метановых вышек. Итальянский берег пахнет рыбой, чье белое мясо тает во рту, как пена волн за бортом, а мускатное вино согревает так же, как круговые пляски дружной и веселой публики в ресторане.

Экскурсия в Равенну на лососевом автобусе, где белоснежные, лиловые квадратики винтажного стула-трона и старинного зеркала керамической лавки переливаются своим перламутром.

Сиреневая нарядность русского костюма маленькой Матильды и чайные розы льняного сарафана старшей Ариадны. Разрисованные белые футболки участников международного сотворчества, соученичества, сопереживания, дружеские рукопожатья и объятья при расставании.

Плывите алые паруса-детские кораблики по волнам одного берега Адриатического моря навстречу другому. Белый поезд до паломнического Бари, белый паром и уже черногорский берег.

Старый Ульцинь: белая церковь, белые мечети, пиратская архаика, албанские лавки, вот и туфли к моей сумке цвета старой розы. Вокруг заросли спелой ежевики, пышные розарии, гранатовая роща неподалеку, сочная дынная мякоть и бархатность арбуза на десерт, в базарный день бордо оливкового масла с отваром зверобоя.

Вот и Скадарское озеро. Случайно собравшаяся команда русских, французов и сербов, плывущая в одной лодке. Сегодня ведь Казанская. Королевский красный островного монастыря, янтарно-розовые гроздья виноградников, благословенные горы и долины, морские бухты с коралловыми рифами, — край здоровья, международного согласия и примирения.

Я никогда не любила розовый — цвет заблуждений, потому что сбывшейся мечты и добрых надежд.

По возвращении домой ярмарка мастеров-ювелиров, к моему новому розовому платью розовое ожерелье из бисера с множеством оттенков бусин.

Розовый — теперь не только мой любимый цвет.

Рыжие

Домочадцы, кот и пес: любимые мальчишки!

Эти рыжики стали членами семьи каждый в свой черед. Она торопилась на врачебный прием в детскую поликлинику, где маленькие пациенты ожидали, называя с ее «тетя-логопед». На одной из центральных улиц города разместился «птичий рынок»: собачники и кошатницы показывали своих питомцев, причесывали и расхваливали, давали советы по уходу и содержанию. Внимание привлек месячный бульдожка, тигрового окраса с белой грудкой. Он лизнул ее прямо в нос — оставить его было невозможно. Проведя свой четырехчасовой рабочий день, бежала за ним. И вот этот французик стал собственностью:

— Он теперь твой!

По дороге домой внимательно изучала карту с родословной от заводчика:

— Мама — израильтянка и папа — американец, чемпион-медалист. Да ты, у нас аристократ, мсье Скорлайт Оникс Натюэль Грегори!

Месяц своего очередного отпуска, совпавшего с бабьим летом, хозяйка проносила его под шеей с правого боку. Прохожие с любопытством спрашивали, глядя на торчавшие уши:

— Девушка, у вас карликовый кролик?!

— Нет, у нас собака!

Потом кормления каждые четыре часа и первые прививки, прогулки по набережной и Приморскому бульвару. День за днем. И вот первый выход на поводке: на Грегори полосатый флисовый костюм а ля пчела Майя, с металлическими заклепками рыжий кожаный ошейник. Пробежка по ноябрьским лужам, в которых уже плавали опавшие кленовые листья. Шедшая навстречу незнакомка поинтересовалась:

— Пчелка!!! А почему ты не в кроссовках?! Лапы промочишь!

Владелица пояснила:

— Снимает на ходу свои ботинки!

Под дверью класса по сольфеджио сидели ожидающие родители. В коридор из класса доносилось дружное пение «Зеленых ботинок» Сергея Гаврилова на слова Риммы Алдониной:

— Зеленые ботинки себе купили свинки

Зеленые ботинки и красные шнурки

Надели на копытца и начали резвиться

И начали резвиться на травке у реки.

Тип-топ, тра-ля-ля, прыг-прыг, хлюх-хлюх,

Хлоп-хлоп, тра-ля-ля, хрю-хрю-хрю…

Со второго куплета уже в классе слышалась дружная поддержка родительского спонтанного хора. Педагог с улыбкой выглянула за дверь и одобрила:

— Молодцы, родители, спасибо, браво, пятерка!

Оба хора — детский и родительский — созвучно продолжили:

— Сначала друг за другом все бегали по кругу

Потом в траве зеленой катались кувырком

Потом шнурки порвались, ботинки потерялись

И маленькие свинки остались босиком.

Тип-топ, тра-ля-ля, прыг-прыг, хлюх-хлюх,

Хлоп-хлоп, тра-ля-ля, хрю-хрю-хрю…

Преподаватель открыла дверь и попрощалась со всеми:

— До следующей пятницы, забирайте, своих чад!

Большая детско-родительская компания отправилась восвояси, продолжая напевать:

— Сидят и плачут свинки — Ну где же вы, ботинки?!

Зеленое в зеленом не могут отыскать

Захочешь кувыркаться и просто баловаться

То новые ботинки не стоит надевать!

Тип-топ, тра-ля-ля, прыг-прыг, хлюх-хлюх,

Хлоп-хлоп, тра-ля-ля, хрю-хрю-хрю…

Выспавшийся под школьной банкеткой в холле пес вторил:

— Хлоп-хлоп, тра-ля-ля, хрю-хрю-хрю… Захочешь кувыркаться и просто баловаться, то новые ботинки не стоит надевать!..

Всех приходящих и вернувшихся домой соскучившийся Грег всегда долго приветствовал высокими подскоками и обнюхиванием, благодарным хрюканьем и облизыванием, затем отправлялся на кухню, из которой доносился знакомый хруст лакомых палочек. Песик очень любил совместно делать уроки с дочерью мамы-хозяйки, что-то стащить со стола — карандаш или ластик:

— Ну-ка, попробуй теперь отними?!

Он был всегда непременным ассистентом во всех делах девочки и ее бдительной няней, строго следящей за порядком, превосходным участником-соавтором устраивания беспорядков в детской. Вечером по обыкновению в доме раздавался умилительный храп и посапывание на розовом коврике с большой косточкой-аппликацией. Вот чего он не любил, так это уборку в доме. Реагировал устрашающим лаем и рычанием на швабру и метелку для пыли — главных своих врагов. При этом слыл старательным помощником при пересадке цветов:

— Где тут вам порыть?! А вот здесь в горшке с хризантемами!

Осень продолжалась листопадом в городском парке: на земле лежал желто-красный ворох листьев, сливавшийся с окрасом шерсти цвета опавших листьев щенка. Грегори повизгивал от удовольствия:

— Я тоже листочек! Посмотрите, какой симпатичный! Айда, валяться и чесать спинку, нежится на ярком ковре!!!

Издали раздались детские голоса и смех. И вот, вскочивший рыжий пес-лист, стремглав, уже летит навстречу возвращающимся школьникам:

— Какой милый! А как его зовут? Вот это да, ушастый заяц-пес!

Повизгивая, радуясь встрече с ребятами, щенок покорно исполнял все их желания и команды:

— Грэг, сидеть! Грэг, фас! Грэг, голос!!!

Грегори — собака-Арлекин, милый фокусник, всегда главный гвоздь программы всех домашних застолий с заслуженными им лакомыми кусочками.

Второе чудо в дом принесли накануне отъезда в Италию. Нежный пушистый бело-рыжий шерстяной клубочек сладко спал на дне корзинки, укрытый байковым одеялом. Милое «мио-мяу»:

— Боже, какой кроха!

— Мама, давай оставим его себе! Ты только посмотри, какой он милый!

— Мио-мау! Мио-мяу!

— Как же тебя назвать?!

В историко-краеведческом музее открылась выставка-экспозиция «Маленький принц». Чудесный спектакль-постановка санкт-петербургского кукольного театра представил невообразимое множество образов кукол Барби в авторских костюмах. Сказочные куклы-папье-маше расположились в центре музейного зала, возле бархатных бордовых портьер с золотой бахромой и кистями-подхватами, рядом со стоящим в углу старым инструментом черного дерева. Перед посетителями предстала книжная планета-глобус с ее жителями — капризной красной розой, жизнью-историей на астероиде вулканов с верным другом — ушастым рыжим Лисом. На стенах висели эскизы-репродукции маленького Тонио, белокурого «Короля-Солнце», крылатого мальчика, спустившегося с небес. После просмотра они отправились в городской парк, где маленький усатый котенок-Принц долго ползал среди травы церковного поместья. Его попытки-взлеты за майскими бабочками-проказницами забавляли хозяек и других посетителей, пришедших кормить птиц и белок приходского питомника. Покровительство малышу подросшего и почетно отметившего свою годовщину Грегори, с задуванием первой свечи и лобзаниями домашних, умиляло гостей дома. Пес с галстуком-бабочкой на шее вместо ошейника, как и полагается имениннику, сосредоточенно следил за младшим членом семьи и не подпускал к нему никого. Котенок подрастал, его также кормили каждые четыре часа, делали у ветеринара первые прививки. По ночам слышалось мирное посапывание в корзине под надзором расположившегося рядом верного охранника. На время отъезда заботливое попечительство хозяйки передали приехавшему на каникулы к родным сыну-студенту. Через месяц мать и дочь вернулись из поездки в международный языковой лагерь. Увидев выросшего Принца, воскликнули:

— Как же ты подрос, малыш!

В начале осени кот и пес уже совершали свои первые совместные прогулки, рыжие приятели резвились среди паркового листопада, играли с детьми в футбол, приходя домой, боролись за миски.

Домашняя идиллия продолжается. У верных приятелей настоящая дружба, не разлей вода! И сейчас слышится громкое собачье похрапывание у правого бока на диване:

— Хрр-хрр-хрр!

Тихое кошачье ворчание у левого бока:

— Фрр-фрр-фрр!

Вечерами каждый из них занимает свое место в поролоновом домике с розой и на розовом коврике с косточкой. За завтраком каждый из них терпеливо дожидается своей порции витаминов, у них общие игрушки, они любят купаться с ароматными шампунями, их объединяет обоюдная неприязнь швабры и пылесоса. И так день за днем.

Осень-эмигрантка

Осень — запоздалый почтальон,

Груды листьев, словно груды писем.

Мне бросает в ноги, как укор,

Письма из моей, из прошлой жизни.

Поет моя соотечественница Фаина Николас в русском романсе на сцене российского центра науки и культуры запавшие в душу стихи Светланы Ковалевой:

— Нет, не согласна! Свое письмо с приглашением на международную пражскую конференцию и семинар я получила вовремя.

За окном родного Приазовья — «…бабье лето-время золотое…». Собраны деловые бумаги и чемоданы, аэропорт и:

— Здравствуй, Прага!

Я не в первый раз участвую в таком мероприятии и не впервые встретилась с этим старинным и красивым городом.

Осенняя Прага также хороша, как и рождественская: яркость зеленых медных крыш и разноцветность домовых фасадов, прозрачность порогов Влтавы и стаи белоснежных лебедей, высокая голубизна неба, красная почва загородных угодий. Этот город по праву считают самым колоритным в Европе и мире. В эту пору Чехия выглядит совсем по-королевски.

На образовательном проекте собралась интересная публика — преподаватели и методисты — представители международного научного мира, поэтому он и называется «Дети мира». Несколько эмигрантских волн русских органично вписались в мировое сообщество. Русский язык стал неотъемлемой частью мировой культуры, на нем мыслят и общаются, его преподают и изучают. Русскую культуру постигают повсеместно. На пражских улицах по-русски отвечают многие прохожие, русских можно встретить везде: в библиотеках, театрах, на экскурсиях и т. д.

Золото повсюду: в блеске осветительных ламп учебных аудиторий Карлова университета, драгоценных бликах русских икон и золотой фольги картин, что привезли на выставку мои друзья — коллеги, волшебных звуках органа и скрипача-виртуоза костела Святого Ильи, позолоченных куполах национального музея и богатом убранстве огромного холла с его скульптурами. Золотые огни ночного города и пражского метро, опавшая листва палисадников тихой посольской улочки. Встречи, диалоги, обсуждения, договоренность о взаимопомощи и будущих проектах. Личное участие и особая оценка моей работы во всероссийском конкурсе национальной премии «Золотой фонд Российского образования».

Осень, что так строго смотришь?

Знаю, подойдешь и спросишь.

В чем же, твое счастье, спросишь

В письмах, Осень, что ты мне приносишь.

Золотые пражские окрестности — эмигрантский город русских Карловы Вары с его роскошью отелей и целебностью источников, медовый солод пива «Крушовице», древняя история монастырей и храмов Кутной Горы, вершины рыцарского замка Штейнбергов. Возвращение домой…

Осень, милый друг мой золотой,

Добрая, шальная интриганка.

В этой жизни славной и большой

Я всего лишь только эмигрантка.

Чужая фамилия

В тот солнечный январский день дед с внучкой гуляли в городском парке. Голуби и воробьи стайками порхали возле фонтана, привлекая внимание шестилетней девочки. Седой офицер, вышедший на пенсию в годы хрущевской армейской реформы, вернулся в приазовский город с семьей, поселившись неподалеку от исторического центра. Внучка уже со своим отцом, ставшим, как и ее дед, военнослужащим, приехали в отпуск. Визиты к родственникам, праздничные застолья и разговоры о былых временах, история семьи в рассказах и рассматривании фотографий многочисленных семейных альбомов, марочных, открыточных и нумизматических коллекций. В семье никогда не говорили о трагических событиях, их не было. Все произошедшее давно со всеми знакомыми и близкими было светлым, как рождественский праздник, счастливым, как победный день, и героическим, как воинский подвиг. Словом, в этой семье все были благополучны, самодостаточны, на службе и всем в жизни довольны. Замечание, сделанное стариком, выражавшееся в просьбе не лезть в фонтан, чтобы не поскользнуться и не травмироваться, вызвало ответное возмущение у ребенка. На дедово:

— Упадешь и нос разобьешь! Придет милиционер и заберет внучку и деда Пономаренко в участок!!!

Внучка ответила, серьезно и уверенно:

— Ты не можешь быть Пономаренко, Пономаренко — это я! Ты не Пономаренко, это моя фамилия!

Пожилой человек, слегка усмехнувшись и удивившись, сказал:

— Как же не Пономаренко, ты моя внучка, и, стало быть, тоже, как я, Пономаренко!

Ребенок, не отступал, настойчиво, утверждая:

— Нет, Пономаренко я, а ты — нет!

Сама того не осознавая, маленькая упрямица, как в том, известном всем, изречении, говорила истину.

Вернувшись в город детства, юная студентка искала, как и многие в ее годы, интересные факты, семейные истории, их подтверждение и доказательства. Изучая архивные бумаги, ведя разговоры с оставшимися в тех краях не многочисленными родственниками, она нашла все же объяснение чуждости своей девичьей фамилии…

В городе тихих улочек

…И возвращается ветер на круги своя

(Кн. Екклесиаста или проповедника. Гл.1:6)

Замыкается круг… Отзывается эхо на Слово.

Тихий всплеск половиц отмечает прорехи пути.

Мир, качнувшийся вспять, обращается к истине снова.

Значит, нужно искать. Значит, стоило дальше идти.

Екатерина Иваниш (Кудрявцева)

Из цикла «Путями францисканцев. Марбург»

Возвращение в город детства, в котором она не собиралась задерживаться долго, преподнесло ей множество сюрпризов. Пока вышедшая из отпуска по уходу за ребенком преподаватель русского языка как иностранного летела рейсом Хабаровск — Ростов-на-Дону, в летное училище, которое перед войной в конце тридцатых окончил ее дед, пришла телеграмма о его сокращении. Так по приезду она осталась без любимой работы, но, как оказалось, совсем ненадолго. Однажды выйдя из галантерейного магазинчика, приобретя себе новые зонт и перчатки, задержавшись при выходе под крышей гостиного дворика, продолжая все еще раздумывать о собственных дальнейших планах, она услышала голубиное воркование: «Вули, вули…» Осеннее хмурое небо с темно-серыми тучами тяжелым грузом лежали на душе, на поля польской фетровой шляпы что-то капнуло, сначала подумалось, что это срывающиеся капли начавшегося дождя. Позже мама скажет:

— Пока ты решалась, тебе свыше подали знак, значит, судьба тебе остаться здесь и жить спокойно в этом городе. Голубь не просто так именно тебя пометил.

Ее ученики не заставили долго себя ждать. Разрываясь между собственным расписанием и занятиями дочери, она заново открывала этот город для себя. Ежедневные маршруты по тихим и уютным городским улочкам пробуждали каждый раз детские воспоминания, когда в редкие приезды старики водили ее в гости к родственникам и знакомым «на показ»:

— Посмотрите, как подросла наша девочка, как похожа она на отца!

Бабушка запомнилась своими сказками-притчами, до боли напоминавшими ей то гоголевские истории, то «Сказание о Вещем Олеге», своим подарком в День крещения — довоенной репродукцией Девы Марии с младенцем, кормящих голубей, с напутственными словами на обороте: " Олечке, внучечке, нашей Дюймовочке от бабушки на память, 1979 год.» Сестра, не многим ее старше, крещенная ранее в Украине в один день с их отцом, тоже получила своих трех ангелочков, отметив семейное торжество по случаю крещения еще одного члена семьи. Привычно с детства она, общаясь в основном в русскоязычной среде, всегда задавала себе вопрос, сама же на него в процессе жизни отвечая: «Вот мы какие-то не такие русские?!» Все в доме родных бабули и дедули указывало на присутствие чего-то не русского, другого: и кухня, и услышанные вскользь выражения стариков, манеры в одежде… В послевоенные годы не все могли себе позволить изобилие на праздничных столах, как и далеко не все вспоминали ушедшее: кто они и откуда родом. Картофельные блюда были коронными в повседневном и торжественном меню — die Reibekuchen, der Kartoffelpuffer, der Kartoffelsalat, der Kartoffelbrei, die Pommes, die Pellkartoffeln, der Kloss, die Bratkartoffeln der Kartoffelbrei, каждое утро бабушка заходила в комнату и уточняла у внучек, приехавших на каникулы:

— Картошку варим или жарим?!

И только уже позже поняли эту кулинарную особенность, сообразив: «А мы-то из немцев, швабы!» С бабушкой можно было обсуждать любые темы:

— Почему меня назвали Олей, а Таню — Таней?!

Не найдя ответов у нее, сестры бежали к маме:

— Сначала хотели назвать вас Сабина и Регина, распространенными у немцев женскими именами. Но возвращаясь из Магдебурга в один из отпусков, в купе соседями оказалась молодая офицерская пара, молодожены, так понравилось ласковое обращение супруга к жене, что спустя год, когда у нас самих появилась на свет девочка, бабушки и прабабушка умилялись одна за другой, сравнивая ее с другими наследницами:

— Танюша, Танечка!

— Що це за Рита, Элла?! А це у мене Танечка!

Родив наследника в первые годы после войны и назвав сына русским именем, бабушка, сама носившая имя российской императрицы Екатерины, пригласившей предков ее мужа в Россию, объясняла: «Была великая победа! Люди плакали и кричали от счастья: «Слава! Слава! Слава!»:

— Вот мы и назвали его Славой!

Бабушка играла не последнюю роль в воспитании своих внуков, учила от малого до великого:

— Танечка, разве так можно говорить о даме, она может на тебя обидеться?!

Трехлетняя Танюша сделала для себя вывод сразу: будешь обзываться — обидят тебя саму. В бабушкином палисаднике всегда росло много цветов, за букетами из которых захаживали курсанты летного военного училища. Цветов было так много, что «благоухающее поле» едва помещалось на придомовом участке во дворе. Срезая цветы каждое утро, владелица относила их на местный базар, где их быстро раскупали местные жители и гости курортного городка. Покупатели несли радость близким, а хозяйка — гостинцы внукам. Бабушка была не только хозяйственной, но и большой модницей. Ее всегда аккуратно прибранные смоляные полудлинные волосы под прозрачной, цветной яркой косынкой или шляпкой, подобраны были под платье, плащ или пальто, которые она шила себе сама, поскольку была хорошей портнихой и вышивальщицей. Дама, Dame… сохранила даже манеру завязывания платка. Он повязывался не так, как внучки привыкли видеть в книжных иллюстрациях и экранизациях русских сказок, не у шеи, а под подбородком. Позже одна из наследниц в своем первом изданном произведении вспомнит «…обожаемый вкус малиновых шариков мороженого и вишневого бисквита…», ассоциирующиеся у нее с теми самыми яркими помпонами-Bollenhut тех самых соломенных шляпок, о носительницах которых пел известный актер в экранизированном французском водевиле.

Покрытые лесом горы, курорты минеральных вод, вишневый торт со сливками, ветчина и «болленхут», сказка «Госпожа Метелица», конфирмация как отголоски прародины. Однажды за семейным застольем дедушка обмолвился, отвечая на привычные комплименты и тосты за хозяйку дома:

— Моя жена — гречанка.

Тонкий с горбинкой бабушкин нос, маленькие руки и стопы, кудрявые темные волосы и изумрудного цвета глаза выдавали в ней «породу», а подружки вспоминали:

— Катечка была такая красавица!

Бабушкин род прославил себя трудолюбием и известностью в городе, поскольку буквально был у истоков создания города, строителем зданий в причудливом архитектурном стиле, в котором угадывались масонские, каббалистические, кельтские и византийские мотивы и элементы декора, одним словом, — псевдорусском. Эти греческие поселенцы давно прижились в Приазовье. Переселившись когда-то из крымских земель по приказу Суворова, за веру их прозвали френккардаши, крымские греки-католики. Обрусевшие, принявшие со временем православие, но то и дело выдававшие секреты другой культуры: прекрасные знатоки и ценители хороших вин, вкуснейшей выпечки, принятые в здешних краях и в то же времени непонятые, загадочные и иные.

Хранитель тайны лазоревого цветка

Что так Снегурочку тянуло

к тому высокому огню?

Уж лучше в речке утонула,

попала под ноги коню.

Но голубым своим подолом

вспорхнула — ноженьки видны —

И нет ее. Она подобна

глотку оттаявшей воды.

Как чисто с воздухом смешалась,

и кончилась ее пора.

Играть с огнем — вот наша шалость

вот наша древняя игра.

Нас цвет оранжевый так тянет,

так нам проходу не дает.

Ему, поддавшись, тело тает

и телом быть перестает.

Но пуще мы огонь раскурим

и вовлечем его игру,

И снова мы собой рискуем

и доверяемся костру.

Вот наш удел еще не видим,

в дыму еще неразличим.

То ль из него живыми выйдем,

то ль навсегда сольемся с ним.

Белла Ахмадулина

Рождественский вечер предугадывал дальнюю дорогу навстречу детской мечте. В семье многие близкие отмечали свои дни явления на свет в пору зимних торжеств. «Вальс цветов», переливающиеся бусины короны первого карнавального костюма-загадки, хлопьями падающей с небес, таящей на теплой ладони, но все же остающейся оберегом и щедрым дарителем, исполнителем заветных желаний. Белая королева, осколок зеркала, ранящий сердце, огонь последней лучины, запах ели и мандаринов, изобилие домашнего ужина, воспоминания сбывшегося и обдумывание грядущего. Скандинавия, прочитанная в книгах великого сказочника, долго манила своими горизонтами. Свет праздничных витрин магазинов и лавок привлекал к поискам особенного, нужного и поэтому дорогого — подарков. В эти последние недели уходящего года она получила известие из городского архива: история ее предков предстала перед ней на страницах церковно-приходского тома, более чем столетие хранившего свои тайны. Покидая город, во всех смыслах для нее отчий, где однажды молодая пара столетие назад скрепляла клятвами в храмовом зале свой союз, в хранилище своей памяти правнучка поместила события минувшего века. Венчание предков на улице Сенной в церкви с двумя приделами — Александра Невского и Марии-Магдалины — на чьем месте теперь стоит ее дом, из окна которого каждое утро видны морской залив, корабли на причале и парящие чайки среди причудливых облаков. Ее собственное крещение произошло на соседней улице в доме, судьбой которому предназначено было стать святилищем и оказаться в наши дни художественным музеем. Внучка, однажды приведенная сюда любимой бабушкой, носившей имя великой государыни, подарившей эти земли жителям бескрайних просторов, бывала в нем, где часто по различным поводам собирались ее друзья и знакомые, местные и приезжие художники, музыканты, писатели, гости города на сцене-алтаре под сводами росписей стен, сокрывших обшивкой всемирную и общечеловеческую историю. Презентации, выставки, юбилеи, награждения и простые встречи мастеров, дивные истории полотен, повествующие о прежних временах, легендах и притчах, вечные темы надежды, любви, верности и долга. История края, вырастившего ее, настолько древняя и событийная, позволившая не одному поколению рассказать о великом и былом, самобытном и неповторимом. Провожая уходящий 2012 год, она готовила себя к роли хранительницы тайны лазоревого цветка. В этом городе, в конце 19 века приютившем выходцев из разных губерний Российской империи и других стран, построил свой дом и купец, помнившийся жителями нерусским, кузнецом, это место так и прозвали потом — «дом не русского». Особняки ейских мещан и сейчас рассказывают удивительную историю степного национального букета, фасады которых демонстрируют старорусские и византийские элементы декора, причудливое кружево и замысловатый ажур ковки крылечек и крыш, ворот и потолков комнат. Помнящая себя в городе со странным названием, происхождение которого до сих пор остается спорным, то ли от греческого названия реки, то ли памяти о подарке Ея Императорского Величества Екатерины II этих земель, Ейске, она с детства научилась разгадывать загадки образов лилий в доме ее родной бабки Екатерины, рассказавшей ей множество сказок, притч, легенд, тайн о кладах курганов, истории семьи с ее пришествием в земли Приазовья в 17 веке с Великим Петром. Теперь внучка, родившаяся в пору метелей и морозных оконных узоров, крещенского сочельника с его таинствами гадательного вечера — Новечерия Богоявления — знает все истории древних хранителей города.

— Вы не слышали о ейских драконах? Не бойтесь, они у нас не кусаются, поскольку появляются из розовых бутонов?!

— Неужели не познакомились с молодым человеком, который снимает перед вами шляпу?!

— Зачем вам Египет, если мудрость древней каббалы скрывает наш город?!

Внучка была любимицей своего деда, наделенного певческим талантом. Перед домашним крыльцом была когда-то старая калитка, увитая зарослями китайской розы, привезенной из далекого Приморья в родное Приазовье во времена окончания службы капитана на военном корабле, открывавшая тропинку в палисадник с его садовыми ромашками, болгарскими красными розами, остролистыми гладиолусами, виноградными лозами и зарослями мяты. В их доме любили принимать гостей, петь и слушать пластинки, подаренные старшим внуком — юрисконсультом известной фирмы «Мелодия». «Колыбельная» и «Аве Мария» Анны Герман, «Миллион алых роз» и «Арлекино» Аллы Пугачевой, «Листья жгут» и «Городские цветы» Михаила Боярского, в далекие 90-е — романсы цыганки Валентины Пономаревой, среди которых история Снегурочки, этого рождественского посредника, ангела любви и вечной молодости. Этой семье прадед когда-то передал семейный оберег — образ Николая Чудотворца, написанный на деревянном холсте, покровительствующий купцам и морякам, родному городу, новогоднему торжеству. Семью не обошли невзгоды и бури исторических перипетий страны, она смогла сохранить память о своих корнях и встретившихся людях на жизненном пути. Потомок русских и греков, населявших с незапамятных времен приазовские земли, внучка знала семейную легенду о помощнике-коне, уносившую ее в старые времена скифов, конных витязей — кентавров, даривших своим возлюбленным степные цветы. Эти удивительные растения будь то дикий донской тюльпан, разноцветный и распускающийся на короткое время весной или растущий в предгорьях Северного Кавказа тонколистый пион-воронец кровяного цвета, врачующий сердечный недуг. Треск хвороста и сухой травы в вечернем костре, ощущение жара огненного пламени и долгие разговоры о стародавних временах. Цветок, выросший под низким южным небом, названный лазоревым — любовный талисман многих поколений — воспет в народных преданиях и казачьих песнях, русских сказках и былинах, знакомый с детства аленький цветочек — искра, распаляющая человеческие сердца. Чтение исторических преданий Юрия Вронского и документальных хроник Генриха Анохина дополнило представление о населявших эти земли людях, древних волхвах, знавших и передававших своим ученикам тайны мироздания, пробуждало историческую память, подстегивало к путешествиям собственными маршрутами. Так в пору зимних праздников она осуществила свою детскую мечту, побывав в Скандинавии.

Они приедут в Стокгольм на рассвете. Зимнее солнце, не торопясь, приподнималось из-за линии горизонта, четко разделявшей сумрак северного неба и покрытую снежным покрывалом шведскую землю. Улицы города встретят их блеском уличных фонарей-фужеров, торжественными службами и пряничными домиками местных кондитерских. В рождественскую пору роль покровительницы праздника — св. Люсии — в каждой семье исполняет старшая дочь, наряженная в белое платье с красным поясом и традиционную корону из свечей, обходящая всех домашних с угощением и добрыми пожеланиями. Растаявшая по весне Светлая Дева обретет новый образ в своем сарафанном одеянии с венком из красных, желтых и синих цветов, согретая солнечными лучами, она побежит босыми ногами — голубыми ручьями, заблестит чешуей своего рыбьего хвоста русальих летних недель, когда зацветут северные фьорды, а южные степи покроются пестрым ковром лазоревых цветов. История молодой девушки, обладательницы божьего промысла, хранительницы домашнего очага, посредницы между миром живых и предков, продолжится в пору бабьего лета — Рождества Богородицы, когда из-за хмурых туч вновь пробьются лучи света, засеребрится паутина на костре осенних листьев, и вспомнятся слова еще одного русского романса Александра Иванова на стихи Светланы Ковалевой:

Расплескалось солнце на рассвете,

Красно-рыжим разлилось в поля,

И багряной ниткой самоцветов

По лесам рассыпалась заря.

Бабье лето — время золотое,

Растревожит сердце, обожжет.

В эту пору нету мне покоя,

А душа то плачет, то поет.

Бабье лето, бабье лето над Россией —

Золотая, но не долгая пора.

В синем небе легкой стайкой журавлиной

Бабье лето улетает со двора.

Вензелями русских сарафанов

Хороводов манит карусель,

В русых косах вьется лентой алой

Озорного танца канитель.

Лунным светом речка серебрится

В молоке тумана берега,

В бабье лето девушкам не спится,

Песни тихо льются до утра.

Бабье лето, бабье лето над Россией —

Золотая, но не долгая пора.

В синем небе легкой стайкой журавлиной

Бабье лето улетает со двора.

За лесами слышен плач жалейки,

Трав душистых стелется дурман,

И терзает душу мне, злодейка,

Сердце рвет шальная песнь цыган.

Теперь ее собственные сын и дочь тихими зимними вечерами за чашкой чая у семейного очага с интересом слушают о легенду сказочном эликсире магического цветка, который готовят для людей эльфы до рассвета, и передадут своим потомкам.

Золотой фонд

— Когда впервые началась моя миротворческая деятельность?

— С тех пор, как начала познавать этот мир, тем самым творить его, создала таким, каким увидела и полюбила.

Мое начало постижения азов от образования состоялось среди бескрайней пустыни с ее буддийскими монастырями.

— Кто я среди тех барханов?!

— Носитель русской культуры и языка, одного, одной?!

— Нет, потомок греков и русских всегда с восприятием мира неоднозначно и по-другому, но как все…

С детства привыкла видеть морской бриз и полоску горизонта, откуда выплывает солнце и куда оно ныряет обратно, пять лет среди песков — узнавание иного, неизведанного и безумно интересного. Затем возвращение в казачьи земли, в страну, которая уже не существует, но это на первый взгляд, она все та же, просто переживает очередной виток своего развития под другим именем.

— Это имя прежнее, возвращенное?!

— Нет, знакомое, но наполненное новой жизнью, обогащенное семидесятилетним временным отрезком. Итак, я россиянка со своим и чужим, многогранным и многоязычным.

Летят годы, годы различных культур, вот и нынешний — Год литературы, последняя для меня — профессия. Свои юбилеи отмечают не только люди, но и книги, произведения. «Золотой цепью» с Крымом связал меня основатель города моих предков — князь Михаил Семенович Воронцов. Мое детище — международный клуб «Приазовское Лукоморье» — в местах, где по пушкинским изысканиям находится сказочная страна, у которой «…златая цепь на дубе том…". Последние прожитые семь лет — познание окружающего моими детьми, родными, учениками, коллегами и знакомыми. Списки литературы, программной и дополнительной на разных языках, конференции и круглые столы, постановки и спектакли, фестивали и конкурсы, каждый из которых — фундамент следующего мероприятия.

Мой визит в Грецию, на родину моих предков, которые служили России со времен существования Архипелагской (Русской) губернии. Ничего не бывает случайным. Представляюсь собравшейся публике как председатель международного жюри творческого конкурса русскоязычных:

— … Краснодарский край!

— … Вы наша!

— Конечно, и Ваша! У меня очень красивая родина — Россия-Греция!

Снова переношу не впервые себя с далекого берега к своему азовскому побережью.

Мир безграничен, многоликий, поликультурный и разноязыкий со множеством историй. Я тоже житель Гринландии, придуманной русским, прожившим и разделившим судьбу России, дождавшаяся фрегат и встретившая своего «Грея», из рода потомственных моряков, отслуживших и отдавших долг родине в водах Японского, Черного и Азовского морей, понявшая главное в своей жизни, чувство любви — это единственное связующее звено с этим миром — миром, окружающим тебя, вымышленным и художественным, который стал реальностью, как комната исполнения желаний в замке героев Александра Грина.

Эссе о писателе-современнике

«Как и все русские — я фаталист…»

Андрей Макин

Летят годы. Больше двадцати лет назад студентка-филолог вела разговор о любимом писателе с незнакомцем, доказывала превосходство полюбившегося еще в детскую пору литературного творчества М. Ю. Лермонтова. Собеседник, не возражая, спросил:

— А вы роман М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» читали?!

Призналась, что читала, но еще год назад на школьных уроках литературы уделяли больше внимание его «Запискам юного врача», «Собачьему сердцу», «Белой гвардии».

— Что изменилось за прожитые годы?!

Стала преподавателем русского языка и литературы, логопедом, писателем, членом Международной гильдии писателей. Профессиональным интересам не изменила: занимаюсь образовательными и коммуникативными вопросами людей, которых в современном образовании принято называть носителями нескольких языков и культур — билингвами (полилингвами). Междисциплинарные стыки филологии и истории, лингвистики и психологии, культурологии и искусствоведения, биологических и медицинских дисциплин позволили стать специалистом-координатором в области образования и здравоохранения.

— И почему же я писатель?!

В своем литературном этюде «Шахматная королева» вспоминаю: «Знакомый инципит Льва Гинзбурга «…тихо плещется вода, голубая лента, вспоминайте иногда вашего студента…».

— Латинское начало-incipit, вводная формула старинных рукописей и первопечатных книг. Тогда, еще неизвестный миру титульный лист, указывающий на автора и название. И через столетия взявшийся за писательское перо по-прежнему выделяет цветом и шрифтом свое начало-название. «Вначале было слово, и слово было у Бога…». Сначала был и есть чтец — первый посвященный в клирики. Служение чтеца, пользующегося особым преимуществом — privilegia cleri, с его привилегиями и подсудностью. Современный ученик и его наставник с незабываемым гимном студенчества:

…Много зим и много лет

Прожили мы вместе,

Сохранив святой обет

Верности и чести…