Девушки были почтительны: многих из них Тураах доводилось лечить, а вскоре они одна за одной начнут выходить из родительской семьи, создавать свою. Благословлять их будет Тураах. И алгыс к Нэлбэй Айысыт, сопутствующей рождению детей, тоже будет произносить над ними она.
И все же, стоило Тураах появиться у колодца, веселый щебет прерывался. Ее уважали. Шли к ней за помощью. Благодарили.
Однако не считали своей. Не принимали в свой круг.
Тураах остановилась чуть поодаль, наблюдая за окруженным хвостатой сворой Бэргэном. Одна из собак, белая, с черной подпалиной на боку, заметив гостью, отделилась от плотного кольца и доверительно ткнулась в ее ногу носом: давай знакомиться? Тураах присела на корточки, подставила ей открытую ладонь и, дождавшись одобрительного обнюхивания, заглянула в улыбающиеся собачьи глаза. Разномастные: один пронзительно голубой, другой светло-ореховый.
— Ты ей нравишься, — отметил Бэргэн, глядя на то, как Тураах возится с дружелюбной лайкой. — К злому человеку Эрэллэ́х не подойдет: очень чуткая.
Как не получалось ему довериться, впустить в свою жизнь настолько, чтобы делить не только орон да счастье, но и тягучий ужас кошмаров, тревоги и сомнения
