Оглавление

1. Мои истоки
2. Часть 2
   1. Глава 1
   2. Глава 2
   3. Глава 3
   4. Глава 4
   5. Глава 5
   6. Глава 6
   7. Глава 7
   8. Глава 8
   9. Глава 9
   10. Глава 10
   11. Глава 11
   12. Глава 12
   13. Глава 13
   14. Глава 14
   15. Глава 15
   16. Глава 16
   17. Глава 17
   18. Глава 18
   19. Глава 19
   20. Глава 20
   21. Глава 21
   22. Глава 22
   23. Глава 23
   24. Глава 24
   25. Глава 25
   26. Глава 26
   27. Глава 27
   28. Глава 28
   29. Глава 29
   30. Глава 30
   31. Глава 31
   32. Глава 32
   33. Глава 33

Часть 2

Глава 1

Шло время, а иногда и летело. Забывалась война, и мирная жизнь брала своё. Большими и яркими событиями не были освещены последующие три года. Кроме того, что в семье Никифора родилась дочь Татьяна. Постоянные заботы о колхозе и семье были по-плечу Никифору — богатырю. Он успевал везде. Казалось, что он может находиться одновременно в нескольких местах. Очень скоро колхоз, которым руководил Никифор, стал занимать в области передовые места. Он успевал приготовить утром завтрак и обед, а ужин готовила Ганна. С Танюшкой оставляли пятилетнего Валеру, когда Ганна на весь день уходила на работу в школу. Несколько раз за день забегали домой то Никифор, то Ганна. Но ничего, справлялись и дети росли. Чтобы поддержать семью погибшего брата Фёдора, Никифор выбирался в Москву, возил подарки для близких. Это всё помогало Галине растить детей, всё же трудные времена были. Возвращаясь из Москвы, Никифор в ярких красках рассказывал о поездках, о Москве. Казалось, что он мечтал перебраться в Москву. Но он даже заикаться об этом боялся. Он был человеком партийным, поэтому собой не распоряжался. Куда пошлёт партия, там будет работать и жить. Но мечтать-то никто не запрещал. И он мечтал. Жил и мечтал, работал и мечтал. Но мечты не мешали выводить колхоз и людей к лучшей жизни. И он целиком отдавал себя своему делу.

Жизнь есть жизнь и, в ней горе чередуется с радостью, так — попеременно. Внезапно пришла, печальна весть из Москвы о скоропостижной кончине Галины. История была запутанная. Отчего, невзначай, почила относительно молодая женщина, было не понятно. Концов в этой истории не нашли, а может и искать не хотели. Схоронив Галину стали решать, как поступить с детьми. Никифор на правах старшего в семье распорядился: детей в детский дом не отдавать, а оформить на них опекунство. Сам покинуть свой пост он не мог, Петра так же на месте удерживала партийная ответственность, а терять жильё в Москве он считал расточительным. Поэтому решили, чтобы Лёнка оформила на детей опеку и, продав в селе дом, перебиралась в Москву. Так и поступили. Оформление бумаг заняло немного времени. Но было единственное но, Павел. Он официально всё ещё оставался мужем для Лёнки. Он так же не мог самостоятельно покинуть школу. Подав запрос в районо, получил отказ. Что выбрать мужа или Москву для Лёнки не было вопросом. Она уехала в Москву, продав часть дома, и взяв с собой дочь. Ещё давно, с первого своего посещения столицы она мечтала об этом событии. Сокровенная мечта исполнилась. Приехали они в Москву зимой. Город произвёл на Валюшку неизгладимое впечатление. Кругом — фонари и свет в доме, который не отключали после одиннадцати часов. не то, что — у них на селе. На улицах вечером — много народа. Весь народ опрятно одет, а женщины одеты, как в кино. Младшая Валентина с радостью приняла родных. Горе дети воспринимают иначе взрослых, и, наверно, недопонимая случившееся, она радовалась приезду сестры и тётки. Познакомила Валюшку со своими друзьями. В школу которую взяли с потерей двух классов, и получилось, что пошла Валентина старшая в тот же класс, что и младшая. Из-за этого в душе у старшей Валентины залегла обида. На кого и на что обиделась она и сама не могла объяснить. Лёнка устроилась на работу в Госзнак, где когда-то во время войны работала Галина. Получая гроши за работу и мизерное пособие на детей, жили практически на алименты, которые приходили от Савелия. Денег от продажи части дома выручили совсем мало, их только и хватило что на переезд и первые несколько месяцев. Лёнка привыкшая жить на своих продуктах, еле сводила концы с концами, мало помогало и то, что Никифор с Манечкой регулярно привозили сами, или передавали со знакомыми Лёнке продукты, Времени на вязание платков совсем не было. Поэтому платки она сама не вязала, зато учила вязать девочек, но у них это плохо получалось, что очень злило Лёнку. Но злилась она только дома, а на работе была весёлой и радушной. Теперь все знакомые называли её Еленой Дмитриевной, и Лёнка была горда этим. Ходила с высоко поднятой головой. Дети были одеты скудно. Девочки кутались в пуховые платки, ходили в демисезонных пальто. Обувь была тоже холодная. Поверх ботинок они одевали связанные Лёнкой «учи», другими словами шерстяные гетры. Много гулять на улице Лёнка детям не разрешала, чтобы не простудились, поэтому девочки проводили почти всё свободное время дома. Но и дома было холодно, так как топила Лёнка только на ночь. Девочки и дома кутались в платки и носки, благо Манечка снабжала шерстью и пухом в достатке. Только Витюшку удержать дома было сложно. Он при малейшей возможности убегал на улицу к друзьям, кататься на санках с горки. Однажды, как обычно, он убежал от девочек. Долго они ждали его в этот день, но Витёк всё никак не приходил. Уже смеркалось и вот — вот должна была прийти с работы Лёнка. И, вот, наконец, открылась дверь, и Витюшка буквально вполз в комнату. Он был весь покрыт ледяной коркой. Катаясь на санках, он попал в прорубь. Увидев это, мальчишки разбежались кто-куда, и ему самому пришлось выбираться из проруби. Речка была не глубокой и находилась недалеко от дома, это и спасло ему жизнь. Он ползком добирался до дому. Девочки засуетились. Им хватило ума попросить помощи у соседей. На плите грелась вода для стирки, и соседка с девочками сразу посадили его в корыто с горячей водой, потом напоили парня чаем и уложили в кровать, закутав в одеяло. Та же соседка выстирала заледенелую одежду Витьки. Когда пришла с работы Лёнка, всё уже было завершено., а Витюшка спал. Девочки сказали, что он немного приболел, вот и спит. Ничего не заподозрила Лёнка, иначе побоев всем было бы не избежать. В Москве она распустилась и при любой провинности детей, поднимала на них руку. Она и раньше была крута характером, а в Москве и вовсе разошлась. Соседи наблюдали за происходящим как-то отстранённо. Женщина одна растит троих детей, ну шлёпнет когда, только им на пользу. Так пережили они первую зиму. А Летом Лёнка отправила детей к Никифору. Всё лето дети провели у Никифора. Витюшка, взяв Валеру за руку, шёл на речку ловить рыбу, а девочки везде ходили с Танюшкой. Танюшка бегала хвостиком за своими Валями. Девчушка была озорной и подвижной. Часто она смешила всю семью. Так однажды залезла Таня на огромную вишню за ягодами. На ней было — новое, только что сшитое Ганной платье. И вот она сорвалась с надломившейся ветки, полетев вниз. Только разорванное до подпушки платье спасло её от удара о землю. Танюшка висела на подпушке и, болтая ножками, кричала. В таком положении и обнаружили её сёстры. Валентина младшая предлагала зашить платье, но Танюшка сняла его, скрутила и засунула в стог. Только на следующую весну нашел Никифор полусгнившее платье, ругать девочку было поздно. Ещё один раз Танюшка искупалась в бочке, в которую собирали дождевую воду. И опять виной всему — вишни. На этот раз залезла Танюшка на крышу крыльца, да не удержалась, а покатилась и прямо в бочку плюхнулась. Сестры даже ахнуть не успели. Достали девчушку из кадушки, ополоснули чистой водой и переодели, а потом весь вечер смеялись, вспоминая её полёт. Весело провели лето дети. А главное… ели вдоволь. Осенью Лёнка решила, младшую Валюшку отправить к Мане в село, вернув в Москву только свою Валентину и Витюшку. Маня с радостью приняла племянницу. Устроила в местную школу, где та проучилась почти целый учебный год. Самым счастливым для Валюши, после смерти матери, был этот год. Она ожила и даже немного поправилась от заботы Мани, которая всю свою нерастраченную материнскую любовь изливала на Валю. Хозяйство у Мани и Петра было крепкое. Первый год за всё военное и послевоенное время Валентина была сыта. Она всем, чем могла, помогала тётке, а та и не требовала от неё никакой работы, видя, какая та слабенькая. А в Москве, с Валюшкой старшей, разыгрывалась драма. Валентина училась со своей сестрой, и дети, уважая младшую Валюшку, не позволяли надсмехаться над деревенской девчонкой, которая смешно разговаривала. Когда Валентины не стало в классе, то насмешки над ней стали обычным делом. Худая, рыжеватая в веснушках деревенская девочка стала в классе изгоем. Мальчишки не давали прохода, постоянно дразнили её, дёргали за тонкие косички и смеялись надо всем, что говорила девочка. Особенности в разговорной речи села, где выросла девочка, и Москвы разительно отличались. Часто приходя из школы, Валюшка рыдала навзрыд. Лёнка не выносила её слёз и бранила её за слёзы. Поэтому ревела она исключительно в одиночестве. Ревела от обид, от зависти и от голода. Она постоянно хотела кушать. Получая за детей пособие, Лёнка часть его отправляла Манечке, на содержание племянницы. Денег еле хватало, и питались они очень скудно. Худой, долговязый Виктор часто вступал в драки, защищая сестру, да просто так, поэтому постоянно ходил с разбитым носом и синяками. Вышел новый указ и школы разделили на женские и мужские. Когда Валюшка перешла в женскую школу, обстановка поменялась. Но Валюшка не перестала рыдать теперь уже от зависти, холода и голода. В этот год Лёнке не удалось достать достаточно угля и дров на зиму. Вдруг новая неприятность настигла Лёнку. Комиссия из совета по опекунству пришла проверить, как живут дети. Не найдя Валентины младшей, оставили предписание и вызвали Елену Дмитриевну на собеседование. В комиссии ей строго объяснили, что дети должны жить там, где прописаны и, отправлять в гости их можно не более, чем на три летних месяца. Испугавшись, что отберут детей, Лёнка уехала за Валюшкой. Со слезами отдавала Маня Валю Лёнке. Валюшка тоже без охоты поехала в Москву. Привезла Лёнка девочку без документов из сельской школы. И тут встал вопрос, в какой класс брать девочку? На год ниже идти в школу Валентина отказалась, а документов о том, что она отучилась в следующем классе, нет, так и не ходила она в школу до начала лета. Покричала Лёнка, покричала и решила отправить Валентину на работу, а учиться — в вечернюю школу. Устроили Валюшку в столовую Госзнака посудомойкой. Проработала она всё лето, до проверки, которая нагрянула в столовую. Эта комиссия составила акт о том, что в столовой работает ребёнок, который работает целый рабочий день и поднимает тяжести. И Валюшку уволили, чтобы избежать неприятностей. Сердобольная женщина из комиссии устроила Валюшку в столовую завода, где раньше работал её отец. Валентину приняли в коллектив, как родную. Поставили её официанткой в отделение для инженерно-технического персонала. Она накрывала на стол и, подавала блюда директору и главному инженеру завода. Девочка была опрятная, всегда чисто, хоть и бедно, но со вкусом одета, да и судьбой своей вызывала уважение этих высокопоставленных людей. По просьбе поварихи Гали Ленинградской заведующий столовой распорядился выдавать дополнительный паёк Валюшке, который она приносила домой. Эта женщина пережила блокаду Ленинграда и, потеряла там всю свою семью. За то и звали её в столовой: Галя Ленинградская. Своим доппайком Вал подкармливала вечно голодного Виктора, иногда перепадало и старшей Валентине. Девочки между собой ладили и многим делились, до одного момента, пока не разразился скандал. Этот скандал расставил всё по своим местам. Очень хотелось Валюшке младшей новое шелковое платье, фасон которого она увидела в книге «Домоводство», которую подарили ей сотрудники столовой на день её шестнадцатилетия. Вся её одежда состояла из перешитых вещей её матери, а девушке так хотелось чего-то нового. Так, тайком от тётки, стала она откладывать из зарплаты денежки, а когда скопила нужную сумму, купила материал и заказала себе у портнихи платье. Гордая приобретением, принесла обнову домой и ну хвастать перед сестрой. Старшая сестра виду не подала, что завидует, но в себе затаилась. Когда пришла с работы домой Лёнка, всё ей и выложила, сказав, что тоже хочет новое платье. Лёнка, вечно нуждавшаяся в деньгах, просто озверела, когда узнала о проделках племянницы. Она закричала нечеловеческим голосом и сначала побелела от крика, а потом покраснела от ярости. Слов она не выбирала и всю свою ярость излила на бедных сирот. Досталось всем и племянникам, и дочери. А вскоре получила Лёнка большую целевую доплату на детей. Деньги выделили на одежду детям-сиротам. А Лёнка распорядилась деньгами по-своему: купила красивое демисезонное пальто и новые ботинки для дочери. Как увидела младшая Валентина старшую сестру в новом пальто, закатила тётке скандал. А той, как с гуся вода. Прорыдала девушка целую ночь, а наутро пошла в отдел опеки с заявлением на свою опекуншу. И опять в дом пришла комиссия. Соседи встали на сторону детей. К этому времени Валентине младшей уже исполнилось шестнадцать лет, и в комиссии по опекунству решили оставить Валентину опекать брата. Валентина прогнала тётку из своего дома.

Унывать Лёнка не стала, устроилась на работу с жильём и осталась в Москве. Несколько раз во время каникул приезжал к Лёнке Павел, звал обратно в село, но она. категорично. отказывалась возвращаться и подала на развод. Развели их без особых хлопот, только и стоило это, что пришлось съездить в деревенский сельсовет. Жили они с дочкой в маленькой комнатёнке при гостинице, а работала она дворником в этой же гостинице. Валентина доучивалась в той же школе, куда каждый день ездила на автобусе. Жизнь у них складывалась неплохо. Зато младшая Валентина вертелась, как белка в колесе. Брат подрос, и за ним требовался глаз да глаз. А для этого у девушки не хватало ни сил, ни времени. Днём работа, а вечером она училась в вечерней школе. По просьбе Валентины младшей и распоряжению директора завода, ей выделили материал для строительства пристройки к комнате, в которой они жили с Виктором. Папин друг — дядя Коля привёз материал к дому, и они общими усилиями с соседом соорудили пристройку. Помогали строить друзья, которых у доброжелательной девушки было много на заводе. Девушка была хрупкая стройная, улыбчивая и общительная. Сразу несколько парней положили на неё глаз. Но они для Валентины были просто друзьями. Безвозмездно все друзья помогали ей строить пристройку. К осени пристройка была готова, теперь в старой, ставшей проходной, комнате расположился Виктор, а девушка — в новой собственной комнате. Сосед печник сложил в комнатушке печку. Новостройку решили отметить новосельем. На новоселье пригласили тётку с сестрой. Тётка пришла, пришла и Валюшка. Отметили новоселье весело. На этом празднике познакомилась старшая Валентина с Николаем — другом младшей. Парень Валентине старшей очень понравился. За годы, прожитые в Москве, Валентина старшая научилась правильно произносить слова, и теперь ничего не выдавало в ней деревенскую девчонку. Мать старалась принарядить Валентину, и выглядела она так, что ничем, не отличаясь от москвичек. Несколько раз Николай приглашал старшую Валентину на общие прогулки, когда вся заводская компания собиралась на ВДНХ, и дружно катались на аттракционах или просто гуляли по аллеям выставки. Зимой они, взяв коньки, катались на катке, который заливали на ВДНХ. Часто ходили в Останкинский парк. Дружная была компания. Пришло время и ребята ушли в армию. Ушёл в армию и Николай. Старшая Валентина уже к этому времени окончила школу, и работала в котельной при гостинице, а младшая заканчивала школу рабочей молодежи, продолжая работать в заводской столовой. Район, где жили наши герои, граничил со знаменитой воровской «малиной» — Марьиной рощей, что не могло не сказаться на воспитании Виктора. Предоставленный целый день сам себе, он учился спустя рукава, часто прогуливал школу, и все усилия сестры в его воспитании не приносили никаких плодов. Он рос озлобленным на всех и грубым. Положительные успехи в жизни сестры на него не производили никакого впечатления, а только злили. Он всегда был недоволен чем-то. Помогать по дому отказывался. Несколько раз Валюшка вызывала Никифора, которого все дети семейства называли — папаней, тот приезжал, вразумлял парня. Но его вразумлений хватало не надолго, и Виктор начинал вести себя по-старому. Связался с неблагонадёжной компанией, связь с которой закончилась колонией для несовершеннолетних. Только усилия и связи Никифора уберегли Виктора от тюрьмы. Отбыв в колонии 2 года, Виктор уехал жить под надзор к Никифору. Ничего о своей жизни в колонии Виктор никогда никому не рассказывал. Так прожил, работая в колхозе и под надзором дяди, целый год. Приехав в Москву, пошёл учиться в училище на столяра. Эта специальность увлекла Виктора, а тут, чтобы он не болтался, Лёнка с Никифором решили его женить. У Ганны была племянница Серафима. Девушка красивая и эффектная, словно с открытки. Вот с ней и познакомили Виктора. Повстречавшись месяца два, они расписались без свадьбы, поселившись в комнате Виктора. Прописывать Серафиму Валентина не спешила, наблюдая за девушкой, поняла, что брат её Серафиме не нужен, а ей нужна только московская прописка. Хозяйкой Сима была никакой. Готовить не умела, стирала двумя пальчиками, питались они с Виктором только хлебом, молоком и конфетами. На такую жизнь Виктора хватило лишь на три месяца. Поскандалив, он подал на развод и выгнал Симу домой в деревню. От их совместной жизни остались только две фотографии из Загса, на которые уговорил их Никифор. А Валентина в это время совсем обосновалась в столовой завода, окончив курсы поваров. Теперь она была помощником шеф — повара. Её все уважали, и она была на хорошем счету у начальства. Страна оправилась от военных ран, жизнь налаживалась, налаживалась жизнь у всей семьи. Валентина старшая, закончив школу устроилась работать кочегаром в гостиницу, где работала мать. А Лёнка, будучи интересной женщиной, несколько раз получала предложения руки и сердца от мужчин, но все они были неустроенными, поэтому она им отказывала. Так и не устроила она свою личную жизнь. А Москва… Москва кипела и готовилась к проведению Всемирного Фестиваля молодёжи и студентов. Целые новые кварталы вырастали в Москве, как грибы. В едином строительном ансамбле вырос проспект Мира, отстраивались близлежащие микрорайоны. Недалеко от места, где стоял дом Валентины и Виктора, началось строительство новых домов, а по окончанию строительства стали набирать дворников с предоставлением жилья в этих домах. Лёнка быстро подсуетилась, и они с дочкой получили огромную по тем временам комнату в двухкомнатной квартире, где кроме них поселилась семья из трёх человек. Радости женщины не было предела, да и девушка радовалась новоселью. Валентина младшая искренно поздравила родных, когда те отмечали новоселье. У Никифора и Ганны родился ещё один сын — Владимир. Девочки иногда ездили в гости к Никифору и Манечке, да и Никифор был частым гостем в Москве, а вот Маня не любила Москву, поэтому в Москву не ездила. Зато Елена Дмитриевна при любом удобном случае срывалась к сестре.. Привозила ей разные подарки из Москвы, а от неё — картошку, капусту, морковь и молочные продукты, договариваясь с проводниками проехать по-дешёвке.

Глава 2

Валентина старшая продолжала работать в котельной гостиницы и там познакомилась с красивым парнем. Когда она узнала, что зовут его Павел, сразу вспомнила случай, который произошёл с ней несколько лет назад, и поняла, что это — судьба. А случай такой. Ездили они зимой, в канун Крещения, в гости к Никифору вместе с Валюшкой младшей, и решили погадать. Шутка, конечно, но что-то в этом было таинственного. Вышли наши Валюшки на перекрёсток и начали ждать. Вдруг, старшая увидела, как к перекрёстку направляется соседский паренёк, которого все в селе звали Павлухой. Валюшка хмыкнула и говорит: «Значит, суженого моего будут звать — Павлом». Засмеявшись, младшая развернулась, и нос к носу столкнулась с мужиком, имя которому было Владимир. Девочки засмеялись и бросились домой. Посмеялись и забыли. А тут такое совпадение. Павел начал ухаживать за Валентиной. А Лёнке он не пришёлся ко двору. Парень он был весёлый, любил побалагурить, часто бывал навеселе. Именно третье так не нравилось Лёнке. Плохо она относилась к мужчинам, которые были слабы на выпивку. Но девушке лишенной мужского внимания, нравились ухаживания Павла. А Павел применил всю свою лирическую натуру. Писал стихи — посвящения, как у Симонова, например стихотворение, называлось: посвящение В.С. и далее стихотворение, от которого дух захватывает. Какая девушка устоит? Он был нежен, ласков и красив. Только что пришел из армии. Почти шесть лет прослужил на флоте. Моряк — мечта любой девушки. Парень был невысокого роста, но слажен гармонично, был он подвижным с грациозными движениями, хорошо танцевал, обладал красивым голосом. Темные, почти чёрные волосы лежали красивой волной над тонкими тёмными бровями, почти сросшимися на переносице. Глаза были светло-чайного цвета, но цвет глаз был непричём, так как глаза его были бездонны, когда они встречались со светло-голубыми глазами Валентины. Конечно, Валюшка влюбилась, и ни о ком кроме Павлика думать не могла. Этот парень напоминал ей артистов из любимых фильмов, на которые она ходила вместе с сестрой. И жизнь ей хотелось построить такую же, как в кино. Повстречались, повстречались, а весной Павел повез Валентину знакомить с родителями. Для храбрости Валюшка позвала с собой сестру, боялась ехать одна. Родители Павла жили в пригороде Москвы в рабочем посёлке леспромхоза. Семья переехала в этот рабочий посёлок после войны, когда вернувшись из эвакуации, нашла в своей квартире чужих людей. От их большой квартиры осталась одна комната, в которой огромная семья не могла поместиться. Промучились год, оставив в комнате младших детей Павла и Ольгу, переехали к старшему сыну, который к этому времени устроился на работу в леспромхоз и получил жильё, как участник войны. К этому времени семья брата и родители Павла занимали уже половину дома в разных концах и с разными входами и всё же места еле хватало на всю семью. А семья была большая: брат Василий с семьей (жена Наталья и маленький сынишка Вячеслав), родители с сестрой Екатериной и внучкой Тамарой, дочерью их старшей дочери. Павел, приезжая, обычно ночевал в построенном посередине огорода сарайчике, который прозвал каюткой. Там стояла кровать и тумбочка, Павел провёл туда свет, и чувствовал себя прекрасно, когда летом приезжал к родителям, ночуя там. Родители приняли девушек сдержано, а молодёжь — радушно. Вечером девушки попели песни, посмеялись над рассказами Павлика о его службе в армии, и умиротворенные улеглись спать в каютке Павла, а он отправился ночевать на сеновал. Наутро младшая Валентина, пошла в туалет и случайно подслушала разговор Павла с матерью. Мать доила корову и отчитывала сына за неразборчивость. Монотонным голосом она говорила, что одна дочка у матери никогда полностью не сможет войти и подчиниться законам огромной семьи. Всегда мать для неё будет на первом месте, и нужно обратить внимание на младшую сестру, которая миловиднее и — сирота, она всегда будет рядом с семьёй мужа, далее войдя хозяйкой в родительский дом. Услыхав, всё это Валентина перепугалась и убежала. Павел ей совершенно не нравился, никаких отношений с ним она завязывать не собиралась, как отреагирует Павел на слова матери, она даже боялась загадывать. Но Павел повёл себя, как взрослый, выслушал наставления матери, а сделал по-своему. Валентину старшую он полюбил, и ни о ком больше слышать не хотел. Чтобы не огорчать сестру младшая ничего старшей не рассказала об услышанном. По дороге в Москву они в основном молчали. А в Москве при встрече делились друг с другом впечатлениями об увиденном. Семья Павла немного удивила девушек. Отличался уклад жизни этой семьи от уклада их семейства. Казалось, что всем заправляет мать, но последнее слово всегда — за отцом. Они были настолько разными внешне. Мать была высокая темноволосая, темноглазая, худая женщина. Отец был светловолосым с голубыми почти водяного цвета глазами, он казался низкорослым и коренастым, но не был ниже матери. В доме было много икон, а у икон горели лампадки, на столе под иконами аккуратно сложены церковные книги, сразу видно было, что это семья верующих людей. Валентину старшую этот факт немного испугал, но по приезде в Москву она не стала думать об этом. В это время Москва шумела Международным Фестивалем. Это событие страны оставило неизгладимое впечатление на всю жизнь города и людей. Павлик работал в гостинице, и достать пригласительные билеты на то или иное мероприятие для него не составляло никакого труда. Столько — незабываемых встреч, вечеров молодёжи и концертов. Девушки в сопровождении Павла побывали на разных мероприятиях этого международного события. Павлик был активным участником многих вечеров, которые проходили в гостинице. Он читал свои стихи, участвовал в пьесах, пел песни. Его активность зажигала медлительную Валентину, как спичка. Все ночи напролёт они проводили вместе на мероприятиях. Гуляли по ночной фестивальной Москве.

Роман Валентины и Павла расцветал яркими красками. Познакомил Павлик Валентину со своей сестрой Ольгой, которая была на три года старше его. Но ничего общего Валентина с Ольгой не нашли, слишком уж велика была разница в возрасте, аж восемь лет. Только из-за Валентины Павлик наладил отношения с Ольгой, с которой не общался несколько лет из-за её поступка в отношении его. Павлик простил ту несправедливость, с которой сестра лишила его жилья. Ольга — замужняя дама, ждущая ребёнка, решила улучшить свои жилищные условия. Она выменяла родительскую комнату в центре города, на две комнаты — в трехкомнатной квартире на окраине Москвы, совершенно забыв о брате. Павел остался на улице, но унывать не стал, а ушёл жить в общежитие ремесленного училища, в котором в это время учился. Такой поступок Ольги осудили родители и особенно отец. Она лишила семью последней связи с их родным домом. Дом, в котором располагалась квартира, где оставили родители Ольгу с Павлом, раньше весь принадлежал семье деда Павла. Отец Павла, приезжая в этот дом, отдыхал душой, вспоминая былое. Последняя связь с родным гнездом была прервана. Отец Ольге этот поступок никогда не простил.

Невзирая на ворчание Елены, молодые люди продолжали встречаться каждый вечер, когда Павел не был на занятиях в техникуме, в который поступил после ремесленного. Так встречались они почти два года, а когда Валюшка поняла, что носит ребёнка, поставила мать перед фактом: « У меня скоро будет ребёнок, поэтому Павлик переезжает к нам». Поворчав, Лёнка согласилась. Павел переехал. Сказать, что в дом пришёл настоящий мужчина, этого сказать было нельзя. Конечно, Павел помогал Лёнке убирать снег, но по дому он ничего делать не хотел. Лёнка поняла, что приняла в дом ещё одного ребёнка. Валентина тоже не любила заниматься домашними делами. Все домашние обязанности выполняла Лёнка. Гуляли и веселились молодые, а Лёнка их обслуживала: готовила, стирала. Что заставляло безропотно выполнять всё это? Наверно постоянно грызущая вина за то, как она хотела оставить Валюшку на лавочке. Эта вина постоянно висела на душе Лёнки тяжелым грузом. Иногда Лёнка возмущалась никчемностью дочери, делала замечания Павлу, но этим расстраивала только себя. Молодые люди жили и не думали ни о чём. Павлик был лёгким человеком, во всех отношениях. Он мог моментально собраться ради какого-то интересного дела, поехать за тридевять земель. Мог жить с любыми лишениями. Быт для него был не важен. В еде он был неприхотлив. Как только Павел вошёл в семью, отношения с племянниками у Елены наладились, и те часто приходили в гости. Тогда в доме селилась молодость, хотя… Лёнка никогда и не чувствовала себя старой, она веселилась вместе с молодыми людьми от души. Павел был затейником и придумывал каждый раз, какие-нибудь новые развлечения, в которых и Лёнка с удовольствием принимала участие. Так же весело они встретили Новый год. Всё бы хорошо складывалось, беременность у Валентины подходила к финалу, только Павел не спешил оформить с Валентиной официальные отношения. Это очень расстраивало и мать, и дочь. Как-то накануне старого Нового года, проводив утром Павла на работу, Валентина почувствовала резкую боль и очень испугалась. До родов, по подсчётам врача, оставался целый месяц. Хорошо, что в этот момент к ним забежала Валюшка. Увидев мучения сестры, побежала искать Лёнку. Лёнка пришла домой и распорядилась идти в родильный дом. Он находился недалеко от их дома, и добраться до него можно было только пешком. Почему Лёнка не вызвала скорую помощь, это так и осталось вопросом. Добирались с частыми остановками почти целый час. Одетые в широкие пальто, дамы произвели на принимающую санитарку большое впечатление. Когда она раскрыла дверь, и увидела сразу трёх женщин, удивлённо спросила: «Все к нам?». Услыхав, ответ, что только одна, успокоилась, взяла Валю под руку и повела оформлять. Валюшка с Лёнкой постояли немного около родильного дома, прочитав о часах посещения, ушли домой. Вечером вернулся с работы Павел, узнав, что жену увели рожать побежал к родильному дому. А на улице зима творила сказку. Крупные хлопья медленно падали увеличивая сугробы. Медленно кружась снежинки, переливались в свете фонарей. Ветра не было, и снежинки плавно кружились в слышимом только ими вальсе. Павел кружился в такт падающему снегу. Душа его была в полёте. Добравшись до здания родильного дома, узнал, что Валентина ещё не родила, разочарованный он вернулся домой. Лёнка чуть дыша от усталости, процедила, что целый день чистила снег, и не успела ничего приготовить на ужин. Павел не расстроился, а ушёл на кухню готовить. Первый раз за время совместного проживания он приготовил ужин. Лёнка удивилась, когда он принёс дымящуюся сковородку с вкусно пахнущей картошкой и тарелку с квашеной капустой. Как в этот момент она зауважала парня и поняла, что своей чрезмерной опекой портит детей. В эту ночь Лёнка не сомкнула глаз, всё думала, как там её Валюшка, вспомнив, как тяжело проходили роды у неё. А Павел, поужинав, сразу провалился в сон и проснулся очень рано. Ничего не говоря Лёнке, взял лопаты и пошёл чистить снег, которого навалило много ночью. Работа спорилась, и очень скоро участок, закреплённый за Лёнкой, был вычищен до асфальта. Закончив работу, убрав в подвал лопаты, Павел опять помчался к родильному дому и, узнав, что вечером родилась дочь, с песнями и, пританцовывая, влетел в комнату, где Лёнка собиралась на работу. Увидев весёлого парня Лёнка, улыбнувшись, спросила: «Ну, кто?». «Людмила, Люсенька!» ответил Павел. Лёнка даже прослезилась от этого известия. Павел сообщил, что ей не нужно торопиться на работу, потому что снегопад закончился, а участок он утром вычистил до асфальта. Лёнка с умилением посмотрела на Павла и произнесла: «Ну, пойдём тогда завтракать». Наработавшийся и совершивший утреннюю пробежку к роддому Павел с удовольствием поглощал всё, что приготовила Лёнка. Насытившись, побежал на работу, кинув на бегу, что вечером хорошо было бы отметить событие. Лёнка с гордостью сообщала всем знакомым, что стала бабушкой, и вечером комната гудела от собравшихся отпраздновать появление девочки. Разошлись далеко за полночь. А в ночь опять пошёл снег. Все ночи пока Валентина была в роддоме Павел с Лёнкой чистили улицу, а по утрам передавали передачи Валентине, и даже несколько раз Валюшка показывала в окно маленький свёрточек. Конечно, с высоты четвёртого этажа ничего рассмотреть было невозможно, но всё равно было трогательно. В записках Валентина писала, что роды прошли несложно, и девочка родилась, по-словам врачей, доношенной. Она, на взгляд, Валюшки, была самой красивой из всех малышей, лежащих на каталке, Валентина сразу узнавала свою дочку, когда малышей привозили кормить. Однажды привезли на кормление детей, и Валентина, взглянув на малышку, которую ей дала нянька, закричала, что ей принесли чужого ребёнка. Сердце колотилось, и наворачивались слёзы. Нянька начала ругаться, как это не твой ребёнок, корми, а Валюшка уже рыдала. Она точно знала, что это не её Люсенька. На носике её девочки было еле заметное беленькое родимое пятнышко, по которому Валюшка сразу узнавала свою доченьку. У принесённого ребёнка пятнышка не было. А в другой палате рыдала ещё одна мамочка. Нянька невозмутимо поменяла детей, накричав на одну и другую мамашку, что не нужно поднимать панику и тем более рыдать. Больше чужих детей ей не приносили. Чем дольше находилась Валя с дочкой, тем больше скучала без неё. Наконец-то, пролежав в родильном доме десять дней, Валюшку с доченькой выписали. Встречать пришли всей семьёй: Лёнка, Павел, Валентина и Виктор, приехала и мать Павла Ксения, взяв с собой внучку Тамару. Люсеньку вынесли на улицу, где шёл мелкий снежок. Уголок с нежными кружевами закрывал лицо новорожденной. Любопытные родственники, открыв кружевной уголок, пытались рассмотреть девочку, столпились вокруг Павла, держащего дочь. Снег падал на лицо и губки девочки, и в этот момент она сморщилась и начала дуть губками на падающий снег. Это звук рассмешил всех собравшихся. А Павел произнёс: «Вот какая Люка — Злюка». Так и стали, с его легкой руки все родственники, дразнить девочку: Люка — Злюка. Принесли её домой, рассмотрели всю досконально, Вымыли, уложили спать, а сами посидели и отметили чаем с пирогами, которые напекла младшая Валюшка прямо на работе. Утром, пока Павел и Лёнка убирали снег, Ксения с Тамарой отнесли девочку в храм и окрестили. В Татьянин день нарекли девочку Людмилой, как назвал её Павлик. Тамара стала крёстной мамой Люси. У Лёнки и мыслей не было крестить внучку по своим обрядам, она далека была от этих обычаев и законов, родилась и выросла, когда в селе эти законы перестали влиять на жизнь селян, но всё же, когда впервые купала девочку, прочла про себя молитву «Отче наш», считая для себя, что провела обряд крещения. Однако, узнав о крещении в храме, обиделась на действие будущих родственников. Расстроилась и Валентина младшая, ей так хотелось стать крёстной для племянницы. Назревающий скандал на корню потушила Ксения одним взглядом. Никто не стал спорить с этой строгой женщиной. Из этого факта Лёнка решила извлечь выгоду, подняв вопрос о женитьбе Павла. Ксения сказала, как отрезала — женится. Свадьбы у Павла и Валентины не было. Их просто расписали в ЗАГСе. Однако Лёнка не спешила прописывать зятя к себе в комнату. Не вызывал Павел у неё доверия. Жизнь свою он совсем не изменил после рождения дочери. Так же был активен, так же продолжал учёбу (она подходила к завершению). Почти все вечера посвящал учёбе и общественной работе, а не семье. Писал диплом и пропадал в библиотеке техникума, писать дома было несподручно. Не отказывался Павлик и от культурных мероприятий ни на работе, ни в техникуме. Валентина постепенно начала ненавидеть те черты Павла, которые раньше боготворила. Елена Дмитриевна вообще не понимала Павла. Постоянная забота о дочери вызывала у Валентины недовольство. Часто она упрекала и Павла, и мать, что они не помогают ей в воспитании дочери. А Лёнка рвалась на двух работах, чтобы прокормить семью. Павел получал маленькую зарплату, и это тоже злило мать и дочь. Лёнка приходила домой к стирке и готовке. Валентина же занималась только ребёнком и то выборочно. Она любила гулять с ребёнком, кормить её, благо, что молока у неё было много, и каждый раз засыпала вместе с дочкой, а вот стирка, уборка квартиры, приготовление обеда и ужина её не прельщали. Семейная жизнь оказалась не такой уж красивой, как в кино. Почему Валентина решила для себя, что она должна жить, как герои кино, никто не понимал. Сестра часто приходила в гости, и с удовольствием нянчила племянницу. Валентина в такие моменты блаженствовала и жаловалась сестре на семейную жизнь, а младшая разубеждала и искала в этом некую радость, говоря: «Посмотри на это Чудо!». А старшая, передразнивая младшую, говорила: «Вот, уж и Чудо!» Однажды, когда Валентина младшая вместе с Виктором пришли в гости, девушки решили развлечься. Молока у Валентины было много, и она предложила пошутить над Виктором, который очень любил молоко. Нацедив целую кружку молока, она поставила его на кухне, и когда они пошли на кухню, пить чай, предложила это молоко Виктору. Парень, ничего не подозревая, выпил молоко. Девчонки рассмеялись и рассказали ему о шутке. Нет, с Виктором ничего не произошло, он просто обиделся на сестёр, назвал их дурами, хлопнув дверью, ушёл. Посидев и понянчив Люсю, Валентина пошла домой. А вечером к ним в дом ворвалась Лёнка, накинувшись на Валю с кулаками. Она орала. Как они могли так поступить? Что она этого ей никогда не простит, и ещё… много чего она кричала. Из всего сказанного Валентина поняла, что у сестры, вдруг, пропало молоко, а Люся не берёт грудь и орёт вот уже несколько часов. Валентина младшая вся в слезах пыталась рассказать, что случилось, но тётка ничего не хотела слушать. Уходя, крикнула, чтобы их с Виктором ноги не было у неё в доме. А дома… Люся кричала, Валентина ревела, не зная, что делать. Так прошла ночь. Девочка грудь не брала, на время забывалась, когда сосала пустышку и пила водичку, а потом опять начинала орать. Лёнка заставила Валентину сцеживать молоко, целую ночь. По капельке, потом больше, и к утру молоко пришло, как всегда. Но Люся отказывалась брать грудь. Павлик, отпросившись с работы, помчался к матери. Приехал, рассказал, и тут же Ксения собралась и поехала с сыном на помощь в Москву. Приехали они уже ближе к вечеру, а девочка от крика уже «заходилась». Ксеня выгнала всех из комнаты, оставшись одна с внучкой. Она надела на девочку крестильную рубашку, зажгла три свечи, и пока они горели, молилась. Девочка перестала кричать и, всхлипывая, наблюдала за бабушкой. По истечении почти часа, Ксения позвала Валентину, приказав принести пустой таз. Когда та вошла в комнату, она заставила её оголить обе груди, и окропила их святой водой, при этом читая молитву. Потом заставила Валентину приложить девочку к груди и, убедившись, что ребёнок взял грудь и с жадностью начал поглощать молоко, осторожно вышла из комнаты. Ксения вышла на улицу, прихватив с собой таз с водой. Осторожно слила воду под молоденькое деревце, а потом до полуночи бродила по окрестностям, набираясь сил. Утром ничего, не сказав, уехала домой. Счастью в доме не было конца. Этот случай перевернул отношения Павла к дочери, да и у Лёнки, что-то щёлкнуло в душе. По-другому она стала воспринимать внучку. На семейном совете было решено отправить Валентину работать. Лёнка рассудила, что хватит ей горбатиться на всю семью. Хоть и поздно воспитывать дочь, а всё же надо. Устроила Валентину работать в котельную, которую только-только открыли и набирали персонал. Котельная находилась в двух шагах от дома. Большую часть заботы о ребёнке взяла на себя Лёнка. Это, как не странно, вызывало у неё только удовольствие. Она быстро привязалась к ребёнку и изливала на неё всю свою нерастраченную любовь. Везде брала девочку с собой и, что удивительно, Люся ей не мешала. Миловидную, выглядевшую моложе своих лет женщину принимали за маму малышки. А она с гордо поднятой головой чаще не спорила, а соглашалась. Люся уже начинала топать, и было решено отнимать её от груди, потому что Валентина совсем закрутилась с работой, кормила девочку грудью только вечером и ночью. Для этого иногда оставляя пост, прибегала домой. Устала она от такой жизни, бегать с работы кормить грудью дочку. Павлик по выходным ездил к родителям. В одну из таких поездок мать предложила ему привезти девочку к ним, чтобы легче было отнять от груди, когда ребёнок не видит маму. Родители Павла держали хозяйство, и у них была корова, поэтому Люсе, на коровьем молоке будет легче забыть материнскую грудь. Лёнке было грустно расставаться со своей любимицей, но дело есть дело. Отвёз Павел Люсю к матери, а вечером уже вернулся в Москву. В посёлке же разыгралась целая драма. Вечером Люся закатила скандал. Она привыкла засыпать около маминой груди, а тут ни мамы, ни… Вот и подняла девочка крик, прокричала пол ночи, не давая спать всей семье. Наталья -жена старшего брата Павла сжалилась и дала ей свою грудь. Она кормила своего младшего сына и, молока у неё было в достатке, поэтому с разрешения свекрови Наталья приложила девочку к своей груди. Люся быстро насытилась и заснула. С облегчением заснула вся семья. Утром Ксения стала думать, что же делать? Но потом решила, что постепенно они постараются отучить девочку от груди. Наталья не возражала. Володя её сын тоже был уже в таком возрасте, что и его нужно было отнимать от груди. Но всё затянулось, а когда через две недели приехали Павлик с Лёнкой за Люсей, то уехали ни с чем. Люська, увидев папу с бабушкой, очень обрадовалась. Смеясь, каталась по полу и хлопала в ладоши. Павел с Лёнкой были разочарованы известием, что девочка теперь привязана к груди Натальи, но ничего не поделаешь, уехали в Москву без ребёнка. А Валентина, узнав о случившемся, обрадовалась. «Ну и пусть Наташка покормит» — только и произнесла она. Жизнь закрутилась волчком. Елена была довольна, что у дочери есть семья, но её волновали племянники. Она несколько раз пыталась сосватать то Валентину, то Виктора, но те все её усилия сводили на нет.

Однажды Валентина младшая была приглашена в кафе на юбилей своей спасительницы, так называла она тётю Галю Ленинградскую. Вся компания веселилась, читала стихи, сыпала поздравления юбилярше. А Валентина постоянно ловила на себе взгляд потрясающих чёрных глаз. За соседним столиком расположилась компания молодых людей, отмечавших какое-то торжество. Парень, сидящий напротив Валентины, не сводил с неё взгляда. Сердце девушки отбивало победную дробь, кровь прилила к щекам, они пылали, как при простуде. Такого Валентина никогда ещё не испытывала. Когда подошло время танцев, то парень смело подошел к Валентине и пригласил её на танец. Она, не чувствуя под собой ног, пошла танцевать с ним вальс. Во время танца познакомились. Он представился Владимиром. Услыхав это имя, земля ушла у девушки из-под ног. Неужели сбывается гадание? Она пошатнулась, а он бережно подхватил её под руку. Тихо произнеся, что у неё закружилась голова, Валентина облокотилась на сильную руку Владимира. Тогда он предложил выйти подышать воздухом. Она согласилась. Молодые люди, взяв пальто из раздевалки, вышли на улицу. Морозный вечер, огни Москвы приняли влюблённых в свои объятья. Где-то звякали трамваи, пыхтели и гремели машины, обрызгивая ярким светом пару бредущих людей. Покачивались от ветра фонари, выхватывая из темноты скупые кусочки пейзажа. А они брели по улицам родного города и всё говорили, и говорили. Сначала о себе рассказывал Владимир, потом Валентина, потом опять Владимир. Так они незаметно пришли в самый центр на малую Бронную улицу. Только когда Валентина поняла, как далеко она находится от дома, чуть не расплакалась. А Владимир, видя её растерянность и глаза на мокром месте, улыбнулся и очень просто сказал: «Я живу в этом доме с мамой, папой и двумя братьями, пойдём к нам, мама напоит нас горячим чаем». Осторожно, лишь бы не потревожить соседей, вошли они в квартиру, прошли на кухню. Обычная московская коммуналка, промелькнула мысль в голове девушки. Даже запахи в квартире, как в квартире тётки. Владимир поставил на плиту чайник, зажёг газ. В этот момент на кухню вошла миловидная женщина. В руках она держала тарелку с пирогами и вазочку с вареньем. Владимир встрепенулся; «Познакомься, Валя — это моя мама Мария Кузьминична». Женщина улыбнулась и пригласила молодёжь к столу. С мороза пироги и чай с вареньем казались божественным лакомством. Валентину удивило спокойствие женщины. Сын пришёл за полночь с девушкой, а она не ругается. Случись такое с ней, тётка всю округу на ноги подняла бы. Даже живя в разных местах, тётка умудрялась знать о Валентине и Викторе всё. А тут мать спокойно выслушивает сына. Пока пили чай в кухню вбежал заспанный мальчик. Это оказался младший брат Володи — Алёшка. Он сразу понял, что у них гости и нужно готовить раскладушку. Пока на кухне шёл разговор мальчишка ловко постелил постель, а сам улёгся досматривать сны. Валентина чувствовала себя очень неуютно непрошеным гостем, но войдя в комнату, поняла, что попала к добрым людям. Алексей бережно отгородил ложе гостьи ширмой и поставил рядом с раскладушкой стул. Хоть и мала была комната, но Валентина почувствовала себя в безопасности. Она быстро разделась и нырнула под тёплое одеяло. Намёрзлась, наволновалась, но это не помешало провалиться Валентине в сон. Проснулась она рано, быстро оделась и наблюдала, как посапывают в комнате ребята. Владимир, почувствовав на себе взгляд, открыл глаза и потянулся. Валентина любезно отвернулась, чтобы он смог, не стесняясь одеться. А он, как солдат, за считанные секунды был уже одет. На этот раз завтракали они в комнате родителей. На столе уже дымился горячий чай, а в кастрюле каша. Валентина с Владимиром поспешили за стол, где их уже ждал отец Владимира Николай Кондратьевич, вскоре подтянулись и мальчики. День был воскресный, и на работу никто не спешил. За разговорами родители Владимира услышали о нелёгкой судьбе девушки. Помогая Марии Кузьминичне убрать со стола, девушка осталась с ней наедине. У них состоялся доверительный разговор. Мария Кузьминична предложила девушке остаться у них. Владимир в первый раз привёл девушку в дом, и она понравилась его родителям и братьям. Валентина же объяснила женщине, что ей есть, где жить, и что под её присмотром находится младший брат, и что она ни при каких обстоятельствах не может бросить брата. Однако, выходные Валентина провела в семье Владимира. Вечером в воскресенье он провожал её домой. В дом Валентины они вошли вмести, и сразу на них набросился Виктор. Он кричал, что они с тёткой обзвонили все больницы в поисках пропавшей, и теперь ей не избежать трёпки от тётки. Попав в знакомую обстановку, Валентина в один момент приняла решение. Собрав свои малочисленные вещи, бросила Виктору ключ и сказала, что выходит за Владимира замуж. Оба парня смотрели на Валентину удивлёнными глазами. Владимир не делал ей предложения, он даже не знал, как подступится с таким предложением к девушке, а Виктор понял, что остаётся один и больше никто не будет ему докучать. Улыбнувшись каждый своему, они мирно попрощались. Прямо в понедельник Владимир с Валентиной подали заявление в ЗАГС. Лёнка, узнав о случившемся, вздохнула с облегчением, будто сняв с себя тяжелую ношу. Свадьбу играли спустя месяц. Приехали на свадьбу Никифор с Ганной и Маня с Петром. Детей Никифор оставил с тёщей, которую они с Ганной недавно перевезли к себе. Свадьба получилась скромной, но весёлой. Валентина впервые за многие годы почувствовала себя любимой. Её любила свекровь, её уважал свёкор, с ней считались младшие братья Владимира Александр и Алексей, не говоря о муже.

С Алексеем они стали не разлей вода. Конечно, у Владимира и в мыслях не было ревновать жену к двенадцатилетнему подростку. Алексей всё время старался уважить свою любимицу. То мороженное принесёт её любимое, то затеет с ней какую-нибудь новую игру. А то всей семьёй они идут прогуляться по ночной Москве. Валентина с удовольствием помогала свекрови готовить обеды и ужины. У неё же научилась печь вкусные пироги. Они, пироги у неё получались не хуже, чем у Марии Кузьминичны.

За весёлой свадьбой и домашними делами никто не заметил, как наступил Новый год, а за ним приближался день рождения Люси. Её уже привезли от родителей Павла, и она привыкала к родному дому. Не обошлось и без курьёзов. В первое утро Лёнка кормила Люсю завтраком. Поставила рядом с ней кружку с молоком, накануне принесённым из магазина. Люся съела кашу и начала пить молоко. Она набрала целый рот молока, сначала Лёнка не поняла, что она не пьёт, но было уже поздно, всё молоко Люся выплюнула Лёнке в лицо, при этом произнесла: «Дрянь». Вначале Лёнка разозлилась, но посмотрев, на внучку, которая стояла и вытирала ротик, рассмеялась. Магазинное молоко Люся пить отказывалась. Лёнка нашла выход из сложившейся ситуации, она начала покупать натуральное молоко в соседней деревеньке, которых на территории Москвы было предостаточно. Даже в Останкино всё ещё держали коров. Следующая причуда Люси разрешилась в канун дня её рождения. Вечером на ужин Лёнка приготовила сардельки. Люся раньше их очень любила. Вот Лёнка и сказала, зазывая внучку ужинать, что сегодня сардельки. Люся съела кусочек и закричала: «Дай, садельку!» Лёнка тщетно доказывала девочке, что сарделька перед ней, та кричала и просила «садельку». Измучившись, Лёнка попыталась отвлечь девочку, накормила её макаронами с сыром. А когда готовились отмечать день рождения Люси, сварили свеклу для винегрета и поставили остужать овощи на подоконник. Этот подоконник на кухни был любимым местом обитания девочки. Она часами могла сидеть на этом широком подоконнике и наблюдать за улицей. Так и в этот день. Люся сидела и наблюдала за падающим за окном снегом, за спешащими куда-то людьми, за белой собачкой, которая ловила снежинки и громко лаяла. Потом её заинтересовала кастрюля с овощами. Как же здорово! Можно постучать крышкой об кастрюлю. Она подняла крышку и, вдруг, закричала на всю квартиру: «Ула! Садельки!». На крик прибежала Лёнка и посмотрела удивлённо в кастрюлю, а Люся держала в руках свёклу и, пытаясь откусить кусочек, приговаривала: «Саделька, ула, саделька». Вечером все дружно смеялись рассказу Лёнки о сардельках. А когда о похожей ситуации рассказала Наталья, приехавшая с Василием, на день рождения племянницы, все снова дружно смеялись. Оказывается, что в один из вечеров Люся начала просить у Ксении — матери Павла сардельку. Где взять для девочки сардельку та не знала. Тогда Ксения схитрила и протянула девочке кусочек свёклы со словами: «А у нас, вот, такие сардельки». Люся поныла, но свёклу съела. Потом, когда она просила сардельку, всегда получала свёклу.

Подарков на день рождение Люси было немного. Только Валентина с Владимиром подарили на день рождение Люсе очаровательную куклу, которую почему-то назвали Симкой. Это была немецкая кукла с прекрасной девичьей фигурой, даже округлости груди читались. Волосы были уложены в красивую причёску и шикарное шелковое платье дополняло всю картину. Люся теперь засыпала только с Симкой. Этот факт вгонял её мать в бешенство. Она не раз швыряла куклу, чем вызывала у Люси поток слёз. Не раз Лёнка разговаривала с дочерью, не раз Павел разговаривал с женой, но та была непреклонна, ненавидела куклу. Какое чувство говорило в ней, когда она смотрела на эту куклу, было непонятно. Напротив Люся обожала свою куклу и отказывалась засыпать, если кукла не лежала рядом. Недопонимания между Валентиной и Люсей начались с ранних лет, как когда-то между Лёнкой и Валентиной. Напротив теперь Лёнка Души не чаяла во внучке, и Люся росла в любви. Её обожал отец, её любила бабушка, её баловали соседи. Девочка росла весёлая и добродушная. Она часто приводила всех обитателей квартиры в умиление своими проделками. Летом папа брал Люсю на рыбалку и позволял девочке снимать с крючка пойманную рыбу. Люся с удовольствием наблюдала за движеньями отца, когда он забрасывал в пруд удочку. Потом очень тихо сидела на корточках, сложив ладошки между коленками, в ожидании чуда. Когда папа вытягивал рыбу, пыталась ухватить рыбку налету. Очень гордые они с папой возвращались домой с рыбалки, неся рыбу. Это занятие производило на девочку неизгладимое впечатление. А уже осенью произошел один интересный случай: соседка сварила клюквенный кисель и поставила его остывать до обеда на подоконник. Когда Люся, как всегда заняла свой наблюдательный пункт, она обратила внимание на кастрюлю. Что руководило девочкой в этот момент, никто не знал, но она сняла свой ботиночек и, держа его за шнурки, начала купать ботинок в киселе, приговаривая: «Люся — либа, Люся — либа». В этот момент и вошла на кухню Лёнка. Увидев эту картину, она схватила Люську и потащила в ванную, хлопнув её по попе. Пришлось Лёнки варить новый кисель, а тот в котором Люся искупала ботинок, она вылила в унитаз. Рассказ о случившемся вызвал смех только у Павла и Лёнки, а Валентина усмехнувшись, поинтересовалась, наказала ли Лёнка девочку. Услышала положительный ответ, успокоилась. А Люся продолжала познавать мир. Однажды, Лёнка, придя с работы, увидела разбросанные цветы бегонии, которая ещё утром буйно цвела на окне в комнате. На вопрос Люся сказала, что она их съела, потому что они вкусные. Нервы Лёнки не выдержали и она сорвалась. Отхлопала Люсю, а та на удары реагировала смехом. Когда, ударяя девочку, Лёнка спрашивала: «Будешь есть цветы?» Люся, смеясь, отвечала: «Буду!» Только через несколько минут, когда Люся заревела, Лёнка остановилась. Вечером Павел пытался объяснить дочке, что цветы трогать нельзя, но Люся так и не поняла почему. Иногда, когда никого в комнате не было, она отрывала бутончики с бегонии и быстро их съедала. Бабушка не замечала этого. А цветок цвёл круглый год. Иногда двухлетний ребёнок оставался на несколько часов один в комнате. Люся не боялась, а любила такие моменты. Она забиралась под стол и высыпала на пол все свои игрушки из ящика, играя с ними. В такие минуты она считала себя защищенной от всего мира под столом, покрытом длинной скатертью, в своём маленьком домике. Нравились ей её игрушки, которые редко покупались, а чаще приносились бабушкой. Она тщательно мыла их и кипятила в алюминиевой кастрюле. Валентина ворчала на мать, что вновь принесла игрушку с помойки, а Елена только руками разводила и говорила: «Ну, тогда купи ей игрушки сама». Игрушки и впрямь были с помойки. Она находила их вычищая мусоропровод, который располагался в квартирах и трубой спускался в подвал. Кроме уборки территории, дворники выполняли и эту работу, разбирая и вычищая мусоропровод, отправляя это всё потом в мусорные баки. Елена не стыдилась этого труда. Но Валентина… Люся же радовалась каждой игрушке. А ещё, огромное удовольствие ей доставляло зеркало. В комнате стоял огромный шкаф с зеркалом, и Люся часы проводила около этого чуда. Она накрывалась платком и, кружась, смотрелась в зеркало. Она надевала мамины туфли на каблуках и представляла себя взрослой, накручивала на голову платки и танцевала. Однажды она сломала свою любимую игрушку. Это был бычок, который при нажатии на нижнюю часть, как бы ломался. Как удивляла её эта игрушка, и вот она перекусила резинку, и бычок сломался навсегда. Тогда Люся подошла к зеркалу и стала плевать на своё изображение, размазывая по стеклу слюни. За этим занятием и застала её Лёнка. На её вопрос Люся ответила: «Плюю на я.» Лёнка рассмеялась, вымыла зеркало, и выбросила игрушку, а вечером рассказала об этом случае. Павел долго смеялся, а Валентину волновал вопрос сломанной игрушки и наказания. В этот вечер они все поссорились, и Павел ушёл, громко хлопнув дверью. Наверно, причина была в чём-то другом, но этот случай переполнил чашу терпения Павла. Он долго бродил по окрестностям, в голове вертелись стихи, но записать их не было возможности. Поэтому они все улетели в пустоту. Они потом, уже дома, опять пришли на ум, и запечатались в памяти Павла, что через несколько дней он смог записать их в свою тетрадку со стихами. Свежий воздух и стихи немного успокоили Павла, но его мучил один и тот же вопрос, который он задавал себе давно и, всё не мог понять, почему его любимая Валентина так изменилась. Побродив до полуночи, он вернулся домой в надежде на примирение, но его не получилось. Валентина положила с собой в постель Люсю, а Павлу постелила на полу. Он всю ночь прокрутился, а наутро ушел на работу. Вечером ноги его отказывались идти домой, и он как-то незаметно для себя забрёл в пивную. Там нашлись люди, которые поняли, выслушали и дали совет. Домой Павел пришел за полночь и «навеселе». Валентина сразу закричала, чем разбудила Люсю. На него посыпались обвинения, она топала ногами, размахивала руками. Павел, не обращая на это внимание, разделся и лёг, отвернувшись к стене. Валентина покричала, поплакала, но делать нечего, и она начала успокаивать разбуженного ребёнка. Убаюкав дочь, сама легла на приготовленную, на полу постель. Лёнка наблюдала за всем происходящим, как сторонний наблюдатель. Встревать в отношения молодых у неё не было никакого желания. Она уяснила для себя одну народную мудрость: милые бранятся — только тешатся, стараясь придерживаться её всю жизнь. Так в ссоре прошла неделя. Павлик хотел уйти в общежитие, даже вещи собрал. Мирить их, приехала Ольга — сестра Павла, и Валентина сменила гнев на милость, когда Ольга сначала поговорила с Павлом, а потом с Валентиной. Валентине она дала женские советы и рассказала о маленьких хитростях, которыми можно пользоваться, чтобы задобрить Павла. Опять потекла в семье мирная жизнь. Валентина работала, Елена по утрам убрав свой усаток большую часть времени занималась с внучкой. Валентина частенько брала с собой в магазин дочку. Та прислонившись носиком к стеклянной витрине, рассматривала, что там такое лежит. Рассматривала рыбу, селёдку в рыбном отделе, разные бутылочки — в винном, конфеты и торты — в кондитерской, и всякую вкуснятину — в колбасном. Иногда Валентина покупала дочке кусок колбасы и та прямо в магазине съедала его. А однажды, Люся насмешила весь винный отдел. Валентина покупала для праздника в этом отделе лимонад, а Люся начала просить маму купить папе «чирчирчинку». Мужчина стоявший за Валентиной в очереди похвалил ребёнка, сказав: «Вот молодец парень, об отце печётся». Люся была одета в чёрную меховую шубу и шапку, штаны с начёсом и сложно было определить пол ребёнка. Валентина, засмеялась и сказала, что это дочь печётся о папе. Мужик ещё громче рассмеялся. А Люся всё ныла и канючила. Валентина четвертинку, естественно, не купила, а вечером всей семьёй смеялись..

Павел окончил техникум, и руководство техникума пригласили его работать в этот техникум мастером. Он с удовольствием согласился на эту работу. Теперь Павел уговаривал Валентину, поступать учится в техникум. Она долго сопротивлялась, но высмотрев в этом какую-то выгоду, согласилась. Хоть и с трудом, но экзамены сдала, и была зачислена на вечернее отделение. Теперь у неё была одна отговорка, когда Лёнка упрекала её в невнимании к дочери — учёба. Не то чтобы она с удовольствием училась, но на работе ей сказали, что если у неё появится образование, она может претендовать на более высокую зарплату и должность, и Валентина, предвкушая последствия, училась. Люсю решили устроить в детский сад на пятидневку. Павел по своим старым знакомствам в гостинице сумел получить путёвку в ведомственный гостиничный детский сад. И Люся пошла в детский сад. Первый день привёл девочку в восторг: как много детей, как много игрушек, как много внимания. Вечер вверг в непонимание. Почему нет бабушки и папы. Все детки улеглись в свои кроватки, няня выключила свет и закрыла дверь. Люсе казалось, что какие-то страшные чудища притаились за стеной и, при подходящем случае готовы выпрыгнуть, схватить ребёнка, который не спит. Полежала, побоялась, встала и пошла, гулять по детскому саду. Ни одна душа не встретилась ей на пути. Она шла, шла по тёмному коридору, и, вдруг, увидела освещённую комнату. В этой комнате сидел старичок с бородой и читал газету. Увидев девочку, старик снял очки и, посмотрев на ребёнка добрыми глазами, спросил: «Ты, что тут делаешь? Почему не спишь?» Люся, увидев в старике защитника, прошептала: «Дедушка, мне страшно, посиди со мной». Старик осмотрелся, проверил запор на двери, взял Люсю за руку и повёл её в спальню. Положил девочку в кроватку, взял стульчик, сел рядом и тихо начал рассказывать сказку. Дождавшись пока девочка уснёт, ушёл на свой пост. Утром Люся пыталась найти своего спасителя, но так и не нашла. А вечером всё повторилось. Так продолжалось до выходных. Люся узнала, что дедушку зовут Василием, так же как её деда. И теперь они с Дедом Васей стали настоящими друзьями. Когда в пятницу вечером за Люсей пришёл папа, она бросилась к нему, будто век не видела. Обняв его за шею, весь вечер провисела, не отрываясь. А в понедельник всю в слезах её опять оставили в детском саду. Строгая воспитательница объяснила Люсе, что гулять ночью по саду нельзя, и взрослых отвлекать от работы не нужно. Вот так дрожа от страха каждую ночь, Люся ждала выходных дней, потом плакала, расставаясь с папой на неделю. Незаметно пришла весна. И всё кругом изменилось, всё благоухало и распускалось. Ребятки выучили с воспитательницей стишок про то, как из почки вылезли листочки. Люся на прогулке изучала эти почки, листочки, серёжки. Её радовал запах весны, этот громкий весенний шум города, когда все звуки наполнены молодостью и надеждой, надеждой на всё новое и лучшее. Детишек водили гулять в ботанический сад. Природа в этом сказочном месте была прекрасна. Шелковистая трава, бело-голубые цветочки, нежные кусты сирени и жасмина, пенье птиц, и запах жасмино-сиреневой пены, развевался по всему этому необычному парку. Дети в сказочном парке становились послушными и нежными. Они неугомонной стайкой толпились вокруг воспитательницы, которая читала для них стихи о природе, а они, как завороженные слушали её. Что они понимали? Наверно в такие моменты они понимали не слова, а их Души сплетались с Духом Весны, наполняя всё Любовью. Иногда папа забирал девочку из детского сада, шёл гулять с ней по парку. Как Люся любила эти минуты. Парк этот — бывшая усадьба графа Шереметьева Останкино. Как же нравилось Люсе бродить по этим местам, она чувствовала себя маленькой барышней, которая гуляет по роскошному сказочному саду. Огромные пеньки от старых дубов, а вокруг трава с цветами белыми, голубыми и желтыми. От запаха весны, цветов вперемежку с дубовым запахом кружится голова, и хочется обнять весь Мир, и закричать: «Я всех люблю!» Взлететь и полететь над этим сказочным парком. Потом уже став взрослой, Люся вспоминала эти моменты жизни яркой вспышкой, и именно эти воспоминания наполняли её энергией. Часто в своих снах она видела этот полёт над прекрасным сказочным парком.

Глава 3

Приближалось лето, и Павел, забрав Люсю из детского сада, отвёз к матери за город. Павлик объяснил матери, что у Валентины — сессия, а у Елены Дмитриевны- любовь. Вот по этим обстоятельствам Люся провела у бабушки с дедушкой всё лето. Редко Павел, а ещё реже Валентина приезжали проведать ребёнка за это время. Только Лёнка почти каждую неделю ездила к внучке с кучей гостинцев и чистого белья. Люся ждала её приезда и часто выходила на дорогу встречать бабушку. Ждала, ждала, каждый день и, не дождавшись, в слезах приходила домой. Но на её слёзы никто не обращал особого внимания. До её капризов никому не было дела. Бабушка и дед вели огромное хозяйство: дом, скотина, огород, сенокос, дрова и ещё много чего. Тётка приходила домой с работы и включалась в общую круговерть хозяйства. Бабка только и следила за тем, чтобы дети были сыты, а как они одеты, чистые или нет, её это не очень волновало. Дома привыкшая к всеобщему вниманию, Люся испытывала неудовлетворенность от того, что на неё никто не обращает внимания. Часто мальчишки начинали дразниться. Люсю это очень расстраивало, и тогда она пряталась от них в уютном уголке старого сада. Поплакав немножко, она успокаивалась под лёгкое шуршание листиков яблони и рябины, под песню незнакомой птички, а ещё её успокаивали плывущие в небе облака. Они были похожи на дивных птиц и зверей. Люся ложилась в траву и часами смотрела в небо. Так провела Люся всё это лето.

А в Москве в это время происходили следующие события. У Лёнки появилось свободное время, как только Люсю устроили в детский сад, и она со своей приятельницей и соседкой по подъезду Ниной стала ходить в парк, кино, на концерты. Вот однажды она обратила внимание, что перед сеансом на неё пристально смотрит очень представительный мужчина. Она улыбнулась ему, и он расплылся в улыбке. А после сеанса мужчина вызвался проводить милых женщин до дома. По дороге познакомились и договорились о встрече на следующий вечер. Домой Лёнка пришла вся, светясь от счастья. Давно мужчины не производили на неё такого впечатления. Валентина встретила мать очень сдержано, на её рассказ просто пожала плечами и уткнулась в конспекты. А Лёнка всю ночь не сомкнула глаз, всё представляла их будущее свидание. Утро и день немного привели её в чувства. А вечером она мчалась к месту свидания, как молодая девушка. Николай, так звали её поклонника, уже поджидал её с букетиком ландышей. Лёнке ещё никогда не дарили цветов, и этот факт её просто обезоружил. Гуляя по парку, она с удовольствием вдыхала этот тонкий аромат, который смешивался с нежными запахами весны, витающими в воздухе. Николай рассказывал о себе, о своей службе, о войне. Он был на два года моложе Лёнки, но этого не было заметно. Лёнка впервые за многие годы почувствовала себя счастливой. Расставались глубоко за полночь, а расставаться совсем не хотелось. Так стремительно промчался месяц. Встречи их были регулярными, только иногда Николай откладывал свидания, когда долг службы обязывал его, да когда Лёнка ездила проведать внучку. Павел и Валентина смотрели на всё происходящее, на роман по-разному, но в результате приходили к одному выводу. Вывод состоял из фразы: «Нашла время любовь крутить». В отношении женщины никогда не знавшей это чувство, обманувшейся в молодости, это заключение молодёжи было очень жестоким. Она рассуждала: «Да что они могут понимать? Потеряли бесплатную домработницу и няньку. Вот и возмущаются» — так говорила она подруге Нине, приходившей к ней в гости. Лёнке казалось, что она нашла своё женское счастье. Этот мужчина был совершенной противоположностью её первому мужу. Он казался ей очень мужественным и напоминал брата Никифора. Теперь круг общения у Лёнки поменялся. Она стала вхожа в круг друзей Николая. У неё даже внешность немного изменилась. Она стала элегантнее, ей хотелось наряжаться и… блистать рядом с этим мужчиной. А тут, как раз ближе к осени, Никифор нагрянул в гости со всей семьёй. Вот и познакомила Лёнка брата со своим возлюбленным. Но избранник не очень показался Никифору. В чём — дело, брат не объяснил, а только просил, поостеречься жениха. Расстроенная вердиктом брата Лёнка всё ж дала согласие Николаю выйти за него замуж. К этому времени Павел привёз Люсю в Москву, и пошла круговерть. В детский сад брать её отказались, ссылаясь, что сад ведомственный, а никто из семьи в этом ведомстве не работает. Стали пытаться устроить её в близлежащие детские сады, но тщетно. На помощь пришёл, как всегда случай. Оказалось, что близкий друг и коллега Николая руководит местным отделением милиции. Он-то и помог с устройством девочки в детский сад. Сначала Валентина с Люсей сходили посмотреть детский сад, который располагался в их доме, но Валентине детский сад не понравился и от путёвки в этот детский сад она отказалась. Лёнка отругала её, что ей снова придётся выпрашивать путёвку в другой детский сад. А Валентина объяснила матери, что детский сад в соседнем доме находится ближе и водить в него Люсю удобнее. Ничего не поделаешь. Пришлось Елене снова обращаться к другу Николая. Она была дружны с женой этого большого начальника. Часто она ходила в гости с Люсей к Марусе. Вот в один из таких вечеров через Марусю и попросила Елена устроить внучку в детский сад. Пока взрослые общались, Люся играла с их дочкой, которая года на три была старше Люси. в тот вечер Ира подарила Люсе носовой платочек, смоченный духами. Ах, какой был запах у этих духов. Люся берегла подарок, как зеницу ока, спрятав его в маленькую коробочку под груду игрушек в ящике. Она часто заглядывала в эту коробочку и нюхала этот волшебный запах. Наконец Валентине вручили путёвку в детский сад, который находился в соседнем доме. Люсю привели в детский сад утром. Запах чистоты, вкусной пищи, и ещё чего-то особенного поразило девочку, но войдя в группу, она разревелась, вспомнив свой прошлый опыт. Рыдала, думая, что опять расстаётся с родителями на неделю. Молодая и весёлая воспитательница быстро отвлекла девочку от мрачных мыслей, и Люся даже не заметила, когда ушла мама. Приближались ноябрьские праздники и воспитательница разучивала с детьми стихи к этому празднику. Люся любила это занятие, а когда ей дали учить стихотворение, быстро освоилась в новом коллективе. Как же она обрадовалась, когда вечером за ней пришла мама, это и описать невозможно. До самого дома она ворковала и рассказывала маме новости. Она читала ей стихи, пела песни, которые успела выучить за этот день. Но мама её не слушала, она была вся в себе. Девочка, не замечая ничего, ворковала, ворковала, ворковала. Когда пришли домой, Люся бросилась в комнату, чтобы рассказать о случившемся за день бабушке, но бабушки дома не было. Не пришла та и вечером. Пришёл папа и, Люся излила на него весь свой восторг от прошедшего дня. Но и папа был в этот вечер мрачен. Ничего не понимая, девочка уснула, а утром с удовольствием отправилась в детский сад. После завтрака детки отправились на прогулку, и какое же Люся испытала счастье, увидев, идущую вдоль забора бабушку. Она бросилась с криками к забору, но группа дворников в ослепительно белых фартуках уже была далеко. А бабушка крика девочки не услышала. Люся стояла в оцепенении, а воспитательница взяла её за руку и повела к водящим хоровод деткам. Эта встреча так и стояла перед глазами девочки, днём во время тихого часа она не сомкнула глаз. А вечером за Люсей пришёл папа, и они пошли гулять. Она рассказала папе, что утром видела бабушку, а папа ответил просто, что бабушка нашла себе дедушку, и она теперь с ними не живёт. Люся не могла понять, зачем бабушке какой-то дедушка, ведь у неё есть она Люся, и её Люсина мама, и её Люсин папа. Долго размышляя над сказанным, она произнесла, как взрослая: «Ну и пусть, всё это — ненадолго». Павел не обратил на её слова внимания, просто засмеялся и, прижав дочку к груди, погладил её по голове. Его рассмешил взгляд и тон трёхлетней крохи, рассуждающей о жизни. В выходные «молодые» пришли в гости, чтобы пригласить детей и соседей на свадьбу. Люся встретила бабушку радостным криком и кинулась к ней, только на полном ходу затормозила, когда увидела рядом чужого дядьку. Чем он не приглянулся ей, она не знала. Но Люся почувствовала в нём какую-то колкость. Он ласково вручил Люсе шоколадку, а она, взяв её, попятилась от него прочь. Это он, чужой дядька забрал её любимую бабушку и увез её куда-то. За обедом, обычно болтливая, Люська не проронила ни слова, а только из-подо лба смотрела на Николая. Поговорили, пообедали и разошлись. Бабушка, поцеловав внучку, прошептала: «Я буду к тебе приезжать и брать тебя к себе домой, потерпи». И Люся терпела и ждала. Однажды утром приехала бабушка и, в детский сад в этот день она не пошла, а поехала с бабушкой к ней в гости. Квартира, где теперь жила её бабушка произвела на Люсю неизгладимое впечатление, особенно — огромный коридор, где можно было кататься словно по льду. Бабушка угощала внучку разными вкусностями, которые Люська никогда не ела. Сначала она с опаской прикоснулась к красным шарикам, которые были намазаны сверху на масло бутерброда. А когда они, эти шарики лопнули раскушенные зубами и вкусной солёностью растеклись во рту, она поняла, что это очень вкусно. Бабушка назвала эти шарики икрой, и Люся сразу полюбила это лакомство. Так же бабушка угостила девочку вкусными шоколадными конфетами, когда они потом пили чай. Вечером бабушка не отвезла Люсю домой, а оставила ночевать. Дяди Коли дома не было. А переночевав, утром Лёнка отвела её в детский сад и, пошла на работу. Из разговоров папы и мамы Люся понимала, что все готовятся к какому-то событию. И это событие называется свадьбой. Только всё, что она знала про свадьбу, не сходилось. Люся однажды видела свадьбу, когда в соседнем подъезде происходило это событие и они с бабушкой ходили посмотреть на невесту и жениха. В понимании Люси невеста — молодая и красивая девушка, а жених… жених тоже — молодой и красивый мужчина. А здесь, где девушка, где молодой мужчина, кто они? То, что бабушка — невеста, Люся понимать не хотела. Бабушка пыталась ей всё объяснить, но Люся ничего понимать не хотела. Елена продолжала приглашать гостей на свадьбу. Ездили они с бабушкой в гости к тёте Вале в новую комнату, которую они с дядей Володей недавно получили. Люсе понравилось в гостях, где её угощали салатом, вкусными пирожками и конфетами. И там, у тёти Вали разговоры были про свадьбу. Подготовка к свадьбе шла полным ходом, но жизнь внезапно всё перевернулась и пошла не так. Однажды вечером папа привёл Люсю домой из детского сада, дома был скандал. На этот раз бабушка была дома, и они с мамой разговаривали на повышенных тонах. Павел отвёл Люсю на кухню и, попросив соседку присмотреть за ребёнком, вошёл в комнату. А Валентина была вся растрёпана и рассказывала о случившемся. Утром она чуть свет отправилась к сестре Валентине, которая получила к этому времени комнату в новом доме и уже ждала первенца. Валентина обещала Лёнке достать к свадьбе кое-какие продукты. За ними Валентина и отправилась к сестре. Но припозднилась, и дома её уже не застала. Владимир, только что проснулся и, принял сестру жены почти в полу-неглиже, а именно без рубашки в одних спортивных брюках, что и вызвало у Валентины возмущение, а может и зависть. Павел был не такого выдающегося телосложения, как Владимир. Парни с детства занимались разными видами спорта, что и сказалось на их фигурах. За всем происходившим наблюдала соседка, которая открыла Валентине дверь в квартиру, а теперь стояла, подперев дверь своей комнаты плечом. Владимир вынес Валентине сумку и пожелал ей счастливого пути, а она надеялась на помощь, так как сумка была очень тяжелой. Валя, что-то промямлила о помощи, на что Владимир ответил, что очень занят. Валентина, кивнув соседке, потащила тяжеленную сумку двумя руками. Так происходило, по словам соседки и Владимира. Но по рассказам Валентины всё выглядело иначе. По словам Валентины, Владимир набросился на неё с домогательствами, а она, схватив сумку, еле вырвалась из его коварных лап. Рассказ дочери произвёл на Лёнку такое впечатление, что она вместе с Павлом, Валентиной и Люсей бросилась к племяннице. На счастье все участники события были на месте. Крики и обвинения неслись не только на всю квартиру, но и на весь дом. Ничего не понимающей Валентине младшей стало плохо, и ей вызвали скорую помощь. Скорая помощь увезла её в больницу, а оставшиеся продолжали выяснять отношения криками. Владимиру и соседке так и не удалось убедить Павла и Лёнку в том, что Валентина лжёт. Валюшка хлопала зарёванными глазами и канючила, что всё было, как она рассказала. Результатом была ссора на долгие годы и потеря Валентиной и Владимиром своего первенца. Но это ещё не все страсти, которые разыгрались в этой семье в этот злосчастный день. Ссора стихла за полночь, поэтому Лёнка смогла вернуться на последнем трамвае только в дом к детям, поэтому-то и осталась ночевать у детей, чем вызвала у Николая дикую ревность. Когда она на следующий день вернулась с работы к нему домой, он, раскричавшись на Лёнку, поднял на неё руку. Но Николай просчитался, он не знал характера своей женщины. Проплакав ночь, утром Лёнка собрала все свои вещи и ушла от Николая навсегда. Вот так расстроилась свадьба, вот так рухнули все надежды на женское счастье. Только, когда Лёнка вернулась домой, Павел вспомнил слова дочери и задумался. Уже потом он рассказал об этом Лёнке и своей матери. Мать Павла даже думать запретила о чём либо относительно Люси, а Лёнка поняла, что что-то здесь не так. Иногда, перед каким-то важным для неё делом, задавала девочке один вопрос: «Получится?» Ни разу Люся не ошиблась в исходе события.

Приближался Новый год. Он запомнился Люсе на всю жизнь. Почти целый месяц готовились в группе к празднику. Валентина сшила ей марлевое платье. Люся просила жёлтое платье, но мама покрасила марлю в розовый цвет, и сшила из неё платье, а потом расшила его жёлтым переливающимся дождём и вырезанными из «золотца с конфет» снежинками, которые вырезали всей семьёй. Сначала Люся поскандалила, но потом ей понравилось платье, и она с удовольствием нарядилась в него. На празднике она пела песни, рассказывала стихи, и порхала снежинкой рядом со своей подружкой Иркой, с которой они сидели за одним столом, спали на соседних раскладушках и всегда играли вместе. На праздничный утренник пришли папа с бабушкой. Они смотрели на происходящее с умилением, а бабушка даже со слезами на глазах. Пришёл Дедушка Мороз и подарил всем подарки. Сразу же дети полезли в яркие мешочки, и вся группа наполнилась запахом мандаринов. Запах ёлки с мандаринами всегда напоминает Люсе о празднике Нового года. Дома Новый год встречали с размахом. Приехали в гости Василий с Натальей и детьми, Ольга с детьми и Виктор с девушкой. Лёнка с Валентиной целый день готовили. Люся бегала из кухни в комнату, где папа наряжал ёлку. Когда на улице пошел снег, Павел взял лопаты и ушел чистить снег, чтобы помочь тёще, которая готовила угощения к празднику. Раздался звонок в дверь, и Люся подбежала к двери раньше всех. За ней — торопилась Лёнка. Она и открыла дверь. Люся, увидев всего в снегу отца, бросилась к нему на руки. Он поднял её, поцеловал и только после этого сказал: «Здравствуйте!» Люся услышала голос и разревелась. Толи от обиды, толь от испуга, толь от стыда, что обозналась, Люська рыдала горючими слезами. Даже тётя Наташа, вошедшая за мужем, не могла её успокоить. Василий не раздеваясь, пошёл помогать брату, чистить снег и рассказать о случившемся. Павлик, услышав рассказ брата, помчался домой успокаивать дочку. Вбежал и бросился к Люсе, которая всхлипывая, лежала, уткнувшись в подушку. Когда пришёл папа, Люся обняла его за шею и не отпускала целый час. Буря улеглась, а праздник продолжился. Накрывали столы и Люська помогала. Носила тарелки с кухни, а тётя Наташа расставляла их на праздничном столе. Вечером все нарядились. На Люську надели сначала красное платье, но она разоралась и его сменили на марлевое, сшитое для утренника в детском саду. Когда по радио пробили Куранты, все кричали: «Ура!» Поздравляли друг друга, целовались. Дети читали стихи, пели песни, водили вокруг выдвинутой на середину комнаты ёлки хоровод. Взрослые не отставали от детей. Потом все высыпали на улицу, где шло народное гулянье. Взрослые с детьми играли в снежки, смеялись и хлопали хлопушками, рассыпая кругом разноцветный дождь из мелких кружочков. Весело встретив Новый год, переночевав вповалку, к вечеру гости разъехались по домам. Утром следующего дня мама с папой повели Люсю на ёлку. В одном из многих павильонов на ВДНХ проводили весёлую ёлку для самых маленьких. Огромная лесная красавица, украшенная разноцветными огоньками и необычной красоты игрушками, произвела на Люсю ошеломляющее впечатление. Дети водили хоровод вокруг этой огромной ёлки, читали стихи и за это получали подарки. Люся рассказала стишок и получила маленького зайчика — ёлочную игрушку, который занял почётное место на семейной ёлке на долгие годы. А ещё на этом же представлении папа выиграл для своей дочери ещё одну ёлочную игрушку — сказочную розовую птичку с пышным, белым, пушистым хвостиком. Птичка была так хороша, что Люся не понимала отчего поссорились родители. Ведь папа в один миг сочинил и рассказал стихи, на заданную родителям тему. Люся гордо посматривала на окружающих, когда все радовались, смеялись и хлопали её папе. А, вот, Валентина всю дорогу домой пилила мужа: «Стыд-то, какой. Зачем ты полез со своими стихами?» Павел оправдывался, и всё пытался объяснить, что это — праздник, и шутки на этом празднике всегда — к месту. «Валюша, ну почему ты такая злая?» Лучше бы он не задавал этот вопрос. Она закричала на Павла, напугав Люсю. До самого дома Люся рыдала. Уже дома глядя маме в глаза, Люся задавала ей вопрос: «Мама, ты на меня злишься, или ты злишься на папу? Мама, а почему ты на меня злишься?» Валентина отмахнулась от дочери и произнесла, уткнувшись в пол: «Ни на кого я не злюсь». Так Люся и не поняла ничего, она только почувствовала, как над семьёй сгущаются тучи. Ей было жалко маму, ей было жалко папу, ей было жалко себя. Но думать об этом она не хотела. Теперь папа с мамой часто не разговаривали целыми неделями. Иногда Люся слышала, как мама жаловалась бабушке на папу. Но в этих разговорах она ничего не понимала. Бабушка всегда была на стороне папы, это Люся знала точно. Однако это было не так. Всё разрешилось на восьмое марта, когда папа поздравил всех своих женщин только стихами. Что тут началось, сколько слов о его никчёмности вылилось на Павла и от Валентины, и от тёщи. Павел доказывал, что подарок это — не главное, а главное это внимание, но женщины кричали и даже топали ногами. Люся плакала. А папа одел дочку и ушел с ней гулять, прихватив санки. Выпал последний в эту зиму снег, и в последний раз можно было покататься на санках. Люся любила кататься на санках. Особенно, когда папа быстро, быстро, просто бегом катал её. По чистому выпавшему снегу санки катились быстро. Люся лежала на животе на санках и смотрела, как снег переливается в лучах солнца. Вдруг сильная боль пронзила бровь Люси. Она не поняла, что произошло, закричала от боли. А потом, приложив ручку ко лбу и увидев кровь, заревела ещё громче. А папа? Он растерялся, дрожащими руками схватил дочь на руки и бросился домой, забыв о санках. Дома его встретили две орущие «Горгоны». Весь ор прекратила соседка, которая перекисью водорода начала обрабатывать рану девочке, крикнув, чтобы заткнулись все. Замолчала и Люся. Она только всхлипывала, когда тётя Рая прикладывала к ранке ватку. Кровь остановили, но рана болела долго. Павел оправдывался, что это случайность, но женщины были непримиримы и выгнали его из дома. Он вышел в подъезд, закурил и стал думать, куда бы пойти. Первой в себя пришла Лёнка и закричала на Валентину, чтобы та отправлялась на поиски Павла и привела его домой, что бы ей этого ни стоило. Однако Валентина, не привыкшая просить прощение, отказывалась это делать. Лёнка оделась и сама пошла, искать зятя. Вышла в подъезд, и сердце радостно забилось. Никуда ходить не нужно. Павел сидел на подоконнике и курил одну сигарету за другой, а санки стояли рядом испуская из под полозьев лужицу от оттаявшего снега. Тёща поднялась к нему и первая начала разговор. Много чего рассказала она ему в этот вечер. Потом они вместе вернулись домой. Валентина уже уложила Люсю спать и сидела за столом, готовясь к занятиям в техникуме. Весь вечер вся семья молчала. Вот так «весело» прошёл праздничный день восьмое марта. Только открытки: мимоза из шариков ваты, раскрашенная жёлтой краской и листики из зелёной бархатной бумаги, сделанные Люськиными руками для мамы и бабушки, красовались на столе.

Весна была холодной, и долго не сходил снег. Природа ждала весну, а она всё не торопилась. А потом как- то всё сразу распустилось и расцвело. Мама, забирая Люсю из детского сада, часто брала с собой на работу. Котельную, где работала Валентина, окружал великолепный сад, посаженный руками сотрудников. Он был обнесён высоким забором. В этом-то саду и гуляли дети сотрудников. Они помогали своим родителям ухаживать за кустами смородины и крыжовника, за деревцами вишен, яблонь, груш и сирени, а так же за цветами, которые были посажены на многочисленных клумбах. Была своя клумба и у Люськи, где она вместе с мамой посадила нарциссы, ромашки и,,, незабудки. Дети дружили и играли в песочнице, катались на качелях, которые соорудили родители, чтобы детям было чем заняться в то время, пока они работают. В эту весну весь сад благоухал великолепием распустившихся деревьев и цветов. Люся бродила по саду и любовалась, сначала бутонами, а потом и пышными цветами. Сидя на качелях, закинув голову вверх, она следила за своими любимыми облаками. Она сочиняла сказки об облаках, о цветах, о маленьких человечках, которые живут в цветах и порхают, как бабочки. Сочиняла и верила в эти сказки. А вечером рассказывала их папе. Павлик радовался и придумывал продолжения её сказкам. Ему нравилось, что дочь растёт романтиком. Однажды Люся рассказала папе толь сказку, толь быль: как однажды, когда она спала и её оставили одну. Соседей не было дома. Проснулась от того, что за дверью кто-то шаркал, она прислушалась, думая, что этот звук доносится сверху, но в этот момент скрипнула дверь. Люся вся сжалась и спряталась под одеялом. Полежав немного, ей стало скучно, и она скинула с себя одеяло. Кто-то прошмыгнул обратно в коридор. Люся слезла с кровати и на цыпочках пошла в коридор. В коридоре было темно, ничего не было видно и, вдруг, у двери сверкнули красные огоньки глаз. Люсю это не испугало, а напротив заинтересовало, но глаза исчезли в никуда, как и появились. Люся подкралась к замочной скважине и заглянула в неё, увидев странное существо, которое было ростом с собаку среднего размера, походило на птицу, одетую в пальто, без рук и лап, а на ногах, похожих на петушиные, были одеты мягкие тапочки. на голове красовалась красная шапочка, как у дятла. Это существо смотрело через замочную скважину на Люсю и без слов говорило: «Не бойся, я тебя не обижу, иди, ложись спать, а я пойду по своим делам». Только Люся спать не пошла, она забралась на подоконник на кухне и сидела там до того момента, пока не пришла бабушка. Потом она пыталась рассказать бабушке о встрече, а та ей ответила, что это был Бармалей, и если она не будет слушаться, то он придёт и унесёт её в лес к волкам. Нет, Люся не боялась Бармалея, она просто не хотела, чтобы её уносили в лес к волкам. Больше она об этой встрече никому не рассказывала. Долго ещё мама и бабушка пугали её Бармалеем, когда Люся не слушалась. Папа же, выслушав рассказ дочери, улыбнулся и погладил её по голове. Подумав немного сказал, что всё же это была быль, и Люся видела Домового. Заинтересовавшись кто такой Домовой Люся долго мучила отца вопросами, а тот рассказывал ей всё, что знал о Домовых.

На майские праздники приехала в гости сестра Павла Паня со своим сыном Володей. Володя Люсе понравился и они весь вечер проиграли с ним. А утром выяснилось, что володя заболел ветрянкой. Паня срочно уехала, а Люся заразившись от брата весь месяц ходила раскрашенная зелёнкой в пятнышки, словно зелёный леопард. Но не только Люся заболела, заболел и великовозрастный сосед, попав в больницу, чуть не умерев там. Ссора из-за этого с соседями надолго повисла в квартире, но тем скоро дали новое жильё, и они съехали, а в их квартиру приехала новая семья. Семья состояла из трёх человек: женщины её мамы и сына, который был лет на пять старше Люси. Все сдружились с новыми соседями. Люська научилась выговаривать букву «Р». Все смеялись, как она бегая за соседкой повторяла: «Тётя Лая, тётя Лая смотли, как я говолю: Ррыба!» Все дружно смеялись. Люсю иногда стали оставлять дома с соседкой бабой Фимой. Она была женщиной ласковой и Люся полюбила её, как свою бабушку. Часто они с бабушкой, бабой Фимой и её внуком Володей ходили гулять в «кустики» — местный скверик. Почему сквер называли «кустики»? Может от того, что сквер был обсажен кустами каприфоли, которая весной буйно цвела бело-розовыми цветами и запах источала такой, что кружилась голова. Весной эти кусты ровно подстригали огромными ножницами. Ровно постриженные кусты каприфоли весной источали нежнейший запах, перемешиваясь с запахами сирени и чубушника, который в народе называли жасмином, а летом эти кусты украшали красные и оранжевые ягоды, называемые в народе волчьими. Как же им было там хорошо.

Валентина готовилась к экзаменам и иногда ходила в парк Останкино, позаниматься на природе. Не часто брала с собой и Люсю. Чтобы дочь не мешала заниматься, она покупала ей книжку. Люся листала книжку, рассматривала картинки, собирала цветы, смотрела на деревья, облака и пела песенки. Этот день запомнился Люсе на всю жизнь, когда в такой обычный день к ним в парк пришёл папа. Он держал в руках ту же книжку, что купила ей мама, про зайца и медведя, который кормил и лечил обманщика зайца. Но это не огорчило, а даже обрадовало Люсю. Её обрадовало само присутствие папы. Какое счастье. Папа, мама и Люся, она сидит на коленях у отца. На берегу речки, среди бледно голубых, белых вперемежку с желтыми лютиками цветов, под пенье весенних птиц и аромат сирени они всей семьёй наслаждаются этой красотой. А вечером? Вечером — такая же идиллия. Люська крутит круг своей любимой книжки и, они дружно смеются, когда голова Бабы Яги пристраивается к телу Кота в сапогах, принцессе, а потом… всё — наоборот, и снова все дружно смеются этой несуразице. Потом снова суета дней, детский сад и Люся снова ждёт, когда мама, папа или бабушка поведут её в парк. Но у Валентины — экзамены, которые она сдаёт и потом работает, у бабушки и папы — работа. Весна пролетает мгновенно. Наступает лето.

Летом Люсе повезло, она целых два месяца провела в гостях, но не у бабушки с дедушкой в Подмосковье. Конечно, в начале лета её, как всегда отвезли к родителям Павла, но это время хоть и тянулось неимоверно долго, но не оставило следа в её памяти. А потом за ней приехала Лёнка и увезла Люсю с собой. Она, получив отпуск, поехала проведать свою родню и похвастаться перед ними достатком и внучкой. Приехали они с Люсей к Мане, а та рада. Ну, угощать дорогих гостей разными разностями. Свежим молоком, свежайшими сливочками, маслом. Пётр зарезал барашка, ради дорогих гостей. Готовил печёнку и котлеты. Целую неделю, прогостили они у Мани. Купались и загорали на речке. Помогали Мане по хозяйству. Лёнка, вспомнив былое, пекла хлеб. Такой душистый и вкусный хлеб Люся никогда до этого не пробовала. Как же вкусно, намазав на тёплую горбушку свежее маслице, только что взбитое Маней, посыпать сахаром, размеренным на ручной меленке в муку. Ещё много какими вкусностями угощали гостей. Приходили соседи и, Лёнка рассказывала, как им живётся в Москве. Люся читала стихи и пела песни, взгромоздившись на табуретку. Соседи хлопали, умилялись, а иногда и смеялись. Больше всего позабавило всех, когда Маня с Петром решили обмазать дом глиной, а после побелить его. Люся сначала с опаской, а потом с удовольствием месила ногами глину, перепачкавшись глиной с ног до головы. Её светлые кудряшки от глины стали коричневыми, а глаза сияли голубее. Вечером все мылись в бане и смеялись, вспоминая, как Люся вымазалась глиной. Потом пили чай и бабушки вспоминали прошлое. Они вспоминали, как им жилось в молодости, вспомнили всех ушедших родных, всплакнули. С самого утра Лёнка с Маней белили избу, а Люся помогала им. Мыться ходили на речку. Жара стояла невыносимая. Песок на дороге был горячущий, и пахло горькой полынью. Снова засиделись в воспоминаниях былого за полночь. Полная Луна висела словно фонарь. Звёзды были бледные, но огромные. На следующее утро все поднялись рано. Лёнка с внучкой зашли на кладбище, где Лёнка поклонилась своим бабушке Акулине, деду Егору и любимой сестрице Грунюшке, дошли до остановки, подождали с полчаса автобус, сели в него и, поехали в гости к Дуняшке. С радостью встретила их весёлая и добрая женщина, любимая Лёнкина подруга. Детей и семьи у Дуняшки так и не образовалось, от того она радовалась любому случаю понянчиться с детишками подруг. Люся гуляла по огромному саду, и ей было странно, что яблони, груши, вишни, смородина не огорожены забором, и все усыпаны плодами. оказывается это было хитростью, чтобы не платить налоги за деревья. А какими вкусными яблоками угощала их бабка Дуняшка… Это был — «Белый налив». Яблоки — ранние, летние и очень вкусные. Дуняшка рассказала Лёнке, что Савелий вернулся после ещё одного неудачного брака и живёт пока в семье сестры. Кто такой Савелий Люся не знала и прислушиваться к разговору не стала. А Дуняшка продолжала: «Поговаривают, что он так и не нагулялся и, что младшей его дочери исполнилось всего три года». Лёнка махнула рукой и сказала, что было, то прошло и быльём поросло. Больше к разговору о Савелии они не возвращались. А, вот, сестре Савелия Надежде Лёнка внучку показала. Надежда поцеловала девочку и подарила ей самодельную куклу, которую Люся потом долго хранила, пока кукла сама куда-то не задевалась. Показала Лёнка Люсе их старый дом, но Люся ничего не поняла из бабушкиного рассказа, потому что её больше занимал котёнок, которого она прихватила, когда они пошли погулять по селу. В последний день они снова сходили на погост, поклониться дорогим сердцу отцу и маменьке Лёнки. После поехали Лёнка с Люсей к Никифору. А там уже их ждали Павел с Валентиной. Как же обрадовалась Люся папе с мамой. Бабушка, сдав Люсю с рук на руки, через день вернулась в Москву. Никифор задумал помирить сестёр, и поэтому пригласил к себе в гости не только Павла с Валентиной старшей, но и Валентину младшую с мужем Владимиром. В первый день, когда младшая приехала к дяде, а старшая с Павлом уже была там, они чуть не подрались. В каждом клокотала обида. Но Никифор быстро унял весь огонь страстей. Вечером, накрыв стол во дворе, под блеском звёзд и повешенной на вкопанный столб лампочки он рассказывал о войне, о том, как гибли от случайной пули люди. Как важна любовь в отношениях между людьми, особенно, если эти люди родные. Он почти один говорил весь вечер. Таким разговорчивым его даже дети никогда не видели. Столько о войне никто никогда от него не слышали. Рассказал он им и случай, когда его опять случайно нашли после второй контузии местные жители и отвезли в лазарет. Это случилось уже во время японской войны. Разошлись спать за полночь. Люся с папой и мамой ночевали на вершине свежесмётанного стога. Ах, как пахло тогда скошенным сеном. Какая красота раскинулась вокруг. Люся впервые видела такое множество ярчайших звёзд. А папа, показывая на скопление звёзд, говорил, что это созвездия. И, вдруг, одна звезда сорвалась и, пересекая небосклон, пронеслась, угасая. Папа сказал, что это — метеорит, а не звезда, и когда Люся подрастёт, он расскажет ей о звёздах. Но Люся не хотела подрастать, она хотела сейчас рассказа о звёздах, и папа сдался. Он долго рассказывал о чём-то. Люся не понимала ничего из того о чём говорил папа, но он был рядом и, она слушала его голос. Его голос звучал, как колыбельная песня, которую ей пела бабушка, и это убаюкивало девочку. Вот так под папин рассказ о звёздах Люся и уснула. Проснулась Люся от пронзительного крика петуха, который сидел на заборе, хлопал крыльями и орал во всю глотку. Папа с мамой уже сидели за столом, и пили чай. Вкусно пахло яичницей на сале. Люся встала на ножки и потянулась, а в этот миг её схватили крепкие руки, и она покатились вниз со стога. Смешливая девчонка Таня, которую представили Люсе тётей Таней, у самого подножья стога схватила её на руки, и понесла к столу. Люся не испугалась, а смеялась и кричала: «Таня покатай ещё». Люся не могла понять, как это девочка может быть тётей, но думать в этом направлении ей не хотелось. Не думая, стала называть её просто «Таня». Ей было так хорошо этим летом, как никогда не было. Даже неприступная мама была приветлива и добра с ней. Каждый день они ходили купаться на речку. Далеко речка — от дома Никифора, ножки Люси быстро уставали. Когда это случалось, Люся забегала вперёд перед папой, глядя в глаза, ныла, что у неё очень устала одна нога, просила, чтобы папа посадил её на загривок и понёс. А папа, смеясь, отвечал, что возьмёт её только тогда, когда устанут обе её ноги. Люся ещё немного пробегала, и повторялось опять, то же самое. Она ныла, что и вторая ножка устала. Папа смеялся и говорил, что возьмёт, когда устанут обе ноги. Люся быстро поняла, что нужно сказать папе, и она уже канючит, что устали две ноги. Но папа смеётся снова и на руки не берёт, потому что, вот, уже — и речка. Так было почти каждый раз когда они ходили купаться. Они подолгу отдыхали на реке. Никто больше не ссорился. Казалось, что все недоразумения исчерпаны. Купались, играли в волейбол, переплывали речку наперегонки, играли в салки и лапту, строили из мокрого песка замки, ели арбузы и грызли семечки. Подсолнухи и арбузы росли на противоположном берегу речки. Переплыв речку, конечно, воровали и арбузы, и подсолнухи с колхозного поля и бахчи, но никто об этом в тот момент не задумывался. Не поймали, и ладно. Да и, если бы поймали, кто бы наказал родственников и детей председателя колхоза? Чаще именно дети Никифора плавали за арбузами и подсолнухами. Когда солнце поднималось в зенит все собирались и пускались в обратный путь. Люся быстро поняла, что все её любят, и проситься на руки можно не только к папе. Так вот обратно она не шла, а ехала сначала на Валере, потом на дяде Володе, а потом уже и на папе. Каждый день придумывали новые развлечения, весело проходил отпуск. Однажды, когда в гости приехали Манечка с Петром, все мужчины уехали на рыбалку, а вечером привезли несколько мешков с раками. Раков ловили на протухшего барана, которого зарезали к приезду гостей и по совету Петра, разрезав, положили в молоко. Наутро запах стоял такой, что всполошились все соседи. Вот и поехали мужики на это мясо ловить раков. Наловив раков, остатки мяса закопали в землю недалеко от речки. Приехали, высыпали раков прямо на землю. Люся никогда не видела такого чуда. Раки ползали назад, старались спрятаться друг под дружку. Вся куча постоянно копошилась и расползалась, пока не закипел огромный чан, подвешенный над очагом, который разложили прямо посередине двора. Потом этих раков засыпали в чан и сварили. Какими же вкусными были раки. Сначала папа чистил раков для Люси, а потом она и сама наловчилась и быстро добиралась до нежного вкусного мяса. Так было приятно ощущать себя частичкой огромной семьи. Только почему-то всё хорошее очень быстро заканчивается, закончился отпуск, и всё московское семейство вернулось домой. Долгими зимними вечерами не один год вспоминали они события этого весёлого отпуска.

Глава 4

Вот и осень. Она выдалась тёплая и красивая. Валентина старшая уже училась на последнем курсе техникума и получила большой отпуск, чтобы писать диплома. В это время она стала чаще уделять внимание дочери. Теперь она ходила с дочкой на прогулки, сама забирала её из детского сад, почти всё время проводила с Люсей. Папа приходил домой с работы и торопился к своим девочкам, так он называл их с мамой. Люся ощущала себя «на седьмом небе». Бабушка, папа и мама больше не ссорились. Иногда бабушка и папа домой приходили очень поздно, когда Люся уже спала. Только потом она узнала отчего это происходило. Всё раскрылось и стало понятно для Люси, куда пропадали её любимые люди. Оказалось, что Валентине на работе «дали» служебную отдельную квартиру в новом доме. Гуляя с бабушкой, Люся видела, как строятся новые пятиэтажные дома. Весь район преображался. Как-то незаметно исчезла деревушка около метро ВДНХ, а на её месте вырастало что-то непонятное. Это возводилось сооружение, которое в районе стали потом называть «Ракетой». Около строящихся новых домов пахло как-то особенно. Люся запомнила этот запах смолы, которая кипела в огромных бочках, подвешенных над кострами. Тогда Люся сказала бабушке: «Ба, так мы варили раков у деда Никишки». Елена улыбнулась., она знала ту историю. А вечером Люся рассказывала, как они ходили в новостройки и, как кипела смола. Больше месяца Павел с Еленой Дмитриевной приводили в порядок квартиру для того, чтобы, как можно быстрее переехать в эту квартиру семье. Когда Люся с мамой и папой пришли в их новый дом, то радости девочки не было предела, а этот запах нового дома с запахом смолы навсегда врезался в память. На эту смолу клеили паркет в квартирах, и он надолго сохранялся в квартирах. Люся бегала из кухни в комнату, из комнаты в ванную комнату, а главное, что никого кроме их семьи в квартире не было, и за эту беготню её никто не ругал. Квартиру обставили скромно, но всё равно сразу она стала для девочки родной. Люся дёргала маму вопросами: «А мы теперь всегда будем здесь жить? А бабушка будет жить с нами? А где её кровать?» Услыхав ответ, что бабушка с ними не поедет, Люся расстроилась. Она привыкла, что бабушка всегда — рядом, и это известие её немного огорчило. В новую квартиру переехали очень скоро. Бабушка жила недалеко, в нескольких кварталах от них, поэтому часто бывала у дочери в доме. Убирала квартиру и готовила кушать. Иногда брала к себе на ночь Люську. Казалось, что жизнь налаживается. Лёнка теперь жила одна в огромной комнате. Однако руководство жилищной конторы, в которой работала Лёнка, сочли это роскошью. Её обязали поменяться комнатами со своими соседями. Тем более, что к соседке тёте Рае вернулся её муж, и их стало четверо. Лёнка, чтобы не лишиться жилья согласилась. Отметили маленькое новоселье. Теперь она занимала меньшую комнату в квартире, но и эту комнатку она смогла превратить в уютное жильё, что нельзя было сказать о жилище её дочери. Валентина работала сменами по двенадцать часов, были и ночные смены, после которых, она, приходя домой, заваливалась спать. Любые разговоры матери об уюте в квартире дочь пресекала на корню. Она сразу начинала кричать: «Иди к себе, что хочешь, то и делай там». Крашеные стены были заляпаны грязными пальцами, пол вечно грязный, бельё не стиралось неделями. Смотрела, смотрела на это Лёнка, а потом закатывала рукава и начинала убираться в квартире дочери, забирала бельё и приносила уже выстиранное и выглаженное. Никак не хотела Валентина становиться хозяйкой. А Павел? Павел не обращал на грязь никакого внимания, ему было всё равно чисто у них дома или грязно. Главное для него были отношения и любовь. А он любил свою Валюшку. Отношения оставались хорошими, невзирая на грязь дома и не всегда свежий ужин. Готовила Валентина редко, зимой и осенью один раз на всю неделю, а весной и летом чаще, и это устраивало Павла. Не замечал он и того, когда готовила тёща. Он был непритязателен в быту. Люся питалась в детском саду. И Лёнка махнула на всё это рукой. Перестала помогать. Пусть живут, как хотят. А они и жили самостоятельно. Вечерами, когда Валентина работала, Павел приходил с друзьями, и они долго спорили на кухне. Люся не понимала их разговоров, поэтому не любила, когда к папе приходили друзья. В такие вечера, Люся забиралась под стол в комнате и тихо, чтобы никто не слышал, рассказывала сказки куклам. Часто она засыпала, не дождавшись, когда папа выпроводит гостей. После таких посиделок в доме неминуемо был скандал. Валентина кричала на мужа, что не следует приводить так часто в дом друзей, что друзья его ей не нравятся, и что разговоры с друзьями ей так же не нравятся. В такие минуты Люся по-щенячье заглядывала в глаза маме и задавала один и тот же вопрос: «Ты на меня злишься?» Получив ответ, что нет. Она расплывалась в улыбке и начинала щебетать. Люся не понимала, что маму это раздражает. Она окриком прерывала это и Люся испугавшись пряталась под стол. Павел, раньше не обращавший на это внимание, стал задумываться, почему жену всё раздражает. Он даже и представить не мог, что это — болезнь. Не догадывались об этом и Лёнка, да и сама Валентина не понимала этого. Все думали, что это — скверность характера Валентины. Валентина к врачам не ходила и думала, что это от усталости на работе, и от учёбы. Она думала, что выспится и всё пройдёт. А что пройдёт? Радоваться она не умела. Счастливой себя не чувствовала. Павлу, который мог развеселить любого, приходилось изощряться, чтобы развеселить свою «Царевну-Несмеяну». Он был, как и раньше, лёгок на подъем. В одночасье мог собраться и быть на другом конце города за считанное время. Валентину это со временем стало утомлять, и она чаще оставалась дома, когда Павел приглашал семью на прогулку. Павел собирал Люсю и отправлялся с ней бродить по улочкам старой Москвы. Часто папа приводил Люсю к одному и тому же дому, и говорил, что это дом его деда. Но никогда не рассказывал ни о чём. Просто стоял со слезами на глазах около дома и молчал. Иногда они ходили в музеи или в кино. Люся любила ходить с папой в Третьяковскую галерею, в Александровский сад, в Пушкинский музей. В Третьяковке, если ей нравилась какая нибудь картина, она могла целый час стоять и рассматривать её. А Павел не дёргал дочь и ждал, когда та отойдёт от картины. Особенно ей нравились картины про княжну Тараканову, боярыню Морозову, мишки Шишкина и все картины про природу. В Александровском саду они непременно покупали вкусные крендели. В Пушкинском музее Люся также рассматривала подолгу картины. Иногда они ездили в гости к тёте Оле, где Люся играла и веселилась со своими двоюродными сёстрами Надей и Мариной. Со старшей Надей у Люси складывались хорошие отношения, а вот Марину Люся не любила, за её капризы и вечно мокрый нос. Иногда Ольга приезжала с детьми в гости к Павлику, но Валентина не любила этих гостей, и их приезды к ним в гости сошли на нет. Зато в первое время жизни в отдельной квартире с удовольствием Валентина принимала своих родных, которые теперь непременно останавливались у них в доме. Не было такого месяца, когда к ним не приезжали гости из деревни. Только скоро Валентина начала ворчать, что устала от гостей и ей нужен отдых. Напротив, Павел всегда отличался гостеприимством, принимая гостей суетился, с удовольствием показывал интересные места в Москве, водил гостей по магазинам. Постоянной спутницей таких походов была и Люся. Так они привыкали к новой квартире и, вот, незаметно наступила зима. Зимой Павел с дочкой ходили кататься на санках с горы. С той горы, где когда-то чуть не погиб Виктор. Ту речку Копытовку недавно спрятали в трубы, и теперь катание стало безопасным. Место назвали Звёздный бульвар. Люся так любила это место, и каждые выходные тянула папу на горку. Мчишься на санках, и дух захватывает. Кругом дети и взрослые и все кричат, смеются, веселятся. По утрам там разносится запах сдобных булочек, это работает хлебозавод, расположенный в конце бульвара. После катания, накатав аппетит, придя домой, по телу разливается нега от тепла дома и горячего чая с булочками, купленными в ближайшей булочной. Всегда возвращение домой было счастьем, но однажды Люся с папой вернулись домой, а Павел обнаружил, что забыл дома ключи от квартиры. Они целый час звонили, стучали в дверь, но Валентина не открывала. Уже оттаяла ледяная корочка на одежде, уже Люся начала подмерзать, а Валентина всё не открывала дверь. Павел весь извёлся, но чтобы не испугать ребёнка старался не показывать своего волнения. Он вышел на улицу, оставив Люсю в подъезде, пометался по округе, оторвал заборчик, сделав лестницу, чтобы забраться по ней к открытой форточке. Тут же раздевшись, через форточку он смог влезть в квартиру. Каково же было его изумление, когда он увидел мирно спящую жену. Она не слышала ничего. Когда он влез и открыл из квартиры дверь, впустив дочь, растолкал жену, а она потянулась и с удивлением посмотрела на мужа. Когда он пытался объяснить, что они целый час звонили и стучали, Павел остался виноватым. Валентина сказала: «Не будешь забывать ключи». Таких случаев в жизни молодой семьи было много. Но Павел любил свою Валентину, любил свою Люсю и мирился со всем, загоняя глубоко в себя все недовольства жизнью. Он так же продолжал активно участвовать в жизни техникума, будучи мастером, принимал участие во всех мероприятиях. Играл с ребятами в футбол. Иногда шутки учащихся были не столь безвинны. Проходя через футбольное поле, Павел не мог пропустить одиноко лежащий футбольный мячик, ему непременно нужно было вдарить по нему, чтобы забить его в ворота. Ведь недаром ещё в детстве он будучи мальчишкой подавал мячи во время матча игрокам «Динамо». Так и в тот раз, он вмазал по мячу, а он остался лежать как вкопанный на месте. Оказалось, что шутники набили мяч песком, и положили его для Павла. Павел отделался сильным ушибом и долго хромал. Теперь на одной ноге у него было две раны. Одна из далёкого детства, когда он занимался прыжками с трамплина на Ленинских горах и неудачно приземлился, пролежав в больнице после операции по замене коленной чашечки два месяца. Павел не обиделся на шутников, спустив случившееся на тормозах. Часто учащиеся бывали у Павла дома. Иногда они вместе отмечали праздники. Неминуемо билась посуда и тогда Валентиной закатывался скандал. Но посиделки возобновлялись. Менялись группы, которые он курировал, вырастали и выпускались учащиеся, а Павлик оставался и начинал каждый раз всё сначала. Учащиеся любили своего мастера, а руководство ценило его. Павлу это всё нравилось, несмотря на небольшую зарплату. Только Валентину это не устраивало. Она постоянно напоминала ему, что неплохо бы было найти подработку, и что другие мужчины лучше обеспечивают свои семьи. Он мирился со всем, но разговоры на такие темы просто заводили его. После таких стычек он начинал философствовать на тему, что не всё измеряется деньгами, чем вызывал поток брани и злости, изливаемых на него женой. Эти ссоры расстраивали отношения в семье. Он мог простить невнимание к нему, он мог простить сухость в отношениях, он прощал грязь в доме и отсутствие ужина, но такие упрёки доводили его до бешенства. После таких разговоров ему нужно было расслабиться, а это значит утопить свои чувства в рюмке. И он пользовался этим старым способом залить горе. Валентина не делала выводов, и не понимала, почему Павел пришёл навеселе. А навеселе ли? Люся переживала, что папа задерживается с работы, часами могла стоять у окна в ожидании отца. Из их окна была видна остановка трамвая, на которую каждый день Павел приезжал с работы. Дочь мгновенно узнавала его, лишь только тот спускался с подножки трамвая. Она веселилась, шумела от радости. Валентину и это раздражало. Встречая мужа, ставила на стол еду и уходила читать книгу. Поужинав, весь вечер Павел посвящал дочке. А Валентина погружалась в чтение детектива или в разгадывание кроссворда. Павел с Люсей играли в шашки, в кубики, детское лото, рисовали, укладывали кукол спать, строили крепости, а иногда пели. Когда они начинали петь, к ним присоединялась Валентина. Не имея слуха, она любила спеть с родными песню, сбивая поющих нестройностью мелодии. Павлу это не нравилось. Имея абсолютный слух, это пение резало и раздражало, но он не показывал вида и продолжал выводить песню на нужную мелодию. Только Люся морщилась и делала маме замечания. И всё равно это было здорово. Было исключение, была одна песня, которую Люся могла слушать в исполнении мамы постоянно — «Орлёнок». Валентина пела её каждый раз по-разному, но Люся не обращала внимания на фальшь матери. Выучив слова песни и, прослушав её по радио, она уже сама часто напевала её. Пела Люся и популярную в то время песню, которая звучала из всех приёмников, самозабвенно выводя слова, смысл которых не понимала совершенно: «Крутится, вертится шарф голубой». Ей нравилась мелодия, и она как-то по-своему воспринимала слова этой песни. Она пела шар, вместо шарф, но этого никто не замечал. В детском саду Люсю называли Зыкиной, и если нужно было на празднике спеть песню, её непременно поручали Люсе. Уговаривать её не нужно было. Стихи она запоминала мгновенно, да и музыку тоже. Когда Павел привозил Люсю в гости к родителям, то и там её дразнили Зыкиной, за громкий голос и любовь к песням и стихам. Встав на табуретку они читали стихи друг перед другом: Надька, Маринка, Вовка и Люська. Люська — громче всех и не картавя. Любила сестра Павла Катя спеть вместе с Люсей. Голос у Кати был красивый и мощный. Ещё, буквально, перед началом войны Катя прослушивалась для поступления в хор имени Пятницкого, куда и была принята, но уехала с семьёй в эвакуацию. На этом её певческая карьера и закончилась, но не закончилась любовь к песне. Катя пела. Именно от тёти Кати Люся узнала множество песен и научилась правильно их петь. По-сути, она поставила девочке голос. Люся любила слушать, как папа и тётя Катя стройно выводят мотив песни, немного послушав, непременно вступала. Иногда они пели то, что обычно поют на богослужениях, и в эти моменты на Люсю спускалась Благодать. Она не зная слов, подпевала голосом. Как любила Люська такие вечера. Тогда вся большая семья подпевала зачинщикам. А Валентина не любила этого и старалась удалиться в такие минуты. Почему она не любила всего этого, было не понятно. В родном селе Лёнка часто собирала у себя посиделки, когда все пряли пряжу, вязали, рассказывали разные истории и… пели. Валентина участвовала во всех этих мероприятиях тогда. А теперь старалась уйти от этого. Когда Елена приезжала к родителям Павла в гости, то между ней и Ксенией разворачивалась дискуссия об истинности веры. Чья вера истинная, чьи обряды более правильные. Люся не понимала, чего делят взрослые и совсем не понимала, как это можно что-то делить, если Боженька один. Бабушки на вопросы Люси не отвечали. А папа? Папа думал так же как Люся. Эти вопросы стали возникать у Люси после первого осмысленного посещения храма и первой исповеди, на которую её водила Бабушка Ксения. Это было незабываемое событие. Когда Люся вошла в храм, она поняла, что находится в необыкновенном месте. Со всех стен и с потолка на неё смотрели глаза. Глаза эти, то надвигались, то поворачивались, по мере продвижения девочки по храму. Народ стоял толпой, и было ощущение, что каждый сам по себе, пока не запели хоры. В этот момент всё слилось в единое целое, и девочка поняла, что это — Действо. Ходили священники в красивых одеяниях, носили кадило, которое источало приятный запах. Читались молитвы и ещё что-то, чего Люся не понимала. Это продолжалось до момента, когда началась исповедь. Люди выстроились в очередь, и опять единство распалось. Когда подошла их с бабушкой очередь, бабушка подтолкнула Люсю к священнику. Люся не испугалась, потому что на неё смотрели добрейшие глаза старца. Он приобнял девочку, и гладя её по голове начал задавать ей вопросы. Один вопрос смутил Люсю. Он спросил: «Папа, мама ест тебя?» Люся засмеялась и ответила, что нет, и дальше честно отвечала ему. Ей было смешно, что дедушка задал такой странный вопрос, а потом пожалел её, когда получил ответ, погладив по голове произнёс непонятное слово «сиротинушка». Потом он положил ей на голову какую-то материю и запричитал, а потом отпустил её, перекрестив. Люся ждала бабушку и думала, думала и думала о заданном вопросе и… о том, что происходило. Потом они опять встали в очередь и, пройдя её, оказались рядом со священниками. Один из них угостил её из ложечки, чем-то вкусным, другой вытер губы, чем-то приятно пахнущим. Старушечка протянула странную металлическую чашечку с вкусно пахнущим чаем и дала в руку кусочек хлебушка. Люся выпила чай и съела хлеб. Потом бабушка повезла Люсю домой в Москву. В электричке какие-то непонятные мысли роились в её детской головке, на вопросы девочки Ксения не отвечала, считая её маленькой. Но на вопрос, что значит: «Папа, мама ест тебя» улыбнувшись, ответила, что он спросил, есть ли у тебя родители. Люся очень огорчилась, что сказала дедушке неправду и, теперь, Боженька накажет её и, она, возможно, умрёт. Но бабке об этом она не сказала. А потом вечером Люся не могла уснуть от страха. Ей представлялось, а что будет после того, когда её не будет, и в этот момент её уносило по спирали, куда-то в неизвестность, во тьму, которая пугала её. От этого страха она не дожидалась момента, что будет после того, когда спираль закончится, ей даже в голову не пришло, что это может произойти и, она сможет увидеть свет, открывала глаза и переходила в реальность. Но то всё накатывало и накатывало, пугая её. И она дрожала и боялась пока не засыпала. Рассказывать папе об увиденном она боялась. У бабушки Ксении она тоже боялась, что либо спросить. Ведь Ксения была очень строга со всеми, почему же Люся — исключение? Так и тряслась Люся каждый вечер, пока не забылось событие, которое ввергло её в этот страх. Валентина никогда не разговаривала с дочкой на такие темы, и ей было невдомёк, что её ребёнок чего-то боится. Промчался ещё один год. Валентина закончила техникум и её повысили на работе. Прибавилась зарплата. Она стала помягче. Лето запомнилось тем, что они ездили загорать на водохранилище. Рано утром поднимались и ехали на платформу, там садились в электричку и выходили на станции Левобережная. Шли по лесу к облюбованному месту, а там загорали и купались до самого вечера. Валентина купила швейную машинку и сшила себе и Люсе одинаковые сарафаны. Красивые крупные голубые розы расцвели на белом фоне. Только мама не разрешала надевать сарафан, когда сама красовалась в сарафане. Однажды она даже отлупила Люсю, когда та закатила скандал, и не хотела ничего другого надевать. Люсе так хотелось покрасоваться вместе с мамой красивым сарафаном. Ей так хотелось быть похожей на маму. В этот день все планы семьи были нарушены. Люську наказали. Потом всё улеглось и Люся поняла, что ходить в одинаковой одежде — правила дурного вкуса. Бабушка Лена долго пыталась объяснить ей это. Почти всё лето Люся провела у Ксении. Изредка приезжала Елена, реже мама с папой. Только две недели лета Павел провёл с Люсей. Они спали на сеновале. Он рассказывал ей сказки, а по утрам ходил на рыбалку. Но чаще рано утром уезжал с дедом и дядей Васей на покос. Потом привозили сено и всей семьёй сушили его везде. На полянках, заборах и даже на лавочках. Сметав стог, Павел уехал в Москву, а Люся заскучала. Она скучала по Москве, папе, маме и бабушке. Никому до неё не было дела, а она плакала спрятавшись за сараем. Хоть и тянулось лето, но и оно закончилось. Наступила осень и Люся вернулась в Москву. Радовалась встречи с девочками детского сада. Рассказывала им об облаках и цветочках, которые собирала в букеты. Рассказывала о походах за грибами и рыбалке. Осень набирала обороты. Вот и листья пожелтели. Около дома запахло дубом, и они с папой собирали жёлуди и разноцветные листья. Только наутро все они сворачивались трубочкой и Валентина, ворча, выбрасывала их в ведро.

В семье младшей Валентины произошли радостные изменения. Родился сыночек Алёшенька. После выписки из родильного дома Валентина пригласила своих близких родственников в гости. На приглашение откликнулась только Лёнка. Она поехала в гости с Люсей. В один из дней её не повели в детский сад, и днём они с бабушкой поехали в гости. Трамвай обогнул новое сооружение, недавно выросшее около метро ВДНХ. Это была Стелла, сверкающая металлическим блеском, которую венчала ракета высоко-высоко. Там же разбили сквер и разровняли огромную площадь. Они уже несколько раз с мамой и с бабушкой сходили погулять в этот сквер.

Осень в этом году задержалась и радовала теплом и буйством красок. Деревья стояли в пышных нарядах, а под ними расстилался красочный ковёр из опавших листьев. Люся с бабушкой брели по скверу, загребая ногами шуршащие листья, и весело болтали о том, как прекрасна осень со своими красивыми разноцветными листьями. Люся рассказала бабушке новый стишок, выученный в детском саду. А бабушка рассказывала Люсе о том, как в детстве со своей мамой любили гулять по полям и, она, Лёнка рассказывала своей маме, какие плывут облака, какими красками осень раскрасила деревья. И тут вдруг Люся спросила бабушку: «Ба, а, что она сама-то не видела, что ли?» Лёнка не ожидала такого вопроса, ведь она с детства воспри