Но, недосчитавшись каких-нибудь двух-трех примет, которые всегда ассоциировались у тебя с тем местом, куда ты сейчас вернулся после длительного отсутствия, ты вдруг чувствуешь, что не осталось вообще ничего и никого.
Ты сам себя убедил, что никак не можешь найти себе места. А на самом деле ты даже не знаешь, что это такое — любить место, считать его своим. Где твои корни?
И всегда есть возможность вернуться. Вот что хуже всего. Потому что эта возможность очень развращает. У человека не должно быть такой возможности. Но поскольку кажется, что она есть, мы одержимы идеей свободного передвижения.
Эмигрант вечно ищет себе подобных, поэтому ему проще и естественней сойтись с другими эмигрантами, чем с коренными; кажется, с эмигрантами больше общего, откуда бы они ни приехали.