Он по-прежнему позволяет мне посуетиться вокруг него, как детстве. — Она улыбается. — Когда твой папа приедет сюда, ему, возможно, захочется посуетиться вокруг тебя. — Она отхлебывает кофе. — Позволь ему.
Я смотрю на свою руку. Она иссечена розовыми линиями, линиями, которые поражают меня своей нежностью и прозрачностью, и я помню, как сама сделала эти линии. Я
начинаю считать полоски на обоях. Вдалеке лает пес. Звук долго висит в воздухе, потом становится тихо. — Не могу. — Мой голос изумляет меня. Он такой хиленький.