Заказ его был не так скромен, как обычно: чашка с двойным эспрессо без сахара и десерт. В Праге кардинал пристрастился к малиновому торту, который готовили так, что хотелось проглотить язык от удовольствия. Десерт состоял из трех слоев. Начинался с рассыпчатого коржа, переходящего в сыр маскарпоне, а на верхушке ждала свежая малина, залитая желатином. Вроде ничего особенного, но в этой простоте крылся нежный вкус. Грегор не спеша отламывал треугольный кусочек и подносил ко рту, жуя и жмурясь от наслаждения, а после запивал сладость горьким кофе.
Человек не может хранить тайну вечно. Если его губы неподвижны, то слова слетают с кончиков пальцев. Запах предательства сочится из всех пор его тела
Aliena vitia in oculis habemus, a tergo nostra sunt
Чужие пороки у нас на глазах, а свои за спиной.
Mundus vult decipi, ergo decipiatur.
Мир жаждет быть обманутым, так пусть он будет обманут.
Я поднес глазное яблоко к губам и втянул в рот целиком, раскусывая зубами и чувствуя, как оно лопнуло и брызнуло по нёбу. Все это я проделал прямо при жертве, которая, не переставая, выла от боли. Если глазная жидкость походила на сырой белок, то мышцы и нервы имели вкус свежего мяса, только более сладковатого, чем у животных. Быстро проделав то же самое со вторым глазом, я слез с постояльца.
Широкие плечи, квадратная челюсть и короткая стрижка лишь дополняли образ. Все это вкупе с сощуренными глазами цвета опавшей листвы притягивали к нему противоположный пол так сильно, словно Фил был последней моделью смартфона, которую ждали из года в год.
Ты сделала что-то плохое, умерла и попала в ад?
Рыжая рассмеялась:
– Дэниэль, оглянись. Как тут попадешь в рай, если пять из семи смертных грехов[43] – это образ жизни?
Почему ты крикнул «бежим»? Откуда ты узнал, что эти люди не смогут помешать нам?
Вот что ему ответить? «Фил, понимаешь, вот уже какое-то время я душу во сне голую девушку, и сегодня на складе она подала мне знак бежать».
Обычные «хомо сапиенс» иногда гораздо страшнее, чем «энсиа».
– Здравствуй, Лилит.
– Да пошел ты!
