Оглавление

Ирина ПРОНИ
ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ
Рассказы

5. Поэт и певица

6. Про ревность

7. История Веры

8. Курлы Мурлы

ТАНГО НА ЛАЗУРНОМ БЕРЕГУ

Лето закончилось, но курортный сезон на Лазурном берегу продолжался. В сентябре Канны были заполнены желающими успеть накупаться в ещё тёплом море и позагорать на серебристом песке. Вечером пестрая курортная толпа текла в обе стороны по набережной вдоль моря.

Кто-то шел в ресторан, кто-то уже неторопливо прогуливался. Иногда вечером тут на набережной зрителей завлекал своим искусством фокусник, иногда жонглёр — представители подвижных жанров. А неподвижные фигуры-статуи, залитые серебряной или золотой краской, изображающие кавалеров и дам в кринолинных нарядах, застыв в причудливых позах, терпеливо ожидали гонорара, располагаясь ближе к ресторанам, где неспешно двигающаяся людская масса была плотной.

Мы, не торопясь, шли вдоль моря. У самого парапета мужчина и женщина выгораживали себе верёвочкой небольшое пространство. Очень скоро оно было обозначено. Артистам потребовалось несколько секунд, чтобы достать из саквояжа одежду: и вот на ней уже черное трико-декольте и разлетающаяся к коленям юбка, а на нём облегающие бёдра брюки и рубашка с воротником апаш. Сразу же вокруг начали задерживаться гуляющие, неожиданный танцпол вызывал любопытство. Мужчина и женщина замерли на некотором расстоянии друг от друга. Раздалась музыка, это было танго.

Танго особый танец и начинается оно особенно: с кабесео — обязательного обмена взглядами, означающего как вызов-приглашение, так и согласие. Артисты посмотрели друг на друга, сделали первые шаги и, словно, не замечая никого вокруг, заскользили в танце, неотрывно продолжая глядеть глаза в глаза. О, это были настоящие мастера! Это сразу стало очевидно по их виртуозной технике. Отточенная изысканность движений, четкий быстрый шаг и вдруг — внезапный переход в элегантное скольжение. Мгновенные соприкосновения, объятия, и вдруг — стремительные откидывания.

Танго — не только рука на талии или на плече! Танго — самый загадочный и страстный танец. Взгляд глаза в глаза, и вдруг — быстро в сторону! И снова друг на друга ещё более многозначительным взглядом. Здесь одно тело ощущает другое. Женщина обвивает ногой мужчину. Никаких улыбок на лицах танцоров. Но как они чувствуют друг друга!

Танцоры не молоды, но и совсем не стары. Ведущим выступал, конечно, партнёр, а женщина, угадывая его движения, следовала за ним. Он невысокий, мускулисто худой, предельно стройный. Смуглое лицо с выступающими скулами, волосы забраны в хвост. Элегантен даже в минималистской простоте своего костюма. В дуэте он доминирует.

У артистов явно бывали лучшие времена, об этом говорит и их мастерство, и их заносчиво независимая манера подавать себя публике. Что вывело их на набережную? Необходимость быстро заработать на ночлег, на ужин, на дорогу в другой город? Небольшой магнитофон в саквояже, простые костюмы, гладкие прически. Из украшений только кольца на руках. Он очень уверен в себе и знает, зачем они сегодня выступают на улице. Зрители сразу оценили искусство танцоров, поддержав их одобрительными аплодисментами.

Но здесь в танце проступало нечто большее, чем зрелищная пластика или искусство движения. У этих двоих явно была своя тайна, которую они сейчас на набережной дорогого курорта демонстрировали дерзко и возвышенно. Нечто загадочное соединяло мужчину и женщину на этом, ими выгороженном танцполе. Тут проступала не сценическая страсть, а подлинное чувство. Они принадлежали друг другу. И им было всё равно, что сейчас они на глазах у всех. Они были вдвоём, вместе. По трудностям жизни — вместе! По касанию рукой — вместе! Они — одно танго на двоих.

Зрители стояли вокруг плотным кольцом, захваченные этим танцем-тайной. Мысленно это танго танцевали сейчас все, которые смотрели на них. И я, в том числе, в своём воображении танцевала это танго вместе с артистами.

Музыка смолкла, танцоры раскланялись изящно и легко. Аплодисменты! Коробочка на асфальте быстро заполнилась щедрыми пожертвованиями. Несколько мгновений и костюмы с магнитофоном вновь в саквояже. Мужчина и женщина быстро растворяются среди гуляющих. На следующий вечер и даже через день люди снова ожидали танцоров на набережной у места их танцпола. Как хотелось увидеть их снова! Но они так и не появились. Это усиливало ощущение загадочности их необычного, внезапного мелькнувшего и исчезнувшего танго у приморского парапета.

Несколько лет прошло, а я всё помню этот танец, ту музыку, вижу лица артистов. Так нас захватывает настоящая тайна искусства, заставляющего самих ощутить и прожить то, что показывают артисты.

Искусство — это то, что мастер умеет делать несравненно лучше других, умеющих то же самое. И при этом предлагает нам волнующую загадку.

Подлинное искусство выше, чем любой выдуманный эпатажный трюк.

РАЗЛУЧНИЦЫ

1.«Трудно нам, красивым…»

В первых числах сентября первокурсников столичного Института иностранных языков, едва успевших познакомиться друг с другом, послали на овощную базу. Повезло! Студентов поставили на сортировку бананов. Им объяснили, что нужно делать и при этом сказали: ешьте, сколько захочется. Было весело. Бананы, как передышка, после напряженных конкурсных экзаменов.

С одной стороны движущейся ленты, по которой ехали бананы, суетились инязовцы, а с другой — трудились такие же первокурсники из МГИМО. Как бывает у первокурсников, счастливых от своего нового статуса — студента престижного вуза, возник спор, какой вуз лучше. Аргументы, примеры, доказательства.

— А у нас …!

— А вот у нас…!

— У нас есть то-то…

— А у нас вот то-то…!

Спор азартно бесконечный.

— А у вас есть вот такое? — Лёвка Аксенов уверенно всех раздвинул и вытащил вперед Ларису Колядную.

Она стоит, глаза в пол от смущения.

Все смолкли… У мгимошников (там были в основном мальчишки) аргументов не нашлось.

Лариса была не просто красива, а сногсшибательно красива. Русско-украинско-грузинский замес. Стройная фигура гимнастки, каштановые волосы, красиво очерченный овал лица, светлые карие глаза. Взгляд и робко-простодушный, и томно кокетливый. Очень мягкий и по-особенному глубокий.

Тип внешней красоты с внутренней подсветкой, который моментально обращает на себя внимание.

В Ростове она отлично окончила немецкую спецшколу. В Москве в студенческой среде её сразу признали не только красавицей, но и интеллектуально тонкой натурой. При этом она сама никогда не торопилась построиться в первый ряд. Скромна, да, так воспитана, а не то, что робка или нерешительна. Жила в студенческом общежитии. Старое двухэтажное здание в Алексеевском студгородке в районе ВДНХ, построенное ещё до войны для метростроителей. Здесь все были свои.

Другая студентка, Дина Скляр, приехала в столицу изучать испанский язык из Винницы. Ничем особенным не выделялась. Невысокая, полногрудая, тонкая в талии. Лицо — сплошные веснушки, буйные рыжеватые кудри подхвачены с двух сторон проволочными приколками. Нарядами не блистала, ходила по общежитию по-домашнему в ситцевом халате с завязками, в тапочках и вязаных носках. Училась ровно, была в меру общительной и не занудной.

Когда у девушки нет поклонников, это грустно. Но если их много, то возникают свои проблемы.

Однажды к общежитию подъехала белая «Волга». Принаряженная Лариса вышла на крыльцо. Сесть в машину она не успела. Следом за ней выскочил Генка Ганыкин и схватил ее за руку.

— Куда собралась? — закричал он.

— На кинопробы, — ответила ему Лара с томной робостью, но и со скрытой надеждой на будущую всесоюзную славу.

Накануне Лара кому-то рассказала, что к ней в метро подошли двое молодых людей и представились, что они с Мосфильма. Один сказал, что он помощник кинорежиссера, и что он может превратить её из скромной девушки в известную на всю страну актрису. Но сначала нужно сделать кинопробы.

— Никуда не поедешь! — Ганыкин крепко держал Лару.

Генка Ганыкин был постарше других. В институт он поступил после службы в армии и уже заканчивал переводческий факультет. Был женат на Кате, подруги Лары.

Кинолюди вступили в перебранку с Ганыкиным. И зря! Бывший пограничник, имеющий дома двух младших сестренок, вышел победителем. Он потребовал от режиссеров-операторов документы, которые те должны были оставить у него до возвращения Лары. Ассистенты кинорежиссеров уехали на своей Волге.

— Доверчива, как корова, — подвел Ганыкин итог кинопланам Ларисы.

А она только смущенно улыбалась.

Эпизод стал известен, обсуждался в комнатах и на общей кухне. Комендант общежития Галина Матвеевна считала, что Ганыкин молодец.

А кто-то высказывался, зачем он вмешался, возможно, в судьбу. О, эти романтики!

Вечером на кухне к Ларисе подошла Дина в своём ситцевом халате и сочувственно сказала:

— Да, трудно нам, красивым.

Это была новость. Вот оно что! Оказывается, Дина-то у нас красавица! В этом её никто не подозревал. Сочувствие на равноправной основе в данном случае выглядело весьма дерзко. И смешно.

В Московском Государственном институте иностранных языков, как в любом высоко конкурсном институте, среди студентов было достаточно колоритных и незаурядных личностей. Но Дина ничем особенным не отличалась.

Она не обладала особым талантом, как Люся, запоминавшая песни на всех языках. Гвоздь программы на институтских вечерах!

Она не была отзывчивой, как Таня, которая давала всем желающим списать упражнения или даже могла сделать упражнения за других. К тому же она умела нажарить огромную сковороду картошки. О, как это было вкусно!

Дина не умела так здорово имитировать голоса артистов и преподавателей, как Олег Некрасов. И она не была симпатичной всезнайкой-зазнайкой, имеющей чрезвычайно широкий круг друзей, как другая персона из местных студентов.

Ничего выдающегося в Дине вообще не было, поэтому новость, что она красавица, да при этом как Лариса, была просто смешна. Выражение: «трудно нам, красивым» сразу стало крылатым. Его произносили с интонациями Дины.

Замуж обе красавицы собрались одновременно. Лара связывала свою жизнь со студентом Славой Михалёвым, симпатичным общительным парнем, уже заканчивавшим переводческий факультет их института.

А вот Дина! Она отдавала свою руку и, главное, сердце студенту из другого вуза и даже из другой страны. Перуанец Марио был смугл, черноволос, улыбчив.

У Ларисы проблемы замаячили буквально сразу. При первом же знакомстве будущая свекровь не выразила ни радости, ни вежливой приветливости. У неё для сына была приготовлена другая кандидатура в жёны: скромная трудолюбивая девочка из давно знакомой семьи. Но сын привёл Лару и сказал, что это его невеста, что они уже подали заявление в загсе. Без предварительного маминого разрешения! Как посмела эта девчонка захватить её сына! Чем заманила?

А что Дина? Молодоженам дали в общежитии комнату. Дина стала сразу серьезной. Еще бы — замужняя дама! Готовка еды и полезные рецепты были для нее теперь также важны, как контрольные и зачеты.

Особо значимым для Дины стало то, что она собралась рожать.

Она готовила себя физически и теоретически. Разучивала специальные упражнения, читала литературу и знала все, что и как будет на каждой минуте, когда наступит срок.

Когда все началось, Марио заволновался, но Дина сохраняла спокойствие — еще рано, я знаю, когда будет пора в роддом. Она дышала по схеме и сверяла ритм схваток по секундомеру. Младенец, не зная правил, которым научили Дину, вел себя по-своему. Схватки становились все сильнее. Дина велела Марио вызвать по телефону скорую. Марио помчался звонить. А теоретически подготовленная Дина взяла зеркало и поглядела, что там у нее происходит.

— Уже голова пошла! — закричала она, — Марио, веди меня на улицу, будем ловить машину! Медлить нельзя!

Они спустились с невысокого крылечка в тот момент, когда скорая уже подъезжала. Дина шла в растопырку, осторожно, держа обе руки между ног, как бы для страховки, вдруг что. Но вот незадача! Прямо накануне вдоль всего общежития вырыли длинную траншею. Переходить ее следовало по двум дрожащим и прогибающимся доскам. Между «скорой» и рожающей Диной оказалось непреодолимое препятствие. Дина опасалась ступать на ненадежные доски. Марио метался, не зная, как переправить жену к машине, водитель не мог найти способа подъехать.

— Рожаю! — громко закричала Дина.

Медики оказались на профессиональной высоте. В доли секунды они разогнали случайных зрителей, уложили Дину на чью-то куртку и сделали все, чему их научила в медвузе наука, а жизнь на практике.

— Мама! — закричала роженица, как кричат большинство женщин.

— Уа! — оповестил радостным криком младенец о своем появлении на свет.

— Аааа! — отчаянно закричал папаша, потомок инков. Он побледнел, насколько было возможно при его смуглой коже, колени его подогнулись, и он рухнул без сознания.

Скорая помощь забрала всех троих. Доктора через канаву загрузили в машину и мать с младенцем, и бледного отца.

Так младенец явился на свет, родился на русской земле — буквально! Его легкие с первых вдохов наполнились московским воздухом.

Дина возвратилась из роддома торжественной и счастливой.

Коляски у них не было. Марио выходил гулять на улицу с драгоценным свертком в руках. Он всегда улыбался.

Дина охотно и гордо рассказывала многим, что у ее мальчика синие яички, такая особенность. Кому-то она даже и демонстрировала это, но далеко не всем. Объясняла, что такое проявление смуглости кожи постепенно исчезнет.

Дело шло к весне, а после летней благополучно сданной сессии семейство уехало из общежития.

Спустя несколько лет кто-то повстречал Дину в стенах института. Алексеевский студгородок к этому времени уже снесли, на его месте красиво выгнулся грандиозный отель Космос.

Дина рассказала, что перуанские родственники приняли ее хорошо. Что они с Марио любят друг друга, как в первый день. Что у них родился второй сын. Что у Марио благодаря советскому диплому прекрасная работа. Что она хозяйка большого дома.

Несколько золотых браслетов разной ширины свидетельствовали о материальном благополучии. Ажурные серьги с изумрудными вставками шли к её пепельно рыжим кудрям. Со своими веснушками и почти безресничными глазками она выглядела неплохо без какой-либо косметической декорации. Была на самом деле красива, как может быть красива женщина, любящая и любимая, имеющая свои счастливые повседневные заботы.

Она интересовалась, известно ли что-то о Ларисе. Хотелось сравнить жизнь красивых женщин?

Впоследствии ни у кого в воспоминаниях не сохранились ни муж, как представитель племени инков, ни необычные роды, как сенсация. Мало ли что бывает в жизни! Дину все запомнили только благодаря ее дерзкой фразе: ТРУДНО НАМ, КРАСИВЫМ.

У Ларисы трудностей было достаточно

Не родись красивой, а родись счастливой. Что досталось Ларе?

Свекрови не нравилось, что на невестку все всегда обращали внимание. Между нами говоря, эта тётка, свекровь, по характеру была сурова, как молот с наковальней. Резка и неумолима. Имела непрезентабельную внешность, созданную природой грубо и без вдохновения. Чем-то заведовала в обкоме. Повсюду имела нужные знакомства и связи. В семье была начальником и для мужа (отчима Славы), и для сына.

Михалёв Слава, муж Ларисы, после окончания института работал в Комитете молодежных организаций по связям с зарубежными странами. Талантлив как организатор, умел располагать к себе людей. В перспективе рисовалась работа в ООН.

Но фальстарт… Частые командировки, банкеты и алкоголь быстро разрушили его организм и его жизнь. Его увольняли из разных мест, он опускался. Развод был неминуем и тяжел.

Трудно красивым!

Свекровь, руководившая всей юридической процедурой развода, требовала непременно судебного раздела имущества, — какого-то бытового скарба, нажитого за несколько лет совместной супружеской жизни.

— Отдавай торшер!

— Забирайте…

— Отдавай подаренный на свадьбу сервиз!

— Забирайте…

Лару почему-то нередко обманывали в материальном отношении. Она и сама часто что-то теряла. К подобным утратам она относилась легко, да и по характеру она была щедрой.

В процедуре развода всё шло унизительно и неожиданно подло. В чем только её не обвинила бывшая свекровь…

Лариса с трудом преодолела сильный нервный срыв, вызванный всем этим.

Она работала переводчицей в серьезной организации со скользящим графиком и даже ночными сменами.

Однажды коллега пригласила Лару в ресторан. Сказала, познакомлю тебя со своим парнем, он молчаливый, никак не могу в нем разобраться. Лариса и Андрей оказались за столом друг напротив друга. Произошел удар…

2. Мужчина и женщина

Павел Петрович, начальник Отдела оперативного перевода, составляя недельный график работы своего Отдела, который трудился в две смены с 7 утра до 23 вечера, старался учесть некоторые просьбы сотрудниц. Например, «завтра во вторую смену выйти не могу, так как в школе родительское собрание» или «муж на три дня в командировке, мне нужно сына из садика забирать». Но при этом для каждой смены ему следовало подобрать переводческий состав с основными языками, по которым обычно шло много материалов.

Часто он ставил на вечернюю работу Ларису Михалёву (основной немецкий, а также английский) и Юлию Сидорову (основной французский, а также английский и итальянский). Удобно. Две сотрудницы, но при этом сразу четыре языка. К тому же «немка» и «француженка» были дружны.

— Мне показалось, Михалёва и Сидорова в последнее время друг от друга лицо воротят. Что-то случилось? — спросил он секретаршу Нонну Григорьевну, которая всегда была в курсе всего.

— Да. Случилось. Михалева у Сидоровой парня увела.

— Как так?

— Сидорова позвала Михалёву пойти в ресторан с её знакомыми. А Юлькин парень, как увидел нашу красавицу Ларису, так сразу и запал на неё. Вот и всё. Какая уж тут дружба.

«Неосторожно поступила Сидорова, — подумал Павел Петрович. — Конечно, она редкая интеллектуалка. Но позвать с собой Михалёву — рискованная затея с её стороны. В сердечных делах девушке нужно не на Бодлера полагаться».

Он помолчал, а затем задумчиво произнёс:

— Да-а… Что же, в истории немцы не раз побивали французов.

Высказывание про французов, исторически неоднократно побиваемых немцами, стало в Отделе переводов цитатой о размолвке подруг-переводчиц: «немки» и «француженки».

У Ларисы не было желания идти с незнакомой компанией в ресторан. Но отказать подруге было неудобно.

— Будет ещё одна пара и парень, с которым я недавно познакомилась. — сказала Юлия. Он такой странный. Молчит все время. Не могу понять, что ему интересно. Давай, мы вместе его разговорим.

Во время ужина Юля оживленно говорила о театре, сравнивала репертуары Современника и МХАТ. Говори