Название этой книги могло бы оправдать включение в нее принца Гамлета, точки, линии, плоскости, гиперкуба, всех собирательных понятий, а также, возможно, и бога, и каждого из нас. Целой вселенной, почти без исключений. Мы, однако, воспользовались самым привычным смыслом выражения «вымышленные существа» и составили перечень необычных созданий, порожденных человеческой фантазией на всем протяжении пространства и времени.
перед нашествием мы услышим из глубины зеркал бряцание оружия.
Когда Рэнсом его подозвал, оно подошло ближе, ткнулось своим плюшевым носом в его ладонь и с минуту терпело его прикосновение, затем внезапно отпрянуло назад и, изогнув длинную шею, спрятало голову меж лапами. Рэнсом понял, что больше ничего от него не добьется, и, когда это существо пошло прочь и исчезло из виду, не стал его преследовать. Рэнсому казалось, что это было бы оскорблением для фавноподобной боязливости и уступчивой мягкости его повадки, очевидного желания быть вовек звуком, и только звуком, в густейшей чаще нехоженого леса.
животное это появилось само и выплюнуло агатовую табличку, на которой были начертаны следующие слова:
«Сын горного хрусталя (или сущности воды), когда царская династия падет, ты будешь править как царь без трона».
«Земля соединяется с драконом» — так обычно говорят о дожде.
Удивительно, что поэт приписывает чудовищу чисто человеческую неуверенность
Дракон повелевает горами, он причастен к геометрии, обитает вблизи могил, связан с культом Конфуция, он — Нептун, морское божество, но появляется и на суше. Цари морских драконов обитают в сверкающих подводных дворцах и питаются опалами и жемчугом. Таких царей пять: главный живет в середине, остальные четверо — в четырех сторонах света
Если жемчужину похитить, чудовище становится беспомощным
чувствующая статуя Кондильяка. Декарт придерживался Платонова учения о врожденных идеях; Этьен Бонно де Кондильяк, дабы опровергнуть его, придумал мраморную статую, устроенную подобно человеческому телу и наделенную душой, но никогда не ощущавшую и не мыслившую. Кондильяк начинает с того, что наделяет статую одним-единственным чувством, возможно наименее сложным из всех, — обонянием. Запах жасмина становится началом биографии статуи; сперва для нее во Вселенной будет существовать лишь этот запах, точнее, запах этот будет для нее Вселенной, которая мгновение спустя станет запахом розы, а затем гвоздики. Пусть в сознании статуи будет один-единственный запах — вот вам и внимание; пусть запах этот длится, когда причина, вызвавшая его, уже исчезла, — вот вам и память; пусть внимание статуи сопоставит впечатление настоящего и впечатление прошлого — вот способность сравнения; пусть статуя почувствует сходство и различие — это будет суждение; пусть способность сравнения и суждения повторяется во второй раз — вот вам размышление; пусть приятное воспоминание будет живее, чем неприятное впечатление, — вот воображение.
Василиск обитает в пустыне, или, точнее, он создает пустыню.
