Пенка покрыла кофе густой шапкой, не давая ароматным парам вырваться наружу. Несколько минут ожидания, пока оседала кофейная гуща, показались мне вечностью, но Айше была выдержанна и терпелива. Было видно, что этот ритуал она совершала много раз в течение долгих лет, поэтому оставалось лишь наблюдать за ней с трепетным благоговением благодарной ученицы, которой посчастливилось увидеть мастера в деле
крохотный огонек. Минута – и я почувствовала легкое головокружение, а Айше все продолжала ворожить над старинным напитком, плавно помешивая его. Когда пушистая шапка пузырьков поползла вверх, она сняла джезву с огня и убрала пенку, аккуратно разложив ее по двум миниатюрным чашкам. И снова на огонь. Пять раз она проделывала это, не давая закипеть жидкости. Наконец взвар был готов, и очаровательная чародейка неспешно разлила его в те же чашки, предусмотрительно согретые горячей пеной. Это делалось для того, чтобы холодный фарфор не забрал тепло напитка, которое так необходимо ему, чтобы дойти до совершенного состояния
майолики, больше напоминавшую гигантский пузырек, и кухня тут же наполнилась волнующим ароматом молотого в пыль кофе. Крупинки были настолько мелкими, что тут же взвились пушистым облаком вверх, но опытная Айше так ловко тряхнула банку, что проворные беглецы сразу опустились. В шкафу я приметила две золотистые упаковки Mehmet Efendi[11]со смешной мультяшной головой и маленькой чашечкой в рисованной руке. Определенно мне нужно было приобрести такой же домой. В джезве оказались две полные чайные ложки кофе, прежде чем она залила все содержимое турки холодной водой и поставила на
В тот вечер я осознала, что часть моего сердца теперь принадлежала другому. Он будил меня по утрам криком голодных чаек; дарил пряные поцелуи терпким кофе; целовал ноги шелком ковров в уютных мечетях; умывал брызгами волн на скалистом ложе берегов, где я все чаще укрывалась от навязчивого шума несмолкающих дорог. Он ревновал меня к аэропортам, которые уносили прочь от него, но я каждый раз возвращалась в его нежные объятия. Стамбул полюбил меня страстно, а я его навсегда, сделав своим тайным любовником, который бережно хранил нашу тайну и никогда не требовал большего, чем мы уже имели.
игантском антикварном рынке Стамбула, что на пересечении улиц Gökkuşağı и Düzoğlu. Каждое воскресенье с утра и до позднего вечера он звенит медными ступками и серебряными украшениями времен империи, призывая прохожих прикоснуться к истории и, может быть, даже унести ее кусочек домой в сервант за стекло.
Кругом распахивались высокие двери ресторанов и магазинов: многочисленный персонал курил у дверей, перебрасываясь последними новостями, – Стамбул начинал новый день: яркий, насыщенный и полный тихой радости, которую все будут скрывать за печальными взглядами, как и полагается истинным горожанам.
Симиты для утра в хлопковом халате (из расчета на пять штук – больше печь не стоит, так как симиты нужно есть свежими) • 2,5 стакана просеянной муки • 200 мл теплой воды • 1,5 чайные ложки сухих дрожжей • 2 столовые ложки растительного масла • 1 чайная ложка сахара • 0,5 чайной ложки соли • 5 столовых ложек кунжутного семени • 50 мл пекмеза (можно заменить темным медом, кленовым или шиповниковым сиропом, а также жидкой частью варенья с кислинкой) Только оказавшись в Стамбуле, я по-настоящему поняла, как мне нравится заниматься тестом. В процессе вымешивания столько удовольствия и, главное, пользы для кожи рук! По-моему, лучше процедуры просто и быть не может: кожа становится гладкой с приятным ароматом сдобы, на который тут же реагирует тот, кому мы позволяем целовать наши руки. Если встать в семь утра, гарантированно к 8:15 ароматные хрустящие симиты будут на столе. А когда на столе симиты, утро не может быть не добрым – уж это правило стамбульской жизни я хорошо усвоила. Соединяю теплую воду с маслом. В большой миске смешиваю просеянную муку, дрожжи, соль и сахар. Постепенно вливая воду с маслом, вымешиваю невероятно эластичное тесто. Если хорошо постараться, оно абсолютно не будет липнуть к рукам и приобретет настолько приятную консистенцию, что его можно продолжать мять в терапевтических целях – этакий кухонный антистресс. Но так как дело обстоит утром, я не расслабляюсь, а накрываю его плотно крышкой (можно затянуть пленкой) и оставляю для подъема – как правило, хватает сорока минут, но можно подождать и дольше. И вот заветный мякиш, похожий на большую жемчужину, я разрезаю на пять полос и каждую раскатываю ладонями по столу в узкий жгут – длиною в пятьдесят-шестьдесят сантиметров. Складываю его пополам и переплетаю, будто косичку, а после скрепляю концы – так у меня получается неказистый с первого взгляда бублик. Но это только начало! Я долго не понимала, что такое пекмез, хотя постоянно слышала о нем из уст поваров и просто любителей потолкаться на кухне. И вот заветная баночка из темного стекла с пробковой крышкой передо мной. Dut pekmezi[87]. Продукт, ставший для меня настоящим открытием: он заменил в нашем доме сахар, а также пополнил аптечку неплохим, на мой взгляд, иммуномодулятором. Не зря стамбульцы уже много столетий начинают свой день с ложки пекмеза, который добавляют в йогурт или на тот же симит в качестве джема. Мне же этот сказочный продукт понадобится для других целей. Если вываренного фруктового сока нет под рукой, подойдет обычный мед: как и пекмез, его нужно развести водой в пропорциях 1:1 и хорошенько прогреть, не доводя до кипения. Обычно я это делаю в небольшой кастрюльке, диаметр которой чуть больше сплетенных симитов. Я купаю каждый бублик в горячем сиропе, а после обваливаю в просушенных семенах кунжута. Симиты выкладываю на противень, застеленный пергаментом, и оставляю минут на десять расстояться и подышать утренним воздухом большого города. В духовке, разогретой до 220 °C, симиты запекаются минут пятнадцат
