автордың кітабын онлайн тегін оқу Колючая вода
Роберт Анатолевич

Роберт Анатолевич

Колючая вода

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Свою историю рассказывает мальчик по имени Тим. Если ты самый слабый в школе, пощады не будет. Детская жестокость, несправедливость учителей и огромное желание не потерять себя.

12+

Пролог

Здравствуйте, меня зовут Тим. Мне почти 11 лет. Я пятиклассник, хочу поделиться своей историей, которая началась, когда я был в летнем лагере после окончания первого класса. В тот злополучный июньский день у меня было очень плохое настроение, его испортил один мальчик из нашей группы по имени Рома. Этот тип целый день доставал всех ребят. На улице без устали скакал по площадке с упорством легкораненого в копыто муфлона. Не давал играть в футбол, забирал мячи, толкался, встревал, куда только мог. Многие дети возмущались его поведением, проявляли свое недовольство, но Рома, используя ловкие приемчики, опрокидывал возмущенных ребятишек на землю. Он занимался вольной борьбой, и поэтому всех побеждал. Полдня я и другие мальчики без особого энтузиазма из-за Ромы кувыркались на траве. Вечером, как обычно, приехал мой папа, чтобы забрать меня и, конечно же, увидел мое подавленное настроение. Он стал расспрашивать и я все ему рассказал про этот день и о том, что происходило со мной в школе весь год. Выложил все. Накипело. Мы сидели в машине, папа слушал меня очень внимательно, не перебивал, не переспрашивал, а я все говорил и говорил. А в конце от нахлынувших чувств я крикнул: «Я слабак, поэтому меня все обижают». Он приобнял меня, погладил по голове и сказал: «Ты не слабый, ты очень даже сильный, только ты не знаешь, как нужно себя защищать. Я планировал заняться твоей подготовкой только в третьем классе, но, оказывается, нужно было начинать в детском саду. Не переживай, мы это быстро исправим». Этот день очень сильно запомнился мне потому, что именно после него папа перестал общаться со мной, как с маленьким. Мы начали обсуждать с папой все на свете по-мужски. Тем же вечером папа, обзвонил своих друзей, выяснил, на какие спортивные секции ходят их сыновья, что-то записал. А я теперь каждый вечер стал отжиматься от пола, качать пресс, папа стал учить меня пробивать двоечку. Это прямые удары руками — левой и сразу правой.

Следующие несколько дней он встречался с различными тренерами. Многое из того, что он узнавал, ему не нравилось, что именно — не говорил, папа очень серьезно отнесся к этому вопросу. Из всех видов спорта он выбрал дзюдо, и не просто секцию, а конкретного тренера. Причем записаться к этому наставнику оказалось непросто. Он был известным специалистом в своем деле и уже набрал детей в свой зал к началу учебного года. К нему многие желали попасть, даже предлагали деньги, но мест уже не было, и он никого не принимал. Мы тоже опоздали. Я думал, что с дзюдо уже ничего не получится. Но папа сказал, что время больше не ждет, и нам, кровь из носа, нужно попасть именно в эту группу. Он продолжал искать решение и выяснил, что его близкий друг в молодости тренировался вместе с этим тренером и что они дружат и сейчас. В общем, друг папы попросил тренера и в сентябре во втором классе я начал ходить на тренировки. Но лучше все по порядку.

Школа, 1 класс

Мне еще не исполнилось семь лет, но мои родители решили, что лучше пойти в школу на полгода раньше, чем на следующий год быть старше всех. В школу к первому сентября моя семья готовилась очень ответственно. Моя семья — это папа, мама и я. Мы поехали в «Детский мир». В магазине родители долго и придирчиво выбирали мне костюм, туфли и другую необходимую к школе лабуду. Разговоров и обсуждений хватало, даже немного надоело, и я уже подумал: скорее бы наступило это первое сентября.

И вот, в новых костюмах, с цветами, тридцать таких же лопоухих ребят, как я, стоим на торжественной линейке. Несмотря на утро, было жарко, нас расположили так, что солнечные лучи светили прямо в лицо. Первой выступила приятная женщина — директор гимназии. Она с милой улыбкой рассказывала о школе, как о месте, полном удивительных сюрпризов. Говорила о том, что у нас много хорошего и познавательного впереди, о светлом будущем, которое нас ждет, и тому подобное. Забегая вперед, могу сказать, что она была сильно права, в школе я увидел много самых разных сюрпризов. Говорила хорошо, искренне, она мне понравилась.

С каждой минутой стоять на солнце было все тяжелее. В честь нас началась праздничная программа. Мальчики и девочки, ученики этой гимназии, читали нам стихи, танцевали и пели. Но дело в том, что они делали это не то чтобы неинтересно, а было видно, что этим школьникам вся эта концертная программа сто лет не нужна. Выступая, они натянуто улыбались. Если бы вы видели эти улыбки! Этим ребятам было легче забросать нас начавшей опадать листвой. Их можно понять, когда все отдыхали летом, их заставляли репетировать. Я скосил взгляд направо, на стоявшего рядом со мной ярко — рыжего пацана. Его лицо ясно показывало, что ему здесь вообще ничего не нравится. Он все время переминался с ноги на ногу, смотрел в разные стороны, то хмурился, то кривился, одним словом скучал. А затем, немного задумавшись, неожиданно запустил палец в нос. Это, конечно, очень невежливо и некрасиво, для него пляшут и поют, а он с удовольствием в носу ковыряется. Бурил он свою скважину под всевозможными углами, вынимая все накопившиеся залежи, используя то указательный палец, то мизинец. Выглядело это довольно забавно. Я пытался сдержаться, но не смог и рассмеялся. Был в нашем строю еще один заметный, высокий и плотный мальчик, на целую голову выше всех. Я подумал, что он наверно ошибся, затесавшись к первоклашкам, слишком сильно он отличался от всех нас. Но он не ошибся, ему было чуть больше семи лет. Солнце с каждой минутой припекало все сильней. Первоклашек и цветы, которые они держали в руках, потихоньку стало скручивать в трубочку. Особенно меня. Я не очень люблю жару, на солнце я становлюсь похож на кривую засохшую березу. Даже здоровяк поник и стал как-то меньше ростом. Кажется, только рыжему пацану было совсем нежарко, он все еще изучал содержимое своего конопатого носа, размазанное по пальцам. Ему это было интереснее, чем концерт. Через некоторое время грязная ладошка стала доставлять ему неудобство, он засуетился, начал чистой рукой усердно ощупывать свои карманы, но не нашел того, что искал. Тогда он недовольно посмотрел на свой влажный испачканный палец, как бы размышляя, что же теперь с ним делать. И в голове у него созрел блестящий план. Он посмотрел в противоположную от меня сторону, там стояла нарядная девочка с огромными бантами. Рыжий мальчик внимательно осмотрел ее плечо, перевел взгляд на пышную юбочку. Видимо, больше всего его заинтересовал большой белый кружевной воротник своей соседки. Я с интересом наблюдал за ним, неужели рыжик сейчас вытрет свои пальцы о чужую одежду. Но он не решился на такой поступок, поразмышлял немного и, поджав нижнюю губу, с сожалением уставился на свою обувь. Постоял так недолго, начал улыбаться своим мыслям, очевидно, новая мысль озарила его. Он опять оживился, очень осторожно повернул голову в мою сторону. Я напрягся. Теперь рыжеволосый недвусмысленным взглядом стал изучать мой пиджак. Немного выгнулся назад, неторопливо осмотрел мою спину, потом рукав и плечо. Затем взглянул выше и наши глаза встретились. Он понял, что я давно наблюдаю за ним и мне ясны его намерения. Нижняя губа у мальчика вновь недовольно поджалась, он опустил голову и опять стал смотреть на свои туфли. Краем глаза я не выпускал из поля зрения его движения и эмоции. К моему облегчению, чуть погодя, предприимчивый сосед нашел решение своей козявочной проблемы. Он невесело вздохнул и, стараясь, чтобы никто не заметил, вытер свой многострадальный палец о стебли цветов своего букета. На этом он, наконец, успокоился. Еще целых полчаса нас убеждали, что рады нам в этой школе. Рано или поздно все заканчивается, наконец-то, завершилось и это жаркое мероприятие. Мы вручили цветы учителям. Интересно, кому рыжик вручил свой букет? Потом нам показали наш класс, мы познакомились с молодой и приветливой учительницей Валерией Николаевной. Она провела первый торжественный урок. Когда в школе закончились все мероприятия, папа повел меня с мамой в кафе. Везде по городу ходили семьи с ошалевшими от жары и избыточного внимания первоклашками. Так прошло первое сентября, а на следующий день…

Второй учебный день в школе запомнился мне тем, что почти каждый мальчик моего класса подходил ко мне и орал, что он сильнее меня. Потом бежал дальше и кому-то кричал те же самые слова. Видимо, у них дома принято так вести себя с людьми. Наверно, папы этих мальчиков приходят с работы и первым делом подходят к своим женам и рычат им: «Я сильней тебя». Потом идут к своим сыновьям, делают ужасную рожу и выдают: «Я сильней тебя».

Учительница рассадила нас по партам, мальчиков было почти в два раза больше, чем девочек. Мое место оказалось на третьей парте возле окна, моим соседом оказался Палкин. Его так прозвали, потому что он всегда говорил елки-палки. Первое, что сделал Палкин, присвоил одну из моих ручек. Он взял ее, повертел в руках и со словами: «Тебе же не жалко, а то моя ручка, елки-палки, плохо пишет», начал пользоваться ею. Он меня ошарашил, я не знал, как реагировать на такое поведение, и промолчал. Так первый раз в моей жизни без моего разрешения у меня забрали мою вещь. Было очень неприятно. Вообще-то, я не жадный, но я привык к вежливым просьбам и разговорам. Я посмотрел внимательно на этого Палкина, у него действительно не было письменных принадлежностей. Интересно, первый учебный день в жизни человека, а у него не было ни ручек, ни карандашей. Круто. На первой перемене после урока Палкин решил, что у окна сидеть интересней и предложил мне поменяться местами. Я начал отнекиваться, говорить, что учительница может поругать за это. Палкин нахмурил брови, подошел вплотную ко мне и несильно боднул меня лбом в переносицу. Плакать я не собирался, но слезы из глаз выступили сами. Что нужно было делать в такой ситуации, я не имел представления, пришлось пересесть на его место. Я стал меньше общаться со своим соседом, делал вид, что сильно занят, но его это мало заботило. Когда ему было нужно, он сам начинал общаться со мной. У Палкина сразу выявилась еще одна очень неприятная особенность, у него плохо пахло изо рта. Причем зубы более-менее нормальные, чуть гниловатые конечно, а запах изо рта был отвратительный до головокружения. Лучше бы, честное слово, от него по утрам пахло редиской.

На следующий день я специально взял в школу мятную жвачку и предложил ему. Этот финт помог ненадолго, потому что учительница строго попросила Палкина не жевать на занятиях. Валерия Николаевна вела у нас все предметы, поэтому Палкин убрал жвачку и запах вернулся. На перемене я опять предложил Палкину жвачку, он почему-то напыжился и отказался. Пришлось терпеть запашок.

Постепенно я познакомился со всеми одноклассниками. Сзади меня сидел Медный, тот рыжик, что стоял в первый учебный день рядом и ковырялся в носу, в паре с ним за столом сидела Диана. Впереди меня расположился Чубчик и Леха. Сбоку от нас с Палкиным сидели Кабан и Анжела. Были еще Дэвид, Бася, Астик, Заяц и другие. На очередной перемене Кабан с Чубчиком чего-то не поделили и стали увлеченно толкаться. Чубчик пихнул Кабана, а тот случайно Вавилу, того здоровяка, что был на линейке. Вавила в это время пил яблочный сок из небольшой бутылочки, и весь напиток опрокинулся ему на белую рубашку и брюки. На выглаженной рубашке сразу образовалось большое некрасивое желтое пятно. Вавила сгреб Кабана в охапку, округлил его в бублик и несколько раз ударил своим кулачищем сверху по спине и голове Кабана, тот упал и захныкал. Вавила подошел к Чубчику и проделал с ним те же действия. Им двоим доставалось весь день, пока Вавилу не забрали домой родители. Потом еще до конца недели Вавила психовал, лупил мальчишек без разбора, но Кабану и Чубчику доставалось больше всех. Мальчики быстро уяснили для себя, кто в классе самый сильный, и желания выяснять отношения со здоровяком уже ни у кого не возникало. Так Вавила занял место на вершине пирамиды. Если бы родители Вавилы отдали его сразу в 4 класс, то, поверьте мне, он не выглядел бы там хлюпиком. Он разительно отличался от одноклассников, был реально крупным, выше всех и весил значительно больше, и это был не лишний вес. Интересно, в какую жидкость его случайно уронили, когда он родился? Еще Вавила был подвижным и, надо отдать ему должное, совсем не глупым. За все время нашей учебы ни один из мальчиков старших классов не вступал в конфликт с этим малолетним богатырем.

Первые дни, пока все было незнакомо, остальные мальчики и девочки вели себя нерешительно и с некоторой оглядкой, присматривались друг к другу и к школе, изучали распорядок дня.

Моя школа-лицей — это небольшое трехэтажное здание, в котором обучают детей только четыре года. После окончания четвертого класса надо переходить в другую школу. В лицее было всего семь классов по два вторых, третьих и четвертых и один первоклашек. Почему так получилось, что наш первый класс был один, я не знаю. Мы учились до обеда, потом нас кормили, потом на часок выводили на улицу погулять. В это время бегать особо не разрешали из-за того, что надо было вернуться в класс на самоподготовку. Валерия Николаевна передавала нас воспитательнице и под ее руководством мы делали домашние задания приблизительно до четырех часов вечера, а потом уже можно было по-настоящему поиграть на улице. Но времени на игры оставалось немного, приблизительно час, так как всех начинали забирать родители. Сзади школы располагался огороженный уютный дворик, оборудованный двумя беседками и разными лесенками для детей, и небольшая футбольная площадка. Там мы и играли. Главной проблемой было то, что когда все дети одновременно выходили из классов на улицу, то мест для игр не хватало. Поэтому старшие мальчики прогоняли младших, чтобы поиграть самим, если поблизости не было воспитателей. А девочки со словами: «Ну, мальчики, уступите девочкам», — вежливо прогоняли всех. На заднем дворе школы постоянно возникал конфликт интересов. Хотя он возникал постоянно и внутри школы. У меня было такое ощущение, что после случая с соком все мальчики начали сильно спешить с определением своего ранга в классе. На переменах постоянно происходили короткие, но шумные конфликты. В классе или в коридоре, после непродолжительного толкания и возни, отовсюду слышалось — «Я сильнее тебя». Война за место под солнцем продолжалась не переставая. Наверное, им это было важно.

Очень скоро вышло следующее, из девятнадцати мальчиков класса самым сильным после Вавилы стал считаться Медный, после него Кабан, потом Чубчик, за ним Леха и Палкин и последним из силачей был Заяц. Медный объединил в компанию Кабана, Чубчика, Леху и Палкина. Эти пятеро ребят обладали зачатками природной наглости и стали ущемлять других мальчиков, но боялись Вавилу. Они как-то сразу стали его прихлебателями, все время ждали от него одобрения своим поступкам. Заяц был с ними то заодно, то чуть в стороне от них. Сам Вавила дружил с Басей, они жили в одном доме и подружились еще до школы. Бася был спокойным мальчиком, не наглым и не конфликтным. Эти пятеро его не трогали, боялись Вавилу. А все остальные стали планктоном: Ростик, Лепа, Куча, Астик, Даня, Проха, я и другие мальчики. Мало того, что в своем классе хватало неприятностей, так еще на переменах старшеклассники пинали первоклассников почем зря. Стоишь у них на пути — пинок, идешь впереди — подзатыльник, проходишь близко — толкнут. Короче, за счет нас утверждались свои и чужие. Что и говорить, школьная жизнь насыщена всевозможными неприятностями и в ней, к сожалению, невозможно раз и навсегда распрощаться с теми, кто не нравится. Чтобы не стать чьей-то жертвой, многие ребята сидели в классе и без надобности не выходили в коридор.

В общем, через пару недель пребывания в школе все спокойные и неконфликтные мальчики моего класса заняли свои незавидные места в школьной иерархии. Спокойные и неконфликтные — значит слабые, это я понял сразу. Если ты не конфликтный у тебя будут забирать ручки, карандаши, пользоваться твоими учебниками. Тебя будут обзывать и делать тебе пакости, и чем больше ты позволяешь над собой измываться, тем чаще и подлее будут эти издевательства. И еще я заметил, что вежливо разговаривают только с тем, кто сильней или равным по силам, а со слабыми мальчиками вежливость если и есть, то мнимая, без учета их интересов. Сильные пацаны создают конфликт, выковыривая проблемы из ничего, чтобы потом придраться к слабакам. Попав в школу, сразу понимаешь, что из себя представляешь на самом деле среди ровесников.

Я был такого же роста и веса, как они. В здании школы был спокойным, на улице любил активные игры, особенно футбол, нравилось просто побегать или поиграть в прятки. Большой проблемой у меня было то, что я слабо стоял на ногах. Я мог бежать и без причины на полном ходу рухнуть на землю. Если мне в шутку приходилось с кем-то толкаться или, хуже того, бороться, я тут же оказывался на земле. Я мог просто так поскользнуться, оступиться и упасть. Не проходило ни одного дня, чтобы я не грохнулся несколько раз на землю. Нет, не подумайте, что это какая-то серьезная болезнь, просто небольшое плоскостопие, видимо, из-за него возникла эта индивидуальная особенность: падать на ровном месте. Чтобы избавиться от него папа и мама возят меня на массаж, покупают специальную обувь, я делаю пальцами ног различные упражнения, хожу по разным пупырчатым дорожкам и катаю ступнями особые мячи. Ну, да ладно. Моя неустойчивость приводила к тому, что новые брюки и обувь не выдерживали больше недели. На коленках брюк появлялись дыры, а носы обуви были поцарапаны и отходили от подошвы. Пока я не пошел в школу, мама латала мои брюки специальными заплатками, которых заготовила очень много, а обувь заклеивал папа. Поскольку это приходилось им делать почти каждый день, у нас в семье были даже шутки по этому поводу. Новые брюки и обувь покупать было бессмысленно, и покупали их, когда старые превращались в хлам, а в хлам они превращались достаточно быстро. Тяжелее всего мне приходилось летом. В шортах мои коленки были ничем не защищены, быстро обдирались, и поэтому всегда были густо обмазаны зеленкой. Страдали также постоянно мои ладони и локти.

И вот, попав с такой ненужной способностью в свою первую постоянную компанию ровесников, в которой, как оказалось, все толкаются, дерутся и делают подножки, я нередко оказывался на полу. В среде потомков современного человека часто падать нельзя, частые падения не способствуют укреплению дружбы. Моя история, собственно, и началась с того, что при Палкине я, под гнетущим впечатлением от избиения Кабана и Чубчика, неосторожно высказался о поступке Вавилы, назвал его переростком. Палкин сориентировался сразу, наябедничал обо всем Вавиле, видимо, решил таким образом отомстить мне и заодно подружиться с самым сильным мальчиком класса. Как я потом понял, Палкин раскусил мой трюк со жвачкой, сильно оскорбился, что мне не понравился его неприятный запах изо рта. Пару уроков после доноса Палкина Вавила присматривался ко мне, а потом переключил большую часть своего драгоценного внимания на меня. Нормальное такое противостояние вышло, самый здоровый буйвол из российских первоклашек и самый плохо стоящий из них на ногах. Мне крупно повезло, я заполучил сразу двух выдающихся врагов — самого сильного и самого вонючего. Улучив момент, Вавила подошел ко мне: «Ну-ка, что ты там сказал обо мне, давай повтори». Я молчал, а он сопел, нависая надо мной: «Что, язык проглотил, доход?». Палкин стоял рядом и поддакивал во всем Вавиле. Это было похоже на эпизод из старой советской сказки «Маугли», когда разозленный удав и пантера мчались со всех ног к бандерлогам и при этом вели беседу.

— Значит, они называли меня желтой рыбой? — спрашивал удав.

— Да, рыбой и еще земляным червяком, — отвечала Багира, чтобы рассердить его еще больше.

— Значит, они называли меня лягушкой? — переспрашивал взбешенный Каа.

— Да, лягушкой и еще земляным червяком, — старалась во всю Багира.

Так же поступал и Палкин, когда здоровяк обращался к нему за подтверждением моих слов. Конечно, Палкин не мог ассоциироваться у меня с пантерой, только его поведение, но вспомнив этот эпизод, я не выдержал и улыбнулся. Вавила позеленел от злости и сильно толкнул меня, я не удержался на ногах и упал. А когда встал он опять меня толкнул, и я вновь упал и при этом ударился головой о ножку стула. Я больше не улыбался, а Вавила решил, что на первый раз с меня достаточно.

С этого дня, как только я входил в класс до начала уроков, если Вавила находился в нем, меня встречали словами: «О смотрите, кто пришел, это же соломенные ножки», и следовали другие всевозможные обидные прозвища. «Лошара», «слабак» — слышал я постоянно и проглатывал эти оскорбления, со здоровяком сложно спорить. Но иногда не выдерживал и отвечал. Как-то он назвал меня дохлым одуванчиком, тогда в ответ я прозвал его бешеной тыквой среди одуванчиков. Вавилу это прозвище сильно расстроило. Когда он обозвал меня клячей, в ответ от меня получил «Пандазавр». От этого прозвища у моего недруга почему-то случился нервный тик, а я много падал в тот день. Но больше всего Вавиле не понравилась кличка «Скафандр», когда он ее услышал, было такое ощущение, что его ударила молния, а потом молнией ударило меня. К большому огорчению Вавилы, прозвища, которые он придумывал для меня, ко мне не прилипали, наверно, потому что у меня имя как прозвище. А то, что я говорил про него, наших одноклассников забавляло. Многие еле сдерживались, чтобы не расхохотаться, но боялись оказаться в немилости у Вавилы. К сожалению, для него у меня оказалось больше вредности и сарказма. К моему огорчению, он был сильней. Я не имел представления, как нужно драться и толкаться, а Вавиле нравилось толкать меня и смотреть, как я падаю. От общих оскорблений Вавила довольно быстро перешел на мою внешность. Говорил, что у меня кривая шея и зубы, острые коленки и затылок, и много разной ерунды. Конечно это все неправда, но было обидно и неприятно. Я не отвечал на его выпады, уже устал рушиться на пол, но один раз он вывел меня из себя. В тот день у Вавилы было плохое настроение и, увидев меня утром, он завел свою дурацкую волынку. Не останавливаясь, обзывал меня на разные лады и еще привлекал к этому одноклассников. Я не отвечал, сидел, низко опустив голову за своим столом, но потихоньку начал закипать. И он перешел черту.

— Худосочный, у тебя жопа, как треугольник, — сказал Вавила и самодовольно заулыбался, посчитал это очень смешной шуткой.

Одноклассники начали посмеиваться. Я поднял голову, посмотрел ему в глаза.

— Ты вначале на свои глобусы посмотри. У тебя жопа, как у Розы Люксембург, — ответил я.

Не уверен, что он понял о ком речь, но сравнение ему жутко не понравилось. Вавила покраснел, сорвался со своего места и подскочил ко мне. Я только успел неумело прикрыть руками голову, и с утра получил дневную норму синяков и ссадин. На словах у Вавилы не получалось соперничать со мной, и это его расстраивало. Поэтому он просто начал утюжить меня физически. Вначале синяки от толчков и пинков Вавилы у меня стали появляться на руках и ногах. Потом, когда этот рекордсмен вошел в раж, они стали появляться и на лице. Родители сразу замечали синюшные отметины на моем теле, но я врал им, говорил, что сам упал или стукнулся, не хотел их расстраивать. Самое плохое то, что я стал бояться Вавилу и паниковать, когда он оказывался рядом. Медный и его компания не отставали от Вавилы. Любимым их издевательством надо мной было, когда один из них отвлекал меня разговором, а другой незаметно подсаживался за спиной, подходил третий и толкал меня, это в их понимании считалось шуткой. Они гоготали и одобрительно смотрели друг на друга, когда я кувырком падал на пол. Часто такие падения были крайне неприятными, и при разговорах с кем-то из них я научился становиться спиной к стене.

К сожалению, компанию Медного я тоже стал бояться. Подзатыльники, щелчки по носу или по лбу, тычки под ребра, подножки сыпались в огромном изобилии. Каждый раз после очередной порции унижения я жалел и ненавидел себя за слабость. Завидовал Вавиле, Медному, Чубчику, их силе и наглости, думал, почему я не создан таким, как они. А они каждый раз придумывали для себя новые развлечения. Так в классе вошли в моду и начались рыцарские баталии. Драчуны запрыгивали на спины слабаков и сходились в поединках, пытаясь сбросить друг друга на пол. Выигрывал тот, кто оставался в «седле». Всадникам эта игра очень понравилась, но им каждый раз приходилось преодолевать активное сопротивление своих недовольных лошадей. Те сильно возмущались и не хотели подставлять свои спины, потому что в азарте игры им рвали воротники, рукава одежды, а пуговицы с треском отскакивали от рубашек. Палкин пытался запрячь меня в качестве лошади, но у него ничего не вышло, как только он запрыгивал на мою спину, я не мог удержаться на ногах и сразу падал. Палкин каждый раз бил меня ногой и недовольно говорил: «У тебя, елки — палки, в натуре, соломенные ноги». Меня и Астика окончательно записали в слабаки, мы не годились для таких игрищ. Другим повезло меньше, хотели они того или нет, но седлали их нещадно. Вавила перепробовал в качестве скакунов всех самых сильных одноклассников, но они, как не старались, не могли долго выдерживать его крепкую и упитанную тушку. Медный изо всех сил пытался устоять, передвигаясь с Вавилой на спине, но его ноги так сильно дрожали, что через несколько шагов он в изнеможении садился на пол. С огромным сожалением Вавиле пришлось стать лишь судьей турниров. Для того, чтобы подзадорить мальчиков, кто-то из девочек, кажется, это была Диана, объявила, что победитель будет получать пакетик конфет. Игра приобрела новое значение, всадники начали биться ожесточенней, а стойкие кони стали в большой цене. Хитрюга Медный давно заприметил, что Лепа самый выносливый в таком деле и крепче всех стоит на ногах. Он поговорил с Лепой и пообещал ему половину от всех выигрышей, и Лепа добровольно стал личной лошадью Медного. Они начали побеждать почти во всех лошадиных боях, после которых Лепа с удовольствием уплетал конфеты и, кажется, даже начал гордиться, что он лучший скакун в классе. Хорошо хоть на уроках ржать не начал. А другие жаждущие конфет рыцари, опечаленные после проигрышей, гоняли по школе своих и без того потрепанных хилых коней, пытаясь таким образом привить им волю к победе, но помогало это мало.

Когда в школе ты самый слабый, хорошему настроению взяться неоткуда. А тут еще мама, почему-то решила, что мальчику без музыки жить никак нельзя. Спросила моего мнения, я сильно сопротивляться не стал. Она купила для меня дорогой синтезатор и договорилась с пожилой преподавательницей из музыкальной школы о моих занятиях на дому. Папе эта мысль понравилась, он поддержал маму. Я начал два дня в неделю по часу изучать игру на пианино. Довольно быстро я освоил нотную грамоту, но играть не было никакого желания. Я не ожидал, что гаммы и произведения, которые мы разучивали, будут так неинтересны и начнут вызывать у меня отчаяние. Педагог хвалила меня за сообразительность и память, но ругала за нежелание практиковаться в игре и закреплять полученные навыки. А я никак не мог заставить себя играть эти бестолковые гаммы и скучные мелодии тысячелетней давности. Игра на пианино давалась мне с большим трудом и была совершенно неинтересна. Мучился я, страдала пожилая учительница, а мои родители были недовольны моим отношением к музыкальным занятиям. В конце концов, музыкантша не выдержала моего безразличия и под благовидным предлогом перестала приходить к нам домой.

Радовался я недолго, мама нашла учительницу помоложе и занятия возобновились. Энтузиазма у меня не прибавилось, как и успехов в игре, преподаватель поменялся, а скучнейшая методика — нет. Это продолжалось до тех пор, пока папа не показал мне, как играется «Let it be». Мелодия сразу сильно мне понравилась. Вообще-то папа не умеет играть на клавишных, только на гитаре. Он самоучка, но оказалось, благодаря слуху, может подбирать и одной рукой наигрывать простые песенки на синтезаторе. Как только я научился играть эту мелодию одной рукой, мама попросила педагога разложить ее на обе руки и дело с обучением пошло заметно лучше. Учительница поняла, что нужно в музыке скучающему мальчику вроде меня, и под ее руководством я, не спеша, по нотам освоил «Лунную сонату», «Турецкий марш», «Буги-вуги» и несколько других красивых и приятных мелодий. Не скажу, что я в восторге от обучения игре на пианино, может быть, повлияли те первые отстойные занятия, но теперь заниматься музыкой, конечно, намного интересней.

Периодически Валерия Николаевна пересаживала своих учеников на другие места, говорила, что из медицинских соображений необходимо менять угол зрения на школьную доску. Когда меня отсадили от Палкина, я был практически счастлив, потому что мог спокойно дышать. После очередного пересаживания я оказался за одной партой с Даней. Мы быстро нашли общий язык, у нас обнаружились одинаковые интересы, мы были даже чем-то похожи, и у него оказалось отличное чувство юмора. Он стал моим лучшим другом. Даню не так сильно допекали, но когда мы подружились, ему стало перепадать значительно больше. Вавила не мог вынести, что кто-то стал со мной дружить. Теперь к команде бедолаг, в которой были Астик и я, присоединился Даня. Мой друг как-то сказал, что один раз насчитал девять моих падений после недружелюбных действий Вавилы и компании Медного. Я ответил Дане, что это из-за того, что Палкин отравлял меня своим дыханием. Мы тогда долго смеялись. Потом тоже всегда смеялись и вспоминали этот разговор, когда кто-то из нас случайно смотрел на Палкина.

Всех пакостей, которые мы терпели, не упомнишь, да и смысла нет все рассказывать, но кое-что расскажу. Во дворе школы росла высоченная груша. У этого старого дерева были большие, сочные и вкусные плоды. Как-то Кабан принес десяток груш в класс, сказал, что приложил немало усилий, чтобы сбить их палкой с дерева и с ангельским лицом стал угощать одноклассников. Подошел ко мне и положил одну грушу в мою ладонь. Я сильно удивился, что он угощает меня, внимательно смотрел в его глаза и увидел какую-то нехорошую искорку. Еще я заприметил, что Вавилу и Медного он почему-то не угостил, в их глазах тоже было что-то лисье, я понял — они заодно и замыслили что-то нехорошее. Угощение я есть не стал, незаметно отложил в сторону, и Дане сказал, чтобы он свою грушу ни в коем случае не ел. Когда большинство ребят дожевали свои плоды, эти ушлепки стали смеяться над ними и весь класс узнал, что Кабан помыл их в луже. Я еще подумал — хорошо, что водой из лужи, а не чем-то другим. Кое-кто из впечатлительных ребят побежал в туалет прочищать желудок. Кабан был очень доволен своей шуткой, он победоносно осматривал ребят и столкнулся с моим недовольным взглядом. Это его оскорбило. Мне нужно было контролировать себя, но я не смог. Кабан нахмурился, толкнул локтем Чубчика и направился ко мне.

— А где твоя груша? — спросил у меня Кабан.

— Да вон она на краю стола лежит, — показал пальцем Чубчик.

Кабан взял грушу и поднес к моему лицу.

— Давай, бери и начинай есть, — сказал Кабан.

Я отрицательно покачал головой.

— Тебе придется ее съесть, так что лучше начинай по-хорошему, —

— Кабан перестань, я не буду этого делать, — с отчаянием произнес я. Кабан медленно, но все ближе подносил грушу к моему подбородку. Я не выдержал и ударил Кабана по руке, груша выскочила и закатилась под соседний стол.

— Ну, значит, будешь есть с пола, — Кабан подошел к груше и ногами подвинул ее ко мне. Чубчик зашел за мою спину и вывернул мне руку. Чем выше Чубчик поднимал ее, тем ниже приходилось нагибаться. Я сполз со стула, стоял на коленках, согнувшись, а он все продолжал выворачивать мне плечевой сустав. Боль становилась нестерпимой. Между грушей и лицом осталось несколько сантиметров.

— Давай, ешь свою грушу, — вкрадчивым голосом повторил Кабан.

У меня слезы навернулись на глаза, и я разрыдался.

— Ненавижу, гады, ненавижу вас! Чтоб вы оба подохли! Хоть руку поломай, я не стану ее есть! — закричал я.

Чубчик вопросительно смотрел на Кабана. Они оба были озадачены моим упорством. Им хотелось довести начатое дело до конца, но теперь это грозило серьезными последствиями. Кабан кивнул Чубчику и тот отпустил меня. Я сел на свой стул. От своей беспомощности, обиды и злости я опять заревел, никак не получалось успокоиться. Вот такое развлечение придумал Кабан.

Тем временем интерес у ребят к рыцарским поединкам стал быстро улетучиваться из-за того, что Медный и Лепа все время оказывались победителями. Никто не хотел с ними соревноваться и проигрывать. Тогда Медный предложил ребятам более честный вариант соревнований, где все зависит от индивидуальной ловкости. Два человека становятся на одной ноге напротив друг друга до тех пор, пока один из них не коснется пола второй ногой. Все начали увлеченно соревноваться за конфеты или шоколад. Кажущаяся простота этого упражнения подвела многих мальчиков. Первую минуту стоять легко, а потом начинает шатать, держать равновесие становится сложней и, в конце концов, его теряешь и проигрываешь. Проблема для слабаков была в том, что свой проигрыш они должны были отдать в любом случае. И чем дольше они тянули с возвратом долга, тем неприятней они выслушивали разговоры в свой адрес. А вот выигрыш могли получить не всегда или получали всего несколько конфет. Особо азартные слабаки Куча и Проха постоянно получали по шее, но не переставали спорить и играть.

Есть воспоминания совсем неприятные, забыть о них будет сложно. На одном уроке Чубчик, который сидел сразу за Даней, стал тихо, но настойчиво звать Даню. Мой друг повернулся к нему, а Чубчик зашипел на него: «Ты че, хочешь, чтоб нам двойки поставили, отвернись». Учительница в это время объясняла и писала материал на доске. Чубчик продолжал шептать: «Даня, протяни руку, я тебе что-то дам, только сам не поворачивайся». Даня, не поворачиваясь, вытянул назад правую руку и раскрыл ладошку. Чубчик плюнул в нее. Даня от неожиданности резко отдернул руку, потом с омерзением отряхнул ее на пол, достал платок и начал вытирать ладонь, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. Меня самого перекосило от такой мерзкой выходки. Я с ненавистью посмотрел на Чубчика, а этот верблюд скуластый сидел, развалившись на стуле, с довольной рожей. Видя удрученное состояние Дани, я не знал, как его утешить, да и чем я мог в такой ситуации помочь. Такие вот подлые развлечения. У Дани и у меня потом долго не было настроения.

Воспоминания о первом классе у меня еще те. Утром завтракаешь дома, а уже думаешь — кто из подонков устроит тебе сегодня неприятность. Очень трудно идти каждое утро в школу в таком настроении. Несмотря на все сложности, я учился на отлично. У меня хорошая память, серьезно, я могу выучить любое сложное стихотворение из пяти-шести куплетов минут за пятнадцать. А вот у Дани с учебой было средне. На контрольных работах я всегда помогал ему, если было необходимо. Я очень хотел сидеть с Даней за одной партой, к сожалению, через некоторое время нас пересадили. Мы продолжали общение, на переменах и после уроков всегда были вместе, если нам ничто не мешало.

В школе можно неожиданно столкнуться с разными препятствиями, которые на ровном месте придумывают особо изобретательные ученики. В одно утро перед началом уроков я как обычно поднялся по лестнице на второй этаж и увидел, что в коридоре у дверей класса толпятся мои одноклассники и категорически не заходят внутрь. Меня встретил Даня, мы отошли в сторонку, и он объяснил, что того, кто первым из пацанов войдет в класс, будут считать козлом, лошарой и гудроном. Что такое козел и лошара мы более-менее представляли, а вот слово гудрон сломало наш мозг. Его испугались больше всего. Ребят подходило все больше, скоро должен был начаться первый урок по литературе, но в класс никто заходить не решался. Появился Медный, стал выяснять, кто придумал и озвучил затею, и выяснилось, что Заяц не выучил заданное стихотворение и решил таким образом обезопасить себя от урока. Медный домашнее задание выучил. Он раздосадованный высказал Зайцу все, что о нем думает, а потом поинтересовался, что означает гудрон. Заяц ответил, что и сам не знает, но слово ему не понравилось, явно что-то нехорошее. У Медного зашевелились брови, ему понадобилось время переварить такой ответ. А потом толпой стали решать, как обойти это препятствие без ущерба для репутации и тут по лестнице поднялся Вавила. Ему объяснили, в чем дело, он недовольно наморщил нос, подозвал Зайца и сказал: «Заяц, без обид, но я вчера целый час учил это стихотворение, чтобы получить сегодня пятерку». Заяц не успел ничего ответить, как Вавила затолкнул его первого в класс и сам шагнул за ним. Все остальные со смехом последовали за Вавилой. Учительница немного задержалась, и пока она не пришла, Медный обзывал Зайца каждую минуту, называя его козлом, лошарой и с особым удовольствием он сквозь зубы выговаривал гудрон. Если бы Вавила не проявил решительность, то урок был бы сорван. А выдумку Зайца потом и сам Медный, и другие ребята для смеха неоднократно применяли на протяжении всех четырех лет учебы.

Как-то Ростик принес в школу толстую красочную книжку со сборником разных комиксов и историй. Мальчишки с интересом рассматривали ее на коротких переменах. Желающих было много, а времени мало, еще и Ростик никому не доверял книжку на длительное время. Поэтому толком рассмотреть, а тем более внимательно изучить ее не получалось ни у кого. Зайцу очень понравилось прочитанное начало одной истории. Он долго упрашивал Ростика дать ему время до следующего дня спокойно полистать комикс. К соглашению пришли, но на условии, что если с комиксом, что-то случится, то Заяц купит Ростику новый. Вечером, когда Ростика забирали родители, он зашел в класс за вещами и увидел свою драгоценную книгу небрежно брошенной на столе. Ростик положил ее в портфель. Уходя из школы, встретил по пути Леху и попросил его предупредить Зайца, что забрал комикс. Утром следующего дня первым, кто встретил Ростика в классе, был Заяц.

— Ростик, здорово. Ты забрал книгу? — спросил, вроде бы, дружелюбно Заяц.

— Какую книгу? — неосторожно поинтересовался Ростик.

— Че ты придуриваешься? Я знаю, что это ты забрал свои комиксы, — сразу перешел в атаку Заяц.

— Да, забрал, они вечером валялись на столе как попало, поэтому забрал, — ответил Ростик.

— А че тогда спрашиваешь, какую книгу? Думаешь, самый хитрый? Захотел, чтобы я тебе еще и новый комикс купил? — продолжал нагнетать Заяц.

Тут до Ростика стало доходить, что все не так просто. Одноклассники с интересом слушали и смотрели на них. Палкин во время разговора подходил к Ростику все ближе, а потом отпустил ему звонкую оплеуху.

— Он что кентов дурить хочет? — усугубил обстановку Палкин.

— Ты чего, Заяц? Я же попросил Леху поставить тебя в известность, что забрал ее. Он разве тебе не сказал? — начал оправдываться Ростик. Аргумент Ростика окончательно вывел из себя Зайца.

— Мы с тобой договорились, что до завтра комиксы у меня, или не договорились? — Заяц нервно теребил ноготь на пальце.

— Да договорились.

— А зачем ты их забрал?

— Они лежали на столе без присмотра. Я побоялся, что кто-то может их присвоить, поэтому забрал с собой, — отстаивал свое мнение Ростик.

— Мы договорились, а ты все равно забрал, а потом, когда я спросил про комиксы, ты еще не сразу признался, а начал переспрашивать, — Заяц явно готовился к этому разговору с Ростиком и выставил его в невыгодном свете.

Оправдывающийся мальчик хотел что-то добавить, но Заяц вдруг неожиданно нанес удар носком своего ботинка ему по бедру. Ростик скривил лицо, но удар выдержал. Драчун не думал останавливаться, Палкин тоже был готов пустить кулаки в ход, но Чубчик, стоявший у дверей в класс, предупредил о появлении учительницы.

— Потом еще поговорим, козел, — с угрозой заявил Заяц.

В класс зашла учительница, все пошли рассаживаться по своим местам. Угрозы свирепого Зайца оказались не пустыми обещаниями. На каждой перемене, как только заканчивался очередной урок, Заяц подскакивал к Ростику, чтобы учинить над ним расправу, но ему все время мешала снующая туда-сюда Валерия Николаевна. Запуганный донельзя Ростик уже боялся смотреть в сторону своего задиристого одноклассника. Дождавшись окончания учебного дня, Заяц вместе с Палкиным вытащили Ростика на улицу и под смех своих дружков поколотили его на футбольном поле. А после таскали его за уши и волосы по заснеженной площадке, наступали на него ногами и всячески унижали. Никак не отставали от своей безвольной, не сопротивляющейся жертвы. Чтобы прекратить издевательства, Ростик обещал Зайцу подарить эту книжку с комиксами. Только тогда Заяц перестал предъявлять претензии и оставил в покое несчастного Ростика.

Однажды после учебы мы с одноклассниками играли на улице, бросали снежки, лепили снеговика, и там при нас повздорили между собой четвероклассники. В ссоре один сказал на другого мальчика это слово. Я не знал его значение, но понимал, что в нем что-то нехорошее и, наверное, поэтому оно отпечаталось в моей голове. Вечером на кухне мама готовила ужин, я пришел и спросил про смысл этого слова. Мама, услышав мой вопрос, вздрогнула, а я пожалел, что спросил. Мама сказала, что лучше узнать ответ у папы. Я пошел в зал якобы к папе, спрашивать уже не хотел, но мама пришла за мной и мне пришлось задать вопрос: «Папа, что значит слово гондон?». Папа читал что-то в планшете, после реакции мамы я очень внимательно следил, как отреагирует папа. Он, услышав мой вопрос, точно не вздрогнул, снял очки, спокойно посмотрел на меня и без эмоций сказал: «Это резиновый чехол для письки. Это грубое слово и его не надо говорить». Папа погладил меня по голове, надел очки и продолжил читать планшет. Ответ меня полностью устроил, ничего ужасного я не спросил. «Понятно», — сказал я и пошел заниматься своими делами. А мама поцеловала папу. У меня есть еще несколько непонятных слов, спрошу об их значении у папы при удобном случае.

Наступил Новый год. В школе нарядили елку, мы под руководством своего учителя подготовили развлекательный концерт для учителей и родителей. Программа прошла хорошо, взрослым понравилось наше выступление. После концерта Дед Мороз и Снегурочка раздали нам новогодние подарки, ну, как обычно бывает на Новый год. Родители, присутствовавшие на концерте, разобрали своих детей по домам, остальные дети направились в класс дожидаться своих пап и мам. Медный и компания успели поковыряться в подарках тех мальчиков, кого к этому времени не успели забрать родители. Подходили и без лишнего шума брали из новогоднего пакета конфеты, которые им нравились, и радостно повизгивая, шли к следующему мальчику. Лепу обобрали первого, да так, что у Лепы конфет почти не осталось. Немного позже Медного увезла из школы мама, он попрощался со всеми и ушел, не забыв прихватить свой подарок. А его друзья, натрескавшись чужих конфет, решили выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Но они допустили огромную ошибку, оставили свои новогодние пакеты без присмотра в классе. Лепа это не упустил и во всеобщей суете, когда никто не видел, восполнил свой опустевший новогодний подарок конфетами Чубчика, Кабана и Палкина. Наполнив свой пакет, Лепа с удовольствием еще и подкрепился чужими сластями. Когда дружная троица вернулась с улицы и обнаружила свои полупустые подарки, Лепу уже увезли родители. Палкин разозлился больше Чубчика и Кабана, он просто рвал и метал, но что-то предпринять они не успели, одного за другим в течение десяти минут их разобрали по домам. Вавила в мародерстве участвовать не захотел, в начале учебного года он показывал характер, задирал всех, но к новому году совершенно успокоился и больше никого не обижал, если его каким-либо образом не задевали. Меня он тоже почти оставил в покое, только изредка говорил что-то в мой адрес не особо обидное. Я не реагировал, и его выпады становились все реже. Новогодние каникулы наступили очень вовремя, мне нужен был перерыв от школы. Жаль, что они закончились слишком быстро, но я все же успел немного отдохнуть от школьной суеты и восстановить силы.

В первый день возобновившейся учебы Палкин начал вести дознание, решил выяснить, кто стырил у них конфеты. Каникулы длились две недели, Кабан и Чубчик уже забыли об этом происшествии, а Палкин не забыл, вот до чего злопамятный человек. Медный смеялся над ними, называл всех троих лошарами. Палкин оказался плохим детективом, у него даже не получилось вспомнить, кто из пацанов присутствовал в классе с оставленными подарками. Ребятам не слабо перепадало от него, но они яростно отметали обвинения Палкина, и расследование зашло в тупик. Медный советовал ему бросить это дело, но Палкин поспорил с ним на желание, что найдет воришку, и начал лупить слабаков еще больше. Кабан и Чубчик иногда помогали ему, но не слишком рьяно.

Тем временем, Леха притащил в класс пустой газовый баллончик. Он подходил ко всем, показывал его, говорил, что у него есть такой же новый и что он скоро принесет его в школу. Все вертели в руках серебристый цилиндр, а Леха рассказывал, что будет, если применить его против человека. За неделю Леха задолбал всех этим баллончиком и своими разговорами о его опасности.

А Палкин проспорил Медному желание, он так и не смог довести до логического конца свое расследование. Медный обозначил свое желание, заявил, что Палкин должен для смеха при всех пукнуть. Палкин долго не соглашался, готов был исполнить любое другое желание, но Медный применял все методы от уговоров до угроз, чтобы Палкин выполнил условие спора. Короче, правдами и неправдами уговорил. И в один из дней на самоподготовке, когда воспитательница вышла из класса, Палкин решился проделать этот номер. Он переглянулся с Медным, подал ему знак. Медный встал у дверей на стреме. Палкин вышел к доске и встал у учительского стола. В классе было немного шумно и он, демонстративно откашлявшись, попытался привлечь внимание одноклассников: «Уважаемая публика, елки- палки, минуточку внимания». Вавила занимался уроками за первым столом. Он поднял на Палкина удивленный взгляд, пробормотал негромко: «Свали в туман», — и вернулся к своему занятию. Зная этого балабола, многие не обратили на него внимание. А вот Кабан обратил, он сидел на предпоследней парте и, услышав обращение Палкина, стал крутить пальцем у виска. Палкин напрягся телом и лицом, повернулся к одноклассникам спиной и началось представление. Воздух, продолжительно выходящий под напором из Палкина, издавал громкий и забористый звук. На уроках музыки Палкин все время показывал свое безразличие к искусству, но тут он постарался, эту партию исполнил виртуозно. Правда, вступление вышло мрачным, прозвучали басовые ноты. Потом Палкин начал стремительно поднимать свою канонаду вверх по октавам и под конец так увлекся, что даже приподнял правую ногу, видимо, решил закончить выступление верхним «до».

В общем, долг Медному был выплачен сполна. На веселую реакцию у тех, кто понял, что произошло, времени не хватило. Вернее, хватило, пока волна зловонья, сражающая обонятельные рецепторы наповал, не накрыла учеников, сидящих за первыми рядами. Вавила зажал нос и начал мотать головой, у девочки рядом с ним обозначился рвотный рефлекс. Она никак не могла догадаться, что нужно задержать дыхание, и ей становилось только хуже. Другую девочку, сидевшую за Вавилой, парализовало, она начала квакать и издавать жалобные стоны. Медный у дверей хохотал во все горло. Кабан вроде все видел, но реакцию первых рядов истолковал неправильно. Встав со своего стула, он нервно заорал, что есть сил: «Баллончик, Палкин распылил газовый баллончик, сваливаем». Девочки заголосили и весь класс дружно бросился к выходу. Медного затоптали. Он пытался подняться, но у него ничего не получилось, пока не выбежали все. Мощный поток, вырвавшийся из класса, сбил с ног двух четвероклассников, проходивших в это время по коридору. На шум выглянула воспитательница из соседнего класса, сделала нам замечание. Мы стали вести себя тише. Придя в себя, Вавила тряс за грудки Палкина и орал: « Ты че, козел, тухлой капустой питаешься?». Вавиле было очень обидно, что пришлось вдохнуть гадкий, удушливый запах. Палкин совсем не ожидал такой невероятной реакции одноклассников. Не знал, что ответить разводил руками и звал Медного: «Я ненарочно, елки-палки, Медный, ну скажи, как все было». Медному сейчас было не до Палкина, на левой скуле у него выступил синяк. Кто-то из одноклассников, стараясь быстрее покинуть опасное помещение, зацепил Медного коленом, когда тот пытался встать. Медный хоть и не подавал вида, что ему больно и держался молодцом, но все же по нему только что пробежало тридцать одноклассников. А Вавила продолжал нагнетать жуть. Палкин в его руках и так уже выгнул спину назад до предела, стараясь подальше держать свою голову от разгневанного лица Вавилы, и еле удерживался в таком положении на ногах. И вдруг, видимо, от страха Палкин опять отрывисто и громко бзднул. Я и еще несколько ребят сдержаться не смогли, со стороны это выглядело нереально смешно, хохотали до колик в животе. Еще Медный прибавил веселья, он смеялся и одновременно забавно морщился и охал от боли. Лицо Палкина мгновенно побелело, на лбу выступила обильная испарина, он понял, что теперь ему конец. Но на Вавилу выходка его жертвы произвела обратное действие. Он на несколько секунд окаменел, потом брезгливо отпустил Палкина и отошел подальше от него.

Воспитательница из соседнего кабинета опять вышла и сделала нам повторное замечание. Заходить обратно в класс ни у кого не было желания. Многие из-за Кабана подумали, что Палкин распылил газовый баллончик, но потом все прояснилось. Тут Чубчик начал орать, что Палкин может хоть весь обделаться, а ему надо доделать математику и пора что-то предпринимать. Кто-то осторожно сказал, что надо понюхать обстановку в классе. Все засмеялись. Вавила призадумался, ребята ждали от него решения, и немного поразмышляв, сказал: «Пусть Палкин нюхает свои продукты распада». И затолкнул Палкина в класс. Через минуту раздался виноватый голос Палкина: «Заходите, уже не воняет». Мы зашли, расселись по своим местам. Бурное обсуждение продолжалось, пока в класс не зашла воспитательница и не успокоила всех. То и дело, отовсюду раздавались смешки.

А у Палкина появилось второе прозвище «Пердок». Постарался Чубчик. Ему объясняли и говорили, что такого слова нет, а он отвечал, что существует слово ездок — тот, кто ездит, есть слово ходок — тот, кто ходит, а Палкин теперь Пердок. Похоже, Чубчик гордился выдуманным словом. Медный пытался заступиться за Палкина, выгораживал, как мог. Он чувствовал свою вину за происходящее, но Вавила поставил точку, сказав, что Пердок для Палкина самое то.

На следующий день все, кто входил с утра в класс, подкалывали Палкина, а Чубчик вообще выдал: «Палкин, ты здесь? Там по дороге в школу лежит огромный кусок дерьма размером с взлетную полосу, это не твоя работа?». Все засмеялись, и Медный тоже. Кабан к месту и не к месту наезжал на Палкина: «Там, в туалете воняет, зайти невозможно, не твоя заслуга?». Лишившись поддержки Вавилы и компании Медного, Палкин очень быстро почувствовал на своей шкуре — каково быть терпилой. Поначалу над ним только шутили, но когда Палкин попытался огрызнуться, то сразу получил звонкий подзатыльник от Вавилы, и с этого момента компания Медного стала без конца задирать Палкина. Они тоже стали отпускать ему подзатыльники и щелбаны, насмехались, как могли. Палкин пытался защититься, но Чубчик, Кабан, Леха и Заяц его быстро усмиряли. Жизнь у Палкина стала незавидной и он начал жаловаться на нее своим одноклассникам.

Я назвал этот показательный случай «Бумеранг Палкина», а озвучить его можно приблизительно так — «Тот, кому нравится издеваться над другими, рано или поздно сам испытает унижение». Дошло до того, что его начали цеплять Лепа, Куча, Ростик и другие не самые большие силачи, но им Палкин еще мог оказывать сопротивление. Мне было совсем не жаль этого недоумка, я даже злорадствовал по его поводу. Еще я отметил про себя, что вчерашние друзья Палкина превратились в его мучителей, и никто из них не испытывает к нему никакой жалости. Вот оказывается, как бывает в жизни.

Давно прошла первая учебная осень, завершилась холодная зима, в школе между мальчишками случалось много чего всякого разного, но расскажу о случае, который произошел с Кучей. Наш Куча — своеобразный и прикольный чувак. Утром все дети приходили в школу опрятно и красиво одетыми. Но проходило два часа и с Кучей случалась странная метаморфоза. От его презентабельного внешнего вида ничего не оставалось, будто все это время его крутили внутри андронного коллайдера. Волосы становились растрепанными и торчали в разные стороны. Половина карманов выглядывало наружу. Где-нибудь не хватало пуговицы и одно ухо, обычно левое, увеличивалось в размерах и становилось бордовым. Вот такой был Куча почти каждый день.

Ранней весной, как только начал таять снег и стали проглядываться перспективы наступления хорошей погоды, пацаны стали обсуждать велосипеды. У кого они были, в красках рассказывали о достоинствах своих двухколесных машин. Куча зачем-то сказал, что у него есть старенький велосипед, который пылится где-то у папы в гараже и им давно никто не пользуется. Это услышал Кабан, он отвел Кучу в сторону, начал подробно расспрашивать о велике. А потом попросил Кучу подарить ему этот валяющийся без дела велосипед. Вроде как они договорились. В ближайшее воскресенье Кабан пришел со своим старшим двоюродным братом к Куче домой. Там выяснилось, что папа Кучи отдал велосипед каким-то родственникам в деревню, причем уже достаточно давно. Услышав это, Кабан расстроился, но выяснять отношения с Кучей при его отце не решился. Конечно, Куче, прежде, чем обещать что-то Кабану, надо было вначале посоветоваться с родителями, но вышло как вышло. В понедельник эта ситуация получила свое продолжение. Утром в классе уже все знали историю, и как только Куча вошел в дверь, к нему подлетел Кабан и начал предъявлять претензии.

— Куча, где мой велосипед? — зло спросил он.

— Я не знал, что папа отдал его кому-то, — тихо ответил Куча.

Кабан был очень злой, он наступал на Кучу, а тот мелкими шажочками пятился назад, пока не уперся в стену.

— А, может, ты передумал дарить мне велосипед и подговорил пахана сказать так? — все больше распылялся Кабан.

— Нет, ты что Кабан! Я, правда, не знал, что так выйдет, зачем мне тебя обманывать, — пытался оправдаться Куча.

— Я не знаю зачем! Ты же говорил, что велосипед находится в гараже, и ты его все время видел там. Говорил или нет?

— Да, говорил, — Куча невесело опустил голову вниз.

— Вот именно, говорил, а когда я пришел, его почему-то не оказалось. И что я должен думать? — Кабан был весь красный от злости.

Куча начал повторять причину отсутствия велосипеда, но Кабан вдруг толкнул Кучу двумя руками в голову. Куча сильно ударился затылком о стену, схватился за ушибленное место и заплакал, а потом сполз по стеночке вниз. Я не могу сказать специально или нет, Кабан именно так толкнул Кучу, но вышло очень жестоко. Если бы такой поступок сделал я, то точно бы испугался за здоровье пострадавшего. Кабан не испугался, он наклонился над Кучей, наговорил ему много оскорблений. Потом схватил Кучу за плечи и рывком поставил на ноги. «Иди в туалет, урод, и приведи себя в порядок, и смотри, чтобы никто из учителей ничего не заметил», — сказал Кабан. Куча, продолжая хныкать, вышел из класса. Потом, Кабан еще долго не давал Куче спокойно жить, гонял его по коридорам школы. А после этого неприятного происшествия в школе произошел несчастный случай с участием Вавилы. Пацаны играли в школьном дворе с мячом. В борьбе за мяч с Зайцем Вавила поскользнулся, они оба упали. Зайцу сильно не повезло, потому что он упал головой на бордюр, а сверху всей массой его придавил Вавила. Отчаянный, полный боли крик Зайца слышала вся школа. Его с окровавленной головой и сотрясением мозга увезла скорая помощь. Потом были долгие разбирательства с участием родителей обоих ребят и администрацией школы. С классом провели собрание, где директор и завуч нам говорили быть аккуратными и спокойными по отношению друг к другу. Заяц появился в классе через три недели, говорил, что у него из-за сотрясения немного нарушилось зрение. Вавила после этого случая стал совсем спокойным, видно, ему сильно досталось от родителей. Медный и его друзья тоже притихли, стали вести себя не так нагло, но подлянки свои все же делали. Так, на одном из уроков физкультуры, когда учитель вышла на несколько минут, Леха незаметно подкрался сзади к Ростику и стянул с него спортивное трико вместе с трусами. Девочки хихикали. От Лехи я такого поступка не ожидал, все-таки он отличался от Кабана, Чубчика и им подобных экземпляров в лучшую сторону, но это лишнее подтверждение, что не стоит терять контроль. С другими мальчиками на следующих уроках физкультуры пытались проделать то же самое, но все были начеку, успевали ухватиться за трико. Вот так вот, не скучно, очень познавательно и интересно, с ежедневными сюрпризами подошел к концу мой первый учебный год. Валерия Николаевна объявила годовые оценки. Оказалось, что в классе восемь отличников, шесть девочек и два мальчика. Я тоже был в их числе. Кто бы мог подумать, не класс, а какой-то принтер вундеркиндов. Нам торжественно вручили свидетельства, поблагодарили за отличную учебу, а потом всем ребятам под аплодисменты класса стали присуждать картонные медальки на разноцветных ленточках. Вавиле вручили медальку как самому сильному, Медному как самому непосредственному, Кабану как самому активному, Астику как самому спокойному, в общем, всем что-то вручили. А мне дали знак отличия как самому миролюбивому. Знали бы они, как я частенько представлял себя могучим Тором. Как врываюсь в класс, бью своим молотом по головам этих сильных, непосредственных и активных и со смехом наблюдаю, как они корчатся от боли и просят пощады. Интересно, если бы они знали все это, дали бы мне звание самого миролюбивого? Вот смехота.

2 класс

Второй класс начался для нас с неприятной новости. Незадолго до начала учебного года Валерия Николаевна вышла замуж и переехала в другой город. За короткий срок найти учителя для нашего класса не удалось, и преподавание предметов распределили между учителями нашей школы из других классов. Первые недели учебы у новой учительницы по математике никому из учеников не удавалось получить высокие оценки, и это заметили все родители. Успеваемость в классе заметно снизилась. Позже она провела проверочную контрольную работу для выяснения наших знаний. По итогам этой работы она созвала экстренное родительское собрание, на котором объявила родителям, что у нас очень плохие знания по математике. Обеспокоенные папы и мамы попросили ее дополнительно позаниматься с детьми, на что она после недолгих уговоров согласилась. Половина класса вместо послеобеденной прогулки стала дополнительно заниматься математикой. Нечто подобное повторила наша новая учительница русского языка.

С началом второго учебного года выяснения «кто сильней» среди пацанов не прекратились. Наоборот, после лета у кого-то появились амбиции, были не согласные со своим рангом в первом классе и они попытались повысить его. Медный, Кабан, Чубчик, Леха и Заяц, кое-кто из планктона начали выяснять этот вопрос между собой. Все немного изменились, подросли, только у Палкина остался неприятный запах изо рта и ему сразу вспомнили историю с его участием. Вся эта кутерьма продолжалась приблизительно пару месяцев. Я, Даня, Астик и другие слабаки, не претендовавшие ни на какие лавры, это время жили почти спокойно, пока титаны выясняли между собой, кто есть кто. Им временно было не до нас. Для меня такое положение вещей было очень благоприятным, потому что я был увлечен новой игрушкой. Летом мне купили гироскутер. Я долго и трудно учился удерживаться на нем, много падал, но с каждым днем катался все лучше. А когда начал лихо управлять этим чудом, почувствовал, что стал намного увереннее стоять на своих ненадежных ногах. Главное, я перестал без причины спотыкаться и падать. Осенью, пока было тепло и сухо, я старался при первой возможности покататься на нем, и мне было на руку, что меня никто не трогает и не портит настроение. Единственным, кого не коснулись разборки в классе, был Вавила, его авторитет остался непоколебим, как и разница в весе и росте. А тут еще кто-то из пацанов принес в класс новое развлечение, называется армрестлинг. Все начали соревноваться между собой, что также влияло на расстановку сил в пацанском табели о рангах. К слабакам, вроде меня, Дани и Астика, никто не подходил померяться силой, не считали нужным брать нас в расчет. Мне, честно говоря, было плевать на это. Но так совпало, что в одну из суббот я остался на ночевку у дедушки с бабушкой, и родной брат мамы, мой дядя, чтобы развлечь меня предложил мне этот самый армрестлинг. Конечно, он взрослый, сильный и о настоящем соревновании не могло быть и речи. Мы поставили руки и стали тянуть. Дядя начал учить меня, что в этом занятии очень важно правильно использовать силу плеча. Мы несколько раз тянули, и каждый раз он показывал мои ошибки: как ставить локоть и кисть руки, как давить рукой, используя при этом плечо, и знаете что — он меня действительно научил армрестлингу. На следующий день, когда папа забрал меня домой, я предложил папе побороться на руках, мы сцепили руки, и я потянул изо всех сил, не забывая про плечо. Мы жали несколько раз по очереди правой и левой рукой, я, конечно же, не смог победить папу, но папа был сильно удивлен. Он сказал: «Ты знаешь, что ты невероятно сильный? Я знал, что ты крепкий, но даже не предполагал, что настолько. Молодец!». Мне было очень приятно. Я сказал папе, что дядя научил меня, а папа сказал, что дядя большой молодец, но давай потренируем лучше двоечку. Двоечку мы отрабатывали уже почти четыре месяца. К тому времени я ее так пробивал, что сушил папе руки. У нас не было боксерских лап, папа говорил, что хочет чувствовать плотность моих ударов. Поэтому я бил по папиным ладоням, и с каждым днем удары получались все лучше и лучше. Первый раз, когда я ударами отбил папе ладони, он сказал, что теперь я способен снести с ног любого своего одноклассника. А через несколько дней произошло кое- что интересное. Заяц, который в борьбе на руках оказался самым слабым из драчунов, решил восполнить свое пошатнувшееся самолюбие с помощью меня. Подошел уверенной походкой к моему столу, посмотрел, что я делаю и обратился ко мне со словами: «Тим, бросай фигней заниматься, давай армрестлинг потянем». Я усмехнулся про себя и молча поставил руку на стол. Заяц скрестил свою клешню с моей рукой и не успел охнуть, как я прижал его руку к столу. Он не поверил тому, что произошло, и торопливо выдавил: «Постой, я не успел напрячься, давай еще раз». Напрячься он не успел, подумал я и ухмыльнулся опять, а сам спросил: «Ты готов?». Он ответил: «Да». Я положил его еще быстрее, чем в первый раз. Потом мы тянули еще и еще, но как не старался Заяц я играючи прижимал то правую, то левую его руки к столу. Я даже поиздевался над ним в одном из раундов. Не стал быстро заканчивать, а почти дожав его руку, опять выравнивал над столом, а потом опять почти прижимал и выравнивал, и при этом говорил: «Ну чего ты? Давай тяни, а то так неинтересно». Заяц был весь красный от натуги и злости, он не понимал, что происходит, сверлил меня взглядом. Я чувствовал, что Заяц по-психу хочет ударить меня, но его я не боялся. Я смотрел ему в глаза спокойным взглядом, а у него по какой-то причине не хватило решимости поднять на меня руку. Прозвенел звонок, зашел учитель, все расселись по своим местам, Заяц тоже. На следующей перемене Заяц подвел к моему столу Кабана, ну вы понимаете для чего. С ним я расправился так же легко, как и с Зайцем. Тогда к месту, где я сидел, выстроилась целая очередь, не думал, что пацанам это занятие будет так интересно. Кабан и Заяц подбадривали очередного армрестлингиста, но добиться надо мной победы не удалось никому. Единственные, кто не участвовал в этих соревнованиях, были Медный, Чубчик, Вавила и Дэвид. Они с большим интересом наблюдали за происходящим, Медный как бы в шутку орал очередному проигравшему: «Слабак, хлюпик», и смеялся. Вавила ничего не комментировал, просто наблюдал. Дэвид, как обычно, носился где- то по школе. За одну перемену я уложил всех, кто подошел к моему столу. Реагировали по-разному: кто-то злился и хотел реванша, кто-то спокойно принимал свой проигрыш и отходил, кому-то было просто весело. После этого случая многие в классе сделали свои выводы насчет меня. Некоторые отскочили от меня сами по себе, я имею в виду, что те, кто не были в числе первых забияк в классе, но все же позволяли себе в отношении меня какие-то грубости и высказывания, по собственной воле перестали это делать. Я тоже сделал некоторые выводы, оказывается, мои одноклассники, которых я считал страшными монстрами и наделил несуществующими способностями, обычные ребята. Раньше я думал, что у Кабана, Зайца, Медного, Вавилы и других есть качества, которых нет у меня. Получается, что они такие же, как я, ничем не лучше. Ребята стали расспрашивать меня про дзюдо, просили показать кимоно, некоторые записались на этот вид спорта, но потом, позанимавшись несколько месяцев, быстро бросили.

С первого дня занятий дзюдо на тренировку меня возит исключительно только папа. Он говорит, что спорт не женское дело и те мальчики, которых водят мамы, многое теряют из-за этого. Первые тренировки папа настойчиво настраивал меня на добросовестную работу, даже где-то провоцировал. Напоминал мне, что на дзюдо я хожу, чтобы стать сильным и ловким, вспоминал про Рому. Еще он говорил, что здесь, как и в школе, начнутся выяснения отношений, и ни в коем случае нельзя показывать свою слабость, что я должен сразу давать сдачи. Я злился на папу, ненавидел Рому, ругал своих одноклассников и выкладывался на тренировках. Между прочим, я заметил, что на борьбе многие ребята тренируются несерьезно, с откровенной ленцой. Непонятно, зачем тогда терять свое время и деньги родителей на посещение занятий? Начало тренировок всегда было одинаковым. Мы переодевались, выходили в зал, и большинство ребят начинало бегать друг за другом по спортзалу. Тех, кто спокойно ждал начала тренировки, специально задевали и начинались догонялки. А еще, как и в школе, предлагали армрестлинг. Так один мальчик подошел и предложил мне померяться силой на руках. Я чего-то от неожиданности предложения растерялся. Легли мы на татами, сцепили руки, начали тянуть и я проиграл. Расстроился жутко, здесь мне не хотелось показывать свою слабину. Поднял глаза в сторону и встретился взглядом с папой, а он, оказывается, сидел в зале и все видел. Первое время родителям разрешалось присутствовать на тренировках. И тут папа левой ладонью несколько раз похлопал себя по правому плечу. Все-таки я невозможный кретин, как я мог забыть о плече в армрестлинге, наверное, из-за волнения все упустил. Я тут же предложил своему сопернику второй раунд и очень легко его выиграл, он даже опешил. Потом мы тянули еще и еще, и каждый раз я легко прижимал его руку. А когда ему надоело и он встал, я опять посмотрел на папу и улыбнулся ему, а папа кивнул мне и поднял вверх большой палец. Вся эта беготня и суета в спортзале продолжалась ровно до тех пор, пока в зал не входил наш крутой тренер. Мы быстро строились, потом проходила перекличка, приветствие с поклоном и тренировка понеслась. Большое многообразие специфических упражнений сразу стали оказывать на меня эффект. Всевозможные кувырки, толкания на одной ноге, борьба, стоя на коленях, передвижения по-«крабьи», падения со страховкой и многие другие укрепляли все тело. А еще эти упражнения и катание на гироскутере учили ловко стоять на ногах. Через некоторое время, чтобы повалить меня, легкого толчка уже было недостаточно, нужно было приложить определенные усилия. Кроме того, на каждой тренировке я стал замечать, что выполняя упражнение в паре с кем-то, если упираешься до конца, то выигрываешь единоборство у большинства своих одноклубников. И для меня это было очень важное открытие. Раньше я считал себя слабым и не способным оказать сопротивление, а оказалось, я никому ни в чем не уступаю, по крайней мере, ровесникам уж точно. Выходя из раздевалки после тренировки, я стал чувствовать, что начинаю становиться другим человеком. Более спокойным, уверенным и сильным. И еще, начав заниматься спортом, я перестал простужаться. Когда вся эта шумная масса мальчиков осмотрелась немного, попривыкла, началось то же самое, что и в школе. Нашлось несколько ровесников-идиотов, которые то и дело подходили ко мне и говорили: «Я сильнее тебя». Наверное, у нас в городе есть специальный роддом, где появляются на свет эти придурки. А с чего сильнее, я не пойму! Побороть меня не могут, бегают не быстрее, отжимаются не больше, одним словом, придурки, да и только. В раздевалке между малышами постоянно возникали мелкая возня и ссоры. Малыши — это мы — начинающая группа, так нас называл тренер. Нам всем от семи до десяти лет. Малыши — очень доброе слово, такое ласковое, но из уст нашего тренера оно звучало совсем неласково. Представьте, если бы тигр мог разговаривать и произносил слово — малыши. Вот так его произносил наш тренер, и мы сразу вытягивались в струнку, боясь шелохнуться. А вообще-то он мне понравился — сам строгий, но глаза добрые. Особенно меня восхищало, когда он выходил на тренировку в белом кимоно, подпоясанный черным поясом, — это происходило редко, но было очень красиво. Я даже иногда представлял себя на его месте. В основном тренер был в обычном спортивном костюме. Если на тренировке кто-то начинал разговаривать или баловаться, он подзывал таких неслухов и наказывал. А наказывал, знаете как? Был у тренера свисток на шнурке, а на другом конце шнурка висела пластмассовая бусинка. Так вот, взявшись за свисток, он с небольшим замахом шлепал провинившихся ребят по макушке этой бусинкой и спрашивал: «Понимаешь за что?». Того, кто отвечал: «Нет» — я не видел. Конечно, понимали, хватались за черепушку и кивали гривами, чего тут непонятного. Меня ни разу не подзывал, да я и не отвлекался на тренировках, но те, кому пришлось испытать тренерское недовольство, говорили, что после этого баловаться не хочется. Но все равно на каждой тренировке были те, кто получал бусинкой по голове. Как-то в раздевалке один из малышей по имени Боря ни с того ни с сего решил покомандовать, показать кто тут главный. Подошел ко мне и начал предъявлять претензии, мол, я занимаю много места и должен немедленно подвинуться, чтобы уступить ему место. Я понимал, по какой причине Боря решил наехать именно на меня. Я ни с кем не дурачился, не кучковался и особо не общался. Знаю, что это неправильно и с ребятами нужно стараться находить общий язык, разговаривать и дружить, а не быть отшельником. Но такой у меня характер, не могу я, не приглядевшись к человеку, завязывать с ним знакомство. Робкие попытки ровесников запугать меня уже были. Борей и некоторыми другими мальчиками мое спокойное поведение почему-то воспринималось как разрешение стать начальником. Рано или поздно серьезная стычка должна была произойти, и этот момент наступил. Свободных мест в небольшой раздевалке никогда не бывает. Я и так ужимался, как мог, между другими пацанами, одевался аккуратно, чтобы никого не зацепить. И тут Боря со своим выпендрежем. Он уже снял куртку, стоял по пояс голый и выглядел немного пухлым и нескладным. Но, несмотря на это, вид у него был уверенный и самодовольный, глядел на меня, не мигая, высокомерным и пренебрежительным взглядом. Каждому стало понятно, повыделываться решил перед старшаками, показать свою крутизну. Старшаки — это средняя группа, пацаны от 11 до 15 лет, которые тренируются сразу после малышей. Мы переодеваемся вместе — они на тренировку, мы после нее, поэтому в раздевалке мало места. Короче, докопался до меня Боря, а старшаки, ровесники и вся эта банда делали вид, что не обращают на нас никакого внимания, а сами ловили каждое наше слово и движение. Смотрели, кто и как проявит себя. Я на собственном опыте знал, что в такой ситуации отступать и показывать страх никак нельзя, потом заклюют, особенно ровесники. Ну, я ему и ответил: «Ослеп, что ли? Всем тесно, жди или найди свободное место». Вышло грубовато, но Боря к этому и стремился, ему нужен был конфликт. Слово за слово, мы сцепились, а потом произошло то, что Боре уже было не нужно. Мы шумно упали, вернее, он упал и стукнулся о кафельный пол спиной и головой, а я оказался сверху. Левой рукой обхватил его за шею и начал сдавливать ее изо всех сил, а правой пару раз неумело постарался вмазать ему по лицу. Боря пытался вырваться, начал орать, а потом захныкал. Подраться как следует не дали, старшаки подняли нас с пола и растащили в разные стороны, еще и подзатыльников надавали небольно, только для вида. Старшакам категорически запрещено обижать малышей. Распускать руки малышам тоже нельзя, тренер узнает, выгонит обоих без разговоров, еще и достанется всем, кто там был по первое число. Поэтому старшаки не допускают драк между малышами. Я первый раз в своей жизни подрался, а Боря почему-то не ожидал такого итога, очень расстроился и пожаловался своей маме, что я его обидел. Его мамаша после следующей тренировки, не стесняясь, зашла в мальчишескую раздевалку. Боря пальчиком указал на меня, и она начала орать и выговаривать мне, угрожала полицией и тому подобное. Многим старшакам ее поведение и разговор сильно не понравились. Представьте, в раздевалке стоят пацаны полуголые, некоторые почти взрослые, а эта мадам, одетая при полном параде, отчитывает меня перед всеми. Кое-кто презрительно смотрел на Борю, он видел эти взгляды и отводил глаза. Обычно я переодеваюсь быстро, но тут пришлось задержаться, и папа, не дождавшись меня, заглянул в раздевалку, а тут такая картина. Папа прошел в раздевалку, встал между мной и этой женщиной. Получилось, что отгородил меня и отодвинул ее. «В чем дело? Что вам нужно от моего сына?» — спросил папа у нее. Она продолжила меня обвинять, но два старшака очень коротко и ясно объяснили, как обстояло дело. Папа пожал им руки, посмотрел на надувшегося от недовольства Борю и сказал мне громко: «Молодец, никогда не давай себя в обиду!». Эта женщина начала возмущаться с новой силой. Тогда папа сказал ей, чтобы она занялась воспитанием своего сына, прежде чем отчитывать чужого. На нее это мало подействовало, она стала опять кричать, начала угрожать полицией уже папе. Папа не хотел с ней больше разговаривать и строго сказал ей: «Выйдите из мужской раздевалки, не мешайте парням переодеваться». Но этой женщине все было нипочем, она понимала свою неправоту, но вела себя нарочито нагло. Мне показалось, что еще немного и папа ее ударит. Но папа сделал круче, он нашел такие слова, после которых она сразу замолчала и выбежала, как ошпаренная. Он сказал: «Выйди вон или в полицию поступит заявление, что взрослая женщина вломилась к раздетым подросткам». Больше ее никто не видел. Папа тоже вышел, решил подождать меня на улице, а когда я подошел к нему, похвалил за Борю и пожал руку. После этого случая никто из малышей не лез ко мне, мелкие стычки продолжали случаться, но ничего серьезного, а Боря перестал ходить на тренировки. Надо сказать, что в раздевалке происходила целая жизнь. За короткое время, пока малыши переодевались, они узнавали от старшаков много нового. Например, много разных незнакомых слов, и эти слова в своем большинстве были плохие — матерные. Нет, я, конечно, кое-что слышал в школе и во дворе своего многоэтажного дома, но это… когда слышишь, как-то коробит внутри. Старшаки, не стесняясь, матерились при малышах, обсуждая девочек, драки, школу и еще много чего. Малышей они почти не замечали, относились с легкой небрежностью и высокомерием. Нас такое отношение обижало, и было похоже, что этих крепких ребят интересуют только собственные персоны. Малыши слушали их, затаив дыхание, впитывали все это. Наблюдали, как старшаки ведут себя, рассуждают, отпускают соленые шутки в адрес друг друга. Влияние было огромное, некоторые малыши стали копировать поведение кого-то из старшаков. Мы обсуждали это с папой, и папа сказал, чтобы я относился к таким вещам спокойно. В компании среди сверстников быть иногда жестким и хотеть казаться крутым — нормальное явление. Но еще он сказал, что тот, кто часто матерится, показывает свое мерзкое воспитание и отсутствие ума. Не могу отрицать, что разговоры старших ребят на меня тоже сильно повлияли. После этих разговоров рассуждения одноклассников кажутся мне совсем уж детскими.

Как-то папа спросил меня, почему я не здороваюсь за руку со всеми ребятами, когда подхожу к спортзалу. Я ответил, что многие мне не нравятся и мне не хочется с ними здороваться, разговаривать и все такое.

— Выбирать с кем дружить и общаться — твое право. Но здороваться за руку нужно со всеми, если сам хочешь пользоваться уважением, — сказал папа. Я замотал головой в знак протеста, но тут папа удивил меня.

— А ты знаешь, что даже самые заклятые враги, когда приходят на драку здороваются за руку, — сказал он.

— Нет. А зачем они это делают? — спросил я. Это было уже интересно.

— Потому что здороваться за руку это особая традиция, которая водится только между мужчинами. Ритуал, позволяющий мужчинам без слов заявлять о своей воспитанности, уверенности и равенстве. Рукопожатие- это пропуск в мужской мир. Но здороваться за руку нужно правильно, — ответил папа.

— Как это, что может быть проще? — совсем удивился я.

— Руку протягиваешь уверенно, ладонь твердая, рукопожатие умеренно-крепкое. Все время, пока здороваешься, смотришь в глаза и не отводишь взгляд. Это важно. Давай потренируемся, — папа протянул мне свою руку.

Мы пожали руки, правильно не получилось, моя ладонь была мягкая. Пожали еще раз, опять не вышло, я не смотрел в глаза. Зато на третий раз все было как надо. Я думаю, что теперь я здороваюсь намного лучше, чем большинство моих знакомых.

Мы с папой часто обсуждали мои взаимоотношения с одноклассниками. На дзюдо у меня получалось защищать себя, а в школе почему-то нет. В школе все привыкли, что меня можно безнаказанно обижать, и я никак не решался сломать эту устоявшуюся систему. Я признавался, что мне все еще не хватает решимости оказать сопротивление одноклассникам. Папа понимающе кивнул головой и сказал: «В таких ситуациях все испытывают страх. Бояться — это нормально, а вот перебороть страх могут не все, потому что это настоящее мужское качество. Это называется дух. И если проиграешь в схватке — не стыдно. Не беда, если подводит тело, плохо, когда подводит дух». Эти папины слова мне пришлось вспомнить довольно быстро. Через несколько дней в школьном дворе один третьеклассник ударил меня, когда я пробегал мимо него. Мы играли в футбол своей компанией, они своей. Я был вратарем и побежал мимо них за нашим улетевшим мячом, и получил довольно чувствительный пинок ногой по заднему месту. Ему, видите ли, не понравилось, что «мелочь» мимо них бегает, играть мешает. Этот мальчик, даже не знаю, как его зовут, и раньше такое частенько себе позволял. Возникшая боль после его удара заставила меня остановиться. После разговора с папой я мысленно настраивался и твердо решил, что при первой же несправедливости в свой адрес я обязательно дам отпор. Как назло, первым обидчиком в школе после этого решения оказался третьеклассник. Я не хотел спускать ему грубость, но он был старше меня на целый год и, значит, явно сильнее. Страх, зараза, сразу стал распространяться по моему телу. Я понимал, что сейчас меня побьют, но менять или откладывать данное себе твердое обещание было стыдно. У меня мгновенно пересохло во рту, я только и твердил себе «дух, мужской дух, на этот раз я не отступлю». Я выдохнул, пересилил себя, шагнул к нему и вступил в бой. Я сильно ударил его ногой по тому же месту, как он меня. Хамло явно этого не ожидал, посмотрел на меня обалдевшим взглядом, а потом, изрыгая ругательства, напал на меня и начал мутузить. От страха я даже не помню точно, что делал, а когда его одноклассники нас разняли, мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. У меня дрожали руки и ноги, а когда немного успокоился, то с удивлением обнаружил, что у меня ничего не болит. Я стоял на ногах, а не, как обычно, потерял равновесие и лежу на земле. Та боль от самого первого удара почти прошла. Он что-то там кричал еще, угрожал, а у меня будто глаза открылись: блин, ничего страшного такого нет. Медный, Палкин, Чубчик и другие пацаны из моего класса с неподдельным интересом наблюдали за происходящим издалека, на помощь никто не поспешил. Я принес мяч, игра продолжилась, но она меня больше не интересовала. Хоть руки еще продолжали трястись, но меня наполнило какое-то новое приятное чувство, а не то омерзительное царапающее внутри ощущение, когда после оскорбления проглатываешь обиду. Я улыбался и все еще не мог поверить в то, что произошло. Думал, неужели я смог, неужели я не уступил, и на душе было очень хорошо.

После того, как я начал посещать дополнительные занятия по математике, прошло приблизительно два месяца. Если в первом классе папа заглядывал в мои тетрадки время от времени, то теперь проверял математику регулярно. У всех, кто дополнительно занимался этим предметом, оценки заметно повысились, родители учеников были довольны. Кроме моего папы. У меня тоже все оценки стали отличными, но он все чаще находил в моих домашних работах ошибки. Мы их разбирали, исправляли, при необходимости папа объяснял непонятные моменты. А когда дошло до того, что после дополнительных занятий в школе у меня оставалось много пробелов в знаниях и приходилось столько же времени заниматься дома, папа отменил все репетиторства в школе. Теперь математикой я занимался с ним, а русским языком с мамой. Отказ от дополнительных занятий сказался на моих отличных оценках, теперь я стал получать только «хорошо». Я переживал от такой несправедливости, нелепые придирки учительницы были явно видны. Папа и мама говорили мне, чтобы я не расстраивался, ведь главное реальные знания, а не отметки обиженной преподавательницы. Они не ставили меня в известность, но оставлять все как есть не собирались. Первая же четвертная контрольная работа по математике расставила все по своим местам, я написал ее так, что придраться было невозможно. И еще, по совету мамы я сфотографировал ее на телефон. Я оказался единственным в классе, кто получил отличную отметку, у большинства ребят оценки оказались невысокими. После контрольной мои родители поговорили с этой учительницей. Думаю, разговор для нее был нелегкий, он принес свои плоды, мои оценки перестали занижаться. На этом неприятности для учительницы не закончились. Родители, которые платили за репетиторство, проявили бурю негодования из-за низких знаний и оценок по контрольной работе у их детей. Они справедливо полагали, что дополнительные занятия должны укреплять знания учеников. Директор школы тоже нелицеприятно беседовала с ней. Учительница обещала все исправить и, видимо, по-настоящему начала заниматься репетиторством. На следующих подобных контрольных и проверочных работах результаты у ребят были намного лучше.

Я, как и любой другой ребенок, люблю своих родителей. Но очень часто я бодаюсь с ними, выказываю свое недовольство. С папой, например из-за того, что вечером мне приходится ложиться спать не позднее девяти часов. Папа в этом вопросе непримирим, говорит, что я должен соблюдать режим, что ребенку необходимо спать не меньше десяти часов. Я всеми силами, назло родителям, пытаюсь оттягивать свой отбой, хожу туда-сюда, долго умываюсь и всякое такое, но это особо не помогает. Я как-то воскликнул в сердцах: «Мои одноклассники ложатся спать, когда захотят, а я что буду ложиться рано до шестого класса?». А папа сказал: «Ты будешь ложиться в девять часов, пока школу не закончишь». Я тогда сильно на него обиделся. С мамой бодаюсь, когда приходится заниматься уроками. Мама хорошо знает английский и русский языки, и когда мы занимаемся долго, я начинаю возмущаться. Мы с мамой стали договариваться перед занятиями об их продолжительности, но мама всегда дополнительно дает еще что-то, и когда я начинаю возмущаться, она всегда в шуточной манере говорит: «Женщинам верить нельзя, поверь мне». Смешно, конечно, когда от мамы слышишь такое, но наводит на определенные мысли. С папой тоже возмущаюсь, когда он проверяет домашние задания или мы занимаемся математикой. Короче, возмущаюсь я часто. Мои родители какие-то несовременные: не сидят в социальных сетях, даже не зарегистрированы в них, почти не смотрят телевизор. Когда у них есть свободное время, постоянно читают, советуют друг другу книги, но вкусы у них не совпадают. Папа, вообще, говорит, что если бы не работа и всякие хлопоты, он бы только и делал, что читал книги. Не понимаю я этого, есть всякие компьютерные игры, интересные фильмы, да много чего интересного, а они только читают. Они не любят телевизор, а мне, когда есть свободное время, хотя это бывает редко, разрешают смотреть только сказки. А еще в нашей семье под полным запретом кола, чипсы и сухарики, а вот свежая зелень и фрукты ешь хоть завались. У нас в семье забота о моем здоровье на первом месте, серьезно говорю, не вру. Дедушка купил корову и определил ее к своему знакомому фермеру, у которого много других коров. Фермер ухаживает за ней, кормит, молоко и телят оставляет себе, только раз в месяц дедушка забирает большой бидон свежего молока. Мама делает из него сыр, творог, кефир, вкусные молочные коктейли. Хорошо, что я люблю все эти продукты и всякие там сырники и творожники. Еще минимум один раз в день я должен съесть тарелку борща или супа, хоть и не люблю их. Эти и многие другие требования дома меня часто бесят, как и бесконечные напряги в школе с учебой, учителями и одноклассниками. Еще и музыка эта задолбала. И как-то я пришел к папе и сказал, что у меня жизнь с этими требованиями неинтересная и жить не хочется. Папа посадил меня на стул, сел напротив и сказал: «Тим, ты ошибаешься в своих выводах. Пока ты был маленький, мы опекали тебя, может быть, чересчур, но ты растешь. Скоро ты самостоятельно будешь ходить с друзьями в кино, кафе и парк. Еще позже ты сможешь сам ездить куда захочешь: на море, в горы, другие разные места, у тебя все дороги будут открыты. Твоя интересная жизнь только начинается». Я призадумался, представил это все, а ведь и правда перспективы есть, причем неплохие, улыбнулся и сказал: «Ты прав, папа, признаю, я поторопился с выводами».

Время шло своим чередом: то учеба, то тренировки. Армрестлинг в классе потихоньку сошел на нет. Мои победы в нем тоже быстро позабылись. А в один из дней у меня произошел конфликт с Дэвидом. Дэвид занимал промежуточное положение в классе. Он был чуть сильнее слабаков и немного слабее драчунов. Никто его особо не беспокоил и жил он довольно спокойно. Дэвид — пацан неплохой, всегда жизнерадостный, а также подвижный и шумный. Про таких говорят — гиперактивный. На уроках он не мог спокойно высидеть 10 минут, и постоянно получал замечания от учителя. На перемене и вовсе носился по классу и школе, как заведенный механизм. Если где-то происходил шум или слышался топот, то можно было спорить на мороженное, что это Дэвид. Но главной неприятностью было то, что этот снаряд, проносясь мимо, считал своим святым долгом обязательно зацепить меня рукой или ногой. И вот это мне в нем очень не нравилось. Еще хуже было, когда он нарочно врезался в человека на полном ходу. Вы, конечно, понимаете, что врезался он только в тех, кого считал слабее себя. И еще, Дэвид был каким-то забывчивым. Объяснить это сложно, но попробую. Вот увлечены пацаны чем-то и вдруг что-то срочно понадобилось. Дэвида никто не просит, но он вызывается добровольно и кричит: «Я принесу», — и убегает, мы ждем его, ждем, а его все нет. Потом оказывалось, что он просто забыл, что его ждут и зачем побежал. И так во всем и многократно. Я хоть и относился к Дэвиду с симпатией, но его небрежное поведение начало меня слишком уж доставать. Как-то после уроков мы все вышли поиграть в футбол. Игра была интересная, ничего не предвещало конфликта. Дэвид несколько раз пытался обвести меня, но у него ничего не получалось, каждый раз я перехватывал у него мяч. Дэвиду это сильно не нравилось, и в такие моменты он бурчал мне вслед какие-то слова. После очередной неудачной обводки, когда я с мячом уходил от него в отрыв, Дэвид сильно толкнул меня руками в спину и я упал. Все кто играли, увидели это грубое нарушение, но дело даже не в этом, не реагировать на такое вызывающее хамское отношение было никак нельзя. Я поднялся с земли и шагнул к Дэвиду. Он смотрел на меня и был очень уверен в себе.

— Дэвид, ты яму поймал? Ты что творишь? — сказал я не очень грубым тоном.

Я думал, что он извинится, и мы продолжим игру. Я сильно ошибался.

— Сам ты яму поймал. А что, не нравится? — очень зло ответил Дэвид и с вызовом упер руки в бока.

— Дэвид, ты меня специально в спину толкнул, еще и кочевряжишься, — с возмущением сказал я.

— Ну, толкнул, и что? Не надо путаться у меня под ногами, захочу еще раз толкну, — нагло заявил он.

— Ты, индюк, нюх потерял что-ли? Ты кем себя возомнил? — повысил я голос, услышав его ответ.

— Сам ты нюх потерял, сейчас узнаешь, кто здесь индюк, — ответил он и ринулся ко мне.

Не знаю, что его так разозлило, но Дэвид был не на шутку взбешен. Он без колебаний полез со мной в драку, схватил меня двумя руками за одежду и начал трясти. Мы сцепились, а потом он попытался меня ударить. Я, конечно, тоже взбеленился, разорвал его захват, и у меня очень легко получилось уронить его на землю. Я даже сильно удивился, насколько просто это вышло. Я ожидал от него более стойкого и яростного сопротивления, но он оказался не таким крепким, каким пытался выглядеть. Когда Дэвид упал, я сразу пнул его ногой в живот. Несильно. Я стоял над Дэвидом и ждал, что он будет делать дальше, но он лежал, не сопротивлялся и только смотрел на меня удивленно-испуганным взглядом. Его решимость и желание драться куда-то быстро испарились. Тогда я замахнулся ногой еще раз, Дэвид прикрыл руками лицо, доводить удар до конца я не стал, просто отошел. Я добился своего, показал ему и окружающим, что со мной не надо неуважительно поступать, и мне этого было достаточно. Он встал, отряхнулся и мы все вместе продолжили игру. Естественно, в классе наша драка стала новостью номер один. Все, кто ее не видел, жаждали подробностей, и тут произошло невероятное. Всем, интересовавшимся дракой, Дэвид с улыбкой говорил, что победил он. Причем этот помидор прекрасно видел, что я слышу, как он излагает свой вариант события. На следующий день обсуждение драки продолжилось, класс разделился на два лагеря, одни говорили за мою победу, другие за Дэвида. Я даже не мог предположить, что можно вот так перевернуть все с ног на голову. Если бы Дэвид подошел ко мне и начал что-то выяснять или делать, я бы, конечно, это так не оставил. Но меня лично он никак не задевал и я не знал, что делать в такой ситуации и поэтому злился и нервничал. А доказывать правду тем, кто подходил с вопросами, желания не было. Случилось еще кое-что, Лепа и Куча стали яростно поддакивать Дэвиду и подтверждать всю ложь, что он говорил. Дэвиду эта своевременная поддержка так нравилась, что его глаза светились от счастья. Такое поведение Лепы и Кучи было особенно странным, потому что оба находились на поле во время драки, все видели собственными глазами, но, несмотря на это, выступили против меня. Я не понимал, зачем они это делают. Между нами были нормальные взаимоотношения, никаких обид, тем более, что мне и им пришлось увидеть много несправедливости от одноклассников. Догадка пришла сама собой: слабакам не нравится, когда кто-то пытается покинуть их ряды, и они всеми силами стараются не допускать такого. Мое плохое настроение не мог не заметить папа.

— Что происходит, почему ты чернее тучи? — спросил он.

Вначале я не хотел рассказывать, но потом рассказал, втайне я надеялся на его помощь.

— Ты же накостылял ему, чего ты переживаешь? — спросил папа.

— Дэвид проиграл, он не имеет права убеждать всех в своей победе. Меня злит, что некоторые пацаны верят его наглому вранью, — сказал я.

— Но, может быть, ты зря так сильно реагируешь? Пусть думают, что хотят?

— Дэвид сам начал и получил, а теперь врет, несмотря на то, что проиграл. Так не должно быть, я не хочу это так оставлять, — сказал я.

Папа ненадолго задумался, а потом сказал:

— Я тебя понимаю и, если тебе это так важно, могу подсказать правильный выход из этой ситуации. Но, возможно, тебе придется подраться с ним еще раз. Думаю, до этого не дойдет, но все же. Ты готов подраться? Не торопись отвечать — подумай!

— Да, я готов! Я с большим удовольствием изобью его, — без раздумий выкрикнул я.

— Понятно. Тогда слушай, как мужчине следует поступать в таких ситуациях, — папа подробно все объяснил.

На следующий день на первой перемене, как только Дэвид начал опять говорить в свою пользу о нашей драке, я подошел к нему и сделал все в точности, как научил меня папа. «Так ты утверждаешь и рассказываешь всем, что победил меня?» — громко так спросил. Дэвид заметно замялся, потом заулыбался и решил съехать: «Но ты же не победил меня». Я громко на весь класс позвал всех: «Пацаны, все идите сюда, у нас тут с Дэвидом разговор». На переменах в классе всегда шумно, всегда все орут, но после моих слов стало заметно тише. Вокруг нас с Дэвидом мгновенно образовалось плотное кольцо, все были в курсе нашего недавнего противостояния. Затихли даже девочки. Я опять сказал громко, чтобы всем было слышно: «Вот здесь теперь все, при всех скажи, кто победил в нашей драке». Тут у Дэвида забегали глазки, было видно, что он растерялся, он смотрел то на Лепу и Кучу, то на окружающих нас ребят, ища у них поддержки. Все ждали, что ответит Дэвид, девятнадцать пар мальчишеских глаз сверлили его, такой тишины в нашем классе не было никогда. Ответить он не решался, пришлось надавить на него больше, я опять спросил: «Дэвид, отвечай при всех — кто победил в нашей драке?». Дэвид еще пытался улыбаться, но неприятная пауза затягивалась. Все ждали от него прямого ответа, он это понимал и очень неуверенно промямлил: «Да, я победил». Теперь все взгляды устремились на меня, было слышно, как учащается дыхание у пацанов. Разговоры в таком ракурсе для них были незнакомы, и всем до чертиков было интересно, чем все закончится. И тогда я сказал, чтобы слышали все: «Дэвид, ты врешь, и я это докажу. Пошли, выйдем во двор, при всех подеремся и все выясним». Мне показалось, что все, кроме меня, перестали дышать. Дэвид на несколько секунд замер, лицо у него пошло разноцветными красками, потом, не выдержав напряжения, он выкрикнул: «Нетушки». Развернулся и, расталкивая плотное кольцо из ребят, убежал. Что тут началось, класс стал улюлюкать, все начали орать — Дэвид лох, слабак — и всякое такое. А мне стали кричать -Тим молодчик, красава, — кто-то хлопал меня по плечу, кто-то по спине, короче, в тот день я произвел на класс неизгладимое впечатление. А вечером, как обычно, меня встречал папа. Я знал, что он весь день переживал за меня. Я вышел из здания школы, подошел к нему и без слов крепко обнял. Разговаривать не хотелось, от всех этих переживаний я был сильно утомлен. Папа сразу все понял и прочувствовал, он ничего не спрашивал. Мы молча шли до машины, молча ехали домой. Всю дорогу папа посматривал в мою сторону, мы оба были задумчивы, я погрузился в свои мысли, а он изредка грустно улыбался своим. Когда с работы пришла мама, ее удивила тишина, царящая дома. Она хотела спросить что-то, но папа сказал, что все в порядке и мы отдыхаем в тишине. После этого случая Дэвид больше никогда не наглел по отношению ко мне. Небольшие разногласия случались, но это так, мелочи. Я заметил, что от нечего делать меня больше никто не задевал. Некоторые ребята вдруг стали обращаться ко мне для решения споров между ними. Когда это случилось в первый раз, я почувствовал себя невероятно важным. Вот почему так происходит? Стоит лишь чуть-чуть превзойти себя и добиться чего-то немногого, и самомнение начинает пузыриться до самого космоса. Хорошо, что это идиотское чувство быстро прошло. Я увидел, что ни одно мое решение не устраивает всех сразу, всегда оставалась сторона, не согласная с моими выводами. Я сразу же бросил заниматься подобной ерундой, стал говорить ребятам, чтобы сами решали свои проблемы. Мне не хотелось быть несправедливым, решать споры — сложная задача, надо быть очень умным. Намного легче защищать лишь свои интересы.

А вот, как произошло с Палкиным. Я стоял в коридоре с Даней он мне показывал новую игру на телефоне. Я так увлекся, что не замечал ничего вокруг и вдруг сзади кто-то сильно наступил мне на ногу. Боль была ощутимая, я резко обернулся и даже не успел сообразить, как машинально отпустил стоявшему мальчику звонкую оплеуху. Только тут я увидел, что это Палкин. Он несколько секунд удивленно смотрел на меня, не решаясь что-то предпринять, я тоже слегка растерялся. Небольшой заминки мне хватило, чтобы прийти в себя и быть готовым к нападению. Но Палкин продолжал раздумывать.

— Палкин, что вылупился? Смотри, куда прешь — сказал я ему.

Он не ожидал от меня такой дерзости, еще вчера он свободно вел себя со мной. Кроме того, на него смотрело несколько пацанов. Палкин, хоть и утратил былое влияние в классе, но все же старался, как мог держать марку, и для многих все еще представлял реальную угрозу.

— Ты что-то оборзел в последнее время, — сказал он мне. Ему явно не понравилось, что мы поменялись ролями.

— Ты мне ногу отдавил, а оборзел я! Так, по-твоему, что ли? — ответил я и сделал шаг к нему.

Мы стояли нос к носу и смотрели друг другу в глаза. У Палкина пахло изо рта, но момент был важный. Через пару секунд он отвел взгляд.

— Я не нарочно елки-палки, случайно получилось, — начал оправдываться Палкин.

Он стоял на месте, не отступал, но все равно было видно, что уступает. Этот эпизод видели и слышали многие одноклассники, они ожидали от Палкина расправы надо мной. Но он не оправдал их ожиданий. У некоторых из пацанов в глазах читалось удивление моему поведению, а у кого-то уважение.

— Если не нарочно, извиняться надо, — ответил я.

Стало понятно, что Палкин драться не будет. Мне тоже драться не хотелось, я отвернулся от него, и мы продолжили с Даней играть в телефоне. По силе в классе Палкин когда-то занимал четвертое — пятое место, и то, что он уступил мне, не отреагировав на оплеуху, было для меня уже серьезным достижением.

Очень часто за семейным ужином у папы и мамы происходят беседы, бывает, что слушаю их с открытым ртом. Они могут разговаривать о чем угодно, о жизни, политике, искусстве. Как-то зашел разговор о любимой музыке, о том, у кого какие предпочтения. Оказалось, что у меня и мамы любимой музыки много, но выделить что-то одно очень сложно. Папа согласился, что великолепной музыки много, но для него самым фундаментальным, глубоким и гениальным произведением, которому нет равных, является мелодия Гимна России. Я не ожидал услышать такой ответ, но поразмыслив, решил, что отчасти согласен с папой. Мелодия Гимна России действительно очень красивая и вдохновляющая музыка. Или зашел разговор о том, как жили простые люди раньше и сейчас. У мамы были свои аргументы за современность, у папы свои за прошлое время. А в конце беседы папа сказал: «Когда было противостояние США и СССР, обе стороны лезли из шкуры вон, заботясь о своих простых людях, доказывая всему миру, что у них лучше. В Союзе бесплатно давали жилье, была бесплатная медицина и образование, была работа и много другого хорошего. В Америке и Европе люди, вообще, катались как сыр в масле. В этом соревновании обе стороны хорошо понимали, что кроме материальных благ жизненно-важным было моральное здоровье общества. Когда СССР рухнул, государствам стало плевать на простых людей, чья жизнь стремительно покатилась вниз. Так что, от исчезновения СССР проиграли простые люди всего мира и той спокойной безмятежной жизни у народа уже больше не будет никогда». Когда слышишь такие разговоры, открываешь для себя много нового, но почему-то становится грустно.

И вот, по итогам второй четверти у нас должна была быть контрольная работа по математике. Не знаю, как другие, а я готовился серьезно. Непосредственно перед началом ответственного урока ко мне подошел Кабан и попросил помочь ему при решении задач и примеров, он сидел как раз за мной. Я кивнул. Контрольная началась: было пять заданий- первые три я сделал быстро, а вот с четвертым и пятым что-то у меня не пошло. Я находил в своих решениях ошибки и запутывался еще сильней. И тут Кабан начал меня доставать, спрашивать как то, как это. Я пытался вначале ему помочь с первыми заданиями, а потом понял, что это бесполезно: во-первых, учитель ходила взад-вперед, и во-вторых, Кабан вообще не хотел вникать в то, что я ему показывал на разных черновых листах бумаги. Я понял, что не успею доделать оставшиеся задания, сказал Кабану, чтобы отстал и сосредоточился на своем деле. В конце концов, я справился со всеми задачами, переписал все на чистовик, когда до конца урока оставалось пять минут. Стал показывать готовую контрольную работу Кабану, но, естественно, он не успел все переписать. Прозвенел звонок, учительница собрала наши тетрадки, и мы вышли на перемену. И тут ко мне подошел Кабан и начал громко обвинять меня при всех, что я плохой друг и не держу свои обещания. Несколько одноклассников подошли ближе, стали с интересом слушать. Неприятные вещи, происходящие с другими людьми всегда интересны зевакам.

— Ты же переписывал у меня, — сказал я Кабану.

— Я не успел, ты слишком поздно показал мне, — ответил Кабан. Он был недоволен.

— Кабан, не гони, я как решил, так сразу тебе и показал, — ответил я

— Я теперь из-за тебя двойку получу, — с вызовом заявил Кабан.

— А я причем? Хочешь пятерки получать, своей головой думай или ты за счет меня их хочешь получать? — вспылил я.

— Че, хочешь сказать, что я тупой, да? — нахохлился Кабан.

— Я хочу сказать, что как только смог, начал помогать тебе, понимаешь? — говорю ему.

— Нет, ты хочешь сказать, что я глупый, ты сказал, что я своей головой не могу думать, — продолжал бычиться Кабан.

— Ладно, Кабан, проехали, что теперь спорить, — сказал я, пытаясь перевести начинавшуюся ссору в мирное русло.

— Нет, не проехали. Ты меня подвел, еще и назвал тупым. Я теперь должен это так оставить что ли? — с нажимом заявил он.

В своей проблеме Кабан решил назначить меня виновным и зыркал на меня глазами. Вот, что делать с таким человеком? На наш резкий разговор в коридоре собрался чуть ли не весь класс.

— Кабан, ты не глупый и не тупой, а знаешь какой? — сказал я ему. Внутри у меня завибрировала ярость, видите ли, он это так оставлять не собирается.

— Какой? — спросил он заносчиво.

— Ты дебильный, — со злостью сказал я.

Кабан дернулся, как будто я дал ему пощечину, и началась драка.

Кабан прыгнул на меня и ударил ногой. Я отметил про себя, что опять смог устоять на ногах. Схватил Кабана и бросил через бедро, бросил по-настоящему, не придерживал. Кабан грохнулся спиной об пол, я сел коленом ему на грудь. Он оказался в невыгодном положении, я мог лупить его как угодно. Было огромное желание несколько раз ударить его со всей силы по лицу, но какой-то непонятный внутренний барьер помешал сделать это. Я только сильно вдавил свой кулак ему в подбородок. Кабан начал краснеть от натуги. «Тебе понравилось? У тебя есть еще желание что-то требовать у меня?» — зло спросил я. Не знаю, чем бы все это закончилось, но наши одноклассники попытались оттащить меня от него. Особо рьяно старался Чубчик, он резко и грубо тянул меня в сторону, ухватив за левую руку, чуть не вывернул ее. Я пружинисто встал и ударил его свободной рукой в челюсть. Он успел среагировать и чуть уклонился, мой удар смазался, тогда я добавил еще. Этого Чубчику хватило. Он отпустил мою руку и сел на корточки, прислонившись спиной к стене. Пацаны оттеснили меня и попросили успокоиться. Кабану помогли встать. Одной рукой он держался за спину, другой за свой раскрасневшийся подбородок и смотрел на меня, часто моргая, а потом, не сказав ни слова, ушел. Я заметил, что драка произвела на присутствовавших ребят гнетущее впечатление. У них были растерянные или озабоченные лица. Только Палкин выглядел очень довольным, особенно, когда поглядывал в сторону, получивших по заслугам, Кабана и Чубчика. После драки Кабан больше никогда не лез ко мне. Только, первое время часто шептался о чем-то с Медным и Чубчиком. Я чувствовал, что они обсуждают меня, хорошего мало, но они ко мне не лезли. Эти обсуждения не выходили за рамки их маленькой компании, поэтому не наносили мне ущерба. Обглодать за спиной словами пытаются те, кто боится за свои зубы, и не становится лицом к лицу с кулаками. Я это понимал, и их поведение меня мало трогало. Сильные пацаны ошибочно уверены, что всегда будут оставаться на вершине. Ту же самую ошибку допускают слабаки, думая, что всегда будут слабыми. Как-то папа сказал, что ребята моего класса, как чистая родниковая вода, что нет еще гадства, только баловство. Может быть, кто-то превратится в болотную жижу, но это будет потом. А мне как-то на ум сразу пришло, что вода эта часто бывает уж очень колючей, но может я не прав.

После драк с третьеклассником, Дэвидом и Кабаном моя жизнь в классе разительно изменилась. Все пацаны класса перестали меня как-либо беспокоить. С Вавилой мы не сталкивались с начала учебного года. Медный после того, как на армрестлинге я положил всех, также не беспокоил меня. Теперь, если мне мешали, достаточно было прикрикнуть, и меня оставляли в покое. Например, как-то вечером на самоподготовке возле моего стола затеяли возню Леха и Куча. Я писал в тетради, а они время от времени задевали мой стол, он вздрагивал и ручка съезжала со строки. Почерк получался неровным и заполняемый лист выходил коряво. Я не обращал на них внимания, пока в третий раз не начеркал в выполняемом задании. «Пацаны вы не видите, что мешаете? Отойдите от моего стола», — сказал я им. Леха и Куча посмотрели на меня, потом друг на друга и отошли. Раньше кто-нибудь из них обязательно показал бы мне характер, к тому же Леха был не из слабаков, а тут без споров выполнили просьбу. Я был уверен, что жизнь у меня наконец-то налаживается, и теперь я могу чувствовать себя спокойно. Но это я так думал, а жизнь всегда вносит свои поправки. Даже часто смеется над самоуверенной мелюзгой, вроде меня. В то утро я впервые опоздал в школу. Мы неслись с папой на всех парах, но все равно не успели. Перед школой папа затормозил, я схватил портфель и, не дожидаясь пока он выйдет из машины, побежал в школу. Краем глаза увидел, как папа отъезжает, и забежал в калитку. Там стояли два пацана на пару-тройку лет старше меня. Раньше на школьной территории я их никогда не видел. Дорожка от калитки в школу не очень широкая, поэтому разминуться с ними не было никакой возможности. Увидев меня, они загородили проход.

— Эй, мелкий, воздух есть? — сразу к делу перешел один из них.

— Есть на булочку, — ответил я.

— Ну, давай сюда, а булочку завтра купишь, — ухмыляясь, продолжил он.

— А вам одна булочка на двоих не мало будет? — спросил я.

— Смотри, он еще шутит. Деньги давай быстро! — с угрозой в голосе произнес он и схватил меня за рукав куртки. Я попытался оттолкнуть его, но держал он меня крепко.

— Отвали от меня, я в школу опаздываю, — выкрикнул я, пытаясь освободить свою руку.

— Мелкий, ты лом съел? Смотрю, сильно борзый. В каком кармане у тебя деньги? — начал он копаться в карманах моей одежды.

— Сам ты домкрат проглотил, урод! — ответил я и попытался оттолкнуть его рожу своей ладонью.

Второй сбил меня с ног, я упал, и они вдвоем стали бить меня ногами. Я закрыл голову руками, прижал колени к животу, хорошо, что избиение продолжалось недолго. Потом один крикнул другому, что пора сваливать, и они ушли. Я покряхтел немного, поднялся, осмотрел свою одежду, отряхнулся. Сильных ушибов я не почувствовал, но надо было посмотреть на себя в зеркало, чтобы увидеть все ли в порядке с лицом. Затем зашел в школу и сразу направился в туалет. Там я умылся, увидел, что лицо не пострадало, почистил брюки и куртку. На урок я безнадежно опоздал, но учительница особо не донимала меня расспросами. Когда я зашел в класс, извинился за опоздание, она кивнула и я прошел на свое место. Об этом происшествии я никому не сказал. Утешало только одно, пусть меня поколотили, но я не испугался, и деньги остались при мне. И еще осталась злость, сильная злость.

Как-то я сидел в вестибюле школы и услышал разговор двух мамаш. Они ждали своих детей и по очереди жаловались друг другу, как я понял, на своих старших сыновей. Говорили, что их остолопы уже в десятом классе, но ни к чему не стремятся, не знают, кем хотят быть. Говорили, что их сыновья из-за этого рискуют стать никем в этой жизни, и многое другое в таком духе. Я подумал: я тоже не знаю, кем хочу быть и, наверное, мои родители считают меня остолопом, и мне стало грустно. Тем же вечером я спросил у папы: «Как человеку узнать, кем он хочет быть?». Папа посмотрел на меня: «Тим, ты задал очень трудный вопрос. Большинство людей не знают на него ответа, — сказал папа. — Скажу тебе по секрету, я тоже так и не выяснил, кем хочу быть, и все мои друзья не знают, чего хотят», — в очередной раз удивил он меня. «Как так? — сказал я. — Ты прожил всю жизнь и не знаешь, чего хочешь?». «Ну, не такой уж я и старый, — засмеялся папа и продолжил. -Если бы люди понимали, кем действительно хотят быть, то все бы занимались любимым делом, были бы счастливыми и довольными. А это далеко не так. Так что, сильно не переживай по этому поводу». На душе у меня стало легче. «Папа, если я так и не пойму кем действительно хочу быть, что надо сделать, чтобы не стать никем?» — спросил я. Теперь уже удивился папа, он пристально посмотрел на меня и сказал: «Мужчина всегда должен иметь цель в жизни. Наличие цели позволяет ясно понимать, куда и зачем направлять всю свою энергию. Ты точно не ошибешься и не испытаешь разочарования в жизни, если твоими целями будут непрерывное развитие своих умственных, физических и финансовых возможностей». Папа положил свою руку на мое плечо. «Если ты задаешь такие вопросы, значит, голова у тебя варит что надо» — улыбаясь, сказал он. Я рассказал про услышанный в вестибюле школы разговор женщин, а когда закончил папа небрежно отмахнулся рукой, как будто эти тетки были в нашей комнате. «Тупые курицы», — сказал он. Я засмеялся. Обожаю разговаривать с папой, у него ответы всегда по существу. Разговоры с мамой сильно отличаются. С мамой мы обсуждаем уроки, кто и как учится из одноклассников, о чем говорят учителя, и всякое такое. Стоит что-то спросить у мамы, она забрасывает меня встречными вопросами — «А почему ты спрашиваешь?», «А где ты это услышал?», постоянные «что» да «как». Все-таки мужчины и женщины сильно отличаются. За учебой и тренировками прошел долго тянущийся учебный год. Я опять окончил школу отличником. За усердную учебу родители и родственники подарили мне много разных полезных и красивых вещей. На каникулах я отдыхал в лагере, гостил пару недель у бабули, с родителями съездил на море и в горы. Жаль, что лето пролетает так быстро. Хотел я того или нет, но пришло время собираться в третий класс.

3 класс

Третий класс начался для всех пацанов с уже привычного выяснения отношений. Но вся эта возня для меня довольно быстро закончилась. У меня было несколько несерьезных стычек, пришлось пару раз показать, что я отступать не буду. На этом все претензии ко мне закончились. Я ведь ни к кому не лез, мне было важно, чтобы не трогали меня и Даню. Чехарда с учителями продолжилась. Постоянного учителя для нас найти так и не удалось. Поэтому на уроках одни педагоги, работающие в школе, сменяли других. Они уже знали, кто в классе как учился, и не старались разрушить сложившийся баланс. На тренировках произошли серьезные изменения. Через год занятий дзюдо меня и еще семерых пацанов перевели из младшей группы в среднюю. Представляете, из шестидесяти малышей тренер перевел только восьмерых, ох и завидовали нам малыши. А мы теперь стали старшаками, хоть и были самыми младшими среди них. Я считаю, что ничего удивительного в этом нет. Мы честно отрабатывали на тренировках и не пропускали их, не халявили на кроссах, так что все справедливо. В средней группе нагрузки заметно возросли, после каждого занятия сильно уставала спина. Если раньше тренировки были через день, то теперь мы тренировались шесть дней в неделю. Еще мне понравилось, что здесь никто никому не говорил «я сильнее». Каждый знал, что впереди тяжелая работа на татами. Хочешь показать свою силу — завали соперника, а не можешь, то и нечего молоть языком. Младшие в разговорах и в поведении пытались равняться на старших, у которых во взаимоотношениях были свои заморочки, но мелких они никак не касались. Благодаря этому младшим ребятам жилось спокойно, от нас требовалось только тренироваться. Однажды все мелкие стали очевидцами взаимовыручки у старшаков. Какой-то посторонний пацан где-то что-то не поделил с одним из наших старшаков и привел своих четверых друзей к нашему спортзалу на разборку. Он без лишнего шума отозвал нашего старшака за угол и там они все его поджидали. Такая движуха не осталась незамеченной. Старшие ребята насторожились, почувствовав неладное, пошли за своим товарищем, мелкие за старшими пацанами, но чуть в сторонке. Начался разговор, слово за слово, эти пятеро начали грубить, угрожать, зря они это сделали. Через одну минуту никто из них самостоятельно стоять уже не мог. Их не били толпой, все было честно: пять на пять. Пацаны сказали им, что если не угомонятся, то им… не буду повторять. А тут еще подошли боксеры, мы тренируемся в одном здании, все друг друга знают. Боксеры сказали, что если будет продолжение этой нескучной ситуации, то они тоже хотят в ней участвовать. Эти пятеро имели очень жалкий вид. Потом мы всей гурьбой пошли на тренировку. Было хорошее, было и много плохого. Среди младших был такой мальчик по имени Ярик. Когда мне в пару доставался этот чувак, я все время сильно нервничал. Ярик очень не любил падать и при отработке приемов всячески мешал своему партнеру. Если мы отрабатывали бросок через бедро в момент, когда его ноги отрывались от ковра, Ярик хватал меня за штанину и прием все время выходил плохо, если отрабатывали бросок через плечо, он свой кулак впечатывал мне в спину, бывало больно. Тренировка в паре с Яриком превращалась в мучение, он все время придумывал и выкидывал коленца, мешающие полноценно и спокойно тренироваться. Мне хотелось его прибить, но приходилось терпеть и работать дальше. Я не раз спрашивал у него, зачем он это делает, а он смотрел на меня своими водянистыми глазами и говорил: «Ну, так получается». С другими пацанами он поступал так же, эту наглую рожу никто не любил. На одной из тренировок этот ослиный хвост вообще попутал все берега, начал царапаться, я улучил момент, когда тренер не смотрел на нас, и хорошенько зарядил ему в грудину. Царапаться он перестал, но другие свои подлости не бросил. После тренировки в раздевалке я решил избить Ярика. Один из старшаков спросил меня, почему я не переодеваюсь, я сказал, что жду Ярика. А он мне сказал, чтобы я не вздумал его бить, что мамаша Ярика собирает со всех плату за тренировки для тренера и меня сразу выгонят. Я ее часто видел, такая крупная громкоголосая и общительная женщина, но не знал, что она мать этого чмошника. Теперь понятно, почему Ярик не боялся мести пацанов, хотя все мечтали его избить. Я не понимаю, как можно быть таким говнюком? Такие вот дела. У некоторых других пацанов на тренировках тоже проявлялась гнильца, но по сравнению с Яриком этого можно было не замечать. Я так считаю, пришел на тренировку выложись сам и дай отработать на полную катушку своему напарнику, а то сами не работают и другим мешают. Еще на тренировке был такой мальчик, все называли его Медвежонок. Он и правда был похож на плюшевого медвежонка. Этот мальчик был старше меня на год. Немного ниже ростом, но весил килограммов на десять больше. Медвежонок в общении был скромным, разговаривал всегда тихо и спокойно, часто улыбался. Но на тренировках пахал, как зверь. На ногах он не был быстрым, но если захватывал кимоно, то уже не отпускал и подвороты делал молниеносно. Когда Медвежонок доставался мне в пару, приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы не уступать ему. Вязкая и агрессивная борьба Медвежонка реально доводила меня до измождения. И все чаще Медвежонок оказывался со мной в паре. В конце одной из тренировок я обессиленный лег на ковер, от моего кимоно шел пар, сил никаких не осталось. Медвежонок тоже сидел рядом и тяжело дышал после наших схваток, и вдруг он мне говорит: «Тим, ты молодец. Ты единственный, кто борется со мной до конца и не хочет уступать». Было приятно. Вот такие совершенно разные ребята тренировались вместе со мной. Раньше я думал, что тренер строгий, но я просто не предполагал, какая железная дисциплина на занятиях старшаков. Я даже боюсь представить, как проходят тренировки у взрослой группы, которая занимается после нас. Через три месяца тренировок в средней группе тренер разрешил младшим мальчикам участвовать в днях борьбы. Каждую субботу к нам в спортзал приезжали ребята из других клубов. На протяжении полутора часов все боролись со всеми, постоянно меняя и выбирая себе соперника из другого клуба. Это и называлось днем борьбы. Мы были самыми младшими и неопытными, поэтому тренер давал нам больше времени, чем другим ребятам, отдохнуть и восстановить силы. Но помогало это слабо, нас раскатывали и таскали на татами, как щенков. Сменив очередного соперника, я очень быстро оказывался в невыгодной ситуации, и сопротивляться приходилось, прилагая двойные усилия. День борьбы -хорошее испытание на характер, тебя никто не жалеет, делая скидку на то, что ты меньше и слабее, а еще после него появлялось много синяков и шишек. Первое время я даже думал: «Какого рожна мне все это надо?», но потом стало легче и даже начало нравиться бороться с незнакомыми ребятами.

Где бы я не находился, в школе, на тренировке, в летнем лагере, всюду прослеживается некая закономерность. Мальчики пытаются подавить друг друга, доказать разными способами свое преимущество в силе, чтобы потом командовать слабым. После каждого силового столкновения с каким- нибудь пацаном я все время задаюсь вопросом — Почему все взаимоотношения решаются с помощью силы? Каждый человек способен разговаривать, и значит, вежливо донести свои мысли и чувства любому собеседнику. У незнакомых мальчиков при столкновении интересов или внезапных спорах сразу возникает грубость. Я стараюсь в любой ситуации разговаривать вежливо и не забываться. Быть вежливым не так уж и трудно. Но при конфликте чаще всего слышу в свой адрес только обидные слова или вижу, что другая сторона никак не хочет учитывать мои интересы. Говорить словами вежливо у мальчиков никак не выходит, в ссоре вежливые слова никто не говорит, произносят только оскорбления. Мимика превращается в злобную и угрожающую гримасу. Если никто не уступает, любое недовольство перерастает в физическое противостояние. Попытку решить все миром воспринимается соперником как слабость, и он наглеет еще больше. Поэтому обойтись без драки не получается. Какие-то первобытные взаимоотношения. Что говорить о незнакомых ребятах на улице и в школе, если даже одноклассники, которые провели вместе не один день своей жизни, не задумываясь, грубят друг другу. Из них только Даня и Астик умеют разговаривать и шутить так, чтобы не задеть человека обидными словами. Вавила, кстати, тоже общается очень культурно. Другие, даже не самые сильные мальчики класса, например Ростик, Куча, в играх и общении могут позволить себе небрежность в поступках, словах и жестах. Пусть не всегда специально, но это не может их оправдывать. Хотя, если говорить по-честному, когда говорят, не подумав, это и есть их настоящее отношение. Чего уж говорить о Медном, Чубчике и других пацанах. Многие не понимают, что нельзя возвращать предмет, который попросили, небрежным броском в грудь или на стол. Нельзя из озорства показывать средний палец, пусть в шутку и с улыбкой. Не стоит отмахиваться от человека, будто он надоедливая муха, делая вид, что не замечаешь его. Много чего нельзя, потому что эти действия и слова являются оскорблением. Кто понимает, каждый раз указывает им на грубость, но помогает это мало, и приходится объяснять по-другому. Но невозможно драться каждый день и нельзя терпеть неуважительное отношение к себе. Ведешь себя вежливо, о твоих возможностях сразу забывают и позволяют себе оскорбительную пренебрежительность в отношении тебя. Начинаешь вести себя, как злобный бабуин, показываешь оскал или размазываешь по полу грубияна, мгновенно становятся предельно вежливыми. И этот заколдованный круг никак не удается разорвать. Когда я был одним из самых слабых в классе, то сильно уставал от незаслуженных обид и горьких мыслей. Теперь я могу уверенно и спокойно общаться со всеми своими ровесниками, но для этого приходится часто показывать силу и спортивные навыки. Мало кому достаточно только одного лишь сурового взгляда, чаще необходима взбучка. В любом случае, что мне сильно не нравится, негативных эмоций в жизни слишком много и они теребят мозг почти каждый день. Хочется, чтобы мои нервы чаще прибывали в спокойном состоянии. Кроме того, нервозность в классе может возникнуть на ровном месте. Кто-то забыл про пустячное обещание, кого-то обделили конфетами, что-то не получилось — и все преподносится не иначе, как нанесение смертельного оскорбления. Минуту назад они были приятелями, играли вместе и улыбались друг другу и вдруг сразу стали врагами. Так происходит по многу раз с одними и теми же ребятами. Какая-то непрочная и одноразовая салфеточная дружба. Все воспринимается обостренно, на тормозах ничего не спускается и ничего не прощается. Если получается, то назначенного виновника бьют, унижают и преследуют по всей школе. Возникает слишком много взаимных упреков, разговоров и обид, которые растягиваются на несколько дней. Этим страдают практически все пацаны класса. Я пытался общаться по этому вопросу с Медным, Кабаном и некоторыми другими возмутителями спокойствия. Хотел понять, зачем они частенько пытаются вскипятить тихую обстановку сами или подстрекают других. И при этом, как огня, боятся Вавилу. Вроде бы парни не глупые, но они не смогли объяснить свои поступки и только пожимали плечами. Получается, что для них нервный стресс — это привычное, не хочу сказать, желаемое состояние. Нет в отношениях мальчиков взаимопомощи и братства, только желание унизить слабого и страх перед более сильным. К сожалению, в классе нет того, кто объединил бы всех в одну дружную команду. Это легко мог бы сделать Вавила, но он по характеру одиночка. В школе предостаточно поводов для переживаний и было бы здорово, если одноклассники хотя бы берегли нервы друг друга.

Я часто разговаривал с папой по разным поводам и один раз разговор зашел о поведении и поступках людей. Папа сказал: «У каждого человека есть слабости, они мешают людям быть собой. Определи у человека слабость и поймешь мотивы его поведения». Я попросил папу привести примеры, чтобы было понятней. Папа улыбнулся и начал объяснять: «Смотри, если человек жадный, то глупо доверять ему, делить конфеты, себе он оставит больше. Если человек робкий, то глупо рассчитывать на него в потасовке. Понимаешь?». Я все понял и спросил: «А какие слабости у детей?». Папа ответил: « Ну, вы любите конфеты». Мы посмеялись, папа прекрасно понял, что я имел в виду и продолжил: «Своих одноклассников ты знаешь лучше, узнав их слабости, ты будешь веселиться, предугадывая их поступки, а не злиться и расстраиваться. Это как при дележе конфет, когда ты заранее знаешь и поэтому улыбаешься, что твой жадноватый товарищ оставляет себе больше». Я пошел в свою комнату и стал размышлять о том, что узнал. Вот Вавила, у него нет слабостей, он сильный, неглупый, нормальной внешности. Какая у него слабость, что-то не сходит… стоп. Вавила значительно крупнее по габаритам своих одноклассников. Но разве это недостаток? Вроде нет, но он явно стесняется, что выглядит много старше ровесников и переживает, что над ним из-за этого будут насмехаться. И когда это происходит он вне себя от ярости. Точно. Блин, если бы я понимал это раньше, я не стал бы называть его переростком. Э-хе-хех. А вообще-то, нам всем сильно повезло, что у такого сильного мальчика вполне нормальный характер. Было бы в нем немного подлости или вредности, то нам всем была бы хана, особенно мне. Я продолжал размышлять. Так, а Медный? С ним все понятно, он считает, что его огненно-красная шевелюра и конопушки по всему лицу — основание для насмешек. И эта мысль делает его агрессивным, чтобы не доставали. Он считает, что на его месте лучше всех обижать, чем самому терпеть бесконечные подколы. Но рыжий, блондин или брюнет — это всего лишь цвет волос. Я перебирал всех по очереди — Чубчика, Кабана, Палкина и других ребят. Весь вечер лежал на кровати и размышлял, очень многое в поведении одноклассников становилось понятным. Получается, что основная причина агрессивности у пацанов — это страх. Они боятся, что кто-то может их высмеять за недостатки, которых у большинства нет, и которые они сами выдумали. Каждый мальчик живет со своим выдуманным страхом. Вот где, в первую очередь, нужна разъяснительная и терпеливая работа учителей. Оказывается, думать и анализировать — это увлекательное занятие. Свои размышления и выводы я постарался запомнить.

Осень была сухая и теплая, поэтому частенько после уроков и самоподготовки мы играли в футбол. Футбол — отличная игра, позволяет отвлечься и отдохнуть от учебы и одновременно развивает силу и выносливость, дает много положительных эмоций. Но на футболе все время происходят споры и раздоры, которые нередко перерастают в серьезные противостояния. Так, один раз наш класс играл с четвероклассниками, они как старшие немного хамели и все спорные моменты в игре оборачивали в свою пользу. Поначалу особой грубости не было, так как в нашей команде играл Вавила. К середине игры мы вели в счете, и это все меньше нравилось одному из четвероклассников, тому, с кем у меня была стычка в прошлом году. В одном из моментов Даня перехватил передачу, адресованную этому типу, еще немного, и вышел бы один на один с вратарем. Но тот четвероклассник ударил сзади по ногам Дани и свалил его. Это было очень грубо, Даня упал и схватился за ушибленную ногу. Я понимаю, что в футболе всякое бывает, но этот пацан вместо извинения начал наезжать на Даню и кричать, что он симулирует, и тому подобную ерунду. «Вставай, что ты, как девочка, хнычешь?» — сказал он, нависая над Даней.

Все наши одноклассники никак не отреагировали на грубость и слова этого хмыря, просто стояли и ждали, что будет дальше. А он, увидев такую реакцию пацанов, начал ухмыляться. Все четвероклассники начали ухмыляться, чувствовали свое превосходство. Они были неправы и решили еще морально поиздеваться над нами всеми.

Даня сидел на траве и вздрагивал от каждого резкого движения этого типа. А тот раззадоривался все больше и больше, а мне такое положение нравилось все меньше. Я подошел к нему и оттолкнул от Дани: «Ты, рожа наглая, отойди от него». От злости я совершенно перестал контролировать обстановку вокруг себя и все свое внимание сосредоточил на нем. А он сверлил меня глазами и чего-то выжидал. Через секунду я понял, чего он выжидал, меня сзади кто-то обхватил двумя руками чуть ниже плеч, прижав мои руки к телу. Этот хмырь расслабился, опять начал усмехаться, наверно, подумал, что я теперь полностью в его власти. А мои одноклассники опять никак не отреагировали на ситуацию. Знаете, это очень опасное положение, когда хватают сзади, могут бросить прогибом. После таких бросков на твердую поверхность серьезно страдают голова, шея и спина. Но тот, кто меня держал, понятия не имел о борьбе, а я уже кое-что знал.

Я все делал на автопилоте. Все-таки дзюдо — это вещь, даже если ты всего лишь мальчик. Чуть сместив корпус вправо и немного подсев, я ударил правой рукой назад, поверх левого плеча, и попал точно в лицо стоявшего за спиной. А потом, сместив тело и голову влево, как на тренировке, бросил его через плечо. Бросок вышел амплитудным. У хмыря на лице отобразилась масса эмоций, когда тело его друга, описав широкую дугу, рухнуло вниз. Легко казаться крутым парнем, когда ты старше на год и знаешь, что заведомо сильней. Но, когда ситуация выходит из контроля у таких людей, они вдруг теряют храбрость и наглость. Я пошел на него, а он от страха сел на землю. И тут мои одноклассники проснулись, дружно ринулись ко мне и стали оттаскивать в сторону. Уволокли, чуть ли не на другой край школьного двора.

Когда все немного успокоились, Даня сказал, что никогда не видел, чтобы из человека делали колесо обозрения. Мы все посмеялись, а я сказал, что на тренировках дзюдоисты по сто раз становятся колесом обозрения, конечно, приврал немного. Тут откуда ни возьмись, нарисовался Дэвид и начал переспрашивать: «Какое колесо оборзения, че за колесо оборзения?». Мы опять засмеялись, а Медный обнял одной рукой Дэвида за шею и ласково произнес: «Дэвид, ну почему ты все время такой лошара!». С тех пор в нашем классе повелось, если хотели кому-то указать, что он наглеет, говорили: «Надо тебя на колесе оборзения покатать». В классе потом долго обсуждали, что я победил двух четвероклассников, а мне это было безразлично, никаких эмоций.

Грустно все это. Вот почему обычная жизнь у детей и взрослых на грани экстрима? Почему она какая-то рванная, не спокойная и тяжелая? Почему так происходит? Я часто задаюсь самыми разными вопросами, а когда не могу ответить спрашиваю у папы. Пришлось задать и эти непростые головоломки. Папа постарался ответить подробно: «Люди часто говорят, что жизнь — тяжелая штука, я с этим согласен только в том случае, когда с человеком произошел несчастный случай. В остальном жизнь не должна быть тяжелой, а если она такая, виноват только сам и никто больше. Надо научиться называть происходящие в жизни вещи своими именами, тогда будешь задавать себе правильные вопросы. На правильные вопросы необходимо правдиво отвечать, тогда сразу выяснишь, почему жизнь тяжелая, и если проявишь твердость, то найдешь способ избавиться от того, что делает жизнь тяжелой». Мне понравилось словосочетание «Называть вещи своими именами».

Приблизительно через неделю ко мне на перемене подошел Ростик и затараторил: «Тим, пожалуйста, пожалуйста, мне нужна твоя помощь». С Ростиком мы особо близко не общались, я удивился его просьбе и спросил: «Что случилось?». А он сложил ладони вместе и начал трясти ими перед моим лицом, типа умоляет, а у самого глаза грустные, как у голодной молодой игуаны: «Если ты не поможешь, то никто не поможет, пожалуйста». Я подумал, что нужно оказать подмогу по какому-то предмету, и сказал ему, что конечно помогу. Но дело оказалось совсем в другом. Какой-то четвероклассник забрал у него и не вернул каучуковый мячик. Ростик не нашел другого решения проблемы, кроме как обратиться с просьбой ко мне. К такому зигзагу я готов не был, отстаивать кулаками чужой интерес не хотелось, но блин, я дал обещание. Оказывается, очень проблемно преждевременно обещать кому-то «Я сделаю!», пока не узнаешь ответ на вопрос «В чем дело?».

Мне нужно было немного времени настроиться соответствующим образом на предстоящую ссору, и я сказал Ростику, что за его мячиком пойдем на следующей перемене. Скажу честно, весь урок сильно волновался, даже жалел, что согласился помочь. Как только прозвенел звонок на перемену, Ростик мгновенно вырос возле меня, я ему кивнул и мы вышли в коридор. Вдвоем пошли к четвероклассникам. Когда подошли к их классу Ростик стал тушеваться: «Слушай, Тим, ты сильный, тебе хорошо. А меня он потом поймает и побьет. Можно я тут подожду?». Я, конечно, немного обалдел от очередного неожиданного поворота, некоторые из четвероклассников уже увидели, что мы топчемся возле их двери. Отступать было поздно, и я сказал: «Покажи который из них?». Ростик подрагивающим пальцем указал на мальчика, тот сидел за своим столом спиной к нам. От испуганного и дрожащего Ростика толку было мало. «Ладно, постой тут», — сказал я ему, а сам шагнул в помещение. Подойдя к этому мальчику, поздоровался с ним: «Привет, как дела?». Он поднял голову и поздоровался в ответ. Тогда я вежливо и спокойно сказал ему: «Слушай, ты у моего одноклассника мячик забрал каучуковый. Дело в том, что это мой мячик. Я хочу вернуть его себе, отдай, пожалуйста». Ко мне стали присматриваться, а к нашему разговору прислушиваться его одноклассники, но я не смотрел по сторонам, только на него. Он немного помедлил, а потом, не произнеся ни слова, достал из стола черный мячик и протянул мне. Я поблагодарил его и пошел к выходу, пока шел, ждал, что кто-то окликнет, скажут что-то дерзкое или неприятное. Сердце колотилось как бешеное, но никто ничего не сказал, все обошлось.

Когда я вышел, Ростик стоял в нескольких метрах от двери, смотрел на меня, не моргая. «Ну как, получилось?» — почти шепотом спросил он. Я протянул ему мячик, Ростик шумно выдохнул, взял свою игрушку и стал меня благодарить. Потом в классе он обо всем растрезвонил, начал описывать все в таких красках, как будто мы с ним вернули на Родину захваченный врагами военный самолет. Пацаны слушали его с интересом. Я позвал Ростика и попросил у него мячик. Ростик принес его с видом побитой собаки. Я заметил его резко изменившееся настроение, но ничего не понял. Мне было интересно, из-за чего произошел весь сыр-бор, от волнения я даже толком не рассмотрел этот долбаный мячик. Взял его, он действительно был классный, я таких не видел, упругий, тяжелый, размером с теннисный мячик, удобно лежал в ладони. Я пару раз стукнул большого попрыгунчика об пол, и тут до меня кое-что дошло. Ростик, он же меня облапошил, сперва на «слабо» размягчил на мордобой, а потом еще технично соскочил от неприятностей. А если бы случилась ссора и они меня трое-четверо лупить начали, что тогда было бы? Поймав себя на этой мысли, я начал улыбаться, а потом и вовсе стал смеяться, так мне и надо. Думал, я такой весь из себя крутой огурец, а получил отличный урок от Ростика. Настроение у меня неожиданно поднялось, все-таки со мной учатся прикольные пацаны. Тут Ростик жалобным голосом вывел меня из размышлений: «Тим, отдай, пожалуйста, прыгуна». Ага, вот почему у тебя испортилось настроение, подумал я, боишься, что я захочу оставить твой мячик себе. Я специально еще немного подержал у себя мячик, помучил этим Ростика. Говорил с ним о всякой чепухе, пока он нервничал, а потом вернул ему игрушку. Ростик облегченно вздохнул, поблагодарил меня еще раз и довольный вернулся к своей парте.

Прошла неделя, может больше, мы стояли в коридоре маленькой компанией. Астик интересно рассказывал историю про Синдбада-морехода из «Тысячи и одной ночи». На особо захватывающих моментах мы должным образом дружно реагировали, проявляя свою поддержку рассказчику и герою рассказа. Тут появился запыхавшийся от быстрого бега Куча. С круглыми глазами подбежал ко мне, схватил за руку и потащил к лестничному пролету.

— Тим, срочно пошли, тебе надо одного четвероклассника побить, — ни много ни мало выдал Куча.

— Хватит меня тянуть! Какой четвероклассник, зачем его надо побить? — спросил я.

Куча непонимающе уставился на меня.

— Я же говорю, там этот перец ждет тебя, пошли быстрее, — еще сильнее стал волноваться Куча.

Настроение у меня сразу пропало. Первая мысль была: «Блин, опять надо махаться, опять непонятно за что и с кем?». Драться отчаянно не хотелось, но, видимо, придется, не буду же я перед пацанами показывать нерешительность, подумают, что испугался. Я никак не мог собраться с мыслями и уже намеревался идти за Кучей, чтобы принять участие в разборке. И тут меня выручили ребята.

— Куча, ты ничего не перепутал? — с легкой усмешкой спросил Астик.

— Нет, не перепутал, а что такого? — ответил Куча.

Астик покачал головой.

— Стоит человек, радуется жизни, никого не трогает, а ты подбегаешь и орешь, что ему надо идти и с кем-то бодаться. Это, по-твоему, нормально? — спросил Астик.

Куча нетерпеливо бросил взгляд в сторону лестничного пролета.

— Там один четвероклассник сильно буровил, я с ним поспорил, что приведу со своего класса того, кто его порвет. Так что, надо идти, — простодушно начал прояснять ситуацию Куча.

Пацаны удивленно переглянулись между собой.

— Куча, ты что тупой? Я вижу, ты не только перепутал, ты все на свете попутал. Тим тебе бесплатный гладиатор что ли? — вступил в разговор Медный.

Куча начал чесать затылок.

— Ну, Тим же может с ним разобраться, чтобы он больше не борзел, — гнул свое Куча.

— Куча, ты кажется, яму поймал? Тим может его ушатать, но тогда, когда сам захочет, а не по твоему желанию, усек? — сказал Астик.

— А что теперь делать? Я же поспорил, что я скажу этому четверокласснику? — не отставал Куча.

— Куча, ты реально тупой. Не надо никуда идти. Этот пацан будет рад, если ты не придешь. Думаешь, он сейчас мечтает помахаться? Лучше постой здесь и послушай рассказ Астика, — сказал Медный.

Куча призадумался, окинул нас по очереди взглядом.

— Не, я тогда в класс зайду, — сказал Куча и исчез так же быстро, как появился.

Вот так легко и просто мои приятели избавили меня от неминуемой, как я думал, драки. Они превзошли меня в уме и рассудительности. Наглядно показали, как надо реагировать и решать внезапно возникающие неприятные ситуации, за что я им благодарен. Никогда не знаешь, что может произойти в следующий момент, но рассуждать широко и включать мозги необходимо всегда, и мне нужно этому учиться. Я тоже не остался у них в долгу, выручил в трудной ситуации. Но это благодаря папе, он подробно, в деталях рассказал, как мне предложат закурить, выпить или попробовать наркотик. Как будут брать на «слабо», а когда оно не подействует, начнут угрожать, и что нужно говорить, чтобы от этого отказаться. Поэтому я был готов. В один из вечеров школьники играли, как обычно, на улице, и нашу компанию позвал один четвероклассник. Астик, Вавила, Медный, Чубчик и я пошли за ним. Есть в школьном дворе укромный небольшой уголок, закрытый от посторонних взглядов высокими кустами. Там уже стояли несколько ребят из четвертого класса, и большинство из них держали в руках зажженные сигареты. Им что-то рассказывал старший брат этого четвероклассника, он удобно расположился на пеньке, потягивал пиво из бутылки, а остальные его внимательно слушали и курили. Мы подошли, поздоровались.

— Че, как дела пацаны? Все путем? — спросил этот четырнадцатилетний парень.

— Да, все путем, нормально, — вразнобой ответили мы.

— А чего грустные такие, что, учителя жить спокойно не дают? — заулыбался он.

Мы тоже начали улыбаться говорить какие-то реплики.

— Вот это другое дело, теперь можно и закурить, — сказал он, достал пачку сигарет и протянул ее в нашу сторону. Увидев, что мы растерялись, он заулыбался еще шире.

— Угощайтесь не мохайте, я разрешаю, — добродушно настаивал он.

Астик и Медный инстинктивно сделали шаг назад и попытались спрятаться за моей спиной. Вавила и Чубчик переминались с ноги на ногу, не зная как быть. Курить никто не собирался.

— Берите, берите, тут ваших предков нет, — начал продавливать нас этот парень.

Вавила подвинулся ближе ко мне и стал смотреть себе под ноги. Пацаны мялись, твердо отказаться стеснялись, и брать сигареты в руки не хотели, не знали как себя вести. Тогда я взял инициативу на себя.

— Нет, спасибо, мы не курим, — ответил я за всех.

Он посмотрел на меня и усмехнулся.

— А че так? Вон, все курят, а вы, не мужики что ли? — насмешливо пробормотал он, мальчики, которые курили, тоже стали усмехаться при этих словах.

— Мы пока еще мальчики, а не мужчины, нам курить рано, да и вредно это, — ответил я и хотел продолжить но…

— Ты чего-то борзый какой-то. Че ты за всех отвечаешь? Все нормальные мужики курят, — грубо перебил меня этот жлоб. Лицо у него стало злым и неприятным, а ситуация тут же накалилась до предела. Мальчику очень сложно отстаивать свое мнение перед парнем, который намного лет старше. Сложно и страшно. Он всем своим видом давал понять, что ему лучше не перечить, и ему это хорошо удавалось.

— Я не борзею, просто говорю, как мы относимся к курению, у меня на тренировках ни один твой ровесник не курит, и они все достойные пацаны, — внешне спокойно ответил я, а у самого пятки начали дрожать. В этот момент Вавила вдруг положил руку на мое плечо и я почувствовал, как она у него тоже дрожала. Прослышав о спортсменах, жлоб тут же сдал назад и стал разговаривать спокойнее.

— И че, каким спортом ты занимаешься? — все еще грубовато спросил он, не отрывая от меня своего неприятного взгляда. Чуть помедлив, приложился к бутылке с пивом и закурил свою сигарету.

— Я занимаюсь дзюдо, — ответил я, назвал тренера и нескольких старшаков, с которыми тренируюсь. Услышав про Славяна, он сразу пришел в себя и стал почти нормальным человеком.

Папа хорошо подготовил меня к такой ситуации. Он сказал, что если в кругу ровесников я постесняюсь сразу обращаться к нему за помощью, а проблема возникла с подростками, то могу смело рассчитывать на своих старших двоюродных и троюродных братьев. Если бы этот парень не отреагировал на имена старшаков и продолжал вести себя пренебрежительно и агрессивно, я знал, кто сможет встретиться и пообщаться с ним на равных. Хотя, думаю, что старшаки по моей просьбе тоже не отказались бы познакомиться с ним. Но это все не понадобилось, он уже успокоился и больше не грубил. Мы еще немного поговорили, а потом я сказал, что нам пора идти.

— Передавай привет Славяну от Мухи, — сказал этот парень.

— Обязательно передам, когда увижу. Пошли пацаны, а то у нас еще дело есть, — сказал я и увел всех своих одноклассников.

Когда мы отошли, ребята и я облегченно вздохнули. Мне показалось, что больше всех переволновался Вавила. Он, сам того не замечая, все это время держал меня за плечо и периодически нервно сдавливал его пальцами. Да, что и говорить, напряженная была обстановочка. Моя душа была еще в пятках и возвращаться пока не собиралась, теперь я понимаю насколько сложно ребенку не попасть под плохое влияние старших подростков. Потом в раздевалке я передал привет Славяну. Он подробно расспросил меня обо всем, когда услышал про сигареты и грубый разговор со мной, грозно сдвинул брови. Я понял, что Славяну такие ситуации сильно не по нраву. Он задал несколько наводящих вопросов, послушал мои ответы. А когда убедился, что я отказался закурить, похвалил перед всеми, пожал мне руку и сказал: «Молодец, малой, все правильно сделал, в таких ситуациях всегда ссылайся на меня, а с Мухой я поговорю». И потом обратился к переодевающимся рядом парням: «Слышали, пацаны, оказывается, все нормальные мужики курят», и они начали смеяться.

— Слышь, Славян, че за Муха? — спросил старшак, который сидел от него справа.

— Муха, пацан один, живет в соседнем со мной доме, — ответил Славян.

— А о чем хочешь побазарить с Мухой? — продолжил спрашивать старшак.

— Хочу сказать ему, чтобы мелких к плохому не приучал. Только здесь среди спортсменов я вижу своих ровесников не курящих и не пьющих. Утром выхожу из дома, пацаны и девчонки во дворе сидят с пивом, вечером возвращаюсь домой, они уже бухие под чем-то и все курят. И так везде, куда ни посмотришь. Пусть хоть пацанят оставят в покое, — недовольно сказал Славян.

— Да, в этом ты точно прав, я ту же самую картину вижу каждый день в своем дворе. Если у тебя вдруг что-то при базаре не сложится, имей в виду, я с тобой, — грустно поддержал Славяна этот парень.

Все старшаки слушали их разговор и тоже изъявили желание поддержать Славяна. Когда беседа закончилась, все молча продолжили переодеваться. Каждый остался наедине со своими мыслями. Раньше я думал, что большинство старших ребят зациклено только на себе и до других им нет дела. А оказалось, что у этих грубиянов добрая душа и они чувствуют ответственность за младших пацанов. Чтобы это понять, надо было немного больше общаться. Я убедился, что мои нелестные выводы о многих старшаках были ошибочны и мысленно извинился перед ними за это.

Теперь расскажу вам об Астике. Он оказался самым слабеньким мальчиком в нашем классе. Астик был худенький небольшого роста паренек. Приходил в школу, садился за свою парту, и больше его было не слышно и почти не видно. Я замечал его только тогда, когда какой-нибудь ушлепок пытался самоутвердиться за счет него. А таких злых барабасов было не мало и даже девочки не стеснялись его задевать. Каждый из слабаков приспосабливался, как мог, кто-то приносил конфеты и делился ими с агрессорами, кто-то давал им свой телефон с новой игрой, кто-то дарил карточки с героями — каждый задабривал по-своему. А вот Астик ничего подобного не делал. Не унижался. Когда над ним начинали издеваться, он молча терпел, обзывали его или отпускали подзатыльники, или как-то еще, он никак не реагировал — просто терпел. И знаете, что самое интересное, если учитель делал Астику замечание, он мог заплакать, а когда донимали одноклассники, не плакал никогда. Эту особенность в его поведении я заметил сразу. Каждый день Астика обижали. Если нам доставалось, так сказать, дозированно, то ему перепадало без остановок, как он умудрялся все это выдерживать — уму непостижимо. Такая незавидная жизнь в школе продолжалась у Астика больше двух лет. Как-то в один день в начале третьей четверти 3 класса уроки уже закончились, мы занимались самоподготовкой в классе. Медному показалось, что стало скучно, и он решил дать представление. «Так, кто у нас тут самый борзый», — сказал он и не спеша начал прохаживаться по классу. Все уже знали, что будет дальше, ждали только, кого Медный выберет в жертву. Медный вразвалочку подошел к столу, за которым сидел Астик. Ну, стало понятно, над кем он будет прикалываться. Те, кого на сей раз миновала злая участь, расслабились и стали ждать веселого представления. Астик напрягся, вжался в стол, он тоже прекрасно понимал, что сейчас будет. Медный, увидев реакцию своей жертвы, заулыбался еще шире, посмотрел на Вавилу и своих друзей, те тоже улыбались, короче, добро было получено. Медный приложил свою ладонь к голове Астика и отпустил щелбан. Астик дернулся и, как обычно в таких ситуациях, не проронил ни слова. Тогда Медный взял учебник со стола и стал засовывать Астику за воротник. «Это будет твой бронежилет, Астик, будем делать из тебя рыцаря», — со смехом сказал Медный. Тут мне стало не по себе от этой фигни и я понимал, что многим ребятам такие спектакли тоже не нравятся. Я, не вставая со своего стула, крикнул рыжему: «Медный, оставь Астика в покое». Медный не ожидал, что кто-то заступится за Астика и оторопел: «А че такого?». «Ни че такого», — передразнил я Медного. — Он тебя не трогает, какого фига ты к нему лезешь?» — говорю. В классе наступила гробовая тишина. Медный замер на месте, но руки от Астика еще не убрал, посмотрел на Вавилу, тот на это никак не реагировал, просто сидел и наблюдал. Я встал со стула и продолжил: «Медный, ты что, глушенный, не понял что ли? Отойди от него, тронешь Астика — я из тебя рыцаря сделаю». Я думал, Медный начнет показывать гонор, к драке я уже морально был готов, чуть-чуть подождал. Медный убрал руки от Астика и ничего не отвечал. Видимо, после моей драки с четвероклассниками Медный не хотел связываться со мной. Тогда я обратился как бы к Медному, но ко всем: «Нашли тоже над кем прикалываться, хотите развлечься — выбирайте равного себе по силам. Астик — самый безобидный и добрый человек в нашем классе».

Я сел обратно за стол и продолжил делать домашку. Медный засмущался и торопливо сказал: «Астик, я просто пошутить хотел, хорошо, не в обиду». Потом пошел и сел на свое место. Тут Вавила неожиданно поддержал меня: «Да, я тоже давно хотел сказать, Астик — нормальный пацан, ни на кого не ябедничает, ну, короче, вы поняли, Астика не надо трогать». С того дня жизнь у Астика стала заметно спокойней, он начал потихоньку общаться с одноклассниками. Мне было очень приятно, что его перестали мучить, и честно говоря, он, как никто другой, заслужил спокойную жизнь. Одноклассники перестали задевать Астика, но он оставался тихим, и его продолжали не замечать, не звали для общения и в компанию для игр. Когда здоровались между собой, а он стоял рядом, ему не протягивали руки, просто не замечали. Один раз классный руководитель объявила нам, что у нас будет экскурсия на кондитерскую фабрику и необходимо сдать по четыреста рублей. Все обрадовались, конечно же, всем было интересно, как делают конфеты. Все закричали «Ура» и Астик тоже. Как назло, я забыл сказать своим родителям про экскурсию, и в назначенный день, когда учительница собирала деньги перед поездкой, оказалось, деньги сдали все, кроме меня, еще и Даня не пришел в школу из-за температуры. Я начал спрашивать деньги у Баси, Медного, Палкина, у других ребят, ни у кого не было лишней нужной суммы. Я уже было думал, пропала моя экскурсия, но тут ко мне подошел Астик и молча протянул деньги. Я спросил у него: «Астик, это лишние деньги или ты отдаешь мне свою поездку». А он говорит: «Ничего. Ты поезжай, я уже видел, моя мама торты печет, мне не так интересно». И улыбается. Представляете, а ведь я видел, как он радовался и кричал «Ура», когда объявили об экскурсии. Но тут воспитательница позвала меня, она слышала, что я спрашивал у ребят деньги, и сказала, что оплатит поездку за меня и чтобы я завтра не забыл возвратить ей деньги. Я поблагодарил ее, она улыбнулась и сказала всем, чтобы мы разбились на пары и пора выходить. Первыми встали Вавила и Бася, ко мне подошел Медный, потом Кабан, еще кто-то, хотели встать со мной в пару, но я их бортанул. А то получается, что все бросаются предлагать свою дружбу только тогда, когда стал независимым, и в их обществе уже несильно нуждаешься. Я стал глазами искать добряка Астика. Он стоял один в сторонке, я подошел к нему и спросил, не хочет ли он быть со мной в паре. Астик обрадовался и кивнул головой. Дружно всем классом мы вышли из школы, сели в экскурсионный автобус и, пока ехали в нем, разговорились с Астиком. Я узнал, что у него нет папы, а мама работает с утра до позднего вечера, и многое ему приходится делать самому. Он много знал, любил географию и читал книги о космосе и разных планетах, оказался интересным собеседником. Мы болтали, шутили и смеялись. Экскурсия по фабрике оказалась очень интересной, в светлых чистых цехах было много современного оборудования. Нам показали и объяснили весь процесс изготовления конфет и пирожных. Потом мы своими руками делали конфеты под руководством опытных кондитеров, а когда уходили нам вручили по пакету с разными сластями.

Впечатлений было много, я с Астиком делились ими на улице. К нам присоединились другие ребята, все с положительными эмоциями наперебой высказывались об увиденном и довольно смеялись. Было весело. На следующий день я зашел в класс, ребята стояли кучкой, обсуждали вчерашнюю экскурсию, поздоровался за руку с пацанами, положил портфель на парту. Астик, как всегда, скромно сидел за своим столом, что-то писал в своей тетради. Я громко позвал его. Он поднял голову и улыбнулся, я пошел через весь класс к нему, протянул руку, мы поздоровались. До начала урока оставалось несколько минут, мы с Астиком тоже начали вспоминать вчерашние моменты и тут он достал пакет, который ему вручили вчера, и протянул мне конфеты. Все пацаны увидели это, ринулись к нему и наперебой начали орать: «Астик, дай мне тоже конфету». Астик немного растерялся и посмотрел на меня. Я ему сказал: «Астик, это твои конфеты, поэтому сам решай, кому не хочешь не давай». Астик на секунду задумался, а потом протянул пакет всем сразу и с улыбкой сказал: «Берите пацаны». Все одобрительно зашумели, каждому досталось по паре конфет. Пакет опустел, а Палкин, собака такая, взял сколько смог захватить одной рукой. Пацаны стояли вокруг Астика, довольно улыбались и уплетали его конфеты. Я позвал Палкина и шутливо ему высказал: «У тебя сколько конфет? А ну, отдай Астику половину из того, что взял. Он еще ни одной конфеты не ел». Палкин вернул несколько конфет, Астик развернул их и тоже начал есть. Я продолжил троллить Палкина: «Палкин, вот ты никогда бы не сделал как Астик. Ты жадный, и если угощаешь, то по одной конфете двух-трех ребят, и конфеты у тебя всегда замусоленные», — говорю. Палкин с набитым ртом пытался протестовать, начал мычать что-то. Пацаны засмеялись шутке и начали хвалить Астика, что он молодец. Я дожевал свою конфету и сказал: «Спасибо, Астик». И все пацаны тоже стали его благодарить. С тех пор одноклассники перестали не замечать Астика, стали с удовольствием звать его в разные игры и в компанию.

Не знаю как вы, а я часто попадаю в одну и ту же глупую ситуацию. Когда гуляешь на улице или в парке, находишься в магазине или в кинотеатре, эта ситуация происходит везде. Идешь такой себе или сидишь, размышляешь о своем и вдруг сталкиваешься взглядом с незнакомым мальчиком. И этот мальчик, обычно немного старше, упирается тебе в глаза и не отводит взгляда, и ты упираешься и тоже не отводишь взгляд. И вот, вы смотрите, и никто не сдается, а он еще начинает немного раздувать ноздри, выдвигать нижнюю челюсть, как бы для устрашения. Я называю это игрой «Кто глаза страшнее сделает». Ситуация — глупей не придумаешь — пялиться друг на друга, как бараны не поделившие полевую колючку. Я интересовался у папы, он долго смеялся и сказал, что эту игру мужчины любят даже больше, чем мальчики, но тут уж каждый сам решает, как быть. Я думал, размышлял и решил, что если так произошло, то нужно медленно досчитать до четырех и после этого можно спокойно отводить взгляд. Почему до четырех? Если считать до трех, то это быстро — вроде как испугался, если до пяти — уже долго, становишься похож на барана, а вот четыре — самое то. Папа даже поблагодарил меня и сказал, что теперь тоже будет считать до четырех.

Неприятность пришла, откуда я ее совсем не ждал. У нас с Даней наметился разлад в дружбе. Я стал замечать, что в свободное от уроков время Даня стал все чаще и чаще общаться с Прохой. Оба начали посещать одну футбольную секцию и это их сильно сблизило. Теперь все свободное время они проводили вдвоем, что-то заинтересованно обсуждали друг с другом. Если в такие моменты я подходил к ним, то сразу начинал чувствовать отчужденность Дани. В общий разговор вступать не получалось, расслабленность сразу исчезала, вместо нее появлялась напряженность и недосказанность. Следовали односложные короткие ответы и беседа затухала, не успев начаться. Было видно, что мне в этой компании несильно рады, и я раздосадованный покидал их. Даня мой лучший друг, до этой ситуации я не сомневался в нашей дружбе, и меня злило, что он вдруг променял меня на Проху. Я пытался восстановить наши отношения. Старался вернуть наши интересы, звал Даню принять участие в общих затеях и играх, но он вяло отказывался и прятал глаза. С другими одноклассниками у меня были приятельские отношения, а к Дане я испытывал братские чувства. Мы продолжали отдаляться и меня это сильно беспокоило, нужно было что-то предпринимать или хотя бы выяснить причины. В один день я решил серьезно поговорить с Даней. Он, как обычно, сидел с Прохой на лавочке вдалеке от всех, я подошел к ним и попросил Проху оставить нас вдвоем для разговора. Проха отошел не очень далеко и стал ждать, я сел рядом с Даней.

— Даня, что происходит? Почему ты избегаешь меня? — спросил я.

— Ничего не происходит, и я не избегаю тебя, — ответил он.

— Как не избегаешь? Ты все свое время проводишь с Прохой, а меня сторонишься. Или мы с тобой уже не друзья? — сказал я.

— Ну, почему? Мы друзья, просто Проха тоже мой друг, мне интересно с ним общаться.

— Даня, мы уже три года считаем друг друга лучшими друзьями, но появился Проха и от нашей крепкой дружбы ничего не осталось. Мы перестали даже разговаривать. Ты все время дружишь только с ним. Получается, что теперь Проха твой лучший друг, или как? — спросил я его эмоционально. Мы оба посмотрели на Проху, ждавшего окончания нашего разговора. Даня немного задумался.

— Вы для меня равноценны. Вы оба для меня лучшие друзья, — ответил Даня. При этих словах он посмотрел мне прямо в глаза и ждал моей реакции. Мне стоило больших усилий, чтобы не показать своего огромного разочарования таким ответом. Больше всего меня потрясло то, с какой легкостью он назвал лучшим другом того, с кем дружил всего два месяца, и поставил между нами знак равенства.

— Хорошо Даня, я рад, что у тебя появился еще один лучший друг. Мы все выяснили, теперь недомолвок не осталось, — сказал я и улыбнулся ему. Увидев, что я встал со скамейки, Проха направился в нашу сторону, а я пошел к футбольному полю, где играли пацаны. Я не один день ходил под впечатлением от прошедшего разговора. Много думал и пришел к выводу, что все люди нуждаются в дружбе, но воспринимают ее по-разному. Для одних дружба — это братские отношения, другие называют дружбой совместные интересы, для третьих дружба — лишь приятное времяпрепровождение. Что значила дружба для меня, я знал. А что она значила для Дани? Для себя я решил, Даня не сделал мне ничего плохого, важно оставаться друзьями — это самое главное. Иначе, какой тогда я сам друг? И еще, Даня хороший человек, у него доброе сердце. Когда у человека доброе сердце — это лучшая причина, чтобы дружить с ним. Я не навязывался, встречаясь в школе, мы здоровались, перекидывались парой слов, старались как-то поддерживать отношения. Чуть погодя Даня закачал в телефон новую игру и предложил мне поиграть в нее. Я согласился и отдал ему свой телефон, в нем тоже была новая игра. Потом он принес мне в школу небольшую упаковку с конфетами, я тоже что-то подарил ему, и понемногу размолвка забылась. Мы к обоюдному удовольствию возобновили нашу дружбу.

Весь третий класс я проходил на дзюдо. Что еще можно сказать о тренировках? Заниматься спортом очень тяжело, физически сильно устаешь, однообразная рутина быстро надоедает. Благодаря таким, как Ярик, много нервничаешь и переживаешь. Я несколько раз хотел бросить эти занятия. А что? Из моих одноклассников никто ничем не занимается, но папа всегда уговаривал меня продолжать тренировки. А один раз я решил поставить точку, но папа превратился в строгого тренера и сказал: «Будешь ходить и все». Не поспоришь. Думаю, папа был абсолютно прав, что не дал мне бросить дзюдо. За этот год я заметно окреп, вытянулся, стал более ловким, научился хорошо стоять на ногах, а главное: благодаря борьбе я стал чуточку более уверенным в себе. У меня появились зачатки спортивной наглости, еще появилась упертость и злость, в хорошем смысле. Как-то так, вот. К концу учебного года я уже не так сильно уставал, видимо, втянулся. Летом тренер отпустил нас на каникулы. А ближе к началу четвертого класса у папы произошла неприятность. Кризис не позволил папе продолжать свое дело, и ему пришлось его закрыть. Папа устроился на другую работу. В тот день я видел, что папа какой-то грустный, и я спросил его, он был расстроен проблемами на работе. Папа улыбнулся и сказал, что хочет обсудить со мной кое-что. Он сказал, что теперь не сможет возить меня каждый день на тренировки из-за новой работы, поэтому он грустный. «Это моя вина», — сказал папа. — Я не предусмотрел, я настаивал на занятиях борьбой, не разрешал пропускать тренировки, а теперь, видишь, как получается». А еще он сказал, что спорт бросать ни в коем случае нельзя, и давай подумаем, что тут можно сделать. Мы начали выяснять — нельзя ли ходить на дзюдо через день, но оказалось, что это крайне нежелательно, так как это будет расхолаживать других учеников. Я прекрасно понимаю: все пашут каждый день, а кто-то блатной будет приходить через день. Думаю, к таким спортсменам отношение тренера и пацанов будет очень несерьезное. На других видах борьбы оказалось, что тоже тренировки шесть раз в неделю, короче, с борьбой что-то у нас ничего не получалось придумать. Я немного расстроился, все-таки два года тренировок — это ни хухры-мухры. Там я уже все знал, все было более-менее привычно. В общем, в новом учебном году папа записал меня на армейский рукопашный бой, тренировки три дня в неделю: две тренировки — ударная техника, одна — борцовская.

4 класс

За три года, проведенных в школе, могу сказать, что она мне не нравится. Я не люблю школу, вранье, которое вижу там каждый день. Учителя думают, что мы маленькие и ничего не понимаем, а мы все понимаем и все чувствуем. Школа не любит своих учеников, мы ей абсолютно безразличны, а делается вид заботы о детях. Говорю так, потому, что школа забирает все наше время и неважно, добрый учитель или не очень. Каждый день мы проводим полдня в школе, потом еще пару часов на самоподготовке, но этого недостаточно. Для того, чтобы успешно учиться и получать хорошие отметки необходимо заниматься еще и дома с помощью родителей или репетиторов. А зачем тогда терять время и ходить в школу? И почему у родителей или репетиторов учить получается лучше? Доходит до абсурда: учитель считает нормальным заниматься со своими учениками на дополнительных занятиях тем, чему должен был научить на уроке. Только вот зачем на уроке объяснять свой предмет так, чтобы тебя не понимали? Говорят, бывают тупые дети, но я что-то таких детей не встречал, все нормально соображают, даже убежденный троечник Чубчик новые слова придумывать может. И было бы тупеньких один или два, а то за дополнительную плату набирают треть класса, причем из лучших учеников. И вот получается у преподавателя: на уроке не выходит учить, а дополнительно выходит. И так по разным предметам. Никто не спрашивает у такого учителя, а чем он занимается на рабочем месте? Представьте, если водители, продавцы, повара, пожарные и все другие не будут качественно выполнять свою работу в рабочее время. Я не понимаю, зачем нужны школы, которые не учат, а лишь нагружают меня и забирают все мое время? Что-то в этом вопросе взрослые делают не так! Где, как не в школе, в которой всегда много людей, следует учить детей добрым человеческим отношениям? Но это всем безразлично, хотя учителям самим, в первую очередь следует научиться доброте. А еще некоторым ученикам, чьи родители нашли общий язык с учителем, явно завышают отметки, но это уже коррупция. Можно еще много чего рассказать о школе, но я не буду. Есть еще один вопрос, который меня сильно тревожит. Я сплошь и рядом вижу вокруг, как ругают мальчиков. Мы же мальчики, нам интересно все на свете. Интересно залезть на дерево и полазить по кустам, интересно увидеть, что там за забором? Нам очень интересно узнать, как выглядит камень внутри, и можно ли разрезать пластиковую бутылку осколком от стекла? Мальчик он же любознательный ребенок, который полностью зависит от родителей и учителей. Зачем мальчиков все время одергивать? А если он напроказничал, неужели нужно сразу орать на него, еще и при посторонних? Может быть, мальчики жестоки между собой, потому что взрослые не стесняются проявлять свое суровое отношение к ним. Мужчины и женщины оставляют себе право каждый день быть разными. Девочки могут становиться любыми. И только от мальчиков безоговорочно требуется не быть детьми, а стать послушными и удобными для всех.

Итак, наступило мое четвертое первое сентября. У нашего класса появилась новая учительница. Она, как и предыдущие учителя, заявила о нашей плохой подготовке. Но мои родители и я не придали этому никакого значения. Мы это уже проходили. Я продолжил учиться в привычном для себя режиме. Мои снизившиеся было оценки через некоторое время пришли в норму. Кроме этого, все остальное в школе было привычно, все лица вокруг знакомые, можно сказать, родные. Опять каждый новый день напоминал предыдущий, часто не получалось вспомнить, что делал вчера или позавчера в школе. Но случались такие дни, которые запоминаются. На одном из уроков литературы зашел разговор о поэзии. Учительница говорила, что написать стихотворение — это тяжелый труд, что у поэта должен быть не только талант, но и вдохновение и настроение. Я и многие ученики с ней были полностью согласны, а вот Леха нет. Он настойчиво тянул руку, а когда его подняли он сказал, что стихи сочинять легко, и он может это доказать за один урок. Кабан и Вавила начали показывать Лехе жестами, чтобы он отказался от этой затеи, Медный крутил пальцем у виска, но Леха настаивал на своем. Тогда учительница сказала Лехе, если он напишет стихотворение, то получит пятерку, и Леха взялся за дело. Урок шел своим чередом, нас спрашивали, мы отвечали, а под конец урока учительница спросила у Лехи, может ли он прочитать свой стих. Честно говоря, я думал, Леха просто валяет дурака и скажет, что у него ничего не получилось, но он встал из-за парты с листком бумаги и сказал, что готов. Учительница попросила пройти его к доске и с выражением прочитать свои стихи. Леха вышел, откашлялся, в левую руку взял листок со стихотворением, правую руку немного приподнял и, размахивая ею в такт словам, с выражением продекламировал:

Наступила осень, сырость, грязь везде,

Новый год наступит только в январе,

Забросает снегом улицы, дома,

Грязная собака из окна видна.

С учительницей случилась истерика, я никогда не видел, чтобы учителя так смеялись. Она просто потеряла над собой контроль, смеялась до слез. Мы тоже. Леха был доволен произведенным эффектом. Потом преподаватель успокоилась сама и успокоила нас. Лехе она ничего не поставила, только сказала, что не все написанное в рифму можно считать стихами, а вот это Лехе не понравилось. Он с недовольным видом прошел к своему месту. Пока он шел Чубчик у него спросил: «Ты там, у доски от собак отмахивался что ли?». Леха тут же буркнул: «Отвали». Когда он сел Вавила на весь класс ему сказал: «Своей грязной собакой ты сделал лохами всех поэтов». Мы опять засмеялись, и тут прозвенел звонок. Я, Бася, Медный и другие ребята сразу высыпали в коридор, потому что на предыдущей перемене Бася обещал показать одну хитрость, с помощью которой можно пройти уровень в игре, на котором мы все застряли. Мы столпились вокруг Баси, и тут к нашей компании подошел Леха. «Нет, вы видели, она не поставила мне пятерку», — начал он возмущаться. Ребята не обратили внимания на недовольного Леху. Все сосредоточились на экране телефона Баси. «Пацаны, че за несправедливость? Не, ну как так?» — продолжал он возмущаться. Бася опустил руку с телефоном, перестал показывать и объяснять и сказал Лехе, чтобы тот не расстраивался. «Тебе легко говорить, я старался, старался и получил облом», — ответил Леха. Медный начал хитро улыбаться. «Старался да перестарался, кстати, а какой породы была грязная собака?» — подколол он товарища. Леха сжал губы: «Да задолбали вы с этой собакой». Медный удивленно обвел всех взглядом и ехидно заметил: «Он собаку придумал, да еще и грязную, а мы виноваты». Медный заржал от своей шутки. Другие пацаны начали улыбаться. Леха отмахнулся от него и обратился ко мне: «Тим, скажи же, училка не права». Я уже понял, что Леха не даст нам вникнуть в игру, и спокойно ответил ему: «Леха, не получается у тебя пока писать стихи и сочинения, тренируйся и все получится». Леху это почему-то задело.

— А причем здесь сочинение?

— Ну, это же ты на прошлом сочинении написал — у мальчика искры посыпались изо рта, — сказал я.

— И че такого?

— А то, когда человек внезапно теряет способность видеть, то говорят, потемнело в глазах или искры посыпались из глаз, но не искры изо рта. Понимаешь?

— И че такого? Это мое дело. Захочу, напишу, посыпались искры изо рта, а захочу, напишу — полилась вода из глаз, — огрызнулся Леха.

— В следующий раз напиши — выкатились слюни из глаз, так прикольнее будет, — сказал я и махнул рукой на безнадежного Леху.

А Медный добавил: «И собаку не забудь». Мы опять засмеялись, раздался звонок на следующий урок и все пошли в класс. Да, такие смешные случаи запоминаются. И грустные тоже. Этой осенью один за другим ушли из жизни трое хороших знакомых папы. Они были его ровесниками, один дядечка одноклассник, а с двумя другими папа учился в институте. Папа ходил к ним на похороны, там встречал многих своих знакомых, а потом приходил домой без настроения. Я видел, что папа переживал, и пытался поддержать его.

— Папа, почему ты переживаешь из-за этих людей? — спросил я.

— Я помню их молодыми, вместе с ними прошла моя юность и молодость. Они могли бы еще жить и жить, — ответил папа.

— Но ведь они не были твоими друзьями? — спросил я. Папа потрепал меня по волосам.

— Близкими друзьями мы не были, но всегда помнили наши молодые годы и наши приятельские отношения, это тоже дорогого стоит.

— Папа, а почему они умерли? Они твои ровесники, значит, совсем не старые, — спросил я. Папа задумался, опять погрустнел.

— Большинство мужчин живут тяжелой нервной жизнью, много работают, плохо питаются и одеваются. Это все из-за того, что в молодости мужчины позволяют себе быть беспечными. Жизнь проходит быстро, а последствия беспечности поначалу незаметны, но всегда коварны и беспощадны. Наверно, тебе сейчас сложно будет понять это, — сказал папа.

— Я понимаю. Любые действия имеют последствия, а неправильные поступки приводят к плохим последствиям, — сказал я. Папа посмотрел на меня, кивнул головой.

— Ты очень умный, ты все понял! Тогда запомни на всю жизнь: беспечность приводит мужчину к нужде или к больничной койке, в тюрьму или в могилу. Поэтому в любом возрасте мужчине нельзя быть беспечным по отношению к своим словам и поступкам, нельзя быть беспечным к своему здоровью и старости, нельзя быть беспечным к своим деньгам, имуществу и в отношениях с женщинами, — сказал папа.

— Я постараюсь это запомнить, — ответил я. Мы еще немного посидели молча, а потом я пошел заниматься своими делами.

В школе мы стали самыми старшими, ребят из младших классов никто из наших пацанов не обижал. Наоборот, поддерживали и не разрешали обижать слабеньких. Если в школу я пошел, как к себе домой, то вот на армейский рукопашный бой немного волновался. На первой тренировке все ребята незнакомые, мне стало интересно, кто из 50 человек подойдет ко мне и скажет: «Я сильнее тебя», еще подумал — надо сразу дать в рыло. Удивительно, но никто не подошел, хотя там были и такие, кто тренировался второй год. И вот, вышел тренер, стал объяснять что к чему, назвал нас муравьями, я улыбнулся, теперь я опять в малышах. Тренировки по АРБ ничем не легче. Дисциплина здесь тоже будь здоров — армейская. Всем, у кого длинные волосы, тренер сказал коротко подстричься и прическа должна быть без всяких новомодных узоров на голове. Проходили неделя за неделей, папа привозил меня на тренировки и забирал после них. У меня совсем не оставалось времени на развлечения, учеба и тренировки целый день. Немного завидовал своим одноклассникам, домашку делают абы как, многие вообще не делают, спортом не занимаются, дома играют между собой по сети в компьютерные игры и не парятся. Вообще, сильно расхолаживает, когда многие вокруг гоняют балду, а ты пашешь. Сказал как-то папе, что надоело заниматься спортом, а он ответил: «Надо». А я ему говорю: «Зачем надо, в классе у меня с пацанами все нормально, никто не лезет, а если полезет — получит». А папа сказал: «Ты в следующем году переходишь в другую школу. Там будет несколько пятых классов, и каждый из ста мальчиков начнет доказывать, что он сильнее тебя. Все выяснения отношений начнутся с новой силой. Будет много разных Палкиных, Медных, Вавил и им подобных». Как-то я об этом не подумал, у папы всегда находятся железные аргументы, короче тренировки продолжились. После четырех месяцев занятий мы пришли на квалификацию. Два часа мы сдавали экзамен на белый пояс, это было нелегко. Из сорока человек сдали только семнадцать. Нам все хлопали, а потом через несколько дней тренер вручил заработанные сертификаты. Как-то после очередной тренировки в среду тренер объявил, что в воскресенье у нас будут бои, у каждого по три непрерывных боя. Чем ближе было это воскресенье, тем хуже было настроение. Идти и рубиться не было никакого желания. И вот наступил вечер субботы, мама накрыла стол, мы сели с папой ужинать и я сказал, что не хочу идти завтра на бои.

— Сам решай — не хочешь, не иди, а причина какая? — спросил папа.

— Сказать по правде — я боюсь, — говорю.- Я занимаюсь всего полгода, а уже надо драться, вдруг мне попадется более подготовленный рукопашник. Очень не хочется быть избитым.

— Я уверен, что все твои одноклубники сегодня страшно переживают и не знают, как быть. И завтра половина из них не придет — испугаются. А в понедельник они будут оправдываться, говорить, что заболели или у них не было времени и тому подобную ерунду. Другая половина им не поверит, их все время будут подкалывать и насмехаться над ними, и знаешь, что для них самое плохое?

— То, что их будут считать лошками! — сказал я, опустив голову.

— И это тоже. Но самое плохое для них то, что всю свою жизнь они будут стыдиться, вспоминая это воскресенье и свою слабость. Ведь себя не обманешь, каждый в душе будет знать — из-за чего он не пришел на бои.

Я крепко задумался. Папа был прав: я всегда нервничал, вспоминая те моменты, когда меня обижали в школе, а у меня не хватало духу дать оборот, а теперь еще и эти бои. А папа продолжил:

— Ты кое-что забыл, кое-что очень важное, — голос у папы был мягкий. Я поднял на папу глаза.

— У тебя три боя — это тяжелое испытание, но три боя это девять минут. Понимаешь? Всего девять минут. Не спеши, подумай, в любом случае, как решишь, так и будет — сказал папа.

Мы поужинали, потом каждый занялся своими делами, а чуть позже я сказал папе, что завтра буду драться. Удивительно, но утром в воскресенье я уже не так сильно волновался, мандраж остался, но несильный. Папины слова про девять минут были какие-то вовремя правильные. Что я не могу собраться и выложиться девять минут? Даже какая-то злость была на себя. Мы легко позавтракали, не спеша собрались и поехали к месту сбора. Разговоров между нами никаких не было, все-таки сказывалось напряжение. Мы подъехали, я вышел из машины, взял свою спортивную сумку, кивнул папе и пошел к стоящим у входа в спортзал пацанам. Когда я прошел метров пятнадцать папа окликнул меня, я обернулся. «Все в порядке?» — спросил он. Я кивнул. И тут папа сказал: «Тим, с нами бог и три пулемета». Это вышло очень смешно, я рассмеялся, а папа помахал мне рукой. Напряжение тут же спало. Подошел к пацанам поздоровался и, скажу я вам, некоторых колбасило не по-детски, хотя они старались не показывать это. Я проникся к этим ребятам уважением, молодцы, смогли перебороть себя. Половина наших одноклубников не пришла. Потом подтянулись со своими тренерами рукопашники из других клубов, мы зашли в спортзал переоделись, тренера провели перекличку. Потом провели добротную разминку минут на сорок и начались бои. Когда назвали мою фамилию я спокойно вышел, пока мой тренер одевал мне перчатки я рассматривал своего соперника. Пацан был не из наших, приблизительно моего роста и веса. Белый пояс с синей нашивкой. Мы встали друг против друга, поприветствовали и началось. Он сразу бросился в атаку, работал только руками, ноги не включал, из центра квадрата оттеснил меня к краю. За красную линию переступать нельзя, а он молотил руками, не переставая. Я нырнул под его правую руку, захватил и потащил его через бедро. Бросок получился четкий, я навалился сверху, тут же начал добивание. Нас подняли, судья поправил нам экипировку. Прозвучала команда «Бой» и он опять попер вперед, опять прижал меня к красной линии, я хотел повторить бросок через бедро, не вышло. Мы оба упали, повозились чуть-чуть и нас подняли. Опять мы в центре, команда и опять он не переставая атакует руками. Сам бить руками не успеваю, слишком резкий соперник мне достался. Только закрываю лицо, клинчую и провожу подсечку, он падает, я оказываюсь сверху, опять провожу добивание. Нас поднимают, пока бой для меня складывается благоприятно. В таком роде мы провозились пока не закончилось время. Первый бой я победил, дыхание тяжелое, но пока все в норме. Тренер спросил — готов ли я продолжать драться, я утвердительно кивнул головой. Сразу выходит второй соперник, он тоже моих габаритов. Белый пояс. Приветствуем друг друга. Этот противник не бросается, выжидает, я пробил двоечку изо всех сил, попал коряво, сцепились, он потянул меня через бедро, я чуть присел и потянул его в обратную сторону. Обоюдные усилия ни к чему не привели, мы упали, повозились на ковре, нас поднимают. Судья поправил нам амуницию. Опять сходимся, прилипаем друг к другу, падаем, рефери, немного выждав, нас поднимает. Так несколько раз. Он начал атаковать руками, я замешкался и пропустил несколько ударов в голову. Попытался ответить и получил удар ногой в пах. Больно не было, спасла защита, но я сильно рассердился. Спортсмены называют такое состояние — пристегнулся. Пошел с ударами на своего соперника, как бык. В пылу драки удалось очень коряво бросить его через бедро, навалился сверху, захватил его руку и начал вытягивать ее на болевой прием. Он хлопает меня по ноге. Все, чистая победа! Я весь потный, дыхания не хватает, руки и ноги почти не мои. Тренер настороженно спросил меня, могу ли я продолжать драться. Азарт и злость после предыдущего поединка не прошли, я посмотрел ему в глаза и в запале, неспециально конечно, но получилось грубовато и самоуверенно, ответил: «Что Вы все время спрашиваете? Да, я готов!». Я осекся, но ему мой настрой понравился. Он улыбнулся, встряхнул мне руки и сказал: «Дыши глубже и руки не опускай». Встал за моей спиной и помассировал плечи. Очередной боец уже готов, он оказался самым опытным из трех. Синий пояс. Атаку начал с левого прямого удара рукой, за ним сразу воткнул правой ногой мне в бедро, оба удара попали точно в цель. Он посмотрел на мою реакцию и повторил все в такой же последовательности, и опять точно. Я попытался ответить, выбросил левую руку, опять левую и лоукик. Этот мальчик прошел мне в ноги, завалил меня и попытался вытащить мою руку на болевой прием. Тянул долго, я сопротивлялся из последних сил, крутился, как змея на сковородке, думал, что прошла целая вечность, но руку не отдал. Нас подняли, пока бой в его пользу. Теперь я кинулся в атаку, пошел на него, бью руками, бью зряче, не просто так, он начал отступать и тут моя левая нога не выдержала и подогнулась. Я потерял равновесие и упал, он тут же навалился на меня и провел добивание. Прозвучала команда стоп, он бодро поднялся, а я задыхаясь и с трудом, еле встал. Наверное, человек мог бы драться часами, если бы ему хватало дыхания. Все оставшееся время я лишь закрывал лицо руками и старался не дать ему пройти в ноги. Больше ничего путного я предпринять не смог. Мой соперник усиливал натиск, левой рукой добрался до моей печени, а ногами разбил мою стойку. Я на зубах выстоял до конца. Когда прозвучал гонг, я с большим облегчением вздохнул. В общем, третий бой продул безоговорочно. Думаю, этот мальчик победил бы меня, даже если бы я был свежим, он хорошо дрался, надавал мне плюшек. Так что, мне нужно упорно тренироваться и развивать выносливость. По разным причинам не все смогли продержаться три боя. Кто-то отказался драться из-за усталости, кто-то не смог биться из-за травмы. Мы не вышли из спортзала, пока все не прошли свое боевое крещение. Когда бои закончились, тренера построили отдельно тех, кто смог выстоять подряд три схватки. Создали торжественную обстановку и все нам долго аплодировали в знак уважения, что прошли трудное испытание. Это незабываемые ощущения, когда бойцы признают твое мужество. Я очень устал в тот день, но знаете, что я вам скажу, это стоило того. Я первый раз в жизни был полностью доволен собой. А когда рассказал папе в подробностях, как проходили бои, он тоже радовался не меньше меня и гордился мной. Папа повез меня в кафе. Там мы плотно пообедали, а потом заказали много мороженого и объедались им. Мы шутили и дурачились, папа был веселый и без конца трепал меня по волосам. Я смотрел на папу и видел его счастливое лицо. Мне было приятно, что я стал причиной этого хорошего настроения. Я понял одну простую вещь: папы всегда преданно любят сыновей, мы их продолжение и похожи на них, но папы гордятся нами тогда, когда мы можем преодолеть себя и свои страхи.

Второй раз за свою жизнь я опоздал в школу. Утром в гараже у папиной машины оказалось спущенным переднее левое колесо. Когда папа его снял, мы увидели в середине колеса шляпку гвоздя. Папа быстро поставил запаску, но все равно выехали с опозданием. Как и в прошлый раз, когда мы подъехали к школе, я, не дожидаясь папы, схватил рюкзак и побежал в школу. Папа сразу уехал, он тоже опаздывал на работу. Я зашел в школьную калитку и увидел, как двое пацанов, приблизительно моего возраста, шарят по карманам маленького мальчишки. Они быстро окинули меня взглядом и, как ни в чем не бывало, продолжили свое дело. Портфель этого мальчика лежал на земле, а он сам тихонько плакал. Я тут же вспомнил, как в похожей ситуации два отморозка побили меня. Ох, и разозлился я сразу и очень сильно. Я снял с плеча свой рюкзачок и аккуратно положил его на чистое место, а потом подошел к ним. А они продолжали обчищать чужие карманы, никакой суеты или страха, что их могут застукать. Мне даже стало обидно, что на меня не обращают никакого внимания.

— Эй, отпусти пацаненка, — обратился я к тому, который держал мальчика.

Эти два хорька развернули свои лица в мою сторону.

— Тебе-то что? Тебя не трогают, так иди куда шел, — лениво ответил мне один из них. А потом усмехнулся наглой улыбочкой и посмотрел на своего товарища. Тот тоже начал показывать свои зубы. Я подошел вплотную и взял первого за рукав, не забыв удобно поставить ноги в боевую позицию.

— Отпусти пацаненка, — повторил я.

Он резко вырвался, и тогда я ударил правой рукой в его мерзкую улыбочку. Щелчок от прикосновения кулака и зубов вышел на славу. Он приземлился на задницу и свернулся калачиком, всем своим видом показывая, как ему больно. Его товарищ хотел дернуться, ему досталась «двоечка». Удар с левой руки немного смазался, а вот с правой попал точно и сильно. Но он не упал, только согнулся и, схватив руками лицо, начал всхлипывать. Между ладоней у него потекла тонкая струйка крови, а потом он сел на землю и заплакал. Мальчишка стоял и смотрел на меня испуганным взглядом.

— Тебя как зовут, мальчик? — спросил я малыша.

— Илюха, — ответил он.

— Илюха, ты в этой школе учишься? — кивнул я в сторону школы.

— Да, в первом «А» классе.

— Сколько денег они у тебя забрали? — спросил я.

Ильюха посмотрел на одного из сидящих на земле и промолчал. Я склонился над первым, верхняя губа у него слегка вздулась, а на зубах виднелись красные пятна.

— Верни деньги мальчику, — тот полез в карман достал несколько смятых бумажек и протянул мальцу.

— Илюха посчитай деньги и смотри, чтобы были все, — сказал я.

Илюха посчитал.

— Не хватает сто пятьдесят рублей, — сказал он.

— Илюша, ты ничего не перепутал? — спросил я. Все-таки для первоклашки деньги немалые.

— Нет, не перепутал, папа дал заплатить за водичку и за танцевальный кружок, — толково разъяснил все пацанчик.

...

автордың кітабын онлайн тегін оқу Колючая водаРоберт Анатолевич