Давай дождемся завтрака, надо поесть перед дорогой.
Если я умру, – прошептал его голос в темноте, – не иди за мной. Ты нужна детям. Останься ради них. Я могу подождать.
– Ай, но ведь тела-то два! – заметила миссис Баг. – Как вы думаете, с обоими сразу?
Мне внезапно вспомнился крюк Фергуса, темный от крови, и силуэт Йена в темноте. «И я», – сказал он, вторя Джейми. «Я убиваю для нее».
– Грязные маленькие отростки? – повторил он оторопело.
– Я не о твоем, – сказала я. – Я не имела в виду твой. К твоему я отношусь хорошо. – Потом я села и разрыдалась.
– Если я умру, – прошептал его голос в темноте, – не иди за мной. Ты нужна детям. Останься ради них. Я могу подождать.
«Единственная хитрость, милая, это видеть то, на что ты смотришь».
Время – это Бог, то, полагаю, Память не что иное, как Дьявол.
Какая-то из святых Терез – кажется, Авильская – в гневе упрекнула Бога: «Если Ты так поступаешь со своими друзьями, немудрено, что у Тебя их так мало».
Господь, благослови кровь и плоть этого создания, что Ты отдал мне, – мягко заговорил Джейми. Он взял щепотку трав и растер их между большим и указательным пальцами в дождь ароматной пыльцы. – Сотворенного Твоей дланью, коей ты сотворил человека,
Жизнь, отданная для жизни.
Чтобы я и мои близкие могли утолить голод с благодарностью за дар.
Чтобы я и мои близкие могли воздать благодарность за Твою жертву из плоти и крови.
Жизнь, отданная для жизни.