автордың кітабын онлайн тегін оқу Исповедь бедного стихотворца
Александр Сергеевич Пушкин
Исповедь бедного стихотворца
Священник.
Кто ты, мой сын?
Стихотворец.
Отец, я бедный однодворец,
Сперва подьячий был, а ныне стихотворец.
Довольно в целый год бумаги исчертил; Пришел покаяться — я много нагрешил.
Священник.
Поближе; наперед скажи мне откровенно, Намерен ли себя исправить непременно?
Стихотворец.
Отец, я духом слаб, не смею слова дать.
Священник.
Старался ль ты закон Господний соблюдать
И кроме Вышнего не чтить другого бога?
Стихотворец.
Ах, с этой стороны я грешен очень много; Мне Богом было — я, любви предметом — я, я заключалися и братья и друзья,
Лишь я был мой и царь и демон обладатель; А что всего тошней, лишь я был мой читатель.
Священник.
Вторую заповедь исполнил ли, мой сын?
Стихотворец.
Кумиров у меня бывало не один:
Любил я золото и знатным поклонялся, Во всякой песенке Глафирами пленялся, Которых от роду хотя и не видал,
Но тем не менее безбожно обожал.
Священник.
А имя Божие?
Стихотворец.
Когда не доставало
Иль рифмы иль стопы, то, признаюсь, бывало
И имя Божие вклею в упрямый стих.
Священник.
А часто ль?
Стихотворец.
Да во всех элегиях моих;
Там можешь, батюшка, прочесть на каждой строчке
«Увы!» и «се», и «ах», «мой Бог!», тире да точки.
Священник.
Нехорошо, мой сын! А чтишь ли ты родных?
Стихотворец.
Не много; да к тому ж не знаю вовсе их, Зато своих я чад люблю и чту душою.
Священник.
Как время проводил?
Стихотворец.
Я летом и зимою
Пять дней пишу, пишу, печатаю в шестой, Чтоб с горем пополам насытиться в седьмой.
А в церковь некогда: в передней Глазунова
Я по три жду часа с лакеями Графова.
Священник.
Убийцей не был ли?
Стихотворец.
Ах, этому греху,
Отец, причастен я, покаюсь на духу.
Приятель мой Дамон лежал при смерти болен.
Я навестил его; он очень был доволен; Желая бедному страдальцу угодить,
Я оду стал ему торжественно твердить.
И что же? Бедный друг! Он со строфы начальной
Поморщился, кряхтел... и умер.
Священник.
Не похвально!
Но вот уж грех прямой: да ты ж прелюбодей!
Твои стихи...
Стихотворец.
Все лгут, а на душе моей,
Ей-богу, я греха такого не имею;
По моде лишний грех взвалил себе на шею.
А правду вомолвить — я сущий Эпиктет, Воды не замутить, предобренький поэт.
Священник.
Да, лгать нехорошо. Скажи мне, бога ради: Соблюл ли заповедь хоть эту: не укради?
Стихотворец.
Ах, батюшка, грешон! Я краду иногда!
(К тому приучены все наши господа), Словцо из Коцебу, стих целый из Вольтера, И даже у своих; не надобно примера.
Да как же без того бедняжкам нам писать?
Как мало своего — придется занимать.
Священник.
Нехорошо, мой сын, на счет чужой лениться, Советую тебе скорее отучиться
От этого греха. На друга своего
Не доносил ли ты и ложного чего?
Стихотворец.
Лукавый соблазнил. Я малый не богатый —
За деньги написал посланье длинновато, В котором Мевия усердно утешал —
Он, батюшка, жену недавно потерял.
Я публике донес что бедный горько тужит, А он от радости молебны Богу служит.
Священник.
Вперед не затевай, мой сын, таких проказ.
Завидовал ли ты?
Стихотворец.
Завидовал не раз,
Греха не утаю, — богатому соседу.
Хоть не ослу его, но жирному обеду
И бронзе, деревням и рыжей четверне, Которых не иметь мне даже и во сне.
Завидовал купцу, беспечному монаху, Глупцу, заснувшему без мыслей и без страху, И, словом, всякому, кто только не поэт.
Священник.
Худого за собой не знаешь больше?
Стихотворец.
Нет.
Во всем покаялся; греха не вспомню боле, Я вечно трезво жил, постился поневоле, И ближним выгоду не раз я доставлял: Частенько одами несчастных усыплял.
Священник.
Послушай же теперь полезного совета: Будь добрый человек из грешного поэта.
1814
