автордың кітабынан сөз тіркестері  Крутые парни и второй пол

Сьюзан Фрайман

Субъект крутизны идентифицирует себя с неокрепшей и нестабильной маскулинностью, в значительной степени сформированной юношеским желанием нарушать правила. В рамках этой структуры чувств женственность ассоциируется с материнством, а также безнадежной стабильностью, скукой, ограничениями и даже с доминацией.

Вот как Барбара Эренрейх описала чувствительность битников: «Требования женщинами ответственности были для них в худшем случае оскорбительными, а в лучшем — неинтересными по сравнению с экстатическим потенциалом мужских приключений»

Таким образом, сексизм становится недостатком конкретной личности, тогда как Херстон, как я считаю, показывает, что сексизм является широко распространенной идеологической системой, включенной в традиционный афроамериканский уклад жизни и укорененной в нем.

Ив Седжвик «Джейн Остин и мастурбирующая девушка» (1991)

Заблуждение черного рыцаря аналогично заблуждению белого, так как в обоих случаях изнасилование оказывается одинаково подходящим орудием войны.

этого я бы хотела подчеркнуть не столько сходство, сколько взаимосвязь черной и белой конструкций маскулинности. Наличие белых насильников ведет к появлению черного рыцарства, в то время как белое рыцарство фактически провоцирует ответное использование изнасилования как орудия расовой самообороны.

Джейн остается в одиночестве темной комнаты. Подразумевается, что изнасилование и изгнание женщины с более светлым цветом кожи — это прорыв в борьбе за расовые свободы. Подобный образ мышления, я считаю, если не аналогичен позиции Элдриджа Кливера, то по крайней мере очень близок к ней: для Кливера белая женщина является преградой между черными мужчинами и их белыми хозяевами как своего рода роковой соблазн, что превращает ее изнасилование в «акт мятежа» [13], [*].

Революционный в вопросах расы, конвенциональный в вопросах гендера, он как прерывает, так и продолжает рассмотренные выше творения белых мужчин.

Таким образом, то, что кажется кампанией по защите черных женщин, в очередной раз ставит их в позицию пассивного и молчаливого символического посредника [*].

Во-первых, им навязывается роль беспомощной жертвы мужской агрессии, не имеющей ни собственных желаний, ни стремлений. Во-вторых, даже когда артикулируется то, как белые мужчины унижают ее по расовому и половому признаку, опускается тот факт, что черные мужчины делают то же самое.