Глава 1

Вечерняя прохлада врывалась в комнату легким ветром, заставляя шевелиться тяжелые кисти балдахина. За окном пронзительно кричали стрижи и стрекотали сверчки, провожая раскаленное докрасна солнце за горизонт.

Алоизас поморщился от слишком громких для уставшего сознания звуков и открыл глаза. Взгляд сфокусировался не сразу, но, когда глаза привыкли к свету, он увидел над собой полог балдахина с пестрой вышивкой. Легкое, но теплое одеяло придавливало к постели, и Алоизас почувствовал, как рубашка на спине и пояснице липнет к влажной коже. В комнате было по-летнему душно, хотя стоявший у постели механический вентилятор на треноге усердно гонял лопастями воздух, освежая помещение как мог. В его сердцевине тихо гудел небольшой камень циболита в медной оправе, благодаря которому устройство работало.

«Стоит же кучу арумов…» – рассеянно подумал Алоизас, а потом его обдало жаром. Воспоминания накрыли стремительной волной, заставляя вспомнить побег из Ордо Юниус, Хальварда, отрубленную голову Джейкоба и когтистые пальцы Хайнца, сжимающего его окровавленную ладонь. Мастер поднялся и сел, откидывая одеяло прочь, и тут же застонал от боли, пронзившей тело. Живот будто набили иглами, колющими при каждом движении.

– Халле? – послышался сонный, хриплый голос, и плеча коснулась широкая ладонь. Мастер дернулся от неожиданности, повернулся и столкнулся взглядом с единственным глазом Хальварда. Брат присел на край постели.

– Хальвард? – тяжело задышал Алоизас, вцепившись рукой в туго перебинтованный живот, чтобы унять боль.

– Это я, брат. Я здесь, ты в безопасности. – Хальвард аккуратно растер его плечи. Он был в простой белой рубашке с закатанными рукавами до локтей, его волосы растрепались, а на скуле виднелся след от кулака.

Алоизас заметил рядом с кроватью кресло со смятым пледом, приставленный к тумбе меч, и выдохнул. Наконец он мог спокойно поговорить с Хальвардом, рассмотреть и обнять по-братски, ведь они не виделись семь лет. Мастер почувствовал огромное облегчение, когда Хальвард ответил осторожным объятием.

– Это не сон, – выдохнул Алоизас ему в плечо.

– Не сон. Прис Тил Скрапен[1], – прошептал Хальвард на языке, который Халле не слышал уже очень давно. – Больше не нужно искать.

Прежде чем отпустить брата, Алоизас крепче сжал руки и тут же застонал от боли.

– Полегче. Рана еще не затянулась, мы еле успели привезти тебя сюда. – Хальвард сказал эту фразу, буквально смазав все слова в одно. Он всегда так тараторил, когда волновался, и Алоизас невольно улыбнулся тому, что брат остался прежним, несмотря на грозный вид.

– Я чувствовал, что умираю, – сказал Мастер. – Это самое ужасное, что я когда-либо испытывал.

– Боли после такого ранения могут мучить долгое время, но…

– Плевать на боль, Халь, – перебил его Алоизас, отстраняясь от брата. – Самое ужасное – чувство осознания того, что я столько искал тебя, чтобы вот так взять и умереть. – Чтобы немного разрядить обстановку, Алоизас лукаво улыбнулся. – Но, знаешь, по меньшей мере я бы просто умер.

– А по большей мере ты тогда что?

– Стал бы каким-нибудь призраком или Гарбастом, который на силе собственного упрямства и желания защитить преследовал бы тебя до последнего, – ответил Алоизас, а потом спохватился и бегло оглядел Хальварда. Перед глазами снова предстала сцена, как бесчисленной толпой к ним бежали люди Ордо Юниус. – Создатель… Ты-то в порядке? Тебя не ранили?

– Нет, со мной все хорошо. Пара царапин, и все. – Хальвард продемонстрировал бинт на предплечье.

– Слава Создателю…

– Халле, – неожиданно серьезно сказал брат.

– Да, Хальвард? – Алоизас невольно вцепился пальцами в одеяло.

– Никогда больше так не делай.

– Как?

– Не рискуй собой. Зачем ты встал между нами с Джейкобом? – Хальвард внимательно посмотрел на него.

Алоизас застыл, только сейчас сумев рассмотреть брата-двойняшку так близко. Да, он уже видел его в камере и в комнате для допросов, но теперь он сидел напротив и можно было сколько угодно поражаться тому, как он теперь выглядит. Хальвард сильно возмужал и вырос, под рубашкой проступали бугры мышц, и внушительных размеров жуткий меч полностью отвечал на вопросы о том, для чего Хальвард так тренировался.

Он был бледен, с залегшей под единственным голубым глазом тенью и едва заметным маленьким шрамом на остром подбородке.

– Это вышло рефлекторно, но я бы сделал это снова, – с той же серьезностью ответил Алоизас. – Я искал тебя не для того, чтобы снова потерять, я…

Хальвард мотнул головой, и Халле на секунду задержал дыхание, увидев в чертах лица брата мимику отца. Тот тоже всегда качал головой, когда Алоизас не мог справиться с элементарной мужской работой в океане или не оправдывал его ожиданий.

– Я не мог позволить Джейкобу тебя ранить.

– Я был вооружен.

– Но ты не ожидал нападения. – Алоизас вцепился в его локоть, сжал пальцами до боли в суставах.

Хальвард хотел возразить и уже упрямо выпятил подбородок, чтобы озвучить свои мысли, как Алоизас посмотрел на его повязку на глазу и сжал губы в линию. Между ними воцарилась тишина, нарушаемая только гудением циболита в вентиляторе и шорохом лопастей за медной решеткой.

Халле и Хальвард были двойняшками, понимающими друг друга с полуслова, знающими наперед, кто и что скажет. В их семье часто говорили, что им нужно было родиться одним человеком, настолько они дополняли друг друга (да и прокормить тогда было бы легче). Годы шли, и даже Дар Алоизаса, многолетняя разлука и Инкурсия не смогли разрушить их связь, хоть теперь им и придется притираться заново.

Поэтому сейчас, когда Алоизас замолчал и выразительно посмотрел на повязку Хальварда, тот все понял.

– Я был на Заводе, – ответил он, отводя взгляд.

– Это Они сделали? – шепотом спросил Алоизас, чувствуя, как его сердце начало биться у самого горла, заставляя ныть раны. Хальвард поджал губы, и большего ответа не требовалось.

Алоизас хотел взять его широкие крепкие ладони в свои, но не решился. Между ними пролегала пропасть длиною в шаг из семи лет пережитых ужасов и поисков друг друга. Теперь, когда они сидели рядом, этот шаг казался милей.

Мастер получил достаточно информации за годы Инкурсии и борьбы с ней, поэтому прекрасно знал, что у Хальварда с глазом. Они забирали на Завод людей, которыми планировали полакомиться. Прибывая на Вокзал Сгоревших Душ, люди сразу же ступали одной ногой в могилу. Они поглощали все: кровь, плоть и души. Иногда растягивали удовольствие и сжирали половину души, и тогда человек терял один глаз. В те времена выражение «глаза – зеркало души» обрело свой ужасный смысл.

Это случилось с принцем Йохимом. Выходит, и с Хальвардом тоже.

– Но мне еще повезло, – шепотом ответил Хальвард спустя время.

– С чем это?! – возмутился Алоизас.

– С тем, что Они оставили мне руку.

По спине Мастера прокатилась ледяная дрожь, выхолаживая пот на пояснице.

Если бы Они вдобавок забрали и руку, Хальвард бы не выжил.

– Но что теперь будет с тобой? – с горечью прошептал Хальвард.

– А что со мной? – удивился Алоизас. – Рана заживет, делов-то.

Хальвард взял брата за запястье и бережно задрал рукав рубашки, оголяя предплечье. Среди ссадин на бледной коже безобразной кляксой чернело изображение птичьего черепа.

Алоизаса бросило в жар, в животе стрельнуло болью, а щеки почему-то запекло от стыда. Он, Мастер, заключил настоящий контракт с Грехом, и теперь его душа была запятнана и не принадлежала ему. Он посмотрел на Хальварда, на живого и невредимого, лишь с парой царапин на руках.

Халле ничуть не жалел о содеянном. Поступил бы он так же, если бы им снова угрожала та опасность? Определенно да.

Алоизасу стало стыдно только за то, что он посчитал свой выбор правильным, а не за то, что он наступил своей гордости Мастера на горло. Были уже не те времена, когда за это стоило переживать, и он настолько отчаялся, что готов был пойти на все ради брата.

Алоизас украдкой оглядел Хальварда без половины души. Мастер почему-то был уверен, что тот разделял его чувства и тоже пожертвовал бы всем.

От тяжелых мыслей братьев отвлек странный вибрирующий звук. Оба посмотрели на меч, дребезжащий о деревянную поверхность тумбы.

– Так-так. Вижу, ты очнулся, птенчик из Гелид-Монте, – раздался бархатный голос, и братья синхронно вздрогнули.

Алоизас обернулся и подавил инстинктивное желание схватиться за оружие, которого к тому же не было при нем.

В дверном проеме возвышался Хайнц и без своего длинного плаща, в котором его всегда до этого видел Алоизас, смотрелся непривычно. В простой темной рубашке, заправленной в брюки, он выглядел уязвимо и открыто, но перьевые наплечники, переходящие в высокий ворот, скрывающий горло, и множество свисающих на грудь амулетов и бус все еще делали образ достаточно закрытым.

– Мое имя Алоизас, – хрипло ответил Алоизас, чувствуя жжение Греховой метки. Он украдкой взглянул на Хальварда, но тот оставался спокойным, как будто к ним зашло не самое опасное чудовище, а старый знакомый.

– Все-таки не Халле? – умильно улыбнулся Хайнц, проходя в комнату. За ним неслышно зашла высокая худенькая девушка в форме горничной. Ее бледные, словно слепые, глаза оглядели Алоизаса с ног до головы, а затем она странно склонила голову набок, не меняясь в лице. Как кукла.

– Доброму гостю значительно лучше. Я могу принести ему еды и вечерний чай, господин? – Голос девушки напоминал шелест страниц.

– Да, принеси. Сделай нам с Хальвардом обычный чай, а для Алоизаса завари тот на травах. Благодарю, Мария, – не глядя на нее, ответил Хайнц. Он словно не хотел даже на секунду отвести взгляд от Алоизаса, и тому стало неуютно от такого жадного внимания. Именно так хищники смотрят на своих жертв.

Мария выпрямилась, вежливо поклонилась и отправилась прочь, двигаясь так же странно, словно ей было непривычно в человеческом теле. Алоизас поднял руку и коснулся груди, на которой всегда болтался кристалл, но тот отобрали, едва его привели тогда на территорию Ордо Юниус. Будь он при нем, то сигналил бы о том, что ни Мария, ни Хайнц людьми не являлись.

– Не это ищешь? – Хайнц изящно поднял руку со сжатым кулаком, а когда раскрыл пальцы, с них на цепочке свесился сверкающий в закатном солнце кристалл. Алоизас подавился воздухом. Он смотрел то на него, то на обожженные пальцы Хайнца и не мог подобрать слов.

«Кристалл обжигает Грехов. Неужели ему не больно?»

Он скользнул взглядом выше на запястье, оголившееся из-под сползшего рукава, и увидел такую же поврежденную, уже почерневшую кожу. Судя по виду, ожоги были явно сильнее, чем на пальцах, но Грех будто игнорировал боль.

– Отдай его, – напряженно выдохнул Хальвард. Он продолжал сидеть рядом с Алоизасом на кровати, не сводя взгляда с Хайнца.

Улыбка сползла с лица Греха. Он дернул кистью, рывком захватывая кристалл обратно в плен длинных пальцев, а затем медленно направился к ним. Алоизасу ужасно хотелось податься назад, вжаться спиной в высокую резную спинку кровати, когда Хайнц изящно сел с другой стороны изножья, но он заставил себя остаться на месте и напряженно ожидать, что выкинет Грех. Хальвард по правую сторону оставался до безумия невозмутим, и у Алоизаса в голове вспыхивали яркими лампочками миллионы вопросов, которые он хотел бы задать брату. Но прежде чем он решился открыть рот, Хайнц совершенно обыденно, как будто всегда это делал, взял его ладонь и вложил в нее кристалл, заставляя ощутить, какие у него горячие от ожогов пальцы.

– Хальвард, у меня контракт с Алоизасом, а не с тобой, – холодно отчеканил Хайнц. Хальвард на это заявление помрачнел и стиснул челюсти, снова напоминая Алоизасу отца.

– Ты пришел за оплатой? – Алоизас надел на шею кристалл, чувствуя себя увереннее.

– Что? – удивленно изогнул брови Хайнц. – Нет, дорогуша, ни в коем случае. Если бы я хотел просто сожрать тебя, то не тащил бы на своей спине через весь город.

– Тогда скажи, что тебе нужно? – Мастер не договорил, потому что в комнату вошла Мария, сосредоточенно неся поднос с чайным сервизом. Следом за ней вошел парень с такими же блеклыми глазами, в отглаженной рубашке, брюках и жилете и поставил поднос с накрытым керамической крышкой блюдом на столик. Он двигался еще более неловко, чем Мария.

Хайнц не обратил на них никакого внимания, расслабленно оперся рукой о постель и склонил голову к плечу, как будто находился в комнате старого друга.

– Сотрудничество. С недавних пор мое мировоззрение изменилось, многое раскрылось с совершенно иной стороны, и теперь я хочу отыграться за это. – Хайнц улыбнулся.

– Ты думаешь, что сможешь делать свои грязные дела нашими руками? – продолжал хмуриться Хальвард. – Только поэтому помог?

– Ха-а-альва-а-ард. – Грех несколько насмешливо растянул гласные. – Я ничего не делаю просто так. Я чудовище, и меня пока устраивает им быть.

– Вы общаетесь так, будто давно знаете друг друга, – сорвалось с языка прежде, чем Алоизас подумал. Он слегка поморщился от боли в животе, продолжая зажимать перемотанную бинтами рану, и от него не укрылся внимательный взгляд Хайнца на его повязке.

Хальвард устало опустил широкие плечи и вздохнул, отводя взгляд. Как будто стыдился того, что связан с Грехом. Хайнц тоже, казалось, был не в восторге от этого вопроса, но продолжал расслабленно сидеть и разглядывать Алоизаса из-под длинных ресниц.

– Я же говорил тебе: Я Грех. И я всегда держу свои обещания и клятвы. Помнишь нашу сделку?

– Такое не забудешь.

– Я рад, что мы оба остались под впечатлением друг от друга. – Хайнц сел прямо и прижал ладони к груди в сердечном жесте. – Ты просил никого не трогать в Хайкреле. И я сдержал слово.

Алоизас стиснул челюсти так сильно, что заныли зубы. Он почувствовал прикосновение Хальварда к своему плечу, но глаза все равно застилала пелена воспоминаний: искореженные, разрушенные здания, дым и изувеченные тела людей с застывшим на их лицах ужасом. Хайкрель, его родная деревня, напоминала растоптанный человеком муравейник.

– Ты сейчас серьезно? От Хайкреля осталось ровное место, – дрожащим от негодования голосом произнес Алоизас. Как бы он ни ненавидел родную деревню, ему было искренне жаль невинных людей, ведь как Мастер он должен был защищать их. Его родня не дала ему ничего, кроме холода и жесткости, но они не заслуживали такой ужасной смерти.

– Я никого не убивал в твоей деревне ни в тот день, ни годами позже. – Хайнц устало вздохнул, теряя весь приветливый настрой и становясь задумчиво-меланхоличным. – Да, я помогал Им захватывать земли Гелид-Монте, но я всегда помнил о слове, данном юному Мастеру в том лесу. Когда я пришел, Они уже были там и добивали тех, кто сопротивлялся тому, чтобы добровольно отправиться на Завод. Даже если я выгрыз себе место рядом с Ними, это не значит, что я мог вставить слово против. Это так не работало, Алоизас. Я нашел Хальварда живым и сразу почувствовал, что он твой родственник. Я сделал все, что в моих силах, чтобы его взяли на Завод не в качестве корма, а в качестве рабочей силы.

Алоизас пораженно застыл, чувствуя пробежавшие холодом по спине и рукам мурашки. Одно упоминание Завода наводило леденящий ужас, а вместе со знанием того, что там был его брат, и вовсе заставляло кровь стынуть в жилах. Он украдкой посмотрел на Хальварда, на его единственный глаз и жуткий меч рядом. Он понятия не имел, через что нужно было пройти, чтобы вернуться с Завода живым и более-менее невредимым.

– Да, часть души Хальварда съели, – продолжал тихо вещать Хайнц. Он медленно поднялся с постели, сложил руки за спиной и прошествовал к окну. – Но даже я со своими связями и влиянием не всесилен. Когда дело касалось Их, я становился такой же жертвой, как и все вокруг. Грехи казались Им забавной игрушкой, не соответсвующей Их познаниям о мире, поэтому приходилось из кожи вон лезть, чтобы избежать путешествия на разделочный стол.

– Они же не питались существами, Грехами и Демонами, – тихо ответил Алоизас, вслушиваясь в каждое слово.

– Да. Но жестокие человеческие детеныши иногда разделывают ножом лягушек и мышей, чтобы посмотреть, что внутри. – Хайнц чуть обернулся через плечо с кривой улыбкой. – Они ничем не отличались от таких детей в своем неуемном любопытстве.

– Пришлось пожертвовать, – сквозь зубы процедил Хальвард, как будто ему было неприятно от самих воспоминаний. – И не только душой. Другие люди шли вперед по очереди вместо меня. Не знаю, что сделал Хайнц, но меня оттягивали, как самый лакомый десерт.

– Вам лучше не знать, что пришлось сделать. – Хайнц хмыкнул. – Главное, что цель была достигнута, и я мог попросить не сжирать Хальварда сразу целиком. Нужно было тянуть время как можно дольше, а потом я передал ему меч, чтобы он смог выбраться с Завода.

– Это произошло тогда, когда его высочество и Вальтар смогли дать Им отпор? Тогда ты сбежал? – продолжал спрашивать Алоизас их обоих.

– Да. В следующий раз с Хальвардом я столкнулся уже в Ордо Юниус, кто бы мог подумать! – Хайнц обернулся, изображая на лице радостную улыбку. – А потом ты призвал меня в Теневале. Наши пути слишком часто пересекаются, чтобы это можно было списать на обычную случайность. Я давно уже ни для кого столько не делал, как для тебя, Алоизас. И до сих пор не понимаю, зачем мне все это было нужно. – Грех помрачнел.

– Может, все дело в той сделке? Я слишком долго не решался исполнить ее условия. Думал, что ты сошел с ума или исказился, как другие. Поэтому не искал встреч, – ответил Алоизас.

– Твои слова ранят меня в самое сердце.

– А оно у тебя есть? – резко спросил Алоизас.

– Было, – легко ответил Хайнц. – Именно поэтому твой брат сейчас здесь, сидит практически целый, а не мотается по ветру пеплом.

– Хайнц, – проскрежетал Хальвард.

– И при вашей встрече ты понял, что мы братья? – Алоизас продолжал заваливать Греха вопросами.

Мария неслышной тенью стояла у столика, готовая разливать чай, и ее пустые глаза смотрели в никуда, как будто мыслями девушка была далеко отсюда. Юноша, принесший еду, ушел.

– Ой, только полный идиот не почувствует вашу кровную связь. Тот факт, что вы двойняшки, делает ваш энергетический фон практически одинаковым для Грехов. Поэтому я сразу понял, кто вы друг другу.

– И ничего не сказал Хальварду о том, что знаешь меня? – Алоизас посмотрел на брата, и тот отрицательно покачал головой.

– Нет. – Хайнц снова уставился в окно. – Повторюсь: я чудовище, и меня устраивает им быть. Я обещал тебе не трогать никого из деревни, а о том, что вас надо воссоединить, разговора не было. Не жди от меня человечности, к которой ты привык за время общения с Фергусом. Я и так сделал куда больше.

– Все-то ты знаешь, – нахмурился Мастер.

– Положение обязывает. Мария, налей, пожалуйста, чаю. Благодарю. – Хайнц задернул штору, скрывая засыпающее небо с розоватыми облаками и первыми звездами. Затем вернулся к кровати, подтащил ближе кресло и уселся в него, закинув ногу на ногу.

Мария пришла в движение, словно заведенная кукла, расставила чашки с позолоченными ручками и окантовкой и принялась подготавливать чаепитие.

– Я все еще не понимаю, что тебе от нас нужно, – подал голос Хальвард.

– Напомню тебе, здоровяк, что теперь я могу сделать с твоим братом все, что захочу. – Грех произнес эти слова с каким-то юношеским озорством, а потом вмиг стал серьезным. – Я же сказал: мое мировоззрение сделало разворот в другую сторону.

– И какое это имеет отношение к нам? – Алоизас принял чашку с травяным чаем от Марии и поблагодарил ее, отчего лицо девушки стало на мгновение живее. О словах касательно своей участи Мастер решил подумать чуть позже.

– Хочу уничтожить Ордо Юниус, – бросил Хайнц так, словно рассказывал о намерении сходить в продуктовую лавку. Алоизас и Хальвард едва не подавились чаем, уставившись с одинаковым выражением на Греха.

– Ты был на их стороне, – осторожно заметил Алоизас.

– Ключевое слово «был». Пока не узнал, что эти ублюдки обманули меня. Теперь хочу стереть их в пыль. А раз наши цели совпадают, то не вижу причин не сотрудничать, и поэтому я не съем тебя сразу, дорогой Мастер из Гелид-Монте. – Хайнц очаровательно улыбнулся, так что в уголках глаз собрались морщинки.

Алоизас медленно проглотил вставший в горле ком, опуская чашку на блюдце, которое держал едва дрогнувшими пальцами. Все происходящее казалось сюрреалистичным. Возможно, он все же погиб тогда от потери крови и все это лишь плод воображения в предсмертной агонии. Разве мог он снова сидеть бок о бок с братом и распивать чаи с самым ужасным чудовищем Крестейра?

Разве могло это самое чудовище улыбаться так открыто, когда каждый жест, фраза и движение сквозило ненавистью, болью и безумием?

Хайнц пугал, рядом с ним постоянно витало неясное напряжение, как будто он мог вспыхнуть от одной искры и разразиться всепоглощающим пожаром. Алоизас слышал о нем так много, видел его ненависть в горящих расплавленным золотом глазах и чувствовал, что внутри он гораздо более поломанный, чем пытался казаться. Ему было страшно четырнадцать лет назад пожимать руку Греху, было страшно призывать в Теневале и на смертном одре; тем не менее он всегда верил в то, что Хайнц его не обманет.

Алоизас считал это ошибкой. Думал, что такая вера словам Греха может когда-нибудь стоить жизни, но Хайнц не дал ему умереть.

Да, Хайнц не тронул брата, но при этом еще и спас его, хотя мог этого не делать. Почему? Вопросы множились и множились, но задать их не хватало храбрости, да и Грех, кажется, тоже не понимал причин своих поступков. Кристалл на груди нежно тлел голубым свечением и придавал уверенности, но почему-то слова застревали в глотке, не желая вырываться наружу.

– Все еще не понимаю, кто ты такой, Алоизас, – неожиданно тихо сказал Хайнц. Он больше не улыбался, изящно восседая на кресле, и нервно постукивал длинными пальцами по подлокотникам.

Алоизас на мгновение задумался, быстро пролистывая в голове наборы слов на любой случай. Он умел ладить с людьми, всегда находил общий язык и поддерживал беседу, мог найти ответ даже на каверзные вопросы, но почему-то именно с Хайнцем либо превращался в немую рыбу, либо выдавал что-то помимо своей воли. Например, как сейчас:

– Птенчик из Гелид-Монте. Ты уже забыл? – Со смешком Алоизас сделал глоток чая, словно пытаясь спастись от своей жажды риска.

Хальвард рядом напрягся, когда Хайнц выпрямился и склонил голову набок, точно любопытная птица.

– Птенчик все-таки, – неожиданно расплылся в улыбке Хайнц. Он подался вперед, игнорируя ждущую на столике чашку чая. – Тебя стало слишком много в моей жизни, Алоизас. А я этого не планировал.

– Жизнь такая непредсказуемая штука. – Алоизас лишь дернул плечом, смелея на глазах. Он вдруг осознал, что метка на руке не только перечеркивала его будущее острым клювом, но также ее можно использовать для защиты.

Раз уж Хайнцу он для чего-то нужен, то будет использовать это, чтобы обеспечить безопасность Хальварда, даже если Грех захочет сожрать его раньше срока.

– Но ты-то умеешь все обернуть в свою пользу.

– Не думаю, что мне на пользу отдать свою душу и тело Греху, – хмыкнул Алоизас.

– Ты не за просто так их отдал.

– Тоже верно. – Алоизас неожиданно расслабил плечи, отставил чашку на тумбочку. – Тебе незачем ломать голову над этими вопросами, Хайнц. Ты все равно получишь меня всего и сожрешь. Имеет ли смысл все это сейчас спрашивать?

– Вообще-то, имеет. Ты же не разменная монета, – фыркнул Хайнц.

– Но наш контракт…

– Ты не получишь его, – внезапно вклинился в разговор Хальвард. – Только через мой труп! Я благодарен за то, что ты мне помог, но брата трогать не смей.

Мужчина вскочил с места, возвышаясь над ними широкоплечей фигурой. Хайнц и Алоизас синхронно задрали головы, а потом выдохнули с благодарностью и раздражением:

– Хальвард!

Они удивленно застыли, посмотрев друг на друга. Хайнц хотел сказать что-то еще, но внезапно захлопнул рот и поднялся. Он посмотрел на Алоизаса странным взглядом, потом поднял глаза на Хальварда и скривил красивые губы.

– Придержи коней, мальчик с севера. У меня с твоим братом контракт. Как бы ты ни хотел его защитить, он уже мой.

– Хальвард, – тихо позвал Алоизас.

Хальвард несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать слова.

– Ты вынудил его это сделать!

– Нет. Он сделал это добровольно. Он знал, на что шел. – Хайнц откинул прядь волос за плечо и скрестил руки на груди.

– Хайнц, – укоризненно произнес Алоизас, сжимая ткань одеяла. – Давайте не будем сейчас разбираться, кто прав, а кто виноват. У нас одни цели, и если ты хочешь с нами сотрудничать, то придется отставить грызню.

Хайнц и Хальвард одновременно посмотрели на Мастера и сбавили пыл, хмурясь настолько синхронно, что Алоизас бы рассмеялся, если бы не вся ситуация и его положение в целом.

– Не хочу показаться наглым, но на данный момент я – это единственное, что стоит между тобой и всеми остальными. Я хочу вернуться к Мастеру Грейдену. Я хочу быть на стороне его высочества, и, раз уж ты тоже теперь хочешь уничтожить Ордо Юниус, нам всем придется как-то работать. Иначе можешь убить меня и остаться один.

Алоизас решительно расправил плечи. Ему хотелось встать, чтобы не смотреть на Греха снизу вверх, чтобы не выглядеть странно, толкая такие речи, но живот снова скрутило болью, и пришлось стиснуть рукой скрытые под рубашкой бинты.

Хайнц опасно сверкнул глазами, будто сейчас распахнет крылья и нападет без предупреждения, но неожиданно тихо рассмеялся, опуская руки.

– Я уже говорил тебе: ты жадный мальчишка. Мое желание преподать тебе урок о том, что бывает, когда хочешь хапнуть все и сразу, только растет, но сейчас я устал. А ты и так сильно ранен.

– Жизнь – это риск. Иначе мы не растем над собой, – ответил Алоизас. Он хотел добавить, что уже не тот перепуганный мальчишка, но понял, что для такого древнего существа они все подобны детям.

– Плохое выражение. Но рабочее, – сказал Хайнц. – Когда-нибудь я пойму, почему тебя столь много в моей жизни и откуда ты приносишь в нее эти переменные, но пока отдыхай и набирайся сил. Ты тоже, Хальвард. Если что-то будет нужно, позовите Марию, а я пойду. Дела не ждут.

Грех медленно вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь, и стоявшая все это время Мария вежливо поклонилась в знак того, что ее можно просить о чем угодно.

Алоизас задумчиво уставился на дверь, продолжая давить ладонью на рану так, словно от этого уменьшится боль. Он не знал, откуда черпал столько безрассудства, но ему определенно нравилось чувствовать в себе эту храбрость, разговаривая с Хайнцем. Он посмотрел на притихшего Хальварда, угрюмо усевшегося на место Хайнца.

– Все будет хорошо, Хальвард.

– Ты правда сделал это добровольно?

– Ты сам все видел. У меня не было выбора. Я все равно умирал, но хотел спасти тебя, – с горечью признал Алоизас, потирая отметину пальцами.

Прежде чем Хальвард начал возмущаться и доказывать обратное, он добавил:

– Ты бы поступил точно так же.

И Хальвард замолчал.

Глава 2

Район Кастанс напоминал побоище после пришествия Их.

Он был не самым обширным в Тэйлии: две улицы с рядами жилых домов, здание администрации в три этажа, просторная площадь перед ним и небольшая часовенка.

Не успели Грей, Фергус и остальная часть компании прийти в себя после сражения с членами Ордо Юниус, как шпионы Консиларио донесли о том, что в этом районе происходит настоящее Инферно. Воспользовавшись ситуацией, чтобы взять под контроль Кастанс, они прибыли сюда, но оказались уже на пепелище. Что должно было случиться, если орденцы оставили разрушенным целый район?

Вальтар вышагивал с идеально ровной спиной и выглядел так, словно сошел с полотна художника, чтобы прогуляться среди руин и пепелища. Члены Ордо Юниус сбежали так быстро, что мертвецов предпочли оставить на милость своего Бога, и сейчас Вальтар внимательно наблюдал за тем, как его подчиненные доставали и складывали в одно место тела или то, что от них осталось. Удушающе пахло горелой плотью и жженой древесиной.

Мастер Грейден отодвинул тростью тлеющий кусок дивана и перешагнул через раздробленную до мелких камней стену, доходившую ему до колена. Фергус за его спиной постоянно принюхивался и оглядывался так, словно пытался кого-то найти.

– Они были здесь, – тихо сказал Грех.

– Алоизас и?.. – Грей обернулся. Солнце ярко светило на чистом небе, создавая совершенно неуместно красивую картину вместе с разрушенными домами и улицами.

Фергус снова задумчиво потянул носом, вытягивая шею и приподнимая подбородок, как пес, подставляющий нос ветру. Горчичное жабо с ажурными складками чуть съехало, открывая уродливый шрам на горле, и Грей поспешно перевел взгляд выше.

– Алоизас и Хайнц. – Лицо Фергуса перекосило гневом от последнего имени.

– Фергус, – предупреждающе произнес Грей.

– Я помню. – Грех криво улыбнулся.

– Надеюсь, Алоизас в порядке.

– А вот это не могу сказать, – ответил Фергус, устало опустив плечи. – Гарь перебивает все. Я не могу понять, тут ли он сейчас и жив ли. Чую только след.

Грейден снова отвернулся, скользя взглядом по забрызганному застывшей кровью полу в уцелевшем здании. Ему не хотелось признаваться ни самому себе, ни уж тем более Фергусу, что Алоизас был не единственной причиной, по которой он желал перевернуть все вверх дном в поисках. Сделала бы судьба Грею подарок, принеся на блюдечке смерть мэра? Разочаровался бы он, увидев среди обгоревших и изуродованных тел его труп? Они с Фергусом больше не затрагивали тему мэра, делая вид, что пока просто неподходящий момент. Но Грейден был благодарен Греху, что тот не лез с расспросами, даже когда они оставались одни. Мастер знал, что больше не несет эту ношу в одиночку, и от этого было страшно и легко одновременно.

Он потянулся и подцепил пальцами длинное черное перо, приклеившееся к кровавому следу на стекле.

– Хорошо, что не взяли с собой Мейбл. Она бы тут с ума сошла. – Грей вспомнил бледное лицо девушки, когда Вальтар сообщил о том, что в районе Кастанс вспыхнул пожар.

Они как раз находились в квартире Мастера и обсуждали, где могли держать Алоизаса, когда к ним заявился сам консиларио. Мейбл отправили вместе с Паулиной в Севернолесье, хотя она порывалась пойти с ними, но Грей представить не мог, что с ней было бы, если бы она увидела здешнее окружение и трупы. Она слишком переживала за Алоизаса.

– Я бы мог объяснить присутствие здесь Учителя, поскольку он на стороне Ордо Юниус. – За спиной раздался голос Фергуса, вырывая Грея из потока мыслей.

Мастер успел удивиться тому, что не дрогнул ни единым мускулом, когда ощутил тепло Греха спиной, и даже не дернулся, завидев протянутую над собственным плечом руку. Он молча передал перо в протянутую ладонь Фергуса, слегка мазнув по его пальцам. Будь он без перчаток, снова бы почувствовал, какая человеческая на ощупь у него кожа.

– Но он приходил сюда явно не на дружеское чаепитие. – Грейден чуть обернулся, ловя задумчивый взгляд Фергуса, рассматривающего переливающееся в солнечном свете перо.

– Мне интересно знать, что могло такого случиться, что Хайнц так быстро переобулся и отправился устраивать геноцид среди этих «преданных» верующих в Единого. Что тогда он дал нам уйти, что этот случай – выглядит странно.

– Наш разговор что-то в нем изменил, так он сказал тогда в машине. Скорее всего, после случившегося свое место в Ордо Юниус он потерял. Возможно, когда пришел сюда, ему были не очень рады. – Грей проследил за тем, как Фергус вышвырнул перо в окно.

– Мне кажется, что напрямую он подчиняется тем, кто выше Ордена Единого, – безэмоционально прокомментировал Фергус. – Этих людей, – Грех махнул в сторону трупов, – он бы не стал слушаться.

– Да. – Грей направился прочь, и Фергус поспешил вперед него расчистить выход.

– Тела сильно изуродованы, – неожиданно послышался голос Вальтара. Он стоял в коридоре у раскуроченного когтями оконного проема и выглядел все таким же собранным и опрятным, словно не ходил по обугленным руинам.

– Нашли что-нибудь? – спросил Фергус, придерживая отваливающуюся дверь, чтобы Мастер вышел из разрушенной комнаты.

– Алоизаса нигде нет.

Мастер испытал чувство облегчения и тревоги одновременно. Они пришли сюда гораздо позже консиларио и прибыли в тот момент, когда из развалин выносили на носилках первые тела. Когда мимо них прошествовали мрачные мужчины с обезглавленным телом, Фергус неожиданно встрепенулся, подался вперед, напугав солдат, а затем снова встал ровно и сказал одно слово, от которого у Грея пробежали мурашки:

– Джейкоб.

Мастер распахнул глаза, провожая взглядом свесившуюся с носилок руку с окровавленными пальцами. На место головы он старался не смотреть, хотя срез показался слишком ровным. Значит, Джейкоб все-таки выжил после взрыва в Теневале. К горлу подступила тошнота. За свою жизнь ему было не впервой видеть обезображенные тела, но одно дело, когда ты не знал человека близко, и другое, когда буквально несколько месяцев назад видел его живее всех живых.

И сейчас Грейдену на самом деле было страшно наткнуться на очередной труп и услышать от Фергуса имя Алоизаса. Он просто не мог поверить, что тот может быть мертв.

– Почти все тела настолько изуродованы, будто здесь орудовал огромный зверь, – произнес Вальтар, вырывая Мастера из потока мыслей.

– Мы даже знаем имя этого зверя. – Грей повертел очередное найденное перо в пальцах.

– Хайнц? – изумился консиларио.

– Он самый. Я его ни с кем не перепутаю, – хмыкнул Фергус, кивая на оставленные следы когтей на стенах.

– Он же на стороне Ордо Юниус, – непонимающе нахмурился Вальтар, обхватив острый подборок пальцами, обтянутыми красной кожей перчаток.

– Мне кажется, он уже передумал, – ответил Грей.

– Мастер, – обеспокоенно окликнул Фергус, и у Грейдена сердце рухнуло в самые пятки.

Фергус рванул вперед, в здание администрации с пробитой крышей, и Грею ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Вальтар изумленно проводил их взглядом и поспешил следом, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Они поднялись по деревянным скрипучим ступеням на второй этаж, где провалившаяся внутрь крыша раскрошила острыми углами черепицы дверной проем.

За ним находился просторный кабинет с книжными стеллажами, из которых рассыпались книги. Первым в глаза бросилось разбитое окно с остро торчащими осколками стекла в раме, на котором повисли куски плоти, волос и одежды. Кровь уже давно свернулась и застыла множеством капель и потеков. Создавалось впечатление, будто что-то огромное схватило человека через окно и вытащило наружу. Грейден осторожно прохромал к нему, пока Фергус увлеченно копошился в шкафу у стены, и выглянул на улицу. Люди принца Диспара доставали из колючего кустарника на клумбах у стен тело мужчины с окровавленным лицом, изрезанным в лохмотья, и болтающейся на одной коже руках, как будто их не дорубили до конца. Мастер выдохнул и отвернулся: зрелище было не из приятных.

– Вот. – Фергус вышвырнул из шкафа какие-то вещи, папки с бумагами и достал рапиру со сверкающей на свете резной гардой. Точно такая же всегда тихо позвякивала на бедре у Алоизаса в изящных ножнах, хотя Грей видел рапиры и у других Мастеров, но эту не спутал бы ни с какой другой. Искусная работа, выполненная на заказ из лунной стали. Только кузнецы Гелид-Монте знали секрет ее выплавки и изготовления оружия непревзойденной остроты и прочности.

– Ох, Создатель… Алоизас.

– Да, – не задумавшись ответил Фергус. – Его рапира.

– Они отобрали у него оружие, – констатировал очевидное Вальтар.

– Что подтверждает нашу теорию о том, что он был здесь в качестве пленника, – кивнул Грей.

– Но его самого здесь нет. – Фергус повертел рапиру в руках и передал Мастеру.

Грейден задумчиво уставился на бликующий металл гарды в солнечном свете. Стало только неспокойнее.

– Нужно еще проверить камеры в подвале здания. Если он был здесь в плену, то куда делся? – спросил Вальтар, оглядываясь. – Ему удалось сбежать?

Грейден крепче сжал в пальцах ножны рапиры, но прежде чем раскрыл рот, чтобы ответить, это сделал Фергус:

– Сомневаюсь. Если он сбежал, то почему не пришел к нам?

Грех принялся дальше рыться в шкафу, переставляя каждый предмет внутри и перетряхивая выдвижные ящики комода у стены.

– А еще, похоже, он ранен.

– Пахнет его кровью? – догадался Мастер.

– Да… – проворчал Фергус, присаживаясь на корточки и заглядывая в нижние ящики стола. – Да где же он?

– Что ты ищешь?

– Кристалл.

В дверной косяк робко постучали, и все трое обернулись, заметив Роберта. Его трещащая по швам рубашка намокла на груди от пота, штаны были перепачканы сажей, а в руке он держал смятые листы бумаги.

– Консиларио, мы закончили выносить тела.

Мастер Грейден почувствовал, как по спине пробежал холодок. Невольно он снова вспомнил обезглавленное тело Джейкоба на носилках, и при мысли о мертвом Алоизасе его замутило. Грей не был уверен, что готов к такой новости.

– Мастера Алоизаса среди них не было. Только люди Ордо Юниус.

– Хвала Создателю, – выдохнул Грей.

– А еще все здание оборудовано такими замками, что без ключа не открыть. Пришлось шариться по карманам мертвецов. – В доказательство своих слов лысый мужчина достал из кармана брюк связку ключей странной формы. – Про подвал я вообще молчу, там камеры запирались посложнее, чем в Омуте[2]. Но вам стоит взглянуть на него.

– Спасибо, Роберт. Я скоро подойду.

Роберт вежливо поклонился и ушел, шурша ботинками по каменной крошке и доскам.

– Нет. Кристалла тут нет, только рапира. – Фергус выпрямился, отряхивая руки. – Запахи смешались, но Алоизас тут точно был. Вопрос в том, куда он делся. Не думаю, что орденцы забрали его с собой, даже если он такой ценный «грешник» для их прихотей. – На последнем предложение лицо Фергуса стало презрительным.

– Хайнц, – неожиданно сказал Грейден.

– Что? – ошарашенно переспросил Фергус.

– Хайнц забрал его? – Вальтар выглядел не менее удивленным. – Но зачем?

– Не знаю. Но Хайнц был здесь. Алоизас тоже. Думаете, он призвал его снова? – Мастер опять опустил взгляд на рапиру, будто она могла дать ответы на все вопросы. Волнение нарастало, а неизвестность раздражала. – Будь я на его месте, наверное, попробовал бы призвать Фергуса.

– Да, но, в отличие от меня, Пернатый бы не явился. – Фергус выглядел довольным, но при этом нервно усмехнулся. Он задумчиво почесал висок, взлохмачивая волосы, а затем зеленые глаза распахнулись от удивления собственной догадке. – Или явился бы именно к нему?..

– Даже если так, ни Хайнца, ни Алоизаса здесь нет, – подытожил Грей. – Мы можем бесконечно гадать, что случилось, но без них не узнаем. Остается надеяться, что Алоизас жив, и молиться Создателю о его сохранности.

– Береги Создатель его душу и тело, – выдохнул Вальтар, задумчиво устремив взгляд сквозь окровавленное окно.

От его слов у Грейдена по телу пробежали неприятные мурашки, но он не стал ничего говорить, соглашаясь с консиларио.

– Спуститесь в подвал, посмотрите, о чем говорил Роберт. А я вернусь к остальным, – сказал Вальтар, сложив руки за спиной.

– Хорошо. Мы осмотримся и вернемся к вам, – кивнул Грей, сжимая рапиру и направляясь следом за Фергусом к темному зеву дверного проема.

Каменные ступени вели вниз, откуда сразу пахнуло зловонием гнили, сырости и мочи. Грей поморщился, сдержавшись от того, чтобы не достать платок и не зажать нос, и вскользь подумал о том, каково было Алоизасу находиться в плену столько времени, если он в действительности был здесь. Мастер знал, что северянин любил и ценил комфорт, хотя и мог вынести более суровые условия.

Спустившись в подвал, Фергус стал еще более сосредоточенным и застыл, потянув носом воздух. Он осторожно коснулся шершавой грязной стены и шагнул вперед, озадаченно хмурясь. Грейден тихо пошел за ним, ничего не спрашивая, потому что понял: Грех напал на след.

– Создатель, каково тебе с волчьим обонянием чувствовать запахи в таком месте? – еле слышно полюбопытствовал Грейден, глядя на пустоту за проржавевшими решетками.

– Ужасно. Отвратительно. Но я вдыхал и более мерзкие ароматы, – хрипло засмеялся в ответ Фергус. – Больше человеческой вони меня выбивает энергетический след. Но Алоизас здесь точно был.

Грейден выдохнул, глядя на то, как уверенно Фергус направился к средней камере и застыл около распахнутой дверцы с очень странным замком.

– Здесь. Он был здесь.

Грейден подошел ближе и посмотрел на пустое помещение, в котором было только наполненное ведро и отсыревший, грязный матрас. Он тронул концом трости распахнутую дверцу, заставив ту издать тихий скрип, но проходить внутрь не стал. Впрочем, как и Фергус.

– Ты чувствуешь, куда дальше ведет след?

– Нам туда. – Фергус ткнул пальцем в сторону едва заметной дверцы, ведущей в другую часть здания. Замок был также открыт, и они без труда поднялись по второй лестнице, выходящей в обычный коридор. След провел их сквозь обгоревшую галерею и вывел к одному из выходов здания.

Холл напоминал сущий кошмар, отчего Грей и Фергус одновременно застыли у порога и встревоженно огляделись. Кажется, здесь произошла настоящая бойня, и, хотя все тела уже унесли, пол и стены были так залиты кровью, словно здесь вырезали целый отряд Ордо Юниус. На противоположной стене зияла огромная вмятина, над которой алые брызги устремлялись вверх.

А еще вокруг были черные перья. Они медленно падали с лестничных перил и подоконника, утопали в застывшей крови, покрывали ступени, ведущие на второй этаж. Фергус пришел в движение первым и подошел к луже крови у приоткрытых дверей. Его ботинки оставляли следы в липких багровых лужах, и Грей постарался больше туда не смотреть, когда пошел за ним.

Кровавое пятно у стены было словно отделено вокруг чистым пространством, и от того, как на него уставился Фергус, Грею стало не по себе.

– Алоизас? – тихо спросил Мастер.

– Алоизас, – подтвердил Фергус. – Но он не мертв. Его тяжело ранили тут… а потом пришел Хайнц. Кажется, он и правда его забрал.

– Он призвал его. – Грейден указал тростью на смазанную пентаграмму на полу. Она вся уже истерлась под множеством ног и кровавых разводов, и все же Грей сумел распознать на ней знаки призыва.

Они еще немного осмотрелись, чтобы убедиться в том, что ничего не упустили, а затем Грей сказал:

– Пойдем к Вальтару. Вряд ли мы здесь еще что-нибудь найдем.

* * *

В то же время

Мейбл в очередной раз подошла к окну, беспокойно скрестив руки на груди. За окном ярко светило томное августовское солнце, согревая землю перед наступающей осенью с ее холодами и дождями. По вытоптанной тропке со стороны сада Хранители Очага толкали маленькую тачку, наполненную спелыми яблоками и грушами. Попеременно каждый из них присаживался, желая прокатиться на тележке, и остальные толкали еще усерднее, радуясь, как дети.

Мейбл хотела бы разделить их восторг от хорошей погоды и первого урожая после катастрофы, но внутри нее все обмирало от беспокойства. Пару часов назад они узнали о пожаре и трагедии в районе Кастанс, и теперь Мейбл боялась тех вестей, что могли оттуда привезти. Она ужасно хотела быть там, но Грей и Фергус настоятельно просили ее остаться, словно отгораживая девушку от потрясений. Мейбл считала себя сильной, многое повидала, но все равно не стала возражать, потому что смерть Алоизаса была не тем, что она смогла бы спокойно перенести.

Никто до сих пор не знал, куда пропал северянин, следов они не нашли, и приходилось лишь строить догадки о том, где его могли держать. Как бы ни ворчал Мастер Монтгомери, Мейбл была твердо уверена, что Алоизас попал в плен.

Она надеялась и молилась Создателю и Его Братьям о сохранности северянина, но с каждым днем все больше отчаивалась. Что будет, если она узнает о его смерти? Сможет ли вынести потерю друга? Мейбл никогда не сталкивалась с потерей настолько близких друзей и не хотела знать этого горя.

– Мейбл? – К ее спине прижалась теплая ладонь, и девушка крупно вздрогнула, едва не подскочив на месте.

Она обернулась и столкнулась с распахнутыми голубыми глазами Шерил. Девушка беспокойно заглядывала ей в лицо, и ее пальцы сильнее стиснули рубашку на пояснице Мейбл, словно Шерил боялась, что ведьма сейчас убежит.

– Ох, Шерил.

– Я никак не могла тебя дозваться.

– Прости, задумалась. Ты уже все сделала? – Мейбл вымученно улыбнулась. Она бросила взгляд через плечо Шерил на корпящих за столом Эдена и Джека, которые что-то рассматривали в книге, едва не прижавшись головами друг к другу от усердия.

– Да, я сдала основное еще позавчера, так что сегодня у меня меньше работы, чем у них, – ответила девушка. – Переживаешь?

– Ужасно боюсь узнать, что они нашли Алоизаса… – Мейбл так и не смогла выдавить из себя слово «мертвым» и едва сдержала порыв зажать рот рукой, чтобы точно не сказать это.

– Я надеюсь, что с ним все хорошо. Я понимаю, что у орденцев не может быть хорошо, но Джек говорил, что, если бы надо было, они бы сразу его… – Шерил прикусила губу, также не в силах это сказать. Ее глаза увлажнились, но она шмыгнула носом и тут же расправила плечи. – Мы должны верить в лучшее! Он же нам так говорил в Теневале, чтобы мы не отчаивались.

– Да, ты права. Надо верить! О Создатель, я скоро с ума сойду от беспокойства! – выдохнула Мейбл, схватив Шерил в охапку и прижав к себе. Девушка охотно прижалась к ней, сцепляя руки на талии и зарывшись носом в плечо.

– Посмотрите на них. А мы тут страдаем, между прочим, – насмешливо протянул Джек.

Мейбл и Шерил синхронно обернулись на него и припечатали недовольным взглядом.

– Не завидуй. Можешь обнять Эдена и поплакать в жилетку ему. – Шерил показала ему язык и снова уткнулась Мейбл в плечо, не замечая, как Джек вспыхнул ушами и покосился на Эдена. Тот непонимающе нахмурился, посмотрел на Джека, зарывшегося в книгу взглядом, а затем на Мейбл, и та пожала плечами.

– Развлекаетесь? – В гостиную прошел Кейран. – Уже все доделали?

– Я сделала! – отозвалась Шерил.

– Умница! – вместо Кейрана похвалил Михаэль, подходя к Мейбл. В его руке блестело красными боками спелое яблоко, которое Цзинь игриво подкидывал и ловил. – А они чего?

– А они позавчера баклуши били, так что им больше делать, чем мне, – фыркнула Шерил, и Мейбл, не удержавшись, взъерошила ей волосы на затылке.

– Как давно уехали Вальтар и Грей с Фергусом? – спросил Йель.

– Часа… два назад? Не помню точно, – ответила Мейбл.

– Не переживай. Нет гарантии, что Алоизас был там.

– Хочу уже хоть знать, где он. Стараюсь думать о хорошем, но… – выдохнула Мейбл, согреваясь теплом Шерил.

– Я бы сказал, но не хочу тебя расстраивать, – ворчливо произнес подошедший Кейран.

– Не нагнетайте, Мастер, она и так скоро поседеет вся, – раздраженно протянул Михаэль.

– Именно поэтому я молчу. Хочется, конечно, верить в лучшее, но эти фанатики – конченые отморозки.

– Вы все еще уверены, что Алоизас на их стороне? – спросила Мейбл, мягко поглаживая Шерил по плечу. Михаэль громко хрустнул яблоком и уставился в окно, беспокойно прижав уши.

Кейран угрюмо скрестил руки на груди и нахмурился.

– Не знаю, Мейбл. Я был уверен, что да. Это было бы логично, к тому же мы до конца не знаем ничего о его прошлом, кроме того, что он искал своего брата так отчаянно, что даже вступил в ряды Ордо Юниус. Это о многом говорит, – тихо ответил Мастер.

– Кто бы так не поступил ради дорогого человека?

– Вот именно. Отчаяние зачастую толкает человека на поступки, которые обычно он никогда бы не сделал. Ты видела Джейкоба. У Алоизаса никого не осталось, кроме брата, думаешь, не ушел бы он с орденцами, если бы был шанс найти его? – Кейран поправил очки.

– Да ладно вам, Мастер, Алоизас нам так помогал. Он бы не пошел просто так, а посоветовался бы с нами для начала, – возразил Йель.

– Может быть. Но если бы я находился в таком отчаянии, то… – Монтгомери задержался взглядом на Михаэле, и у того заинтересованно дернулись уши. Мейбл забыла, как дышать, надеясь услышать от этого скупого на сочувствие мужчины хоть что-то ободряющее, но Кейран отвел взгляд, смущенно хмыкнул и отправился ко все еще корпящим над учебниками парням. После чего остановился, заметив в окне приближающиеся автомобили.

– Неважно. Похоже, они вернулись, – ворчливо отозвался Монтгомери.

– Вот так всегда, – разочарованно вздохнул Михаэль. – Все из него приходится клещами вытягивать.

– Смотрите, и правда вернулись! – радостно воскликнула Шерил, выпутываясь из рук Мейбл. – Пойдемте скорее!

Путь из гостиной в холл показался Мейбл стремительным, как вспышка молнии в небе. Вот они только что стояли и смотрели в окно на залитую солнцем подъездную дорожку, а вот уже встречают проходящих через двойные двери Грея с Фергусом и Вальтара.

– С возвращением. – По лестнице спустился принц Йохим.

– Господин. – Вальтар вежливо поклонился, перед тем как подойти к юноше.

Мейбл застыла, заметив в руках Фергуса продолговатый тканевый сверток. Паника и страх жгучим водопадом разбились внутри, опаляя ребра и спускаясь тяжестью в желудок. Ее замутило, ноги налились свинцом, но она все равно нашла в себе силы подойти ближе. Судя по встревоженному взгляду Грея, у нее все было написано на лице настолько красноречиво, что не нужно было даже спрашивать или что-то говорить.

– Это только рапира, Мейбл, – торопливо сказал Грейден, чтобы вернуть ей почву под ногами.

Мейбл едва не рухнула на пол от мимолетного облегчения, а затем приняла от молчаливого Фергуса сверток. Рапира сверкала зимней стужей в темном ворохе ткани. Такая же идеально чистая, с красивой гардой и искусно сделанными ножнами с узорами народов Гелид-Монте.

– Мы нашли место, где, вероятно, его ранили. Он потерял много крови, но ни тела, ни чего-то, что указывало бы на его смерть, мы не увидели. И еще там был Хайнц. Думаю, он забрал Алоизаса, – добавил Грей, пока Мейбл бережно прижимала рапиру к себе.

– Хайнц? – одновременно удивились Мейбл и Кейран.

– Скорее всего, это он устроил пожар и убил там всех.

– А еще мы встретили там Джейкоба, он мертв, – сказал Фергус, уперев руку в бок. – Ему отрубили голову.

Шерил охнула, прижав руки ко рту, Мейбл застыла в потрясении, а Грей слегка шлепнул тростью Фергуса по ноге.

– Фергус.

– Что? Думаю, он заслужил это. Он нам не друг и не товарищ, чтобы его жалеть, – ответил Фергус.

– Просто странно слышать об этом, учитывая, что мы с ним общались, – дернула плечом Мейбл. – Не скажу, что буду скучать. Он обманул меня и пытался отправить на костер.

– Можно было преподнести это как-то мягче, – проворчал на него Грейден, а затем снова посмотрел на девушек.

– Я попытался разрядить обстановку, – наигранно обиженно сказал Фергус.

– Я верю, что Алоизас жив, – поджала губы Мейбл.

– Будем надеяться, – сказала Шерил, сцепив пальцы перед собой.

Грейден еле слышно вздохнул, и в его взгляде Мейбл увидела столько прогорклой усталости, что ей стало совсем тоскливо. Мастер посмотрел на докладывающего все Йохиму и Альбрехту Вальтара, а затем слегка коснулся костяшками пальцев поясницы Фергуса, направляя того отправиться к ним.

Мимо Мейбл прошли Михаэль с Кейраном, а она осталась стоять возле высокой напольной вазы у дверей и смотреть на завернутую в ткань рапиру так внимательно, словно та могла рассказать ей о местонахождении своего владельца. Беспокойство Мейбл не улеглось и не исчезло, внутри все еще продолжал тлеть маленький огонек надежды на то, что Алоизас жив.

– Хайнц ведь пришел на его зов тогда в Теневале, правда? – тихо спросила Шерил.

– Да. Алоизас смог призвать его, так что думаю… надеюсь на то, что в этот раз он тоже помог ему. Мы можем только догадываться, но давай верить в лучшее, да? – улыбнулась ведьма, и Шерил вернула ей такую же вымученную улыбку. – Пойдем узнаем подробности. Нечего тут раскисать.

Идя в сторону гостиной, куда снова направились все остальные, ни Шерил, ни Мейбл не почувствовали на себе внимательный взгляд.

Глава 3

Прутья решетки казались толстенными, практически шириной с него самого. Он с любопытством притиснулся к ним грудью, высовывая голову и вытягивая шею так сильно, как только мог. Уперевшись плечами в холодный металл, он на мгновение бросил взгляд вниз и с изумлением обнаружил свое покрытое белоснежными перьями тело.

– Глупая птичка. Ты сломаешь шею, если будешь так жаться. – Глубокий и чувственный женский голос раздался снизу, и он посмотрел туда.

В помещении с серыми стенами белоснежная скатерть словно сияла, и ее накрахмаленное кружево рябило в глазах. Красивая женщина с короной из темного металла, переходящей в маску на правую половину лица, сидела за столом, изящно закинув обнаженную ногу на ногу. Ее серебристое платье напоминало обмотанную вокруг тела ткань, но сидело лучше, чем у любой модницы Крестейра.

Он заурчал по-голубиному и захлопал крыльями, стараясь вновь привлечь ее внимание, но женщина продолжала задумчиво смотреть в окно без стекла и рамы. Оно было настолько широким и высоким, что он прекрасно мог посмотреть в него тоже, со своей высоты.

За окном простиралось бескрайнее поле с почерневшими, мертвыми деревьями, и небо над ними было таким серым, словно вот-вот прольется дождь. Он встрепенулся от внезапно пробивших птичье тело мурашек, обернулся и застыл, оглядывая выше и позади себя множество таких же клеток с округлым сводом. В некоторых из них беспокойно хлопали крыльями белоснежные голуби, такие же, как он сам, другие пустовали.

– Глупая, глупая птичка. – Женщина поднялась с места и протянула к нему руки. Тени за ее спиной пришли в движение, меняя обстановку и силуэт комнаты. Ее холодные белоснежные руки открыли клетку, и он доверчиво прижался к ее ладоням. – Потом опять вернешься.

Женщина прижалась губами к птичьему плечу, и все его тело пронзило острой вспышкой боли, словно от множества воткнутых кинжалов.

Широко распахнутыми глазами он уставился на искаженные злобой лица вооруженных мужчин, а затем резко подскочил на постели, загнанно дыша.