то, что сейчас так чудовищно ноет грудь — то мироздание учит тебя взрослеть; а не можешь терпеть — прикладывай к сердцу лёд;
это всего лишь грусть, это не смерть, это пройдёт.
старая-старая сказка: горсть монет обращается в горсть песка, медленно догорел негасимый свет, пепелище уже обжила тоска, выскользнуло из рук и разбилось вдребезги блюдце, наливное яблоко укатилось; я честно дошёл до финала, я собрал себя по кускам, почему я опять среди новобранцев с дулом у выбритого виска сдаюсь невидимому врагу на милость?
если играешь — играй в открытую, закатывай рукава; и не вздумай молчать о важном, ибо воздастся каждому по невысказанным словам.
в этих мятных матовых сумерках всё былое — ветошь и пустяки. так женщина позвоночником чует осень, идёт покупать чулки, и в асфальт, полированный первыми ливнями, жадно впиваются каблуки.
лето уходит, ни разу не оглянувшись и не пожав руки.
всё не так уж сложно и страшно: всей работы — не забывать дышать; весь твой собственный ад и ужас не стоят ломаного гроша; прикасайся к миру бережно, не оставляй следа; ничего не бойся, так тебя не коснётся ни одна беда.
всё своё носи с собой, не прихватывая ни лишнего, ни чужого; помни: не принятое в расчёт возвратится снова и снова; если играешь — играй в открытую, закатывай рукава; и не вздумай молчать о важном, ибо воздастся каждому по невысказанным словам.
тем, кто однажды твой дом оставит, (а будут и те, кто твой дом оставит), прости, что они тебя быстро забудут, они действительно быстро забудут;
тем, кто однажды тебя забудет, прости, что они вовек к тебе не вернутся, они и впрямь вовек не вернутся;
тем, кто вовек к тебе не вернётся, прости, что они никогда тебя не любили, поверь, они тебя никогда, никогда не любили;
и тому, кто однажды тебя полюбит, (а будет и тот, кто тебя полюбит), прости всех женщин, его простивших, прости все оставленные дома
не вытаскивать хребты из самих себя, отыскивая структуру
извлекающий звуки всё время рискует обжечься о воздух.
чем дольше молчишь, тем больше в тебе густого неподдельного света, звонкой искрящейся правды. и не то чтобы слова ничего не стоят, просто слов не надо.
