Алексей Олегович Карпов

Люминария

Плавающие острова

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Алексей Олегович Карпов, 2018

Ариману, Анике и кибогру мистеру Джонни предстоит побывать в самых отдалённых уголках Бескрайнего океана, на других островах, под водой и над облаками, на старом вездеходе, собранном инженером-садовником, на трёхмачтовом парусном фрегате, на подводном трамвае, на метеорологической станции, летающей на парусах. Всё ради того, чтобы найти книгу заклинаний, возродить погибшую цивилизацию, вернуть к жизни всех призраков, бесцельно блуждающих по дну океана, и зажечь в их глазах огонь стремлений.

12+

ISBN 978-5-4493-3423-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Люминария

Вездеход-амфибия на восемнадцати колёсах, с шинами сверхнизкого давления, полз, как лыжа, по зернистому льду. На крыше вездехода расположился небольшой самолёт — биплан. Вездеход тянули за собой на цепях четыре цербера, в шипованных ошейниках, похожие на медведей гризли, с синеватой, почти чёрной шерстью.

— Океан уже добрался и сюда, — печально сказала Аника, — сколько мы ещё сможем выдержать?

— До меня дошли слухи, — ответил киборг Джонни, сидевший сверху, в кресле за реактивным огнемётом, — что король Лагард издал указ о размещении на ледяной стене лучников.

— Слухи? О чём ты говоришь? — Переспросила Аника. — Кто распространяет эти слухи? Эти хвостатые грызуны-газетчики?

— Нет. Я настроился на одну декамегаметровую волну, на которой королевские советники поставляют в замок информацию.

— Что же ты раньше молчал?! На какой частоте?

— 3 Гц. Радиоприёмник на вездеходе не работает в таких низких частотах. Раньше такой вид связи поддерживали с подводными лодками.

— И где только Гарэд берёт эти технологии? Из океана выуживает сетями?

Колёса вездехода, на пружинных рессорах, переваливались с одной гранитной плиты на другую. Скрипели замёрзшие стальные пластины, на груди церберов. За них кольцами крепились цепи. Животные впивались когтями в снег, в лёд, в замёрзший грунт, в трещины скал. Из пастей монстров текла слюна и замерзала сосульками на нижних челюстях.

Кое-где пробились замёрзшие цветы и трава. Было видно, что зима опустилась на Землю внезапно. С вершины горы вездеход можно было принять за маленькое насекомое, карабкающееся вверх по заснеженному склону.

— Вот доберёмся до его кузницы технологий, — я из него всё вытрясу, — решительно заявила Аника.

— Если доберёмся, — поправил Джонни, — за нами вот уж как полчаса идут гуськом, на задних лапках саблезубые крысы.

— Что?! Ты почему мне ни о чём не докладываешь? Я для чего тебя в поход взяла?

— Они — ещё далеко, вне досягаемости для наших орудий — за поворотами и обломками скал. Судя по карте, за этой горой — Колорадский каньон, и если крысы не отстанут от нас, то я смогу снять парочку. Давно хотелось испробовать эту ядрёную смесь керосина, с добавлением магния.

— Вряд ли огнемёт спасёт нас, если эти паразиты решат полакомится свежим мясом, — ответила Аника, покачав головой, — у этих паразитов шкуры непробиваемые и огнеупорные, а желудочный сок переварит наш вездеход целиком.

— Продавец этого орудия уверял меня, что температура пламени зажигательной смеси 1600 С, — добавил Джонни, — а горящие шлаки прожигают даже металлические конструкции. Всё-таки эти мутировавшие крысы не железные.

— Ты больше слушал бы этого барыгу. Может, ещё что-нибудь купил бы. Откуда на нашем острове взяться керосину и тем более — магнию? Ты вообще, проверял их, перед тем как покупать? — Усмехнулась Аника, — лопнут твои боезаряды, как грибы-дождевики. Все натуральные нефтепродукты на Земле уже давно превратились миражи, которые искусно заменяются подделками.

— Я слышал, на кладбище кораблей, в трюме круизного лайнера «Симфония морей» лежит 47 бочек дизеля.

— Ты слишком много слушаешь. Всё это — мифы, — возразила Аника, махнув рукой, — нет никого кладбища кораблей. Мы одни в океане.

— Одни? Ты уверена в этом?

— По крайней мере, из людей мы — последние выжившие. Если и есть где-то другие обитаемые острова, с пресной водой, то их уже давно заселили всякие моллюски — мутанты.

На высоте 1000 метров, над уровнем океана Аника кличем остановила церберов, чтобы те передохнули. Кислорода с каждым пройденным метром становилось всё меньше, а ветер всё сильнее. Ещё 500 метров — и снежная пустыня останется позади. Дальше растянулись истлевшие каменистые долины Колорадского каньона, по которым передвигаться ещё опаснее, из-за опасности схода каменных лавин.

— Тебе не кажется, что эти саблезубые ведут себя странно?

— В плане?

— Что-то они осторожничают. Обычно они никогда не преследуют жертву, сразу убивают, тем более — если их много.

— Да. Действительно. Я такого тоже не видел. Они идут за нами уже минут сорок. Как будто чего-то выжидают или кого-то.

— Не хватало, чтобы ещё и эти мерзкие крысиные отродья набрались мозгов. С подземными тварями мы ещё не сражались. Они же в скалах целую сеть тоннелей прогрызли. Если эти саблезубые возьмутся за ум, то нам не совладать с ними, придётся уходить в океан, на поиски других берегов. Эти твари мощные, скрытные, бесстрашные, их много. И вообще, ты видел какие у них бивни?

— Нет. Слава богу, не довелось увидеть. У нас ведь есть ещё биплан.

— И что с того? Далеко ли мы уйдём на нём? Аккумулятора хватит минут на двадцать, а до мастерской — дня три пути. К тому же погода здесь очень быстро меняется. Биплан годится только для разведки, если мы вдруг заблудимся, собьёмся с курса. Я здесь свою машину не брошу, собирала её три года.

— Тихо. Мне кажется, я что-то слышал.

Они замолчали. По ту сторону бронированных стен вездехода звенели цепи, и гудел ветер. Скрежет металла о камни доносился до них откуда-то снизу. Джонни направил прожектор вниз, но было уже поздно. Раздался визг церберов, и они исчезли. Аника надавила на педаль тормоза и, вездеход замер. Они стояли на самом краю пропасти. Передние два колеса висели в воздухе.

— Обвал! — Воскликнула Аника, — господи боже! Как мы не заметили? Здесь повсюду дыры. Они прикрыты только слоем мелкой гальки.

Луч прожектора скользил по склону горы, изъеденной множеством дыр. Церберы ещё бились, повиснув в ошейниках, на цепях над чёрной пропастью, минут пять, а потом затихли. Аника и Джонни разблокировали люки вездехода на крыше и спрыгнули на ровную поверхность, присыпанную тонким слоем мелкозернистого кварца. Ощущение было такое, будто они высадились на какой-то другой планете, затерянной во вселенной, одинокой и безжизненной. Чёрная бездна над головой была усыпана мириадами маленьких искр — белых и голубых звёзд. Аника подняла один гладкий тёмно-зелёный камешек, с ярко-красными пятнами и полосами и бросила его в пропасть.

— Будь она проклята, эта планета! — Выругалась она, — и угораздило же меня родиться человеком здесь, таким неприспособленным к своей среде обитания существом.

— По-твоему роботом быть лучше? — Возмутился Джонни.

— По крайней мере, ты ничего не чувствуешь. Вот, что мы теперь будем делать? Пешком мы ни за что не доберёмся до мастерской.

— Что значит, я ничего не чувствую? Между прочим, в мою программу вложена такая функция, как сострадание, так что я могу посочувствовать тебя или пожалеть.

— Иди ты к чёрту!

Аника полезла по лесенке на крышу вездехода, где, склонив правое крыло, стоял биплан. Ключом она отвинтила болты, прикрученные к шасси, затем спустилась в багажный отсек за аккумулятором и воткнула его в двигательный отсек и с грохотом захлопнула крышку так, что с обшивки посыпалась синяя облупившаяся краска.

— Тебе придётся идти пешком, — заявила она, натягивая шлем.

— Что?! Пешком?

— Вот именно. Биплан не выдержит твоего веса. Ты весишь, между прочим, двести шестьдесят килограмм.

— Откуда ты знаешь?

— У тебя на правой лопатке написано. Или что там у тебя вместо лопатки? Скажи спасибо своему создателю, что напичкал в тебя столько электроники. Ни один крысёныш не позарится на твой стальной зад. В бардачке ты найдёшь канистру с маслом и запасные батареи. Зря я вообще тебя взяла с собой. Куча умной электроники, а толку от тебя никакого. И похорони церберов, как положено.

С этими словами Аника захлопнула пластиковую крышку биплана и завела двигатель. Биплан имел четыре раскладных крыла, что придавало ему компактность и удобство в транспортировке. Был у него лишь один недостаток — деревянные крылья, обтянутые тканью. Попади такой на таком самолётике в поток ветра больше 28 м/с, и штурвал становится практически бесполезен.

Но имелась в электронике самолёта и маленькая хитрость, тоже изобретение великого механика, который послал ей три дня назад, в Джархем, сигнал бедствия, — 360 — лучевая роза ветров, автоматически генерируемая метеорологической программой на основании приборов. К счастью, вездеход остановился у самого края пропасти, ширины которой хватило, чтобы кукурузнику хватило места, чтобы развернутся и подняться над горами.

Мотор работал практически бесшумно, и для экономии заряда аккумулятора, Аника отключала его и парила в потоках тёплого восходящего воздуха, как птица, используя розу ветров, обновляющуюся на панели управления каждые пять секунд.

Аника шла в свете звёзд по приборам. На Земле, вот уже третий год, царила вечная тьма. Земное ядро быстро остывало, и уже не согревало никого. Тепло в городах поддерживалось ядерными реакторами, зарытыми глубоко под землёй. Туда ходили скоростные лифты, и рабочие поддерживали их функционирование. Глаза всех выживших организмов быстро приспособились к темноте и искусственному освещению: фонари светодиодные, плазменные светильники, лампы галогеновые, канделябры и свечи — всё шло в ход и изобретались новые способы освещения городов и бункеров.

Как и следовало ожидать, уже спустя десять минут полёта, всё в самолёте начало поскрипывать. Ветер прорывался сквозь все щели. Надвигался грозовой фронт. Аника потянула штурвал на себя, её вжало в кресло и сдавило грудь. Самолёт так затрясло, что, казалось, он вот-вот развалится на части, а потом резко наступила тишина — она вышла из надвигающихся с северо-запада грозовых туч. Чёрная мгла внизу кружила и затягивала в себя всё, вырывая с корнями деревья и поднимая тяжёлые валуны — слёзы вулкана, который вроде бы ещё совсем недавно ревел в этой долине вулканов, как тысяча буйволов.

Аника с облегчением выдохнула и вытерла холодный пот со лба перчаткой, испачканной солидолом.

— И не из таких передряг выбирались, — думала она, смотря на клубящуюся внизу тьму и чёрные столбы, — успел ли Джонни укрыться от смерчей? Найдёт ли дорогу до мастерской? Должен, если хватит заряда батарей. Но боюсь, что не хватит. Очень жаль. Такого робота потеряли. Самой бы не заблудится. За этими тучами я и землю то не смогу разглядеть, что уж там говорить о бункере, скрытом от глаз наблюдателя с воздуха.

Аника вспомнила, что в кармане, на оборотной стороне кресла пилота, должны быть очки ночного видения. Они работали в ультрафиолетовом спектре и увеличивали изображение в восемьсот раз. Девушка пошарила в заднем кармане, нащупала очки и натянула резинку на голову, отпустив штурвал.

Самолёт тут же накренился вниз, и она увидела чёрный силуэт какой-то птицы. Аника поровняла самолёт с птице и теперь летела точно над ней. Птицы ведь чувствуют перепады давление, малейшие изменения ветра и никогда не попадут в ураган, если только это не тайфун с Бескрайнего океана, движущийся со скоростью 100 — 120 м/с и затягивающий в себя всё в радиусе километра. Последний такой тайфун стёр с лица земли целый город, с каменными замками. Не осталось ни камешка.

Аника спустилась ниже, чтобы не потерять из виду птицу, и холодная дрожь ударила её словно током — эта оказалась никакая не птица. Всё это время она гналась за своей смертью. Хотя она с самого детства умела создавать себе проблемы. Это был стальной дракон. Удивительно, как он не заметил её до сих пор. Эти монстры были созданы по образу и подобию настоящих — морских драконов, коих в океане водилось немереное количество, но они были не столь опасны, как стальные драконы. Такие машины нельзя уничтожить никаким оружием.

Они пришли на Землю из космоса, уже после великого потопа. Некоторые обвиняют их в глобальной катастрофе и изменении траектории полёта планеты. 451 год назад Земля, по так и не выясненным причинам, сошла с орбиты и понеслась в открытый космос.

Стальные драконы не нападали на города людей, не вмешивались в их жизнь, и истинная причина пребывания их на Земле до сих пор для всех оставалась загадкой. Стальные драконы в атмосфере планеты могли разогнаться до сверхзвуковой скорости и сгенерировать своими крыльями ударную волну, по мощности сопоставимую с падением на Землю крупного метеорита. От такого звукового удара у любого существа, попавшего в область действия, разрывались барабанные перепонки и лопались глаза.

Аника развернула самолёт прямо в противоположную намеченному курсу сторону, подальше от смертоносной машины.

— Интересно, куда он движется? — Думала девушка, — а если — туда же. Куда и я? Нет, этого быть не может.

Она прогнала прочь страшные мысли и сосредоточилась на полёте. Датчик заряда свинцово-кислотного аккумулятора показывал 4%. Сердце у Аники провалилось под пол, но она тут же сообразила, что летит на деревянных крыльях, а не в железной капсуле и сможет приземлиться и без мотора, вот только бы найти подходящую площадку для посадки. С этим в каньонах, где расположился бункер, были проблемы.

Двигатель выплюнул из себя ещё пару тройку оборотов и заглох. Винт остановился и стало так тихо, что Аника слышала своё дыхание. Грянул гром. От неожиданности она даже подпрыгнула.

— Парашют! — Осенило её, — где-то здесь должен быть парашют. Я ведь его ложила в самолёт. Точно ложила.

Она шарила под сиденьем, за сиденьем, посекундно бледнее и холодея, но парашюта не было. Она сглотнула и посмотрела вниз. Самолёт парил над кронами деревьев, затянутых туманной дымкой. Ни о какой посадке здесь и речи не могло быть. Если только прыгать на скорости 300 км/ч. Однако зелёная мгла сосен неумолимо росла и надвигалась на неё.

Мастерская

Стальной дракон впился в крылья биплана и понёс его к лавовым плато — равнинам, образовавшимся в результате вулканической деятельности около 80 лет назад. Внизу мелькала истерзанная ущельями — трещинами Земля, а сверху в слабом свечении сигнальных фонарей самолёта сверкали сиренево-красные чешуйки дракона.

Дракон летел бесшумно. Никакого гула двигателя или турбин. Аника в ужасе и восхищении смотрела на вздувающиеся мышцы неведомой машины. Её мысли плавно перетекали одна в другую.

— Заглянуть бы под капот этой машины. Что теперь будет со мной? Куда она меня несёт и зачем? А если она меня унесёт в открытый космос. Вот было бы здорово. Я буду первым человеком, заглянувшим за край Земли. Я затеряюсь где-нибудь во вселенной частичкой пыли, летящей во тьме. Может быть, это существо несёт меня в своё гнездо, на какой-нибудь другой планете.

Стальной дракон, обогнув дважды пик горы, опустил самолёт на возвышенную равнину с волнистой гладкой поверхностью, обрывающейся с одной стороны туманной пропастью, а с другой — чёрной отвесной скалой, овитой мхом и плющем. Под весом многотонной машины горное плато пошло трещинами, и Аника испугалась, как бы оно не рухнуло в бездну.

В несколько прыжков она выскочила из биплана и уже бросилась было бежать к ущелью, расколовшему скалу на две части, но тут остановилась. Похоже, никто преследовать её не собирался.

— Куда теперь идти? Мне конец.

Аника сжала зубы и кулаки, развернулась и прямиком направилась к стальному дракону. Изнутри доносились слабые глухие стуки. Она залезло под крыло, откуда доносился звук, и заметила ручку.

Девушка сразу сообразила, что дверь заклинило, и кто-то пытается выбраться наружу. Она вернулась в биплан за монтировкой. После получаса простукиваний люк, наконец, поддался, и из машины вывалилось существо с крыльями, очень похожее на человека, но с белой кожей и острыми ушами. Аника отползла подальше. Парень встал, затянул ремни на чехле, за спиной, из которого торчал непомерно огромный для его роста меч. Ветер трепал белые перья у него за спиной.

— Я — Бронислав, — строгим, громким голосом представился он, — я — Хранитель времени. И я пришёл, чтобы предупредить тебя и твой народ об опасности!

— Опасности? О чём вы говорите? Посмотрите на меня — в каком я положении: практически босиком, на высоте, наверное, тысяч трёх, — замялась она, смерив взглядом, насколько высоко её закинуло это крылатое существо, — или четырёх километров.

— Ничего. В этом месте, — перебил её странный субъект, свалившийся из космоса, — да-да, именно в этом месте, на этой горе с вами хочет встретиться один особо опасный преступник — путешественник во времени, злостный и регулярный нарушитель границ времени и пространства Лоренс Ленграндж.

— Я такого не знаю. Никогда не слышала о нём. Если вы — из правоохранительных органов или как там у вас — из службы безопасности, вы сказали, вы обязаны доставить меня к…

— Нет. Вы должны встретиться с Лоренсом именно в этом месте и в этом месте.

— О чём вы говорите? Я не планировала встречаться ни с каким преступником на высоте трёх тысяч километров над океаном, в незнакомой мне местности. Вы что, хотите меня использовать, как приманку? Знаете, я лучше пойду. Спасибо за помощь.

— Речь идёт о спасении вашей цивилизации. Вы не можете просто так уйти.

Аника недовольно поморщила и остановилась.

— Ладно. Так и быть. Выкладывайте, что там у вас.

— Он появится здесь уже через пять минут. Вы должны были остановиться на вездеходе в этой месте на привал, но что-то пошло не так. Мы пока ещё не разобрались в этом деле, и его принцип работы его машины времени нам не понятен, но скоро всё выяснится.

— Машина времени? И когда же изобрели её? Значит, у нас есть будущее?

— Если этот Лоренс получит то, что хочет, то — нет. Он использует квантовый способ перемещения во времени. В 800 веке по нашему летоисчислению на Земле человек научился телепортировать информацию, а ещё через 50 веков — переносить физические объекты во времени и пространстве. Это, знаете, доставило нам немало хлопот. Это открытие Лоренса угрожает существованию не только вашей планеты, но и всей Вселенной. Мы пытались исправить, остановить технический прогресс Землян, но последствия оказались катастрофическими.

— Что вы говорите? — Аника нахмурилась, и скрестила руки на груди. Во взгляде её читалась явная насмешка и недоверия к человеко-птице, не иначе, как — очередной плевок из океана. — Ну, говорите уж, коль начали.

— Нет времени. Вы меня не увидите, но я буду рядом. И не верьте ни единому слову, которое скажет этот преступник. По нашим сведениям — он вооружён и очень опасен. Вероятно, он захочет забрать вас с собой в другое время, под каким-нибудь предлогом. Не соглашайтесь.

Аника многозначительно закатила глаза, а когда бросила небрежный взгляд на незнакомца, его уже не было. Не было и стального дракона, с рубиновыми чешуйками. Девушка ходила по горному плато, вытянув перед собой руки и ощупывая воздух ещё долго. Он провалился, как сквозь землю.

— Что-то мне нехорошо, — сказала она вслух, протирая уставшие глаза, — видения, миражи, знаете ли, чего только не привидится на краю пропасти. Эти горы меня с ума сведут. Так! Главное — взять в себя в руки, не терять самообладание, сесть и серьёзно подумать, что делать дальше.

Она села в позе лотоса на камень, вдохнула полную грудь чистого воздуха, закрыла глаза и попыталась успокоить свой ум. За последние два дня на неё свалилось немало приключений, от которых даже у самого смелого солдата, поседеют волосы. Аника вдыхала в себя воздух вселенной, воздух далёких туманностей. Жизненная сила наполняла её с каждым вдохом, очищала её тело. Её пронизали тончайшие нити голубого звёздного света. Этой техники очищения ума научил её один садовник, и сейчас она летела к нему, не смотря на опасность, чтобы спасти последнего дорого ей человека на Земле.

Из глубин её подсознания донёсся слабый голос, незнакомый и в то же время какой-то тёплый и родной, словно крылья тысячи белых бабочек щекотали в груди, подступали к горло и наполняли её разум.

Голос этот принадлежал некоему Лоренсу. Тихий и далёкий он не вызвал у неё никакого отторжения или опасений, скорее наоборот, человек этот просил о помощи.

— Ты должна помочь мне. Ведьмы уже рыскают по всему острову. Они ищут кувшин жизни. Я спрятал его в землянке, в Кошачьем лесу, но его нужно как можно скорее забрать и спрятать за стенами Грингарда.

— Кувшин жизни? О чём ты говоришь и кто ты такой?

— Моя история началась в Джархема. В течении двенадцати лет я со своим отцом и братом пытались построить подводную лодку, но отец мой не дожил до того дня, когда лодка была спущена на вода. Мы опустились очень глубоко в океан, на двадцать километров и нашли на дне целый город, с огромными башнями — сотами, где по-видимому когда-то жили люди.

— Что же с вами случилось?

— Когда мы вернулись в Джархем, у нас не хватило даже смелости рассказать обо всём, что мы видели в том затопленном городе. Мы никогда больше туда не возвращались. На следующий день у всех троих стала проявляться слабость, рвота, а кожа потемнела, стала почти коричневой, а на моей правой руке, от плеча до кончиков пальцев, кожа свисала, как изодранные лохмотья. Тогда мы подняли со дна океана этот кувшин жизни и мне кажется, что дело именно в нём. Если кувшин попадёт в руки этим ведьмам, то всё живое на планете погибнет. Они хотят испепелить вас. Нам решили, что ведьмы в том затопленном городе прокляли нас.

Когда Аника открыла глаза, всё вокруг переменилось. Корни деревьев расползлись по скалам. Она узнала это место. Вход в бункер был хорошо замаскирован: под камнем хищного дерева Оракул имелась кнопка, открывающая стальные двери — единственный вход в бункер, но подобраться к этому дереву можно было только, с буйволом, который накормил бы дерево. Аника находилась в экспериментальном лесу, созданном садовником Гарэдом.

— Как я здесь оказалась, чёрт побери! — одними губами произнесла девушка, оглядываясь по сторонам, — что со мной происходит? Очередной мираж? Не похоже.

Ссадина на колене правой ноги, которую она получила при неудачном приземлении, отзывалась острой жгучей болью.

— Надо бы её обработать каким-нибудь антисептиком, — подумала Аника, — в этом лесу полно всяких заразных бактерий, которые распространяют эти деревья.

Хищные деревья ели всего раз в два — три месяца. В основном они питались пролетающими мимо птицами или решившими отдохнуть в этом лесу троллями. Чтобы подобраться к кнопке, открывающей двери, ей необходимо было подстрелить какую-нибудь дичь в горах, а для этого какое-нибудь оружие не помешало бы или хотя бы — петля, крючок — что угодно, она умела охотиться, но ничего подобного у неё с собой не было. В Экспериментальном лесу зверей не водилось, разве что случайно могла пробраться какая-нибудь саблезубая крыса. Сам садовник в лес никогда не спускался без полного обмундирования — защитных скафандров и баллонов с кислородом.

Над лесом, для наблюдения, опрыскивания и сбора урожая, были растянуты верёвочные мосты. Они крепились за самые высокие, уже окостеневшие, мёртвые деревья, возвышающиеся над остальными. Обычно отмёршие деревья вырубали роботы, оставляли только сторожевые башни и осветительные деревья, в кашах которых можно было, как в светильнике, зажечь от искры огонь.

— Как же мне подобраться к кнопке? — Думала Аника, — дерево вроде спит. Может оно уже давно издохло. Этому бункеру ведь уже столько лет сколько её — 26, и этому дереву.

Она оглядела внушительных размеров деревянного гиганта, овитого чёрными лианами, как паутиной. Он был похож на уродливого великана, который шёл куда-то и застыл в этом каньоне. А куда он шёл, и что его остановило — можно было только догадываться. Гарэд хранил все свои тетради, чертежи и расчёты по биоинженерии в сейфах, а ключи всегда носил в связке на шее.

Сзади послышался шелест. Зашевелились лианы на деревьях. Ветви расступились, и из чащи вышел, хромая на одну ногу, Джонни.

— Ты как тут очутился? То есть — как ты добрался? У тебя нога сломана?

— Да. Провалился правой ногой прямо в пасть какого-то болотного растения. Этот сумасшедший садовник вывел какую-то новую болотную пакость?

— Когда-нибудь эти деревья сожрут его заживо, — покачала головой Аника, — мне кажется, от этого леса больше вреда, чем пользы. А ты, кстати, очень вовремя. Тебя как раз здесь не хватало. Я не понимаю, как меня сюда перенесло. Я медитировала на горном плато, а потом смотрю — я уже тут.

— Видимо, нам благоволят какие-то высшие силы, — многозначительно заметил Джонни.

— Высшие силы? — Усмехнулась Аника, — ты веришь в высшие силы? Может, у тебя какие-то свои механические боги? Например, бог Плутоний. Тогда, может быть, твои боги помогут нам открыть двери бункера?

— Боги не помогут, а вот правая рука у меня, ты только не пугайся, отстёгивается.

Робот поковырялся отвёрткой, непонятно откуда взявшейся в его семи палой ладони, в шарнирном соединении локтя и бросил руку под корни дерева. Рука на пальцах поползла к заветному камешку, оттолкнула его и нажала на красную кнопку, под крышкой, прикрытой опавшими листьями.

Земля дрогнула. Заработали электродвигатели. Четыре круглые бронированные крышки разъехались в стороны, и перед ним открылся спуск в бункер. По лесенке они спустились на верхнюю площадку, от которой шёл вниз лифт. Они зашли в импровизированный лифт — тележку с деревянными, почерневшими от сырости ограждениями. Вниз вела 47-метровая шахта, соединяющаяся с длинным поперечным коридором-этажом, где располагались агрегаты жизнеобеспечения и вспомогательные механизмы бункера. В случаи опасности этот верхний этаж перекрывался массивными стальными герметичными дверями, способными выдержать до 50 тонн на квадратный метр — 5 атмосфер. В углу разместилась видеокамера, под пуленепробиваемым пластиковым куполом.

— Если Гарэд здесь, то он уже должен был заметить нас, — сказал Джонни, поднимая канат, с противовесом полуавтоматического лифта, — эти древние снасти уже давно было пора заменить. Гарэд собирает такие машины, а лифт нормальный сделать — руки не доходят.

— Я думаю, его вообще здесь нет, — сказал Аника.

— Как это нет? А кто, по-твоему, подал сигнал SOS? Ты меня пугаешь. Ну-ка выкладывай всё. Как ты добралась до бункера?

Аника не ответила. Кабина лифта опустилась в воду. Коридор, построенный по типу метро древней человеческой цивилизации, по колено был затоплен. Сводчатый потолок покрыт голубой плиткой. Кое-где плитка отклеилась, покрылась трещинами.

— Когда-то этот коридор сиял, как вестибюль шикарного отеля, — вздохнула Аника, — но это было так давно. Мне было шесть лет, когда я сюда попала в первый раз. Здесь на самом деле — множество бункеров, соединённых системой тоннелей и коридоров, протянувшихся на километры, о которых даже я не знаю, даже сам Гарэд не знает.

— Как это не знает? Что же здесь случилось? Как воды океана пробрались сюда? Вот почему Гарэд подал сигнал бедствия.

— Это не он. Я не уверена, в своих предположениях. И единственный способ выяснить — верны ли мои предположения — это дойти до конца коридора и войти в ту дверь.

Аника шла за роботом, мимо дверей, ведущих в технические помещения: фильтровентиляционные камеры, помещение аккумуляторной, насосная, откуда по видимому и просочилась морская вода. У входа в силовое помещение висела защитная одежда и автономные дыхательные аппараты. За дверью мерно гудели электрогенераторы.

— Я взял пробу воды на анализы, — сказал Джонни, — с парами в воздух поднимаются болезнетворные бактерии. Тебе лучше надеть защитный костюм и респиратор.

— У меня хороший иммунитет, — возразила Аника, — я занимаюсь дыхательной гимнастикой, закаливанием, плаванием, йогой и ем только натуральные продукты.

— Боюсь, что к таким бактериям у тебя иммунитета нет. Эти бактерии какого-то внеземного происхождения. Я часто беру на пробу воду из океана и из артезианских скважин в скалах, но никогда таких не встречал. Они быстро размножаются. Ещё два — три дня и здесь просто нельзя будет находиться.

— Ох. Эта хим. Защита весит 25 килограмм, плюс ещё баллоны с кислородом. Если только ты поможешь мне их нести.

— В шкафчике должен быть ранец. Да, точно. Вот он.

Аника натянула на себя серебристый защитный костюм, надела маску, ранец с кислородным баллоном, и они пошли дальше по коридору, в лабораторию.

— Мне нужно в туалет, — промычала Аника в противогаз.

— Боже мой. Ты не можешь потерпеть? У нас — спасательная операция. Может быть, здесь не осталось никого в живых.

— Скорее всего, так и есть. Куда спешить. Ты пока осмотрись, а я сгоняю до санузла. Туалетов дальше не будет. Инженеры-строители видимо совсем не думали о комфорте людей.

Два раза Аника упала в воду, пока добиралась до туалета, — под водой расползлись корни сорняков, — порвала комбинезон, а на кислородной маске образовалась трещина. Туалет оказался заперт. Она дёргала ручку, стучала и кричала, чтобы ей открыли, а Джонни тем временем пытался разблокировать дверь в лабораторию. Электронную панель от сырости заклинило. В конце концов, дверь пришлось выламывать. Все системы: электроснабжение, канализация, водопровод и отопление вышли из строя, не смотря на то, что электрогенераторы продолжали работать — силовое помещение было устроено герметично.

В самый неподходящий момент — когда Аника справляла естественную нужду, сверху донёсся грохот, да такой, что дрогнул весь бункер, до основания, затем последовал ещё один удар. Аника быстро оделась и побежала к лаборатории, где Джонни уже вскрывал сломанной ногой, как ломом, двери лаборатории.

— Ты кого-то привела за собой, — механическим голосом произнёс робот, — ещё, у меня садятся батареи. Мне нужна подзарядка.

— Я думала, что мне всё это привиделось. Я надеялась на это. Он сказал, что будет следить за мной.

— Кто?

— Какая-то крылатая тварь вылезла из желудка стального дракона и сказала, что она, точнее он — Хранитель времени и его зовут Бронислав, что он преследует какого-то преступника — путешественника во времени Лоренса. Я, конечно, не поверила ему. Лоренс связался со мной на мысленном канале связи, телепатически. Я что-то читала про такое. Честно говоря, я решила, что просто немного спятила.

— Похоже, что нет. Чтобы пробить дверь из комбинированной брони с керамикой ему потребуется немало времени, даже, если он использует алмазный бур.

— У него был какой-то меч…

— Тем более. Мы успеем сделать все дела и свалить через запасной выход.

— Вот только далеко ли мы сможем убежать от стального дракона. Он наверняка напичкан всякой аппаратурой с тепловыми сенсорами и приборами ночного видения.

— Здесь имеется особая техника на такой случай. Дорога каждая минута. Нужно обыскать в первую очередь сейфы, где Гарэд хранил бумаги.

— Этот путешественник во времени, он что-то говорил про кувшин жизни и проклятие, которое пало на них. Он спрятал его где-то в Кошачьем лесу, но я понятия не имею что это за место, где оно находится и зачем ему нужен этот кувшин жизни, который сеет за собой такие страшные проклятия. Лоренс сказал, что они нашли его на дне океана, на глубине 20 километров, в затопленном городе древней цивилизации. Наверное, Бронислав ищет этот кувшин, и, честно говоря, мне этот Кувшин и даром не нужен, я не собираюсь из-за него умирать.

— Я тоже ничего не слышал о Кошачьем лесе. Видимо, он находится на каком-то другом острове и имеет большое значение. Когда будем уходить, откроем все вентили и задвижки. Насосы ещё работаю. Всё здесь затопим.

— Ты хочешь уничтожить все результаты многолетнего труда Гарэда?

— Всё равно через три дня бактерии, которыми кишит воздух, начнут паразитировать и эволюционировать. В этом бункере родятся такие мутанты, что никакие достижения техники нам не помогут.

— Откуда же они взялись? Что здесь произошло?

— Потом разберёмся. Сгребай в сумку все бумаги, которые покажутся тебе важными.

Аника и Джонни взялись за поиски. Робот первым делом взломал все сейфы, а Аника выгребла все чертежи из шкафов и набила ими полный рюкзак. Она думала о том, что в бункере имеется солидный запас продовольствия, что, может быть, здесь даже есть плотоядные фрукты из экспериментального леса. Их вкус напоминал дыню с кислинкой. Она очень любила эти фрукты. К тому же они омолаживали тело. Плоды эти рождались раз в десять лет на хищных деревьях и стоили бешеных денег на рынках, но Гарэд не продавал их, а использовал в своих дальнейших экспериментах.

— Слава богу, что мы не нашли самого Гарэда, — думала Аника, — может быть, он ещё жив и шагает где-нибудь по горным тропам под куполом из бронированного стекла, на роботе и пьёт фруктовые коктейли из трубочки. Но кто же тогда подал сигнал бедствия. Наверное, это тот Лоренс, которого преследуют Хранители времени. Он и перенёс меня сюда, чтобы что-то показать.

— Пора уходить, — сказал Джонни, — наружная бронированная дверь уже разрезана. Я слышу скрежет суставов тысячи механических насекомых. Они расползаются по тоннелям, ищут нас.

— Куда теперь? Ты говорил о каком-то особом транспорте.

— Для этого нам нужно спуститься ещё ниже, нырнуть под воду, потому что нижние уровни затоплены океаном.

— Мда. Надеюсь сюда ещё не заползли какие-нибудь океанические многоликие гады. Всё-таки хорошо, что я захватила с собой баллон с кислородом. А как же быть с бумагами? Ведь они промокнут.

— Давай их мне. Мой корпус герметичен.

— А в него поместится ещё трёхлитровая банка с консервированными фруктами.

— Нет.

Они прошли через другую дверь, в коридор, ведущий наверх, к запасному выходу, добрались до шахты лифта. Придётся нырять. Ты хорошо плаваешь под водой? Шахта лифта довольно глубокая — метров пять. Давай руку. На дно я тебя быстро затяну, а дальше поплывёшь сама.

Затопленная шахта лифта предназначалась для наклонного перемещения грузов на специальной платформе. Джонни вскрыл двери лифта на нижнем этаже и пропустил через образовавшуюся щель Анику. Пролезть в небольшую комнатку — станцию управления лифтом, помещение для контроллёра, у него не хватило заряда батарей, и робот начал медленно погружаться дальше по шахте, ударяясь о железные балки. Аника попыталась его удержать, но он был слишком громоздким, и она не смогла бы протащить через щель, между створками дверей. Она могла только наблюдать, как робот неуклюже пытался развернуться и ухватиться клешнёй за стальной проволочный канат, как зелёный огонёк его глаза-фонарика медленно погружается в бездонную пропасть шахты лифта. В станции управления лифтом, под потолком образовалась большая воздушная яма.

Аника всплыла и сняла маску. На полу станции стояла одна из силовых установок, двигающих кабину по наклонным плоскостям — редукторная лебёдка с барабаном. Девушка думала, как поднять робота, ведь он ей не объяснил куда дальше идти и что за спасательные транспортные средства ждали её за маленькой дверью внизу, под водой, как ими управлять. Вручную поднять лифт ей сил не хватит, а электродвигатель — под водой.

— Нет времени. Позже вернусь и придумаю, как поднять робота, а сейчас нужно текать отсюда. Джонни говорил о каких-то механических насекомых. Все документы остались внутри него.

Аника на ощупь обследовала стены, нащупала ручку, толкнула дверь. Под потолком мигали лампы. Вдоль стен стояли рядами пустые бочки из под дизельного топлива, масел и смазок. Она вынырнула из воды в самом центре цеха, из смотровой канавы, выползла на бетонную дорожку, из последних сил упираясь руками, села у стены и сняла маску. В центре помещения, в которое она попала, находился какой-то треугольник, расчерченный по периметру синими полосами, а на нём стоял старый трамвай. Заржавевшие колёса стояли на обрывающихся водой рельсах. Вокруг — ряды небольших цистерн, котлов, шланги и провода. Стена, на которую она опиралась спиной — стеклянная. За ней — мастерская, кабинеты и комнаты отдыха. Там уже плавало что-то рогатое с длинным хвостом.

— Удивительно то, что освещение здесь до сих пор работает, питание, видимо, — от резервных электрогенераторов, — думала Аника, — как жаль, что всё это в скором времени будет затоплено, сгниёт и поржавеет.

Она отдохнула, сняла защитный хим. костюм и пошла по мостику, ограждённому перилами, к трамваю. На стёклах — паутины трещин. Рельсы крепились болтами к бетонным блокам, под водой. За окном табличка — «В депо», а сбоку красной краской было написано «75 тонн». Метровые «ноги», опирающиеся на тележки с четырьмя колёсами заключены в обтекаемые кожухи, каждый из которых снабжён скребами для очистки рельс от водорослей, ила и мусора.

На крыше, на железных рогатулинах покачивались два биоэлектронных глазных яблока, размером с баскетбольные мячи. Когда Аника подошла к окну, чтобы заглянуть внутрь, зрачки-видеокамеры повернулись в её сторону. Сквозь тонированные стёкла она ничего не разглядела. Двери с лязгом автоматических открылись, приглашая её войти. Девушка посмотрела в глаза трамвая, испещрённые красными капиллярами-проводами, и вошла на дрожащих ногах в салон.

Внутри оказалось довольно просторно. Высокий потолок, около сотни сидячих мест, и ещё, наверное, столько же — стоячих, судя по ручкам, свисающим с поручней. В стены вертикально встроены неоновые лампы. Под сиденьями — печки. На задней площадке, на крышу, через люк вела лестница, а с потолка, на цепи свисал судовой колокол. На спинках кресел, с обратной стороны крепились спасательные круги, с жёлтыми полосами. Здесь даже имелся небольшой флаг с восемнадцатью звёздами — последняя эмблема древней цивилизации людей. Аника села в водительское кресло и нажала какую-то кнопку на пульте управления. Двери захлопнулись, и трамвай, скрежеща колесами, покатил по рельсам, под воду и, вскоре уже летел по руслу подземной реки, виляя на виражах.

Девушка едва успела пристегнуть ремень, как трамвай круто свернул вправо, накренился и вошёл в океан. Свет фар освещал пространство перед трамваем на расстоянии не больше сотни метров, так что разглядеть в кромешной тьме не удалось, к тому же трамвай нёс её неизвестно куда на автопилоте.

— Как же тут отключается автопилот, — ломала голову Аника, — попробую-ка я это.

Она щёлкнула на панели каким-то тумблером, трамвай оторвался от рельс и начал медленно всплывать. Девушка вернула тумблер в прежнее положение, под днищем машины загудели электромагниты, но силы их не хватило, чтобы притянуть к себе трамвай. Трамвай по-прежнему шёл в автоматическом режиме, и она не рискнула больше ничего нажимать.

— Где же инструкция по вождению?

Девушка рылась в карманах прожженной фуфайки, висевшей на спинке кресла водителя, в бардачке, но нашла только пару серебряных монет. В конце концов, она решила оставить бесполезные и чреватые непредвиденными последствиями действия, подождать и посмотреть, куда принесёт её трамвай. Аника запрокинула назад голову, закрыла глаза. Весь проржавевший насквозь корпус трещал и изгибался под давление воды, каждый раз, когда трамвай опускался в ямы. За окном мелькали стаи рыб и заросли светло-зелёных водорослей.

— Да его вот-вот расплющит. Интересно, сколько уже лет этому трамваю? Видимо, несколько веков. — Думала Аника, вздрагивая всякий раз, когда металл прогибался и выгибался, а по днищу, под ногами, постукивали мелкие камешки, — выхожу на ближайшей остановке. Так и сердце остановиться может, пока доедешь.

Аника провалилась в глубокий сон и проспала двадцать часов, а когда открыла глаза, увидела надвигающуюся на неё чёрную гору, покрытую водорослями, и от удивления даже подскочила и приложила ладони к лобовому стеклу. Реснитчатые стёклоочистители отчаянно работали, сметая со стекла летящие навстречу частички разноцветных раковин и водорослей.

— Да это же — Архелон! — Воскликнула она, — морская черепаха мелового периода! Самая крупная черепаха, какие когда-либо существовали на Земле! Она наверное весит десятки тонн! Как она здесь оказалась? Или — как я здесь оказалась и куда меня опять занесло? Сколько я проспала?

Девушка упала в кресло и попыталась собраться с мыслями, восстанавливая в памяти все события произошедшие за последние три дня. Черепаха, как ни в чём ни бывало, махала, словно какая-то диковинная морская птица, крыловидными ластами. Её загнутый, как у хищной птицы, клюв был гордо задран вверх. Архелон проплыл над трамваем и исчез в темноте.

— Видимо я проспала все остановки. Куда меня несёт этот проклятый трамвай?! Хватит ли заряда батарей, чтобы вернутся назад? А если мы уже заплыли так далеко в океан, что вернутся назад, уже не смогу? Чёрт побери! Проклятье! Как я могла проспать всё?! Надо брать штурвал в свои руки и всплывать.

Однако, этого не потребовалось, поскольку двигатели трамвая заглохли, и он сам начал всплывать.

— Ну, вот. Как я и предполагала. Может, этот Бронислав вовсе не желал мне зла? Может, он действительно хотел предостеречь меня об опасности. И чего это мне взбрело в голову, бежать от него? Надо было поговорит, обсудить всё, как деловые люди. Он ведь всё-таки служит в небесных правоохранительных органах. Или как их там? Хотя, если эти Хранители времени допустили глобальную катастрофу такого масштаба, то ничто не оправдает их, скорее наоборот…

Трамвай всплывал очень долго. Аника кусала локти, представляя, какая картина предстанет у неё перед глазами, когда трамвай всплывёт. Наконец, вверху зарябили первые голубые огоньки звёзд. Как и следовало ожидать — её окружал океан. Неоновые лампы на стенах, между окнами, заметно потускнели. Печки под сиденьями затихли. Трамвай посреди Бескрайнего океана, под холодными звёздами, походил на всплывшую со дна консервную банку, с маленьким человечком внутри.

— Скоро искусственное освещение потухнет, — вздохнула Аника, — и я больше никогда не увижу света. Если только в раю.

Она почувствовала себя незначительным, маленьким существом, на крохотной планете, затерянной где-то в самом отдалённом уголке галактики, куда не доберётся ни один космический корабль.

Земля летела в открытый космос, в неизведанное. Возможно, она когда-нибудь обретёт себе новую звезду, но к тому времени уже умрут её правнуки, если они, конечно, она выживет, и у неё будут дети.

С задней площадки Аника поднялась по лестнице, на крышу трамвая, где повисли беспомощно обесточенные биоэлектронные глаза трамвая, и растянулась на холодном металле.

— Быть может, планета начала свой новый путь сквозь вселенную. Время человека прошло. Устала Земля носить на себе людей и терпеть пинки и плевки в свой адрес. Люди прожили на Земле больше двадцати тысяч лет, но так и не поняли зачем жили и к чему шли. А эти звёзды будут жить тысячи или даже миллионы лет. Земля обязательно найдёт себе новое светило, которое будет согревать её ещё двадцать тысяч лет, только жить на ней будут уже другая раса. Мы ведь даже не знаем ничего о других формах жизни во Вселенной. Мы можем только предполагать и примерять на себе фальшивую оболочку создателя. Вселенная так огромна и невообразимо прекрасна, и её никогда не охватить умом человека.

Аника сидела в позе лотоса на крыше трамвая, мечтала о будущем, прислушивалась к далёким звёздам и шёпоту волн, вдыхала ароматы морского ветра и выдыхала из груди всё, что накопилось у неё в душе за долгое время. На неё накатывалась волнами грусть, отступала и снова возвращалась с воспоминаниями, пропитанными ностальгией.

Она потеряла счёт времени.

Может быть, прошёл час или день, а может быть — неделя.

Трамвай тряхнуло, и девушка пришла в себя. Машина упёрлась в мягкий склизкий берег, свитый из водорослей, ракушек и кусочков кораллов. В воде о берега тёрлись рыбы, сдирая с себя омертвевшую пёструю кожу.

Она наткнулась на плавучий коралловый остров — окостеневшие колонии коралловых полипов. Судя по размерам, возраст этого кораллового острова мог исчисляться тысячелетия, а за это время, на нём могла зародиться новая форма жизни. Подобных плавучих островов в океане имелось множество, но такой большой она видела впервые.

— Здесь можно построить целое государство, — думала Аника, — если его ещё кто-нибудь, не построил, морские тролли, например, что вероятнее всего. Такой остров не мог остаться незамеченным.

Органическая масса или чернозём на плавучих островах образуется благодаря смерчам и тайфунам, которые в океане начали формироваться после глобальной катастрофы — великого потопа. Ветра вырывали из последних островков суши на планете корни деревьев и разбрасывали их по океану.

Деревья, благодаря своим корням и содержанию в нём воздуха, путешествовали по океану годами, как метеориты в космосе, сталкивались и образовывали плавающие острова, со своим маленьким мирком. Если такому островку удавалось выжить в самом зародыше, в первую сотню лет, и его не съедали те же тайфуны и смерчи, то остров разрастался и набирал свою силу. На нём зарождалась новая жизнь, вроде учёных кальмаров или прямоходящих рыб, которые потом эволюционировали до морских троллей и занимались морской охотой и земледелием — выращивали овощи и пальмы на своих грядках.

Путь от Кошачьего леса до Лунного дерева

Песчано-ракушечный пляж, с долей кварцевого песка и ракушечника, блестел в свете звёзд, как серебряная монета. Такие пляжи образовывались в Бескрайнем океане повсеместно, поскольку ракушек наплодилось столько, что из них можно было строить целые замки. Волны выбрасывали на берег порою 3 — метровые раковины ракушек и со временем разбивали их в пыль.

Аника дёрнула за аварийный рычаг, открывающий двери трамвая, и спрыгнула на берег. За песчаным побережьем начинались поля из морских губок. С недавних пор эти многоклеточные животные, доселе ведущие прикреплённый образ жизни, начли выползать на берега и размножаться половым путём. На родном острове девушки тоже имелись подобные существа, и фермеры вели с ними отчаянную борьбу, однако эти паразиты обладали высокой способностью к регенерации, пускали под землю корни и уже спустя неделю вырастали до прежних размеров.

Питались они как соками культурных растений, так и насекомыми, а порою даже — более сложными организмами, например, человеческими детёнышами, заигравшимися в саду в пиратов. Губки обвивали хрупкие тела насекомых или детишек своими жгутиками и засасывали в себя, после чего долго переваривали. Хотя эти паразиты приносили и кое-какую пользу — вырабатывали биологически активные вещества, содержащиеся в их слюне, после плотного обеда, которые монахи-лекари использовали в приготовлении волшебных всеисцеляющих эликсиров.

Аника, окинув взглядом распростёршееся перед ней поле губок, благоразумно решила обойти его, вдоль берега. Песчано-ракушечный берег плавно перетекал в галечный, склоны его становились круче, а губок — меньше. Аника поднялась на самую высокую точку берега, откуда она смогла увидеть прибитый волнами к зарослям кораллов трамвай, губочное поле и лес, простирающийся за ним. Никаких следов пребывания на острове людей или каких-либо других разумных или даже живых существ пока не наблюдалось, и это показалось ей странным.

— Что-то не так на этом острове, — подумала она, — слишком тихо. Никаких плотоядных насекомых, ходячих рыб, вообще никаких признаков жизни, даже следов нет.

Аника вошла в тропический лес. Толстые деревья, видимо, баобабы, кофейные деревья, лианы, заросли тростника — всё смешалось в одну непроходимую зелёную массу. Исследование острова значительно замедляли раффлезии — ещё одни нелицеприятные твари, которых приходилось обходить сторон, отклоняясь от курса.

Раффлезии вообще не были похожи на обычные растения: ни стебля, ни листьев, ни даже — корней. Они получали все питательные вещества из организма, на котором паразитировали, будь то человек, кит или дерево, высасывали из него все соки, и могли месяцами сидеть где-нибудь в засаде, поджидая свою жертву. Обычно они селились на суше колониями, эти места все знали и обходили их стороной. Поселения раффлезий даже отмечали иногда на топографических картах безрассудные исследователи заморских берегов.

Но и от раффлезий имелась некоторая польза, потому их не истребляли никогда полностью. Их красновато-коричневые цветки, с голубыми вкраплениями и запахом гниющего мяса, использовали в зелеварении и их продавали на рынках за большие деньги, поскольку созревание бутонов длилось порою по 6 месяцев, а цветение — всего 2—3 дня.

Плоды раффлезий использовали, как гранаты. В них содержался горючий газ, который при взаимодействии с воздухом загорался. Разлетающиеся во все стороны шипы ранили всё живое вокруг на расстоянии сотни метров.

— Здесь довольно много этих плодов, — подумала Аника, — после того, как выберусь с этого острова, вернусь на нём на катере и набью ими полный трюм. Было бы неплохо, если на этом острове окажется родник или лучше — целое озеро, — Шорты, сапоги, плащ — всё перепачкалось пылью и солидолом, — искупаться бы не мешало, смыть запах и бактерии, которые я принесла с собой из бункера. Надеюсь, перепаду температур на этом острове не очень большие, и я проживу ещё хоть денёчек.

Спустя час блужданий по дебрям сказочного леса, начали попадаться кристальной чистоты, аквамариновые столбики, похожие на сталагмиты, только с ровными гранями, как будто они откололись от метеорита, пролетающего мимо Земли, и вонзились в неё. Одни кристаллы — бледно-голубые, другие небесно-голубые. Аника заворожено всматривалась в них, как будто надеясь что-то увидеть внутри или кого-то, но видела только застывшие пузырьки газа, в форме снежинок и звёзд.

— Что это за штуковины? Как они здесь оказались? Может это — драгоценные камни? Если их здесь так много, то вряд ли они будут представлять какую-то ценность. Обязательно надо будет позже вернуться сюда и взять на анализы эти кристаллы. Может, их можно как-то использовать в механике. Ветер поднимается. Этого мне ещё не хватало. Надо срочно искать какое-то укрытие и придумать какую-нибудь ёмкость для сбора воды, если пойдёт дождь.

Ветер принёс с собой запахи палёной шерсти и страшные нечеловеческие крики. Вместо того чтобы бежать, как можно дальше отсюда девушка, как обычно, бросилась навстречу опасности. Как ни странно именно такая тенденция всегда спасала её. Она появлялась всегда в нужное время и в нужном месте, что для других показалось бы абсурдным или даже сумасбродным, однако, Аника бежала на крики, продираясь через заросли тростника и чёрные лианы, опутавшие лес.

Чем дальше она бежала, тем отчётливее понимала, что бежать ей следовало в противоположную сторону — впереди бушевал настоящий огненный смерч. Множество пожаров сползлись в один и образовали огненный столб, затягивающий в себя всё на своём пути. Потоки алого и голубого пламени ввинчивались по спирали от земли над деревьями на высоту километров в десять. Всё, что попадало внутрь воронки моментально растворялось, не оставляя даже пепла, плавились даже камни. Смерч трещал, гудел и вился, подобно волчку.

— Пожар в тропических джунглях! — Изумилась Аника, — да здесь влажность 100%. Это явно дело рук человека.

Девушка добежала до выжженной огненным смерчем дымящейся поляны и увидела привязанного лианами к дерево, высоко над землёй, дикого голубого кота. Лианы душили его, сжимали шею, так что трещали кости. Он не мог больше кричать, а только хрипел. Аника обхватила руками и ногами дерево и полезла по стволу вверх, добравшись до места, где был распят кот, она уселась на ветку, достала из сапога кинжал, украшенный цветами и листьями, из серебристо-белого палладия, и разрезала сжимавшие его тиски. Кот полетел вниз, перекувыркнулся в полёте два раза и приземлился на все четыре конечности. Аника спустилась в несколько прыжков с дерева.

Большие заострённые уши кота повисли. Высокие грациозные лапы уже не могли держать его. Густая и шелковистая шерсть, серо-голубого цвета, с серебристым отливом, слиплась от крови. Большие светло-зелёные глаза слегка приоткрыты. В них угасала жизнь. Тело лежало в неестественном положении. Позвоночник сломан. Шансов выхить у него не было.

— Кто это сделал? — Спросила она кота, склонившись над умирающим.

— Ведьмы, — прокряхтел кот из последних сил, — они напали на наш остров.

— Зачем? Что им надо от вас?

— Кувшин жизни. Они каким-то образом узнали, что он спрятан в нашем лесу.

— Что это за Кувшин жизни? И зачем он им понадобился?

— Ты должна добраться до него раньше ведьм, иначе всё живое на Земле, лет через сто погибнет. Кувшин жизни — это металлический герметичный контейнер, стальная запаянная капсула, с жёлтым треугольником.

— Почему через сто лет? И где его искать?

— Он спрятан на самом нижнем тоннеле заброшенной каменоломни. Мы когда-то добывали там кристаллы.

— Кристаллы? Для чего? Что это за кристаллы? В роде тех, что недалеко отсюда? Что внутри этой капсулы?

— Тебе не нужно знать, что внутри Кувшина жизни. Ты должна его доставить в город людей, уберечь от ведьм.

И умер бедный кот. Аника даже не успела спросить, как его зовут, чтобы вырезать на коре дерева, у корней которого она его похоронила, поэтому написала:

«Перед тобою — вечность, но и наш настанет час, и безмерность, бесконечность станет общим и для нас».

Огненный смерч погас. Аника сидела у дымящегося пепелища, над могилой кота — небольшой холмик из камней и думала, что ей делать дальше и где искать эту каменоломню.

— Бежать с острова мне всё равно некуда. Может, в этой каменоломне я найду, чем зарядить аккумуляторы трамвая? Интересно, что за кристаллы добывали там коты и зачем им эти камни? Во всяком случае, стоит быть осторожнее.

Эти ведьмы, насколько она знала. Могут превращаться в кого угодно, если мыслительные способности этого существа позволяли мыслить адекватно. Ведьмы использовали волосы, ногти, костный порошок того, в кого намеревались обратиться, а дальше стоило подождать сутки, прежде чем, их кости, внутренние органы, кожа поменяются, вырастет шерсть. Они могут превращаться в тех же котов, только запах своего смердящего тела они скрыть не могут.

Ведьмы никогда не обращают внимания на свой внешний вид. Это новая раса, рожденная океаном около тысячи лет назад. Ростом они все — не меньше 5 метров и носят только оборванные плащи, но могут ходить вовсе голыми. Продолжительность их жизни вдвое больше человека, а выживаемость и сила превосходят во много раз.

Под волосом у них имеются жабры, с помощью которых они могут по нескольку часов находиться под водой и плавать от одного острова к другому. Из пузырей морских монстров они готовят ядовитые кислотные бомбы и нападают на острова, заселённые другими расами. Они не трогают разве что человека, видимо, потому что не смогут поравняться с его технологиями, защищающими города и деревни.

Похоронив неизвестного кота, Аника почувствовала слабость. Три дня она уже ничего не ела. В животе урчало. Звёзды на чёрном куполе неба медленно плыли над головой, над деревьями, над облаками, в миллиардах километрах от неё, но всё же дарили ей немного света в тёплую августовскую ночь. Подумав, Аника решила идти назад, к океану.

— Может, удастся поймать рыбу. Рыбаки ведь в нашем городе как-то ловят на гарпуны, остроги удилища значит и у меня получится. Можно сделать даже крючок из раковины какого-нибудь моллюска и накапать в джунглях червей или устроить из прутьев запруду в какой-нибудь заводи. Неплохо было бы, конечно, сейчас — сеть. Стоит пройтись по берегу; море иногда выбрасывает на сушу полезные вещи. Ещё бы — фонарик или — лампу на худой конец, — вздохнула Аника, балансируя на скользком поваленном дереве, — тогда можно даже жить на этом острове. Здесь — тихо, спокойно, никаких троллей и чудовищных моллюсков — мутантов. Здесь живут голубые коты. Или, может, их всех уже перебили ведьмы?

Аника остановилась у папоротника, стрельчатые листья которого нависали над ней. Стебли покрыты иголками. Она знала, что листья этого растения ядовиты, а отжатый растительный яд, безвредный для человека, можно использовать в рыбалке. Пять капель сока этого растения могли парализовать на пару часов даже небольшого кита, либо мелко нарезать и раскидать на тихой воде, во время штиля, так делали некоторые ленивые рыбаки в порту Грингарда, и уже через несколько минут собирали всплывшую кверху брюхом отравленную рыбу.

А для временного поддержания сил девушка нарвала стеблей кустарника аксакула и, пока добиралась до побережья, где оставила трамвай, жевала эти стебли. Они были безвкусными, но давали много энергии. Аника шла по побережью, пока совсем не выбилась из сил, потом упала на пока ещё тёплый песок и раскинула руки и ноги в стороны, как морская звезда.

Тяжёлые ртутные волны накатывались с шумом на берег и обрушивались пеной. На горизонте Бескрайний океан сливался с таким же чёрным небом в одно целое. Плотный свежий ветер дул с океана в лицо, высушил на коже пот, и сделал её тело лёгким. Где-то далеко кричали птицы. Чайки уже давно вымерли. Теперь в вечной тьме, воцарившейся на Земле, охотились только хищные птицы. Аника закрыла глаза. Шум прибоя, листвы, песка — потоки звуков слились, нахлынули на неё волной и превратились в её ушах музыку, летящую над бесконечным миром. Ей хотелось и плакать, и петь одновременно.

— А голубой кот сейчас лежит там, под кучкой камней, — думала девушка, — он никогда больше не увидит моря, только глухую, сырую землю. Если я не выберусь с острова, если не найду завтра воду, если меня не сожрёт ночью, пока я буду спать, какой-нибудь морской тролль… Слишком много если нависло надо мной. Если ветер не утихнет, то меня унесёт во сне.

Но ей было всё равно. Спокойствие и безмятежность, которые навевал ей океан, оказались сильнее чувство страха, инстинкта самосохранения. Она слишком устала бороться с океаном и его стихиями. Она слишком слаба. Слишком ничтожна в сравнении с этим совершенным монстром. Ни один механизм, ни одна машина, созданная ею или другим человеком, не сравниться мощью океана, с его непоколебимым спокойствием, гармонией и равнодушием.

Когда она открыла глаза, на небе светили всё те же холодные, равнодушные звёзды. Ветер сгибал пальмы и поднимал волны высотою уже метра. Девушка поднялась, отряхнулась от песка и увидела тёмную фигуру человека, вышедшего из волны. Она протёрла глаза, размышляя — не привиделось ли ей это, — нет, в самом деле, из океана вышел, не совсем человек — киборг мистер Джонни собственной персоны. От удивления и радости у неё округлились глаза, и девушка, с криками побежала к океану, выбрасывающему на берег клочья пены и зелёные пучки тины.

— Ты как тут оказался?! — Кричала она, стараясь пересилить яростный шум прибоя, — как ты добрался до острова?! Как нашёл меня?!

— Найти тебя труда не составило, — холодно ответил робот, — рельсы под водой выходят прямиком к этому острову.

— Как же ты выбрался из шахты лифта?

— У меня включился резервный источник питания. Почему ты не подождала меня? Я шёл по дну океана 28 часов!

Я думала, что ты уже откинулся, — удивлённо ответила Аника, — ты же сам сказал. Что у тебя батареи сдохли.

— Что-то я такого не помню.

— Как это не помнишь?! Ты же — робот! Ты не можешь не помнить.

— И что с того? Если бы я записывал на жёсткий диск всё, что говорю, и всё что происходит вокруг, то у меня бы микросхему давно бы поплавились от перенапряжения.

— Поплавились? И это ты мне говоришь? Пока тебя не было, тут такое произошло…!

— Оказывается, этот Кувшин жизни — никакой не кувшин, а запаянная герметичная капсула и спрятана на этом острове в старой каменоломне. У тебя должна быть карта острова, если рельсы ведут сюда.

— Сейчас не время изучать документы и чертежи. На это уйдёт уйма времени. Надвигается шторм.

— Что же ты предлагаешь?

— Я видел здесь неподалёку, в километре отсюда разбитый корабль. Скорее всего, это ледокол древней цивилизации. Переждём там шторм. Он настолько огромный, что ему никакая буря не страшна, даже на берегу. Он просто — колоссальных размеров. Никогда таких не видел. Прям — ноев ковчег.

Борясь с ветром, Аника побежала вслед за Джонни, но далеко не продвинулась — ветер уже сбивал её с ног, и она уже подумывала свернуть и пойти лесом, но робот подхватил её на руки побежал со всей скоростью, на которую были способные его шарнирно-пружинные ноги.

Корпус судна, бочкообразной формы, утонул задней частью в песке, а в передней части зияла пробоина. Нос корабля усилен ледовым поясом. Ледокол действительно оказался просто колоссальных размеров метров 500 — в длину, и 100 — в ширину. 18 этажей и девять дизельных двигателей.

Кроме того Аника нашла наконец фонарик на литиевом перезаряжаемом аккумуляторе и отдала его на зарядку роботу.

Через пробоину в корпусе ледокола «Торн 12/34/7» Аника и Джонни пробрались в трюм. Двойной корпус, изготовленный из высокопрочной стали АК-34, из неё в 8 веке до н. э. о. изготавливали глубоководные аппараты, выдерживающие давление до 120 кгс/мм2, удары клешней и щупалец глубоководных монстров. Такой корпус не смогла бы прогрызть ни одна саблезубая крыса, какими бы мощными ни были её челюсти. Тем не менее в ледовом поясе, высотою 10 метров и толщиною 90 мм, зияла огромная пробоина, а куски металла выгнуты наружу, как лепестки цветка. Миллиметровый слой синей краски, уменьшающий трение, местами осыпался.

— Этот корабль простоял здесь не меньше 8 веков, — заметил Джонни.

— Что за морское чудовище могло сделать такую дырень? — Изумилась Аника.

— Боюсь даже предположить, — ответил робот, — этот корабль способен разламывать на своём пути лёд толщиною метров в 5, но он не может развить хорошую скорость чтобы уйти от морских монстров. Похоже, когда все снега и льды на северном полюсе растаяли, этот корабль оказался не слишком проворным, а прогрызть или выломать дыру в корпусе — всего лишь вопрос времени.

— Да, я слышала от рыбаков в порту Грингарда, что иногда лучше просто бросать все сети, пушки и улепётывать на всей скорости, которую способен развить катер.

— Океан стал слишком силён. Если мы не придумаем что-то кардинальное, что изменит ситуацию на планете, то рано или поздно люди вымрут, как ушли в небытиё цивилизации людей до нашей.

— Мне кажется, что этот кувшин жизни играет очень важную роль во всей этой игре, если новая раса ведьм, порожденная океаном, охотится за ним, а из космоса заявились сами Хранители времени.

— Если о нём узнают другие расы, живущие на других островах, то начнётся новая мировая война. Что в этой капсуле такого ценного?

— У меня нет совершенно никаких версий по этому поводу. Разве голубой кот тебе ничего не рассказал про него?

— Нет, он не успел. Скорее всего, ведьмы перебили всех котов на этом острове, чтобы информация не распространялась.

Они перелезли по проржавевшим балками от внешнего к внутреннему корпусу корабля, между которыми расположились цистерны — водный балласт, уравновешивающий судно, и попали в узкий водонепроницаемый отсек, служащий для разделения помещений. Он предназначался для просачивания газов из цистерн и частично заполнен хлопковыми волокнами, кокосовыми очистками соломой и прочим органическим мусором.

В случае повреждения обшивки этот узкий отсек мог спасти корабль от полного затопление, что и случилось на этом корабле. Они пробирались через мусор по этому страховочному отсеку, пока не добрались до люка бронированного люка, заржавевшего и наглухо запертого. Джонни налёг на запорный вентиль и, скрепя сочленениями, рывками, открутил его. Аника вошла первой в первый водонепроницаемый, изолированный от других отсек поперечными переборками.

Всего на корабле имелось 18 таких отсеков, 19 этажей и 14 палуб 1555 кают, в каждой из них имелось радио, телефонная связь с командным пунктом, снабжённым спутниковой системой.

По дугообразному коридору с уклоном вперёд на 30 градусов, держась за поручни, они спустились в кают-компанию. Железные стулья, с деревянными сиденьями и столы все сгрудились в одном углу. Повсюду — осколки керамические и стеклянные осколки посуды, деревянные шкафы разбиты в щепки, как будто их использовали для самообороны, но человеческих останков они нигде не обнаружили, и это радовало, поскольку не хотелось спать на корабле, вместе с мертвецами.

Джонни остановился в кают-компании и не захотел идти дальше, ведь койка ему была не нужна, Аника же отправилась исследовать жуткий корабль, построенный 8 веков назад древней цивилизацией людей. Многие аппараты в командном пункте управления — на капитанском мостике ей оказались непонятны. Всё сломано, заржавело и покрылось сантиметровым слоем пыли и паутины. На палубе выросли небольшие деревца, а в корабельных снастях, спасательных лодках устроили гнёзда птицы.

С палубы, через будку, по лестнице Аника спустилась в трюм №2. Здесь расположились рядами каюты, а за ними, дальше — тренировочный зал и даже волейбольная площадка и небольшой бассейн с пожелтевшей водой, со слоем тины на поверхности. Принимать здесь ванну девушка не решилась, но нашла воду и помылась прямо в одной из кают.

Санузел, телевизоры и радио естественно не работали, и девушка могла только предполагать, что за стеклянные ящики стояли на подставках, углах кают. Она некоторое время полежала пахнущей грибами верхней койке, долго ворочалась, прислушиваясь к звукам за бортом, и в конце концов, не вытерпела этой могильной тишины, пыли, грязи и пропитанного траурностью воздуха, и пошла дальше осматривать корабль, в надежде найти что-нибудь полезное. Все остальные каюты оказались одноместными и ещё более тесными, сырыми и мрачными.

— Может, здесь найдётся что-нибудь из оборудования, чем можно зарядить аккумуляторы трамвая или заменить их, — думала она.

Судя по схеме, висевшей на стене, она заключила, что моторный отсек, с энергетическими установки, находится где-то ниже, в задней части ледокола, под трюмами 7 и 8, но попасть туда не смога — двери оказались наглухо заперты. Она уже собиралась идти за помощью к Джонни, когда услышала голоса за дверью. Говорили довольно громко, так что девушка услышала отчётливо слова, даже через бронированную дверь. Голоса оказались нечеловеческими. Они переходили с шипения на стрёкот.

— Нужно уносить отсюда Кувшин жизни, как можно скорее. Хранители времени скоро узнают, что она — уже в наших руках.

— Они не ничего не знают. Возьми себя в руки. Нам ещё твоей паники здесь не хватало. Город Лир — сейчас неподходящее место для капсулы.

— Неподходящее место? Ты считаешь, что твои руки — надёжнее, чем наш город, защищённый водяной сферой?

— Водяная сфера, если ты не знала, не остановит Хранителей, и если они пойдут штурмом на наш остров, то не в одиночку. Их уже будет гораздо больше. Мы просто обязаны воспользоваться капсулой здесь и сейчас, пока не поздно. Мы должны впитать в себя силу, заключённую в ней.

— Да ты с ума сошла! Ты даже не знаешь, что это за сила, выдержит ли её твоё тело и сможешь ли ты ею управлять. Нужно доставить её в город Лир. Королева знает, что делать, а мы получим обещанную награду.

Не дожидаясь окончания спора, Аника побежала в кают-компанию — сообщить Джонни обо всём и решить, что делать дальше. Поднявшись по лестнице на палубу, она увидела, рядом с кораблём, на берегу стального дракона, а над ним — зависшего в воздухе Хранителя. Дрожащие от ярости скулы не его бледном лице были напряжены, а крылья будто, два ножа рассекали дрожащий воздух. Бронсислав обнажил трёхметровый меч, полетел на девушку. Перья на крыльях рассекли воздух на дорожки.

Она успела добежать до двери, ведущей в трюм №1, где, в кают-компании всё это время Джонни изучал учёные бумаги и чертежи биоинженера Гарэда Мэрлоу, и заперерла металлическую дверь, провернув запорный вентиль на 180 градусов.

— Хранитель! — Крикнула она подскочившему с пола роботу, переводя дыхание, — кувшин жизни! Ведьмы!

— Что ведьмы? Что Хранитель? Что кувшин жизни? — переспросил киборг, нервно постукивая зубами. яснее можно?

— Они все уже здесь!

— Тогда бежим отсюда. И как можно скорее. Под воду.

— Но нужно забрать капсулу.

— Капсулу? — снова переспросил Джонни, приглушённым механическим голосом, — зачем?

— Нет времени объяснять. Бежим.

— Куда ты собралась бежать?

— Пока ты тут сидел, я изучила схему корабля. Большая его часть находится под водой — в песке и иле. На корабле есть запасные выходы и иллюминаторы. На корме они все выходят в океан.

— А капсула где?

— Она — в моторном отсеке, у ведьм, — говорила на бегу Аника, пока Джонни запирал за ними одну дверь за другой, — ведьмы уже нашли её раньше нас.

— Эти двери на некоторое время задержат Хранителя, но в дальнейшем нам долго не удастся скрываться от них. Рано или поздно они всё равно найдут нас, ничто не спасёт нас, если мы станем носителями Кувшина жизни, и Хранитель уже будет не один.

— У нас хотя бы будет шанс спасти последних выживших людей, и, может, даже возродить цивилизацию. Очистим острова от океанической мерзости и построим на них форпосты. Если эта капсула действительно так всем нужна, то она обладает большой силой и не должна попасть ни в руки в ведьм, ни другой расы, ни Хранителям.

— Надеюсь, что всё будет так, как ты говоришь, — заключил Джонни, запирая последнюю дверь, они уже находились у двери, за которой начинался моторный отсек, — ещё мне необходима подзарядка, а для трамвая — новые аккумуляторы, — мы не успеем зарядить и их тоже.

— Быстрее открывай эту чёртову дверь! — прошипела Аника, зажимая уши руками и морщась.

Скрежет разрезаемого мечом металла доносился до их ушей, как звуки скрежета когтей по стеклу. Дверь распахнулась, и перед ними открылся дизельный отсек — мощная энергетическая установка, баки с дизельным топливом. Многие из них оказались полными. Ведьм уже скрылись. Они обогнули дизельные агрегаты по мостикам, ограждённым поручнями, добрались до подсобного помещения — комната механика, через неё — в инструментальные мини-цеха, где и встретили ведьм.

Множество голубых глаз на их больших лицах, великанский размер и плавники на руках изумили Анику, и от необычайного зрелища даже на мгновение застыла. От них пахло морем и рыбой. Полы плащей волочились за ними. Последняя дверь, через которую они собирались выйти, оказалась запертой снаружи.

Ведьмы скинули капюшоны плащей, обнажив голубые вены, вздувшиеся от досады и злости. Робот, не медля, бросился на ведьма, стоявшую к ней спиной. Она упала. Аника подхватила покатившуюся в её сторону капсулу. Пока ведьмы соображали, что произошло, Джонни уже выскочил из инструментального отсека, а Аника заперла дверь и крутанула запорный вентиль.

— Нужно быстрее уходить, — сказал Джонни, — у нас не больше минуты, пока ведьмы не обратятся за своими ведьмиными штучками.

— О чём ты? — Спросила Аника на бегу, — какие ещё ведьмины штучки?

— Чёрная магия. Двери для них — не преграда. Они могут проходить и сквозь них.

— Как это так? Как призраки что ли?

— Они могут просто вызвать из другого мира демонов, которые в считанные секунды превратят нас в прах, но для прочтения заклятий им нужно некоторое время.

— Я никогда не слышала о демонах? Откуда ты это всё знаешь? И про ведьм?

— Пока ты спала и гуляла по кораблю, я, между прочим, делом был занят — изучал дневник Гарэда. В нём описаны не только демоны и ведьмы, но многие обитатели океана. Он ведёт их классификацию уже 15 лет.

— Он никогда не показывал мне свой дневник. Хранил его в сейфе. Только вот почему?

— Видимо, хотел тебя уберечь от всего этого ужаса.

— Ну, не знаю. Мне, кажется, что лучше смотреть опасности в лицо и знать своего противника, своих соседей по островам на нашей родной планете, чем встретится с ними вот так.

— Пока Хранитель будет разбираться с этими ведьмами, может быть, мы успеем уйти.

— Не успеем. Трамвай слишком далеко. На нём — севшие аккумуляторы, а здесь всё заржавело и неисправно, к тому же двигатели — дизельные, а в трамвае — электропривод.

— Но здесь ведь должен быть какой-то источник питания, стартер, хоть что-то. Надо хотя бы попытаться.

— Что попытаться? Оглянись? Что ты видишь? Бочки с дизельным топливом, ржавые трубы. Надо смотреть правде в лицо. Мы не успеем уйти.

— Что же ты предлагаешь? Всё здесь взорвать?

— Нет у меня другое предложение — вскроем эту капсулу.

Некоторое время они молчали. Слушая грохот, доносящийся из других отсеков, вопли ведьм, ещё какие-то странные, нечеловеческие крики, рёв, скрежет металла. Пол и стены дрожали. Джонни взял у Аники капсулу, осмотрел её. На кончике указательного пальца правой руки-клешни робота вспыхнул красный огонёк лазера. Сфокусированный лазерный луч, управляемый биоэлектронным мозгом киборга, расплавил металл Кувшина жизни, образовав едва заметный рез по окружности жёлтой капсулы.

Джонни так и замер, с капсулой в руках, у него сел заряд аварийного источника питания, не дорезал биметаллическую капсулу, из свинца, покрытого слоем жёлтой латуни. Лазер высокой мощности израсходовал полностью его запасные батареи. Аника вытащила капсулу из его клешни и отломала недорезанную часть цилиндра, стянутого тремя тонкими титановыми кольцами.

В капсуле плясал и искрил огонь алого цвета, но он не обжёг девушке лицо, а напротив — охладил, прояснил, очистил её разум. Аника долго смотрела на огонь — самый древний во вселенной источник природной энергии. Он, словно живой, приобретал разные формы и распадался и снова формировал из себя черты каких-то до боли знакомых лиц. Огонь успокаивал её, растворял в себе её мысли, в вечности, завораживал и согревал душу, сжимал её сердце и разжимал, словно играя с ней, пробуя на вкус, просачиваясь через ноздри, рот, уши, поры в коже.

Такой прекрасный, неповторимый и бесконечный, как вся вселенная, с её звёздами, пульсарами, белыми карликами, жаркий, нежный и всезаполняющий собой и растворяющий в себе огонь.

Аника чувствовала, как на душе у неё становится легко и светло, тело — невесомым, а движение — молниеносными, а потом её внезапно переполнило до краёв чувство радости, восторга, такого сильного, что все мысли вмиг растворились. Аника чувствовала свет звёзд в инфракрасном спектре, лучи света проникали сквозь толщу стали ледокола и пронзали её тело. Её ноги, облачённые в кожаные сапоги, стянутые множеством ремешков, оторвались от пола. Жилы — золотые нити в её сердце дрожали. Она светилась. Опустошённая капсула выпала у неё из рук и покатилась, звеня по полу в темноту.

Девушка собралась с мыслями, вспомнила, кто она есть, что её ждут дома друзья и родные, очнулась от нахлынувшей на неё эйфории и мягко приземлилась. Теперь она смотрела на мир совсем другими глазами, и это чувство было для неё новым, незнакомым, чужим и пугающим, словно пришедшим из глубин самой бездны — из космоса. Оттуда пришёл страх, чудовищный и уродливый.

Она окончательно пришла в себя, но было уже поздно. Хранитель бросил затупившийся меч, с алмазным напылением и выломал методичными ударами кулаков стальную дверь отсека, где она находилась.

Разросшийся до вселенских масштабов, отрезвляющий страх в груди девушки начал быстро сжиматься, уступая место кроваво-красному, опьяняющему адреналину, наполняя её кувшин жизни чувствами непобедимости, всесилия и всемогущества.

Дальнейшие её действия самозащиты оказались настолько быстрыми, что ненатренированный мозг не успевал воспринимать, запоминать — отпечатываться в электрически возбуждаемых клетках, которые обрабатывали, хранили и передавали информацию от её мышц и нервных окончаний в костях, сухожилиях, мышцах, коже. Все 85 миллиардов нейронов в её головном мозге работали в автоматическом режиме, на подсознательном 783 миллионном уровне.

Нейроны соединялись один с другим, формируя новую нейронную сеть. Ионы испускали и распространяли сигналы по этой нейронной сети, генерировали электрический заряд, движущийся по телу нейрона.

Только видеокамеры киборга, стоявшего между Аникой и Брониславом, видели битву двух организмов, высшего порядка, при 500 — кратном замедлении восприятия, питаясь остаточным зарядом в разряженных аккумуляторах аварийного питания. В воздухе мелькали меч, гаечные ключи, обломки арматуры, вырванные из корпуса корабля. Искра воспламенила дорожку керосина, протянувшуюся из дыры, пробитой в топливном баке.

Заработали поршни дизельного двигателя внутреннего сгорания, зарычал двигатель ледокола «Торн 12/34/7», молчавший 8 столетий, заработал правый вал, закрутился 7 — лопастной гребной винт со скоростью 300 оборотов в минуту, и 50 000 тонный ледокол ушёл навсегда под водой, где взорвался, разбросав осколки металла по океану на многие километры вокруг, но Аники на нём уже не было.

Она бежала по берегу к трамваю, со скорость пули, надеясь успеть уйти как можно дальше и глубже в океан на нём, до прибытия других Хранителей времени на чёрных стальных драконах. Известие о поражении Хранителя в битве с человеком разлетелось между мирами очень быстро и на Землю отправили ещё двух Хранителей, чтобы раз и навсегда разобраться с этим делом и стереть остатки цивилизации человека с этой планеты. Узнали об этом и ведьмы, с острова Лир и отправили к Грингарду свой отряд — целую эскадру парусников, с могущественными магами на борту. Ледяную стену, окружившую город.

Вырвав одной рукой крышку в полу, под которой располагался аккумулятор трамвая, Аника взялась руками за электроды: правой рукой — за анод, а левой — за катод, сконцентрировала всю энергию в ладонях; зажглись неоновые лампы на стенах; ожили биоэлетронные глаза на железных рогатулинах, на крыше трамвая.

Аника села в водительское кресло, запустила электродвигатели, и трамвай тронулся. Вода за стёклами быстро поднималась, и скоро она уже была на глубине 20 километров, на автомобильной свалке, в пригороде затопленного мегаполиса, где Хранители времени не смогут найти её. Девушка решила отсидеться пару дней в тихом месте, а потом двинутся на юг — в родной город Грингард. Она чувствовала, что людям необходима её защита и поддержка. Ледяная стена таяла, и лучники уже не могли сдерживать подвозимые буры, укреплённые тросами на плотах, из нескольких слоёв брёвен. Её ждали дома друзья и родные.

— Примут ли они меня, как прежде, — думала Аника, — такой, какой я была всегда. Признают ли меня своей? Признают ли вообще человеком? Нет, они не поймут. Сожгут меня на костре, как сжигали ведьм, во времена голода и болезней. Они не должны знать о силе, которую я обрела, выпив святого огня из Кувшина жизни. По крайней мере, до тех пор, пока не наступит решающая битва и уже будет всё равно — кто есть кто. Жаль только то, что мы потеряли такого смелого, благородного робота.

Высотометр на приборной доске управления показывал 18905 метров ниже уровня океана. Индукционный спидометр замер на отметке 0. Двигатель заглох и стало так тихо, что Аника слышала своё учащённо бьющееся сердце.

— Если в груди моей ещё бьётся сердце, если в жилах ещё течёт кровь, значит, я всё ещё жива.

Эта простая мысль наполняла её радостью. Девушка светилась во мраке безысходности — перед ней, за окном простирался огромный город, могильник, с миллионами похороненных в нём людей. Холод пробирался под плащ, и она надела прожженную ватную фуфайку, висящую сзади, на спинке кресла водителя, щёлкнула тумблер, со знаком солнышко, — фары погасли. Уровень масла в редукторе — в норме, давление — в норме, указатель уровня заряда аккумуляторных батарей на электромагнитном вольтметре заполз за отметку 3000 мкА. Стрелка на гироскопическом приборе колебалась между 3 и 4 градусами наклона.

— При таких показателях приборов, — подумала Аника, — трамвай может и взлететь.

Указатель температуры охлаждающей жидкости — в норме, температура в салоне — 13 градусов выше 0. Изучая приборную панель управления, Аника заметила клавиши климат — контроля, нажала на +, — заработали печки под сиденьями, и уже спустя 15 минут в трамвае стало тепло, как под тёплым июньским солнышком, которого она уже не видела двадцать лет. Девушка понизила яркость освещения неоновых ламп в салоне и подсветки приборов. Пуговицы из янтаря, с застывшими в них паучками, на плаще, под ватной фуфайка мерцали в голубом свете диодов. Здесь даже имелась функция подогрева сиденья, но этого ей уже не требовалось. Она откинулась на спинку водительского кресла и погрузилась в свои мысли.

Автоморг вокруг неё раскинулся на десятки километров, как будто исковерканные, сгоревшие после ДТП, списанные машины, тракторы, бульдозеры, фуры свозили сюда со всего мира на перепродажу, для разборки на запчасти или утилизацию, и — под пресс, в брикеты. Трамвай стоял под навесом сгрудившихся в кучу подъёмных кранов, между балок которых неспешно проплывали рыбки, с красно-жёлтыми хвостами. Здесь покоились трупы десятков миллионов машин. По близости видимо находился какой-то гидрометаллургический завод, где всё это переплавляли в печи.

— Сколько же здесь машин! — Изумилась Аника, — Боже мой! Может быть, Хранители времени правы, в том, что возрождать человеческую цивилизацию — большая ошибка. Но ведь мы хотим жить. Все живые существа хотят жить и борются за право стоять под солнцем. Но и солнца-то уже нет. За что же нам бороться?

Аника плыла меж складированных штабелями и сгрудившимися беспорядочно в кучи машинами, — ни одного механизма, похожего на тот, которым управляла она, нигде не обнаружилось. До конца свалки она так и не добралась — целый город мёртвых машин. Она кожей исходящий отовсюду замогильный холод, и леденящий ужас сковывал движения правой руки, управляющей рычагом.

Она почувствовал за своей спиной искры энергии — кто-то шёл по салону, медленно и беззвучно, обернулась — по проходу между сиденьями шёл, переваливаясь с ноги на ногу, бородатый мужчина, лет 50, с попугаем на плече, точнее он плыл, сейчас она это заметила, над полом, а тело его обрывалось ниже пояса каким-то тряпьём.

Сначала Аника не поверила своим глазам, долго моргала, трясла головой, пытаясь избавится от наваждения, но бородатый толстяк завис у окна и уставился отрешённым взглядом вдаль, поправил сползшую кепку. Его попугай, по крайней мере, она подумала, что это попугай, был облачён в алюминиевые доспехи — солдатскую кружку, с рядами отверстий от пуль автомата и красной перевёрнутой звездой, выгравированной на мягком металле. Из-под перевёрнутой кружки торчали только красные лапки, кончики красных крыльев и хвоста. Попугая в кружке спрыгнул с плеча на стол и зашагал от одного его края к другому.

Аника смотрела на них, раздумывая — кричать ли ей или удивляться, или готовится отразить атаку призраков. Вместо этого она обратилась холодно к мужчине.

— Вы по какому вопросу?

— Кто? Я? Вы это мне? — Удивился мужчина, неестественно широко раскрыв глаза и рот, — вы меня видите?

— Ну, конечно, я вас вижу, если я к вам обращаюсь.

— Постойте-ка, как такое возможно? Вы ведь — живая или…

— Я не знаю, кто вы такой, и что здесь делаете, но это мой транспорт, и присутствие мёртвых мне здесь не очень-то приятно. Если вам не сложно, не могли бы вы исчезнуть? Свалка большая, думаю, для вас найдётся место в другой машине.

— Я бы с радостью, — вздохнул мужчина, — да вот только я не могу выйти отсюда. Я умер здесь и заключён навечно Хранителями времени в этом железном ящике.

— За что же вас прокляли?

— Я проскочил сквозь грань миров.

— Так это вы были водителем этого трамвая? Это вы напичкали его всей этой электроникой? Это какая-то машина времени?

— Всё верно. Только недолго было моё ликование. Хранители быстро нашли меня и отправили на свалку, вместе с трамваем.

— Вы здесь один?

— О, нет! Они предложили мне выбор: или лежать в этом гробу на свалке или работать на них — помогать собирать таких же проклятых путешественников во времени нарушителей границ пространства. Мне ничего другого не оставалось, как согласится.

— Замечательно. Теперь я до конца жизни буду видеть ещё и всяких призраков. Велика цена за приобретённую силу.

— О, нет! Не знаю, как вы можете вообще меня видеть, но призраки в мире живых существую не долго, до тех пор, пока Хранитель времени не доберётся до него и не отправит сюда или на другой маршрут для перерождения его в новом теле. Вы, между прочим, заняли моё место, но я вам его с радостью уступлю.

— Благодарю. Всё что мне нужно — это спасти мой город.

— Вы наверняка заметили глаза на крыше трамвая.

— Ну само собой. Как могла я их не заметить, только вот для чего они, я так и не разобралась. Некоторые приборы на панели управления мне не понятны.

— Всё довольно просто. Я вам покажу, как это работает. Видите эти приборы — это инфрагоризонт и одометраком они показывают, как глубоко вы забрались относительно вертикали и горизонтали, с точкой отсчёта от нулевого пространства.

— Нулевого пространства?

— Да. Из этого трамвая вы можете передавать на окна трамвая изображения разных миров: мира Океана, мира Бездны, мира Демонов, мира Сильфид и многие другие — в основном в них нет разумной формы жизни, все они населены либо простейшими микроорганизмами, либо насекомыми, либо завалены побочными продуктами эволюции или механическими отходами.

— Постойте-ка я не совсем понимаю…

— Вы всё скоро сами увидите и поймёте. Биоэлектронные глаза передают изображения из разных миров, сейчас они все настроены на частоту мира Океана. Заряда батарей хватит, на 8—10 часов полёта. Этого хватит, чтобы добраться в любую точку планеты, куда вам надо.

— Если вы призрак, то как же управляете всем этим?

— Я не совсем призрак. Моё тело может быть как и эфирным, так и плазменным — это ионизированный газ, со свободными электронами и положительными и отрицательными ионами. Вот, например, Густав — мой помощник, состоит из кварк-глюонной плазмы…

— Что-то, простите? Он тоже — мёртвый?

— Ну, конечно. Он тоже — призрак и обслуживал других призраков — пассажиров, отправленных Хранителями к месту перерождения. Его тоже прокляли на вечное заключение здесь и заключил договор с ними. Теперь он работает здесь официантом. Как сказать, работает — вы думаете, кто-то следит за его работой, проверяет его исполнительность и ответственность? Как бы не так. Всё что он делает — это забавляется, вкушает плоды, так сказать, своих новых возможностей, после превращения его клеточного тела в кварк-глюонную плазму. Если вы его встретите, не обращайте на него внимания, он, знаете ли, немного свихнулся — балуется с нейрином.

— С чем?

— Ну, с нейрином. Вы разве не знаете? Содержится в трупном яде — в гниющем мясе. Ведьмы тоже этим злоупотребляют. Высокотоксичное вещество, образуется из продуктов гниения белковых тел. Вот, кстати, и он — собственной персоны. Привет, Густав. Давно не виделись. У нас новый пассажир. Только будь добр — без твоих шуточек.

Сквозь стену проплыл бледный очень худой человек в круглых очках и улыбнулся золотым зубом. Перед собой он катил тележку, а одет — в красный фрак, клетчатый пиджак, короткий спереди, с длинными узкими полами сзади, и брюки с атласными лампасами — узкими полозками ткани, тоже красными.

— А меня, кстати, зовут Мартин, — добавил бородатый, — можете звать меня капитан. Я тоже, знаете ли немного не в себе. Я уже сбился в счёте времени, работая в этом трамвае призраков. Попадаются неадекватные пассажиры. Давненько тут не бывали живые люди.

— Меня зовут Аника. Я бы не отказалась чего-нибудь выпить, — обратилась Аника к Густаву, — первых — вторых блюд не надо, а вот какой-нибудь коктейль, я бы не отказалась, только без нейрина, пожалуйста.

— Не надо, — прошипел Мартин, сквозь зубы.

Его безумная улыбка сползла на мгновение с морщинистого, загоревшего лица, и вновь вернулась.

— Я бы сейчас выпила и коктейль с кровью, если он жидкий.

— Маргариту? — Спросил официант, моментально оказавшись у кабины водителя, — со льдом?

— Да, будьте так любезны. Вы значит тоже — призрак.

Официант в ответ только улыбнулся, плеснул ловкими движениями рук из жёлтой бутылочки апельсиновый ликёр «Куантро», стоявший на нижней полке, в барный шейкер, отжал немного сока лайма, встряхнул и разлил по фужерам.

— Я, пожалуй, воздержусь, — сконфузился капитан Мартин.

Аника выпила коктейль залпом, поблагодарила Густава, поставила бокал на место, и Густав покатил тележку дальше. За столиками начали появляться другие призраки, одетые в самую разную одежду разных времён. Все они светились — излучали электромагнитные волны, которые девушка теперь девушка воспринимала, как естественное явление и удивлялась тому, как не замечала этого раньше. Это было также естественно, как дышать. Мартин начал объяснять, каким образом работают биоэлектронные глазные яблоки трамвая, как управлять им, и что значат руны, всплывающие на стёклах-экранах.

Мартин всё что-то говорил и говорил, козырял своими научными терминами, которых Аника совершенно не понимала, но кое-что она всё-таки уловила: трамвай действительно — не только подводный, но и летающий. Внезапная мысль отрезвила её от выпитой маргариты:

— А что если этого лже-капитана дёрнуть за седую бороду? А?

Не долго думая, она схватила нависшую над её плечом бороду, из-под которой потоком лилась лекция о параллельных мирах и возможностях чудо-трамвая, дёрнула резко вниз. Капитан так и вскинулся, взбрыкнулся, как жеребец и провалился под пол, как и не было его. Девушка опасливо оглянулась — странные люди в сюртуках, да широких вечерних платьях по-прежнему сидели за столиками и кроме того уже оживлённо беседовали, смеялись и закусывали. Настырный попугай продолжал важно ходить по столешнице от одного края к другому и икал.

— Зачем же ззза боррроду?! — Воскликнула птица из-под кружки, — За яйца надо было!

— Что простите? — Переспросила она.

— За яйца!! Дорррогуша, — повторил попугай, — бррр! У меня эта рожа — вот где уже! Е могу больше её видеть.

— Почему же за яйца?

— Там у него — больное место, а так он ещё вернётся. Не сомневайся.

— А ты — тоже призрак?

— Само собой. Думаешь, я ненастоящий? Ещё как настоящий. Можешь меня за хвост подержать. Я эту колымагу до последнего винтика знаю.

— А кто ты?

— Я — Рональд. Попугай третьего ранга, связной между миром Океана и небесным королевством.

— А это ещё кто такие?

— А это тебе знать не обязательно.

— После того, как наш корабль затонул, я ещё долго мотался по свету, летал над океаном в надеже найти хоть какой-то островок суши, отдыхал, конечно, на рифах, но даже острова не нашёл. И тогда пришла Хранительница времени Сафина. Она предложила мне поработать кондуктором в этом трамвая. И вот уже как третий век я работаю здесь и собираю, так сказать, деньги, на проезд, за возможность переродится в новой жизни. Обрести новое тело, начать, так сказать, жизнь заново. Ты, кстати, не оплатила билет, когда вошла сюда.

— Я забыла заплатить, — замялась Аника, роясь в карманах фуфайки, — вот. Всё что есть.

Она достала серебряную монетку, с изображением морского дракона и кинула её на стол, по которому постукивал когтями попугай.

— Этого вполне хватит, — продекламировала надменным тоном птица.

— Ты говоришь, что работаешь здесь связным или кондуктором, так?

— О да. Уже третий век. Ни один заяц мимо меня не прошмыгнул.

— И ты поддерживаешь связь с Хранителями? — Забеспокоилась девушка.

— Уже давно не поддерживаю, — махнул крылом под кружкой Рональд, — они забыли про меня. У них — своих дел по горло. Но я ответственный, и выполняю все свои обязательства от и до досконально и точно.

— А раньше?

— Я обладаю способностью к телепатии и в экстремальных ситуациях могу подать напрямую в небесное королевство телепатический сигнал. Он воспринимается Хранителями, как зрительный образ происходящего в мире океана. Кроме того, с помощью электронных глаз этой машины я могу видеть и то, что происходит в параллельных мирах и фотографировать, откладывая информацию в оперативной памяти трамвая, так сказать, в — электронных мозгах трамвая.

— Так, значит, — и у этой груды металла есть мозги, — удивилась Аника.

— Ну конечно. Это свое рода — киборг-машина. Его зовут Фред. По крайней мере, его так звали при жизни. Пришельцы с других планет, всякие энергетические субстанции — всё это то, что прорвалось из мира демонов. Сейчас Хранители проводят массовую зачистку в мире Океана и ищут дыру, через которую просочились демоны.

— Я ничего не знаю о демонах. У нас здесь другие существа обитают на островах.

— Ты, деточка, ничегошеньки не знаешь о своём мире, хоть и прожила в нём почти три десятка лет.

— Два с половиной, — поправила Аника.

— Не важно. Демонов ты ещё увидишь, и, я думаю очень скоро, к нам что-то приближается с запада. Эти твари, как я уже сказал, просочились из Мира демонов и могут вселяться в любых живых существ. Они непобедимы — меняют оболочку, как перчатки. О, к нам, пожаловал гейт. Да не один!

Трамвай запрыгал по столу, стуча коготками. Глаза его светились в возбуждении, потоки света били из двух отверстий на кружке в том месте, где у попугая располагались глаза.

— Гейты? Это ещё что такое?

— Это — это глубоководные механические черви. Их в затопленных мегаполисах — тьма тьмущая. Они жрут металл, как киты, пропуская, через себя всё железное, что попадётся на их пути, и переваривают в своих кислотных мешках. Жми на акселератор! Чего ты ждёшь? Пока нас не переварят?!

В подтверждение его слов раздался удар, за ним последовал треск — стекло покрылось сеткой трещин. Кольца червя одно за другим, мелькали за окном — он заходил на новый круг для ещё одного удара. Аника надавила рычаг управления; под днищем трамвая, между колёс, заискрили голубые молнии, и машина рванула вперёд, между грудами искорёженных автомобилей, а потом взмыла вертикально вверх, так, что Аника закричала, но из горла вырвался лишь сдавленный писк. Её вжало в спинку сиденья. Сзади послышался звон бьющихся бокалов и крики призраков, переходящие в завывания и гул.

Аника с трудом повернула в бок голову и увидела, как несколько десятков механических червей, со множеством рядов алмазных зубов, кружат вокруг трамвая. Из челюсти работали, как протирочные машины. 60 — метровые кольчатые тела с сотнями сегментов роились вокруг покосившихся башенных кранов. Их кожно-мускульные стальные мешки вибрировали, свидетельствуя о том, что их желудки уже что-то переваривают. У некоторых, особо крупных гейтов в области рта колыхались, словно усы, хитиновые щетинки, под ними работали механические жабры.

Аника с трудом оторвала взгляд от жутких машин. Сквозь толщу воды уже пробивались голубые лучи звёзд. Несколько червей ещё пронеслись позади трамвая, он вылетел из воды и полетел прямиком в воздушное пространство. В считанные секунды она вознеслась на высоту 10 километров над океаном, вошла в стратосферу.

В салоне резко похолодало. Ртутный столбик термометра, встроенный в панель управления показывал теперь 10 градусов по Цельсию выше 0, а за бортом — минус 50 градусов. Когда стрелка высотометра достигла отметки в 100 километров, Аника услышала приглушённый, смазанный голосок попугая. До неё дошло, что она до сих пор держит рычаг вжатым до предела и отпустила его. Трамвай завис в экзосфере на высоте 1000 км над океаном. В межпланетное пространство медленно поднимались частички разряжённого газа.

Все призраки за столиками исчезли, Аника с облегчением выдохнула, вытерла холодный пот со лба и потянула на себя рычаг управления. Внизу показались перья облаков, потом слоисто-кучевые облака, а под ними — кучево — дождевые облака.

Над океаном шёл дождь. По крыше забарабанили тяжёлые капли. Вспышки света озаряли всё вокруг, и в их свете Аника разглядела вдали ледяную стену, окружившую остров — она приближалась к Грингарду.

Трамвай она посадила вдали от города, чтобы не привлекать к себе внимания, вышла и на подгибающихся ногах, качающейся походкой побрела по берегу в сторону городских огней. Дождь смывал с неё всю грязь и пыль, накопившиеся за всё это время спасательной операции. Неужели она одна такая маленькая, такая хрупка, должна спасти этот мир. Не слишком ли велика ноша? Аника шла под дождём, сливалась с ним. Ощущение прыгнуть в бушующий слева от неё океан становилось всё сильнее, по мере того как приближались городские огни. Что она скажет им?

Она не нашла Гарэда, потеряла робота, потеряла все документы — результаты всей жизни её учителя, но ей хотелось жить и бороться за этот последний кусочек суши, который у них хотели отобрать, хотелось ещё подышать этим свежим воздухом, гулять под дожём и купаться в океане, не боясь, что какая-нибудь тварь схватит тебя за ногу и утащит в бездну.

Скоро она доберётся до своего домика, на берегу подземной реки, укутается в тёплый плед и забудет о том, что на неё возложена миссия — спасти мир, будет сидеть у окна и смотреть, как деревья ловят своими ветвями пролетающих мимо птиц и поедают их своими жвалами под корнями. Она всё шла и шла по берегу, вдоль океана, прислушиваясь к далёким голосам — голосу моря. Сколько же там призраков блуждает по дну. Не даром же этот Мартин и его помощник Густав так норовили скинуть на неё это бремя — место водителя трамваев призраков.

Она думала о доме. Не уж то всему этому великолепию суждено кануть в небытие, не уж то всё это создано не для них. Кто же тогда после нас будет восхищаться тому, что было создано высшими силами. На неё накатило состояние покоя и умиротворённости. Хотелось упасть на песок и зарыться в него. Пусть дождь льёт. Пусть время идёт. Ничто в этом мире не вечно и ничего изменить нельзя. Она сливалась с дождём, с прозрачной, чистой водой, бьющей потоком в лицо, с неба, и вместе с дождём с неё смывалась вся грязь и память прошлых лет. Но она шла и шла по волнам, шла по воде, чувствуя, как стопы ног приятно плещутся и щекочут кожу. Вода взрывалась пузырями. Мысли остывали и летели над истерзанной землёй, над городом.

Через час она добралась до плотины. Рядом, на скале высился белый столб, со стеклянным куполом на вершине — александрийский маяк. По мраморной лесенке, вьющейся по скале вверх, Аника поднялась на плотину и оттуда увидела, как на остров несётся волна. Она чувствовала, как Земля содрогается. Дойдя до острова, волна поднялась на высоту 75 метров, и превосходила высоту ледяной стены, защищающей город в 3 раза.

— Ведьмы! Это их рук дело, — решила Аника, — они решили смести людей с острова, коли им не достался кувшин жизни. Если я не остановлю цунами, то великая стена падёт.

В её памяти всплывали потоки знаков, которые она видела на стёклах-экранах трамвая, всё, что говорил ей призрак капитана Мартина. Аника воспроизводила их в своей памяти и чертила в воздухе руками, а когда волна уже нависла над ней, вытянула пред собой руки и раскрыла глаза. Волна остановилась на мгновение и пошла назад. Через руки, по всему тела пробежала резкая, нестерпимая боль, она потеряла сознание и упала на круглую бетонную площадку у маяка.

Цепь гидротехнических сооружений, вокруг острова, обеспечивала необходимый напор воды, поступающей на лопасти гидротурбин, которая приводила в действие генераторы, вырабатывающие электроэнергию, питающую все крупные города: Грингард, Томхем, Джархем и маленькие деревушки, рассыпавшиеся по периметру острова.

Источники питающие реки начинались в недрах гор, и необходимый напор воды образовывался посредством строительства плотин, на выходе этих подземных рек в Бескрайний океан. Таким образом, вода концентрировалась в определённых местах, и неустанное стремление её влиться в большой океан питала все механизмы в городах, в том числе и поддерживала циркуляцию фриона внутри защитной Великой стены, окружающей город.

Рядом с плотиной, на которую поднялась Аника, располагалась небольшая гидроэлектростанция, со всем энергетическим оборудованием. В машинном зале располагались гидроагрегаты, преобразующие энергию потока воды в электрическую энергию, в других залах — дополнительное оборудование, распределительные устройства, устройства управления и контроля над работой ГЭС, трансформаторная станция и многое другое.

Сейчас плотина не могла пропустить через турбины всю накопившуюся воду, и её излишки переливались через край, по бетонной дорожке, ограждённой перилами. Одна эта ГЭС давала энергию свыше 25 МВт, и её хватало, чтобы обеспечить работу рядом стоящего маяка, подъёмных механизмов в порту «Frutti di maro», заряжать аккумуляторы патрульных катеров береговой охраны и освещать контейнеры, служащие рыбакам для размещения их рыболовных снастей, оружия и механизмов для охоты на морских монстров.

В этой расщелине, по которой протекала подземная река, на самом дне лежала комета. Она согревала воду, остывала, из-за чего в ней не водилось рыбы, а с поверхности постоянно поднимался пар. Комета эта прилетела на землю из космоса. Много лет она обращалась вокруг Солнца, по вытянутой орбите в виде конического сечения, при приближении к солнцу комета отращивала хвост из газа и пыли, до тех пор пока у неё не произошёл сбой и она не отклонилась от своего постоянно курса.

Комета ворвалась в атмосферу Земли и носилась над лесами, полями и морями, как сумасшедшая, всё поджигала на своём пути, плавила снега и льды на северном полюсе, миллионы лет копившиеся на планете, искала выход, пыталась вырваться обратно в свой мир — космос и в конце концов, в отчаянии упала в расщелину подземной реки и с тех пор, вот уже как третий век лежит на дне и остывает. Учёные мира сего долго изучали её, поведение, строение и пришли к выводу, что комета просто сошла с ума, что она стала причиной гибели предыдущей цивилизации людей, но это были лишь их догадки, полного научного обоснования этому явлению никто так и не дал.

Аника спускалась на дно ущелья в водолазном костюме, чтобы взять пробы ядра кометы, предположительно — смеси льдов с вкраплениями частиц метеорного вещества — грязного снега. Ядро исследовали всеми известными на тот момент приборами, сопоставляли характеристики, анализировали и проводили химические анализы и пришли к выводу, что комета эта обладает разумом, по своему развитию не уступающим человеческому. И вот сейчас, спустя три века, комета остыла и всплыла на поверхность реки, чтобы осмотреться и заметила на бетонной площадке у подножия маяка девушку.

Она стояла, словно каменная статуя и смотрела, как из воды поднимается бесформенная глыба, в облаках пара, не в силах ни бежать, ни кричать. Раздался треск ломающихся камней, комета закрутилась и полетела на девушку, с явным намерение превратить её блин. Девушка бросилась бежать, распахнула двери маяка, прыгнула, ухватилась за верёвку, и как раз вовремя — в этот момент маяк разлетелся на мелкие осколки, полетел с грохотом со скалы, в ревущий далеко внизу океан. Девушка спускалась вниз по верёвочной лестнице, по шахте, выдолбленной в скалах ещё во времена, когда шла ожесточённая война с морскими троллями, когда не было Великой ледяной стены.

Шахта эта выходила к одному из пересохших ответвлений подземной реки. Девушка шла по каменному жерлу и напряжённо размышляла о случившемся. Её продолжают преследовать оживающие камни и волны. Если так дальше пойдёт, то её сила — не дар, а — проклятие, и пока она не разберётся со всей расой ведьм, пока не уничтожит их, ей так и придётся скрываться всю жизнь от их чёрной магии.

— Мне нельзя идти в город, — думала она, — я принесу с собой беду.

Она раньше уже ходила этой дорогой — пересохший приток подземной реки выходил в Экспериментальный лес, а там находилась один из заброшенных домиков на берегу более крупной подземной реки Стик. По берегам этой реки было разбросано множество ветхих маленьких хижин, в которых Аника ночевала, перебираясь из одной части леса, в котором работала, в другую. Вот уже как три года она работала в этом лесу, собирала урожай осенью с деревьев и стригла молодые побеги хищных деревьев. Взрослые деревья не нуждались в стрижке, а молодые культурные деревца могли задушить сорняки или загрызть саблезубые крысы.

— Хранители придут за мной, — думала Аника, перепрыгивая через образовавшиеся заторы, камни и трещины в каменном русле, — нужно что-то придумать. Как-то найти этого Лоренса — путешественника во времени, которого они разыскивают и расспросить его, может быть, он знает что-то чего я не знаю я — как управлять силой, которую я получила, вскрыв капсулу.

Маяк, который только что разрушила сумасшедшая комета, своим светом отпугивал от берегов Грингарда морских троллей и механических червей. Если в ледяной стене образуется брешь, если троллям удастся пробурить незаметно, под водой даже небольшое отверстие, то начнётся новая война, ещё ужаснее, то, что была на этом острове триста лет назад, и скорее всего, им не выстоять.

Пересохшее русло подземной реки выходило в один из каньонов, в котором выращивался Экспериментальный лес. Питались деревья от энергии, подаваемой кабелями, проложенными через трещины в скалах, где глубоко в недрах гор работал ядерный реактор. Девушка по верёвочной лестнице поднялась над лесом и огляделась — многие из мостов, крепившихся к верхушкам деревьев-факелов, оборвал ветер.

— Их нужно будет починить, — подумала Аника, — когда всё закончится, когда мы вернём себе Землю.

Она пошла по раскачивающимся мостам над лесом, спустилась к маленькой хижине у берега бурлящей подземной реки. Двери настежь раскрыты. Замок взломан.

— Кто-то здесь уже побывал. Скорее всего, Хранители времени искали меня или собирали всю информацию обо мне, — размышляла Аника, — нужно быть осторожнее. Возможно, они устроили в её доме ловушки.

Аника вошла в дом. На кухне, под полом, в погребе у неё имелись запасы продовольствия, припасённые именно на такой случай. Она начала разжигать камин, когда услышала наверху странные звуки, поднялась по скрипящей лестнице на второй этаж полого дома, выточенного прямо в дереве, где у неё был растянут гамак.

В гамаке кто-то лежал. Аника нащупала за дверью длинный двуручный меч — клеймор, которым она обрубала ветви особо разросшимся хищным деревьям. Клинок меча — волнистой формы, длиною — 2,85 м, с длинной рукоятью, украшенной декоративными изгибами и четырёхлистным клевером, помимо основной гарды, служившей для защиты кисти рук, меч Аники имел дополнительную малую гарду, расположенную перед основной и служившую для перехвата клинка противника. Она была закреплена под углом 45 градусов для увеличения захватывающего эффекта.

Для битвы в закрытых помещениях, из-за своей непомерно огромной относительно маленького домика длины, такой меч не годился, разве что — в качестве колющего оружия, чем Аника и воспользовалась. Она ткнула в существо, спящее в гамаке. Тварь взвизгнула, зашипела. Показалась усатая рыжая голова, а затем вторая. Двухголовый кот-мутант перекувыркнулся через гамак и упал спиной на пол. Зверь был великанских размеров, и удивительно то, что такую жирную тушу смог выдержать гамак.

— Ах, Шерлок, это ты!

— Ты озверела что ли?! Убери свою палку, — ощетинился кот, вздёрнув рыжий хвост и отряхиваясь от пыли, поднятой падением.

— Что ты делаешь в моём доме? Я думала это грабители. Кто сломал замок?

— Я пришёл предупредить тебя об опасности. Тебя ищут.

— Это я и сама прекрасно знаю.

— Что ты опять натворила такого?

— Ничего не натворила, — возмущённо ответила Аника, — я всего лишь хотела разобраться во всём. На мой приёмник поступил сигнал бедствия из бункера Гарэда, в горах, я отправилась с Джонни на вездеходе разобраться, в чём дело.

— И что же? Ты нашла его?

— Нет, не нашла. К тому же мои церберы сдохли по дороге, мне пришлось бросить вездеход, и ещё я разбила биплан.

— Как разбила?!! — Взвизгнул кот, — единственный наш разведывательный летательный аппарат, и ты его разбила?!

— Всё верно. Джонни тоже сгорел.

— Чёрт с ним с этим стальнозадом. Как ты умудрилась биплан-то разбить? Мне он так нравился. У нас теперь нет глаз. Мы ослепли. Понимаешь?

— Я понимаю. Я была на острове голубых котов. Ведьмы их всех перебили, охотясь за кувшином жизни.

— Где биплан? Его можно починить?

— Сомневаюсь. Его изрядно помял когтями стальной дракон.

— Так. А стальные драконы-то что хотели от тебя? Ведь они не нападают на людей, насколько мне известно.

— Не нападают. Он спас меня во время посадки в лесу.

— Ты хотела посадить в лесу самолёт? Ты ненормальная совсем?

— Другого выбора не было. Вынужденная, аварийная посадка. Бури, знаешь ли в горах непредсказуемы. Стальные драконы, оказывается, не чудо машины, сошедшие с небес, и даже — не инопланетного происхождения, это — обычные машины и их собирали здесь на земле. Ими управляют Хранители времени.

— Это кто такие? Новая раса? Очередные отпрыски, недоделки океана?

— Нет. Они следят за размеренным течением времени во вселенной и пресекают развитие технологий на планетах, уровень прогресса которых достиг таких высот, что позволяет производить одиночно или серийно — машины времени.

— Во дела. Тебя-то как угораздило в эти дела?

— Со мной связался один путешественник во времени Лоренс. Он не назвал свою фамилию, и из какого он времени. Мы должны найти его.

— Зачем?

— Он может стать для нас поводырём, укажет нам путь в этом мраке, поможет мне разобраться во всём. Он — из будущего. Это факт.

— Кстати, ты в курсе, что король Лагард собирает армию. Он хочет идти штурмом на остров ведьм, город Лир.

— А оружие? Корабли? Воины?

— Внезапная атака — наш последний шанс выжить. Тролли пробурили уже под городом где-то дыру, под водой, в ледяной стене, и мы не можем найти её.

— Может, это и верное решение. Довольно мы прятались за этими стенами. Но нам нужно много кораблей и оружия, чтобы идти войной на ведьм и победить их, за ведьмами ведь ещё стоят их слуги.

— Слуги? О ком ты говоришь?

— Мы нашли в бункере дневник Гарэда, в котором он много лет вёл учёт и классификацию всяких океанических тварей и пришёл к выводу, что все они действуют централизованно, а процесс эволюции этих тварей протекает по определённому закону — чёрная магия ведьм.

— И где этот дневник?

— Он сгорел вместе с Джонни, в его животе, в трюме ледокола, когда мы столкнулись с Хранителем времени.

— И тебе удалось уйти, я так понимаю от него, а сейчас тебя разыскивают, как этого Лоренса, так?

— Всё верно. Все верно. Вскрыв капсулу, я переняла огромную силу, теперь я могу управлять водой, с помощью рун. У меня есть одна идея.

— По поводу?

— По поводу того, как помочь нашему флоту в захвате близлежащих островов и со штурмом города ведьм Лир. Этот город защищён водяной сферой и просто так его не пробить копьями и пинками. Мы будем искать способы связаться с Лоренсом, а пока мы должны делать то, что в наших силах. Мы пойдём к начальнику порта Луису и договоримся с ним.

— Так ты нашла Гарэда?

— Нет. Его не оказалось в бункере. Разве он — не в городе?

— Нет, я его тоже давненько не видел.

Внизу раздался треск. Аника выбежала на балкон, устроенный в бугре-наросте ствола дерева, из которого был выточен дом. Из подземной реки, на веранду поднимались тёмные, расплывчатые силуэты в кожаных масках.

Вслед за тремя демонами на берег вышла ведьма в чёрной оборванной мантии. Вода стекала по её чёрным волосам в такую же чёрную воду. Множество глаз сверкали на её уродливом лице. В правой руке ведьма держала бутылку, с красной густой жидкостью, а в левой — высокий узорчатый хрустальный фужер на длинной ножке. Ведьма плеснула в фужер красного зелья, отпила глоток, запрокинула голову, открыла рот, полный зубов, из него в сырой воздух, над бурлящим потоком реки поднялся ещё один демон. Ведьма опустила голову, и её рок растянулся в широкой улыбке.

Аника, как заколдованная стояла на балконе и наблюдала за манипуляциями её рук, наблюдала, как на берегу выстраивается отряд демонов, а бутылка пустеет в руках ведьмы. В чувство её привёл кот, подкравшийся сзади и просунувший обе головы между девушкой и дверным косяком.

Они бросились вниз, но было уже поздно — демоны окружили дом и протяжно выли, а ведьма смеялась утробным голосом, и в этих звуках Аника разобрала слова:

— Отдай нам Кувшин жизни!

Потом ведьма завизжала так, что Шерлок зажал четырьмя лапами все четыре своих уха и покатился по полу — из ушей его шла кровь. Скала под хижиной пошла трещинами. Девушка сжала меч обоими руками, готовясь к битве. Звуковая волна подхватила её светлый волос, разбила большой аквариум у стены, за её спиной, где плавала всего одна золотая рыбка. Ведьма за дверью опустошила до дна бутылку, размахнулась и кинула бокал в дверь. Аника успела увернуться от пролетевшего в сантиметре от её головы фужера, пробившего деревянную дверь, обернулась — в стеклянном фужере билась рыбка, пригвождённая им к противоположной стене.

Аника подхватила под руку двухголового кота, присела и подпрыгнула так, что весь дом разлетелся в щепки, а она поднялась над каньоном, в глубине которого зеленел Экспериментальный лес. Она приземлилась на острый пик скал, отпустила Шерлока в снег, и, пока демоны поднимались по скале к вершине, чертила в воздухе знаки. Скала задрожала. Сорвался первый камешек, зацепил второй, и скоро со склона горы понеслась каменная лавина и погребла бод собой ведьму, разбила бутылку, исчезли все созданные ею демоны.

— Как такое возможно? — Выпучив глаза, спросила верхняя голова кота? — Кто это был?

— Ведьма, собственной персоны. Важнее выяснить, как она пробралась на наш остров. Эти демоны не были никогда людьми, в них нет ничего человеческого. Я чувствую это. Это демоны — Архонты, призванные из Мира бездны — Вселенной.

— Но откуда ты знаешь? Кто ты такая?

— Я та, кем и была всегда. После того, как Джонни вскрыл Кувшины жизни, вся жизнь на этой планете перетекла в мои жилы. В моих венах теперь течёт будущая кровь всего этого мира. А ведьмы — всего лишь побочный продукт, ошибка природы.

Аника подхватила визжащего кота и со скоростью пули побежала по горной цепи — горному хребту Синамур, через гору Даори, огибая каньоны, бежала по пересохшим руслам подземных рек, по пустотам, образовавшимся в результате растворения в них горных пород — гипса, известняка, мрамора и каменной соли.

Её зрение увеличивающее изображение в тысячи раз, способное проникать в инфракрасном спектре, сквозь горы, видело все пещеры, входы и выходы, тоннели и затопленные гроты, шахты искусственного происхождения, воронки, долины овраги и подземные карстовые каналы. Она летела в порт, чтобы поговорить с начальником порта о строительстве нового военного флота, для захвата островов и исследования Бескарайнего океана. Большинство территории, которую занимали люди, было лишино почвенного и растительного покрова.

Горы, которыми был, в своей сущности, их остров — изъедены пещерами, словно соты, в которых теплилась иная жизнь, готовая вытеснить человека. Пещеры и трещины постепенно заполняла морская вода, бактерии и вирусы.

Порт «Frutti di maro» расположился в небольшой части океана, обособленной от открытых вод скалами и рифами и ледяной стеной — с недавних пор. Трёхрукавный залив бухты расположился на южно-восточном берегу острова и включал в себя док, где строились корабли, лодочные и пляж.

Начальник порта Луис Миллер жил и работал в разбитом патрульном катере, утонувшем наполовину в песке, на берегу, во второй бухте, где строили корабли. Аника хорошо знала этого нечистого на руку прохвоста. Большую часть времени он сидел в своём катере, за закрытыми дверями и занавешенными окнами и делал вид, что работает, хотя, Аника знала, что он пишет любовные романы, и даже шантажировала его по этому поводу, обещая обо всё доложить королю Лагарду, когда ей нужен был катер — в аренду или какая-то мелочь из деталей для новых роботов Гарэда.

Луис как обычно сидел в рулевой рубке, заперевшись и зашорившись, и стучал по печатной машинке. Аника ещё на подходе к катеру услышала стук, который затих, когда, она постучала гневно кулаком в дверь. Луис долго не открывал, но, в конце концов, раздражённый настойчивостью неизвестного, сдался и отворил все засовы.

— Ну что?! — Крикнул пузатый карлик, в платье, подпоясанном ремнём, — сегодня никого не принимаю.

— Я к вам — не на приём, — Аника бесцеремонно вошла в рулевую рубку, заваленную бумагами, — до меня дошли сведения, что король Лагард поручил вам строительство парусного фрегата. Вы, если я правильно поняла, готовите научно-исследовательскую экспедицию к острову ведьм?

— Откуда вам это известно? — Вспылили Луис, постучав костяшками пальцев по столу, спросил Луис, — эта миссия — секретная. О ней знаю только я и сам король!

— Это не важно. Так вот, я вас хотела предупредить, я знаю о ведьмах многое, и мне даже уже приходилось сталкиваться с их магией и разрушающей силой, и смею ваз заверить, что ваша экспедиция провалится, едва вы отойдёте от берегов на сотню миль.

— Это ещё почему? Кто вы вообще такая? И что за уродливый кот — с вами. Животным сюда вход воспрещён. Штраф — 100 рупий! Вы разве не видели табличку на двери, — бесновался Луис, собирая с пола бумаги.

Он боялся, что присевший у входа кот, может обоссать его романы.

— Кто я такая — не имеет значения. Я пришла вам помочь.

— И чем же вы хотите помочь? — Язвительно спросил Луис.

— Я могу достать для вас корабли.

— Корабли? Ха-ха! Что вы говорите? Откуда?

Вместо ответа Аника вышла на палубу, поднялась по лесенке на крышу просторной пятиугольной рубки, на которой разместились прожекторы, спутниковые тарелки телескоп. Прожекторы разбиты, осколки стёкол разбросаны по палубе. Рубка ограждена невысокими железными поручнями. На небе всё также холодно светили звёзды. Порт освещался прожекторами-маяками, расставленными на возвышенностях, между контейнерами и неисправными катерами и разбитыми лодками на берегу. Маяки стояли по всему городу и для более обширного освещения местности оснащались сложными составными линзами, образованными совокупностью концентрических колец относительно небольшой толщины, примыкающих друг к другу. Сечение каждого из колец имело форму треугольника, одна из сторон которого криволинейна, и это сечение представляло собой элемент сечения сплошной сферической линзы.

Аника встала перед спутниковой антенной, устремлённой в океан, и начала рисовать в воздухе знаки. Луис, сконфузившись, стоял на палубе, скрестив маленькие пухлые ручки на груди, нервно постукивал пальцами. Вдали над гладью океана появлялись одна за другой тёмные точки, росли, приближались, их становилось больше. Аника вытянула руки перед собой, закрыв глаза, что-то шептала.

Поднялся ветер. Шум волн усиливался. Шерлок присмотрелся в эти чёрные фигуры и различил в них мёртвые остовы кораблей. Один за другим они поднимались со дна океана, над поверхностью и летели к берегу. Луис упал и пополз назад по палубе, усыпанной осколками стекла.

Спустя некоторое время весь берег, до самого горизонта был усыпан кораблями: баржами, военными эсминцами, ледоколами, патрульными катерами. Был среди них даже один круизный лайнер — судно вместимостью 8 тысяч человек и водоизмещением в 225 тысяч тонн, с восемью дизельными двигателями по 17 тысяч лошадиных сил каждый. Дрейфовал этот мёртвый корабль в океане 2 века, а теперь он стоял в порту «Frutti di maro», ожидая своего часа — решающей битвы за остров.

Док, в котором Аника разместила поднятые со дна океана корабли, состоял из связок брёвен, служащих для поддержания на воде кранов, и являющихся опорой наплавных мостов — понтонов, которые свободно перемещались, как по воде, таки по суше в разобранном состоянии. В понтоне располагались и балластные насосы. При откачке забортной воды в балластные отсеки понтон всплывал из воды. Для обеспечения остойчивости понтона в подводном положении вдоль длинной стороны понтона имелись водоизмещающие башни. Корабли заполнили все балластные отсеки, рядами растянувшиеся вдоль обоих берегов.

В центре Аника расположила крупные военные корабли и круизный лайнер, занимавший собой 1/3 всего дока. Луис пожал ей руку, поблагодарил и пообещал, что бросит на ремонт все имеющиеся в порту силы и даже отправит королю прошение об увеличении штата работников, ведь прежде в порту никогда не занимались строительством и ремонтом судов из железа.

В тот же день Луис распорядился отправить всех имеющихся исправных роботов в Экспериментальный лес за древесиной для постройки мачт кораблей и взялся за расчёты и чертежи. Всё оборудование и заржавевшие, изъеденные морской водой детали механизмов и двигатели предполагалось снять и переплавить в котлах для других целей, а все корабли, в том числе и круизный лайнер, снабдить парусами — по городу, ввиду отсутствия топлива, большинство транспортных средств приводилось в движение энергией ветра.

Паруса большого размера сшивались из нескольких кусков, а нити плели из паутины морских пауков, живущих в лесу, на соседнем острове. Все паруса по проектам Луиса имели хорошо обтекаемую выпукло-вогнутую форму, в разрезе напоминающую крыло птицы, развивая тем самым наибольшую движущую силу. Для круизного лайнера же такие паруса не годились. Луис разработал многослойные, горизонтально расположенные относительно палубы корабля и параллельно друг другу. Таким образом, физические и аэродинамические формулы начальника говорили, что корабли полетят, и переубедить его в этом никто не мог. Аника оставила все бесполезные споры по поводу парусов, развернулась и ушла, оставив коллегию разбираться в этом самостоятельно.

В том же порту подрабатывал докером друг Аники Ариман. Производство было практически полностью механизировано, и работу выполняли роботу, потому он не особо напрягался на работе, больше занимался другим делом — нырянием. После того как планету затопило, ныряние стало прибыльным бизнесом. С самого детства, с 6 лет он занимался этим делом. Природа одарила его мощной грудной клеткой, лёгкими и вестибулярным аппаратом, так что он с лёгкостью нырял на глубину до ста метров и поднимал со дна океана всевозможные детали и артефакты, неясного происхождения и предназначения, чем очень гордился.

Но за последние десять лет, после того, как остров оброс ледяной стеной, ныряльщики обчистили каждый метр прибрежной зоны и, чтобы найти на дне что-то стоящее, теперь приходилось нырять глубже, а заплывать дальше, преодолевая Великую ледяную стену, охраняемую лучниками королевской гвардии. Не у каждого ныряльщика хватало на это здоровья и средств на приобретение собственного катера. После того, как морские тролли поумнели, начали выходить на сушу и выть, а ледяная стена выросла до 100 метров, выход через ворота запретили, и рыбаки начали продавать свои лодки и рыболовецкие суда. Цены на них упали в разы, и Ариман смог купить патрульный катер, с двумя дизельными двигателями, вспомогательной энергетической установкой, аккумулятором 12/24 В, системой кондиционирования воздуха, навигации и связи, которые ему, не смотря на все усилия, так и не удалось починить, а из-за полного отсутствия дизельного топлива на острове, двигателем для катера служили паруса и ветер. Кроме того бывший владелец катера в подарок Ариману отдал 14,5-мм морскую пулемётную установку, предназначенную для поражения воздушных береговых и надводных целей.

Ариман сидел у костра вместе с остальными портовыми рабочими, перебирал струны на домре и пытался пить, остальные хлебали горячую уху из акулоосьминога, окуная ложки в алюминиевые чашки. Заметив Анику, бегущую по лестнице, у морского вокзала, он подскочил и замахал ей рукой.

— Ты где пропадала всю эту неделю, — спросил он, — мы тебя уже обыскались, думали, тебя морской тролль утащил в океан.

— Я ездила в гости к Гарэду, в его бункер, в горах, — пояснила она, — на мой радиоприёмник поступил оттуда сигнал SOS.

— С ним что-то случилось? Он жив?

— Не знаю. Я его так и не нашла, зато нажила себе кучу проблем, пока добиралась туда и обратно.

— Расскажешь по пути. Пойдём, я покажу тебе свою новую пушку, пробивает дерево трёхметровой толщины на расстоянии 500 метров.

— Здорово! Думаю, такая пушка нам как раз пригодится в недалёком будущем.

— Я слышал, король собирается военно-морской флот обновлять, я подумываю вступить. Мой бизнес почти перестал меня кормить. Всё вычистили. Эта проклятая стена нас погубит. Я читал объявление о том, что король вознамерился очистить Землю от всей этой океанической дряни, заполонившей острова. Планы, надо сказать грандиозные.

— Я думаю, всё получится, ведь теперь у нас есть твоя 14,5-мм бронебойная пушка.

— Да, только патронов не так много, — сказал Ариман, спуская трап с катера.

— У меня есть другое предложение, — протянула Аника, прищуриваясь и прицеливаясь в изрешечённые банки и бочки, расставленные и развешенные гирляндами на берегу, деревянных балках, на берегу, где торчал из песка чёрный остов парусного корабля.

— Свалить с острова? Нет. Наши лазутчики уже исползали всё вдоль и поперёк — ни одного свободного острова, пригодного для жизни.

— Нет. Я собираюсь идти на подводном трамвае к острову ведьм, разведать, что там да как.

— Что-что? На подводном что? Да ты с ума сошла! К острову ведьм? Они же превратят нас в какие-нибудь стулья — и дело с концом, разбираться не будут, кто есть кто — переговорщики мы или разведчики.

— Так ты поплывёшь со мной?

— Ну, конечно! Когда меня останавливали опасности. Я с 6 лет ныряю в океан, кишащий всякими нелицеприятными тварями.

— По пути я думаю заскочить ещё на пару островов, договорится с морскими драконами и пауками, о том, чтобы они нам помогли извести этих ведьм. Они ведь их эксплуатируют, как рабов.

Вдруг катер резко тряхнуло, Ариман потерял равновесие и упал за борт. Напряжение, копившееся в ней всё это время, как ветром сдуло. Она истерически смеялась, схватившись за живот, потом смех также резко затих — из воды медленно поднималась гора мышц, опутанная водорослями, корягами и тиной, всё поднималась и поднималась, пока не поравнялась высотой с башенные краны. Искупавшись в поднимающейся от горы пене, Ариман полз назад на руках, судорожно хватаясь за тёплый песок и вытаращив глаза.

Это был Тролльванн. О нём ходили разные мифы, но никто не верил в их достоверность, а сейчас, по-видимому, пробуждённый силой Кувшина жизни, которая била из Аники через край, стоял прямо перед ними, похожий больше на гигантский валун, поросший водорослями. Красный плавник на его спине раскрылся веером. Четырёхрукий монстр выдернул из воды на цепи якорь со штоком, четырёхгранным веретеном с утолщением внизу, где проходили лапы, сделанные из одного куска. Лапы развернулись и закрутились вокруг оси якоря.

Одним ударом Тролльванн снёс рулевую рубку управления катера. Аника успела увернуться — упала на палубу. Докеры, сидевшие у костра, побросали тарелки с ухой в костёр и бросились бежать врассыпную, словно обезумев, что-то кричали невнятное, наступали друг на друга, спотыкались, падали и закрывали в ужасе газа руками.

Пока Тролльванн раскручивал лапы якоря, ревя, как рота солдат-буйволов, Аника запрыгнула в кресло пулемётной установки, навела все 18 дул в живот монстра и нажала спусковой крючок. Пулемёт трещал до тех пор, пока Ариман не оттащил Анику от него. Девушка ничего не слышала. Врач после поставил диагноз — лёгкая контузия, и она пролежала в постели три дня, отходя от шока.

На четвёртый день Аника повела Аримана к тому месту, где оставила трамвай. Он стоял, на прежнем месте, только задние колёса уши глубоко в песок, и чтобы сдвинуть его с места, в этот раз пришлось вернуться в док за лопатами и откапывать его.

— Ничего не понимаю, — сказала Аника, — в прошлый раз он летал, как истребитель, а сейчас…

— Ты уверена, что тебе это всё не приснилось? Я как-то побаиваюсь погружаться на этой развалине, под воду. Да тут все стёкла — в трещинах! Может его подменили? Или действие волшебства закончилось?

— Какого ещё волшебства? Говорю тебе. Я точно на нём плавала. Это тот самый подводный трамвай.

— Ну, ладно-ладно. Люк то хоть в потолке открывается?

— Да. Только автоматически.

— Замечательно. То есть, если аппаратура выйдет из строя…

— Тебя ехать никто не заставляет, я и сама справлюсь.

Ариман вздохнул и бросил лопату. Трамвай, наконец, сдвинулся с места и пополз в воду. Двери за ним захлопнулись, и вода чёрной вуалью сомкнулась над ними, оставив лишь пузырьки воздуха. Чем дальше они погружались, тем дно становилось круче, а растительности на дне всё меньше, и вскоре фары трамвай едва-едва освещали непроглядный мрак в облаке ила, в котором плавно шёл трамвай. Девушка нажимала кнопки на панели управления, ежеминутно посматривала на приборы и по сторонам, как будто ожидая увидеть каких-нибудь глубоководных монстров.

Спустя час они нашли дыру в ледяной стене, которую видимо как раз и пробурили морские тролли под водой. Трамвай вышел в открытый океан. Три раза дорогу им пересекали табуны капибаров — неопасных травоядных млекопитающих из семейства водосвинковых. Грызуны, размером с лошадь неслись, как будто убегали от пробудившегося вулкана, а впереди бежали по дну кабаны, с большими чешуйчатыми головами, тупыми мордами, толстыми верхними губами и длинными ушами, как у кроликов. Из широко расставленных ноздрей вожаки выдували вереницы пузырей. Маленькие глаза — бусинки, расположенные высоко на голове блестели в темноте красным и огоньками. Короткие конечности, передние — 9 палые, задние — 8. Некоторые пятнистые. Эти твари шли в пищу людям, на них охотились рыбаки.

— Сколько здесь капибар! — Воскликнул Ариман, — нас эта стена отрезала от внешнего мира, как рудиментарный орган.

— Скоро её не будет. Все острова и весь океан будут нашими, — заверила его Аника.

— А ты знаешь, в какую сторону плыть?

— Да. Здесь есть электронная карта. На ней можно задавать нужный маршрут. Первым у нас будет остров морских драконов. Через пару часов мы уже будем на месте.

— Как ты собираешься договариваться с королём драконов, ума не приложу. Он не понимает человеческой речи и слушать тебя, я думаю, даже не станет. А эти глаза на крыше, они для чего?

— Эти глаза могут передавать изображения параллельных миров. Я могу переключить, но ты всё равно не поймёшь этих символов.

— Разве существуют другие миры? Ты понимаешь эти символы?

— Да. Меня научил капитан Мартин.

— Это ещё кто такой? Я не знаю в нашем порту такого капитана.

— Здешний призрак. Он — водитель этого трамвая. При жизни он сделал из этой кучи металлолома машину времени, за что его Хранители времени и наказали, предложив выбор: или ссылка на проклятом острове или работа здесь — трамвае для призраков — перевозка душ к месту перерождения в новом теле.

— Постой-постой. Что-то я не понимаю, что ты вообще несёшь. Призраки, Хранители, ссылки, машины времени, перерождения…. Это бред какой-то.

— Уф…. Это долго объяснять. Да и ты всё равно не поверишь. О, вот, кстати, Густав идёт. Будешь что-нибудь заказывать. Только вторые блюда не бери.

— Какой ещё Густав? Что ты…?!

Сквозь стену, из темноты выплыл тощий официант, в очках и, в этот раз уже в синем фраке. Перед собой он, как и прежде толкал тележку, с блюдами, полными фруктов и кофе-машиной.

— Что это у вас за аппарат новенький? — Спросила Аника, улыбнувшись призраку в ответ.

— О, это новейшее изобретение! Моя гордость — паровая кофеварка. Вода проходит через слой кофе под действием пара, — оживлённо забормотал официант, — в комплекцию входит котёл для нагрева воды и несколько отдельных патрубков, что позволяет готовить несколько сортов кофе одновременно!

— Мне — чашечку кофе, пожалуйста, — сказала Аника, лучезарно улыбаясь, — больше ничего не надо.

— А вам, мистер? — спросил призрак официанта.

Ариман сделал вид, что не видит призрака — тупо уставился в окно и весь напрягся. Волосы на голове шевелились, а по коже, под кожаной курткой и чёрными кожанами штанами, подпоясанными ремнём из рыбьей кожи будто бегали мороженные насекомые. Лицо его покраснело и покрылось испариной, пока Густав смотрел на него.

— Эспрессо, макиато, американо, капучино, латте, кофе по-турецки, по-ирландски? — Не унимался официант, пристально глядя на застывшего за столиком у окна Аримана, — или, может быть, — ристретто.

— Странные вы слова какие-то говорите, Густав, о-хо-хо. Никогда о таких напитках не слышала. Он ничего не будет, а мне — вот, последнее то, что вы сказали.

— Это тоже эспрессо или корто, шранк, литерэлли — как вам угодно, только в ристретто — отношение массы напитка к массе перемолотого зерна ниже, чем в нормале и лунго.

— Что, простите?

— Согласно традиции, при подаче ристретто также подаётся стакан с холодной питьевой водой.

— А зачем воду?

— Ну, во-первых, это предотвращает обезвоживание организма; во-вторых, вода помогает очищать вкусовые рецепторы, благодаря чему каждый новый глоток воспринимается, как первый.

— Ну, надо же! Никогда бы не подумала.

— Да-да. На протяжении первых 15 секунд экстракции кофе в ристретто попадют кофейные эфирные масла, которые и образуют столь яркий вкус и аромат кофе, в то время как непосредственно кофеин активно выделяется гораздо ниже. Фактически, в обычной чашке ристретто количество кофеина ниже, чем в порци