Нет, конечно же нет! Как бы я мог… Минджа. – Он усадил её обратно на стул и сам опустился перед ней на колени, снова. На мгновение закрыл глаза, стараясь унять стучащее в грудь сердце; то готово было вырваться из тела подобно ядру, которым войска Тоётоми разбивали крепостные стены чосонских городов. – У меня была одна крупинка надежды, что ты вернёшься. Одно крохотное зёрнышко, которому я позволил прорасти, чтобы оно давало мне силы. Двигаться, дышать, строить планы. Разве мог я позволить себе, имея надежду, давать обещания другой женщине?..
– Основные силы расположены между Накто и Кымом, половина стянута к отвоёванному Ульджину, – говорил он Ли Хону на Совете. – Нам стоит отвести часть войск к столице.
– вам безразлично, кто победит в войне? – Победит тот, кто сильнее, – изрёк португалец. – Гарота, ты будто вчера родилась. Победит правда. Прав тот, кто сильнее, всё просто. – Я не согласна, – Йонг позволила себе улыбнуться. – Прав тот, кто отстаивает честный выбор. Японцы явились сюда за бесчестьем. И им не стать здесь хозяевами.
– Мне надо уйти, – процедила Йонг сквозь зубы, в горле клокотало, голос срывался на шипение. – Туда, где я смогу разбить какую-нибудь дорогущую вазу в пару миллиардов вон или покричать в подушку. – Ты можешь остаться и… – Не хочу, – пресекла она новые объяснения. Хватило и тех, что она уже услышала. – Мне надо вести себя тихо и спокойно, а сейчас я хочу сломать твой стол и стул в тебя кинуть. Поэтому… – Йонг втянула носом накаляющийся воздух, закрыла глаза, чтобы не видеть Нагиля с виновато опущенными плечами. Она продолжила, обманчиво спокойно: – Обудаль, ёнгданте, укажите мне место, где я могу побыть какое-то время. В одиночестве.
