М. Майлян

На спидометре — двести

История о двоих

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© М. Майлян, 2018

Лёгкая в прочтении повесть о бушующей юности, случайностях и жизни в ежедневном её проявлении.

Главный герой убеждён, что современный мир холоден и совершенно не годится для любви. К кому испытывать чувства в бетонной земной коробке? Однако, его уверенность в собственной правоте резко начинает колебаться под натиском рыжего пламени.

16+

ISBN 978-5-4493-2597-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. На спидометре — двести
2. «Человеку нужен человек»
3. Люблю
4. Двое
5. Одиннадцатый этаж
6. Планы в реальность
7. Вся жизнь в моменте
8. Эпилог

«Человеку нужен человек»

— я никогда не нуждался в ком бы там ни было.

— а бизнес?

— необходимость наличия деловых партнеров никак не вписывается в рамки фразы: «человеку нужен человек».

— но, мой друг, когда вы, допустим, вызываете проститутку, вы нуждаетесь в ней. а она, не ведя разговор о нравственности, всё же человек.

звучный мужской хохот облетел вокруг комнаты и смолк в одном из её углов. всё тот же приятный голос снисходительно, с чувством собственного превосходства, ровно и уверенно продолжал:

— набирая многими используемый номер, мной правит лишь одно желание — желание секса. мне нужно удовлетворить себя, сам человек, который доставит ожидаемые ощущения, в сущности, безразличен.

— но вам же далеко не всё равно, как будет выглядеть мадемуазель, целующая и ласкающая ваше тело, — возражал баритон молодого человека, резко менявший свою локацию в темном помещении, иногда выходя в свет луны и снова скрываясь в сумерках комнаты одиннадцатого этажа.

— да, пожалуй, мне не понравится кататься на волнах расплывчатой девицы или же касаться безобразно потрёпанной кожи. и спать, с кем попало, я не буду. что уж говорить о проститутках — такой пример абсурден. в любом случае, это всё внешность. мы говорим не о нужде лицезреть красивое лицо или иметь какую-либо персону ради собственного материального благополучия, возвращаясь к вашему первому упоминанию о бизнесе. человеку нужен человек в более широком смысле. знаете, это напоминает болезнь. сильно затянувшийся вирус. когда отсутствие того, кто вам близок и дорог, удручает, заставляет скучать от невозможности услышать родной голос, коснуться любимых рук, утонуть в желанных объятиях и просто находиться рядом с тем, к кому тянется всё ваше существо. быть может, вы не будете столь поэтично осознавать нужду в человеке. да, конечно, не будете. но его близость станет необходимой вашему сознанию и телу.

— любовь! описываемое вами есть искренняя любовь, а не потребность.

— а разве любовь не потребность?

голоса умолкли. неловко затянувшаяся пауза повисла в тёмно-синем пространстве. широкая тень мелькнула в дверном проёме. снова послышались частые шаги — обладатель бархатного баритона не находил себе места.

— выходит, вы никогда не любили?

тишина снова сковала диалог. если бы комната на несколько минут погрузилась в свет, мы бы наверняка наблюдали за тем, как строгие, серьезные, молодые лица прямо смотрят в глаза друг другу, словно задавая немые вопросы и получая такие же «неразговорчивые» ответы на них. но лампы загораться не желали и лениво следили за происходящим, не утруждая себя созданием освещения.

— вы слишком знакомо говорили о чувствах, которых якобы не испытывали, — оживлённо, будто бы стремясь опровергнуть всё, произнесённое собеседником, но в то же время робко, словно колеблясь, снова нарушил молчание приятный голос.

его собеседник кашлянул пару раз, вздохнул, но также ровно, спокойно ответил:

— говорил я, что не любил? нет. однако, неизменно одно: не обязательно проверять самому, вертится ли Земля вокруг своей оси, если это давно доказанный и обоснованный факт. не пытайтесь уличить меня в отсутствии правоты. лучше выпьем кофе или чего покрепче, пойдёмте.

в дверном проёме показались две высокие тени, через секунду скрывшиеся в мрачном коридоре.

— послушай, но почему ты не любил? — раздалось в абсолютной темноте прохода, — знаю, знаю, я сам додумал это, но всё же.

— не приходилось. некого было любить. да и до сих пор некого.

голос прервался на вдохе. но через мгновение продолжал, выпустив воздух из лёгких:

— пойдём, мы слишком заговорились, да ещё и на «вы».

кухонное пространство слепило глаза контрастным сочетанием черного и белого, оттенённого зелёными атрибутами уютного быта.

высокая широкоплечая фигура в зеленоватой милитари-майке, ровно лежащей на сильной спине, вскрыла стеклянную бутылку, наполнила стаканы наполовину и повернулась лицом к своему товарищу, вольготно устроившемуся на строго прямоугольном кожаном диване. молодые люди смотрели друг на друга, будто никогда раньше не встречались, словно их внешний вид казался им самим совершенно незнакомым.

лицо рослого темноволосого парня, чей возраст не превышал и двадцати трёх лет, было наполнено ясностью мыслей, но что-то в его прямом и спокойном взгляде таилось непонятное. широкие брови и густые волосы в сочетании с ухоженной бородой, покрывающей чётко выделяющиеся скулы и ровно огибающей губы усами, придавали внешности молодого человека мужественность и ту нотку необъяснимой притягательности, которая сводит с ума сотни женщин. бесспорно, гость едва знакомой нам квартиры был по-мужски красив и привлекателен. он улыбнулся, в глазах блеснула заметная искра.

— выпьем за то, что ты называешь любовью, — всё тем же насыщенным голосом произнёс он и протянул стакан виски сидящему на диване.

обладатель бархатного баритона встал и поравнялся плечами с головой своего товарища. он взял стакан и, совершенно игнорируя предложенный тост, залпом опустошил ёмкость. его взгляд сверкнул под градусом выпитого и уставился прямо в лицо собеседнику.

светло-русая молодая физиономия с добродушными голубоватыми глазами, ровными чертами и бесконечным, заполняющим медленно пьянеющий взгляд, стремлением найти истину, смотрела на абсолютно непохожего на него самого молодого человека — гостя квартиры в зеленоватой майке. резко сделав какое-то непонятное телодвижение, парень схватился за свои светло-русые волосы и практически закричал:

— я понял! понял!

его лицо расплылось в довольной улыбке маленького ребенка, нашедшего спрятанную родителями шоколадку, глаза воспламенились, одержимые найденной разгадкой чего-то, тревожащего его разум.

— ты, ты говоришь, — продолжал он почти задыхаясь, — ты утверждаешь, что любовь есть потребность, затем убеждаешь самого себя, что тебе не знакомо это чувство, потому что некого любить — знаешь, почему так? — баритон остановился на пару секунд, словно пытаясь отдышаться, — ты боишься. очень боишься, но ищешь другие причины, чтобы скрыть свой страх от окружающих. мол, некого любить. да как же? вокруг столько людей — сотни, тысячи, миллионы!

парень выпалил всё на выдохе. замер, ликуя и сияя всем своим существом, как будто открыл третью Америку или нашел новую планету в нашей галактике. он с трудом набирал воздух, также тяжело выпускал его, подсознательно желая стабилизировать сбитое восторженным волнением дыхание и стесняясь самого же себя.

— боюсь чего? — не теряя спокойствия в голосе спросил широкоплечий молодой человек.

— ты боишься нуждаться в ком-то сильнее, чем в воздухе. боишься появления в твоей жизни человека, который будет тебе нужен в том большем смысле, о котором ты так подробно говорил. боишься проснуться и понять…

— прекрати, — строго, серьёзно, но совершенно холодно, без всплеска и натиска, отрезал голос высокой фигуры, допивающей второй стакан.

— самое время любить. ты только посмотри, — баритон подошел к окну.

одиннадцатый этаж раскрывал неописуемую красоту ночного шумного города, искрящегося неоновыми огнями, яркой, броской иллюминацией и наполненного бесконечными бетонными стенами, гранитными мостовыми, одинокими улицами, угрюмыми постройками и миллионами людей, движущихся, несущихся в поисках чего-то, забывающих обо всём на свете, будучи одержимыми одной навязчивой идеей.

— взгляни, — продолжал молодой человек, — в этом множестве границ, чётких линий, стен, в этом бескрайнем потоке цифр, букв, знаков, картинок, в этих денежных единицах, неустанном поиске не пойми чего, в этом бешеном ритме нет души. нет человеческого тепла. утопая в бездонной бесконечности всего и вся, мы теряем собственную способность чувствовать, удивляться, быть эмоциональными.

— к чему эта философия? — скептически взглянув на воодушевлённого друга, спросил обладатель обаятельной улыбки, окаймлённой тёмной бородой.

— а к тому, что любовь делает нас людьми. пока чьё-то существование волнует тебя хотя бы чуточку больше, чем своё собственное, ты жив, ты не умираешь в погоне за числами, показателями и верхними строчками тех или иных рейтингов.

— звучит а-ля тост, — с усмешкой произнёс молодой человек, проглотив очередную порцию виски в один глоток, и провёл рукой по чуть колющейся щеке, — пожалуй, в чём-то ты прав, — голос поник, улыбка сошла с лица, а глаза налились тем глубоким тёмным оттенком серьёзности и задумчивости, который всегда пугал стеснительного, переплюнувшего в росте, но не в решительности, собеседника, — половина людей совсем забыла о чём-то настоящем. сказать «люблю» для многих не имеет никакой трудности, как, собственно, и смысла. это сочетание 5 букв в их понимании не значит ровным счётом ничего. неделю они без ума любят одного человека, а с понедельника клянутся в верности второму. махинации, интриги, тайны — всё это делает само понятие любви пошлым, обесцененным и пустым, — высокая фигура артистично кашлянула, — пустым, как твоя голова после второго стакана. не умеешь ты пить, совсем не умеешь.

светлая физиономия отчаянно замотала из стороны в сторону в знак своего протеста, стараясь хоть визуально опровергнуть слова друга, но градус, ударивший в затылок, превратил отрицания голубоглазого товарища в неуклюжее пошатывание того, что держится на шее. гость уже знакомой нам комнаты усмехнулся, но ничего не сказал.

да и нужно ли было что-то говорить? молодые люди, хоть и имели совершенно полярные взгляды на жизнь и не находили достаточное количество общих интересов, но, тем не менее, прекрасно ладили и, что намного важнее, старались понимать друг друга. их взаимоотношения за почти 5 лет знакомства переросли в настоящую мужскую дружбу.

наши герои, кажется, могли вступать в очередной спор, не произнося при этом ни слова. им было будто под силу обмениваться мыслями, что-то обсуждать, выяснять, рассматривать без излишнего шума речи. правда, моментами их реальное общение наводило на мысль, что молодые люди сняли свои образы с давно всем известного Шерлока и Ватсона. темноволосый парень нырял в своих чертогах разума, выплывая в реальность с новыми изречениями, как остроумный Холмс, а русый баритон старался тщетно разобраться в услышанном, выглядя вечно смущённым и по-детски доверчивым доктором.

определённо, эта парочка образованных, по-своему харизматичных и обаятельных парней стоила того, чтобы рассказать вам о них, мой дорогой читатель.

* * *

Эта история ожила около года назад. Длинные зимние ночи, все же идущие на убыль во время приближения к весне, хранили отрывки в разных папках ноутбука, перемещая файлы хаотично до такой степени, что собрать их воедино вышло спустя 12, а то и 13 долгих месяцев. Но герои не изменились. Они остались теми же дьявольски привлекательными людьми, чем-то похожими друг на друга, но всё же такими разными, от чего их пара казалась ещё более интересной. К слову, речь не о двух молодых людях, с которыми я уже успела частично вас познакомить. В скором времени выше написанные фразы начнут проясняться, поверьте.

А пока отвлечёмся. Не знаю, чего вы теперь ожидаете от этой повести, но спешу вас огорчить (или обрадовать) — здесь не заурядная романтическая история с кучей слащавых нюансов, бесполезных деталей и прочей белибердой. Тут уютно, просто и по-настоящему. В отрывках собрана целая жизнь. Жизнь, в «цифровое» время которой и правда некого любить? Неужели?

Один — продажный и завистливый тип, другой — туповат и наивен, третий — озлоблен, четвёртый и вовсе потерялся в бешеном темпе. Что уж говорить о пятом, который сошел с дистанции.

Если бы всё действительно обстояло так плохо и чья-то фраза о том, что все люди врут, предают и используют друг друга, оказалась бы правдой, то было бы, безусловно, крайне тяжко жить. Не спорю, и так непросто, но тем не менее.

Даже в нашей бушующей, порой беспощадной человеческой толпе возможно найти того, кто поймёт, поддержит, просто так останется рядом, что бы ни происходило вокруг. Это не выдумка с красивыми утверждениями, успокаивающими душу и разум, а сложная, извилисто переплетённая событиями, случайностями и планами реальность. В ней есть те, кого смело можно называть «своим».

Так было, есть и будет, пока мы способны на проявление искренних чувств.

Но не будем надолго забывать о существовании бородатого молодого человека, расставшегося со своим стеснительным товарищем на несколько недель. Работа, дела, разнообразные «надо» частенько отнимают много времени, причем не только дневного.

* * *

кажется, спустя пару бессонных ночей, его глаза должны были закрываться, как только тело оставалось в покое, но мир решил взбудоражить сознание ещё раз.

тонированное лобовое давало возможность безнаказанно любоваться. взгляду предстало что-то рыжее, кружащееся, вихреобразное.

этим «чем-то» оказалась голубоглазая, улыбающаяся особа, суетливо объясняющая что-то какому-то молодому человеку. море неопределенности — и в ее облике, и в декорациях.

он смотрел на совсем незнакомую фигуру с любопытством, наполняющим глаза уже знакомым блеском. а девушка всё ещё напоминала ветер. небрежно поправляла волосы, придерживала подол улетающего платья и катастрофически быстро жестикулировала в промежутках между. но вдруг она исчезла. то ли скрылась в толпе, то ли испарилась. «показалось?», — мелькнуло в голове нашего бородатого героя.

— молодой человек, — дверь машины открылась столь же неожиданно, как возник образ рыжего беса перед глазами, — вы, случайно, не докинете меня до Камергерского?

отказать было равносильно потерять её из виду снова. быть может, с концами.

— да, садитесь.

время потеряло счёт. дела ушли на второй план. кому-то нужно было позвонить, о чём-то напомнить, куда-то ехать. всё это теряло смысл именно сейчас, когда странно улыбающаяся особа сидела рядом.

— знаете, а ведь небо чертовски красивое.

— действительно, — ответил тот самый темноволосый, уже знакомый нам герой.

«и правда красивое, но к чему это она?» — мысли хаотично бегали в голове, выстраиваясь только к одному заключению — «нужно будет найти уже не совсем незнакомку после». такое мышление не было присуще нашему статному, по-мужски сдержанному герою. но что-то переменилось в те минуты. привычный ритм сбился. система обнаружила свой «косяк».

знаете, есть люди, разговоры с которыми могут продолжаться долго и тепло, смешно и безудержно, тихо и без слов. да, именно так. молчите вы или же увлечённо болтаете о всякой ерунде (а, быть может, философствуете?) — не важно. максимально уютные ощущения всё равно наполняют вас целиком и полностью. и мир вокруг как-то преображается, и проблематичные обстоятельства уже не кажутся такими безрадостными. ведь вместе с вами тот (или та?), кто может хотя бы своим присутствием помочь вашим силам снова ожить.

машина затормозила. голоса в ней умолкли. разговор, захвативший обоих, сбавил скорость.

— спасибо большое, — улыбающееся лицо, чуть скрываемое развевающимися прядями рыжих волос, смотрело на взрослого, бородатого молодого человека по-детски искреннее.

рука потянулась к двери — и вот уже та, беседа с кем увлекла до молекул, спешила куда-то по малолюдной улице.

«удивительное сочетание серьёзной непринуждённости и неподдельного огонька», — появилось в блокноте и сознании героя с того вечера.

* * *

Я каждый раз вглядываюсь в окружающих меня людей и задаюсь только одним вопросом: почему они?

За какие «заслуги перед отечеством» со мной находятся удивительнейшие, прекрасные, лучшие в моём понимании личности? Что за грехи там висят, раз встречаются редкостные сволочи обоих полов?

Собственно, известно одному, чёрт пойми, кому. Да и наплевать. При любом раскладе я искренне рада абсолютно «моим» людям и даже благодарна отравляющим воздух «кадрам», которые своим ядом делали и продолжают делать меня сильнее.

Так и наш широкоплечий молодой человек размышлял, за что ему это появившееся из ниоткуда рыжее создание, которое уже стоит перед ним в его квартире, в его рубашке, отражается в его карих глазах. Откровенно говоря, такой поворот жизни был крайне неожиданным для нашего героя. Его существование перевернулось с ног на голову за пару месяцев до встречи с голубоглазым огоньком. Смена работы, переезд, на тот момент изменившаяся обстановка всё еще оставалась непривычной. А тут, в добавок ко всему — она. Вроде похожая на него самого, серьёзного мужчину, но в то же время совсем другая, взбалмошная мадам.

Не подумайте, герой нашей повести не был скуп на эмоции, умел по-настоящему веселиться и улыбаться во все 32. Его характер — тот редкий случай сочетания здравого смысла и вечного двигателя во всех проявлениях. Возможно, иногда требующего толчка двигателя, но эта деталь меркнет на общем фоне.

Переместимся, пожалуй, в ещё не знакомую вам, мой читатель, квартиру. Полумрак стоял во всём её пространстве, открывая посторонним глазам только два силуэта.

* * *

— да чёрт, одна из самых больших проблем людей — это отсутствие трезвости, — она окинула взглядом комнату, легким, уже знакомым движением, поправила мешающую прядь волос и продолжила, — я сейчас не об алкоголе, наркотиках и психотропных веществах. я о здравом взгляде на вещи. любое событие, выбивающее нас из эмоционального равновесия в худшую сторону, должно заканчиваться сравнительно адекватной оценкой происходящего.

слышать подобное от рыжего вихря эмоций казалось удивительным.

— то есть, вот, ты перебесился, позлился — а теперь, будь добр, утихомирь свои бушующие гормоны и взгляни на случившееся без лишних вздохов и ахов.

— я? ты ничего не путаешь? — спокойный и насыщенный голос, раздался за спиной девушки.

— да не ты, — бросила та, резко повернувшись к нему лицом; в её взгляде творилось что-то непонятное; уже родные глаза целиком и полностью ловили каждое движение высокой, широкоплечей фигуры, но смотрели словно насквозь.

— ведь если бы все руководствовались этим несложным напоминаем, то и проблем меньше было бы, — она замолчала.

комнату сковывала темнота. или раскрепощала? сильные мужские руки коснулись плеч. спины. талии. знакомое тело всем своим существом крепко прижалось к нему.

непонятное, рыжее, спонтанно улыбающееся, но уже будто «своё». не это ли то, в чём он боялся нуждаться?

— просто не понимаю, знаешь, вот поссорились с любимыми? показали характеры, — она отстранила голову от его груди и с детской наивностью, но в то же время глубоким осознанием взрослого, произнесла убежденно и легко, — гордость свою, куда подальше, засунули временно, чрезмерного эгоиста выключили и пошли на примирение. в этом же нет ничего унизительного, а они. а они не понимают и ведут себя придурковато и тупо.

он смотрел на неё и улыбался. а что ещё оставалось делать? его товарищ был прав в своём монологе: самое время любить.

и, кажется, есть, кого.

— конфликты всегда были, есть и будут. но их вполне реально пережить, не разрушив то, что построено. просто думать надо, — рыжая прядь волос описала круг, девушка снова стремительно оказалась рядом, задевая губами сильную шею молодого человека, и почти шепотом договорила, — думать, да. и чувствовать.

темнота заботливо скрывала фигуры двоих. комната шумела только их дыханием и голосами города за окном.

«пока чьё-то существование волнует тебя хотя бы чуточку больше, чем своё собственное, ты жив», — ему вдруг снова вспомнился тот монолог. неужели прямо сейчас он, серьёзный, взрослый мужчина, так скептически беседующий со своим вечным другом о нужде человека в человеке всего несколько месяцев назад, был живее всех живых и, кажется, по-настоящему любим?

— а знаешь. плевать,