2012, 20 июля — Владимир Путин подписал первый закон об «иностранных агентах». Из-за этого закона ряд некоммерческих организаций, работавших в сфере профилактики ВИЧ и помогавших ВИЧ-положительным гражданам получить терапию, вынуждены были закрыться.
история ВИЧ — это история об обществе, которое изменилось в том числе благодаря вирусу. Для одних людей появление ВИЧ стало удобным поводом высказать свои кровожадные и антигуманные взгляды; другие, по выражению журналистки Аллы Аловой, старались о нем не думать[313] ; третьи видели в хаосе возможность кому-то помочь. ВИЧ, открывший гражданам глаза на противоречия системы, стал стимулом для развития гражданского общества. Люди перестройки, не понимавшие, в какой стране они проснутся завтра, создавали фонды, жертвовали деньги, писали требовательные письма в Минздрав — в общем, следуя наставлению главного санитарного врача страны Александра Кондрусева, спасали себя сами, как могли
многие так и не смогли перестроиться: продолжали оправдывать действия Минздрава и защищать концепцию «правильного полового поведения». Эта концепция до сих пор служит основной профилактики ВИЧ в стране. Поэтому, как говорит один из российских практикующих врачей-эпидемиологов, люди продолжают думать, «что ВИЧ касается каких-то „тех“... и когда он вдруг касается тебя, твоя психика сопротивляется в сто раз сильнее, и в этот момент ты ищешь поддержки — и попробуй получить [ее] в СПИД-центре. У нас до сих пор диагноз сообщает эпидемиолог, у которого задача выяснить с кем ты и как спал. И это не поддержка»[308]
будет впервые упомянута в советском законодательстве и станет административным правонарушением, которое влечет за собой штраф[307] . Большинство позднесоветских статей и материалов, посвященных теме проституции, были откровенно дегуманизирующими и нравоучительными по отношению к женщинам
В позднесоветское же время общество и пресса маргинализировали людей, про которых невозможно сказать, что «они родились такими». Проституируемые женщины и наркопотребители в общественном сознании сами делали роковой выбор. Именно этой логикой и руководствовались советские власти: в 1987 году проституция
«было весело, причем без половых актов»[300] . Этот текст вполне можно оценивать как символ восприятия проблем гомосексуальных людей в будущей капиталистической либеральной России: гомофобия, едва прикрытая иронией. Советские газеты без претензии на буржуазность, как ни парадоксально, описывали симпозиум в совершенно ином тоне: с живым любопытством и стремлением услышать людей, которым до этого было отказано в речи
«Тема» колеблется от тысячи до нескольких десятков тысяч. В масштабах СССР или даже Москвы это символические цифры, но ее читают не только те, кому оригинальная газета попадает в руки. «Тему» копируют и размножают. В некоторых домашних архивах она хранится именно в копиях. Из тринадцати выпусков газеты не было ни одного, который игнорировал бы тему ВИЧ или не призывал бы к отмене статьи за «мужеложство»
медицинская и обычная пресса не писали: идея о том, что ВИЧ-положительные люди имеют право не только на поддержку и помощь, но и на секс, не проговаривалась, потому что не существовала
Он мгновенно стал популярным, отвечая на односложные вопросы на английском, и в гостиницу «Россия» вернулся с юношей по имени Филипп. Об этой части интимного опыта людей с ВИЧ-позитивным статусом советская
