Во всяком случае, именно так начинаются все наши истории — в темноте, с закрытыми глазами, и так они и заканчиваются: все мы произносим какие-то последние слова — свои или чужие, — а потом погружаемся обратно в темноту, когда череда наших несчастий подходит к концу.
Вдоль коридора вытянулись ряды дверей — четные номера с одной стороны, нечетные с другой — и больших расписных ваз размером с Солнышко, но далеко не таких обаятельных.
Низенькую женщину трудно разглядеть в уличной толпе на городской улице, особенно если она замаскировалась под почтовый ящик [26], так что люди опускают письма ей в рот.
