И, вдобавок, мой фаворит отказывается рассказать, что это за фонтан я согласился поставить на главной площади Дорвенны! В его честь, между прочим, что особенно возмутительно! А вдруг там что-то неприличное?!
Под конец он уже едва сдерживал смех, сам понимая, как забавно звучат эти жалобы, а потом махнул рукой – и рассмеялся.
– Почему же вдруг, монсиньор? – возмутился Лу, галантно подливая шамьет леди Немайн. – Разумеется, это крайне неприличный фонтан! Мне ведь надо поддерживать репутацию развратного итлийца, который постоянно позволяет себе всякие непотребства. Но вы не переживайте, в каждой великой столице обязан быть хоть один неприличный фонтан – это почти хороший тон!
А Лучано едва сдержался, чтобы не расхохотаться, словно хлебнул веселящего зелья. Синьор Собака в роли свидетеля?! Даже обвинителя! Благие и Баргот, это возможно лишь в Дорвенанте! Там, где в суде принимают показания призраков, почему бы и собаке не высказаться? То есть умертвию, конечно… Зато – благородному лорду!
Стати, конечно, прекрасные, как и зубы, но Альс не настолько любит лошадей, чтобы без памяти втрескаться в девицу, удивительно похожую на породистую кобылу.
Подумать только, два короля едут с обычным дворянином то ли охранниками, то ли наемными музыкантами! Ну и один бывший принц, благополучно обменявший титул на должность лейб-мастера шамьета, как она теперь называется в придворном реестре. Спорю на свой фонтан, который вовсю строится, что такого купеческий квартал никогда не видел и вряд ли увидит вновь».
Потому что есть время для лжи, но оно не бесконечно. Рано или поздно наступает время правды, которая обойдется тебе очень дорого, но не дороже чужой боли.
удача – дама ветреная, чем больше на нее полагаешься, тем больнее может быть разочарование. Когда кому-то постоянно везет, он привыкает считать себя неуязвимым, а это опасное заблуждение.
Батюшка Аларик! – ахнула синьорина и захлопала в ладоши, а Лучано невольно улыбнулся – старший лорд Бастельеро смотрел на нее с такой умиленной нежностью! – Но милорд Грегор наверняка будет недоволен…
– Недоволен? – переспросил лорд Аларик и, усмехнувшись, покачал головой. – О, ну что вы, дитя мое. Он будет в бешенстве!
И сбежать нельзя – долг держит прочнее любой цепи. А главное, не отпустит память о том, что было. От себя не убежишь, не ускачешь ни на какой лошади, даже самой быстрой и послушной!»
