автордың кітабынан сөз тіркестері  Найди сердце королевы

Фэя Моран

– Ладно, – отвечает тот. – А что мне будет за это?
– Я тебя не кастрирую.
Зайд кивает:
– Убедительно

Перелистнув несколько страниц, вижу фотографию красивой женщины с чёрными глазами и тёмно-каштановыми волосами. Это мать Гая, Натали. Я изучаю информацию и о ней, гляжу на дату её смерти: 21.01.2016. Семь лет назад. Под датой смерти указана причина. Её якобы сожгли, и тело было изуродовано до неузнаваемости. Нейт говорил, что папа изнасиловал её.

– Исчезните оба! – громко прикрикивает Гай.
– А можно к вам присоединиться?
– Зайд!
– Ой, ебать! Ну, попытка не пытка.

Вот так всегда! Я младший, а значит, всю скукотень можно бросить на мои плечи, да? Это дискриминация по возрастному признаку, я считаю! Жалобную книгу мне!

– Вот именно, – хмурится Зайд, дёргая плечом, чтобы убрать голову друга в сторону. – Вы же уже ебались вроде. Неужели Гай совсем не постарался и оставил Лину неудовлетворённой настолько, что она теперь постоянно ворчит?

– I Wanna Be Yours // ARCTIC MONKEYS

Проходит вечность с момента, как мне хочется взять в руку нож. И в следующее мгновение происходит нечто такое, что я рассыпаюсь на миллион частей.

Потому что произносят моё имя.

– Каталина?

Моя голова лежит на его груди, и я вдруг слышу это. А потом чувствую слабый, почти незаметный стук, который словно нарастает: либо в моём воображении, либо в реальности.

Я не поднимаю головы, не шевелюсь, превратившись в сплошной камень.

Я сошла с ума…

Я спятила…

Мне всё это снова мерещится…

Мне страшно. Мне кажется, если я вдруг подниму взгляд, голос исчезнет, стук прекратится. Рука, лёгшая на мою голову, испарится.

– Каталина, – хрипит голос, а тело подо мной шевелится, – не плачь… Я всё ещё здесь. Я никуда не ухожу.

И я в полной мере сознаю, что всё же не спятила.

Подняв голову, я вижу красивые зелёные глаза Гая. В них нет блеска, они потухли, но это больше не имеет никакого значения по сравнению с тем фактом, что он всё ещё жив.

Что тот, кто находится наверху, исполнил мою просьбу и ответил на мольбу.

Гай отходит от меня. Больше не собирается давить на жалость. По крайней мере, так мне кажется.
– Думай, как хочешь, Каталина. Я не стану унижаться перед тобой. Я никогда ни перед кем не унижаюсь.
И с этими словами жестокий и уверенный в себе Гай Харкнесс выходит из дома, а я остаюсь сидеть и думать: друзья ли они все мне или самые страшные враги, и что я могу сделать, чтобы сохранить себе жизнь?

– Если бы я был так ужасен, как ты обо мне думаешь, Каталина, вряд ли ты сидела бы сейчас здесь. Я бы исполнил свой долг. Но во мне не нашлось силы даже на то, чтобы коснуться тебя. Использовать твоё тело оказалось мне не под силу. А я ведь был так уверен в себе, мой отец возложил на меня такое важное поручение, а я предал свою семью.
У меня, наверное, по его расчётам, должно дрогнуть сердце. Наверняка именно этого он и ожидал, когда решил поведать мне столь душещипательную историю.
Но я не хочу вестись.
– Говори что хочешь, Гай… Но, так или иначе, ты поступил отвратительно. – А потом, стискивая зубы, я почти выплёвываю: – Ты отвратителен. Целиком и полностью.
Он отшатывается словно от огня. В глазах вспыхивает нечто такое, что я ещё ни разу в них не видела. Может быть, это страх, отчаяние, желание услышать ровно противоположные слова из моих уст. Из уст девушки, которая казалась ему бесхребетной. Наверное, он уверен был в том, что я его с ходу прощу.

Однако Гай колебался. Глядя сейчас на неё, вспоминая то, что с ним происходило каждый раз, когда он оставался с Каталиной наедине, парень не до конца понимал, почему же ему не хочется всего этого делать. Разум требовал её смерти, голос отца в голове отражался глухим эхом, орал: слабак, щенок, ничтожество, сопляк! И каждое унизительное прозвище вонзалось в тело точно наточенный нож.