Рост у меня
Не больше валенка.
Все глядят на меня
Вниз,
И органист я
Тоже маленький,
Но все-таки я
Органист.
Я шел к органу,
Скрипя половицей,
Свой маленький рост
Кляня,
Все пришли
Слушать певицу
И никто не хотел
Меня.
Я подумал: мы в пахаре
Чтим целину,
В вoине — страх врагам,
Дипломат свою
Представляет страну,
Я представляю
Орган.
Я пришел и сел.
И без тени страха,
Как молния ясен
И быстр,
Я нацелился в зал
Токкатою Баха
И нажал
Басовый регистр.
О, только музыкой,
Не словами
Всколыхнулась
Земная твердь.
Звуки поплыли
Над головами,
Вкрадчивые,
Как смерть.
И будто древних богов
Ропот,
И будто дальний набат,
И будто все
Великаны Европы
Шевельнулись
В своих гробах.
И звуки начали
Души нежить,
И зов любви
Нарастал,
И небыль, и нечисть,
Ненависть, нежить
Бежали,
Как от креста.
Бах сочинил,
Я растревожил
Свинцовых труб
Ураган.
То, что я нажил,
Гений прожил,
Но нас уравнял
Орган.
Я видел:
Галерка бежала к сцене,
Где я в токкатном бреду,
И видел я,
Иностранный священник
Плакал
В первом ряду.
О, как боялся я
Свалиться,
Огромный свой рост
Кляня.
О, как хотелось мне
С ними слиться,
С теми, кто, вздев
Потрясенные лица,
Снизу вверх
Глядел на меня
нашей работе можно войти в следующую комнату только тогда, когда полностью очистил предыдущую.
— Понимаю, — кивнул король. — Продолжайте, гранд-полковник.
И Мазовски продолжил.
Он подробно рассказал обо все выявленных контактах моего неудачливого поклонника, с сожалением отметив, что арестовать баронессу Макмердок не удалось, поскольку она спешно покинула Христианию. Прочие же, начиная с барона Туссентрата, арестованы и помещены в антимагические камеры королевской тюрьмы Сварнхольм. Лилиана Туссентрат оставлена под домашним арестом.
Пока что за свою не такую уж долгую жизнь я не успела совершить ничего столь значительного, чтобы заслужить покушение. Два покушения за два дня! Но, если считать, что убить хотят мисс Эвергрин, все сходится.
