автордың кітабынан сөз тіркестері  Идеально другие. Художники о шестидесятых

Вадим Алексеев

Утром она открылась, кто-то успел посмотреть, за час до того, как сотрудники стали приходить, — но уже через час стукнули и закрыли, и парторг весь затрясся. Все-таки высшее начальство очень боялось. И у него дети за границу ездили.

Мне сказали, что Дина осмотрела сто мастерских в Москве и отобрала нескольких из персонального отношения к этим людям, не по качеству их творчества. Например, она могла прийти к Мишке Шварцману и сказать: «Дайте мне вашу картину!» А Мишка: «Да пошла ты на хуй! Все остается со мной,

Дину Верни в Москву, направил ее по своим адресам.

Это не выставки в современном понятии, а показ в салоне и обсуждение. Иногда у человека нет гвоздя, где повесить на стенке, — стенка занята фотокарточками мамы и папы. Или так изъедены клопами и ободраны обои, что туда вешать картинку невозможно. Поэтому их выставляли на полу, на диване, вокруг, по стенам, собиралось общество. Первые домашние выставки сделал Андрей Волконский. Другого уровня, конечно, чем у Зинаиды Волконской. Одним из первых сделал выставку Святослав Рихтер, в 57‐м году, после первой поездки за границу. Краснопевцев выставил картонки, собрались музыканты и интеллектуалы и начали обсуждать. Поговорили, пришли другие. Выпивонов, как на современном вернисаже, не было. Человек приходит, приносит бутылку водки или на кухне выпивает, болтает.

Москве модернистов» говорила Би-би-си, — не знаю, кто пустил утку. Может, Виктор Луи заезжал? Народ грянул со всех сторон, люди ехали из Питера, из Сибири, но было поздно — выставку прикрыли.

Ну а художники отделались легким испугом, забрали картинки и ушли. Правда, директор Дома культуры Перевозчиков полетел, шрифтовик Валя Коновалов тоже — за превышение полномочий. О выставке «запрещенных в

«Летняя выставка московских художников». Был вернисажный скандал, когда приехала группа суриковских студентов во главе с профессором Невежиным, а Сурик — главный бастион реализма в России. И они приперлись всей гурьбой, 15 человек. За ними приехал на черном ЗИМе один Кукрыникс — лысый, с острым носом, Крылов. Устроил там разнос, «всех пересажать-перестрелять» и уехал.

В последующие годы (1976–1978) я участвовал в многочисленных выставках, проходивших на Малой Грузинской, 28. В 1983 году прошла в этих залах моя персональная выставка. В 1988 году я вошел в группу «Арс», состоящую из девяти художников.

приходит человек неподготовленный, но интересующийся. Вам приходилось объяснять свое искусство?
Приходилось, конечно. У Петра Леонидовича в книге отзывов было написано: «Сколько денег советское правительство потратило!» А где показывать — в лагере? Помню, в Институт физики двое в штатском пришли — такие хорошие, крепкие ребята, я им тоже объяснял. Посмотрели, потом на меня посмотрели: «Ну ладно, живи пока». А вот другая выставка, рядом, у академика Семенова, не состоялась. Все было развешано, уже собралась публика, тут пришли двое из парткома и сказали: «Закрыть!» — и выставки не было. А до этого несколько раз ездил в Академгородок в Новосибирске — ученым было позволено несколько больше, чем остальным.

Вот открывается выставка у Капицы, и