Есть даже такая поговорка, что если два военных за двадцать минут разговора не смогли назвать людей, с которыми оба пересекались, значит, один из собеседников – шпион.
Улыбнись, оккупант. Ты помог кому-то. Помог сохранить жизнь, помог России обрести новых граждан, в лояльности которых можно не сомневаться. Все было не зря.
Богема, менеджеры, модные ребята на хороших машинах, кричащие «Нет войне», студенты остались где-то далеко. Мягкие, слабые, трусливые и нежные люди, чей радужный мирок посыпался, когда жизнь оказалась страшнее, чем они предполагали, были позади.
Каждый убежден, что он особенный, неповторимый и самый-самый, но большие города (да и жизнь в целом) шепчут тебе на ухо, что нет, это все вовсе не так.
В целом же человек никогда до конца не понимает, что происходит вокруг него. Тот, кто находится на передовой, не понимает вообще ничего. Около месяца назад мы спорили с сослуживцами о том, находится ли Авдеевка в котле или нет. Судя по тому, что я читал, нет, в то время как мне доказывали, что этот украинский форпост уже окружен. На тот момент, когда я пишу эти строки, «знаменитый авдеевский котел» уже потихоньку становится мемом – кольцо вокруг населенного пункта не замкнуто до сих пор.
Впервые выдвигаясь из Санкт-Петербурга в сторону Ростова, я скачал себе на телефон несколько книг. Это были произведения Достоевского, до которых я на тот момент не добрался, и «В стальных грозах» Юнгера. Юнгера среди сознательных русских людей в целом любят, но я был от него достаточно далек, никогда у меня не было особой тяги к тяжелому германскому милитаризму. Но мой интерес еще до войны немного подстегнула публикация Илона Маска, после которой спрос на «Стальные грозы» вырос в разы, а выдвижение на СВО в марте 2022-го года подтолкнуло меня к мысли, что читать все-таки нужно.
Не знаю, что я собирался увидеть, но первые страницы меня разочаровали. Траншеи, прилетающие снаряды, мертвые французы… Похожее чувство я испытывал, знакомясь с «1984» Оруэлла. Русского, знакомого с историей своей страны, творчество Оруэлла впечатлить не может. Русского, сидящего в окопах гражданской войны 2022 года (напоминающей одновременно и чеченские войны, и Вторую мировую), не могут впечатлить «Стальные грозы», название которых дышит военным пафосом. Находясь в блиндаже, я переключился обратно на Федора Михайловича, а Юнгера дочитал уже гораздо позже, оказавшись в совершенно безвыходном положении.
Есть даже такая поговорка, что если два военных за двадцать минут разговора не смогли назвать людей, с которыми оба пересекались, значит, один из собеседников – шпион
Если тогда такое поведение можно было бы назвать смелостью и стойкостью, то теперь тот факт, что боец подвергает себя излишнему риску, можно назвать лишь преступным безрассудством и глупостью.
