автордың кітабынан сөз тіркестері  Летним днем

Фазиль Искандер

означали они, кроме всего, что нашей давней дружбе пришел конец. Он постыдился сказать, что знаком с гестаповцем, а я на этом основании не постыдился подумать, что он может меня предать.

И почему то, что видит каждый в отдельности, нельзя увидеть вместе?

судя по Восточному фронту, получалось, что он переоценил возможности рейха. Когда в предыдущий его приезд я ему сказал об этом, он возразил.

«Наоборот, – сказал он, – недооценил безумие Гитлера».

Как и все люди, склонные к юмору, он был пессимистом.

Ведь если вопрос стоит так – или героическое сопротивление фашизму, или ты сливаешься с ним, – то, как заметил еще тогда один мой друг, это морально обезоруживает человека. Были и такие ученые, которые сначала проклинали наше примиренчество, а потом махнули рукой и стали делать карьеру. Нет, порядочность – великая вещь.

– Но ведь она, порядочность, не могла победить режим?

– Конечно, нет.

– Тогда где же выход?

– В данном случае в Красной армии оказался выход, – сказал он, улыбнувшись своей асимметричной улыбкой.

если вопрос стоит так – или героическое сопротивление фашизму, или ты сливаешься с ним, – то, как заметил еще тогда один мой друг, это морально обезоруживает человека. Были и такие ученые, которые сначала проклинали наше примиренчество, а потом махнули рукой и стали делать карьеру. Нет, порядочность – великая вещь.

– пусть его уход не будет никем замечен, для себя, для своей совести он это может сделать?

– Не знаю, – сказал он и как-то странно посмотрел мне в глаза, – я о таких случаях не слыхал… Это слишком умозрительный максимализм, карамазовщина… Впрочем, я знаю, что у вас и на героизм смотрят по-другому…

– У нас считается, что героизм можно воспитывать,

– Но не обязательно отказывать прямо, – сказал я.

– Тогда отказ теряет всякий смысл, – заметил он, – смысл такого жеста никто не поймет, а образовавшийся с его уходом вакуум, если таковой образуется, более или менее быстро будет заполнен другими.

ученый, отказывающийся работать на Гитлера, будет услышан не дальше ближайшего отделения гестапо.

История не предоставила нашему поколению права выбора, и требовать от нас большего, чем обыкновенная порядочность, было бы нереалистично…