Ксения Крылова

Скрытый в облаках

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Ксения Крылова, 2018

Повесть «Скрытый в облаках» рассказывает о судьбах разныъ людей связанных между собой Божьим промыслом. Сведя героев в самолёте судьба делает резкий поворот. Для каждого появляеться решение проблемы у кого-то оно переноситься в потусторонний мир. Как герои справляються с вечными ввопросома жизни читайте в книге.

18+

ISBN 978-5-4493-6523-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Скрытый в облаках

КНИГА ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАМЯТИ ОЛЬГИ ЧЕПИГЕ

Ты всегда останешься в моем сердце.

В этой жизни ты не была влюблена «по настоящему» как хотела, но я верю, что когда-то все будет по-другому…

От автора

Дорогой друг! Если ты сейчас читаешь эти строки, значит, я все-таки сделала это! Сделала, что — спросишь ты. Отвечаю — написала и опубликовала этот роман.

Начала его я еще в 2010 году, но написав несколько глав, поняла, что не готова продолжать работу. Вернулась я к его написанию в 2013 году, но так же безуспешно. Мне все время, что-то мешало и я, для себя не могла понять, что именно. О том, как я нашла вдохновение и силы продолжить и закончить этот роман, я бы хотела написать в следующей книге.

Сюжет романа «Скрытый в облаках» мне приснился. Снился не один раз, частями, поэтому я все главы писала вразброс, а потом как мозаику собирала. Я ничего не придумала, я просто записала все, что мне удалось увидеть и услышать во сне. Остальное приходило мне в процессе написания. Например, одну из глав, я увидела вспышкой. Подумала: «Хорошо, так и напишу». Потом долго сама с собой спорила: «Как воспримут», «Надо ли так писать?». Все же решила, раз это пришло мне неизвестно откуда, надо ничего не убирать, ничего не менять и ничего не добавлять.

Пусть простит меня читатель — я не профессионал. Я чувствую себя «приемником»: поймала волну, приняла и переписала на бумагу.

Надеюсь, ты поймешь меня правильно. Я бы не хотела запутать или ввести в заблуждение, в обман своего читателя. Цель этой книги поделиться чувствами, образами, восприятием.

Желаю приятного чтения не выдуманной, а «пойманной» истории.

Любое совпадение сюжета или описание героев с реальностью является случайным.

I ГЛАВА

МИКАЭЛА

Чувство падения с высоты, сильный гул и крики прервались в тот миг, когда она открыла глаза. Сон… это просто, страшный сон.

Сильно болела голова, но она заставила себя подняться. В комнату сквозь толстые темные шторы пытался проникнуть свет. Только несколько лучиков, видимо, самых настырных, смогли дотянуться до пола. Тишину не нарушал ни единый звук. Мег поднялась с кровати, пытаясь собраться с мыслями. «Где я? — подумала она. — Наверно, это отель? Я ведь была в аэропорту и в руках держала документы и билет на рейс 125, кажется. Прошла регистрацию, села в самолет, но куда я летела? И что случилось? Не помню…»

Мег с трудом удалось дойти до окна, сильная головная боль и слабость не отпускали. Хотела открыть окно, но шенилловые шторы оказались слишком тяжелые для неё. За дверью послышались шаги, ручка повернулась и дверь открылась. Мег увидела приближающегося молодого мужчину. Он зашел тихо, по-видимому, стараясь не разбудить Мег, но когда увидел её, то улыбнулся и уверенно зашагал в её сторону. Мег улыбнулась в ответ и даже сделала шаг в его сторону, но потом остановилась в замешательстве. На мгновение ей показалось, что она его знает, но… Мужчина подошел к ней, было заметно, что он волнуется, попытался предложить Мег присесть в стоявшее рядом кресло, но слова застряли в горле, вместо этого он взял её за руку и практически силой усадил в кресло.

— Извините — поспешно произнёс он, слегка охрипшим голосом — я, просто, не ожидал увидеть вас на ногах. Вы не приходили в сознание два дня, и мы были несколько обеспокоены.

Парень подошёл к шторам, которые не поддавались Мег, и с легкостью одернул их, комнату залил солнечный свет, и Мег зажмурилась, чтобы не привыкшим глазам было не так больно. Когда женщина открыла глаза, то её взору предстала комната в стиле кантри: кровать со светлого дерева, два кресла, трюмо, шкаф и небольшой столик. Все в светлых и теплых тонах, и оформлено, казалось, с любовью, чувствовалась домашняя атмосфера. «Нет, я не в отеле» — подумала Мег. Она посмотрела на парня, который стоял возле окна. Это был высокий симпатичный молодой мужчина атлетического телосложения со светлыми волосами и карими глазами.

— Где я нахожусь? — спросила Мег.

— Вы у меня дома — ответил парень — простите, я не представился, меня зовут Джо.

— Я Меган. А что произошло? Как я оказалась тут? — спросила девушка.

— Вас нашли на берегу, похоже, вынесло волной. Но как вы оказались в океане? Может, объясните?

— Я не знаю, я не помню… — ответила Мег, и слезы начали наворачиваться на глаза.

— Вам не надо волноваться — засуетился Джо, наливая воду в стакан с графина, стоявшего на столике — вот, сделайте пару глотков, вам надо отдохнуть, а вечером придёт доктор Рей. Он осмотрит вас, вы пообщаетесь. Всё будет хорошо. Я попрошу, чтоб вам принесли, что-нибудь поесть, вы, наверно, очень проголодались.

Джо забрал стакан с руки Мег, и поддерживая её за плечи, проводил к кровати, помог ей лечь.

— А почему меня не отправили в больницу? — не могла успокоиться Меган.

— До ближайшей больницы три дня добираться — начал объяснять Джо — и потом вас осмотрел доктор Рей, он сказал, что переломов нет, и скоро вы придёте в себя. Доктор Рей очень хороший врач, не стоит волноваться, он вам поможет. Это же хорошо, что вы удержались на воде и вас нашли, так что сейчас ни о чём не думайте, вам надо поесть и отдохнуть. Как говорит доктор «лучшее лекарство — это здоровый сон» — сказал парень и вышел с комнаты.

Мег лежала и смотрела в потолок, рассматривала крупные деревянные балки с таким вниманием, вроде бы на них был написан ответ. «Может это сон — подумала она — Я скоро проснусь, и все будет хорошо». Мег попробовала прислушаться к себе, но ничего кроме голода и усталости не почувствовала. Через несколько минут в комнату вошла женщина, ловко управляя сервировочным столиком.

— Здравствуйте, Мег — сказала она, шустро подвозя сервировочный столик к кровати — меня зовут Кристин. Надеюсь, вам понравится моя стряпня.

Она на разносе подала Мег бульон, печеное яблоко и сок.

— Вы, наверно, очень проголодались — ласково обратилась Кристин — но доктор просил первое время придерживаться диеты, пока организм не начнет работать в полную силу.

— Спасибо, Кристин, вы очень заботливы — сказала Мег, легко пожимая ей руку, — я действительно проголодалась, а значит, иду на поправку. Даже не верится, что я столько времени провела без сознания, а сейчас, кроме усталости и голода, меня ничего не беспокоит.

— Я так рада, что вам уже лучше — сказала женщина, прижимая руки к груди, — и в голосе её не было ни капельки фальши, — когда отдохнёте, спускайтесь вниз, одежду я оставила в шкафу. Ну, не буду вам мешать. Приятного аппетита. Если что-нибудь понадобиться — здесь есть небольшая кнопочка — она показала на прикроватной тумбочке кнопку.

Кристин вышла, и Мег принялась с аппетитом уплетать все, что ей приготовили. Потом она отставила разнос в сторону, легла на мягкие подушки и очень быстро уснула.

II ГЛАВА

РАНЕЕ

Мужчина пятидесяти лет сидел в своём кабинете, пытался найти какие-то документы по картотеке. У него была привычка, когда он был сосредоточен, то сдвигал брови и надувал губы, как обиженный ребёнок, поэтому на лбу появлялась вертикальная бороздка. Его небольшие очки без оправы сползли на кончик носа, но он даже не собирался их поправлять, слишком сильно был занят поиском.

Он не любил, когда происходило что-то незапланированно, и поэтому всегда старался проконтролировать или даже самому принять участие в том или ином событии. Поэтому сейчас ему предстояло собраться с силами и отправиться на помощь человеку, который ему был небезразличен.

В дверь тихонько постучали.

— Войдите — несколько раздраженно, отозвался Рей.

Дверь приоткрылась, и в кабинет зашел Джо. По его слегка припухшим векам можно было понять, что эта ночь была бессонной.

— Здравствуйте, доктор — сказал он и пожал руку доктору.

— Да-да, Джо, вы что-то неважно выглядите — заметил доктор. Он указал ему на кресло, но Джо был как на иголках и остался стоять.

— Да, я переживаю, и хотел спросить, не понадобиться ли моя помощь?

— Нет, спасибо — ответил Рей — не беспокойся, все будет хорошо. Наша девочка на правильном пути, я, просто, хочу подсказать на какой рейс билет брать — он как раз нашёл необходимый документ и прочитал вслух — на 3 апреля рейс 125.

— Думаю, это не составит труда — сказал доктор, подняв глаза — отправляйтесь домой, и проследите, чтоб к её приезду всё было готово.

— Хорошо — согласился Джо — я буду ждать от вас новостей.

III ГЛАВА

САРА. ПОДРУГА ДЕТСТВА

Мегги пришла в школу с мамой. Это был её первый день в новой школе.

— Я не хочу в новую школу, — капризничала она.

— Мег, ты же знаешь, что не получится ходить в старую школу, мы теперь живём далеко от неё.

— Но, мама, я теперь не увижу своих друзей.

— Я понимаю, что тебе тяжело. Ты привыкла в той школе, там у тебя друзья, но тебе тут понравится — успокаивала мама — Правда, тут очень хорошо. Ты подружишься с другими детьми.

Меган волновалась, она не знала, понравиться ли ей в этой школе, какая тут будет учительница и класс. И пока она размышляла над этим, они уже переступили порог школы. Кабинет находился на втором этаже, и мама с дочкой поднялись по лестнице вверх.

— Запомни — сказала мама, — твою новую учительницу зовут Любовь Леонтьевна.

— Хорошо. Мам, а ты зайдёшь со мной? — с надеждой спросила Мег.

— Нет, тебя встретит и представит учительница перед классом, — объяснила мама, — ты не переживай.

И действительно, возле класса их встретила учительница. Она улыбнулась Мег, девочка поздоровалась.

— Проходи в класс, Меган, сейчас я тебя познакомлю с твоими новыми одноклассниками — сказала учительница.

Мама поцеловала дочь и ушла. Меган с учительницей зашла в класс. Все дети встали для приветствия. Любовь Леонтьевна поздоровалась с классом, попросила присаживаться и представила новую ученицу. Потом она посадила Меган за третью парту, соседкой её была девочка с темными, заплетёнными в толстую косу волосами, по имени Сара. Когда Мег присела, девочка сразу оживилась и заговорила с ней.

— Привет, я рада, что тебя посадили со мной! — воскликнула соседка по парте, глядя на Меган небесно-синими глазами — а ты умеешь решать уравнения? — спросила Сара и, не дождавшись ответа, продолжала — а то у меня они никак не получаются. Посмотри, что мы проходили на прошлом уроке — она начала громко листать учебник — это ж невозможно решить!

— Сара — громко окликнула учительница — не разговаривай, познакомишься с Мег на переменке.

Сара стрельнула глазами и состроила гримасу, было видно, что она недовольна, но после замечания перестала разговаривать.

Когда закончился урок, Сара схватила Мег за руку и, не дав ей опомниться, потянула в коридор.

— Сейчас я проведу тебе экскурсию по школе, — объявила она — сначала пойдём на первый этаж, я покажу тебе столовую.

Сара провела Мег по трём этажам школы и быстро, как скороговорку, рассказывала, где какой кабинет и какую-то интересную историю, связанную с ним.

— Смотри, а тут у нас спортзал, — показала Сара — слушай, тут такое было! Представляешь, в раздевалке для девочек замок заедает. Пару недель назад мы захлопнули дверь так, что не могли открыться, училка по физре подумала, что мы прогуливаем урок. Она такая злая была, что не пошла проверять раздевалку, а прямиком к директору. В общем, директор пообещал разобраться и пошел искать нас по школе, у дежурных спрашивать, не выходили ли мы. Пока мы в раздевалке сидели, учительница провела урок с одними мальчиками. На следующий урок пришел другой класс и тогда заметили, что дверь не открывается, — продолжала счастливая Сара, глаза которой лучились веселым блеском — а мы через дверь говорим, что замок заклинило. В общем двери пришлось выбивать, звали трудовика. Объяснительную пришлось писать учительнице. Директор пока нас по школе искал, так перенервничал, что лучше ему на глаза было не попадаться — закончила Сара.

Но долго эта «веселушка» молчать не могла и, не дав ни слова сказать Мег, она продолжала.

— Ну, всё пошли дальше. Я покажу ещё кабинет биологии и будем бежать в класс, уже перемена заканчивается.

Девочки так быстро пробежали по школе, что, когда вернулись в класс, обе были запыхавшиеся и с красными лицами. Мег была рада новой подруге, ей из-за скромности сложно было знакомиться с детьми.

IV ГЛАВА

МИКАЭЛА

Мег приоткрыла глаза, головной боли, как и не бывало. Засыпая, Мег надеялась, что всё это сон, который скоро закончится, но проснувшись, она увидела ту же комнату. Женщина приподнялась в кровати, желтые лучи дневного солнца сменились алым светом. Наощупь она зажгла светильник. В комнате было достаточно света, чтобы увидеть очертания мебели.

Мег прошлась по комнате, открыла шкаф, в котором было несколько вешалок с платьями и коробки с обувью. Потом на цыпочках прошла к входной двери и, прислонившись, затаилась. В доме была тишина. Мег заметила еще одну дверь в комнате, — это была ванная комната. Когда она зажгла свет, то увидела большое зеркало, отражавшее её в полный рост. На Мег смотрела молодая, стройна женщина с распущенными рыжими волосами в белой ночной сорочке. Хоть и взгляд серых глаз был ясен, но нездоровая бледность лица и темные круги под глазами говорили о болезни или сильной усталости. Пока Мег разглядывала себя в зеркале, в памяти начали всплывать едва уловимые образы.

Она вспомнила себя в студенческие годы, когда так же пристально изучала себя в зеркале, но с более критичным отношением к своей внешности. Тогда ей не нравился её цвет волос, не устраивали тонкие губы, нередко она их выпячивала, чтобы они выглядели пухлыми, и злилась за смешную гримасу. Мег вспомнила свои ощущения недовольства и ещё напряжение, волнение перед экзаменами. В то время её обучение было на завершающем этапе в институте строительства и архитектуры.

Одним теплым летним вечером Мег решила выйти на прогулку. Оставались считанные дни перед защитой дипломной работы, и Мег готовилась к ней по ночам, когда никто не отвлекал. Перед предстоящей работой она вышла на свежий воздух. Дневная жара уже спала, и не надо было искать тенистого местечка, Мег решила пешком пройти пару кварталов. Девушка наслаждалась прогулкой и, особо не планируя своего маршрута, незаметно для себя вышла к перекрёстку. Она решила перейти дорогу и продолжить свой путь. Остановившись перед пешеходным переходом, Мег не обратила внимания на парня, который смотрел на неё. Когда загорелся зелёный свет, парень сделал шаг в сторону Мег и с улыбкой протянул ей руку.

— Давай руку, — сказал он, — я тебя переведу.

Мег не сразу поняла, что он обращается к ней и, вообще она не любила знакомиться на улице, но почему-то подала ему руку.

Так они, держась за руки, перешли через дорогу.

— Теперь я буду спокоен, — сказать парень.

— Вообще-то обычно бабушек через дорогу переводят.

— Бабушек?! Поверь, девушек куда приятней переводить.

Мег рассмеялась. Молодой человек представился Павлом и, не отпуская руки Мег, они продолжали идти по тротуару. Он рассказывал о себе и интересовался, чем занимается Мег. Так они гуляли, пока не стемнело, потом Мег спохватилась, что ей надо готовиться к защите дипломной работы. Павел взял у Мег номер телефона и обещал перезвонить.

Мег пришла домой и села за учебники, но не смогла сосредоточиться на учёбе, всё время вспоминала симпатичного парня, с которым ей было очень интересно. Поэтому под утро она легла спать, так и не прочитав ни единой строчки.

Сейчас Мег точно не могла вспомнить, позвонил тот парень ей на следующий день или нет, но ей стало легче, память возвращалась. Мег умылась, привела себя в порядок, надела платье и босоножки, которые нашла в шкафу, и покинула комнату.

Выйдя в коридор Мег медленно пошла по ковровой дорожке, её внимание привлекли картины на стенах. На двух картинах, висевших друг напротив друга, был изображен океан. Только он был кардинально разный, на одной картине штиль, а на другой шторм. Глядя на эти картины, Мег пришла в голову мысль, что до того, как она оказалась в этом доме, в её жизни был ураган, а теперь всё успокоилось. Но так, как эти мысли были беспочвенны, она их быстро отогнала. Дальше Мег увидела натюрморт: в жёлтой вазе с надколотым краешком стояли довольно унылые полевые цветы, больше напоминающие прошлогодний гербарий с крошащимися растениями. Затем был пейзаж, отрывающийся из окна, занавеска с которого развивалась по ветру, были видны крыши более низких домов, край тротуара и осенние деревья.

Остальные картины Мег не успела разглядеть, услышав голос Кристин и шаги на лестнице, она поспешила на встречу.

— О, вы проснулись? — расплываясь в улыбке, сказала женщина, — а я собралась будить вас — к нам пришёл доктор Рей, я провожу вас. Они спустились в просторный, светлый холл, откуда вела дверь в столовую.

— Ты прекрасно выглядишь, надеюсь, что чувствуешь себя так же хорошо, — сказал Джо, встречая Мег у двери, — хочу вас представить доктор Рей… Мег…

Седой мужчина с правильной осанкой поправил очки и привстал в кресле, приветствуя Мег.

— Рад нашему знакомству, — сказал он.

— Я тоже, — ответила Мег, — хотя хотелось бы знакомиться при других обстоятельствах.

— Не беспокойтесь, тут вы в полной безопасности. Как ваше самочувствие? Джо говорил, что вы не знаете, как оказались на берегу?

— Спасибо, мне уже лучше. Кое-что я вспоминаю, но это фрагмент из юности.

— Это уже хорошо, — сказал доктор, — буду рад вам помочь. — Предлагаю пройти сеанс гипноза, думаю, это ускорит процесс выздоровления.

Мег замялась, не решаясь ответить.

— Ладно, поговорим об этом завтра, — вмешался Джо, — приглашаю всех за стол, ужин остывает.

За ужином доктор Рей и Джо старались рассказать о себе. А потом Джо предложил провести Мег экскурсию по их городку, договорились на утро.

V ГЛАВА

ТОМ

Первые апрельские деньки не радовали весенним солнцем. Целый день было пасмурно, а под вечер зарядил холодный дождь. Пешеходы, прячась под зонтиками, старались обходить или перепрыгивать через лужи, чтобы не намочить ноги, и мечтали скорей оказаться дома в тепле, спрятаться от холода и сырости, укутанными тёплым пледом, с чашкой чая в руках. Казалось, спрятаться хотели все и даже Том, но Том прятался вовсе не от дождя.

Сегодня его целью было выследить одного человека, точнее для него это был не человек, а скорей объект — это работа. Как бы Тому это не нравилось, но он старался не думать о них как о людях и не смотреть в глаза, так было лучше. Сейчас Том выполнял очередное задание, надо было дождаться, когда объекту передадут папку с документами. А затем объект отправится домой, проходя тёмный переулок, на машине во двор заехать невозможно, это Том уже приметил, выслеживая его несколько дней. Тому надо дождаться его там, в переулке, пустить ему пулю в лоб, забрать папку и передать её заказчику, вместе с фото убитого; получить деньги и «рабочий день» окончен.

Именно поэтому Том стоял сейчас под дождём, он следил за тем, что происходит в кафе. В полуподвальное помещение с машины было бы невозможно заглянуть в низкорасположенное окно. На улице уже потемнело и можно, не привлекая внимания, проследить за посетителями. С того места, где стоял Том, было видно три столика и за одним из них сидел объект. Он был не один, а с человеком, которого Том узнал по фото, что прилагалось к его заказу. Именно он и должен был передать документы.

Они разговаривали, впрочем, не долго, а затем мужчина передал папку и сразу удалился. Объект остался за столиком, по всей видимости, чтобы допить свой кофе, теперь уже ему торопиться было некуда. Документы должны были попасть в сейф в его квартире и дождаться там нужного момента, а человек, стоявший на улице, знал это, поэтому он сел в машину и поехал к дому объекта.

Необходимо было подготовиться к встрече. Главное не допустить, чтоб он зашёл в квартиру, иначе тогда задача усложнялась. Том старался не осознавать того, что ему придётся убить человека. Он старался не думать о том, что это за человек и что это за бумаги, цена на которые была выше человеческой жизни. Для него это работа, которую он выполнял автоматически, не испытывая особых чувств, кроме отвращения к запаху крови.

Нельзя было сказать, что его устраивала такая жизнь, но он не знал, как все изменить. Если б можно было стереть всё из памяти, чтобы злость и угрызения совести остались в прошлом. Когда-то в детстве он верил, что жизнь прекрасна. Тогда люди, в его понимании, делились на «хороших» и «плохих». Возможно, эти четкие грани не раз проводил отец, который был успешным адвокатом.

Несмотря на то, что отец много работал, он всегда старался выкроить хоть один выходной, чтобы побыть с семьёй. Они ходили гулять все вместе — мама, папа, Том и его младшая сестра Кэт, так называли ее дома. Это было самое счастливое время в его жизни. Том очень много расспрашивал отца о работе, он мечтал, что, когда вырастет, тоже станет адвокатом. Именно поэтому, уже в начальных классах, он знал, в какой университет будет поступать, а позже начал сам штудировать учебники по праву.

И все было хорошо, пока однажды вечером отец не вернулся с работы домой. Не пришёл он и на следующий день, мать уже обзвонила знакомых, затем больницы, но никакого результата. Мать вся извелась тогда, плакала постоянно. Она подала в розыск и через неделю позвонили и попросили приехать на опознание трупа — это был отец. Этот день до сих пор вызывал у Тома дрожь во всём теле, потому что это был день начала его теперешней жизни.

Когда мать вернулась с опознания, Тому не надо было спрашивать ни о чем, по лицу матери он и так всё понял. Он замкнулся в себе, был растерян. На похоронах папы у Тома случилась истерика. Чувство несправедливости переполняло его до краёв, и он не мог этого выдержать. Это чувство и сейчас не покидало его сердце.

Отца Тома убили, а тело бросили в реку. Кто и по какой причине мог это сделать — неизвестно, убийцу так и не нашли. Смерть отца обозлила Тома, и он так и не смог избавиться от этой злости по сей день. Поэтому каждый раз, когда он спускал курок, это чувство не давало ему сожалеть о поступке, наоборот — оно его оправдывало перед самим собой.

После похорон мать Тома, долгое время не могла прийти в себя, она не знала, как дальше жить. Живя с отцом, она была как за каменной стеной, а тут вместе со стеной рухнула и её жизнь. Так как мать не работала, накопленные средства быстро закончились, и пришлось продать машину, затем дом и переехать в маленькую квартирку на окраине города. Со временем мама всё-таки устроилась на работу. По образованию она была учительницей младших классов, но после института проработала не больше года, потом после замужества уволилась и сидела дома. Квалификация была потеряна, и пришлось пойти работать уборщицей.

Том к тому моменту окончил школу, он понимал, что мечта о поступлении в высшее заведение так и останется мечтой, роль кормильца семьи надо брать на себя. Конечно, парню не хотелось идти на низкооплачиваемую работу, и поэтому поиск продолжался ни одну неделю. Том познакомился с человеком, который предложил ему за неплохую плату выполнять его поручения. По словам нового знакомого, поручения будут довольно простыми — то свёрток передать, то нужного человека встретить, и Том согласился.

На работе Том справлялся со всеми обязанностями и со временем ему стали больше доверять. Иногда посвящали в дела, носившие личный характер. К примеру, если кто-то задолжал деньги и не торопился возвращать долг, Тому надо было «сделать предупреждение должнику», припугнуть. Нередко при этих предупреждениях приходилось применять физическое воздействие, но, в конце концов, после возвращения долга Том получал своё вознаграждение. Он понимал, что его поступки были за гранью «хороших», как бы сказал отец. Конечно, было стыдно, но даже самому себе он не мог признаться, что неправильно поступает по отношению к другим. Но ведь и человек, убивший его отца, не спросил мнение Тома? Поэтому грань между «черным» и «белым» постепенно стиралась.

Однажды, контролируя отгрузку товара на складе, он зашел не в тот павильон, где на его глазах убили человека. Ему не удалось уйти незамеченным, поэтому, когда его поймали то, тоже хотели убить. Поручитель заступился за него и предложил сделку.

— Том, ты показал себя с лучшей стороны, и мне не хотелось бы терять такого человека, — сказал он, — поэтому я предлагаю тебе убить этого — он указал на парня со связанными руками — ты покажешь нам, что тебе можно доверять и тебя незачем будет убивать.

Встать перед таким выбором Том не пожелал бы даже злейшему врагу. Со спуском курка остатки веры в справедливость были похоронены вместе с этим парнем, в глаза, которому он старался не смотреть. Еще долгое время после этого Том просыпался в холодном поту, встретившись во сне взглядом с убитым парнем. Ему хотелось всё забыть, но это было невозможно и укоры совести, страх и ненависть мучили его еще больше, и еще больше хотелось той жизни, о которой он мечтал раньше.

А то, что происходило дальше, ему казалось, что это не с ним, точнее он, просто, не хотел даже себе признаться, что это его жизнь. Том не мог признать, что это его решение и им совершенное действие, он ненавидел судьбу за то, что она так несправедлива к нему. Теперь ему стали поручать задания, которые никак бы не смогли «очистить» его совесть. Поэтому после очередного убийства Том решил не возвращаться домой, было стыдно. Невыносимо было смотреть в глаза сестре и матери. Ему казалось, что они обо всем уже знают и вот-вот начнут относиться к нему, как к тем «подонкам», которые убили его отца. Том не смог вернуться домой и ночевал в машине, а наутро поехал искать себе другое жильё.

Через некоторое время он появился дома, сказал, что переезжает в другой город, «там больше перспектив», что он будет высылать деньги каждый месяц. Мать вначале хотела отговорить его от переезда, но она понимала, что сын вырос и теперь самостоятельно принимает решения. Сестра молчала, она не могла понять, как получилось так, что они всегда делились сокровенным и поддерживали друг друга в трудную минуту, но последнее время брат отдалился, а сейчас и вовсе уезжает, просто поставив перед фактом. Том обнял на прощанье сестру и мать, которая тихонько плакала. С тех пор они больше не виделись.

Том, как и обещал, высылал каждый месяц деньги, звонил, расспрашивал, как здоровье у матери, как дела у сестры, а на встречный вопрос кратко отвечал, что все нормально. Он действительно переехал в другой город, но, несмотря на это, род деятельности его не изменился. Поменялись только заказчики, и как они его находили и от кого узнавали, он не интересовался. Впрочем, как не интересовался, для чего им нужны смерти этих людей.

С тех пор прошло несколько лет. За это время умерла мать. Том не приехал на похороны, стыдно было смотреть сестре в глаза, она к тому времени вышла замуж и родила дочку. Он уже не так, как раньше, интересовался её жизнью, только всё так же каждый месяц продолжал высылать деньги на старый адрес.

Если бы ему сейчас предложили начать всё сначала, изменить свою жизнь, он бы не знал с чего начать. Раньше он мечтал о своем доме, хорошей работе и семье, а теперь всё перемешалось в его восприятии. Мечта теперь была похожа на миф, который переполнен негативными чувствами. Он злился на людей, у которых было всё, что надо было ему, и эту злость он вымещал на своих жертвах. Он не осознавал, что делает, не хотел думать ни сейчас, ни позже, он хотел выполнить заказ и отправиться в свою квартирку и погрузиться в глубокий сон без сновидений.

Том уже стоял в переулке, когда объект завернул с освещенной улицы и остановился для того, чтобы подкурить сигарету. Огонёк от зажигалки бросил отблеск на его лицо, мужчина сделал затяжку и шагнул в темную подворотню…

VI ГЛАВА

ДЖО

На следующее утро Мег проснулась рано, в приподнятом настроении. Она надела летнее платье и взяла с собой кофточку, на случай если будет прохладно. Когда она спустилась вниз, Джо уже ожидал её в холле.

— Я, надеюсь, вам удалось выспаться? — спросил он, когда вышли из дома. Мег кивнула в ответ. — Прогулки лучше совершать утром, пока не так жарко — сказал Джо.

Мег и Джо спустились с крыльца, выкрашенного белой краской. Первые лучи солнца освещали верхушки деревьев. Девушка вдохнула свежий воздух, наполненный запахами травы и цветов. Какие-то противоречивые чувства переполняли её — страх, радость, одиночество, что именно это было, Мег не могла определить. Ей приснился сон, который сейчас всплывал неразборчивыми картинками. Она понимала, что эти чувства, связанные с её сном, который не могла вспомнить точно.

Молодые люди пошли по дорожке через сад, который заканчивался невысокой изгородью. Оба молчали, слышно было пение птиц и шорох гравия. Дойдя до изгороди, Джо открыл перед Мег калитку, и они вышли на дорогу, по обе стороны, которой в зелени деревьев утопали дома.

— А куда мы едем? — спросила Мег.

— Увидишь, — улыбаясь, ответил Джо, жестом показывая на тропинку, уходящую вправо от дороги, — тебе понравится.

Мег шла первой, тропинка вела к одноэтажному сооружению, похожему на конюшню. Молодые люди пересекли поле, которое служило пастбищем, по которому свободно разгуливали благородные животные.

Когда Мег и Джо приблизились к конюшне, к ним навстречу вышел мужчина. Это был конюх, который сообщил, что повозка готова. Джо поздоровался и представил Мег. Он проводил их и посоветовал ехать вдоль реки, там лучше дорога. Джо уверенно взял вожжи, свистнул и лошади тронулись с места. Мег сидела на удобном сиденье повозки, спиной к Джо, и когда они отъехали на расстояние, откуда было видно лишь силуэт конюха, провожающего их, Мег спросила;

— Нас тут ждали?

— Конечно, — ответил Джо, — я ещё вчера предупредил.

— А куда мы едем? — спросила Мег.

— Я покажу тебе место, в которое ты влюбишься с первого взгляда.

Они долго ехали вдоль реки. Оба молчали, Мег старалась ни о чём не думать. Хотелось просто насладиться прогулкой.

Дорога уходила от реки вверх по склону, повозка заскрипела, но лошади не сбавили ход, и в том же темпе продолжали путь. Поднявшись на возвышенность, Джо остановил лошадей и спрыгнул с повозки.

— Мы приехали, — радостно сказал он, подавая руку Мег.

Она спустилась на землю и осмотрелась по сторонам. Вид открывался восхитительный. Весь город был как на ладони, а за городом разливался бескрайний океан. Мег не смогла сдержать слёз, и они покатились по щекам.

— Что случилось?

Мег ответила не сразу, просто, отрицательно покачала головой, потом смахнула слезинку.

— Ты был прав, это прекрасное место, я уже влюбилась, — Мег улыбнулась.

Она поняла, что мысль, ускользающая в её подсознании, стала явной, — я вспомнила, что мне снилось.

— Расскажешь?

— Да, у меня ощущение, что это был не просто сон, а на самом деле происходило, когда-то со мной. Когда я училась в начальных классах, то подружилась с девочкой. Мы сидели с ней за одной партой, а на переменах играли вместе. Её звали Сара. Я помню, какой она была весёлой. Она росла в семье без отца и мать в ней души не чаяла, — Меган остановилась, глаза застыли в какой-то одной дальней точке, она прокручивала в памяти картинки. Ухватившись за воспоминания, продолжала, — маму Сары звали Элеонора Давыдовна. Я помню, что чаще её любовь мешала понимать им друг друга, чем способствовала этому. Она отводила и забирала её со школы. Даже в старших классах, часто мама приходила на большой перемене, проверить помыла ли руки Сара перед едой, не испачкала ли форму. В классе над Сарой смеялись и её это злило. Пару раз она сбегала с дома, мать это чуть не убило, но Сара возвращалась, она не хотела матери зла.

— А что было дальше?

— Дальше? Не помню…

VII ГЛАВА

АУРЕЛ

Аэропорт жужжал, как улей. Толпы людей сновали взад и вперед, сталкивались, рассыпались и снова собирались вместе, выстраивались в очередь к эскалатору, на регистрацию. Гнусавый голос что-то объявлял каждые пять минут. Люди стояли возле табло и пытались прочесть сменяющиеся таблички, близоруко щурясь, растягивая уголок глаза пальцем. Будто это помогает.

Владимир Павлович пытался пробраться через толпу, почему-то он все время попадал на встречный поток. Крепко ухватив подмышкой потертый портфельчик, он грубо расталкивал людей, ругаясь на ходу.

— Да, чтоб мне разбиться вдребезги, — ворчал он на безликую толпу, — откуда вас… принесло!

На его голове с завышенным лбом и поредевшими волосами, образовались капли пота. Он пытался вытереть его платком, но его руку все время кто-то подталкивал, и он плюнул в сторону, выругался и снова бросился навстречу толпе.

Добравшись до терминала, он уже не обращал внимания на крупные капли пота, что катились по широкому лицу, короткой шее, попадая за ворот. Теперь его внимание все было сосредоточено на очереди. Ругательства не слетали с губ, но то, что творилось в его голове, можно было назвать бурей. Бурей негодования, недовольства и возмущения.

— Что ж это за день такой?! — сказал он сам себе, занимая свое место в хвосте людского паровоза.

Продвигаясь мелкими шагами, он размышлял, в какой момент начались эти «неприятности». Может сегодня утром, когда он разлил чашку кофе на договор? Пришлось распечатывать его заново, пока клиент ожидал, нервно поглядывая на часы. И почему только все постоянно торопятся, и все равно опаздывают, не завершая запланированное? Почему в сутках только двадцать четыре часа? Эти риторические вопросы часто посещали светлую голову мужчины. Светлую, в плане, просвещения в знаниях своего дела. Ведь за что б Владимир Павлович Полуянов не взялся, все у него получалось, но только не сегодня.

А может, это не сегодня, а вчера началось, — размышлял он о своих делах. В гостинице, где он забронировал себе номер, не оказалось свободных мест.

— Это что значит «нет»!? — кричал он на перепуганного администратора, — да вы знаете, с кем имеете дело? — не унимался Павлович, его раскрасневшееся лицо с круглыми от возмущения глазами напоминало рака.

Оказалось, по какому-то невероятному «совпадению», в забронированный номер, поселили его однофамильца, и отказались выселить, чтоб «перед важным гостем не портить репутацию гостиницы».

— А я, значит, ноль без палочки…

Разбираться времени не было, и то, что было дальше, Полуянов вспоминал с перекошенным лицом. Злой и с нервным тиком, он сел в такси и еще пару часов колесил по городу, в поисках гостиницы, отеля или хотя бы хостела, где будут свободные места. Ему предлагали либо люксы, по заоблачным ценам, либо какие-то «кладовки» — эти номера по-другому сложно назвать. А у Владимира Павловича страшнейшая фобия на замкнутые пространства, которая не позволяла ездить ему в лифте, приходилось бегать по ступенькам, что страшно утомляло. У него и предстоящий полет на самолете вызывал головокружение и дрожь в ногах, но эта поездка была «необходима».

Дело в том, что намечался праздник — День города, именно поэтому было столько приезжих, и все гостиницы были переполнены. Это ж угораздило его договориться о встрече именно в этот период! В общем, он нашел двухместный номер в захудалом хостеле. Заплатил за обе койки, чтоб к нему никого не подселили. Хостел находился в отдаленном районе города, комната была на шестом этаже и с двадцатилетним ремонтом, но радовало только одно, что в ней было огромное окно, благодаря которому она казалась больше, чем есть. Стены не давили, и это успокаивало, в остальном же номер оставлял желать лучшего.

Из-за этой неразберихи, естественно, Полуянов опоздал на встречу с клиентом. Человек важный и многообещающий неодобрительно смерил Полуянова взглядом при встрече. Сухо подал руку для приветствия и начал переговоры. Разумеется, настрой был уже не тот, и многие пункты договора были пересмотрены и отредактированы не в пользу Владимира Павловича. Он в свое время, конечно, был огорчен, но терять такого человека не собирался.

События последних дней теперь казались не столь значительными, все же он сделал то, что намеревался — договор был подписан, и сейчас надо возвращаться домой. Но какой-то осадок, все-таки улегся внутри и внешне выражался раздражением. Что-то не давало покоя, поднималось удушливой волной, природу этого беспокойства нельзя было обозначить конкретно. Хотелось быстрей попасть на борт самолета. Полуянов выпил успокоительное, в надежде уснуть на время полета, но стоя в очереди, он чувствовал, что его нервы были, как натянутая тетива. Как назло, перед ним стоял щупленький старичок в сером пальто, который делал в силу своего возраста все очень медленно. Целая вечность прошла, пока он достал свой паспорт и билет. «Нельзя было приготовить заранее их?» — подумал Павлович, но вслух ничего не сказал. Затем Полуянов с раздражением смотрел, как старик ставит свою сумку на дорожку. «Ну, пошевеливайся, пошевеливайся!!!» — кричал он про себя. Наконец-то старик закончил со всеми процедурами и прошел дальше.

Обгоняя по переходу старичка, Полуянов встретился с ним взглядом.

— Не спеши. «Все туда успеем», — сказал старичок, глядя на него пронзительными, но добродушными глазами. «С чего он взял, что я тороплюсь? Он что, мысли мои прочитал? — подумал Полуянов, — не может быть, у него просто старческий маразм». Он ничего не сказал старику, просто поспешил его обогнать.

Когда Владимир оказался на борту самолета, ожидаемого облегчения не почувствовалось, напряжение только нарастало. Он занял свое кресло у иллюминатора, куда устремил свой невидящий взор. Голоса пассажиров и гул работавшего двигателя, слились в его голове воедино, и напоминали больше шум прибоя. Так восприятие Полуянова интерпретировало окружающий мир, дабы защитить сознание, нежелающее присутствовать в этом моменте. Так хотелось покоя, чтоб не надо было ни бежать, ни ехать, ни лететь. Просто, быть в тишине.

Он не заметил, как задремал, и разбудил его сильный толчок. Он открыл глаза и первая мысль, пришедшая ему на ум: «Для полного счастья не хватает только разбиться» — промелькнула в голове. Самолет начало трусить сильнее. Все сидели на своих местах, но лица были искажены страхом и, казалось, сейчас начнётся паника. Девушка в униформе продолжала рассказывать и показывать на себе, как развернуть и одеть жилет, а по салону тем временем прошёлся ропот…

VIII ГЛАВА

САРА

Был осенний теплый денек. Погода была просто предназначена для прогулки, светило солнце, было тихо и безветренно. Сара предложила подруге прогуляться по парку. Мег решила взять с собой пару бутербродов, на свежем воздухе будет приятно посидеть на скамейке и перекусить.

Девочки пришли в парк и были очарованы красотой. Деревья, одетые в желто-красные листья, шелестели от малейшего ветерка и осыпались золотым дождём. Листья, рассыпанные по дорожкам и еще зеленой траве, которая в отличие от них не спешила желтеть, хрустели под ногами. Это был хороший день для прогулок, в парк вышли погулять и взрослые, и дети. Все наслаждались последними теплыми днями перед зимой. У Мег и Сары было прекрасное настроение, и они решили пойти вглубь парка, к озеру. В теплое время года тут обитали утки, но сейчас они улетели, и озеро уныло отражало деревья.

Сара, как всегда, что-то рассказывала своей подруге. Мег внимательно слушала, даже если это была не очень интересная история. У Сары был дар рассказчика, и она всегда увлекала слушателя. Если Сара рассказывала грустную историю, то у Мег неизменно к концу рассказа выступали на глазах слёзы, если это была страшилка, то у неё еще неделю от воспоминания мурашки по спине бегали, а если веселая, то хорошее настроение было обеспечено надолго.

Девушки увидели свободную скамейку у воды и решили присесть и перекусить бутербродами.

— Знаешь, Мег, я так рада, что у меня есть такая подруга, как ты, — вдруг призналась Сара, — ты можешь выслушать и советом помочь, не читаешь нотации.

Мег рассмеялась.

— А с чего я должна нотации тебе читать, вот если б я была твоя мама… — хотела пошутить Мег, но подруга только поморщилась и ответила.

— Да, точно, мама меня совсем не слышит, — поделилась своими переживаниями Сара, — она все время кричит и отчитывает меня, — сдвинув брови, начала копировать голос матери: «Оденься теплей, далеко не уходи, ты должна хорошо учиться…»

— Не расстраивайся — успокаивала Мег — мама переживает, ты должна понять. И потом, если б она тебя слушала, то тогда я тебе не нужна была. А кто б меня развлекал? — спросила Мег, смешно надув губы.

Подруги звонко рассмеялись.

— Сара, ты почему так близко к воде сидишь? — послышался женский голос, — сейчас ведь не май месяц, ты простудишься!

Сару передернуло.

— Что она тут делает? — спросила девочка.

Мег увидела тучную женщину, которая быстрым шагом приближалась. В руках она держала шарф, которым сразу обмотала Сару, как только подошла ближе. Это была мама Сары.

— Мам, что ты тут делаешь? — раздраженно спросила Сара.

— Здравствуйте, Элеонора Давыдовна, — тихо поздоровалась Мег.

Но женщина, не обращая внимания на вопрос дочери и Мег, начала громко кричать.

— Как только ты ушла, я смотрю — шарф оставила, а сейчас погода обманчивая, — погрозила пальцем она, — вот, я и решила догнать тебя, но при входе в парк потеряла из виду. Всю округу оббегала, пока нашла…

— Мама, ну, перестань. Мне не холодно, — старалась успокоить Сара.

— У тебя уже, наверно, температура поднялась, поэтому ты не чувствуешь. Додумалась же — у воды сесть!

— Мама, довольно. Я уже не маленькая, иди домой, я скоро буду.

— Ты посмотри на неё, — не успокаивалась мать, — она домой меня прогоняет.

Когда Сара жаловалась на мать, то Мег не могла представить, какие у них отношения. Сейчас наблюдала эту картину, она была удивлена. В итоге прогулка была закончена, Саре пришлось идти домой. Она всю дорогу молчала, а мама продолжать отсчитывать дочь.

IX ГЛАВА

РЕЙ

Джо проводил Мег к небольшому двухэтажному зданию в центре города, тут располагалась местная клиника. Меган чувствовала себя неловко, идя на приём, она не была уверена, что эти встречи помогут ей. Она боялась выглядеть глупо. За последнее время всё, что она вспомнила, это было пару обрывков, связанных с ее подругой и знакомством с Павлом. Мег не хотела обо всем рассказывать доктору, а вдруг это только собьёт её с правильного пути.

В коридоре было пусто, они зашли в приёмную, молодая медсестра проводила Мег в кабинет.

— Доктор вас уже ждёт, — сообщала она, открывая дверь.

Мег зашла в просторный, светлый кабинет. Рей, увидев Мег, встал из-за стола и пригласил её присесть на диванчик у окна, сам сел напротив.

— Ну, рассказывайте, как у вас настроение? Вам нравится в нашем городе? — спросил он, как будто это не приём у врача, а встреча двух друзей.

— Спасибо, настроение хорошее, — немного смущенно ответила Мег, — и город мне понравился. Дорогой к вам, Джо показал мне пару достопримечательностей и напоил кофе в здешнем кафе.

— Поделитесь, впечатлениями?

— Кофе был очень вкусный, — ответила Мег, облокачиваясь на спинку дивана, — и прогулка по улицам мне понравилась, дома — все разные. Пройдя по улице, я не увидела и двух домов одного цвета, одинаковой архитектуры и времени постройки. Новенькие ухоженные домики со сверкающими крышами красовались рядом с полуразвалившимися серыми зданиями. Меня еще удивили широкие проезжие части, сменяющиеся узкими, тесными улочками. Сложилось впечатление, что каждый строил, где и как хотел, и единого плана города не согласовывали. Как не странно, именно, этим мне город и понравился.

— Что ж это прекрасно, а может, ну, его ваше прошлое, — несколько лукаво, сказал он, — оставайтесь жить здесь, начнёте всё заново, всё с чистого листа, как говорится.

— Вы шутите? — оживилась Мег, — без прошлого нельзя.

— Да, уж это точно, — сказал доктор, грустно улыбаясь — кто-то хочет вспомнить, а кто-то рад был бы забыть, — немного помолчав, продолжал — вижу, вы готовы к сеансу.

И, вправду, Мег этот разговор отвлёк от её переживаний, и она была настроена решительно.

— Я готова, — сказала она.

— Прежде чем начать, я хотел бы предупредить, что память к вам будет, скорей всего возвращаться частично и для того, чтобы полностью понять кто вы, понадобиться время. Я призываю вас быть терпеливей и, главное, помнить о том, что у вас всё получиться, — сказал доктор, — не пытайтесь ускорить процесс и не ставьте сроки — этим вы только помешаете себе.

— Хорошо, — согласилась Мег.

— Тогда приступим, — сказал Рей и включил диктофон, — вы можете прилечь и постарайтесь расслабиться.

Мег легла на спину, глубоко вздохнула и, пытаясь настроиться на положительный результат, расслабилась.

— Теперь слушайте мой голос, ни о чем не думайте и представляйте океан. Вы видите, как волна за волной набегают на берег, и слышите только шум воды, и мой голос. Ваши веки тяжелеют…

Голос доктора Рея был монотонным. Вначале он звучал рядом, а потом Мег показалось, что он отдаляется. Она видела волны, слышала шум прибоя и повиновалась голосу, который переместил её в небольшую комнату с обоями в розовый цветочек. Мег стояла перед зеркалом в свадебном платье. Возле неё суетились мама и Сара. Мег наблюдала, а её внутренний голос комментировал происходящее. Ее не удивляло, как можно было с кабинета доктора, оказаться на побережье и тут же увидеть в комнате себя: в доме своих родителей Мег готовилась к самому счастливому моменту своей жизни. Мама, Елена Анатольевна, затягивала корсет на платье и, заглядывая через плечо дочери, смотрела на её отражение в зеркале.

— Так? — спросила она.

— Мам, ну, еще туже, ты же видишь, бока выпирают, — недовольно ответила дочь.

— Какие там бока, ты дышать не сможешь!

— Пожалуйста, мама.

— Мег, смотри, а вот эти румяна подойдут? — спросила лучшая подруга, которая помогала с макияжем.

— Да, Сара, только не делай с меня матрёшку.

— Ха-ха, очень смешно, — иронично ответила подруга, — ты, когда увидишь свои свадебные фотографии, еще на руках носить меня будешь за такой макияж, — сказала она и многозначительно посмотрела на Мег.

— Дочка, так? — переспросила мать, завязывая тесёмки корсета.

Мег покрутилась у зеркала, оценивающе рассматривая себя.

— Девчонки, вы готовы? — спросил отец Мег, заглядывая в дверь.

— Почти.

— Как, почти? А жених уже приехал, что ж мне его выгонять?

Папа Георгий Степанович зашёл в комнату и обнял мать.

— Что-то ты не рада? — спросил он.

— Да, что ты говоришь, я рада. Только как подумаю, что дочка выросла так… — мама не закончила, слезы выступили на глаза.

Мег повернулась к родителям и обняла их. За дверью послышался шум, похоже, гости старались не впустить жениха. Сара вышла с комнаты. Невеста еще раз посмотрела на себя в зеркало.

— Я готова.

Её будущий муж Павел в своём строгом костюме весь светился от счастья. Он потерял дар речи, увидев свою будущую жену, так она сегодня была прекрасна. Меган подошла и поцеловала его в губы. Несмотря на то, что Мег была на каблуках, он был выше почти на голову…

После проведения гипнотического сеанса, Меган прослушала запись на диктофоне. Картинка её прошлого начала понемногу складываться. Она поблагодарила доктора и вышла из кабинета, ей хотелось побыть одной. Ожидающему в приёмной Джону, она сказала, что пойдёт прогуляться сама и скоро вернётся.

Мег вышла на улицу, залитую солнечным светом, и пошла по дороге, ведущей в гору. Мег шла, разглядывая домики, выстроенные почти один на другом, и думала о своём прошлом. Теперь она знала, что где-то у неё есть муж и родители, но все остальные воспоминания были словно пеленой закрыты. «Почему нам так важно помнить наше прошлое? — думала Мег. — Мы цепляемся за него, словно, без этого не может быть будущего. Еще пару дней я не подозревала о существовании близких мне людей, и мне было спокойней, а сегодня я волнуюсь о том, что они меня ищут, и должно быть переживают. Что будет дальше? Когда я вернусь домой? Мне уже не хочется ни с кем говорить и в моей голове тысячи мыслей. И всё только из-за того, что я узнала кусочек из своего прошлого. Всё-таки невозможно жить настоящим твои мысли либо в прошлом, либо в будущем».

После прогулки Мег вернулась в дом Джо, поднялась в свою комнату и попросила не беспокоить её. Она хотела лечь пораньше спать, но когда легла в кровать, поняла, что не сможет уснуть. Она не могла успокоиться и проворочалась полночи, а когда задремала, сон был беспокойным и прерывистым.

X ГЛАВА

ТОМ

Том, зайдя в свою квартиру, не стал зажигать верхний свет, он наощупь прошёл в комнату и зажег маленькую настольную лампу. Присев за стол, он положил перед собой черную папку и, склонившись над столом, обхватил голову руками. Затем с силой отшвырнул папку в угол комнаты и, подскочив на ноги, хотел продолжить всё крушить, но остановился. Можно всё ломать, разбивать, с ним не раз такое бывало, но это ничего не изменит. На глаза ему попали билеты и новый паспорт, которые лежали на другом краю стола.

Том взял в руки билеты, посмотрел на дату вылета «3 апреля рейс 125», а 7 апреля обратно, перелистал паспорт со своей фотографией, но чужим именем и фамилией и нервно ухмыльнулся. Поездка предстояла через два дня, я сейчас надо поспать, чтоб ни о чем не думать.

XI ГЛАВА

РЕЙ

Мег сидела на ступеньке крыльца, допивая свой утренний кофе, когда к ней подошел Джо. Он присел, рядом заглядывая в её потухшие глаза и всем своим видом показывал, что готов помочь Мег. Прошла уже неделя с того первого сеанса гипноза, после него были неудачные попытки. Доктору не удавалось ввести её в состояние гипноза. Мег не могла расслабиться, её собственное напряжение мешало ей. Поэтому на данном этапе договорились просто разговаривать и слушать спокойную музыку.

— Как ты сегодня спала? — спросил Джо.

— Так же как всю неделю, — плохо.

Джо сочувствующе посмотрел на неё.

— Ты расстроена, что не можешь больше ничего вспомнить?

Мег только кивнула в ответ.

— Может тебе стоит вспомнить, что ты чувствовала в первый день, когда пришла в сознание. Ты рассказывала, что в тот день вспомнила подругу и своего будущего мужа, и на следующий день тебе помогла методика Рея, — Джо немного помолчал, как бы подбирая слова, — постарайся вспомнить, что ты тогда чувствовала.

— Это ничего не изменит, — печально ухмыльнувшись, ответила Мег.

— В любом случае, стоит попробовать.

— Хорошо, я постараюсь, — согласилась Мег.

Джо ушел, а Мег осталась сидеть на ступеньке со своими мыслями. Она стала прокручивать в памяти первый день в этом доме. Мег вспомнила, что когда очнулась в чужом доме и, несмотря на то, что не могла понять, как оказалась там, она сохраняла спокойствие. Меган крепко спала, у неё был хороший аппетит, а сейчас всё изменилось. Теперь ей тяжело уснуть и сложно заставить себя что-то поесть, она чувствовала себя разбитой и угнетённой. Ей вдруг вспомнились слова доктора Рея перед первым сеансом: «Я призываю вас быть терпеливой и, главное, помнить о том, что у вас всё получиться. Не пытайтесь ускорить процесс и не ставьте сроки — этим вы только помешаете себе».

Мег поняла, что не прислушалась к словам доктора и этим создала себе отсрочку. «Мне надо успокоиться», — сказала себе Мег. Ещё она решила поговорить с доктором и узнать, почему он не напомнил ей о своих словах.

Мег пришла к доктору в назначенное время и, практически с порога, начала задавать вопросы.

— Скажите, доктор, вы мне хотите помочь? Почему за прошедшую неделю вы не сделала акцент на моём внутреннем состоянии? Вы даже не попытались указать на мои ошибки, — сказала Мег, повышая голос.

В воздухе повисло молчание. Мег не знала, что еще сказать, она ждала реакции, но Рей сидел в своём кресле, всё так же невозмутим. Он вздохнул и, выдержав паузу, спокойным голосом предложил Меган присесть. Потом он включил диктофон, Мег услышала голос доктора. Голос убеждал, что не надо мучить себя и пытаться заставить вспомнить то, что подсознание так глубоко спрятало. Происходит защитная реакция, объяснял он, и организм пытается сделать всё с точностью наоборот, как бы защищая человека. Ведь нередко, люди даже намеренно вредят себе.

— Доктор, мне надо вспомнить, где я живу, где мои родные, — услышала Мег свой голос с диктофона».

Доктор Рей выключил диктофон и молча сел за стол, как ни чём не бывало, выписывать рецепты. Мег стало стыдно за своё поведение, она не могла понять, как пропускала мимо всю эту неделю слова Рея.

— Простите меня, — наконец сказала она, — я так вспылила.

Доктор оторвал взгляд от бумаг и улыбнулся.

— Ничего страшного, главное — мои слова услышаны, теперь важно соблюдать рекомендации, — сказал он.

— Я постараюсь, — сказала Мег, — но всё равно не могу понять, почему я не слушала ваши советы.

— В том то и дело, что вы слушали, но не слышали. Так у всех людей происходит, которые не готовы именно к этой информации. Люди слышат и видят только то, что хотят слышать и видеть. Мы готовы воспринимать всё только в том виде, в котором представляем в своём воображении. Постарайтесь больше времени проводить на свежем воздухе, походите по городу, пляжу.

— Я постараюсь, — ответила Мег, опуская голову и растирая лоб рукой.

— И я вас прошу, не пытайтесь искать виноватых, все в ваших руках.

XII ГЛАВА

МИКАЭЛА

Мег проснулась от собственного крика. От ночного кошмара закипала кровь, и от холодного пота, облившего ее, ночная рубашка промокла насквозь. Подскочив с кровати, Мег неуверенными шагами пошла в ванную. В зеркале на нее смотрело перепуганное, бледное лицо с темными кругами под глазами. Умыв лицо холодной водой, Мег сняла рубашку и надела халат. Спать не хотелось.

Можно было спуститься на кухню и, пока спит весь дом, попить чай. Деревянные ступеньки слабо поскрипывали, пробравшись на кухню, Мег закрыла за собой дверь. Пока чайник закипал, она наблюдала, как за окном светлело небо. Ощущение после странного сна уже утихли, но оставили неприятный осадок. Какая-то вселенская пустота, казалось, застыла внутри.

Меган налила себе ароматного чая и села на широкий подоконник. Солнце уже освещало верхушки деревьев. Новый день постепенно выступал в свои права. В мире всё справедливо и гармонично — день сменяет ночь, а следом за зимой наступает весна. Всё идет своим чередом, никто не спорит с природой и только люди часто сопротивляются ходу событий. Всегда стараются что-то исправить, изменить, переделать, отличиться.

Сон, напугавший и разбудивший, Мег полностью вспомнить не могла, но частички из её прошлого собирались в размытую картинку.

XIII ГЛАВА

ПАВЕЛ

После свадьбы Мег с Павлом поехали к морю, но пробыли там всего семь дней, надо было возвращаться домой, там им предстояла работа. В это время они собирались открывать свою строительную компанию. Павел, как предприимчивый человек, предложил Мег купить небольшой участок земли за городом, Мег, как инженер, могла спроектировать дом коттеджного типа. Участок, где раньше было несколько старых частных домиков, обошелся не так дорого, как земля в городе, а материалы на строительство Мег, по своей работе, знала, где можно недорого приобрести. Дом надо построить в два этажа на несколько квартир и продажу этих квартир начинать с закладки фундамента. Все финансы для развития своего бизнеса решили взять в кредит. Павел был уверен в успехе, но надо работать, и не тратить время на отдых.

В последний день отпуска Мег решила прогуляться по набережной сама. Солнце уже шло на убыль и, нагретая за весь день земля, отдавала тепло. Мег прошлась по шумной набережной, где стояли палатки и столики с сувенирами, возле которых кружили отдыхающие. Она спустилась на полупустой пляж и села на песок. Если постараться не замечать голоса людей и звуки музыки с набережной, то можно расслышать шум прибоя. Перебирая теплый песок руками, Мег подумала, что было бы неплохо остаться здесь еще хотя бы на недельку, но у них нет времени. Наблюдая за тем, как песок течет сквозь пальцы, она размышляла о том, что время — это, наверно, самое бесценное, что есть у человека. Его всегда не хватает, но часто мы тратим время впустую: на людей, с которыми не хотим общаться, но они относятся к разряду «нужных» или на работу, которую ненавидим, потому что она приносит деньги. При этом часто, получив желаемое, человеку становиться этого мало, мы бежим дальше, а в итоге понимаем, что достижение этой желанной цели не делает нас счастливыми. Разочарование.

Телефонный звонок прервал ее размышления.

— Ну, где ты? Я уже есть хочу, — раздался голос мужа в трубке, — давай встретимся возле того ресторанчика, где вчера ужинали.

— Хорошо.

Мег поднялась, отряхивая одежду от песка.

— Прощай море, — прошептала она. Тогда она еще не знала, что это было их последнее свидание.

В работе и погоне за призрачным счастьем, она совсем забыла о том, что ее радовало. В последующие годы, столь любимое ее сердцу место, она видела только на фото.

По возвращению домой к Мег пришла подруга.

— Что, молодожены, наскучила праздная жизнь, решили сократить медовый месяц до недели? — с порога спросила Сара.

— Да, как видишь.

— Ладно, не грусти, я вот, сладенького принесла, — и она подала Мег коробку с тортом.

Подруги пошли пить чай на кухню. Они сели за стол, Мег видела, что подруге не терпелось рассказать что-то своё, но скорей из вежливости она стала расспрашивать про отпуск и работу. Мег рассказала в двух словах.

— Ты, лучше, рассказывай, как у тебя дела. Вижу, ты аж, сияешь, — сказала Мег.

— Да, — подхватила Сара, которая так и ждала этого вопроса, — у меня всё так здорово!

Сара рассказа, что она начала встречаться с Игнатом и, несмотря на то, что знают они друг друга пару недель, уже планируют жить вместе.

— Ты уверенна? Вы не слишком торопитесь? — побеспокоилась Мег.

— Нет, я знаю, что это мой человек. Я влюбилась в него, как девчонка — воскликнула Сара, мечтательно закатывая глаза.

— Это, конечно, хорошо, а где вы планируете жить?

— Скорей с его родителями, они такие хорошие.

— Игнат уже познакомил тебя с родителями? — удивились Мег.

— Да, я же говорю тебе, у нас всё серьёзно.

— А ты познакомила его с мамой? — спросила Мег

Сара сморщила носик, как всегда она делала при упоминании о матери.

— Пока нет, но думаю, что скоро это произойдёт, — сказала Сара многозначительно глядя на подругу, приподняв брови.

XIV ГЛАВА

МИКАЭЛА

В ночной тишине каждый звук казался громче, чем на самом деле. Цикады, надрываются, выводя свои песни, а поток теплого воздуха, раскачивая легкую дверь в комнату, напоминал ураган. Может Мег это все придумала для себя, ведь когда не можешь уснуть, хочется сделать кого-то виновным. Мег поднялась с кровати и, прихватив с собой покрывало, вышла на балкон. Отсюда открывался хороший вид на океан, а тонкий месяц, повисший над крышей, слабо освещал сад. Но она сейчас не обращала на это внимание. Усевшись в плетеное кресло, Мег размышляла над тем, что же могло с ней произойти в той жизни, которую она понемногу вспоминает.

Сейчас ей казалось, что в ее жизни идёт какой-то особый период. Что-то необычное, волшебное, как бы ни смешно это звучало. Грядут перемены. И пусть это будут не внешние изменения, но внутренне она поменяется в лучшую сторону. «Не знаю, что именно это будет, но интуиция меня еще никогда не обманывала», — сказала про себя Мег.

XV ГЛАВА

САРА

Это было обычное субботнее утро, когда раздался телефонный звонок. Меган посадила Мадока в детский стульчик и подошла к телефону. В трубке были слышны всхлипы.

— Алло. Кто это?

— Привет, Мег, — сказал осипший голос подруги на другом конце провода, — я тебя не отвлекаю?

— Нет, что случилось? — обеспокоенно спросила Меган, поглядывая на сына, который пока сидел спокойно, занятый игрушкой.

— Можно я к тебе приеду?

— Конечно, мы с Мадоком вдвоем. Паша работает. Поговорим. Я жду тебя.

Через полчаса Сара была уже у Мегги. По опухшим векам и покрасневшему кончику носа, было понятно, что до этого она много плакала. Она взяла Мадока на руки, поцеловала и прижала к себе. Меган смотрела с умилением, и не торопила подругу с расспросами. Сара присела на табуретку у стола и посадила Мадока на колени. Он не возражал. Что-то рассказывал, через слово понятное только маме.

— Я поругалась с мамой и с Игнатом тоже, — Сара поджала губы, сдерживая слезы.

— О, Сарочка, — Мег присела рядом и обняла ее за плечи.

Мадок посмотрел на маму и по ее примеру, тоже обнял Сару, она улыбнулась.

— Дети — это такое чудо. У меня, наверно, уже не будет, — грустно сказала Сара.

— Не говори так. Ты еще молодая, — старалась успокоить подруга, — будут. Еще родишь.

Сара вздохнула и устремила взгляд куда-то в сторону. Меган знала, что у нее за последние пять лет было уже три выкидыша. Сара очень переживала из-за этого и впадала в депрессию. Вдобавок, ко всему еще и мама донимала ее своими советами и попытками настроить против мужа. «Вот видишь, какие страдания он тебе приносит. А жила б со мной было б все по-другому. Всё было б хорошо. Как раньше», — говорила мать. Ей было тяжело смириться с тем, что дочь выросла, и она не унималась. В попытках разругать их с мужем, она иногда, добивалась своего. И ждала в надежде, что дочь «образумится и вернётся домой». Но Сара с мужем любили и долго друг без друга не могли.

XVI ГЛАВА

МЕГАН

Бракоразводный процесс с разделом имущества Мег и Павла длился почти семь лет. Оказалось, что все, кроме дома, в котором они жили, было зарегистрировано на родственников мужа. Огромная успешная компания, над которой они работали столько лет, была оформлена на отца Павла. Мег доверяла ему и не проверяла документы, так же у нее не было доступа ко всем счетам, где хранились их сбережения.

Павел оставил Мег дом, но кредит на него не полностью был погашен, и Мег пришлось продать его за бесценок. Она не могла смириться, что столько лет и сил были потрачены на работу впустую. И она начала эту «бумажную войну». Мег пришлось не в одном суде доказывать свою причастность к компании. Некоторые судебные процессы длились по полгода, а то и дольше. Только через семь лет мучительной борьбы, ей удалось выиграть и отсудить часть компании.

Мег праздновала свою победу. Правда, испытать той радости, какую она ожидала, ей не пришлось. Годы, потраченные на борьбу, расшатали ее нервную систему, и чувствовала она себя не победительницей, а побежденной.

Она вернулась в квартиру, которую купила после продажи дома, где она жила с сыном. Восьмилетний уже парнишка, тот чьего рождения она так ждала, стал за это время чужим. Мег вспомнила, как он тянулся обнять ее, а она слишком занятая, отталкивала его. Потом он перестал проявлять нежность и незаметно отдалился, ограничиваясь лишь однозначными ответами на ее вопросы. Только сейчас Мег, одержав эту условную победу, почувствовала, что упустила самое главное. Но назад времени не вернёшь, и она, затаив обиду на бывшего мужа, на сложившиеся обстоятельства и несправедливость судьбы, продолжала жить.

Вскоре у Мадока пропал аппетит, и он ходил раздражённый. Поначалу Мег все списывала на подростковый период, но когда она заметила воспаленные лимфоузлы на шее у него, то не на шутку испугалась.

Для Мег началось новое испытание, и это было куда страшнее. Хождение по судам теперь сменилось хождением по врачам. После обследования, Мадоку поставили диагноз: рак. Этот удар судьбы для Меган был самым страшным и тяжёлым, какой только мог случиться. Была назначена операция, после которой требовалась химиотерапия. Шансы на выздоровления были невелики, но были. Она начала новую борьбу.

Операция, необходимые лекарства и процедуры были дорогостоящими. Мег опустошила счета и продала отсуженную часть бизнеса дешевле, чем рассчитывала. Теперь для Мег никакие богатства не имели значения, только жизнь, жизнь самого дорогого человека была превыше всего. Она переехала к матери, которая оказалась, практически единственной, кто поддерживал ее. Внутренне Мег обвиняла во всем себя, ведь за период этой «войны» она действительно мало внимания уделяла сыну. Обратила бы она раньше на самочувствие ребенка, и кто знает, может это исправило бы ситуацию.

Павел, узнав о болезни сына, появился только раз в больнице и после этого его номера телефона были вне доступа.

После того, как прооперировали Мадока, предстояла длительная реабилитация. Мег, практически поселилась в больнице. Но все ж теплилась надежда и это помогало. Уже столько пройдено, что дотянуться до конца этой беды казалось реальностью. Начать новую жизнь без больниц и лекарств, с верой в завтрашний день, с нормальным ночным сном. Мадок терпеливый и жизнерадостный мальчик. Меган старалась перед ним не показывать своего страха, держалась изо всех сил — сдаваться нельзя. Днем она играла с сыном, улыбалась ему, пела смешные песенки, а ночью, когда он засыпал, она тихонько плакала. В такие моменты она понимала, в чем заключаются настоящие ценности. Ни бизнес, ни другие материальные блага, ни почет, всё то, за что она так долго боролась, не имели значения. Только бы жил этот маленький человечек, в нем и её жизнь, а иначе нет смысла.

В минуты отчаяния Меган старалась вспомнить, как её в детстве утешала мама, когда она разбивала коленку. Как бы хотелось туда вернуться, чтоб разбитая коленка была самой большой бедой в жизни! Как бы хотелось все поменять, если это возможно. Если бы знать заранее, как поступить, как жить, но инструкций нет. Хотелось вернуться в беспечное детство, смотреть на мир широко открытыми глазами, с чистой наивностью и добротой. Почему все так несправедливо? Волна злости, ненависти и непонимания мира накрыла Мег.

XVII ГЛАВА

ТОМ

Том расположился в кресле на борту самолёта. Его место было в проходе, а возле иллюминатора свободно. По салону неторопливо продвигался пожилой мужчина невысокого роста, одетый в серое пальто и с ручной кладью в руках. Он рассматривал каждый ряд в поисках своего места. За ним уже начала собираться очередь, и кто-то из пассажиров торопливо помог отыскать ему его место, это было соседнее с креслом Тома. Старичок остановился возле Тома, растерянно глядя то на него, то на свою небольшую сумку.

— Вам помочь? — спросил Том, скорей из вежливости, чем желая помочь.

— Да, если вас не затруднит, — ответил мужчина.

Том встал с сиденья и, взяв сумку с рук старика, забросил её на полку для багажа и закрыл дверцу.

— Нет, нет, — поспешно сказал старик, — поставьте, пожалуйста, сумку ровно, там дорогие для меня вещи. Том терпеливо открыл дверцу и аккуратно поставил сумку как нужно.

— Спасибо, — с довольным видом поблагодарил дедушка.

Наконец-то он присел в своё место возле иллюминатора. Том, стоя в проходе, уже начал раздражаться от своего соседа и хотел только одного, чтоб его никто не трогал. Старичок присел, но спинка кресла была слишком низко, и он начал крутиться в поисках кнопки.

— Молодой человек, вы не поможете мне? — спросил он.

— Конечно, — ответил с улыбкой Том, хотя внутренне уже начал закипать.

Том помог расположить спинку в удобное положение и уже хотел разместиться в своем кресле, как вдруг, у старика выпала ручка из кармана. Она закатилась под сиденье и, чтоб достать её, Том наклонился. Он наощупь нашёл ручку, с некоторым раздражением протянул её соседу, который, взяв ручку, на какое-то мгновение задержал свой взгляд на Томе. Том, в свою очередь, тоже посмотрен старику в его бесцветные глаза. Взгляд казался насмешливым, но в то же время добродушным и лучистым. Дедуля поблагодарил за ручку и отвел взгляд. Том удобно расположился в своём кресле.

— Вот вы злитесь на меня, — тихо сказал сосед, как бы продолжая разговор.

— Простите, что вы сказали? — переспросил Том.

— Злитесь вы на меня, — повторил старик, — что я старый человек, такой нерасторопный и придирчивый.

— Нет, что вы… — начал было оправдываться Том.

— Злитесь, злитесь, я же вижу, — перебил его попутчик.

Тому не хотелось разговаривать и тем более спорить, поэтому он сделал вид, что не обращает внимания на его слова, но старик не унимался.

— А ведь я когда-то тоже так относился к старости, — ухмыльнулся своим мыслям и продолжал, — да, я был молод и считал себя лучше других. Пренебрежительно относился ко всем людям, — воскликнул мужчина, пытаясь заглянуть в глаза Тома, ему надо было убедиться, что его слова услышаны.

— Вот вы, молодой человек, думаете о своих проблемах и не хотите отвлекаться на окружающий мир.

— Откуда вы знаете, о чем я думаю? — спросил Том, понемногу подключаясь к разговору.

— Я вижу, думаете только о себе, — сказал старик, явно довольный, что его слова затронули, — вы считаете, что можно обращать внимание только на свою голову и делать вид, что у вас нет рук? — спросил он.

— В каком смысле? — переспросил Том.

— В таком, — несколько грубо, ответил старик, но сразу же смягчился и посмотрел на Тома с какой-то отцовской добротой — вы можете не обратить внимания на мои слова, но я скажу прямо — если зациклиться на одной вещи, то можно пропустить самое главное. Другими словами, чем больше вы думаете о себе, тем дискомфортней будете ощущать себя. Посмотрите на свою проблему с другой стороны. Вы сами загнали себя в угол, значит, только вы и можете себе помочь, — сказал попутчик и отвернулся к иллюминатору.

Том был в замешательстве: либо у старика фантазия разыгралась, либо он знал, о чем говорит. Том даже разозлился на него. Он постарался не думать об этом, но слова затронули его за живое, неожиданно для него, злость сменилась другими чувствами, стало так легко. И весь груз этой бестолковой, как казалось ему, жизни, улетучился куда-то. Все его стремления что-то поменять, сделать правильно стало таким незначительным. Том уже даже смирился с тем, что у него никогда не будет нормальной работы, как у всех, своей семьи. Теперь он не видел себя мужем, отцом и даже братом и сыном. Он был просто человеком, сидевшим в кресле самолёта.

«Какая разница, что мне предстоит делать всю жизнь и к чему это приведёт, — подумал Том, — не лучше ли просто плыть по течению. Я устал. Устал от собственных мыслей, злости, укоров совести, и я больше не могу. Если так угодно… неважно кому это надо, но я согласен. Я согласен на такую жизнь». И пока Том договаривался сам с собой или с невидимым собеседником, стюардесса рассказывала о правилах поведения в самолёте.

Белая огромная птица с пассажирами разбежалась по взлетной полосе и оторвалась от земли. Том мысленно смирился с тем, что происходит всё как должно быть и даже не заметил, как задремал.

Он проснулся от сильного толчка, самолёт сотрясало. «Турбулентность», — подумал он, и хотел уже задремать опять, как вдруг, услышал голос стюардессы.

— Уважаемые, пассажиры. Просим вас сохранять спокойствие и принять меры предосторожности для вашей безопасности. Достаньте жилеты…

Том окинул взглядом салон. Все сидели на своих местах, но лица были искажены страхом и, казалось, сейчас начнётся паника. Девушка в униформе продолжала рассказывать и показывать на себе, как развернуть и одеть жилет, а по салону тем временем прошёлся ропот. Том не сразу понял, что происходит, он отвык чувствовать страх за свою жизнь. Он попытался сосредоточиться на словах стюардессы, хоть это было и не просто — самолёт продолжало сильно трясти, гул в хвостовой части заглушал слова. Тому удалось расслышать, что им придётся сделать вынужденную посадку на воду и, что нельзя надувать жилет до того, как выберешься из самолёта. Затем девушка продемонстрировала, какую сейчас надо принять позу до приземления. Самолёт сильно встряхнуло, и стюардесса, не в силах удержаться на ногах, она скрылась за шторкой.

Кто-то начал пронзительно кричать, и Том среди гула и крика едва различил голос пилота по внутренней связи самолёта.

— Пригнитесь, все пригнитесь!

Том наклонил голову к коленям и обхватил их руками. Попутчик, сидевший рядом, последовал его примеру. Гул стал невыносимо громкий и над головой засвистел ветер. Том подумал, что сорвало верх корпуса или, возможно, это было небольшое повреждение обшивки, но ему меньше всего хотелось это выяснять. Он закрыл глаза и уже через секунду почувствовал сильный удар, и услышал леденящий душу скрежет метала.

Салон самолёта стала заполнять вода, началась паника. Люди от волнения не могли расстегнуть ремни безопасности, кто-то сильно ударился при падении и потерял сознание, другие, отстегнувшись и надув жилеты, хоть этого просили не делать, ринулись к выходу, а кто-то в противоположном направлении к огромной пробоине в обшивке. В этом хаосе сложно было разобраться. Всё происходящее, казалось страшным сном.

Том машинально расстегнул ремень безопасности и вскочил, вода была уже выше колен и прибывала с молниеносной скоростью. Он увидел, что его сосед остался на своём месте не в состоянии от волнения и страха отстегнуться. Том одним движением расстегнул ремень и, схватив за ворот, поднял старика. Не успел он сделать и двух шагов, как уровень воды поднялся уже до пояса. Люди кричали, метались из стороны в сторону, толкались, и в этой суматохе тяжело было сориентироваться. Кто-то до сих пор оставался в своих креслах без сознания или уже без признаков жизни, их поглощала холодная вода.

Том, волоча за собой старичка, пробирался к огромной дыре в задней части самолёта, в которую во всю заливалась вода, для многих людей это было непреодолимое препятствие и их отбрасывало назад. Пассажиры тянули друг друга и тонули в мутной воде, образовалось столпотворение. Том добирался уже вплавь, временами держась за потолок. Промежуток между потолком и водой резко начал сокращаться. Том метнул взгляд на старика, которого всё так же держал за шиворот, они поняли друг друга без слов, оба задержав дыхание, нырнули. Они достигли цели, но пару человек застряли в проходе, зацепившись жилетами, поэтому Тому пришлось рывком вытолкать их наружу, и они оказались в открытом океане. Воздуха катастрофически не хватало и уже темнело в глазах, но ему еще хватило сил дернуть за шнур, жилет надулся и начал поднимать их наверх.

XVIII ГЛАВА

САРА

Меган была в палате с сыном. После химиотерапии он плохо себя чувствовал, много спал, плохо ел. Поэтому она просто находилась рядом, держала его за руку и прикладывала к горячему лбу платок, смоченным в прохладной воде. Зазвонил мобильный телефон, Меган вздрогнула.

— Алло, — как можно тише сказала она.

— Меган, девочка, я не хочу жить! — раздался в трубке оглушительный с надрывом голос Элеоноры Давыдовны — Сарочки больше нет!

— Как нет? — Меган думала, что женщина говорила с преувеличением, свойственным ей — Элеонора Давыдовна, что с ней?

— Говорю ж тебе, это ее этот «придурок» довел. Говорила я ей: «Разводись»! Приезжай скорей к нам. Помоги мне!

— Хорошо, Элеонора Давыдовна, сейчас приеду.

Меган положила трубку, по телефону не было смысла выяснять, что с Сарой. Мать явно «не в себе», надо просто поехать успокоить ее. Тогда Меган и подумать не могла, что ее подруга уже мертва.

Мег поцеловала сына и позвонила своей матери, чтоб попросить ее приехать в больницу.

У Сары был очередной выкидыш, после которого произошел нервный срыв. Таблетки ей не помогали. Муж не знал, чем ей помочь. Мать докучала ненужной заботой. В один день Сара не выдержала и ушла из дома. Просто исчезла. Меган знала об этой ситуации, но помочь не могла, она разрывалась между сыном и подругой. Надеялась, что Сара образумится, побудет сама и вернется.

Сару нашли, уже мертвой. Она умерла от передозировки наркотиков. И где она только взяла их? Она ж не была наркоманкой. Хотя это не вопрос, человек, когда ищет что-то, обязательно находит. Вопрос в том, а надо ли ему это?

На похоронах, мать Сары голосила и падала в обморок. Меган обвиняла себя и просила прощения: «Прости, Сарочка, прости. Не уберегла я тебя. Не было меня рядом. Ты страдала, мучилась, а я не смогла прийти. Зачем ты так? Я тебя люблю… Это я виновата. Прости. Я виновата».

XIX ГЛАВА

АУРЕЛ

Владимир Павлович Полуянов задыхался, в легких не хватало воздуха. Он, как рыба на суше, безмолвно открывал и закрывал рот. Вдруг подскочил, сильно закашлялся и сплюнул воду. Его тошнило от соленой воды, глаза видели лишь размытую картинку. Еще один приступ кашля, после чего Владимир Павлович поднял голову и осмотрелся. Он лежал на песчаном берегу, наполовину омываемый волной. Полуянов окинул невидящим взором бесконечную даль, увидел свой портфель, качающийся на воде. Подтянул свое неуклюжее тело слабыми, дрожащими руками и, ухватив портфель, прижал его, как спасательный круг. Посетовал на промокшие, и теперь испорченные документы.

Он даже не сразу осознал, что сидит в воде в тяжелом, грязном костюме. И лишь через пару мгновений выбрался на сухой песок, тогда обратил внимание, что был босиком. Полуянов с трудом поднялся на ноги, он поднял руку ко лбу и стал вглядываться вдаль, где кроме ровной линии горизонта, не было ничего. Повернулся. За чертой песчаного берега зеленели деревья, из которых выглядывали цветные крыши невысоких домов.

Нетвердым шагом направился в тень деревьев. Шум в голове, тошнота. Присел, облокотившись о ствол дерева, всё также прижимая к себе портфель. «Где я?» — спросил он сам себя.

До Полуянова донеслись голоса, и он обернулся на звук. Неподалеку за низкой деревянной изгородью, среди деревьев, проглядывались очертания мужской фигуры. Мужчина, с полотенцем на плече собирал фрукты и с кем-то разговаривал. Владимир Павлович подвелся и зашагал к изгороди.

— Уважаемый! — охрипшим голосом он позвал мужчину, который стоял на стремянке.

Тот отвлекся от своего занятия и спустился на землю. Рядом стояла девушка и держала корзину, полную яблок.

— Я пойду в дом отнесу, — сказала она и направилась по тропинке в сторону дома.

Мужчина подошел к изгороди, где стоял Полуянов, вытирая руки о полотенце. Он был высокий и широкоплечий, в отличие от Владимира, с густой копной волос на голове, отчего казался моложе. Только когда он подошел ближе, можно было увидеть глубокие морщины на лбу.

— Чем могу вам помочь? — спросил мужчина, внимательно глядя на Полуянова.

— Не подскажите, где я нахожусь? — спросил Владимир, и подумал, что вопрос, мягко говоря, необычный, но собеседника он не удивил.

— Полагаю, именно там, где бы вам хотелось находиться.

Полуянов уже хотел было возмутиться по поводу странного ответа, но осекся, а вдруг он и в самом деле хотел тут оказаться. Просто сейчас не может вспомнить, как, впрочем, и то, что с ним произошло. Тем временем, мужчина через изгородь подал руку Полуянову.

— Денис Петрович, — представился он, — можно просто по имени.

Полуянов вытер руку о мокрый костюм, стряхивая песок с ладони, и пожал руку.

— Полуянов Владимир Павлович.

— Да, вы никак плавали? — сказал новый знакомый и, не дожидаясь ответа, продолжил, — проходите в дом.

Он открыл калитку и жестом пригласил гостя.

— Проходите, вам надо переодеться в сухую одежду, — предложил Денис.

Полуянов замялся и не решился принять приглашение.

— Нет, что вы мне ничего не надо, — быстро ответил он. — Да и неудобно как-то.

— Проходите, мы еще и накормим вас, — продолжал уговаривать гостеприимный хозяин, — стол к обеду уже дочка пошла накрывать.

Владимир все-таки прошел за калитку. Ему уже было легче, только сильно хотелось пить, чтобы избавиться от солоноватого привкуса во рту. Они пошли к дому.

— Проходите в дом. Я вам сейчас принесу одежду, еще не хватало подхватить простуду.

Тропинка вела к крыльцу, выкрашенному в темно-синий цвет. Владимир Павлович поднялся на несколько ступенек и остановился перед стеклянной дверью.

— Вы мне все-таки скажите, где… я, — спросил Полуянов, но заметил, что к дому он подошел один.

Он вздрогнул, еще раз посмотрел по сторонам, но рядом никого не оказалось. Решил зайти в дом.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул он.

— Да, проходите, — донесся женский голос с дома.

Полуянов, прижимая к себе портфель, вытер ноги о коврик и перешагнул через порог. Он оказался в широкой и светлой прихожей, двери с которой вели в трех направлениях. С правой стороны доносился звон посуды, он стоял на месте, пока не появилась девушка, которую уже видел на улице.

— Здрасте… — выдохнул Владимир.

— Прошу вас, — девушка улыбнулась и указала на дверь напротив.

Он прошел в дверной проем, услышал за спиной голос Дениса, появившегося так же неожиданного.

— Вот, держите, — сказал он и подал аккуратно сложенные вещи, — вам они будут как раз. Переодевайтесь и приходите в столовую, — сказал мужчина и вышел из комнаты.

Владимир Павлович переоделся, вещи и правда, оказались ему впору. Оставил портфель. Когда он зашел в столовую, Денис с дочкой сидели за накрытым столом.

— Присаживайтесь, — пригласил его хозяин дома. — Да, кстати, познакомьтесь — это моя дочь Валя, наш гость Владимир Павлович.

Полуянов кивнул, и присев за стол, только сейчас почувствовал, насколько сильно он голоден. Все принялись за горячий и вкусный обед. Какое-то время каждый был занят своей тарелкой, и слышно было лишь постукивание вилок. Владимир прервал молчание.

— Большое спасибо, за вкусный обед, — хозяин в ответ улыбнулся, — но я так и не понял, где я? В каком городе?

— Я думаю, там, где бы вы хотели быть…

— Да, что ж это такое?! Вы можете мне дать внятный ответ? Чтоб мне сквозь землю провалиться…

— Осторожней, мой друг со словами, — прервал его Денис, — вы уже пожелали, что «для полного счастья, не хватает только разбиться…»

XX ГЛАВА

ДЕВОЧКА САРА

Прошло уже больше двух месяцев пребывания Мег в незнакомом месте, но ей так и не удалось составить картину прошлого. Иногда, ей казалось, что вот-вот тоненькая, как паутинка, ниточка потянется и Мег, ухватившись за край, придёт в прошлое, но нет, она ускользала. Каждый день Мег выходила на берег и гуляла по мокрому песку. Она смотрела на набегающие волны и слушала шум прибоя, он успокаивал её, отвлекал от грустных мыслей.

Сегодня было особенно жарко, но возле воды это не чувствовалось, тут было приятно находиться. Прохладный, солёный ветерок обдувал тело Мег и развивал золотисто-рыжие волосы. Где-то сверху разлетались эхом крики чаек, иногда, напоминающие смех человека. «Над кем смеешься?» — спросила мысленно Мег и улыбнулась, — Не хотелось подпускать грустные мысли, и она старалась рассмешить сама себя.

Присела на песок и, щурясь от солнца, старалась разглядеть горизонт. Темная бескрайняя вода, ровной, четкой полоской упиралась в светлое небо. Мег набрала в руку песок и стала наблюдать за золотистыми струйками, сочившимися сквозь пальцы. Что-то далекое, но знакомое показалось ей в этих песчинках. Ощущение déjà vu. Знакомое, но неуловимое.

Она посидела еще немного, а потом решила прогуляться дальше вдоль берега, который упирался в отвесную скалу. По левую сторону был сад, и она зашла в густую тень деревьев, вдохнула прохладный, наполненный сладким ароматом спелых фруктов воздух. Пройдя вглубь сада, она услышала детский смех и радостные возгласы.

Между деревьев мелькала яркая одежда, детвора резвилась, играла с белым пушистым щенком, который со звонким, радостным лаем догонял то одного, то другого ребенка. Меган прислонилась к дереву и с улыбкой наблюдала за ними. Одна из девочек в коротком голубом платьице подошла к ней.

— А ты Меган? — спросила девочка.

— Да, — растерянно ответила Мег, не ожидая такого вопроса, — а ты обо мне знаешь?

— Тут все о тебе знают, — объяснила она, — а ты уже вспомнила, где живешь?

— Нет, но скоро вспомню.

Они еще минутку помолчали, глядя друг на друга. Девочка улыбнулась.

— Сара, меня зовут Сара, — представилась она. — Это хорошо, что скоро вспомнишь, тогда ты будешь чаще приходить и играть со мной.

Мег не успела переспросить, только рот открыла для вопроса, но девочка уже шустро развернулась и побежала к шумной компании. Дети побежали в сторону улицы, которая начиналась сразу за садом. Щенок побежал следом, виляя хвостом.

Меган хотела догнать девочку и расспросить ее, но решила, что это может напугать ребенка. Она вышла на ту же улицу, на которую выбежала детвора, но пошла в другую сторону.

XXI ГЛАВА

МАДОК

Когда Мадока выписали с больницы, они вернулись домой. У сына появился здоровый румянец на щеках, и он теперь чаще смеялся. Они часто гуляли вместе и разговаривали о разных вещах. Мег старалась все свободное время уделять Мадоку.

Плановые посещения клиники и прохождение обследований становились постепенно не такими частыми. «Все наладится, и мы забудем это, как страшный сон», — думала Мег.

Вплоть до этого дня… С момента операции прошло чуть больше двух лет. Мадок находился в школе. Мег пришла за результатами обследования и консультацией врача. Она зашла в кабинет к лечащему доктору. Он встретил ее с серьезным лицом и предложил присесть, перед ним лежали бумаги. Ей даже показалось, что его лицо как-то осунулось. Обычно он встречал ее с улыбкой и отеческой добротой.

Зависло долгое молчание, он просто смотрел на листы бумаги, лежавшие перед ним на столе. Мег напряглась. Наконец врач прервал молчание.

— Меган, я уже не один год знаю вас — сделав заминку, продолжал — и ваш сын для меня не просто пациент. Я делал и готов сделать все, что в моих силах, но у меня нет хороших новостей для вас… — он опять замолчал, Мег с нетерпением ждала — у Мадока рецидив, пошли метастазы — он запнулся, в горле пересохло.

У Меган появились слезы на глазах: «Нет, этого не может быть! Это сон, я сейчас проснусь, и все будет хорошо. Этот ужас не может вернуться опять!». Тем временем врач продолжал.

— Я мог бы предложить химиотерапию, но операцию не советую делать, слишком большой риск.

— Что?! Но ведь, еще три месяца назад не было ничего! Вы сказали, что результаты отменные! — кричала в отчаянии Мег.

— Тогда так и было, как я говорил. Но рецидив начался в промежутке между обследованиями и прогрессирует большими темпами.

Меган не верила своим ушам. Она постаралась успокоиться и сосредоточиться.

— Насколько сейчас для нас эффективна терапия? Сколько у нас времени? — спросила она.

Время до ответа, казалось, длится вечность.

— Я не могу сейчас дать вам точный ответ, надо проводить дополнительные…

— Скажите по тому, что вы видите сейчас — потребовала Мег, злобно глядя на него.

— Нисколько — он продолжал говорить дальше, но Мег уже ничего не слышала.

Он говорил о том, что ребенок чувствует себя нормально, потому что у детей, болезнь может протекать в другой форме, отличной от взрослых, но в любой момент все может измениться… Дальше все как в тумане, таком липком, густом, как кисель. В ушах шум, который напоминал больше шум прибоя.

Мег уже не помнила, как вышла с кабинета. На ватных ногах и, казалось, с непосильной ношей на плечах, она покинула здание. Брела, не разбирая дороги. Как же хочется спрятаться, укрыться, отгородиться от этого.

XXII ГЛАВА

ТОМ

«Весна в этом году поздняя», — думал Том, глядя на серые тучи, нависшие над океаном, из иллюминатора спасательного вертолёта. Очень непривычные мысли для Тома и не подходящие для этой ситуации. Но полученный стресс и длительное пребывание в холодной воде, совсем не беспокоили его. За много лет внутреннего давления, Том ощутил свободу.

Эта катастрофа, словно, открыла ему глаза. Большая часть пассажиров, так и не смогли выбраться из самолёта, а пребывание в холодной воде несколько часов, пока ожидали спасателей, для кого-то оказалось не под силу. Теперь Том знал, что в его жизни всё будет по-другому, что его прошлая жизнь разбилась и утонула в океане вместе с самолётом. Перестал ли он чувствовать угрызения совести, ненависть? Да, перестал. Как же так после стольких злодеяний стать спокойным? Том не мучил себя этими вопросами, он был рад, что в его силах всё изменить.

Он чувствовал, что это было его выбором, и нет виноватых, как нет и тех, кто прав. Все люди, на чью жизнь или смерть влиял он, тоже сделали свой выбор. Как плохо мы знаем сами себя. Поэтому он не пытался разобраться в чужой жизни, он то и свою жизнь не смог до сих пор наладить.

Но сейчас он знал одно — десятки ни в чем невинных людей погибли в этой авиакатастрофе, а он, один из немногих, остался в живых. Справедливость? Не стоит делать поспешных выводов, ведь каждый посмотрит на ситуацию со «своей колокольни». Мир не делится на «хороших» и «плохих» людей. Есть люди, принимающие решения и совершающие поступки, а хорошие или плохие… в некоторых случая эта грань очень тонкая.

XXIII ГЛАВА

МИКАЭЛА

Этой ночью Меган без сна лежала в своей комнате. По бою часов, которые были в дальней комнате на первом этаже, она поняла, что давно перевалило за полночь… Часы пробили два раза, но сна так и не было.

Она лежала в темноте, разглядывая на потолке запутанные силуэты корявых ветвей, подсвеченные уличным фонарем. Переживания о том, что воспоминания терялись, постепенно уходило и взамен пришло спокойствие. Спокойствие, такое мягкое и от того приятное на ощупь, спокойствие, которое даже удивляло, воспаленное сознание Мег.

Сейчас она думала о родителях. Удалось вспомнить многоэтажный дом, в котором они жили. Их квартиру, с выходящими во двор окнами, она могла описать до мелочей. Вот коридор с высокой вешалкой и полкой для обуви, гвоздик для ключей, телефон, возле которого все обои исписаны номерами телефонов. Серый линолеум и серые с белым обои. Ничего примечательного, но с порога или даже уже перед дверью, пахло выпечкой. Мама Елена Анатольевна любила печь и много времени проводила на кухне. Говорила «это моя комната».

Приходя из школы, Мег всегда заскакивала на кухню, чтобы «что-нибудь ухватить», мама в шутку ругала и отправляла мыть руки. Вообще кухня действительно притягивала всю семью, там было светло и тепло, особенно это приятно в зимние долгие вечера. На кухне была светлая мебель с зеленоватыми вставками, окно украшала короткая светло-зеленая занавеска. Маленький кухонный столик, за которым можно вместе поужинать с семьёй, сидя на круглых табуретах. У Меган вечер всегда было самое любимое время суток. Собирались и рассказывали о прожитом дне, подшучивали друг над другом.

После ужина, обычно расходились по комнатам. Родители обычно смотрели телевизор, а Мег любила находиться одна, она всегда находила себе занятие. Часто рисовала, а потом показывала родителям рисунки. Обычно очередной «шедевр», занимал свое почетное место на любой, выбранной наугад стене.

Так бы хотелось туда вернуться. Мамино тепло, любовь и заботу Меган всегда вспоминала в тяжелые моменты. Когда хотелось поплакать, уткнувшись в плечо, и чтоб мамины нежные руки обняли её. В молодости мама была очень красивой. Стройная точеная фигура. Мать ходила с длинной косой, и когда её распускала, то на улице люди оборачивались вслед, обращая внимание на красоту её длинных, ровных и густых волос. Тихий мамин голос сейчас звучал в голове. Меган с трепетом вспоминала лицо матери, правильные черты лица, мелкие веснушки, проявляющиеся больше весной, тонкие черты лица, прозрачно-зеленые глаза. Мамину улыбку. Слезы на её глазах были только, когда умер отец. Не успев после этого оправиться, настигла другая беда — заболел Мадок. Меган вновь мысленно возвращалась к тому времени, когда родители были молодыми.

Елена Анатольевна была домохозяйкой, а у папы Георгия Степановича была своя мастерская по ремонту обуви. Отец с серьезным лицом возвращался с работы, даже на лбу проявлялась вертикальная бороздка, от его одежды исходил резкий запах гуталина и резины, руки черные. Он принимал душ и за стол садился уже другим. Пасмурное лицо менялось, когда он смотрел на «своих девчонок».

В школьные годы, когда Меган раздумывала о поступлении в институт, она спросила отца.

— А ты мечтал стать сапожником?

— Нет, у меня была другая мечта — ответил он, а на его лбу опять появилась эта полоска.

— А о чем ты мечтал? — продолжала она расспрашивать.

— Мечтал быть врачом.

— А почему… — она не успела договорить, перебила мать.

— Меган, не приставай.

Позже Меган узнала, что отец был хирургом, но незадолго до ее рождения у него случился инфаркт. И это в тридцать восемь. Вероятность болезни в этом возрасте невысока, но тут могла поспособствовать и работа отца, и его неумение расслабиться в выходные дни. Большая ответственность и загруженность. Он сильный, оправился быстро, но оперировать уже не смог — руки дрожали. Пришлось менять специализацию. На высшее обучение времени не было, поэтому пришлось выбрать, что попроще. Пошел вначале в подмастерье, а со временем открыл свою мастерскую.

Вспомнились наставления папы: «Я всегда, сколько себя помню, хотел быть хирургом. Я пошел против воли родителей, потому что они видели для меня другую судьбу. Моё стремление было настолько сильным, что вытесняло всё, что не касалось работы. Страдало моё здоровье, отношения с твоей мамой и с родителями. У меня, просто, не оставалось сил и времени на общение с ними. Поначалу я сильно злился, считал, что это страшная несправедливость, но потом я смог найти в себе силы изменить своё отношение к этому. Сейчас я понимаю, что из-за работы всей моей жизни я бы потерял семью… Мечтай, стремись, ищи себя, но так, чтоб это не становилось навязчивой идеей. Я научился видеть счастье в других вещах, которые раньше воспринимал, как должное, чего и хочу пожелать тебе. Иногда, синица лучше, поверь».

Меган не воспринимала и не понимала его слова. Ее жизнь была похожа на вечную борьбу. И к чему это привело? Сейчас, лёжа в темноте, она размышляла над этим. Тоненькая ниточка воспоминания потянулась дальше…

XXIV ГЛАВА

МАДОК

Меган была в отчаянии, но своего настроения не показывала сыну, он должен чувствовать ее поддержку. Она приняла решение продолжать лечение за границей. Нашла клинику, согласную принять ее сына, и они решительно отправились в дорогу. Меган поспешно продала квартиру, в которой они жили. От денег, которые она отсудила у мужа, не осталось ничего.

По приезду в новую больницу, им назначили курс химиотерапии, после которого операции. Приступили к лечению.

Со временем Мег стала ощущать такое моральное и физическое истощение, что она могла уснуть стоя. Сидела часами, глядя в одну точку. Бывало, Мег срывалась с места и уходила погулять в парк, находящийся неподалеку, искала место, где нет людей. Ей было страшно показывать свою слабость, беспомощность и слезы. Перед сыном она старалась показать, что находится в хорошем расположении духа, но это не всегда ей удавалось.

— Мама, ты плачешь? — спросил Мадок.

Меган сидела, отвернувшись от кровати, смотрела невидящим взглядом в окно. Она была погружена в свои мысли. Все ее размышления были связаны с болезнью сына, и Мег не заметила, как слезы катятся сами по себе. Не слышала и то, что сын проснулся и подошел к ней.

— Мама, ты что плачешь? — повторил свой вопрос Мадок, коснувшись рукой плеча матери.

Мег вздрогнула, как после пробуждения.

— Что? Ты проснулся? Не надо было вставать с…

Она не успела договорить, сын провел рукой по ее щеке, вытирая слезы и только сейчас Мег поняла, что сидит с заплаканным лицом.

— Почему ты плачешь? — спросил он.

— Я не плачу, — начала оправдываться Мег — я, просто, задумалась, а слезы от солнца — соврала Мег. Но он не унимался и продолжал расспрашивать, пока мать укладывала его обратно в кровать и расправляла одеяло.

— Ты плачешь, потому что не хочешь, чтоб я умирал?

— Ты не умрешь — резко ответила Мег.

Она присела рядом на край кровати и обняла сына.

— Ты никогда не умрешь — медленно и тихо повторила она.

— Никогда?

— Никогда.

— Мама, когда я умру, не плачь, пожалуйста…

Мег искала в парке укромное место, чтобы дать волю своим слезам. Она свернула с асфальтированной дорожки и пошла по молодой, пробивающейся из земли зеленой траве. Зашла в рощу, где прошлогодняя листва, мягким ковром стелилась под ногами. Мег прислонилась к дереву и зарыдала навзрыд. Нельзя сказать, сколько точно времени она утопала в слезах, но ее отвлек чей-то голос за спиной.

— Не упивайтесь горем — все пройдет.

— Что? — растерянно пробормотала Мег, оборачиваясь.

За ее спиной стоял щупленький старичок в сером пальто. Его сморщенное добродушное лицо выражало спокойствие, а выцветшие глаза излучали доброту.

— Что вы сказали? — спросила Мег, вытирая рукавом куртки глаза.

— Вы так горько плачете, я не смог пройти мимо. Может, я могу вам чем-то помочь.

— Нет, спасибо, не можете — сказала Мег и пошла по направлению к больнице, давая понять старику, что разговор окончен.

Похоже, пожилой мужчина не понял и последовал за ней.

— Наверное, вам стоит поговорить о своей проблеме? — не отставал он.

— Нет, не стоит — сдержанно отказалась она.

А потом, немного подумала и решила, что лучше уж поговорить с незнакомым человеком, чем держать всё в себе. Когда мужчина собирался идти в другую сторону, она его окликнула.

— Постойте, знаете — сказала Мег — вы правы, мне надо с кем-то поговорить.

Она поравнялась с незнакомцем, и они пошли вместе по аллее. Какое-то время шли молча, потом Мег начала свою историю. Она рассказывала о своей жизни, о проблемах, борьбе, болезни сына. Говоря о сыне, Мег в который раз ощутила свою беспомощность и испытала жалость к себе и ребенку. Старик молча слушал, то глядя на нее, кивал, подавая знак согласия, то шёл, глядя себе под ноги. К моменту, когда Мег закончила свой рассказ сегодняшним днем, они, обойдя парк, подошли к больнице. Остановились, и мужчина посмотрел в её красные от слез глаза.

— Я не знаю тебя, — сказал он, — я даже не спрашиваю твоего имени. Но уверен, что если б ты захотела и поверила, то изменила б свою жизнь, — он с теплотой пожал руку Мег, развернулся и ушел.

Женщина стояла растерянная и огорчённая, казалось еще больше, чем до разговора. Она ожидала услышать слова сочувствия или, хотя бы сокрушения о несправедливости судьбы по отношению к ней. Но вместо этого, всё было возложено на её плечи. Так вроде бы это она хотела развода с мужем, нищеты и болезни ребенка. «Как он мог так сказать», — думала Мег в гневе, возвращаясь в больницу. Она ещё не знала, что ей предстояло узнать самую страшную новость, которую только может услышать мать.

XXV ГЛАВА

МЕГАН

После очередной процедуры химиотерапии Мадок попал в реанимацию, где пробыл еще неделю. Когда Меган сообщили об остановке сердца сына, она упала в обморок.

Она так старалась, она боролась и не сдавалась, но ее старания ни к чему не привели. Мег выбивалась с последних сил и все в одиночку. Бывшей муж так и не появился, ему было наплевать на сына, на нее.

Жизнь утратила смысл…

Она собиралась лететь в родной город, гроб должны переправить другим самолетом. Мег его проводила, а на месте встречала мать.

«Теперь все безразлично…» — с такой мыслью Мег зашла на борт самолета рейса 125.

XXVI ГЛАВА

ТОМ

Мужчина сошел с поезда. В родном городе он не был семнадцать лет. Теперь он приехал сюда уже другим человеком и под другим именем, но это не имело ни малейшего значения. Через солнцезащитные очки он смотрел сейчас другими глазами. Сейчас он видел лица людей. Это были не размытые, бледные овалы — это были лица.

Для нас и сестры, к которой приехал, он остается Томом, не имеет значения, какое имя указано в его паспорте.

Когда Том с букетом красных роз и тортом приехал к знакомому дому, волна воспоминаний захлестнула его. Во дворе многое изменилось — новая детская площадка, больше припаркованных «иномарок», ни одного знакомого лица. Но все же — это до боли в груди знакомое место. Даже воздух тут казался родным. Том вдохнул полной грудью и посмотрел на окна третьего этажа. Там не было привычных деревянных, выкрашенных синей краской оконных рам, там были белые пластиковые окна и такой же «застеклённый» балкон. Что-то замерло в районе диафрагмы, и он не мог отвести взгляда.

Через несколько мгновений он уже заскочил в подъезд и быстро поднялся на нужный этаж. Остановился перед бронированной дверью, в нерешительности. А может, ему там не будут рады? Вдруг никто не ждет? Может Катя злится на него и сразу прогонит, когда увидит на пороге?

Пока он размышлял над этим, замок за дверью начал проворачиваться, из-за двери донёсся голос девушки.

— Мам, я пошла. Иди закрой за мной! Ой, здрасте… — в дверях стояла стройная брюнетка, так похожая на Кэт, но Том понял сразу, что это ее дочка, которую он никогда не видел.

— Здравствуй, я к вам. Мама, я так понял дома? — спросил Том.

На пороге появилась женщина. Она отдаленно напоминала ту девушку, которую он хранил в памяти, и чей образ представлял, вспоминая о сестре. Волосы, выкрашенные в непривычный для Тома пшеничный цвет, мелкие морщинки вокруг глаз, фигура, напоминающая мамину.

— Ладно, мам, я пойду, — сказала Надя и, поцеловав мать в щеку, побежала по ступенькам вниз.

Для нее брат мамы, дядя был только в телефонной трубке, и сейчас она не поняла кто это.

— Привет.

— Привет, — сказала сестра и бросилась на шею брату.

Том обрадовался, и пытался обхватить сестру, насколько это можно было сделать занятыми руками. Он точно не рассчитывал на такой прием…

XXVII ГЛАВА

МИКАЭЛА

Утром Меган, не смотря на бессонную ночь, встала полная сил, и в хорошем расположении духа. Выпив чашку горячего кофе, она отправилась на берег.

Вода была спокойной. Прозрачное зеркало поверхности отражало небо. Мег не