Ксения Серова

В ритме танца

Роман

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Редактор Мария Новик

Корректор Мария Новик

Дизайнер обложки Софья Потоцкая

© Ксения Серова, 2019

Жизнь многогранна. Борьба, театр, танец… Каждый с детства вынужден бороться с обстоятельствами за свое счастье и признание в обществе. Варя — ребенок с ограниченными возможностями. Она стойко терпит удары судьбы. Илья — добродушный мальчик. С детства одарен любовью и заботой. Но знакомство ребят меняет все для каждого. С этого момента они не просто живут. Они идут по жизни… в ритме танца.

18+

ISBN 978-5-4493-2242-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. В ритме танца
2. Пролог
3. Глава 1
4. Глава 2
5. Глава 3
6. Глава 4
7. Глава 5
8. Глава 6
9. Глава 7
10. Глава 8
11. Глава 9
12. Глава 10
13. Глава 11
14. Глава 12
15. Глава 13
16. Глава 14
17. Глава 15
18. Глава 16
19. Глава 17
20. Глава 18
21. Глава 19
22. Глава 20
23. Глава 21
24. Глава 22

Пролог

Зоя с трудом открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света ламп. Немного привыкнув, она начала осматривать помещение. Несмотря на то, что перед глазами все расплывалось, словно в тумане, а голоса людей доносились, будто из другого мира, Зоя сконцентрировалась на своих ощущениях, чтобы понять, где она находится.

— Зоя, Зоя, дорогая… Ты меня слышишь? — приглушенно прозвучал голос мужчины. Она узнала его.

— Да, — чуть слышно ответила девушка.

Вспомнив их первую встречу, щеки покрылись румянцем, и на розовых губах невольно появилась улыбка. А сердце в груди трепетно застучало.

— Где я? — спросила Зоя.

— Ты в больнице, солнышко, — с нежностью произнес Денис, и Зоя почувствовала, как кисти коснулась рука молодого человека, сцепляя пальцы.

Воспоминания унесли Зою в свой дом.

День рождения. Девушка была благодарна своей подруге Оле за то, что та смогла уговорить Дениса прийти на ее именины. Там Зоя и познакомилась с молодым человеком. Именинница весь вечер протанцевала с галантным кавалером, у которого к тому же было отменное чувство юмора.

…Зоя любила ухаживать за цветами. Ботаникой она увлеклась, ещё проживая в Казани. Ее так захватил мир живых цветов, что она решила для себя окончить курсы флориста. Зоя поделилась с Денисом, теперь уже супругом, сидя в гостиной у камина, мыслями о желании. Денис обнял любимую за плечи и произнес с нежностью в голосе:

— Цветы — это здорово, солнышко. Я не против того, чтобы ты занималась выращиванием цветов. У тебя это отлично получается.

Зоя счастливо улыбнулась и положила голову на надёжное крепкое плечо любимого.

Внезапно Зоя резко вскрикнула: кажется, начались роды. Денис достал из кармана джинсов мобильный и набрал номер скорой помощи. Когда трубку сняли, Денис срывающимся голосом прокричал:

— Примите срочный вызов! Моя жена рожает!

— Как зовут вашу жену? Год рождения, полное имя и фамилия, — диспетчер с явной неохотой тянула фразы.

— Да, какое имя?! Вы понимаете, что роды начались? Пришлите скорую, немедленно!

— Мужчина, если будете кричать, будете принимать роды сами, — озлобилась женщина. — Вам все ясно? Врач не Фигаро. Машин пока нет, вы в городе не один.

Диспетчеру словно было наплевать. Денис все сказал, что она просила, а потом злобная дамочка положила трубку. Оставалось надеяться, что помощь придет вовремя…

Полчаса спустя все-таки приехала скорая и увезла Зою в родильный дом.

…Денис поехал с любимой. Он не хотел оставлять ее одну с людьми, которые не ценят жизнь и само ее существование. По дороге он позвонил в ателье, владельцем которого являлся. Сотрудников отпустил домой — не до работы сейчас. Мысленно мужчина молился, чтобы с его Зоей все было хорошо…

…Зоя вернулась мыслями обратно в больницу.

Прислушалась к своему телу и поняла, что что-то не так. Ребенок… Она не чувствовала ни сердечка своего ребенка, ни толчков маленьких ножек. На глаза навернулись слёзы.

— Зоя! Зоя, прошу тебя, не плачь, — Денис провел по покрасневшему от слёз лицу Зои мягкой широкой ладонью. Его голос действовал на Зою успокаивающе. Но ее не оставляло в покое гадкое чувство потерянности и безысходности. Оно засело глубоко внутри и не давало покоя девушке. Та чувствовала, что потеряла нечто родное и по-настоящему любимое.

— Ребенок… Где мой ребенок?! — собрав последние силы, прокричала Зоя. Она заерзала, ощущая боль внизу живота.

Муж сидел на стуле напротив Зои. Его рука по-прежнему сжимала пальцы любимой. По усталому и измученному лицу Дениса было видно, как сильно он утомлен, но мужчина улыбался.

— Успокойся, все хорошо, — спокойным голосом, продолжая улыбаться, произнес дорогой, не выпуская руки возлюбленной. — Ты ещё не отошла от наркоза, любимая. Ты преподнесла в дар мне на мой день рождения самый лучший и дорогой в мире подарок, дорогая, — дочурку!

— Дочка? — посмотрела на возлюбленного Зоя, будто приводя мысли в порядок.

Она видела счастливого гражданского мужа, который радостно улыбался. Ее сердце замерло от предвкушения настоящего счастья и забилось в груди с новой силой. На ее вымученном лице появилась счастливая улыбка, и тишину больничной палаты нарушил еле слышный вздох облегчения.

Зрение постепенно восстановилось. Она улыбнулась уголками губ. На бледном лице появился еле заметный румянец.

Мужчина наклонился ближе к Зое и нежно провел по ее слегка растрепанным волосам, разметавшимся по подушке. Затем трепетно скользнул пальцами по лицу, коснулся приоткрытых мягких губ своими.

Тишину нарушил приглушенный кашель.

— Простите, что отвлекаю вас от приятного процесса. Я понимаю, но у меня для вас новости.

Денис оторвался от желанных губ любимой и, отставив стул к стене, внимательно взглянул на стоящего неподалеку врача. Женщина лет тридцати с рыжими волосами с прической в форме каре. Врач акушер-гинеколог была одета в красную блузку, в черные строгие брюки и такого же цвета лакированные туфли на высоком каблуке. Поверх костюма накинут халат.

— Что случилось? — испуганно взглянула на врача Зоя, и ее сердце приглушённо забилось в груди. — Что с нашей дочерью?!

Супруг нахмурился, и отцовское сердце сжалось в груди от плохого предчувствия.

Женщина-врач сжала тонкие накрашенные красной помадой губы. Молча посмотрела на родителей васильковыми глазами, в которых промелькнула тень жалости.

Зоя, почувствовав неладное, тихо вскрикнула. Денис, поправив светлые волосы, услышав крик жены, подошёл к ней и присел на край койки. Он крепко взял женскую миниатюрную ладонь, решительно и крепко сжал ее, тем самым говоря о том, что он рядом и никогда не оставит жену.

Боль и отчаяние рвались наружу, разрывая душу и сердце матери пополам. Женщина-врач смотрела на родителей. Она не знала, как сообщить людям страшную новость. Ведь она сама воспитывает двух замечательных сыновей близнецов.

Она вновь нервно закусила губу. И вот она выдохнула, попытавшись ободряюще улыбнуться, хотя в душе понимала, что улыбкой ничего не добьешься и, собравшись с мыслями, сипло произнесла:

— Я приношу вам свои извинения. Врачи скорой не сразу вас осмотрели. Но в остальном это не наша вина.

Зоя с Денисом переглянулись. В груди у обоих екнуло. Дурное предчувствие давило на слух, затуманивало разум, заставляя понимать все неправильно. Тем временем врач бесчувственно продолжила:

— Мы сделали кесарево сечение, так как плод изначально лежал неправильно. Если бы вы раньше согласились на это, ваша дочь была бы здорова. А так: вы можете себя с полной уверенностью поздравить — детей впоследствии вы иметь сможете. Еще родите.

— Что с моей дочерью? — прорычал Денис, приподнявшись на кровати. — Что вы с ней сделали?

— Мы? Ничего. Просто, когда ваша суженая, — язвительно отозвалась врач, — начала дергаться, медсестра с трудом вытащила ребенка. Она уронила его на стол с инструментами.

— Вы не сделали ей наркоз? — испуганно спросил мужчина. Он все больше злился.

— Поставки медикаментов из центра еще не было, так что того количества наркоза, которое было, не хватило для полного усыпления, — бездушно оправдалась врач. Она всячески пыталась обвинить роженицу в том, что случилось: не хотела, чтобы ее и остальных врачей отдали под суд.

— Я хочу видеть свою малышку, — вступила Зоя. Она слишком долго слушала глупые оправдания.

— Я не могу выполнить вашу просьбу, — ответила женщина.

— Тогда я сама пойду за ней. Где она?

Девушка попыталась встать, но боль не позволяла этого сделать. Зоя почувствовала себя плохо.

— Вы что делаете?! А ну, лягте немедленно! — вспылила врач.

— Лежи, милая, я сам. Тебе нельзя вставать пока что, — уговорил Денис. Он был полон решимости, как и его любимая, но жена и так много сделала для их счастья. — Слушай сюда, ясноглазая дура, — грубо обозвал мужчина гинеколога, — принеси младенца или выйдешь отсюда вперед ногами. Ты изуродовала нашего ребенка, пора бы и на себе прочувствовать, что это такое.

— Успокойтесь, иначе я вызову полицию. Вам ребенка не принесут. А нападение на врача — тюрьма, — пригрозила женщина в белом халате.

— Я-то из тюрьмы выйду, а вот ты уже не встанешь и никому не навредишь, — рявкнул муж. — Неси, живо!!! — рявкнул он, указав на дверь палаты.

Женщина нервно выдохнула и вышла вон…

В палату принесли ребенка и отдали младенца молодой маме.

— Боже! — побледнела Зоя, смотря на худое тельце и синеватую кожу дочери.

— И как это понимать?! — сорвался на крик всегда сдержанный муж. Необычное состояние дочери окончательно подкосило отца. — Что вообще происходит в вашем роддоме?!

— Может, вам лучше отказаться от ребенка? Ведь девочка, возможно, не будет ни ходить, ни разговаривать. Она на всю жизнь останется овощем.

— Это что, шутка такая? — не поверил словам врача Денис. — Вы покалечили ни в чем неповинного ребенка и как прикажете ей с этим жить? Вы утверждаете, что это не ваша вина, хотя знаете, что это не так. Отвечайте за свои ошибки, потому что мы подаем на вас в суд. И я уверяю вас, я добьюсь, чтобы вас уволили, а роддом закрыли! Потому что безответственность должна быть наказана законом.

Зоя смотрела на мужа, который угрожал закрыть роддом из-за случившегося. Она кормила малышку и уже точно знала: она ни за что не бросит свою дочь на произвол судьбы. Одна лишь мысль о том, что ее драгоценная дочурка попадет в приют, заставила вздрогнуть от страха. Из груди девушки вырвался тихий стон, и Зоя сильнее прижала девочку к груди, дочурка блаженно улыбалась во сне.

Она не желала даже думать о том, что её ребенок отличается от других детей. Зоя привстала с кровати, крепко держа на руках спящую малышку. Посмотрела на врача решительным взглядом и четко произнесла:

— Никогда! Слышите?! Мы никогда не откажемся от своего ребенка! Наша дорогая девочка не инвалид! Она здорова!

— Вот именно. Мы воспитаем нашу дочь, и все у нас будет хорошо! — уверенным тоном сказал любимый.

Глава 1

Стояло погожее прохладное сентябрьское утро. Легкий ветерок колыхал листву деревьев; в чистом голубом небе пролетела стайка чаек.

На дворе первое сентября — день знаний.

Я неторопливо подошел к белому зданию школы, окруженному березняком, города Казани. Посмотрел вчера, в каком классе мне придется учиться. Меня обрадовал тот факт, что также со мной будет друг с детского сада Генка Федосеев. Итак, с этого дня я буду грызть гранит науки в первом «А» классе.

Меня зовут Илья, и мне семь. Внешность у меня обычная: от мамы в наследство достались темно-каштановые вьющиеся на концах волосы, а от папы — синие глаза. Я худой, не как большинство мальчишек, но надеюсь, в ближайшем будущем стану выглядеть мужественнее, чем на данный момент. В свои семь лет рост у меня в маму — не слишком высокий, но и не маленький.

Самое любимое для меня занятие — это чтение. Обожаю читать! Научился этому в пять лет. Мама, когда впервые услышала, как я читаю, выговаривая каждую букву, позвала меня и, засмеявшись, назвала «Книжным червем».

Поначалу не мог понять, кто такой книжный червь, даже обиделся на маму, но позже решил узнать о фразе в книгах.

И нашел! Только не в книгах, как пытался изначально, а в садике во время тихого часа. Да, понимал, что мне надо было спать, как все дети, но не мог.

— Эй, ты чего не спишь?

Я вздрогнул от неожиданности и взглянул в темно-серые глаза Генки — белобрысого мальчишки, внимательно разглядывающего мое лицо. Он улыбался, и пытливо смотрел на меня, дожидаясь ответа.

— Ответ ищу. — Произнес я, прикрывая рукой книгу сказок.

— Ответ? На что? — не отставал от меня Генка, взъерошив свои и без того лохматые волосы. Я заливисто рассмеялся, но тут же испугавшись, что разбужу друзей, прикрыл рот ладошкой.

— Кто такой «книжный червь», и с чем его едят? — серьезно произнес я, глядя на удивлённое лицо друга.

Генка начал смеяться:

— Смешной ты! В твои пять лет дети играют в прятки на улице, а ты читаешь книжки! Ну, и как? Нашел ответ на свой вопрос?

Я помотал головой.

— Нет, но найду! — уверенно произнес я. — У Марьи Ивановны спрошу. — И, приняв окончательное решение, я со спокойной душой лег спать…

…Я нашел ответ на мучающий меня долгое время вопрос. Спросил у мамы. Она объяснила мне, что «книжными червями» называют людей, для которых чтение — самое любимое занятие. Книга — самый лучший друг человека. Из нее можно узнать много интересного и полезного для саморазвития.

Чтение для меня стало смыслом жизни. Скорее всего поэтому, я в детском саду обзавелся лишь одним другом — Генкой. Ведь тот, кто читает книги, всегда будет иметь власть над теми, кто смотрит телевизор. И это, увы, суровая, правда. Поэтому, открывая очередную книгу, я растворяюсь в ней, представляя себя главным героем, впускающим меня в свой запутанный, чарующий, интригующий и поистине загадочный мир.

Вздохнул, но тут же улыбнулся осеннему солнышку и, пожелав себе мысленно удачи, направился чуть ли не бегом в школу навстречу знаниям и новым полезным знакомствам.

Поток первоклассников меня подцепил, и я плавно вбежал вместе с мальчишками и девчонками в фойе школы.

Девчонки галдели, знакомясь со всеми подряд, доставая мобильники, чтобы записать номера телефонов новых друзей.

От громких криков у меня быстро разболелась голова, и я поморщился.

— О, Илюха, привет! — от прикосновения ладони к плечу я вздрогнул, но тут же на моем лице расцвела улыбка: я узнал в подошедшем мальчике Гену и обрадовался.

— Привет! Ты загорел на солнышке. На море с родителями ездил? — поинтересовался я у друга.

— Ага! Ездил! — счастливо рассмеялся Генка. — Ты в моем классе! Это здорово!

— Ты прав. Я тоже рад!

Наш первый «А» класс пригласили подняться на второй этаж для знакомства. Мы с Генкой поднимались по лестнице, весело и непринужденно переговариваясь.

— Первый «А», прошу вас в четырнадцатый кабинет, — позвала нас женщина средних лет, с короткой стрижкой, карими глазами и милой улыбкой. «На первый взгляд, — усмехнулся я про себя, оценивающим взглядом смотря на женщину, — это учительница».

— Садитесь, — мило сказала классу учительница. Подождав, когда мы сядем за парты, она улыбнулась и представилась:

— Рада с вами познакомиться, первый «А», меня зовут Наталья Васильевна и я ваш классный руководитель и учитель.

— Мы тоже рады.

Наталья Васильевна, сверившись со списком подопечных, по очереди назвала наши имена и фамилии, и я не заметил, как очередь дошла до меня.

Я встал, выпрямил спину и, глядя прямо в глаза Наталье Васильевне, четко произнес:

— Здравствуйте, меня зовут Илья Себастьянов, и я рад знакомству с вами!

Класс захихикал. Я смутился.

Наталья Васильевна, тронутая моей вежливостью, улыбнулась:

— Я тоже рада познакомиться с тобой, Илья. Итак, сегодня уроков не будет. Сегодня просто пообщаемся с вами.

За разговорами время пролетело, словно миг.

Одноклассники собрались в группы по пять человек. Что-то типа клуба по интересам. Я вздохнул: знал о том, что меня не примут в их компанию. Только из-за того, что я отличаюсь от других.

Конечно, мне было больно осознавать тот факт, что, как личность, я никому не нужен, кроме родителей, но старался пересилить своё одиночество, пытаясь хоть как-то найти общий язык со сверстниками.

Благодаря этому у меня появился замечательный друг Генка, которому я благодарен за его бескорыстную дружбу. Какие сюрпризы преподнесет мне жизнь?

Наверное, у вас возник вопрос: как в свои семь лет я знаю столько слов? Ведь я мыслю, как взрослый человек. Отвечаю: несмотря на строгое воспитание со стороны папы, мама всегда давала мне то, что я хотел. И я расту хорошим, вежливым и воспитанным мальчиком. Любовь к книгам ко мне перешла от мамы.

У меня самые отличные родители! Папа — владелец ресторана «Магнолия», который с каждым днём становится все популярнее. А мама работает шеф-поваром в ресторане.

Как-то вечером мама рассказала мне историю их с папой знакомства. Честно, меня одолело недоверие к маминым словам. Не мог уразуметь, как так можно влюбиться в парня и ждать целых два года, чтобы потом взять и признаться?!

После нашего с мамой разговора прошло несколько дней.

Так углубился в собственные мысли, что очнулся лишь, когда до меня донеслись девчачьи крики.

Во все глаза смотрел, как в нескольких метрах от меня девчонки из параллельного класса догнали девочку, которая прихрамывала на правую ногу.

— Эй, ты, уродина! — прошипела девочка с двумя светлыми хвостиками, украшенными бантами, толкая девочку. — Ещё раз увижу тебя рядом с Сашенькой, убью, поняла?!

Блондинка подняла вверх лицо и походкой королевы прошла в класс, напротив.

Девочка встала с пола, отряхнула юбку и молча, не проронив и слезинки, прошла в класс, закрыв за собой дверь.

«Не понимаю, что она могла такого страшного натворить, отчего на нее так ополчились?».

Я помотал головой, закинул рюкзак на плечи и, не дожидаясь звонка, оповещающего об окончании перемены, опрометью побежал из душного школьного коридора.

Глава 2

«Больно», — я зажмурилась лишь для того, чтобы не заплакать. Резко встала с прохладного пола, почувствовав, как все тело пронзила, словно иглами, адская боль.

Не понимаю, почему Лика решила, что мне нравится ее Сашка. Какие мальчики в мои-то семь лет! Хотя слышала о том, что любовь — такая странная штука, что может прийти к человеку тогда, когда ее совсем не ждёшь. И ко мне пришла, да. Но… Совершенно в ином обличии.

В памяти всплыли воспоминания о том, как в трехлетнем возрасте мама привела меня в танцевальный класс. При воспоминании о танцевальном кружке, мое лицо озарила веселая улыбка, и я уже не обращала внимания на ноющую боль во всем теле.

Я отряхнула юбку и, прихрамывая на правую ногу, направилась к кабинету, в котором проходил урок русского языка. Открыла дверь и вошла в класс.

Одноклассники, увидев меня, тихо рассмеялись.

— Эй, овца косоглазая, что уставилась? — выплюнул рыжий мальчишка.

Услышав в свой адрес обидное слово, прикоснулась к груди, почувствовав острую невыносимую боль. Я тяжело вздохнула, молча подошла и села за парту.

Прозвенел звонок с урока. Дети соскочили, закричали и быстро начали собирать свои вещи. Всем хотелось скорее вырваться из душного класса.

Мне теперь надо подойти к девочке Кате с темными и очень короткими волосами, и попросить у нее тетрадь по русскому, ведь я пропустила почти половину урока.

— Кать, приходи сегодня ко мне в гости, — я видела, как к подруге подошла Лика, мило улыбаясь.

Внутри меня что-то оборвалось, и я замерла на полпути, так и не подойдя к Кате.

Лика, первая заметившая меня, не смогла удержаться, чтобы не съязвить:

— Что уставилась, хромая? Хватит пялиться!

Я тяжело вздохнула, убрала тетрадь в розовый портфель и вышла из класса, услышав доносящиеся мне вслед ядовитые слова одноклассницы:

— Как таких убогих носит Земля, не понимаю!

Слезы боли и отчаяния пытались вырваться наружу, но я сдерживала их из последних сил.

Несмотря на то, что уроки ещё не закончились — впереди оставалось ещё два урока — но все равно приняла решение уйти.

Опрометью сбежала вниз по лестнице на первый этаж, держась за поручень, чтобы не упасть.

Слезы все-таки полились, и я бежала, ничего не видя: всему виной мутная пелена, застилавшая глаза. Могла лишь чувствовать. Попыталась напрячь слух. До меня донёсся мальчишеский крик, и я почувствовала, как подо мной оказалось худенькое тело.

От шока слезы высохли, и пелена с глаз исчезла. Неясные очертания начали прорисовываться в четкую картину спустя некоторое время, могла без труда разглядеть незнакомца. Его овальное лицо обрамляли темно-каштановые волосы, а во взгляде бездонных синих глаз читалось удивление, смешанное с шоком.

— Слезать-то собираешься? — спросил он хрипловатым голосом, первым выйдя из шокового состояния.

Только тут до меня дошло, что я все это время лежала на нем.

— Прости, — смутилась, вставая с прохладного пола. — Я тебя не заметила, — и собиралась уходить, но меня остановил его неожиданный вопрос:

— Ты из-за чего плакала? — он уже встал, отряхнулся и выжидающе смотрел на меня.

— Просто так. Захотелось просто, — пожала плечами я.

— Понял.

Конечно, я соврала. Просто не привыкла рассказывать все. У меня и друзей-то нет. Из-за постоянных издевательств со стороны детей я замкнулась в себе и отгородилась от сверстников.

Все началось с самого моего рождения. Я задавала мысленно себе вопрос: зачем я родилась? Для чего?

У меня плохое зрение и плюс также детский церебральный паралич.

Совсем недавно, прошлой весной, мама мне рассказала, что я отличаюсь от других детей.

Маме врачи сказали, что я не жилец, и даже предлагали родителям написать от меня отказную.… Сообщили о том, что, скорее всего, я совсем не смогу ходить и разговаривать, как нормальный здоровый человек, и проведу всю свою жизнь в инвалидном кресле. Мама не смирилась с мыслью, что я навсегда останусь овощем, и ездила по всемирным врачам лишь для того, чтобы поднять меня на ноги.

Так нас судьба забросила в Чернигов к профессору, лечащему людей с помощью утопления. Его методика лечения помогла — в двухлетнем возрасте я встала на ноги и постепенно начала разговаривать.

Одним весенним деньком в мамин выходной (она работает у меня поваром в ресторане «Магнолия») во время приготовления ужина она включила телевизор, где показывали певицу. Лишь спустя примерно полчаса мама заметила, как я пританцовываю под музыку. Я не просто танцевала: смеялась так, будто чувствовала, что танцы — это моё.

Мамочка взяла меня за руку и сообщила мне, на тот момент трехлетней девочке, отличную новость: мы идём записываться на танцы!

Мы пришли на просмотр. Мама постучалась в дверь кабинета танцевальной студии, и мы вошли. В танцевальном классе была полная женщина-хореограф. На вид лет пятидесяти, с темными волосами. Она готовилась к очередному занятию. Неподалеку стояла группа детей из шести человек.

— Здравствуйте! — поздоровалась с хореографом мама. — Я бы хотела записать дочку на танцы.

Женщина обернулась на голос мамы и, растянув пухлые губы, косо оглядела маму с ног до головы, недобрым взглядом говоря: мол, деточка, вы, случаем, дверью не ошиблись?

— Доброе утро. Можно мне взглянуть на вашу дочурку?

— Конечно! — улыбнулась хореографу мама. — Варя, дочка, хватит прятаться за меня, выходи, не стесняйся.

Я выглянула из-за юбки матери и посмотрела на женщину, которая, скорее всего, станет моим учителем по танцам.

Под неприятным взглядом холодных изумрудных глаз хореографа я сжала мамину руку и сжалась в комок.

Вдруг услышала смех. Это смеялись дети. Почти все указывали на меня, словно на какую-то диковинку, пальчиками и, продолжая смеяться, в меня, словно камни, долетали их слова:

— Косоглазая!

— Косолапая!

— Чучело!

И тут я впервые заплакала. Я выдернула руку из маминой ладони и, размазывая слезы по щекам, выбежала из студии.

— Как видите, я не могу принять вашу дочь в группу. Я не работаю с инвалидами. Всего вам хорошего.

Зою словно ударили, но она взяла себя в руки и тихо произнесла:

— Моя дочь не инвалид.

Я бежала, заливаясь слезами до тех пор, пока чуть не наткнулась на стоящий передо мной стул.

— Девочка, с тобой все в порядке? Почему ты плачешь? Где твоя мама?

Вытерла слезы и увидела добродушное женское лицо. Карие глаза незнакомки излучали тепло, а на губах сияла улыбка.

Сбивчиво, как могла, рассказала женщине про себя, окрестив незнакомку «принцесса».

— Варюша, солнышко, вот ты где! Наконец-то я нашла тебя! — подбежала ко мне перепуганная и взволнованная мама.

— Доброе утро, мне Варя все рассказала. Не обращайте на Семеновну внимания, она со всеми такая злая. Я так понимаю, ваша дочка хочет танцевать?

Зоя закивала.

— Да. Только вот не знаю, какими именно танцами лучше заняться. Ведь у нас больные ножки…

— Не переживайте вы так! Я займусь вашей дочкой! У меня самой сын с детским церебральным параличом, правда, у Макса первая группа… Я работаю больше двадцати лет с детьми с ограниченными возможностями. Так что все будет отлично! И кстати, меня зовут Ксения Александровна, — представилась женщина. Она была натуральной блондинкой: ее длинные светлые волосы заплетены в косу, открывая высокий лоб без единой морщинки, медовые глаза сияли теплом, а на розовых губах играла искренняя и ясная улыбка. Одета в серый спортивный костюм и белые кроссовки.

— Зоя Сергеевна. Можно просто Зоя.

— Хорошо. Рада знакомству. Что ж, идемте, покажу вам нашу студию, где с завтрашнего дня Варенька начнет занятия.

Я переживала. Но, оказалось, напрасно: студия была пуста.

Ксения Александровна, заметив мое разочарование, присела на корточки и, смотря мне прямо в глаза, мягко произнесла:

— Варюша, не переживай, что здесь нет детей. Я буду тебя учить индивидуально. Нас ждёт трудный, долгий, требующий огромного терпения и воли путь. Ты готова? Будет тяжело, больно, но зато ты сама спустя время увидишь свои достижения.

— Я готова! Я люблю танцевать! — тряхнула головой, заливисто засмеявшись.

С Ксенией Александровной я сдружилась быстро. Она учила меня спортивным танцам. В них входят: венский вальс, бостон или как его еще называют — аргентинский вальс и медленный вальс, также румба, ча-ча-ча и многие другие. Конечно, как и всем новичкам, в любом деле нужно упорно заниматься.

И вот уже четвертый год, как занимаюсь танцами. Особенно мне по душе венский вальс.

Когда танцую в студии, например, тот же вальс, кружась в танце, открывая свою душу музыке и оставляя все свои тревоги и переживания за закрытой дверью хореографического кружка, — становлюсь уверенной в себе семилетней девчонкой, стремящейся только вперёд.

Когда занимаюсь любимым делом, то становлюсь самой собой.

Танцы — моя жизнь. Лишь танцуя, могу волшебным звукам фортепиано позволить унести себя в свой мир, в мир музыки, взлететь вверх подобно бабочке и закружиться в чарующем ритме.

— Дочка, ты вернулась? — выглянула из кухни мама. Она вытерла руки кухонным полотенцем в мелкий рисунок. Щеки ее раскраснелись от долгого нахождения у плиты.

— Привет, — поздоровалась я.

— Кушать будешь? Вот-вот борщ сварится, — поинтересовалась с улыбкой мама.

Я отрицательно покачала головой, молча проходя в свою комнату. Она была отделана в светлых тонах: вместо штор на окнах жалюзи. Светлые обои в 3D формате. В правом углу — кровать. Напротив, стенка с книгами. У окна синий компьютерный стул и стол из светлого дуба, на котором стоял ноутбук. Также в левом углу стоит массажное кресло и завершает интерьер журнальный столик. Скромненько и со вкусом.

Положив портфель на кровать, я достала учебники и заботливо поставила их на вторую полку шкафа. Обрадовалась обстоятельству, что сегодня мы знакомились со школой. Села

на кровать, тяжело вздохнув: в памяти всплыл неприятный разговор с девочкой со светлыми волнистыми локонами. Как она смотрела на меня презрительным взглядом, пытаясь испепелить им. Надеюсь, я смогу с ней подружиться.

Прилегла поудобнее на постели, взяв в руки томик стихов Пушкина, чтобы отвлечься от грустных мыслей первого дня в школе, но только открыла стихи, как невольно вздрогнула от неожиданного стука в дверь.

— Дочка, прости, что не смогла вместе с тобой сходить на День знаний. Все хорошо прошло? Завела друзей? — мама присела на кровать.

— Ничего страшного, я понимаю. Пока что нет. Сегодня только первый день, поэтому я надеюсь, что в скором времени у меня обязательно появятся друзья.

— Было бы просто замечательно. Пойду, посмотрю пирог.

— Мам… — окликнула ее я и, подождав, пока она обернется, ласково попросила: — Пожалуйста, не перетруждайся. Ты же знаешь, что тебе нельзя.

— Да ты права, Варенька.

Ох, хорошо, что мама не заметила мои покрасневшие от слез глаза. Не хочу ее расстраивать. Не хочу рассказывать ей об издевательствах в школе.… Надо папе позвонить. Интересно, как он?

После возвращения из Москвы в Казань прошло долгих четыре года. Конечно, я задавала волнующий вопрос: почему мама с папой разошлись? Ведь они прожили счастливо три года. Я и сейчас, даже спустя время, до сих пор задаю себе этот вопрос.

В три года после очередной родительской ссоры я не могла понять, почему вдруг неожиданно мама взяла меня за руку и со слезами на глазах сообщила, что мы уезжаем.

Лишь по возвращении в Казань мне вдруг пришла мысль в голову, что возможно, мама устала от ссор, вошедших в привычку, когда в любимом человеке начало все раздражать: от готовки до фигуры. Все стало обыденным.

Иногда по ночам, когда мне особенно не спится, слышу тихий мамин плач, доносящийся из соседней комнаты.

Раньше в возрасте четырех-пяти лет, как только слышала всхлипывания, так сразу без промедления бежала в комнату, настежь раскрывала дверь и, видя мамины страдания, подбегала к кровати и с головой укрывалась одеялом. Она начинала улыбаться и, целуя меня в лоб, тихим, уже более спокойным голосом произносила: «Ты мое маленькое сокровище. Как же я счастлива, что Бог подарил мне тебя».

Набрала номер отца. Послышались гудки. Неожиданно включился автоответчик. Я с горечью сбросила вызов и кинула телефон на кровать.

Подошла к большому зеркалу, висящему на стене, и начала придирчиво рассматривать свою физиономию. У меня овальное лицо, большие голубые глаза, скрывающие под толстыми линзами очков и длинные до пояса темные волосы. Рост метр сорок, телосложение худощавое.

Зрение у меня не очень — врождённая близорукость. Конечно, можно было бы выписать контактные линзы, но, увы, они противопоказаны. И операция не поможет.

«И правда чучело. Страшное очкастое чудище», — невесело рассмеялась, сделав неутешительный вывод.

В желудке заурчало, и я вышла из комнаты. Налила в тарелку тёплого борща, добавила сметаны и, сев за стол, начала есть. Мама недавно сделала ремонт на кухне. Наша кухня была маленькой, но уютной: стены выложены голубой плиткой, пол покрыт ламинатом. Старый кухонный гарнитур продан соседям очень дешево, а на смену мы приобрели новенький гарнитур светло-зеленого цвета, с желтыми похожими на золотые ручками. Также в кухню куплен новый стол и четыре круглых стула с мягкими белыми сиденьями. Неизменным лишь осталась висящая на стене картина, на которой запечатлен натюрморт. Ее подарила бабушка, когда еще была жива.

Я домывала посуду, когда зазвонил радиотелефон, стоящий на столе. «Может, папа звонит?», — подумала я, отвечая на звонок. Это, в самом деле, был он. В душе обрадовалась звонку отца. В последние дни он редко звонил.

— Привет, дочурка! Как же я рад тебя слышать! Поздравляю тебя с днем знаний.

— Привет, папочка! Спасибо!

— Завела друзей?

— Пока нет, но верю, что обрету их обязательно. Как ты? Все работаешь?

— Да, работаю, солнышко. Вот освободилось несколько свободных минут, решил вам позвонить.

— Пап, ты, когда будешь в нашем городе? Ты в ближайшее время не планируешь провести здесь модный показ? — поинтересовалась я, в глубине души надеясь услышать положительный ответ.

Отец тяжело вздохнул:

— Прости, Варь, но в Казань попаду, увы, не скоро. Сам еще не знаю.

— А, ну ладно, — расстроилась я. — Жаль, что не получится тебя увидеть.

Папа собирался ответить, но его перебили: до меня донесся женский голос:

— Денис Валерьевич! Помогите, пожалуйста Леночке с платьем, иначе она его точно порвет!

— Сейчас все исправим, Вика, не кипятись! — ответил отец невидимой Вике и быстро попрощался: — Прости, дочка, работа зовет. Пока. Я позвоню. Маме передавай привет и пусть бережет себя. Я постараюсь приехать к вам, как смогу. Возможно, даже в этом году.

— Хорошо, ты там постарайся! Я обязательно посмотрю твою новую коллекцию по телевизору. — Пообещала я.

— Договорились! — засмеялся дизайнер. — Целую вас!

Я улыбалась, ставя радиотелефон на место.

На кухню вошла мама.

— Денис? — одними губами прошептала она. Я кивнула. — Как у него дела?

— Трудится над новыми платьями. Обещал приехать.

— Хорошо. — Мама прошла к шкафчику, достала соковыжималку, фрукты из холодильника, предварительно их помыв, и сделала себе свежевыжатый мультифруктовый сок.

— Мам, тебе помощь нужна? — рискнула спросить я.

— Нет, все в порядке.

— Ладно, тогда, если что, я в своей комнате.

Я включила ноутбук, решив потанцевать. Нашла обучающее видео и, сделав растяжку, начала танец. Венский вальс отличался от аргентинского вальса лишь одним: он был быстрым и легким. Старалась сделать все правильно с первого раза, как учила меня Ксения Александровна, но в голову, как назло, лезли посторонние мысли, не давая сосредоточиться на танцевальных движениях.

Я попыталась вновь станцевать вальс, но у меня ничего не получилось: в голове звучала последняя фраза приятного тенора отца: «Сейчас все исправим, Вика, не кипятись!». «Интересно, кто такая эта Вика? Новая девушка папы? Или обычная модель? Или, может, уборщица? — строила я догадки. — Вот почему он так быстро окончил телефонный разговор, наверняка хотел побыть наедине со своей Викой».

Встав с пола, на котором в данный момент находилась, прошла к столу и выключила видео, мысленно отругав себя за бесчувственность и эгоизм. В душе понимала, что мне не хватает внимания отца, хотелось, чтобы он был рядом, но я также понимала, как сильно он любит свою работу дизайнера. Ведь если папа не будет работать, тогда он не сможет нам помогать. В глубине души даже уверена, что папа сам сильно скучает по нам и очень сильно желает нас увидеть.

За мыслями не заметила, как часы пробили два. Услышав рингтон своего мобильного, лежащего на кровати, взяла и посмотрела на дисплей. Звонила Ксения Александровна.

— Алло, — ответила я охрипшим от волнения голосом.

— Варенька, здравствуй. Сможешь подойти к трем часам?

— Ксения Александровна, здравствуйте! — обрадовалась я звонку учительницы, тщательно прокашлявшись, — конечно!

— Отлично, тогда жду тебя через полчаса.

«О боже, я так волнуюсь! — переживала я, доставая из шкафа платье и танцевальные туфли из мягкой кожи. Упаковав одежду с обувью в сумку, я быстрым движением прошлась пальцами по густым темным волосам и, собрав их в тугой пучок, выбежала из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. — В среду Ксения Александровна обещала мне, что я плавно перейду от вальса к румбе. Как же хочется скорее приступить к занятиям!».

— Мамочка, я убежала на занятия!

— Удачи!

— Спасибо!

Выйдя из подъезда, вдохнула свежий осенний воздух и огляделась вокруг: Неподалеку от подъезда находилась небольшая березовая аллея, раскрашенная рыжими красками осени. Небо было чистое-чистое, без единого облачка. Одним словом, стояла отличная погода.

Зажмурилась от светящего в глаза солнышка и улыбнулась: люблю такую погоду. «О боже, опаздываю!», — опомнилась я, ускорив шаг, и вот мгновение — мой силуэт в белой куртке, белой шапочке, в черных джинсах и черных на плоской платформе ботинках растворился в березовой аллее.

Разумеется, как ни старалась идти быстрым шагом, почти бегом, все-таки опоздала. Ноги болели, я пыталась восстановить дыхание. Было стыдно за опоздание. Но вот мне стало лучше, и с сильным сердцебиением вошла в студию. Она была светлой и просторной.

— Здравствуйте, — поздоровалась я, закрывая за собой дверь. — Простите за опоздание.

Ксения Александровна тепло улыбнулась.

— Варечка, здравствуй, милая. Проходи. Давай закрепим сегодня вальс, а в среду уже приступим к румбе, хорошо?

Я кивнула, разочарованно вздохнув. Быстро переодевшись в специальную танцевальную форму, приготовилась к волшебству.

Ксения Александровна улыбнулась, включая музыку Йогана Штрауса. Хореограф сегодня была одета в черную юбку, белую строгую блузку с коротким рукавом, а ее светлые средней длины волосы были распущены.

— Начали! — Ксения Александровна наблюдала за мной, изредка говоря, как танцевать.

«Первый шаг был, как всегда, неуверенным, но вот правая нога повернула вправо и следом пошла левая. Поворот. Левую ногу поставим на полупальцы. Ставим левую ногу напротив правой ноги и встаём уверенно, не боясь упасть, на всю стопу», — я, вспоминая правила, улыбалась.

— Смелее, не волнуйся, у тебя все получится, — ободряюще посоветовала мне учительница.

Я взбодрилась и, кивнув, продолжила танец.

Кружилась, плавно скользя по паркету, изящно меняя повороты, стремительно кружась, не замечая ничего вокруг. Мне хотелось танцевать, и больше ничего.

— Варя, все, перерыв, — подошла ко мне учительница и выключила музыку. Протягивая бутылку с минералкой, она произнесла: — Попей, а то, наверное, в горле пересохло.

— Спасибо, — я отвинтила крышку и с жадностью начала пить, чувствуя, как прохладная минеральная вода плывет по моему организму, давая живительную влагу.

— Иди домой. На сегодня у нас все. Не забывай делать растяжку дома и видеоуроки смотри по интернету.

— Хорошо! — несмотря на приятную усталость, распространившуюся по телу, настроение поднялось до пика. — В среду также в семь?

— Да, буду тебя ждать. Если расписание изменится — я тебе позвоню.

Я быстро сняла форму и надела джинсы, футболку и куртку.

— До свидания, — попрощалась с Ксенией Александровной и, нежно улыбнувшись ей на прощание, вышла из танцевальной студии.

Глава 3

Прозвенел звонок с урока, и из пятнадцатого кабинета математики высыпал первый «А» класс. Генка похлопал меня по плечу и, махнув рукой, ушел.

Я достал из сумки книгу «Робин Гуд» и собрался зайти в библиотеку, которая находилась в параллельном здании. Нужно было лишь выйти на улицу, свернуть направо от школы.

Уже собрался сделать так, как запланировал, но тут мой взгляд скользнул влево, где находилась лестница, ведущая на второй этаж.

Мои глаза расширились от удивления, и я шагнул назад, чтобы избежать столкновения с бегущей темноволосой девочкой. Цвет глаз не мог разглядеть, потому что она вытирала лицо от слёз тыльной стороной ладони. Но вот она шагнула на пол и, не переставая плакать — столкнулась со мной, отчего я от неожиданности потерял равновесие, и мы вместе упали. Я оказался под ее худеньким телом, но она все равно показалась слишком тяжелой.

Часто задышал, приходя в себя от шока.

— Ты слезать с меня собираешься?

Девочка смутилась. Слёзы перестали бежать по ее лицу, и я увидел голубые глаза. Но что это мелькнуло в них лишь на секунду и тут же исчезло? Она извинилась:

— Прости. Я не хотела, — она встала и пошла в сторону двери.

— Почему ты плакала? — вырвалось из моей груди. «И почему я задал этот вопрос?»

Девочка обернулась и, грустно улыбнувшись, произнесла:

— Просто так, — и убежала.

«Странная какая-то, но и забавная девочка. Мне бы хотелось с ней подружиться. Интересно, как ее зовут?».

Я привел одежду в порядок и вышел на улицу. Пора забежать по пути в книжное хранилище и поменять книжку.

— Здравствуйте, спасибо за книгу, — поблагодарил я мужчину.

Библиотекарь — коренастый мужчина с темными, тронутыми сединой у висков, волосами и мутноватыми черными, словно уголь, глазами и с добродушным лицом. Одет в черные брюки и светло-синий шерстяной свитер. Он мило улыбнулся мне.

— Конечно, могу предложить тебе книжку Марка Твена «Приключения Тома Сойера».

— Спасибо, но я его уже читал. Можно, что-нибудь другое?

— Читал? — в черных глазах библиотекаря мелькнуло уважение. — Молодец. Ты читаешь такие взрослые книги. Тебе точно семь лет?

Я засмеялся и заверил:

— Точно-точно! Я научился читать в пять лет.

— Ничего себе! Хорошо, сейчас я что-нибудь найду, — мужчина прошел за стеллаж с детской литературой и начал искать книгу. — О! Как насчет Остера «Вредные советы»?

— Давайте. Я прочту.

Книгохранитель быстро записал предложенные стихи на мое имя в формуляр, и я, попрощавшись с ним, вышел из библиотеки.

Вернувшись домой, нашел записку, прикреплённую к холодильнику магнитом-бабочкой:

«Сынок, еда в холодильнике. Я ушла в ресторан — нужно помочь папе с работой. Вернемся, скорее всего, поздно. Не скучай. Целую, мама».

Я улыбнулся: мне никогда не приходилось скучать одному дома, потому что всегда находил для себя занятие. Больше, конечно, читал. Я открыл холодильник, достал тушёные овощи с курицей и, положив их в тарелку, поставил на минуту в микроволновую печь.

Быстро поел. Мама всегда вкусно готовит, не важно, какое это блюдо — обычное рагу или выпечка.

Два года назад папа помог маме открыть небольшой магазинчик сладостей, о котором она давно мечтала. Она иногда бывает в нем, делает выпечку на заказ, но основная ее деятельность находится, конечно, в ресторане «Магнолия», в котором она работает уже больше девяти лет.

Сделал уроки и приготовил все на завтра. Достал телефон и включил музыку. Но при первых словах певца перед глазами почему-то всплыло заплаканное лицо незнакомой девчонки. В сердце защемило. Выключил мелодию на середине и тяжело вздохнул. Не мог понять, что со мной происходит.

«Интересно, чем она увлекается, и есть ли у нее друзья? И почему она стремительно убежала, будто боялась, что я ее обижу? Мне бы очень хотелось узнать о ней больше. Хоть моим любимым увлечением были и останутся книги, но я бы не отказался иметь ещё одного друга»

Я открыл стихи Остера и углубился в чтение.

Вспомнил первую нашу встречу первого сентября. Когда ее обидели. Хотя уже прошло с того момента две недели, но меня до сих пор не покидает мысль о том, что мы с ней похожи. И я принял окончательное решение, что завтра в школе на перемене найду девочку с глазами цвета бирюзы и узнаю ее имя.

Поздно вечером с работы вернулись родители. Услышав легкие мамины шаги в сторону моей комнаты, быстро лег в постель, притворившись спящим.

— Утомился, мое сокровище, — поцеловала меня в лоб мама.

— Дорогая, идем, посмотрим фильм, — предложил жене Влад, обнимая за талию.

— Идем. Знаешь, Влад, я, наверное, приглашу завтра Зою с дочкой к нам в гости. Подруга мне рассказывала на работе, о том, что Варя — замкнутая, нелюдимая девочка. Интроверт, одним словом. И у нее совсем нет друзей.

— Отличная идея, милая. Конечно, пригласи Зою, может, наши дети подружатся. Ну, все, идем смотреть кино!

На следующее утро первое, что мне бросилось в глаза — настольная лампа выключена, а из книги торчал уголок закладки. Все понятно: в комнату снова заходила мама. Окончательно проснувшись, сходил в ванную и почистил зубы. Войдя на кухню, я разочарованно вздохнул: папы не оказалось дома, выходит, уже ушел на работу. Мама стояла у плиты и помешивала кашу.

— Мамочка, доброе утро, — я подошел к столу и налил из графина стакан воды. Выпил.

— Доброе утро, сынок, — мама выключила готовую рисовую кашу и начала накладывать в тарелки. Она была одета в халат, поверх которого повязан фартук, темно-каштановые волосы молодая женщина убрала в хвост и затянула резинкой для волос. В духовке пекся пирог и дожидались своей очереди на плите булочки с маком.

Ммм, такие аппетитные, сладкие запахи.

— Илюша, сынок, ты сегодня вечером с Геной гулять пойдешь? — спросила меня мама, присаживаясь на стул.

— Пока не знаю, — пожал плечами, укладывая грязную тарелку в посудомоечную машину. — Вроде мы ни о чем таком не договаривались… Мама, а почему ты дома и печешь так много?

— Просто у меня есть подруга и совместно еще и коллега по работе, у которой есть дочь твоего возраста. Хотим вас познакомить. У Вари так же, как и у тебя, нет близких друзей, с которыми можно было бы пообщаться.

— Почему бы и нет? Хорошо. Ладно, мамочка, я побежал. Скоро уроки уже начнутся.

— Отлично! Я рада, что ты согласился. Удачи в школе.

— Спасибо.

Я захватил рюкзак с учебниками, поправил брюки и рубашку и, одевшись, вышел на лестничную клетку. Сбежал по лестнице, потому что уже опаздывал, извинился перед пожилой женщиной, которую каким-то чудом не сбил с ног, и выбежал на улицу.

Огляделся по сторонам и прислушался: еле уловимый тёплый сентябрьский ветерок колыхал листву деревьев; слышалось пение птиц; с детской площадки доносился смех. Я улыбнулся. Но тут, вспомнив, что опаздываю на занятия, вприпрыжку побежал в школу.

«Боже, боже! Не хватало мне ещё в школе проблем! Если у меня возникнут недопонимания с учителями, то классная руководительница вызовет в школу отца. Мне бы этого не хотелось. У папы и так времени нет, он постоянно на работе в ресторане…». — С такими невеселыми мыслями вбежал в школьное фойе, запыхавшись, и поправив взмокшие от пота волосы рукой, тяжело задышал, приходя в себя. Сейчас бы глоток воды — в горле пересохло…

— Эй, Илюха, ты чего скорчился в три погибели? Плохо, что ли?

Я вздрогнул от неожиданности и, распрямившись, радостно улыбнулся, увидев удивленного Генку.

— Привет, просто пить хочу. У тебя есть что попить?

— Не вопрос! — засмеялся Генка, доставая из рюкзака бутылку с колой.

Я поморщился: терпеть не могу эту гадость, но пить хотелось очень сильно, да и выбирать не приходится. Я взял запотевшую пластиковую бутыль с черным игристым напитком и, открыв красную крышку, сделал пару глотков. Закрыл и отдал обратно Генке.

— Спасибо, уже лучше.

«Схожу в столовую, куплю бутылку минеральной воды и с наслаждением выпью. Хотя, наверное, лучше надо было взять из дома компота, который мама вчера сварила».

Мы поднялись на второй этаж и подошли к шестнадцатому кабинету, в котором будет проходить урок английского зыка.

— Привет, — поздоровался с нами подошедший к кабинету Пашка Скворцов. — Илюха, домашку сделал?

Я кивнул.

— Дашь списать? А то я не сделал домашнюю работу.

— Конечно, а успеешь до начала урока? У тебя десять минут осталось.

— Успею, не беспокойся.

Я открыл рюкзак, чтобы дать тетрадь по английскому языку, но тут прозвенел звонок на урок, и Пашка разочарованно простонал:

— Ну, вот, снова мне двойку влепят!

— Сам виноват. Уроки делать нужно вовремя, — засмеялся Генка.

— Не твоего ума дело. Сам разберусь, — огрызнулся на одноклассника расстроенный Пашка.

Вот остальные подтянулись вместе с учителем иностранного языка — Зоей Петровной.

— Итак, дети, заходим в класс. — Зоя Петровна открыла дверь и пропустила учеников вперёд, войдя следом.

Пашка схлопотал за невыполненную домашку очередную двойку и тяжело вздохнул.

Сел позади меня и, ткнув меня ручкой в спину, отчего я поморщился, прошептал:

— Ботаник, давай дружить, а? Дашь после окончания урока тетрадь, договорились?

Я обернулся и внимательно взглянул на Пашу.

— Во-первых, если я люблю учиться — это ещё не значит, что меня можно назвать ботаником. А во-вторых, мне не нужны друзья, которые хотят дружить со мной из-за собственной выгоды. Все понял? Или ещё раз повторить?

— Ах, ты.… Если твой отец такой богатый, имеет свой ресторан, то ты считаешь себя таким крутым?!

Я усмехнулся, а в синих глазах мелькнуло презрение, смешанное с отвращением:

— А причем тут мой отец? Папа добился всего сам. Он много времени и сил вложил в ресторан. Я обычный мальчишка, и, если тебе что-то во мне не нравится — не нужно приплетать к нашему разговору моего отца.

Время шло. Уроки сменялись быстро. Вот прозвенел звонок с последнего, и я быстро собрал вещи и молниеносно выбежал из класса.

Мыслями был уже дома. Мне не терпелось увидеть незнакомку и, наконец, уже поговорить с ней. Но вот как это сделать, ещё не знал. Думал о скорой встрече с тетей Зоей и её дочерью. Меня распирало любопытство: было безумно интересно, как может выглядеть ее дочь? Может, Варя в теле миниатюрная, с веснушками и рыжими волосами? Либо блондинка, а лицо, словно у настоящей куклы. Тело спортивное, красивое? Или шатенка с носом картошкой, высокая и симпатичная, как модель?

Её портрет можно рисовать в воображении долго, ведь внешность бывает разная, и нет ни одного одинакового человека.

Вот взять, например, меня. Внешность обычная, характер, скорее всего, папин: — я упорный, добрый, но и в то же время люблю посидеть в одиночестве с книгой в руке, поэтому у меня мало друзей. Мне нравится развиваться, я получаю много полезных знаний не только из книг, но и из интернета. Иногда, очень редко играю в компьютерные игры, но это лишь в выходные, и то, если возникнет желание порезвиться в бокс с Геной.

Мне позвонила мама и попросила, чтобы я забежал в магазин за молоком.

— Хорошо. Больше ничего не нужно?

— Нет, сынок. Я все купила, только молоко забыла.

— Понял. Тётя Зоя, когда придет?

— Я пригласила Зою к четырем.

— Хорошо, тогда я в магазин и сразу же домой. Папа на работе?

— Конечно.

Я закончил телефонный разговор и положил сотовый в карман брюк и, не переставая думать о Варе, побежал в ближайший супермаркет.

Пришел домой и сменил неудобные черные брюки и белую рубашку на спортивные штаны и футболку. Сделал уроки.

— Сынок, пойдем, поужинаем, — заглянула в мою комнату мама.

— Конечно, мам. Как думаешь, Варя хорошая?

— Я уверена в том, что вы найдете общий язык, — улыбнулась мне вымученной улыбкой мама.

«Я тоже на это надеюсь», — подумал я про себя, закрывая дверь комнаты.

В четыре пришли тётя Зоя и Варя. Я слышал мамин голос, смотря во все глаза на девочку. Овальное лицо, голубые глаза, скрывающиеся за толстыми стеклами очков, миниатюрная, худенькая, одетая в жёлтое шерстяное платье с длинным рукавом.

Моё сердце бешено колотилось в груди. Я узнал её с первого взгляда — ту плачущую девчонку, бегущую по школьной лестнице.

Она так же, как и я, с любопытством рассматривала меня. Но вот на ее лице появилась светлая, белоснежная улыбка, а щеки покраснели — видимо, она вспомнила нашу первую встречу.

— Значит, тебя зовут Варя.

— Да, — прошептала девочка, продолжая улыбаться.

— Рад знакомству. Меня зовут Илья.

— Я помню.

Я смотрел на нее, не отрывая взгляда, а на губах появилась приветливая улыбка.

Глава 4

Я вышла из подъезда. Шел мокрый снег, заметая дороги белесым покрывалом. Снежинки падали мне на ресницы, попадая за воротник зимнего черного пальто, моментально тая, очутившись в тепле.

Шла, не спеша по заснеженной улице, счастливо улыбаясь бледному февральскому солнышку.

Начало февраля. Лютый мороз щекотал мои щёки и нос, отчего захотелось в голос рассмеяться. Но смотря на идущих навстречу прохожих, сильное желание тут же пропадало: я не желала выглядеть полной идиоткой и подавила в себе порыв.

Неожиданно ощутила резкий сильный удар кулаком в спину. Упала и почувствовала острую боль. Колени ударились об лед, который скрыт под мягким и холодным снегом. Я стиснула зубы, чтобы не заплакать у всех на виду.

— С дороги, косолапая! — прошипел мне в спину мальчишка моего возраста.

«Почему люди ко мне так жестоки? Ведь я им ничего плохого не делаю. Как странно». — Сняв связанные бабушкой варежки из белой пушистой шерсти, я начала на ощупь искать упавшие в снег очки.

— Это твоё? — услышала вдруг я мальчишеский голос и, щурясь, попыталась разглядеть его лицо, но тщетно.

— Да, спасибо, — я грустно улыбнулась.

— Да, никаких проблем! В следующий раз будь осторожна. Ну, пока!

Я надела очки и четко увидела спину в серой куртке, скрывающуюся за поворотом.

— Варя! Почему ты сидишь на снегу?! Заболеешь и подцепишь ангину! Ты ведь недавно совсем болела. Мало тебе было?!

Услышав знакомый голос, я невольно улыбнулась: ко мне со всех ног бежал мой лучший друг Илья. Его лицо раскраснелось от мороза, челка темно-каштановых волос виднелась из-под темной шапки.

— Привет! — поздоровалась я с Ильёй.

— Горе ты луковое! — подразнил меня Илья, помогая встать и отряхивая мои штаны. — Давно ждешь?

В свои восемь лет Илья вел себя как взрослый. С ним интересно, несмотря на то, что он обожал читать книги и узнавать мир. Он не был похож на обычных мальчишек его возраста: отличался самостоятельностью, добрым сердцем и богатым внутренним миром. Хотя изредка по выходным Илюшка мог позволить себе расслабиться и посмотреть мультфильмы, либо поиграть с друзьями в компьютерные игры.

Мы познакомились в сентябре благодаря нашим мамам. Сначала нам обоим было тяжело общаться, ведь мы привыкли быть одни. Лучшим другом для нас стало одиночество. Лишь познав его, мы поняли и приоткрыли себя друг другу. Хотя, если честно, больше всего хотелось подружиться Илье, чем мне. Я привыкла к издевательствам и придиркам со стороны одноклассников, да и просто незнакомых людей. Зная, как жесток мир, я закрылась в себе и забилась в угол, словно испуганный зверек. Мне было больно осознавать, что меня не принимает общество такой, какая я есть.

Свыклась с мыслью, что я инвалид и никому не нужна. Никому, кроме мамы. Даже отцу на фиг я сдалась. Ведь даже не помню, когда в последний раз видела его.

Мама для меня — ангел-хранитель. Оберегает меня и любит, несмотря даже на то, что она на восьмом месяце беременности, и скоро у меня появится братик.

— Эй, Варь, ты в порядке? — притронулся к моему плечу Илья.

Я кивнула, приходя в себя.

— Да, просто задумалась. Куда пойдем?

— Ты замёрзла. Пошли ко мне в гости. Я тебя горячим земляничным чаем напою, и твои коленки надо осмотреть, возможно, ты их разбила.

— Хорошо, — улыбнулась я.

— Давай руку. — Произнес с улыбкой Илья.

Я взяла его за руку, и мы направились к его дому, по пути проваливаясь в сугробы.

Здорово иметь друга, с которым можно чувствовать себя самой собой. Не притворяться другим человеком, навязав ему своё мнение, а знать, что он всегда придет на помощь. И благодаря этому простому правилу жизни становится на душе светло и по-настоящему весело.

Конечно, о том, что у меня ДЦП, Илья понял ещё погода назад, когда пришла к нему вместе с мамой в гости по приглашению тети Оли.

Пристальным взглядом синих глаз он оглядел меня с ног до головы. Пристальное внимание к себе и вот его взор остановился на моих ногах. Я сжалась, боясь, что вот сейчас он подойдёт и скажет мне в лицо какое-нибудь едкое слово.

И вот он подходит. Шаг. Второй. Третий. Мое сердце забилось в груди, отдавая прямо в виски, отчего голова заболела.

Внутри все сжалось от плохого предчувствия. И я зажмурилась, готовая услышать обидное, причиняющее страшную душевную боль слово, однако, к моему изумлению, услышала совершенно другое:

— Привет. Значит, тебя зовут Варя. Рад знакомству.

Я пожала протянутую мягкую детскую ладошку, и смотрела уже во взрослый взгляд.

Прошлой осенью Илья поинтересовался у меня, чем я увлекаюсь, на что я зарделась и решила промолчать. Испугалась, того, что он не поймет. Не примет того, что занимаюсь танцами с трёх лет. Освоила уже два танца — венский вальс и румбу. Хотя вру, румба у меня пока ещё не очень хорошо получается, но я стараюсь. Обещаю Ксении Александровне, что буду танцевать дома, повторяя полученные в студии знания, но, когда оказываюсь в уютной квартире, хочется лишь лечь и ничего не делать. Но я понимаю, что мама платит деньги за занятия, и, тем более что моя учительница занимается со мной танцами индивидуально, то есть со мной одной и выкраивает для меня личное время. Сразу пропадает лень, и я тружусь до последней капли пота.

И когда вижу улыбку на измученном, но молодом лице хореографа, у меня тоже повышается желание танцевать и хочется порхать по паркету, словно бабочка. Потому что благодаря танцу могу выразить те чувства, которые у меня в душе. Когда люди ненароком причиняют мне боль, не осознавая этого, я начинаю думать, как лучше показать через танец свой внутренний мир.

Мама мне говорит, что никому не надо ничего доказывать, самое главное — принять себя такой, какой создала меня природа.

— Варь, вот чай. Выпей, пожалуйста. Сразу же согреешься.

Я искренне улыбнулась Илье и тяжело вздохнула: вновь задумалась.… Взяла в руки кружку с горячим чаем и ощутила приятный земляничный аромат. Подула на напиток и осторожно отпила.

— Спасибо тебе.

— Все нормально. Мы же друзья. Тем более, я не прощу себя, если ты снова простудишься, но уже по моей вине.

Как же уютно. Тепло. Отставила ещё горячую кружку с чайком и с задором в голосе предложила:

— Пойдем, сыграем в гонки? Я ведь проиграла в прошлый раз, помнишь? Хочу отыграться!

— Хорошо!

И мы побежали в комнату Ильи.

Войдя, я огляделась: большая просторная комната с евроремонтом. На стенах зеленые обои. Окно отчасти скрывают шторы. Слева письменный стол с регулируемой высотой, на котором стояла настольная лампа, а неподалеку компьютер. Кровать, укрытая мягким пледом, разместилась в нескольких метрах от письменного стола. Потолок выложен белой плиткой. В правом углу занял свое законное место шкаф-купе.

Я подошла, прихрамывая на правую ногу, к письменному столу и внимательно начала разглядывать книги. Даниэль Дефо «Робинзон Крузо» — прочитала первое название.

— Ты читаешь такую взрослую не по годам литературу. Нравится?

— Да. Очень. «Робинзон Крузо» очень интересная книга. Советую.

— Я обязательно прочитаю, — дала обещание, откладывая книгу и садясь на стул напротив Ильи.

Илья запустил на компьютере компьютерную игру. Достал приставку «SEGA» и, пристроившись поудобнее за столом, подал один джойстик мне.

— Держи. Готова?

— Готова! Сегодня я тебе не проиграю! — уверенно произнесла я, — в последний раз я тебе проиграла в гонки, поэтому надеюсь, что сегодня мне повезет.

Илья улыбнулся.

За игрой мы не заметили, как пролетело время. Я проиграла Илюшке с перевесом в три очка.

— Ха! Проиграла!

Я обиженно надула губы и подставила лоб, чтобы он поставил семь щелбанов. Но к своему удивлению заметила, как покраснел Илья и, воспользовавшись моим внезапным замешательством, друг обнял меня и поцеловал.

— Один, — проговорил Илья, на секунду оторвавшись от щеки. — У тебя щека мягкая, поэтому вместо семи щелбанов лучше тебя семь раз поцелую!

Я попыталась возмутиться: не хочу, не хочу! Но меня остановил серьезный взор друга: по одному его взгляду стало понятно, что он настроен решительно. Я вздохнула.

— Хорошо, целуй.

Ощутила легкое прикосновение его губ к щеке. И так еще пять раз.

— Я точно уверен: в следующий раз ты обязательно выиграешь! — уверенно произнес Илья, вставая из-за стола, чтобы налить новую порцию чая.

— Ну, конечно! Как я выиграю у тебя, если ты даже не поддаешься?

Илья улыбнулся и пообещал:

— Хорошо, в следующий раз во время очередной игры обещаю, что поддамся.

Я промолчала. Часы показывали четыре часа.

— Хорошо с тобой, но мне пора. Отлично поиграли.

— Я провожу тебя.

Я отказалась:

— Не стоит. Увидимся в школе. — Надела черное зимнее пальто, сапоги, шапку и, попрощавшись с другом, вышла на лестничную клетку.

Глава 5

С того момента, как нас познакомили родители, прошло полгода. Честно, я был приятно удивлен, когда увидел стоящую рядом с тетей Зоей Варю — полную противоположность воображаемой мною девчонке. Почувствовал, как созданный в мозгу идеал разлетелся вдребезги, словно тончайшее стекло. Был счастлив по-настоящему, узнав, что вместо бездушного монстра на меня смотрела голубыми глазами эта нежная, миниатюрная, словно кукла, девочка, робко сжимающая тоненькие пальчики в кулачки, будто боясь чего-то. В ее глазах, в самой глубине души, затаился, словно в морской пучине, испуг. Ее взгляд пронзал меня насквозь. Я понимающе улыбнулся, говоря этим, что был бы рад стать для нее хорошим другом.

— Эй, ботаник! Ну, что, дашь списать? — подошел, ухмыляясь, Пашка, поправляя пятерней взлохмаченные рыжие вихры.

Я стоял у окна, опершись руками на подоконник и скрестив ноги. Услышав чуть хрипловатый голос одноклассника, я с неохотой скользнул по нему задумчивым взглядом и, тяжело вздохнув, спокойным ровным тоном произнес:

— А учиться самому никак?

Пашка сплюнул и со злобой в голосе прошипел:

— Не твоего ума дело. Так дашь?

— Да мне не жалко. Бери. Только урок через двадцать минут. Вернешь мне перед звонком. — Я достал тетрадь по математике и протянул Пашке. Он схватил ее и усмехнулся:

— Илюха, ты такой безотказный. Прям тошнит!

Я лишь молча пожал плечами.

Пашка отошел, чтобы переписать материал, а я остался в холле.

Школьная жизнь кипела: мимо меня проходили дети моего возраста, старшеклассники. Улыбались, общались. Я тоже невольно улыбнулся: подошел к стене, на которой висели грамоты, гимн школы — все, что не успел внимательнее прочесть после школьной линейки первого сентября. Внимательно рассмотрев и прочитав грамоты, понял, что директор школы — мужчина. Интересно как он выглядит? Неужели это тот же самый человек, который так скучно говорил о школе?

— Илья, почему не на уроке?

Вздрогнув, я обернулся на мужской голос.

— Здравствуйте, — смутился я, — звонка еще не было.

— Как тебе школа? Нравится? Одноклассники не задирают?

Я помотал головой.

— Нет, все в порядке.

Ко мне подбежал Пашка с тетрадкой в руках.

— Ботаник… — начал одноклассник, но заметив стоящего напротив брюнета, он замолчал на полуслове. Сглотнул и поздоровался: — Здравствуйте, Николай Васильевич.

— Здравствуй-здравствуй, Скворцов, — тяжело вздохнул Николай Васильевич. — Пожалуйста, я тебя прошу: не доставай Илью и других своих одноклассников, договорились? Иначе мне придется вызвать в школу твою маму. Ты меня понял?

Павел кивнул.

— Вот и славно, — улыбнулся добродушно Николай Васильевич.

— Николай Васильевич! Николай Васильевич! Вы мне нужны! Срочно! — подбежала к мужчине женщина средних лет с темно-русыми волосами, в черной юбке и белой блузке.

Мы стояли неподалеку и наблюдали интересную картину.

— Кто это? — прошептал я, обращаясь к рыжему Паше.

— Ты учишься в школе полгода и до сих пор не знаешь? — удивленно глазел на меня Пашка. — Директор это наш с завучем!

— Вот это да…

Пашка лишь хмыкнул.

Николай Васильевич Скворцов работал директором средней школы №39 больше двадцати лет. В школу работать он пришел после окончания института. Его устроил старший брат, ушедший на пенсию.

Также помимо директорского поста Николай Васильевич классный руководитель параллельного первого «Б» класса, в котором учится Варя Кудрявцева с нелегкой судьбой. Сначала классным руководителем Вари хотела стать завуч школы Людмила Петровна, учившая самых трудных детей, но в последнюю минуту Николай Васильевич отклонил кандидатуру Людмилы Петровны и в конечном итоге сам взял шефство.

Директор обладал темным цветом волос, черными глазами, ямочкой на левой щеке; обаятельной улыбкой, волевым характером и крепким спортивным телосложением. Свою работу он любил.

За несколько минут до начала урока Пашка отдал мне тетрадь. Я взял из его вспотевших ладоней свою тетрадку и, заметив оторванный левый уголок, взглянул на мальчишку. Увидев его скорчившееся в презрительной гримасе лицо, говорившее мне: мол, ну, что скажешь? Как поступишь? покачал головой и сел на своё место. Тут же подскочил, словно ужаленный: на стуле лежали несколько кнопок. Я усмехнулся: детсад какой-то. Кто-то неудачно пошутил. Ха-ха. Смешно. Думали, я разревусь, как девчонка, и убегу жаловаться учителю? Не на того напали. Я вглядывался в лицо каждого мальчишки и девчонки, с моего лица не сходила ехидная насмешка.

Пашка лишь рассмеялся, скорчил рожицу.

— Я же пошутил, ботаник!

Я не сдержался, встал со стула и стукнул этому вредине по макушке.

— Эй, ты чего? — опешил мальчишка, погладив себя по больному месту.

— Ничего, — спокойно ответил. — Не доставай меня, понял?

Все притихли. Но когда в класс вошла Наталья Васильевна, одноклассники захихикали. Я убрал кнопки в рюкзак и сел, приготовив школьные принадлежности.

— Итак, всем доброе утро.

— Здравствуйте! — поздоровался с учительницей класс, вставая с мест.

— Начнем урок…

Во время обеденного перерыва мы с Геной вошли в столовую. Друг окинул быстрым взглядом помещение и, присмотрев свободное место, сообщил мне, что он пойдет его занимать.

Я взял пластиковый светло-синий поднос в руки и начал проталкиваться к столу с едой через толпу. Выдохнул, почувствовав, как темно-каштановые волосы неприятно прилипли ко лбу.

Дети толкались, кричали. Женщина-повар быстро наливала суп в тарелки и ставила на стол. Одноклассники брали еду и занимали свободные места. Неподалеку от школьных, в углу стояли три учительских столика.

Передо мной стояла учительница со светлыми волосами с неярким макияжем.

— Леночка, я борщ не буду. Давай лучше второе, салат и чай с шанежкой.

— Сейчас, — повариха быстро обслужила учительницу, и она довольная ушла за свой столик, за которым сидели Наталья Васильевна и рыжеволосая учительница.

— Здравствуйте! — поздоровался я, подойдя к повару, и мило улыбнулся ей.

— О, привет! — улыбнулась мне в ответ повар, наливая борщ в тарелку. — Я была в ресторане — потрясающая и душевная обстановка у твоих родителей в заведении! Мне очень понравилось!

— Я рад. Приходите ещё, будем рады видеть вас всегда. И спасибо за борщ. Ещё второе и компот с ватрушкой с яблоками, будьте добры.

— Пожалуйста.

— Спасибо, — я улыбнулся приятной женщине и, поставив все блюда на поднос, осторожно понес его к столику, за которым сидел Генка.

Увидев меня с полным тяжёлым подносом, заполненным едой, друг соскочил со стула и помог мне поставить ношу на стол.

— Борщ очень вкусный! — зажмурился от удовольствия Генка, когда очередная ложка борща укочевала в рот.

Я пожал плечами:

— Суп, как суп. Начал играть в новую игру, которую я тебе недавно подарил? — поинтересовался я у него, доедая борщ и приступая к картофельному пюре с котлетой. Еда прямо таяла во рту, но иногда попадались комочки не промолотого картофеля, и это простое на вид обстоятельство огорчало меня. Мама всегда делает идеальное пюре без единого комочка, за это я и люблю мамину стряпню.

«Котлета тоже не такая, какая нужно.… Как грустно осознавать тот факт, что не всем удается работать поваром…», — но я все равно нашел в себе силы, чтобы доесть второе, дабы не расстраивать повара. Я уже начал пить компот из сухофруктов, наслаждаясь насыщенным фруктовым вкусом, когда до меня донеслись громкие голоса компании девчонок, вошедших в столовую на обед.

Следом за компанией девочек-первоклашек, тихо, не торопясь, вошла, прихрамывая на правую ногу, Варя. Девочка была одета в школьную форму — черную до колена юбку и накрахмаленную белую блузку. Темные волосы заплетены в косу.

Я заметил, как компания параллельного первого «Б» заняла освободившиеся столики. Варя подошла к прилавку-витрине, для первых блюд, сделанному из металла. Витрина была пуста, поэтому девочка решила подождать, когда школьный повар расставит новые порции. Рядом стояла светловолосая девочка. Она поставила блюда на поднос, развернулась лицом к Варе. Варя сделала шаг назад, чтобы пропустить одноклассницу, но та, сморщив личико, громко на всю столовую сказала:

— С дороги, коза очкастая! Разуй глаза и отойди!

Варя резко отшатнулась, будто от пощечины, и, сжав губы, через силу улыбнулась:

— Проходи.

— Что ты там промямлила?! — проговорила Лика с презрением в голосе, сощурив глаза в щелочки.

— Ничего…

И тут произошло то, чего никто не ожидал: девочка со светлыми волосами, с ехидной улыбочкой опрокинула свой поднос прямо на голову Варе.

— Анжелика, это что за безобразие ты устроила? Не ожидал от тебя такого. Кудрявцева ничего тебе не сделала, чтобы вот так жестоко с ней поступать. Извинись немедленно!

Лика смотрела в глаза классного руководителя, не переставая улыбаться. Пожала плечами.

— Вот еще! Не собираюсь я перед этой курицей извиняться!

Николай Васильевич тяжело вздохнул:

— Что ж, если ты по-хорошему не хочешь, придется мне вызвать твоих родителей в школу.

— Да, пожалуйста!

Я видел, как подруга вот-вот заплачет. Сердце застучало в груди, и я не выдержал напряжения: мне было обидно за нее, потому что легко понимал те чувства, которые она старалась скрыть за улыбкой.

Варя… — увидев ее лицо, я невольно начал улыбаться. Почему-то всегда при виде ее миленького личика мне хотелось ободряюще улыбнуться. Именно она вызывала в моем сердце радостные и веселые чувства, с которыми я хотел поделиться с другими. Именно она готова выслушать и подсказать, если просто кому-то нужна банальная поддержка. Несмотря на то, что, Варя, вместо доброты и взаимопонимания получает от сверстников противоположное, то есть негатив, злобу, обидные слова и даже, бывает, побои от одноклассников.

Другая девчонка на ее месте озлобилась бы, закрылась в своём маленьком мирке от всех людей, перестала бы их замечать и общаться. Но не Варя. Несмотря на неутешительный факт, что она терпит издевательства и насмешки сверстников, все равно верит в лучшее.

Она страдает из-за того, что вызывает у детей приступы агрессии и непонимания, но всегда отвечает непринужденной легкой улыбкой. Она находит силы не заплакать при обидчиках, а пытается скрыть разрывающую на части душевную боль. Просто ищет укромный ото всех уголок, в котором можно спокойно выплакаться.

Увидев слезы подруги, понял, что должен вмешаться, пока Варина одноклассница не наломала дров. Из груди невольно вырвался тягостный вздох.

— Гена, извини, но я провожу Варю. Поиграем в следующий раз.

Гена расстроено ответил:

— Ладно.

Сорвавшись с места, я подбежал к однокласснице Вари, и, схватив ее за руку, не сдержался:

— Что ты делаешь?! Она тебе ничего плохого не сделала, чтобы так подло с ней поступать. Зачем ты так? Ты же о ней совершенно ничего не знаешь! — кричал в бешенстве я, не обращая внимания на стоящего напротив директора. Я смотрел в наглые глаза Анжелики и продолжал: — Ты хоть знаешь, что в Вариной семье проблемы с финансами? Это тебе хорошо: поставила пятнышко на блузке — тебе мамочка новую купит.

— Илья, Илья, успокойся, пожалуйста.… Все нормально… — тихо проговорила Варя, пытаясь успокоить меня, дергая за рукав рубашки, но я уже разошелся не на шутку.

Людмила Петровна собралась вмешаться в наш разговор, но Николай Васильевич остановил завуча.

— Николай Васильевич, но ведь это не педагогично! Мы должны вмешаться! — возмущенно произнесла женщина.

— Вмешаемся, но позже. Себастьянов защищает свою подругу. Скажите, Людмила Петровна, разве вас в школе мальчики не защищали?

Людмила Петровна промолчала.

— Слушай, ты! Если узнаю, что ты и твоя компашка достаете мою подругу — будем говорить в другом месте, поняла? — грозно произнес я, тут же обращаясь к Варе: — Пойдем, тебе нужно умыться и привести свою одежду в порядок. — Я оглянулся на ошалевшую Лику и презрительно произнес сквозь зубы: — Жаль, что ты девчонка, а то накостылял бы тебе по первое число, мало бы не показалось! Завтра выплатишь ей за форму, либо новую купишь, поняла?

***

Лика машинально кивнула, но когда закрылась дверь столовой, она села за стол, и компания рассмеялась:

— Вы слышали его?! С каким серьезным видом он все это говорил! Умора! Так я и выплатила этой клуше за форму! Размечтался!

— Вот-вот, — поддакнула, отсмеявшись и вытирая выступившие от смеха слезы, рыжая зеленоглазая девчонка.

— Ну, что, пошли?

— Да, сейчас уже урок начнется. — Произнесла Лика, вставая из-за стола.

Девочки вышли из столовой. По пути в класс они пересеклись с завучем.

— О, девочки, я как раз вас ищу. Анжелика тебя ждет директор, а вы, девочки, идите на урок.

Подруги пошли на урок, а Лика — в кабинет директора.

«Снова нравоучения! Как это раздражает!»

***

Я стоял у женского туалета. Сжав зубы, корил себя за то, что не взял влажные салфетки. Хотя в душе понимал, что они вряд ли смогут чем-то помочь в сложившейся неприятной ситуации. Тяжело вздохнул и со всей силы ударил по стене. От сильного удара на костяшках пальцев появились ссадины.

Варя вышла из туалета и тут же обратила внимание на мою руку.

— Илья, что случилось? — испуганно спросила она. В ее голубых глазах читался уж