автордың кітабынан сөз тіркестері  Фугу

Михаил Гаёхо

Расти нужно там, где ты оказался, и это не будет ошибкой

— Иногда нашей мысли оказывается тесно в словах, а других-то нет, — сказал человек в шляпе и замолчал, как будто действительно думал

Наличие запрета предполагает возможность его нарушения, и человек перестал бы быть человеком, если бы время от времени не нарушал установленные запреты.

Человек должен ограничивать себя, чтобы оставаться человеком.

Надо будет добавить в слово еще одно эль, чтоб скользило. Вот так — баллюстрада, — подумал он. — Легче будет перебираться

Хочешь сказать, что я — часть твоего сна? Допустим. Но я спорю с тобой, следовательно, мыслю. Мыслю, следовательно, существую

— Нормально, — сказала старая Мури.

— Ни фига не нормально, — сказал Ипай Владимир. — Все равно что жопу чесать через ухо.

— Такой сегодня порядок, прямо с утра. Закон не дышло.

— А смысл?

— Я еще помню время, когда смысл что-то значил, но это было давно, — сказала старая Мури. — А теперь закон отдельно, а смысл отдельно, как котлеты и мухи.

Перед тем как открыть рот, Ипай Владимир протолкнул языком таблетку вверх, за губу. И фебель ничего не заметил. «Ха-ха», — сказал себе Ипай Владимир, но таб­летку все же проглотил.

Представители власти с бумерангом на поясе делятся на полицейских, милиционеров и майоров-фрилансеров.

Некоторые из последних называют себя людьми длинной тени. Они отличаются особо трепетным отношением к своей тени. Оскорбление, нанесенное тени, считается оскорблением, нанесенным человеку. Такого человека лучше ударить по морде, чем наступить на его тень или, не дай бог, — плюнуть. Хотя по морде бить, разумеется, тоже не следует.

Нестор думал также, что мир иллюзий вокруг угрожал стать реально плотным. Стена, по которой он стучал кулаком, была твердой. Реальными были голод и жажда. Настоящим, болезненно ощутимым был удар тяжелого кулака бригадира. И что будет, если данные ему иллюзии закостенеют, укрепившись во взаимных связях, обоснованиях, законах природы. Вещи получат объяснение. Нож будет ножом, гвоздь — гвоздем, и топорик не будет откликаться на имя. И каждый из них — будет только куском железа, который можно отдать в переплавку. А свет, который сейчас просто свет в темноте, и тьма не объяла его, будет обязан нуждаться в источнике. В лампе, в которой прячется нить накаливания, по которой бегут электроны. Для них протянуты провода. Они движутся по законам Ампера, Кулона, еще кого-нибудь. Где-то там еще было какое-то правило буравчика. И, сунув пальцы в розетку, можно будет узнать величину напряжения. А стенки, доски и пол под ногами будут построены из прочных атомов, условно неделимых. В сильный микроскоп их можно будет увидеть.