Оглавление

1. Две трети волшебства
2. Изначальное имя
   1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
   7. 7
   8. 8
3. От Золотой поры. Роман
   1. Предисловие
   2. Часть первая. Портрет волшебника
      1. XX37 год. День прощания
      2. XX25 — 39гг. Вера. Хозяйка дома белокаменного
      3. XX23 год. Барышня
      4. XX61 год. Кому нужны артефакты?
      5. XX31 — 37гг. Свой герой. Свой самый близкий друг
   3. Часть вторая. Города больших дорог
      1. XX34 год. На самой границе
      2. XX19 год. Дома белокаменного целостность
      3. XX53гг. Черта первостепенности. Изначальные, первые и вторые имена
      4. XX61 год. Возвращение
      5. XX37 год. Запертая в стенах белокаменных Вера
      6. XX35 год. Черный предел, который точно знает добрая хозяюшка Подалица
      7. XX37 год. Ошибка второй воли
   4. Часть третья. Всегда ли они выигрывали?
      1. XX35 год. Чужестранцы, ведомые путем близнецов
      2. Год XX40. Берегите авторитеты
      3. XX39 год. Вера. Первая этого имени. Вера от имени своего — навсегда, навеки и вопреки
      4. XX40 год. Даалия. Лучшая хозяйка дома белокаменного
      5. XX40 год. Пустые города. Города дурных мечтателей
      6. XX40 год. В пяти шагах, в минуте покоя. От мгновения действительнейшего момента поры Золотой
      7. XX40 год. Крылатая птица взлетит!
      8. Год XX53. Первое Агрелии волшебство
      9. XX53 год. Когда молчат все на то отражения, и только скептик один говорит
      10. XX41 год. Волшебников нарекают по чудесам, созданными ими
      11. XX61 год. На впечатлении и желании
   5. Часть четвертая. Дети чтецов
      1. XX53—61 гг. Осеннее потепление
      2. XX61 год. На кривом бережку
4. Братья Стругацкие о людях, недопускающих выходных

Отдельное спасибо Хельге Эн-Кенти, которая вдохновила меня песней "Две трети волшебства" на создание произведений, которые вошли в эту книгу.

Изначальное имя

1

Раздался стук в дверь; робкий, осторожный, очень тихий — так обычно стучится в мою жизнь счастье, которое я постоянно держу в страхе быть оговоренным.

Стук повторился; также тихо и аккуратно — а я всё думала о том, как замечательно я оправдываю свои поступки тем, что была счастлива. И за что я так со своим счастьем? С тем, чего мне постоянно очень хочется, а когда я его получаю — то хочется ещё пуще прежнего.

И ради чего? Или ради кого? Ради кого я оправдываюсь, оговаривая, возможно, самое лучшее, что может у меня быть; самый лучший подарок для тех, кто меня любит.

Моё счастье.

Стук раздался снова; я открыла.

На пороге стояло счастье.

Как всегда, просто одетое, с букетом ромашек в руках.

Но это было моё счастье.

Такое, каким создала его я.

Создала в моменты большой грусти, когда дождь за окном казался мне самым ужасным делом природы; создала, чтобы не быть одинокой; не быть одинокой тогда, когда все мои друзья играли на улице — там, где свободно гуляет ветер.

Поначалу счастье заменило мне всё; я делилась с ним всеми своими переживаниями, мы вместе строили замки из воздуха и удивлялись, что никто кроме нас их не видит.

Но потом я выросла — как я тогда считала — и рассорилась с ним; со своим счастьем.

Долгие шесть лет мы не разговаривали; но каждую минуту делили на двоих. Счастье по-прежнему знало все мои секреты, и, как и раньше, было мне самым лучшим другом. Просто мы не разговаривали.

Потому что я, «повзрослев», разучилась с ним говорить.

Но однажды случилось то, что должно было случиться. Я встретила человека, который вновь научил меня этому языку — самому первому языку на земле.

И тогда, обнявшись со своим счастьем, я стала подговаривать его разделить все наши сокровища с тем, кто позволил нам вновь обрести друг друга.

Счастье было не против.

Но против был тот человек.

Тогда я во второй раз потеряла способность говорить со своим самым лучшим другом. Я обрела новых друзей — тоску, ностальгию и неуверенность в себе.

Но счастье всегда было рядом. Всегда; каждый миг, когда мои новые друзья оставляли меня, ко мне робко присаживались счастье — и мы разделяли тишину.

Что было после? После прошло содержательных два года; содержательных на открытия.

И теперь мы вновь вдвоём — я и моё счастье. Мы снова делим тишину, но сегодня мой лучший друг наконец может обрести покой рядом со мной.

Потому что сегодня ноябрь, а в букете из голых веток я вновь вижу ромашки; прямо как в детстве, только теперь наши воздушные замки наконец обросли садами.

Садами из вечно белых ромашек.

2

А в небо улетали воздушные шары; они стремились пробить брешь в воздушной глади, но бессменно застревали в ветвях высоких берёз.

Я смотрела на человека, который вернул мне счастье; в глазах его играли свою музыку воспоминания, нахлынувшие при виде школьного вальса.

Я смотрела на этого человека и сердце моё сжималось от того, какими тёмными стали его глаза.

Моё счастье стояло по правую руку от меня; оно озабоченно смотрело на меня, понимая, что мне сейчас нелегко. Школьный вальс, возможно, был красивым представлением, но меня он никак не мог воодушевить или порадовать; для меня он означал одно: первый шаг к расставанию с тем, кто вернул возможность дышать полной грудью, не боясь вдохнуть слишком крепкий воздух.

Только моё счастье знало, сколько мне пришлось пережить, прежде чем я поняла, как дорожу этим человеком. Счастье всегда было рядом.

Несправедливо будет сказать, что оно потерялось; нет, оно всегда стояло по правую руку от меня. Но я разучилась разговаривать с ним; это случилось не внезапно, это было ожидаемо и закономерно — но оттого не менее горько было мне молчать; молчать, потому что я забыла все слова, которые понимало моё счастье.

С тех пор мы общались ощущениями.

Счастье всегда понимало малейшие изменения в моём настроении, и всегда видело корень зла; но глядя на школьный вальс язык не поворачивался назвать это злом; нет, это было добро.

Это — причина моих слёз.

Добро никогда не остаётся безнаказанным, узнала я после, когда прошло чуть больше двух лет. Тогда же я могла лишь лицезреть, как эта истина исполняет свой вальс прямо на моих глазах.

За добро ответом было мне молчание; потому что я посмела заговорить о нём тогда, когда человек желал лишь тишины и покоя. Но разве могла я молчать? Это добро разрывало меня изнутри, оно рвалось наружу, исполнить свою роль; свою роль в истории, которая стала фундаментом моего одиночества.

Но это не плохо; за свои крики о добре я получила хороший урок: о добре нельзя говорить на повышенных тонах. Урок — и тишину в подарок; ту тишину, о которой мечтают люди в моменты, когда за плечами множество таких историй.

Мне же хватило одной.

И это тоже не хорошо и не плохо.

3

Я любила так, как любят дети; оглядываясь назад я поражаюсь тому, что могла так любить.

Сейчас мне девятнадцать, но два года назад я была совсем ещё ребёнком; правда, тогда я так не считала.

Мне казалось, что только решительность на поступки делает человека взрослым. Лишь пройдя через собственные ошибки я поняла, как далека была от истины.

Я любила так, как любят дети; искренно, честно, абсолютно. Но мне было семнадцать, и меня, наверное, трудно было понять.

Тогда я столкнулась со стереотипом, что в этом возрасте и старше наставничества уже не ищут.

Да, я хотела иметь наставника; человека, который указал бы мне, что такое хорошо, а что такое плохо. Человека, который разделял бы при этом моё мироощущение. Даже сейчас, спустя два года и взглянув на всё совсем другим взглядом я не знаю, ошиблась я в человеке или нет.

Я любила так, как любят дети; но меня не торопились брать под своё крыло.

Возможно, это было правильно с какой-то точки зрения. Но ведь небо бы не свалилось на человека если бы он мне попытался мне помочь.

Так я рассуждала тогда, так продолжаю думать и теперь.

Осознавая, сколько горя можно было бы предотвратить, если бы я услышала два заветных слова — «всё хорошо» — я теряю все слова, которыми могла бы описать свои чувства.

Когда я спросила человека, почему он этого не сделал, он сказал, что не мог.

Не мог.

Я не думаю, что он сказал это безосновательно. Но для меня остаётся загадкой, почему.

Наверное, я всё-таки ошиблась.

Но не в человеке, а в методах, которыми пыталась достучаться до него. Не нужно было стучать в столь плотно закрытую дверь.

Поскольку всё получает тот, кто умеет ждать.

4

Спустя два года я стала задумываться о том, что прошлое нужно бы оставить в прошлом. И прежде всего, нужно было оставить в прошлом все свои обиды.

А они были, ведь без них не может обойтись ни одна история межличностных отношений.

Сейчас мне, кажется, это удалось.

Потому я и пишу эту крохотную книгу — чтобы за потоком новых событий не стёрлись столь полезные воспоминания.

Чтобы поделиться опытом, приобретённым на собственных ошибках.