— А ты чего? — ответил андроид. — Тоже в ухо хочешь?
— Ну, ты, иди сюда!.. — нагло подзывал его Куприянов.
— И ты иди, — ответил андроид, и все андроиды грудой придвинулись вперед.
— Уерепенивай, пока живы, — посоветовал Куприянов.
— Мужики, он ругается!.. — жалобно закричал андроид и стал хватать соседей за одежду. — Мужики, пустите, я ему морду набью!..
— Ну, давай, давай!.. — радостно завопил Куприянов. — Я тебе все ноги переломаю!..
Растерзанный андроид-заводила выбился вперед и подбежал к Куприянову. Он приседал и выставлял кулаки, примеряясь к удару.
Куприянов тоже присел и вдруг откуда-то снизу съездил андроиду в глаз. Андроид отлетел и упал.
— Он меня ударил!.. — удивленно сказал он и пополз по земле к своим. — Мужики, он меня замочил!..
Андроиды загудели, расходясь перед повстанцами. Куприянов отскочил. В руках андроидов показались палки, камни, велосипедные цепи. Повстанцы напружинились. Спектакль необходимых церемоний земной драки был завершен.
Миг — и они кинулись друг на друга. Упруго зазвучали удары и многократно разнеслись вопли. Началась свалка, и тут громче грома прозвучал условный крик-сигнал повстанцев:
— Наших бью-у-ут!..
Вокруг футбольного поля мгновенно встали отряды мятежников. Андроиды вскочили, оставив на земле несколько корчившихся тел. Одним взглядом они оценили положение и всей толпой ринулись на прорыв к станции.
Мятежники со всех сторон стремительно бросились на андроидов. Пустое дотоле пространство футбольного поля закипело и забурлило.
Эта шла справедливая галактическая война. Я видел все это, и сердце мое вдруг преисполнилось торжества и величия. Да, и я причастен к этой титанической битве миров! На моих глазах вершится история Галактики! Передо мной рождается свобода и независимость множества планет! Я почувствовал вселенский масштаб своей личности. От меня зависит история. Рядом, совсем рядом рождается наше общее будущее!.. Гордость и восторг охватили меня, потому что я необычайно ярко понял, что наши дела и дороги, какое-никакое, а отражение космических свершений и звездных трасс!
Р.S. Эта глава дает понятный ответ на вопрос, множиство лет мучевший всех мыслителей и гумонистов мира. Все они не могли прийти к решенею, а я смог, потомучто операюсь на жызненые факты. «Должно ли добро быть с кулоками?» — спрашевали они. Я поесняю, что добру убивать зло собственоручно незачем и опасно. Добро должно быть хитрым. Оно должно просто натравить одно зло на другое и победить, когда они друг друга укокошат. Вот я натравил друг на друга два зла — Лубянкина и самогоноваренее — и вышел победитилем.
Р.S. В свези с гибелью бабекуса мне хочеца сказать нескоко слов собратьем-литераторам. Настоящий песатель долен очень большое вниманее уделять моментам смерти героив. Так, напремер, массовый отрецательный гирой должен умерать быстро и весело, сковырнулся — и конец. А главный отрецательный герой должин перед смертью выть, шыпеть, царапаца, кусаца, вижять и ползать на коленях, чтобы развенчаца в глазах четателя. Главный же положительный гирой должин умирать в момент подвига, всегда внизапно и медлино: должен споткнуца, упасть, встать, упасть, привстать уже не до конца, цыпляясь за березу, упасть, проползти лежа и токо потом умереть совсем.
С чюдисами в художесвеном произведении надо обращаца осторожна. К тому же одно и то же событее может быть чюдом и не чюдом в зависемости от опстоятельсв. Вот идете вы ночью по улеце, а навстречу мужик с монтировкой. Тут иму на бошку кирпич с крыши бац!.. Чюдо? Чудо! А если мужека убрать? Идете вы ночью по улеце, а вам сверху на черип керпич бабах!.. Чюда нет.
Р.S. Я всегда говорю, что надо песать правду жизни даже в научнофантастической повести. И сдезь я напесал правду жизни, тоись ничево не узнал у Карасева, потомучто здуру закосел.
Барбарис до трепета и тоски мечтал обладать двухколесным, грохочущим, бензиновым конем, мечтал однажды пролететь по улице Мартина Лютера Кинга на огнедышащем, сотрясающем мир чудовище без глушителя, передавив при этом всех гусей и засыпав поселок комьями грязи. Подружившись с Лехой Коробкиным, Барбарис загордился, и мне пришлось выколотить из него гордость кулаками и черенком от лопаты.
Р. S. Я, наверна, неправельно зделал, что повистуху начел так просто. У настоящих песателей вот сначала ничево не понятна. Все кудато прячуца, грусьтят, и ктото до этово погиб. Ну, ладно, у меня, может, творчиская манера другая, без выкрутасов. Я четателей заинтересововать не собираюс. Не захочут так четать — сами дураки, и все. Зато у меня взаправду было.
Леха Коробкин однажды нашел целый скелет то ли кошки, то ли зайца (задние ноги отвалились, а в остальном скелетом еще можно было пользоваться). Он запутался и висел на кусте малины. Больше в овраге ничего хорошего нет.
Когда два года назад у нас сошел с рельс пассажирский поезд, то комиссия сказала, что про это в газетах сообщать не будут, потому что это особенный случай. А про особенное не пишут, потому что все люди живут нормально. Только у нас ненормально. Поэтому и космонавты прилетели.
