Ты теряешь контроль над своей жизнью, пока кто-то держит твое горло. И да, ты можешь вырваться, разодрать держащую руку ногтями, но где гарантия, что тебя не схватят снова?
– Чтоб вы все сдохли! – закричала я, оседая на землю. Вместе с моим криком пропал защитный контур, и сизый дымок, словно живой, устремился к нам.
– Прекрасно, – сухо прокомментировал Безликий и взмахнул рукой, снова возвращая круг. Дым, уже пробравшийся на территорию лагеря, начал растворяться и вскоре исчез совсем.
– В ней есть Тьма? Как ты понял, Лик? – Люк удивленно воззрился на Безликого, а затем посмотрел на меня, сидевшую на земле.
– Когда мы с Айлом сделали защитный контур, я кое-что подправил в структуре. Выйти мог лишь тот, темная энергия которого приближена к тьме Деасов. А она, – ткнул он в меня пальцем, – спокойно перешагнула круг и взяла сухую ветку для костра, пока не начались испарения.
– Вы все подстроили, чтобы проверить меня? – прошептала я, осознавая.
– Именно поэтому твои показатели в детстве были так переменчивы. Твоя душа не могла понять, какую сторону принять в этом мире. Как думаешь, почему мы называемся Темными? – спросил Безликий, присев на корточки рядом со мной.
В детстве Фриция рассказывала нам о деревне – новой, только что построенной и заселенной жителями. В одно прекрасное утро приезжие купцы обнаружили, что деревня совершенно пуста. Не осталось никого: ни жителей, ни скота, ни домашних животных. Даже крысы – и те будто растворились в воздухе. Что произошло с этим местом, так никто и не узнал. Однако путники, остававшиеся на ночь, исчезали так же, как и сами жители. Вся эта история была окутана маревом тайны.
Вопрос остался без ответа, да и был сугубо риторическим.
А то и значит. Это дело такое, здесь каждый день – новый план.
– Предлагаете нам вернуться? – нахмурилась я. Услышанное никак не вязалось с рассказами Фриции и нашими ожиданиями.
– Наставница ваша прибудет только завтра, мы ее знатно задержали, вы успеете вернуться и не попасться ей на глаза, – словно похвалил себя бородач. – А план наш отныне долгоиграющий, и, боюсь, вам он не понравится. Нас не так много, как хотелось бы, и на одного Деаса придется несколько сотен таких, как мы.
– И что же за план? – Я старалась, чтобы голос не звучал резко. Хотелось кричать и топать ногами, рассказать этому незнакомому мужчине с безобразным шрамом, что такие же отметины, как на его лице, есть и на наших душах и что мы так долго ждали этого шанса спастись. Но набрав в легкие больше воздуха, я приняла решение послушать, что же он скажет.
– Вы пройдете обряд Жатвы, поедете во дворец, – сказал он. – Наш человек, уши и глаза Аркада, найдет вас сам. Не вздумайте искать его самостоятельно, этим вы лишь привлечете внимание и выведете Деасов на осведомителя. Когда придет время, он все объяснит, а пока… – Бородач махнул рукой своим людям. – Мои ребята проводят вас назад. Мне жаль, что я разрушил ваши надежды. Наш осведомитель из дворца донес, что если заберем вас сейчас, то не убережем вас от Деасов и не получим то, что поможет нам противостоять им.
– Что вы хотите получить? – не поняла я.
– Частицу Тоуна. То, что сделает нашу армию неподвластной Деасам
– Доброго дня, Жертвенницы. – Было видно, что разговор ему давался с трудом – из-за неровно стянутой кожи на раненой половине лица, – но он все же продолжил: – Мы счастливы познакомиться с вами, но планы изменились.
– Что значит изменились? – повышая голос на несколько тонов, завопила Алия.
День, который мы так ждали, был особенно ясным и светлым. Извечный пепел прекратил свои нападки на Темные земли и завис высоко в небе, пропуская лучи солнца согреть и без того горячую землю. Никербокер покинула Обитель рано утром, и, едва лязгнули металлические ворота, в нашу спальню ворвалась Фриция.
