И она
ему
говорит:
все
во мне болит, говорит.
Все во мне болит, как вода бежит,
как течет ручей без речей.
То скулит оно, то жужжит.
Поживи без меня, ничей.
На —
на память тебе платочек.
Береги и себя, и дочек.
А мужик стоит, задрав башку,
и пора последнюю строку —
ВСЁ.
29 октября – 4 декабря 2006
И не в белоснежном пух-и-перии,
не ракетою на огненных снопах,
не под детское и ангельское пение
«День Победы порохом пропах»,
а неловкими, неровными кругами
над домами, поездами, над снегами,
заносящими уазик ментовской,
над вокзальным зданием стеклянным,
над далеким гробом деревянным,
высоко над нашею тоской.
– Ты зачем ей голову морочишь?
Лучше с нами делай что захочешь,
но верни ей маленькую дочку —
человеку худо быть без дочек! —
И пьяница охнул.
И пьяница обмер.
И долго они, обнимая друг друга,
стояли по центру незримого круга,
и щеки ему целовала она,
как зерна клевала, когда голодна.
Происходит бесшумный оглушительный взрыв.
Поглядим, кто остался жив.
«Видно, ты онемел, мальчиш.
Это правильно, что молчишь:
все давно без нас решено.
Выпей водки, поклюй пшено.
Может, смертушка не приберет:
серебро только наших берет.
Ты пришел, почитай, на готовенькое,
не ловил пулевых-ножевых.
Страховать тебя будет новенькая —
она тоже из ваших, живых».
И герой обмяк, словно горсть песка
высыпается на песок,
и такая в нем завелась тоска —
вы не знали таких тосóк.
А в дверях стоит та красавица,
и она петуху очень ндравится —
перед смертью худою, сивою
хорошо поглядеть на красивое.
Примечания
1
Три «куда» выражают замешательство героя.
