Михаил Вешников

Романтикам семидесятых посвящается

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Михаил Вешников, 2018

Автор описанного в книге захватывающего приключенческого повествования Михаил Вешников (литературный псевдоним) — выпускник Харьковского государственного университета, переводчик, воин-интернационалист, который в далекие семидесятые годы прошлого века в силу своей профессиональной деятельности был активным участником национально-освободительного движения на юге Африки.

Сюжет описанных им приключений основывается на реальных событиях и будет интересен широкому кругу читателей.

16+

ISBN 978-5-4490-7838-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Романтикам семидесятых посвящается
2. От автора
3. Глава 1
4. Глава 2
5. Глава 3
6. Глава 4
7. Глава 5
8. Глава 6
9. Глава 7
10. Глава 8
11. Глава 9
12. Глава 10
13. Глава 11
14. Глава 12
15. Глава 13
16. Глава 14
17. Глава 15
18. Глава 16
19. Глава 17
20. Глава 18
21. Глава 19
22. Глава 20
23. Глава 21
24. Глава 22
25. Глава 23
26. Глава 24
27. Глава 25
28. Глава 26
29. Глава 27
30. Глава 28
31. Глава 29

От автора

Вот уже который год отставной полковник Илья Иванович Белых безвыездно живет на даче в ближайшем Подмосковье. Нынешнее положение его полностью устраивает. Вместе с женой Марией Олеговной они успешно справляются с необременительным хозяйством, домашние хлопоты им в удовольствие. В теплое время года жизнь более насыщенна. На десяти сотках работы достаточно, а непоседливая супруга всегда найдет занятие на участке и себе, и мужу. Зимой же, если не учитывать походы за продуктами на близлежащий рынок и лыжные прогулки, большая часть времени проводится в доме.

Частенько зимними вечерами мы с Ильей Ивановичем сидим у камина. Тихо потрескивают дрова, тепло приятно обволакивает вытянутые ноги, остальное тело согревают небольшие глотки марочного французского коньяка, а по комнате витают клубы ароматного табачного дыма. Просто идиллия, по-другому не скажешь.

В такие минуты Илья Иванович все чаще предается воспоминаниям, как бы заново проживает свою бурную, насыщенную событиями и очень необычную для обывателя жизнь. Мария Олеговна, ко всему уже привыкшая, старается не докучать мужу, но иногда бросает укоризненные взгляды на его покрасневшее от коньяка лицо. Однако сказать, что это обстоятельство ее сильно тревожит, нельзя. Илья Иванович лишнего себе не позволяет, возможно еще и потому, что не хочет огорчать супругу.

С этой семьей я начал общаться примерно с год назад, когда поселился рядом в доставшемся мне в наследство вполне приличном для проживания небольшом, но уютном доме. Все произошло быстро и непринужденно. Илья Иванович был весьма разговорчивым и приятным собеседником. К тому же его возраст и нахлынувшие воспоминания породили необходимость выговориться, так как всю свою сознательную жизнь ему приходилось больше молчать и действовать, чем говорить. Из наших первых с ним разговоров я понял, что он был человеком интересной и, если можно так сказать, таинственной судьбы. Это было связано с его работой, которая при всем ее разнообразии часто была сопряжена с большим умственным и физическим напряжением, стрессами и риском для жизни.

В последнее время мы встречаемся чаще, чем прежде. Илья Иванович становится откровеннее и откровеннее, и, в конце концов, я решаюсь предложить ему заняться написанием истории его жизни. Из-за скромности решение основному герою будущего повествования дается нелегко, но в конечном итоге и на определенных условиях он соглашается. По его настоянию мы изменим некоторые имена и географические названия, но в основу книги положим реальные страницы жизни Ильи Ивановича и его товарищей.

Поколение семидесятых годов прошлого века принято называть «романтиками». Герой нашего рассказа принадлежит к этой категории молодых людей, на долю которых выпало много интересных и значимых для всей страны событий. Настоящей «визиткой» того времени как части всей прошедшей советской эпохи стали ударные комсомольские стройки. И сколько же было их, комсомольских строек, целинных земель, сколько городов и объектов было построено, благодаря энтузиазму и самоотверженному труду молодых сердец! — Дальний Восток, Крайний Север, Сибирь, Южная и Центральная части территории Советского Союза, Байкало-Амурская магистраль (БАМ), Камский автомобильный завод (КАМАЗ), Саяно-Шушенская ГЭС, нефтяные и газовые месторождения и многие другие, всех не перечислить.

В начале книги изображен памятник романтикам семидесятых. Установлен он в административном центре Ямало-Ненецкого округа, в Салехарде, в честь молодых парней и девушек, приехавших покорять Крайний Север. Эта стела является памятником романтизму молодого поколения того времени, олицетворением духовного порыва всей нашей молодежи, которая самоотверженно трудилась на грандиозных стройках нашей страны, осуществляла амбициозные по своим замыслам и масштабам проекты, выполняла интернациональный долг за рубежом, в том числе и с оружием в руках на африканском континенте.

В чем же заключалось выполнение интернационального долга? Вот как это описывает в своей книге «Мы свой долг выполнили» военный переводчик, работавший в Анголе, Сергей Коломнин.

«Советские военнослужащие направлялись в разные страны для оказания помощи дружественным СССР режимам и национально-освободительным движениям в строительстве их вооруженных сил, отражении агрессии извне, а во многих случаях и борьбе с внутренней оппозицией. Сегодня мало кто представляет масштабы советского вовлечения в тайные войны. В 70–80-х годах ХХ века наши военные советники и специалисты активно работали в армиях сорока стран мира, причем половина этих государств приходилась на Африку. С их помощью буквально на пустом месте были созданы современные сухопутные силы, авиация и флот.

О том, что советские военные находились в Африке, долгое время было не принято говорить. Больше того, 99% граждан СССР не знали о том, что в далекой Анголе, Мозамбике, Ливии, Эфиопии был советский военный контингент. Конечно, доносились слухи, но к ним, неподтвержденным официальной информацией со страниц газеты «Правда», относились сдержанно, как к байкам и домыслам.

Солдаты и офицеры, исполнявшие свой интернациональный долг, были как будто несуществующими, им не давали орденов и медалей, об их подвигах не писала советская пресса. Их словно не было для официальной статистики. В военных билетах участников африканских войн, как правило, не было никаких записей о командировках на африканский континент, а просто стоял неприметный штампик с номером части, за которым скрывалось 10-е управление Генштаба СССР. Зачастую им приходилось жить в полевых условиях, в палатках и землянках, постоянно испытывать серьезные бытовые неудобства: нехватку воды, отсутствие электричества, полноценного питания и должного медицинского обеспечения. Непривычные климатические условия: жара, низкая или наоборот высокая влажность, обилие опасных для здоровья насекомых и пресмыкающихся, распространение непривычных или даже неизвестных советским медикам болезней.

Но главная особенность заключалась в существовании формального запрета на участие в боевых действиях. Обуславливался он, прежде всего, возможностью захвата в плен наших военных. Советское руководство понимало, что в условиях «холодной войны» любой плененный советский офицер или солдат — это эффективное оружие в идеологической борьбе противника. И вновь приезжающим всегда говорили: «Нас здесь нет!».

Но они там были, романтики семидесятых, и свой долг выполнили!

Юноши, девушки семидесятых

Мы не судили о людях предвзято,

Дружбу за доллары не покупали,

Слабостям, прихотям не потакали.

Мы не мечтали о царских хоромах,

Строили БАМ и свои космодромы,

Жили по совести, пусть небогато,

В силу народную верили свято.

Яму не «для» и не «под» не копали,

Свечками Господа не подкупали,

Верой и правдой Отчизне служили,

А говорят: мы неправильно жили…».

Татьяна Кайгородова

«Были когда-то и мы рысаками»

Стихи. ру

Глава 1

Представьте себе типичный городок районного масштаба, которых было множество в Советском Союзе в семидесятые годы ХХ века. Население — десять тысяч, в основном люди старшего и престарелого возраста. Невзирая на регулярный отток молодежи в крупные города, количество жителей десятилетиями не менялось, благодаря такому же постоянному притоку из близлежащих деревень.

Это время сейчас принято называть «брежневским застоем», а еще точнее, его «расцветом». Тихая, размеренная, без больших потрясений жизнь устраивала всех. Красков (назовем его так) располагался в очень живописном месте, со всех сторон его окружали небольшие леса, в некогда широкой, но уже заросшей камышом реке водилась какая-никакая рыба, и при желании всегда можно было найти удобное для купания место. В городе функционировали несколько заводов местного значения, предприятия строительного и сельскохозяйственного профиля, культурно-просветительские заведения. «Застой» как-то особо не ощущался. Рабочих мест хватало для всех, заработки по местным меркам были приемлемыми, и люди на свое бытие не жаловались. Некоторое время даже существовал самодеятельный театр, но со временем энтузиастов становилось все меньше, и в конце концов инициатива сошла на нет.

Однако, если сказать, что все было хорошо, это было бы не совсем верно. В большей степени сказанное относилось к состоявшимся красковчанам и в меньшей мере к молодежи. Продолжить учебу в городке после окончания средней школы можно было только в двух профессионально-технических училищах. В эти учебные заведения после восьмого, а то и после десятого класса шли те представители молодого поколения, которые по тем или иным причинам не представляли себя в качестве будущих студентов и все свои планы связывали с родным городом.

У значительной же части молодежи, которая стремилась продолжать учиться, эти «храмы науки» популярностью не пользовались. Ее интересы и география были самыми разными. Каждый выбирал себе науку по вкусу, и от этого зависело, куда ехать учиться. Во времена Союза в любом вузе страны можно было встретить представителей разных национальностей. Особенно это отмечалось в приграничных по нынешним меркам территориях.

Показательным был в то время Харьковский государственный университет имени Горького. Большинство студентов там были русские и украинцы. Кого было больше, трудно сказать. Расположенный практически на границе двух советских республик, Харьков являлся значительным культурным и научным центром всей страны. В городе, включая несколько военных училищ, было двадцать два вуза. Выбирай — не хочу. И поскольку Красков располагался от Харькова менее чем в ста километрах, понятно почему многие красковчане ехали туда учиться.

И вот в такое время в этом городке родился и прожил неполные 17 лет Илья Белых. Мать работала бухгалтером, а отец руководил небольшим предприятием. Родители очень трепетно относились к своему единственному ребенку и большое внимание уделяли его воспитанию. Это во многом способствовало формированию у молодого парня устойчивого стремления к познанию окружающего мира и непреходящего желания всесторонне развиваться.

С возрастом интересы менялись, но тяга к знаниям оставалась неизменной. Илья много читал с раннего возраста, и к окончанию школы ему были хорошо известны имена и произведения многих отечественных и зарубежных писателей. Однако это совсем не означало, что он был каким-то особенным и резко выделялся среди своих сверстников. «Улица» оказывала свое влияние, и Илья, как и многие другие, был ему подвержен. Одним словом, обычный парень, с интересом к жизни, с хорошим для своего возраста общеобразовательным уровнем, с развитым чувством юмора, со всеми своими достоинствами и недостатками.

Отличником Илья не был, но выпускные оценки ожидались хорошими. Следует сказать, что в тот период при поступлении в вуз учитывался средний балл школьного аттестата, который у Ильи был выше среднего, однако оценка самим Ильей своих знаний свидетельствовала о том, что путь в технический вуз для него практически был закрыт. Шансы сдать на нужную оценку экзамен по математике или физике были ничтожными. Поэтому, перелистывая справочник для поступающих в вузы, Илья с особым вниманием изучал, где и какие экзамены нужно сдавать. Так и попал на объявление Харьковского госуниверситета, откуда узнал о существовании на факультете иностранных языков отделения переводчиков. Английский, сочинение, русский (или украинский) язык и литература устно, история — это были именно те предметы, которые давали шансы на поступление. Постепенно эта идея укреплялась, в фантазиях начали появляться мысли о зарубежных странах, интересная переводческая работа и в конце концов решение было принято.

Теперь предстояло за 1–2 месяца хотя бы повторить всю школьную программу по этим предметам. Понимая, что первым и основным экзаменом будет английский язык, Илья обратился за помощью к своей учительнице и получил ожидаемое согласие. Мало кто в то время в Краскове стремился продолжать учебу в языковом вузе, и его решение польстило Нине Петровне, которая с явным удовольствием начала с ним заниматься, причем и бесплатно. К тому же язык давался парню легко, он даже начал самостоятельно читать адаптированные книги.

А вот остальные предметы пришлось «поднимать» самому. Несколько успокаивало парня одно немаловажное обстоятельство. В будущем году восемнадцать лет исполнялось Илье только осенью, и до призыва в Советскую Армию у него было целых две попытки поступить в вуз, и таким образом появлялась возможность «увернуться» от срочной военной службы. Знал бы он в то время, какую роль в его жизни сыграет армия!

Глава 2

Те, кому посчастливилось пожить студенческой жизнью, наверняка помнят начало учебного года. В сквере, прилегающем к зданию Alma mater, стайками собираются студенты, то и дело раздаются радостные восклицания, звучит громкий смех — это приветствуют друг друга старшекурсники, радующиеся встрече со своими друзьями после летней разлуки. Как всегда, в сторонке стоят отдельными кучками первокурсники, ведут себя более сдержанно, периодически бросая уважительные взгляды в сторону своих старших собратьев.

Группа, в которой учился Илья, была представлена ребятами из разных регионов Украины и России. Сдружились быстро, чему в значительной мере способствовало пребывание в колхозе на уборке урожая. Собственно, с сентябрьской поездки в одно из близлежащих хозяйств и начинался учебный год. Первокурсники отправлялись туда в полном составе, а старшекурсники в большинстве своем летом работали в студенческих строительных отрядах (ССО), а в сентябре отдыхали. Эта форма организации трудовой деятельности учащейся молодежи в семидесятые годы была очень популярной. Вот как о ней написано в Википедии:

«Всесоюзный студенческий строительный отряд — это программа ЦК ВЛКСМ (Центральный комитет Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи) для студентов высших, средне-специальных и начальных учебных заведений, формировавшая временные трудовые коллективы для добровольной работы в свободное от учебы время (как правило, на летних каникулах) на различных объектах народного хозяйства СССР. Они направлялись, прежде всего, на объекты, относящиеся к ударным комсомольским стройкам.

Стройотряды ставили целью не только прямой заработок, но в первую очередь воспитание студентов в духе творческого коллективизма и уважительного отношения к труду. На них возлагались задачи по формированию высоких нравственных качеств и чувства патриотизма. Они рассматривались как важный институт социально-трудовой адаптации учащейся молодежи. Их деятельности сопутствовал проработанный церемониал; важную психологическую роль играли специальная стройотрядовская форма и символика. Так, перед тем, как приступить к возложенным на них обязанностям, на церемонии трудового сезона отрядам выдавали специальные паспорта-разрешения на работу. Романтика их бойцов дала культурам народов СССР огромное количество образцов стройотрядовской лирики — песен, стихов и пр.»

По разным оценкам, в семидесятые годы студенты работали на 30–35 тысячах объектов. Отдельного упоминания заслуживают БАМ (Байкало-Амурская магистраль, Саяно-Шушенская ГЭС, Курская АЭС, КАМАЗ (Камский автомобильный завод), стройки Приморья и Крайнего Севера, Восточный порт Находка, в том числе нефтяные промыслы Тюмени, газопровод Уренгой–Помары–Ужгород и другие грандиозные всесоюзные стройки промышленного и гражданского назначения.

За время учебы Илья поработал в двух стройотрядах — после второго и третьего курсов. Первой была поездка на Крайний Север. Готовиться к ней начали заранее. Кроме личных вещей необходимо было везти с собой продукты на два месяца, матрацы, простыни, одеяла, кухонную утварь. Для ССО обычно выделялись дополнительные поезда, в которые размещали возможно большее число стройотрядовцев, поэтому некоторым бойцам приходилось ехать на верхней (третьей) полке. Из-за неудобства спальными местами менялись через сутки.

Дорога до конечного пункта Лабытнанги занимала более трех суток. Поезда отправлялись вне железнодорожного графика и на некоторых станциях долго простаивали в ожидании встречного состава. Однако никого это не смущало. Ехали весело, с песнями, любовались мелькающими за окнами незнакомыми доселе пейзажами. Интересно было услышать настоящий вологодский говор, посмотреть на Урал, воочию увидеть описанные многими писателями горы. Ближе к Лабытнангам все были поражены необычным зрелищем. Справа по ходу поезда как огромный шар, практически по земле, катилось солнце. Объяснение этому явлению из памяти улетучилось, но забыть его просто невозможно.

На вокзале в Лабытнангах в ожидании дальнейших указаний расположились в стороне от перрона недалеко от автодороги. Через некоторое время на ней появились два грузовика. В их кузовах были закреплены высокие металлические клетки, в которых находились заключенные. Что это именно они, стало ясно, когда увидели возле заднего борта двух бойцов с автоматами и сторожевыми собаками. Как выяснилось потом, в Лабытках (так местные жители между собой называли свой город), находилась тюрьма, в которой содержались осужденные на длительные сроки люди. И таким образом их возили на работы. Но дело не в этом. Проезжая мимо студентов, кто-то из заключенных произнес знаковую фразу.

— Привет, романтики!

Кто знает, возможно, эти люди, по принуждению оказавшиеся на Севере, в свое время и нарекли так молодежь, приехавшую осваивать дальний край.

В Лабытнангах провели более двух суток. Ночевали на разложенных на полу в местном доме культуры матрацах, питались всухомятку. Этот поселок, а ныне город с населением около 35 тысяч жителей, был своего рода перевалочной базой для продвижения дальше. В нашем случае — в Надым — поселок, который предстояло обустраивать, и где было всего два или три пятиэтажных общежития и множество балков (деревянные домики на полозьях).

Жили в палатках по двадцать человек, работали по 12 часов в сутки без выходных. Было нелегко учиться замешивать раствор, класть кладку, таскать кирпичи, работать с отбойным молотком, разгружать грузовики с бревнами. Иногда от усталости не могли сразу добраться до палаток, а добравшись — моментально засыпали. Бывало и без ужина. Периодически донимали комары и гнус. Но никто не унывал, ни один из бойцов не попытался уехать досрочно. Особенно «увлекательным» стало путешествие на барже по Обской губе — так добирались обратно до Лабытнанг по окончании всех работ.

Заканчивалась третья декада августа, уже пролетали «белые мухи» — первый снег. В кузовах грузовиков приехали на пристань. С удивлением увидели на барже гору веток, несколько бочек и дрова. Из веток начали делать настилы, на которых предполагалось время от времени спать. Дрова и бочки предназначались для разведения костров. В противном случае можно было серьезно заболеть. Тем не менее, сейчас Илья Иванович с удовольствием вспоминает проведенные дни в Лабытках. Особенно полярную ночь с северным сиянием, которую видел первый и последний раз в своей жизни.

Он также с гордостью говорит о том, что сейчас Надым — это один из красивейших городов Крайнего Севера с особенным архитектурным обликом и развитой инфраструктурой. За 40 лет Надым был успешно построен «с нуля», появились не только дома, но и школы, спортивные комплексы, дом культуры, поликлиника, церковь. И стоит в нем памятник «Надымским строителям», к которым где-то в глубине души Илья Иванович и сам себя причисляет.

Глава 3

Очередной учебный год пролетел быстро, и снова подходило время летних каникул. А в стране начиналось строительство магистрального газопровода Уренгой — Помары — Ужгород. Предназначался он для поставок природного газа с месторождений севера Западной Сибири в республики СССР, а также в страны Центральной и Восточной Европы. Илье и товарищам предстояло прорубить в тайге просеку длиной 10 километров и шириной 100 метров, подготовить к отправке древесину и уложить лежневку под автодорогу.

На этот раз Илья был зачислен в так называемые «квартирьеры». Они должны были обустроить лагерь для основной части стройотряда. Вместе с Ильей в этой группе поехали несколько одногруппников, в том числе и Кирилл Сычов, с которым ему доведется в будущем провести почти два года вдалеке от Родины и в очень непростых условиях.

С пересадкой в Москве долетели до Тюмени, затем через Сургут на вертолете добрались до станции Когалымская (ныне город Когалым с населением более 60 тысяч человек). В ожидании перелета непосредственно на рабочее место в тайгу пришлось провести ночь под открытым небом. Накомарники получить не успели, поэтому нормально выспаться смогли не все. Но те, кому это удалось, утром не могли широко открыть глаза — все лицо опухло от укусов. На скорую руку перекусив, получили две бензопилы «Дружба» и одну «Урал», топоры, гвозди и другие материалы. К группе подключили профессионального вальщика, который должен был очистить место для вертолетной площадки и остаться со студентами валить лес.

Высадились возле палаточного лагеря геологов. К месту, где предполагалось разместиться, пришлось идти километров пять. Потом еще несколько раз ходили туда–обратно, так как невозможно было забрать весь груз за один раз. К обустройству лагеря приступили сразу же. Времени было мало, поэтому работали по 14–15 часов в сутки. Труд был изнурительным, а столько комаров Илья в жизни еще никогда не видел. Накомарники помогали мало, приходилось использовать различные средства, вплоть до дегтя, от чего кожа на лицах грубела и шелушилась.

Стало немного легче, когда прорубили километра два просеки — появился разгоняющий комаров ветерок, но в конце рабочего дня начинал донимать гнус. Казалось, что к этой напасти никогда не привыкнуть. Но уже через месяц пребывания в тайге после работы можно было услышать звук гитары и песни. Звучали знакомые мелодии и слова, известные на всю страну. Многие сочинялись прямо на месте, а запомнившиеся строчки слышны были еще потом и в университете. Самой популярной в то время была песня известного поэта и барда, побывавшего в нескольких геологических экспедициях, Юрия Кукина «За туманом». В ней были такие строчки:

А я еду, а я еду за туманом,

За мечтами и за запахом тайги.

Работа на лесоповале всегда считалась тяжелой и опасной. Это на первый взгляд все просто — была бы сила. Казалось, что стоит свалить высокую сосну? — Подпилил, толкнул — и порядок. На самом деле — это не просто умение, а почти ремесло. Не один студент получил тяжелые травмы, были и смертельные случаи. Об этом рассказывали, об этом все были предупреждены, и поэтому, когда возникла необходимость еще в одном вальщике, мало кто соглашался взяться за это дело без предшествующей подготовки.

Согласился Илья и проработал в этом качестве почти месяц. Поначалу он пожалел об этом, но отступать было не в его правилах. Да сразу не все и получалось. Тем не менее, лес он продолжал валить до последнего дерева и таким образом приобрел навыки еще одной профессии. Работа была проделана немалая. Ребят распирала гордость, когда они летели над трассой в Сургут, и сердца наполняло чувство глубокого удовлетворения проделанным и участием еще в одной грандиозной ударной стройке.

Глава 4

При всей похожести университета, в котором учился Илья, на подобные учебные заведения Советского Союза второй половины ХХ века, в этом была одна особенность, отличавшая его от других вузов. Здесь было очень много иностранцев. Легко можно было встретить студентов из Африки, Латинской Америки, Вьетнама, Кипра, Сирии, Палестины и других регионов и стран нашего большого мира. Больше всего их скапливалось на втором этаже, где находился так называемый «подфак» (подготовительный факультет).

В течение года иностранцы изучали русский язык, понятийный аппарат основных предметов, которые им предстояло осваивать в разных вузах нашей страны. Специфика заключалась еще и в том, что все зарубежные студенты проживали в одном общежитии вместе с советскими. В комнатах, как правило, поселяли четверых: двое иностранцев и двое наших. Большей частью это были студенты факультета иностранных языков. Все объяснялось стремлением облегчить иностранцам процесс адаптации к жизни в СССР, а инъязовцам создать благоприятную среду для совершенствования изучаемого иностранного языка.

Илья своей жизнью был доволен. Успешно перейдя на четвертый курс, способный студент не испытывал никаких трудностей в учебе. Английский язык давался ему легко, с французским тоже не было проблем, да и остальные предметы особого беспокойства не доставляли. Подзаработав в стройотряде, он хорошо отдохнул в Крыму, и сейчас его основной целью было «выбить» себе комнату в теплом крыле общежития и мечтать о том, что повезет с иностранцами. Это было важно. «Общага» находилась в довольно старом здании, ремонт не успели закончить, поэтому состояние комнат было разным. Приезжающие из-за рубежа студенты представляли собой весьма колоритную массу, и в силу отличий в воспитании и привычках не всегда с ними было просто в быту, возникали проблемы и с психологической совместимостью.

Кроме бытовых проблем, Илью волновал еще один вопрос, связанный уже с его учебой. Дело в том, что в университете существовала практика обмена студентами с зарубежными вузами, и каждый год несколько счастливчиков с их факультета выезжали в Англию на стажировку. Жили они в английских семьях, посещали лекции в местных университетах, знакомились с достопримечательностями, изучали «капиталистический» образ жизни.

В то время такая поездка считалась очень престижной, желающих побывать за границей было много. Но главное заключалось в возможности совершенствования языка путем общения с непосредственными его носителями и открывающимися перспективами в будущем. К таким стажерам руководство факультета относилось более доброжелательно, экзаменационные сессии они проходили легко, да и лучшие распределения доставались им. Илья был одним из кандидатов, шансов у него было не больше, чем у других, но и не меньше.

С такими вот мыслями, перекусив в столовой и прихватив пару бутылок марочного вина для комендантши общежития, Илья направил свои стопы в направлении студенческой обители. Комендантша Зина Николаевна, по-другому тетя Зина, была еще не старой, несколько полноватой и весьма покладистой женщиной. За долгие годы работы здесь она поняла все ее преимущества и успешно ими пользовалась. Несмотря на невысокую по меркам того времени зарплату, место было доходным.

Студенты-иностранцы представляли собой разношерстную толпу. Среди них можно было найти детей как высокопоставленных в своих странах родителей, так и представителей национально-освободительных движений, в основном, африканских, которые не отличались большим материальным достатком. Но как бы то ни было, у них всегда можно было приобрести по сходной цене различные импортные товары — от радиоаппаратуры до предметов обуви и одежды. Спрос на них в городе был большой, и при необходимости тетя Зина снабжала своих знакомых таким «дефицитом», естественно, не без пользы для себя.

Такой бизнес был рискованным, но не для нее. По всем вопросам, связанным с жильцами общежития, к ней обращались и преподаватели, и руководители землячеств, и, что наиболее важно, представители правоохранительных органов. Последние, конечно, знали или догадывались о деятельности тети Зины, но закрывали на это глаза. Комендантша особенно не злоупотребляла, но помощь оказывала действенную.

Илья с тетей Зиной сумел наладить почти дружеские отношения. Они основывались на взаимной симпатии и оказываемых ей услугах. Илья периодически подбрасывал комендантше «шмотки», большей частью те, которые ему были не нужны или с целью закрепления доброго ее отношения.

— Привет, студент, — улыбнулась тетя Зина. — Пора за учебу браться? Как отдохнул?

— Все, как всегда. Стройотряд, а потом месяц в Крыму. Вот и для тебя, теть Зин, «кусочек Крыма», — в тон ей ответил Илья, вручая пакет с бутылками.

— Илюш, ты в своем стиле. Спасибо, — улыбка у тети Зины стала еще шире. — Приехал поселяться?

— Ну, да. Осталось что-нибудь приличное?

— Дорогой мой, для тебя всегда найду. На третьем этаже есть комната. Правда, там еще ремонт, но обещали сегодня закончить. Одну ночь где-нибудь поселю, а завтра переедешь в свои апартаменты.

— Теть Зин, спасибо. А приезжих (имелись в виду иностранцы) уже распределили по комнатам?

— Как всегда списки составили заранее. Но не все еще приехали. Основной заезд завтра.

— И с кем же мне повезло?

— Какие-то африканцы. Да тебе ведь не привыкать.

— Без разницы. Лишь бы побогаче.

— Понимаю, — произнесла тетя Зина.

— А из наших кто? — спросил Илья.

— Пока свободно. Может, поселить кого-то из твоих?

— Хорошо, я поговорю с ребятами.

Илья немного лукавил. Еще раньше он договорился со своим одногруппником Кириллом «пробить» комнату и поселиться вместе. Они и раньше дружили, но до последнего времени Кирилл снимал квартиру в городе. В силу сложившихся обстоятельств родители уже не могли содержать его как раньше, поэтому возникла необходимость в общежитии.

Соседями по комнате оказались Фред из Судана и Питер. О втором следует рассказать подробнее, так как он для нас представляет интерес с точки зрения понимания условий, в которых довелось оказаться нашему главному герою.

Как выяснилось потом в процессе общения, Питер родился в небольшой деревушке на юге Африки. Его страна, назовем ее Сантиния, была давней колонией. Парень с детства познал все возможные лишения и невзгоды своего существования. Как многие его сверстники, он помогал родителям, основным занятием которых было скотоводство. В сложных условиях окончил начальную школу, и это позволило ему позже уехать из деревни и устроиться рабочим на рыбоконсервную фабрику. Здесь-то его и захлестнула другая жизнь — полнокровная, насыщенная, полная опасностей и жестокости.

Продолжая учиться, молодой сантиниец вступил в полулегальную организацию, объединявшую, главным образом, прогрессивную молодежь и рабочих рыбной промышленности. Собственно говоря, это была первая попытка найти политическое решение проблемы негритянского населения в стране, управляемой белым меньшинством. Первые выступления были легко подавлены, организация практически развалилась. Ее руководители помогли Питеру перебраться в Белград, чтобы продолжить учебу.

После окончания философского факультета Питер вернулся в Сантинию, где к тому времени протестные настроения усилились и обрели организационные формы. Такое положение не устраивало власти, и они начали принимать радикальные меры, вплоть до арестов и судов. Оставаться в стране было уже невозможно. Таким образом, Питер, будучи уже одним из лидеров, оказался в Танзании. Эта страна оказалась в центре национально-освободительного движения в Африке, а в столице располагалась штаб-квартира созданного Организацией африканского единства Комитета освобождения.

В связи с тем, что в Танзанию вместе с беженцами начали прибывать участники национально-освободительных движений стран Южной Африки, руководством комитета было принято решение о предоставлении для них территории в районе деревни Конгва, примерно в 500-х километрах от Дар-эс-Салама. Именно в Конгве лежит начало формирования сантинийских вооруженных отрядов, в которых будущие бойцы изучали основы ведения партизанской войны, приобретали навыки владения различными видами стрелкового оружия и применения взрывчатых веществ. Активная деятельность Питера была замечена руководством освободительного движения Сантинии, и его как перспективного руководителя направили в СССР на учебу, для последующего использования на более высоких должностях.

Но о Питере позже, о нем речь будет вестись еще не один раз. А сейчас, после того, как были решены все вопросы с общежитием, Илья направился опять в университет. По большому счету рассчитывать на какие-либо интересные новости не приходилось. Решение о направлении студентов на стажировку планировалось принять примерно в конце сентября, сроки также еще не были определены. Тем не менее, Илья ехал с предвкушением приятной встречи с одногруппниками и приятелями с других курсов. Его надежды оправдались. После радостного братания все завалились в давно облюбованное кафе, где и засиделись до позднего вечера. Расходились с новыми впечатлениями и настроенные на учебу.

Глава 5

Первый день занятий действительно значимых новостей не принес. Все происходило как всегда рутинно: знакомство с расписанием, обсуждение новых преподавателей, поход в библиотеку за книгами и все такое… Единственной стоящей новостью было известие о появлении в преподавательской среде на военной кафедре капитана Олега Евгеньевича Сытника. Это было интересно потому, что этот капитан должен был вести занятия по военному переводу в группе Ильи. Такую новость принесла Светлана Александровна, куратор группы на факультете. Она-то и намекнула, что Сытник — человек довольно интересный, много лет провел за границей, где работал переводчиком английского языка.

— Вам, мужчинам, это будет интересно. На меня он произвел приятное впечатление. — Такой был ее вывод после общения с Сытником.

Это был еще один момент, на который Илья почти не обратил внимания. Все старались с военной кафедрой не шутить. Отчисление оттуда означало и отчисление из университета, следовательно, прямую дорогу в Советскую Армию. Такая перспектива, конечно, никого не прельщала. С другой стороны, никто даже и не помышлял связывать себя с армией. Студенты мечтали «отвертеться» от направления в школу и устроиться где-нибудь в бюро переводов, или, на крайний случай, зацепиться за место преподавателя в институте или техникуме. Некоторым удавалось остаться в университете. Все это было не так просто.

Но по мере общения с капитаном взгляды на будущее у некоторых стали меняться. У Сытника было интересное прошлое. Олег Евгеньевич в свое время окончил Военный институт иностранных языков и, будучи отличным переводчиком, пользовался спросом в министерстве обороны. В то время наши военные были широко представлены в Африке. Капитану, по его словам, довелось побывать в 16 странах. Но основное время он провел в Египте, Судане, Уганде и Эфиопии. Был он человеком общительным и любил посидеть за кружкой пива. Иногда после занятий соглашался пойти вместе со студентами в близлежащий пивной бар, и тогда только его и слушали. Его рассказы были настолько необычными и интересными, что все студенты, и Илья в том числе, надолго их запомнили. А побывав переводчиками за границей, убеждались, что многое в них было сущей правдой. Как, к примеру, можно было воспринимать в то время такое приключение:

«Оказались мы как-то с военным атташе в суданском госпитале. Приходилось много путешествовать по стране, если наши командировки можно назвать путешествием, вот и подцепили одну из африканских болезней. Неприятная вещь, не буду впадать в детали. И предстояло нам провести там около трех месяцев. К тому же сразу нас предупредили, „чтобы ни капли спиртного, иначе последствия будут тяжелыми, вплоть до летального исхода“. Но ведь товарищи нас навещали и приходили не с пустыми руками. Короче, бутылка виски простояла в прикроватной тумбочке около месяца. Но, в конце концов, терпение наше лопнуло. Разлили бутылку в два больших стакана, одним разом их осушили, разлеглись по койкам и стали ждать. Но, как видите, ничего страшного не произошло, и я сижу перед вами».

Можно по-разному относиться к таким «байкам», но главное заключалось не в этом. Несмотря на то, что Олег Евгеньевич ушел на преподавательскую работу, он сохранил добрые отношения со многими сотрудниками кадрового аппарата минобороны, а точнее, с теми из них, в функции которых входила работа по подбору кандидатов для работы за рубежом. Нехватка переводчиков вынуждала их заниматься этим не только в военных училищах, но и в гражданских учебных заведениях, где преподавался военный перевод, а с ростом потребностей — и на обычных факультетах иностранных языков. В то время выехать на работу за рубеж было очень престижно. Выезду предшествовала длительная проверка компетентных органов, требовались характеристики и рекомендации и т. д.

Привыкший к хорошим зарубежным заработкам капитан не исключал возможность своей очередной загранкомандировки и не разрывал отношения с кадровиками. Ради справедливости следует отметить, что со многими из них у него сложились дружеские отношения во время совместных загранпоездок.

Неизвестно, по их просьбе или по своей инициативе, Сытник изучал своих студентов на предмет их пригодности для работы в сложной обстановке и возможных боевых действиях. Этого он не скрывал от своих подопечных, а они все больше проникались желанием пойти по его пути. Открывалась реальная перспектива поехать за рубеж и работать по специальности. Вырисовывалась предположительная картина будущей переводческой работы, более реальной виделась загранкомандировка, и, по всей видимости, не простая. Это манило. Но надо было ждать и надеяться, что из списков кандидат вычеркнут не будет.

Вскоре просочилась информация о том, что военную кафедру посетили представители министерства обороны. Интересовались они старшекурсниками, а конкретнее, студентами 4-го курса. Личных собеседований не было, работа велась с документами и преподавателями. Стало также известно, что отобранные кандидаты весной будут вызваны в Москву. Илья долго не размышлял, решил «надеть погоны», если поступит такое предложение. С капитаном отношения складывались нормально, так что на его рекомендации можно было рассчитывать.

Дни летели стремительно, студенческая жизнь бурлила. Занятия шли своим чередом, на личном фронте перемен не наблюдалось. Нельзя сказать, что Илья негативно относился к браку, но, как он сам иногда говорил, «успеется, брат, успеется». В любой компании он чувствовал себя непринужденно, девушки были настроены к нему доброжелательно, однако серьезными чувствами он старался себя не связывать. Мимолетные увлечения случались, но такое состояние длилось, как правило, недолго и Илья выходил из него легко.

В общежитии все шло как обычно, хотя не обходилось без курьезов. Впервые там появились вьетнамские студенты, и их присутствие внесло свой колорит. Особенно это проявилось после первой стипендии. Как оказалось, «вьетнамские гости»… жарят селедку. Кто хоть один раз познал этот запах, не сможет забыть его никогда.

Традиционно приходилось удивлять иностранцев своими возможностями в употреблении спиртного. Это мероприятие вызывало у них неподдельный интерес, на напитки они не скупились, поэтому все происходило чрезвычайно весело и, что немаловажно, бесплатно для основных действующих лиц.

Постепенно прояснилась ситуация с поездкой в Англию. Как оказалось, только внешне все выглядело справедливо. Кандидаты были определены заранее, а так как у Ильи не было никого, кто бы мог за него похлопотать на нужном уровне, с мыслями о стажировке пришлось распрощаться.

Но появилось новое увлечение. Кирилл занимался боксом, и во время одной из тренировок в разговоре со спарринг-партнером узнал о существовании секции каратэ. Это направление восточных единоборств только начинало развиваться в Советском Союзе и, как все новое, с трудом прокладывало себе дорогу. Занимались этим энтузиасты, в основном спортсмены-разрядники по самбо, вольной борьбе, боксу.

После первых тренировок Илья почувствовал интерес к такому занятию и стал регулярно посещать секцию. Его не смутило то обстоятельство, что все это происходило неофициально, практически нелегально и под угрозой попасть в поле зрения правоохранительных органов. Риск, конечно, был, но, как тогда представлялось Илье, противоправных действий он не совершал, и по большому счету, был прав. Собственно говоря, они с Кириллом были первопроходцами и способствовали популяризации этого вида спорта, который позже получил широкое распространение по всей стране. Но кроме этого увлечение друзей помогало им закаляться физически, укреплять волю, становиться более устойчивыми психологически.

Если сравнить этот период в жизни Ильи с жизнью других студентов, то в конечном счете отличий можно найти не так уж и много. Однако одной из исключительных особенностей были их отношения с Питером, которые по мере общения укреплялись, а иностранец становился все более откровенным.

Позднее, в одной из бесед со мной Илья Иванович объяснил, почему он довольно часто упоминает Питера:

— Не хочу забегать вперед, но все происходило как-то естественно и как бы целенаправленно. Мне до сих пор сложно понять, почему мы так быстро положительно восприняли друг друга; ведь поначалу он был не очень общителен. Я не верю в мистику, однако в данном случае нас что-то сближало «сверху». Понимаешь, его рассказы о своей жизни вызывали неподдельный интерес. Мне сложно было даже представить эту реальность, которая в корне отличалась от советской действительности. Что я знал об Африке?! А здесь приходилось общаться с настоящим африканцем и, больше того, вникать в его мир и психологию, из первоисточника узнавать о происходящих процессах в национально-освободительном движении на континенте, участником которого мне предстояло стать на некоторое время.

Тем временем приближалась зимняя экзаменационная сессия. Это время до боли знакомо каждому студенту: напряженное — с перспективой предстоящего отдыха. Беготня по коридорам за преподавателями в попытках закрыть имеющиеся «хвосты» и досрочно сдать зачеты, стремление получить «автоматы», где возможно, и перенести сроки экзаменов, чтобы продлить время каникул. Илья чувствовал себя спокойно. В отличники он не стремился, но приключений, как говорится, не искал. Учиться без троек значило еще и получать стипендию. Это был серьезный дополнительный стимул к учебе.

У Кирилла ситуация была похожая, и друзья уже обсуждали возможные варианты туристических поездок на каникулах. Однако их планы были нарушены. На военной кафедре сообщили, что в начале февраля им в числе других предстоит поездка в Москву, а точнее, в министерство обороны, на собеседование. Этого никто не ожидал. Предстояло еще полтора года учиться, а уже «запахло» распределением. Да еще каким!!! Не трудно было догадаться, что речь идет о военном переводе и реальной возможности заняться этим за границей. В то время студенты «инъяза» могли об этом только мечтать. Никто из них тогда не думал о трудностях, сложностях и опасностях этой работы. Будущее казалось перспективным и заманчивым.

Поездка в Москву оптимизма в определенной мере добавила, но мало что прояснила. В столице находились три дня. Первые два провели в санчасти — проходили медкомиссию. На третий побеседовали с каким-то полковником, который больше спрашивал, чем рассказывал. Надежду внушали следующие слова: «Все вы являетесь кандидатами к нам на службу. Нам нужны переводчики. Заканчивайте учебу и ждите дальнейших указаний. И чтобы без потерь!». Вот, собственно, и все.

Обсуждение результатов поездки продолжалось еще некоторое время, но все сводилось к предположениям и догадкам. Сытник тоже ничего не стал объяснять, а ограничился коротким: «ждите». Только по происшествии нескольких лет, имея уже достаточный жизненный опыт, Илья больше не задавался вопросом, почему все тогда тянулось так долго и под завесой таинственности.

— Такое было время, — часто повторял Илья Иванович, беседуя с автором этой книги.

Глава 6

Последний год пребывания в университете нельзя назвать сложным. Занятия приобретали форму бесед с преподавателями, проходили в доброжелательной обстановке и совсем не походили на отчет учеников перед своими учителями. Все друг к другу привыкли, а основной темой обсуждений были распределение и подготовка к государственным экзаменам. Студентам предложили два варианта: защита диплома по английскому языку и госэкзамен по научному коммунизму (был и такой предмет в то время) или два «госа» (английский и научный коммунизм). Написание диплома требовало времени, а Илью это не устраивало. Сдать два экзамена не представляло для него никакой сложности, поэтому без размышлений был принят второй вариант.

Рассказывая об учебе на 5-м курсе, Илья Иванович в один момент улыбнулся, а потом на некоторое время задумался и рассказал следующую историю:

— Впервые в жизни я столкнулся просто с вопиющей подлостью. Еще на втором курсе Кирилл познакомился с девушкой с «французского» отделения. Девчонка была видная, многие на нее заглядывались. Возможно, поэтому отношения с ней у Кирилла развивались сложно. Временами они были, как говорится, «не разлей вода», потом вдруг разругивались напрочь, опять сходились и опять разбегались до следующего примирения.

В это время на кафедре английского языка работал некий Евгений, выпускник университета, чей-то протеже. Он-то и положил глаз на подругу Кирилла и нагло начал за ней ухаживать. В конце концов, он напросился на весьма грубый отказ, но зло на нее и Кирилла затаил: «гнилой» был. И свой момент он не упустил.

В последнюю неделю пребывания в общежитии студенты устраивали гулянки. Не отставали от них Илья и Кирилл. Спиртное лилось рекой, громко играла музыка. И вот в один из вечеров в их комнату вошел Евгений, который был дежурным преподавателем. Он сделал замечание, переписал фамилии, хотя Кирилла он прекрасно знал, и пообещал парням неприятности. Вечер был испорчен. Подобного рода нарушения строго наказывались, и последствия могли быть непредсказуемыми. Однако к удивлению ребят никаких мер предпринято не было.

Все прояснилось позже. Евгений, вместо того, чтобы сообщить обо всем руководству факультета, написал докладную записку в ректорат. Мы с Кириллом в ожидании дипломов разъехались по домам, а в это время началось разбирательство. Причем речь уже шла о возможном отчислении. Но разум все же возобладал: все экзамены сданы, и мы уже были в распоряжении военкомата. Осталось только получить дипломы.

Как объяснила потом куратор, это сыграло решающую роль, и решение было принято в пользу студентов. Вот так мы чуть не лишились дипломов. И все из-за одной низкой душонки. Знаешь, этот случай оставил очень глубокий след в моей душе. Я не представляю такого человека рядом с собой в тех испытаниях, через которые мне пришлось пройти. Даже в самых экстремальных ситуациях, все держались вместе, приходили друг другу на выручку и никогда не преследовали свои корыстные интересы.

А затем был выпускной вечер. Собрались в ресторане «Интуриста», гуляли до закрытия. Обменивались контактными адресами и номерами телефонов. Как правило, связь решали поддерживать через родителей, так как многие не знали, куда будут направлены.

На следующий день друзья беседовали в райвоенкомате с капитаном.

— Поедете в Москву, когда точно — не знаю. Позвоните мне примерно через месяц, возможно, что-то прояснится. Могу только сказать, что дело вам предстоит серьезное. Несколько месяцев будете готовиться к «загранке». Где — не имею понятия. Учтите, нагрузки будут серьезные. И физические, и психологические. Считайте это испытанием или, если хотите, последним экзаменом. Поэтому не расслабляйтесь, будьте в состоянии постоянной готовности. С сегодняшнего дня вы уже офицеры, привыкайте.

Такой подход вызывал удивление, но делать было нечего. Посидев на прощание в уютном кафе, ребята расстались. Но, как выяснилось, ненадолго. Уже через две недели они получали последние наставления у знакомого им капитана:

— Как приедете в Москву, и сразу, подчеркиваю, сразу, звоните по этому телефону Игорю Петровичу (капитан протянул Кириллу клочок бумаги). Он скажет, куда прибыть. Желаю удачи! — И добавил с улыбкой. — Запомните, от вас самих зависит, будете ли вы есть белый хлеб у Черного моря или черный — у Белого.

Глава 7

На следующий день утром Илья и Кирилл прибыли в столицу. После разговора с Игорем Петровичем они направились по указанному им адресу. Возле дома никого не было, и только в скверике напротив прогуливался немолодой мужчина с собачкой. Медленно перейдя улицу, он подошел к ребятам, поздоровался и попросил следовать за ним. Неспешным шагом они дошли до перекрестка, свернули за угол, где стоял неприметный РАФ (очень похожий на нынешние «маршрутки», микроавтобус латвийского производства). Боковые стекла были затемнены, из открытой двери доносились звуки музыки. Внутри уже находились четверо молодых ребят примерно 23–25 лет.

Когда все уселись в свои кресла, автобус тронулся. Ехали быстро и молча. Не прошло и получаса, как автобус уже катил по загородному шоссе, а потом по лесной дороге, которая вскоре уперлась в ворота со шлагбаумом и высокий бетонный забор. На въезде стоял охранник в военной форме и с автоматом на плече. Ворота открылись автоматически, но никаких построек видно не было. Первый признак того, что в этом месте обитали люди, показался примерно минут через пять езды по извилистой дороге. Это было четырехэтажное здание с тремя подъездами. Все они имели свое назначение; через них можно было войти в три корпуса: жилой, учебный, столовую и санчасть.

Приехавших встретил офицер в звании полковника.

— Борис Андреевич, ваш командир. Следуйте за мной, — сказал он

В небольшом помещении, похожим на учебный класс (на самом деле так и было) уже находились еще 10 человек. Все они были примерно одного возраста и чем-то похожие друг на друга.

— Вы знаете, зачем сюда приехали, — начал свою речь полковник. — Уточняю — будет трудно, но вы станете настоящими мужиками. Те из вас, конечно, кто выдержит. Но если кто-то и будет отчислен, не стоит унывать. Все, чему вы здесь научитесь, пригодится и в обычной жизни. Сейчас вас разведут по комнатам, покажут учебный корпус, столовую, санчасть и все остальное. Через два часа собираемся здесь же.

Комната, в которой поселились Илья и Кирилл, была небольшой, скромно обставленной, но выглядела уютной. По боковым стенам стояли две кровати с прикроватными тумбочками. Прямо напротив двери было большое окно, занавешенное шторами. Возле него — стол со стулом, на нем настольная лампа. При входе, слева, стоял шкаф для одежды, рядом — тумба для обуви. Справа — умывальник с зеркалом и шкафчиком для туалетных принадлежностей. Вот и все удобства.

Столовая также была обычной. Поразили своими размерами и оснащенностью спортивный и тренажерный залы. Для обычных учебных заведений это выглядело несбыточной мечтой. С большим интересом бойцы (теперь они так назывались) осмотрели современный стрелковый тир, где им предстояло тренироваться в стрельбе и изучать западные образцы стрелкового оружия.

Первый инструктаж был длительным. Новоявленным бойцам было объявлено, что обучаться они будут в составе нескольких групп, одной из которых они и являются. Группа разделена на так называемые «двойки» — по комнатам. Некоторое удивление вызвал приказ придумать себе псевдонимы.

— Запомните — это нужно будет вам исключительно в боевых условиях, а у нас — на практических занятиях и учениях. Хорошо, если у кого были «клички» в детстве или во время учебы — легче будет привыкнуть, — посоветовал Борис Андреевич. — Старайтесь так общаться и между собой в неофициальной обстановке, но только на территории нашего объекта. Мы будем вас готовить для выполнения боевых задач за рубежом. Не факт, что всем это пригодится в таком виде даже за границей (миссии могут быть разными), но, поверьте, лишним это не будет.

Так Илья стал Белым, а Кирилл Сычом. Впрочем, в первые дни пребывания в «школе» для удивления были и другие поводы. При всей жесткости внутреннего распорядка и необычных мер наказаний за его нарушение и невыполнение требуемых нормативов или просто указаний преподавателей и инструкторов, отношение к обучаемым было предельно доброжелательное. Но обо все по порядку.

— Перед нами стоит задача в короткие сроки (полгода) пройти сокращенный курс подготовки бойца спецназа, — продолжал Борис Андреевич. — Это ни в коей мере не означает, что вы уйдете от нас какими-то «недоделанными». Просто физические и психологические нагрузки будут предельными, результат оплатите своим здоровьем. Сразу, может быть, и не почувствуете, но на сердце это скажется. Поэтому при малейших признаках плохого самочувствия, подчеркиваю плохого самочувствия, а не усталости, не стесняйтесь, обращайтесь в санчасть. У нас не все выдерживают, и это не является наказуемым.

Следующий день начался с зарядки. Трехкилометровая пробежка и комплекс физических упражнений — все в течение 45 минут. После — душ, завтрак и первые аудиторные занятия. Ознакомившись с расписанием, Илья понял, что предстоит трудное время. Предстояло изучить целый набор военно-диверсионных премудростей, сдать не один трудный экзамен на выносливость и пройти несколько курсов специальной подготовки (воздушно-десантной, горной, радиосвязи).

В нашем повествовании мы уделим значительное внимание пребыванию Ильи Ивановича в школе спецназа. Для него это был период психологического становления, физической закалки, развития чувства товарищества и дружбы.

Итак, настали спецназовские будни. Распорядок дня был жестким. Как уже упоминалось, начинался он с длительной физзарядки, которая первые две недели проводилась в облегченном варианте, т.е. в спортивной форме. В последующем все занятия проходили в солдатской военной форме, а практические (в основном в лесу) — в обязательном порядке еще и в бронежилетах (около 8 килограммов).

До обеда лекции и семинары чередовались с выходом на местность. Поначалу приходилось проходить небольшие дистанции, со временем они доходили до 12–15 километров в день.

После обеда следовал небольшой отдых, а за полчаса до ужина дополнительный забег на 3 километра. Вечером играли в баскетбол в унтах и бронежилетах по правилам регби, а вернее сказать, без правил. Практически каждый день проводились занятия по рукопашному бою.

От усталости молодые ребята в буквальном смысле валились с ног, иногда по ночам слышны были стоны. По словам преподавателей, предстояло выдержать первый месяц, а «дальше процесс пойдет легче».

Запомнился инструктаж перед первым выходом в город. Со свойственным ему юмором проводил его Борис Андреевич.

— Занятия закончились. Сегодня суббота, до утра понедельника вы свободны и вольны в своих действиях. Но в девять часов все до единого человека должны стоять здесь. У нас есть правило: сколько ушло, столько и вернулось. Спиртное рекомендую употреблять умеренно, хотя вы сами убедитесь в необходимости этого. Каждый понедельник первые два часа отводятся рукопашному бою.

Наивно было бы думать, что все прислушались к совету, но те, кто проигнорировал его, утро этого понедельника помнили долго. С течением времени ребята научились правильно распределять свои силы, как в учебе, так и на отдыхе, «притерлись» к требованиям режима, пришло понимание всей серьезности того, для чего они туда прибыли.

А науки были серьезные. Интересно было изучать теорию минно-взрывного дела. Илья с Кириллом много времени проводили за изготовлением из подручных материалов макетов мин замедленного действия, знакомились с устройством заводских взрывных устройств и элементов неизвлекаемости. Полученные теоретические знания отрабатывали на полигоне. Именно там приобретались первые боевые навыки. Не обошлось и без неприятностей. Из-за недостаточной подготовленности одного из бойцов или по случайности произошел взрыв кумулятивного заряда. Парень остался жив, но был помещен в госпиталь с серьезными ожогами. На остальных произошедшее произвело удручающее впечатление и заставило более осторожно относиться к работам на полигоне.

Долго пришлось Илье помучиться, пока он не овладел рацией. Выучить азбуку Морзе было легко, а вот научиться быстро передавать и принимать сообщения оказалось делом сложным. Иногда он попадал в смешное положение: приняв сообщение, пытался выйти в указанный в тексте район, но там никого не мог найти. Причина — неправильно записанные координаты. Но в нужное место все равно приходилось идти, поэтому, как шутил Кирилл, «Илье эта наука входила через ноги».

За весь период нахождения на курсах было проведено несколько учений. Приходилось проходить в полной экипировке (около 35 килограмм) до 20–25 километров за ночь, «подрывать» поезда, мосты и линии электропередач, проникать в режимные объекты, оборудовать временные жилища в лесу и многое другое. Зимой во время ночного перехода в одной из групп потерялся боец. Его нашли, но с обмороженными ногами. Если подытожить первые четыре месяца пребывания на курсах, можно со всей определенностью отметить, что это было очень сложное время, как в физическом, так и в психологическом отношении. После учений казалось, что все трудности позади. Однако впереди были еще два испытания.

В начале лета выехали в Среднюю Азию на горную подготовку. Предстояло три недели жить в палатках и познавать горы. Занятие это оказалось гораздо сложнее, чем представлялось. Бесконечные спуски и подъемы были причиной многих синяков и потертостей на теле. Подняться по отвесной скале на 70 метров означало потерять около двух килограмм веса. Спуск с высоты в 100 метров был не менее сложным. Самым трудным испытанием здесь были полет на канате (примерно 35 метров) и приземление на скалы. Не обошлось без потерь — один из бойцов сломал ногу. Марш-броски по горам выматывали настолько, что в короткие минуты отдыха все засыпали мгновенно, забывая порой о еде. И когда после завершения всех испытаний всем участникам было предложено на прощание крикнуть горам «Ура!!!», Илья и Кирилл не кричали, а орали, и не горам, а от радости и наступившего морального и физического облегчения.

Дорога домой была довольно приятной. За последние месяцы не было такой возможности побездельничать и отоспаться. Поезд потихоньку продвигался на север, за окнами один пейзаж сменялся другим, а в вагонах царили веселье и смех. Все лишения и тяготы были забыты, ребята вспоминали нелепые и смешные случаи в горах, и, казалось, что все закончилось. Настроение было как у победителей, никто не задумывался о предстоящей поездке в очередную войсковую часть для прохождения воздушно-десантной подготовки.

Несколько дней провели на «базе», просто отдыхали. Было предоставлено время для восстановления после гор и подготовки к выезду в дивизию ВДВ, расположенную где-то под Тулой. Чем ближе приближался этот день, тем тревожнее становилось на душе у Ильи. Нельзя сказать, что он уж очень сильно боялся прыгнуть с парашютом, но волнение нарастало. Прыжки были последним опасным этапом подготовки, и никому не хотелось в самом конце получить серьезную травму или, хуже того, разбиться из-за нераскрывшегося парашюта. Немного успокаивали слова инструкторов о том, что после Средней Азии, где все были «как мухи на стекле», прыжки покажутся развлечением. После всего, вспоминая проведенные в спецназе дни, Илья понимал, насколько правы были его учителя. Выпрыгнуть из самолета, пролететь пару минут и приземлиться оказалось проще, чем в течение часа карабкаться по скале, выверяя каждое свое движение. Но это было потом, а сейчас нужно было настраиваться психологически и надеяться на лучшее.

В часть приехали к обеду, поселились в солдатской казарме. На следующий день начались тренировки. Учились укладывать парашюты, осваивали тренажеры, отрабатывали приземление и другие необходимые элементы. Нагрузки были не такие большие, как раньше, после обеда можно было погулять в лесу или съездить в Тулу. Так прошло две недели, становилось скучновато. Вскоре основная часть подготовки была пройдена, осталось только совершить несколько прыжков с вышки.

Два последних дня все просто просидели в казарме — из-за сильного ветра прыжки отменили. А вечером Илья с Кириллом отправились в Тулу. Какой-то конкретной цели у них не было, поэтому после гуляния по городу ноги сами привели в ресторан. Илья и сам не мог понять, почему они с Кириллом просидели там до самого закрытия. Выпили много водки, да и с собой еще взяли. Когда добрались до вокзала, выяснилось, что все автобусы до деревни, возле которой располагалась их часть, уже ушли. Пришлось идти пешком. Это никого не смутило, и примерно 10 километров они прошли на одном дыхании.

Потом был милицейский пост, выпитая бутылка водки с постовым милиционером и поездка к части на его автомобиле. «Домой» ребята добрались где-то в пять часов утра. А в шесть их ждала неприятность — с утра погода наладилась, всех подняли по тревоге для прыжков с вышки. Посмотрев на Илью и Кирилла, Борис Андреевич многозначительно произнес: «Сегодня прыгать вы не будете, мне еще несчастных случаев не хватало. Но если завтра не прыгнете с самолета, жалеть не стану и выдам вам „волчьи“ билеты». На нормальном языке это означало отрицательные характеристики по выпуску и неясные дальнейшие перспективы.

Однако эта история последствий не имела. Прыжки прошли успешно, Борис Андреевич остался доволен. По большому счету, он и не сомневался в ребятах — жизнь научила его быстро разбираться в людях. Если бы Илья и Кирилл не подходили в его глазах к той работе, к которой он их готовил, они давно были бы направлены служить в другое место.

Венцом подготовки стало проведение пятисуточных учений. Поздним вечером группа десантировалась в лесу для совершения 25-километрового марш-броска. К утру необходимо было выйти к обозначенному на карте месту и оборудовать там временную базу для подготовки диверсии на особо охраняемом объекте. Подобных заданий за 5 суток было много. Приходилось переправляться через реки, «взрывать» мосты и поезда, уходить от преследования условного противника. Спали по 2–3 часа, передвигались ночами, питались всухомятку. К концу учений все валились с ног. Но впереди ждал сюрприз. В последний день поступила команда прибыть в пункт сбора к 19 часам.

— Ждем 15 минут. Опоздавшие идут «домой» пешком. Всего 25 километров, — с улыбкой произнес Борис Андреевич.

Илья с Кириллом бежали изо всех сил. Но в награду их «дома» ждала баня и сутки отдыха. А через несколько дней все отбыли в Москву.

Глава 8

В столице началась другая жизнь. Илья и Кирилл поступили в распоряжение Генерального штаба. Несколько дней их никто не тревожил, поэтому было достаточно времени для прогулок по городу, посещения музеев и выставок и, конечно же, размышлений о дальнейшей судьбе.

Очередной, а как потом выяснилось и последний, «прогулочный» день ничем не отличался от предыдущих. Друзья медленно шли по Арбату и вели неторопливую беседу.

— Неизвестность убивает! А ведь нас ждет что-то необычное, — произнес Кирилл.

— Сделал открытие! — усмехнулся Илья. — С самого начала было понятно, что все эти игры не забавы ради. Интересно, куда нас зашлют?

— В какую страну? — почти автоматически спросил Кирилл.

— Ну, да. Не дома же «партизанить»… Вероятнее всего, это будет Африка, там сейчас рушится колониальная система. А мы ведь африканцам помогаем…

— Похоже на то. Таких парней и у нас в универе была тьма. Кстати, где теперь этот парень из Сантинии, Питер?

— А кто его знает. Неплохой мужик. Он мне немного о себе рассказывал. В Москву уехал. Хотя поговаривал о возвращении домой. Сантиния все еще под белыми. А он из революционеров. Надо бы поинтересоваться, что это за страна. Может пригодиться, — задумчиво сказал Илья.

— Возможно, но Африка большая и вся кипит… горячих точек много. А ты заметил, что все ребята у нас были со знанием иностранных языков?

— Вполне понятно. Что там делать без языка? Знать бы только, чем будем заниматься.

— Рассуждать можно долго, но стоит ли? Пойдем лучше по пиву ударим, — предложил Кирилл.

«Жигулевское» действовало благотворно. Пошли воспоминания о недавней студенческой жизни, поездках в строительные отряды, да и просто говорили обо всем, что приходило в голову. За разговорами засиделись до самого закрытия. Уже на выходе из пивного бара друзья столкнулись с пьяной компанией. Никто из них так и не понял, как завязалась драка. Кто-то что-то сказал, кому-то это не понравилось, началась словесная перепалка, а дальше все по ресторанному сценарию. Вот здесь и пригодились навыки каратэ, рукопашного боя и легкоатлетическая подготовка. Уложив на землю в течение двух–трех минут человек пять, Илья и Кирилл не стали больше искать приключений — просто убежали подальше и поехали в гостиницу. В номере осмотрели друг друга: синяков и ушибов не было.

— Нормально, докладывать не придется, — облегченно вздохнул Илья.

— Повезло, — согласился Кирилл.

Позже об этом вспоминалось с улыбкой и юношеской горделивостью, но в тот момент ощущения были не совсем приятными.

Утром позвонил дежурный офицер и сообщил, что после обеда состоится оперативное совещание.

— Кирилл, наш ждут великие дела, — Илья шутливо рассказал другу о состоявшемся разговоре.

— Хоть что-то определенное узнаем, — с надеждой в голосе проворчал Кирилл. — Который час?

— Времени еще вагон. Пообедаем и пойдем.

Однако, как оказалось, никакого совещания не было. В кабинете их ждал незнакомый полковник.

— Меня зовут Виктор Петрович. С этого момента поступаете в мое распоряжение. Вплоть до убытия в командировку. Я понятно выразился?

Друзья утвердительно кивнули, а полковник продолжал.

— Не буду скрывать, мы удовлетворены тем, как вы прошли непростой курс подготовки. Пришло время поговорить о вашей будущей работе. Надеюсь, у вас уже есть понимание того, что кроме переводческих функций вам придется заниматься всеми видами боевой подготовки. Вернее, готовить бойцов партизанских отрядов. Речь идет об Африке. Вы люди образованные и знаете, что на этом континенте продолжается развал колониальной системы. Но еще существуют так называемые «горячие точки», где продолжается ожесточенная вооруженная борьба и где без нашей помощи не обойтись. На территории нашей страны в специальных центрах уже обучаются африканцы, и вы побываете в одном из них. Ознакомитесь с программой, посетите занятия. У вас должно сложиться четкое представление об учебном процессе и контингенте, с которым вам предстоит работать за границей.

— А уже известно, кто в какую страну будет направлен? — задал вопрос Илья.

— Решения пока нет. Все в процессе обсуждения. Да это и не принципиально. Везде все очень похоже. Различия лишь в бытовых условиях, но вы ребята молодые, здоровые и закаленные, выдержите.

Полковник лукавил, обстановка везде была разная, но так уж сложилось, что до поездки об этом говорить было не принято. Все познавалось на местах.

Илья опять не удержался.

— А Сантиния значится в списках?

— Значится, значится, — улыбнулся полковник. — Но это не значит, что вы именно туда полетите.

На этом все и закончилось. Илья и Кирилл пошли в гостиницу собирать вещи. Выезд был назначен на следующий день. Укладывая одежду в чемодан, Кирилл обратился к другу.

— Помнишь наши разговоры с Сытником?

— Конечно.

— Думаю, мы идем по его стопам.

— Наверняка. Интересно все-таки, куда нас пошлют?

— Хорошо бы вместе.

— Хотелось бы, — согласился Илья. А уж как получится…

— Не будем загадывать, — медленно произнес Кирилл. — А знаешь, я не зря заговорил о Сытнике. Не помню, был ли ты тогда с нами, но капитан как-то рассказывал об одном случае в Африке. Речь шла о советнике, который на девятый день пребывания в стране подхватил неизвестную болезнь, потерял сознание и в течение двух недель не мог прийти в себя. В таком состоянии его и отправили в Москву. — Ничего подобного нам не рассказывают.

— Я об этом почему-то и не подумал. Поговорить бы на эту тему со знающим человеком. Из тех, кто побывал в Африке.

— В учебном центре наверняка есть такие. Там, может быть, и удастся пообщаться, — предположил Кирилл.

Идея оказалась верной. Среди преподавателей, если можно так сказать, этого учебного заведения, подавляющее большинство имело опыт работы на черном континенте. Ребята познакомились со многими из них и непосредственно из их уст услышали многое из того, с чем им потом пришлось столкнуться. Нельзя сказать, что все были до конца откровенными, но их наставления оказались в будущем весьма полезными.

— Запомните, — говорил один майор из переводчиков, — все будет зависеть от вас самих. Сумеете побороть страх, привыкнуть к войне, к климату и ко всему остальному — выживете. А если повезет и устроитесь нормально, то нормально и проживете. Там война везде разная. Кто воюет, кто в штабе сидит. Все зависит от страны, в которой окажетесь. Что касается болезней, то лекарствами запасайтесь. Самыми необходимыми, всех не наберете. Медобслуживание есть везде, но, понятно, не московские клиники. Прививки вам сделают, а дальше все будет зависеть от везения. Побольше набирайте носков и нижнего белья, там все армейское. Кое-где могут понадобиться утюг и кипятильник, в других местах они не нужны. Главное — это гигиена и осторожность. На рожон не лезьте, но и не трусьте. Короче, будьте мужиками. Вот так.

Неделя пролетела быстро. Интересно было общаться с африканцами. Многие из них уже участвовали в боевых действиях, из них готовили инструкторов и командиров младшего звена. Вместе с преподавателями Илья и Кирилл проводили занятия (практиковались в переводе), наблюдали за учениями, проводили разборы отдельных операций. С одной стороны, это увлекало, а с другой — никогда не думали будущие военные переводчики, что им придется быть еще и учителями.

Субботним вечером прибыли в Москву. Предстоял заключительный этап подготовки к командировке, которая уже казалась совсем близкой.

Глава 9

В понедельник Илья и Кирилл были в так называемой «десятке». Так в то время называли в осведомленных кругах 10-е Главное управление Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Созданное в начале 50-х годов, оно осуществляло военное сотрудничество Советского Союза со странами Азии, Африки и Латинской Америки.

— Десятки тысяч военнослужащих за пределами нашей страны выполняли свой, как тогда называли, интернациональный долг, — пояснял Илья Иванович. — Задачи были вполне определенные: оказание дружественным нам государствам содействия в создании их вооруженных сил, отражение внешней агрессии и очень часто поддержка в борьбе с вооруженной внутренней оппозицией.

Сейчас можно найти много источников информации, освещающих события тех времен. Приводятся конкретные факты, цифры, появляются воспоминания участников. Всплывают многие неизвестные и скрывавшиеся моменты. К примеру, формально существовал запрет на прямое участие наших в боевых действиях, но в реальности избежать этого было невозможно. И называются даты и места гибели наших советников, специалистов, переводчиков.

— Собственно, ты все поймешь из моего рассказа. «Десятка» — это то место, откуда, по сути, началась моя командировка, поэтому я и упомянул о ней».

Итак, «десятка». Недели перед отъездом в командировку были насыщенными и информативными. Снова пришлось посещать поликлинику, проходить медосмотр и ставить прививки против оспы, холеры и желтой лихорадки. Причем все три были поставлены в течение двух дней. Даже медсестра удивилась такой спешке, так как по всем инструкциям между ними должен быть немалый перерыв. Причину этого друзьям так и не удалось узнать, поэтому они отнесли это на счет халатности ответственных сотрудников.

Затем последовал ряд собеседований и инструктажей. В основном они касались требований соблюдения правил поведения советских граждан за границей. Насколько это было нужно, толком никто понять не мог, но все стойко переносили эту бюрократическую процедуру. Некоторую ясность внес Виктор Петрович.

— Вы полетите в Манталу, — объявил полковник, — но в разные места. Имейте в виду: ситуация в стране очень сложная, 65% территории находится под контролем вооруженной оппозиции; там идет гражданская война. Кроме того, существует множество банд и группировок, занимающихся грабежами, разбоем и похищением людей. Это в целом по стране. Детали узнаете на месте.

На следующий день Илья и Кирилл поехали на Старую площадь. Там находилось одно из зданий ЦК КПСС (Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза). В небольшом кабинете их ждал немолодой мужчина в черном костюме, белой рубашке и при галстуке. Он поздоровался в ответ, но не представился, а жестом пригласил сесть и перед каждым из ребят положил по несколько листов с печатным текстом. На каждом из них Илья и Кирилл поставили свои подписи.

— Что там было написано, я уже и не помню, — прокомментировал этот эпизод из своей жизни Илья Иванович. — Что-то вроде подписки о том, что мы даем добровольной согласие на командировку в Манталу, обязуемся не раскрывать характер нашей будущей деятельности и тому подобное. Каких-либо напутствий там не получали.

Это было самое короткое собеседование. Но удивляться не приходилось. Советская бюрократическая система таила в себе много неизвестного и непонятного. Всякого рода комиссии, комитеты, худсоветы и другие надзирающие структуры создавались и существовали повсеместно. Ради справедливости стоит отметить, что Советский Союз не являлся первооткрывателем в этой области, подобным могло похвастаться любое государство.

Приятным сюрпризом стало посещение ведомственного магазина. Почему его так называли, объяснить никто не мог. Весь товар там был импортным, и «отоваривались» там бесплатно. В зависимости от страны командирования формировался и «прикид». «Африканцам» выдавали два костюма, несколько рубашек, галстуки, туфли, плащ и шляпу.

— Да, очень даже неплохо приоделись, — заметил Кирилл. — Конечно, мы имели и получше, но и такие «шмотки» просто так не достанешь.

— Да бог с ними, с этими «шмотками». Когда мы уже полетим? — перевел разговор на другую тему Илья.

— Думаю, скоро. Действительно, надоело болтаться.

Разговор развития не получил, да и автобус уже подъехал к гостинице. Ждать долго не пришлось. На следующий день были получены воинские требования и приобретены билеты. На все про все оставался один день.

Вылетали из аэропорта «Шереметьево». Лететь предстояло долго с посадкой в Будапеште. Самолет ИЛ-62, в то время флагман Аэрофлота, был просторен и удобен. Публика в салоне была разношерстной. Особенно привлекали внимание моряки. Это был экипаж рыболовецкого судна, который летел на смену своим собратьям, уже длительное время находившимся у побережья Африки. В соответствии с заключенными контрактами советские моряки ловили рыбу в территориальных водах других стран.

В условиях отсутствия современных сейнеров это было значительной помощью развивающимся молодым независимым государствам. Да и Советский Союз извлекал из этого сотрудничества немалую выгоду в виде оговоренной части улова. Чтобы не «гонять» суда туда и обратно, примерно один раз в полгода происходила замена экипажей. Многие моряки работали в таком режиме годами, и частые длительные перелеты были для них обычным делом. Вели они себя очень раскованно и даже безобразно. Неизвестно как, но они сумели пронести на борт канистру с питьевым спиртом, и теперь она ходила по кругу. В один из моментов зазвучали слова из песни: «Эх, ты палуба-палуба, ты меня раскачай…», а несколько человек встали между рядами кресел и стали в такт песне раскачиваться. Лишь с трудом стюардессам удалось успокоить пьяную компанию. Но на этом приключения не закончились. Самолет совершал посадку в Будапеште, и там потеряли одного из моряков. В результате тщательных и долгих поисков он был обнаружен лежащим на полу под креслами.

После Будапешта был длительный перелет к месту назначения. Столица Манталы — Катунда встретила ярким солнцем и на удивление теплым ветерком с океана. Однако уже через несколько минут все тело ощутило воздействие влажного воздуха, рубашка прилипла к телу, вспотели и руки. Тем не менее все эти неудобства не могли уменьшить эффекта необычности первых шагов на черном континенте. Хотя Илье и не впервой было общаться с африканцами, но в Союзе на фоне белых они выделялись, а здесь преобладали темнокожие. Илье тут же вспомнилось описание зебры: для белого она — белая в черную полоску, для темнокожего — черная в белую полоску. Теперь он был в другом мире, и к этому нужно было привыкать.

По дороге в советскую военную миссию прилетевшие с любопытством смотрели в окна автобуса. Все привлекало внимание: красного цвета почва, буйная растительность по краям дороги, бредущие по обочине колоритные мантальцы, приветствующие руками проезжающие автомобили. Приветствие выглядело следующим образом: поднятая рука с выставленными двумя пальцами в виде буквы «V» (Victory). Некоторые пытались что-то прокричать, но их голоса заглушал шум двигателя.

В миссии друзья провели несколько дней. Поселились они в одном из корпусов, которых на территории было около десятка. Там, где разместились Илья с Кириллом, была гостиница. Останавливались в ней советники и переводчики, прибывающие по разным делам из «периферии», где они находились в составах бригад местных вооруженных сил, разбросанных по всей территории страны. Туда же временно определялись и приехавшие на замену завершившим командировку новые кадры. От такой «перевалки» трудно было ожидать комфортных условий, но кондиционеры все-таки были и на удивление работали исправно. Видимо, за их состоянием следили постоянно, иначе в этом общежитии без них можно было «помереть» от жары.

С самого начала пребывания в миссии удивило то, что все приходилось узнавать самим. Как выяснилось, к каждому прилетавшему из Москвы самолету Аэрофлота направлялся дежурный водитель с сопровождающим. В миссию доставляли, а дальше приходилось действовать самостоятельно. Справедливости ради следует отметить доброжелательное отношение к вновь прибывшим старожилов, которые оказывали помощь своими подсказками и советами.

Первым делом встали на довольствие. Выбор блюд в столовой не блистал излишествами, но был вполне приемлемым, к тому же меню «разбавлялось» десертом в виде бананов и манго, что придавало ему местный колорит. В буфете в определенные часы продавали пиво, тоже местного производства. На вкус оно значительно отличалось от «Жигулевского», и друзья по вечерам не упускали возможность побаловать себя этим живительным напитком.

— Выглядит несколько удивительно, но серьезные на мой взгляд вещи в миссии решались очень просто, — подчеркнул в своем рассказе Илья Иванович. — К примеру, как мне с Кириллом определяли, куда кому ехать. Очередной полковник (имя его не помню) предложил тянуть спички: короткая — на юг страны, длинная — на север от столицы. Мне досталась короткая.

С того момента дороги друзей разошлись. Наш герой отправлялся на юг, и предстояло ему работать в учебном центре с сантинийцами.

Глава 10

Настал день вылета в Катанго, столицу самой южной провинции страны. Что это за город Илья не представлял. Летчики сказали, что с одной стороны ему повезло, а с другой — не очень. Жить предстояло в среднегорье и на удалении от океана. Там не было той духоты и влажности как в Катунде. Существовала меньшая вероятность подхватить малярию или какую-нибудь другую африканскую болезнь. В целом, с точки зрения климата это было одно из лучших мест в Мантале, и Катанго до войны пользовался популярностью как один из лучших курортных городов.

С другой стороны, обстановка там была очень напряженной. Значительная часть южных районов находилась под контролем антиправительственных сил, поддерживаемых недружественным государством Кивария, войска которой регулярно вторгались на территорию Манталы, авиация наносила бомбовые удары, действовали диверсионно-разведывательные группы.

С таким вот запасом знаний Илья и приземлился в аэропорту Катанго. Как и в Катунде, к самолету подъехал дежурный водитель. Здесь тоже с нетерпением ждали вестей из Союза. Об этом и был первый вопрос.

— С приездом, письма привез? — спросил молодой парень, назвавшийся Алексеем.

— Да, вчера вечером мне вручили пакет, там штук семь.

Алексей вскрыл пакет и просмотрел конверты. Ему письма не оказалось.

— Ну и ладно, будем ждать. Как добрался?

— В целом без приключений.

— Хорошо, что сразу к нам. Мы тебя ждали, переводчиков не хватает.

Так за разговорами подъехали к дому. Это было четырехэтажное здание с двумя подъездами, но как выяснилось потом, они были наглухо закрыты — по соображениям безопасности пользовались входами со стороны двора. Двор был разделен бетонным забором на две части. На одной были навесы для машин, на второй располагалась волейбольная площадка, а за ней — небольшие ухоженные огороды, на которых виднелись ровные ряды редиски, помидоров, петрушки и укропа.

Командир был достаточно приветлив.

— Юрий Сергеевич, — представился он. — Сейчас ребята покажут тебе комнаты, выбери на свой вкус. Мест там хватает. Заодно получишь форму и оружие. Короче, дежурный все сделает. Устраивайся, вечером съездишь на ужин, а потом пообщаемся.

Квартира находилась на четвертом этаже.. Согласно установившейся практике в Манталу все выезжали без семей. Через некоторое время разрешалось вызывать жену и детей, если позволяла обстановка. Вот для временных и реальных холостяков предназначалась эта четырехкомнатная квартира.

На момент приезда Ильи в ней проживал всего один человек — переводчик Александр Купавин. Только в его комнате было более-менее чисто. Пришлось брать ведро, тряпку и швабру. Далее ждал сюрприз. Ни из одного крана вода не потекла. Алексей разъяснил.

— Давления не хватает, поэтому воду нужно набирать внизу, там резервуар. Вода иногда поступает маленькой струйкой на первый этаж. И то очень редко. Приходится таскать наверх ведрами. Питьевую мы привозим из буша, там нашли колодец. А чтобы помыться, наполняем ванну отсюда и греем кипятильниками. Надеюсь, ты привез с собой парочку.

— К счастью, нашлись добрые люди, подсказали, — кивнул Илья.

— Спускайся вниз и заходи в каптерку. Получишь все необходимое, потом займешься уборкой.

«Необходимого» оказалось немного: два комплекта кубинской военной формы без погон и постельные принадлежности.

— Нижнее выдавать или с собой привез?

— Не нужно, привез.

— Износишь — получишь казенное. Вот еще пистолет и запасная обойма. Распишись. Гранаты, подсумок, автомат, «цинки» с патронами найдешь в лагере. Там этого добра хватает. Кстати, машину водишь?

— Конечно.

— Это хорошо. Получишь «уазик». Переводчикам приходится много перемещаться. И свои вопросы легче решать.

— Какие свои вопросы?

— Потом поймешь. Не все сразу.

Уборка заняла много времени. Чувствовалось, что в комнате давно никто не проживал. Обстановка была скромной: две кровати, две прикроватные тумбочки, два стула и большой стол. Раздвижное окно во всю стену с выходом на лоджию обеспечивало широкий обзор, через него можно было любоваться красивым африканским пейзажем. Кондиционеров в квартире не было, поэтому с непривычки было жарковато. Намаявшись, Илья не заметил, как уснул.

— Привет, коллега, — разбудил его громкий голос.

Это прокричал вошедший в комнату переводчик Купавин.

— Теперь мне будет веселее. Вставай, попьем пивка перед ужином.

Илья открыл глаза. Перед ним стоял высокий блондин лет двадцати пяти.

— Александр, можно Сашка, — представился блондин. — Тебя как зовут?

— Илья.

— Пойдем ко мне, — Сашка потащил нового знакомого к себе в комнату.

Там он выдвинул из-под кровати ящик с пивом, достал две бутылки и поставил их на стол.

— Не совсем холодное, но мы уже привыкли. Вечером охладим получше.

Затем он достал из кобуры пистолет, вытащил обойму с патронами, отвел затворную раму и поставил ее на предохранитель. Получилось эдакое приспособление, которое тут же было использовано вместо открывалки. Стаканы наполнились пенистым напитком.

— С приездом! — одним махом Сашка осушил стакан. — Ты сам откуда?

— Из Белгородщины.

— А я из Москвы. Здесь уже больше года. Ну как, обустроился?

— Немного.

— Лучше пока и не получится. С удобствами здесь проблемы. Особенно с водой. Если с дороги не успел еще помыться — не беда. Завтра в озере искупаешься. Не рекомендуется, но мы иногда освежаемся. А сейчас пора собираться на ужин. Семейные едят дома. А мы ездим к «кубашам», т.е. к кубинцам.

— Форму надевать? — поинтересовался Илья.

— Как хочешь. После работы на это никто не обращает внимания. Кстати, на рубашках обрежь рукава. С длинными здесь никто не ходит — жарко.

Меню у кубинцев резко отличалось от того, чем кормили в миссии в Катунде. Тарелка отваренного риса, булочка из залежалой муки, вода или кофе на выбор. Предлагались еще и чипсы из бананов.

— Сколько мы ни пытались научить кубашей готовить нашу пищу, ничего не получилось. Игорь, артиллерист, целый день провел с ними на кухне — учил готовить борщ. Но когда они сделали сами, то есть это варево было невозможно. Поэтому запасаемся продуктами «Внешпосылторга», в основном, консервами, когда привозят. Мясо и овощи покупаем в городе, пиво тоже. Спиртное привозим из Катунды, но с этим перебои. Иногда ромом выручают кубаши из столовой. Ребята хорошие. Мы с ними делимся водкой, когда у них нехватка. Так и живем. Я готовлю редко. Не люблю, муторно это: среднегорье, мясо варится часа четыре, а времени не хватает. Но и устаем прилично. Впрочем, сам все увидишь и познаешь. Как поговоришь с командиром, заходи.

К Юрию Сергеевичу Илья пошел сразу после ужина. Квартира мало чем отличалась от остальных. Та же скромная обстановка и минимум удобств. Единственным отличием был небольшой старый холодильник да брошенное бывшими хозяевами кресло. Конечно, чувствовалось присутствие женщины. Кое-где на стенах висели в рамках вышивки, на полках среди немногочисленных книг стояли разные безделушки.

Командир встретил приветливо, угостил кофе и фруктами. Это был мужчина в возрасте, примерно лет пятидесяти. Стройный, высокого роста, голова убеленная сединой. Глаза смотрели пытливо, голос был немного хриплый, но приятный на слух.

— Как впечатление? — спросил он. — Африка поразила?

— Есть немного, — ответил Илья. — Несколько непривычно, конечно, но интересно.

— Будет еще интереснее, — улыбнулся Юрий Сергеевич. — Здесь нам не до достопримечательностей. В стране идет война, и мы здесь не туристы. Надеюсь, в Москве тебя проинструктировали.

— В общих чертах. О деталях не говорили.

— Ситуация в стране напряженная, и неизвестно, когда закончится война. Противостояние очень жесткое и жестокое, кровь льется рекой. В конфликте задействованы внешние игроки, в том числе и СССР. Не тебе мне объяснять политические аспекты противостояния в этой стране и чьи интересы здесь переплетены. Но есть один аспект, о котором ты мало знаешь, если знаешь вообще.

Конкретно наша группа во внутреннем конфликте не задействована. Мы практически не общаемся с советниками и специалистами, работающими в подразделениях местных вооруженных сил. Контакты осуществляются только на уровне руководства, от нас — в моем лице. Реально мы работаем против Киварии, а точнее с вооруженными отрядами Народной организации Сантинии (в аббревиатуре на английском языке — SPO — Santinia People’s Organization), борющейся за свою независимость. Поэтому мы и находимся в приграничном районе. Здесь, на юге, находятся их базы, лагери беженцев и наш учебный центр. С практическими аспектами работы в центре ты познакомишься по ходу дела, но общую картину я нарисую сейчас.

Основной задачей является подготовка боевых подразделений. Она состоит из одиночной подготовки бойца и подготовки в составе подразделения. На первую отводится около четырех месяцев, на вторую — два месяца. За четыре месяца слушателей обучаем стрельбе из стрелкового оружия, минно-подрывному делу, ориентированию на местности, оказанию первой медицинской помощи, действиям на поле боя (одиночная тактическая подготовка), приемам рукопашного боя. Много внимания уделяем общефизической подготовке. Потом переходим ко второму этапу — этапу подготовки подразделений. Проводим занятия по тактико-специальной подготовке в составе отделения, взвода и роты. После завершения шестимесячной подготовки проводим комплексные тактические учения с боевой стрельбой на полигоне и на местности в составе партизанского отряда. Теперь главное:

Первое. Имей в виду: через некоторое время о тебе станет известно в Киварии. Возможно, услышишь о себе по радио, если будешь следить за новостями. Говорю это не потому, что мы здесь популярные личности, но киварийцы пристально за нами следят. Для них мы — наемники, готовящие сантинийские террористические отряды, мы их называем партизанскими. И знаешь от кого они получают самую точную информацию?

— Разведка?

— Понятное дело. Но суть не в этом. Каждые три месяца мы выпускаем из центра больше тысячи человек. Порядка двух сотен из них не доходит до места назначения. По нашим данным, часть из них просто не хочет воевать, а часть — агентура. Так что мы все под постоянным надзором, и поэтому осторожность прежде всего. Ясно?

— Ясно… даже более чем.

— Теперь следующее: Одному не ходить, оружие всегда держать при себе. Внимательно следи за небом. «Миражи» летают каждый день, вероятность бомбежек очень большая. При случае посети наш госпиталь. Он создан нами для сантинийцев и находится в окрестностях Катанго. Из-за угрозы возможного нападения киварийцев имеет «полуподземное» расположение — по склонам оврага с многочисленными ответвлениями, где находятся палаты специалистов, ординаторская, складские помещения и убежища, помещения для проживания постоянного состава. Госпиталь хорошо замаскирован, тщательно охраняется, имеет отработанную систему связи. Неплохо оснащен, регулярно снабжается необходимыми инструментами, медикаментами и перевязочным материалом. Говорю потому, что всякое может случиться, не дай бог, конечно.

И наконец самое главное. О твоей подготовке я знаю. Учили тебя и Кирилла целенаправленно. Он, правда, работает с другими партизанами, но задачи у вас примерно одни. Работать будешь, как и планировалось, переводчиком. С Волковым. Степаныч — нормальный. Пока будете заниматься оборудованием стрельбища и «водой».

Периодически привлекать тебя буду и я. Это даст нам возможность общаться и не вызывать разных слухов и толков. Нам предстоят серьезные дела, но об этом никто не должен знать. Это очень серьезно. Будь обычным толмачом и держи язык за зубами. Вникай в учебный процесс, знакомься с расположением объектов в центре, изучай окрестности, привыкай к африканским реалиям.

Когда Илья вернулся домой, Сашка уже спал. Оставалось последовать его примеру.

Глава 11

Проснулся Илья рано. В комнате было светло, сквозь раздвинутые шторы пробивались лучи солнца, а через открытое окно доносились голоса охраны. Сладко потянувшись, посмотрел на часы. Стрелки показывали половину седьмого. До завтрака оставался час, можно было еще понежиться в постели. Уже не спалось, и Илья попытался осмыслить вчерашний разговор с командиром. Еще в Москве стало ясно, что работа предстоит непростая. Тому было много свидетельств: секретность, подготовка в спецназе, подписки о неразглашении — не много ли для простого военного переводчика?!

Некоторые догадки находили подтверждение, хотя полной ясности не было. Илье понятно было только одно: прежде чем поручить конкретное задание к нему будут присматриваться, изучать и постепенно вводить в курс дела. Однако, будучи не робкого десятка, Илья не особенно переживал по этому поводу, но решил проявить выдержку, не спешить с выводами и строго следовать указаниям Юрия Сергеевича.

В коридоре послышались шаги. Это Купавин, напевая слова известной песни «По полю танки грохотали», медленно проследовал в ванную комнату. Илья встал с кровати и вышел на балкон. Тело приятно обдало теплом, легкие наполнились свежим воздухом.

— Эй, молодежь! Гальюн свободен, — послышался Сашкин голос. — Вода в ведре, я вчера принес. Сегодня твоя очередь. Машина через пятнадцать минут.

— Доброе утро! — поздоровался Илья. — Я практически готов. Сейчас только умоюсь.

— Я тебя вчера не дождался. Почему так долго?

— Шеф вводил в курс дела.

— Понятно. Он поучить любит. Ладно, пойду перекурю. Догоняй.

На завтрак холостяки поехали тремя машинами. Всего их было десять. Вчера Илья видел некоторых из них, но познакомиться не успел. Сегодня же такая возможность представилась, но все имена не запомнились. Целостную картину Илья увидел на совещании, которое проводилось после завтрака. Это была обычная «планерка». Сначала дежурный докладывал новости из Союза. В дежурке стояла рация, через которую можно было с трудом слушать хоть одну из советских радиостанций. Это было всегда интересно, так как газеты из Москвы приходили с большим опозданием, а других источников информации не было. Оторванные от родной страны и находящиеся уже давно далеко нее люди впитывали в себя любые вести, на которые в другое время и внимания не обратили бы.

Затем командир представил Илью.

— Нашего полку прибыло. Переводчик Илья Белых. Александр Степанович, — обратился он к мужчине лет 35, — будете работать вместе. Периодически он будет ездить со мной на переговоры.

— Наконец-то, — произнес в ответ Александр Степанович, — а то я уже замаялся.

— Переводчиков у нас не хватает, — пояснил командир. — Вашему брату приходится наматывать километры, чтобы везде успеть. Насколько я знаю, машину водишь. Вот с Волковым и будете на одном УАЗике, — он опять указал на Александра Степановича. — С остальными познакомишься в процессе. Как освоишься, будешь еще и на подхвате.

— Степаныч, объяснишь ему что к чему.

— Это мы с удовольствием, — послышалось в ответ.

— Вот и ладненько. Других вводных у меня нет. Вопросы есть? Вижу, нет. Тогда по машинам.

В группе было порядка двадцати пяти человек. Все были разного возраста, примерно от 25 до 50 лет. Выезжали на шести машинах: три УАЗика, два «лендровера» и одна «тойота». По дороге Волков вводил Илью в курс дела.

— График работы у нас простой. Выезжаем утром в восемь часов. С часу до трех обеденный перерыв. Возвращаемся на обед, а потом снова в центр. Недолго, до пяти вечера. Ехать недалеко, примерно километров 20. Я веду тактические занятия. Сначала цикл лекций, потом все отрабатываем на местности, в том числе и ночью. Вот здесь придется потрудиться, спать будем мало. В конце будут учения. А потом все сначала. Но сейчас поедем на склад, тебе надо вооружиться. Возьмешь АКМ (автомат Калашникова) и ТТ (пистолет Тульский Токарева).

— А почему ТТ? — удивился Илья.

— Это у них основной пистолет, и патронов много, а ПМ (пистолет Макарова) мы им мало поставляем. Вообще-то здесь оружия много разного. Можно и немецкий «шмайсер» времен войны найти, израильские УЗИ, чешские автоматы. А вот здесь сворачиваем в сторону нашего учебного центра.

Съехали на проселочную дорогу. Слева и справа к ней вплотную подступали редкие и невысокие по сравнению с нашими лесами деревья и колючий кустарник. Но больше всего Илью удивила почва — практически красного цвета.

— Земля здесь богата железом, потому и имеет такой цвет, — пояснил Волков. — Все удивляются.

— Действительно, непривычно, — согласился Илья.

— Растительность здесь богатая. Вот наступит сезон дождей, сам все увидишь. А вот и наш центр.

Впереди показалась эвкалиптовая роща, в которой виднелось несколько построек.

— Раньше здесь было что-то вроде садоводческого хозяйства. Давно все уже заброшено. Нам нужны были помещения, вот мы здесь и обосновались. Есть несколько показательных классов, но занятия в них проводим не часто. Собирать всех в одном месте опасно из-за возможных бомбежек, поэтому ездим по местам расположения подразделений, где есть схроны и бомбоубежища.

Остановились на небольшой поляне. Все вышли из машин и после короткого перекура, согласовав время сбора, начали разъезжаться по своим направлениям. Илья с Волковым поехали в сторону стрельбища, где в одном из подземных бункеров хранилось оружие и боеприпасы.

— Основное вооружение находится в отрядах в районах боевых действий, — продолжал Волков. Нынешние курсанты тоже при оружии, и с ним они уходят после выпуска. Здесь мы держим запас для нового набора.

— Привет, Герман! Ты о’кей? — Волков так приветствовал уже немолодого сантинийца, вышедшего встречать русских.

— Алекс, здесь «порьядок», как всегда, — по-русски с африканским акцентом ответил улыбающийся африканец.

— Он учился в Союзе, потом воевал, был ранен и теперь здесь. Боевой мужик, в доску наш, — Волков пояснил Илье. Потом снова обратился к Герману.

— Это — Илья, переводчик. Будет работать со мной. Нам нужны АКМ и ТТ. Новенькие. Приготовь, заберем перед обедом. Брось в машину еще тройку цинков и с десяток «эфок» (граната Ф-1).

— Он все понимает? — удивился Илья.

— Не то слово. Те, кто у нас учился, хорошо говорят по-русски. Но таких мало. Здесь и с английским плохо. У тебя тоже будет переводчик.

— Как это?!

— Все просто. Я говорю, ты переводишь на английский, а твой переводчик переводит на понятный для них язык. Среди ребят, которых мы учим, большая часть вообще безграмотны. Как с ними работают артиллеристы, сам поражаюсь. Короче, все увидишь собственными глазами. Ладно, пора ехать.

Петляя по извилистой дороге, добрались до места назначения. Под большим тентом было сооружено что-то похожее на скамейки, на которых в ожидании приезда советских советников расположилось около ста человек. При входе стоял самодельный стол и несколько стульев. Справа — обычная школьная доска.

— Вот в таких условиях мы работаем, — сказал Волков. — Тепло, свежо, дожди не мешают. И не так опасно.

Когда вышли под навес, невысокий молодой паренек на английском языке подал команду «Рота, встать! Смирно!». Все поднялись со своих мест. Первое, что бросилось Илье в глаза — это две сотни устремленных на него любопытных и вопрошающих взглядов. В них было что-то необычное, непохожее на простой интерес к новому человеку. Чувствовалось какое-то доверие и надежда. Как во взгляде ребенка.

— Вольно! — скомандовал Волков. Садитесь. — Танга, как дела? Есть проблемы? — это он уже обратился к подававшему команды сантинийцу.

— Никак нет! — бодро ответил тот на ломаном русском языке.

— Знакомься, — это Танга, наш переводчик и опора. Сообразительный малый, здесь не первый год, — с доброй улыбкой сказал Волков

— Илья, — представился наш герой и протянул Танге руку.

Рукопожатие было крепким. Танга широко улыбался, всем своим видом проявлял радость от состоявшегося знакомства.

— У него нелегкая судьба. Жизнь в Сантинии не сложилась. Родители погибли при пожаре, остался сиротой. Каким-то образом, кажется, со своим дядей, оказался в лагере беженцев. Находился там, пока не повзрослел. Родители успели дать ему начальное образование. В школе успел немного подучить английский. Таких здесь очень мало. Потом прошел подготовку в нашем центре, и, благодаря английскому, на фронт его не послали, а сделали инструктором. Со своими обязанностями справляется, начальство им довольно. Он на самом деле один из самых толковых инструкторов.

После этого начали вести занятие. Это был первый переводческий опыт Ильи в Африке. Что касается самого перевода, то сложностей не было. Непривычно несколько только было воспринимать «африканский» английский. Танга многое понимал из слов Волкова, и это было неудивительно. Каждые три месяца лекции повторялись, их содержание было известно, терминология не менялась. Тем не менее, молодого африканца нужно было контролировать и проверять, так как ошибки случались нередко.

Остальное время было посвящено более детальному знакомству с жизнью центра. В самых густых зарослях размещались хижины. Каркас из жердей обложен соломой, внутри сухая трава, на них матрацы. Каждый взвод также имел свое бомбоубежище. Это были землянки с бревенчатыми накатами, и они свое назначение выполняли очень даже неплохо.

— Для тебя важно хорошо изучить и запомнить их местонахождение, бомбить могут в любой момент, — в голосе Волкова прозвучали серьезные нотки. — Теперь об этом подробно. Для оповещения всех находящихся на территории центра о воздушном нападении и наземной тревоге мы подаем сигналы ударами по гильзам дальнобойных орудий. Они развешаны на деревьях в каждом подразделении. В каждой роте, батарее, отдельных взводах, зенитных постах, учебных классах, на подрывных площадках, на стрельбище, тактических полях, в складах и штабах.

Такая простая, примитивная система, а действует безотказно. За считанные минуты после получения звукового сигнала весь учебный центр приводится в боевую готовность. Установлена связь с кубинским центральным постом ПВО. От них сигнал поступает на центральный пост учебного центра, а из поста передается на зенитные батареи. После постоянных длительных тренировок мы довели время приведения зенитных средств в боевую готовность до 14 секунд. Но наша задача — вовремя спрятаться. Поэтому смотри внимательно и запоминай места укрытий. Если ты обратил внимание, то все «классы» находятся неподалеку от них. Речь идет не только о нашей безопасности — нас здесь нет!!! Наше присутствие скрыть невозможно, но нас здесь нет!!! Понял?

— Не дурак.

— Вот и хорошо. Мы должны сделать дело и остаться живыми. Второе очень немаловажно. Со временем поймешь. А теперь поехали на «точку» — пора обедать.

На «точке», месте сбора, были уже практически все. Через несколько минут приехали остальные.

— Без происшествий? — прозвучал стандартный вопрос Юрия Сергеевича.

— С первого раза не смогли взорвать мину. Это не впервые. Нужно менять инструктора, — голос «взрывника» звучал озабоченно.

— Обсудим, что еще?

Молчание послужило сигналом к отъезду. Все разошлись к своим машинам. «Домой» добрались без проблем.

Глава 12

После обеда снова поехали с Волковым.

— Сначала постреляем, а потом поговорим об оборудовании нормального тира, — принял решение Степаныч.

Как только прибыли на место, Илья понял смысл сказанных Волковым слов. На стрельбище находились двое наших и трое сантинийцев. Само стрельбище представляло из себя пять или шесть оборудованных мест для стрельбы и два десятка расположенных на разных расстояниях стендов с мишенями. В небольшом деревянном бараке хранились патроны, несколько автоматов и пистолетов. Оружия было немного, принято было стрелять из своего. Иногда для командиров привозили новые образцы. Для советских стрельбы проводили прапорщики, которые одновременно готовили местных инструкторов, а те в свою очередь занимались со своими подразделениями. Этого, конечно же, было явно недостаточно для настоящей боевой подготовки.

— Ну, что, снайпера, — обратился Волков к Сергею и Николаю (так звали наших специалистов), — что-нибудь новенькое есть?

— Степаныч, для тебя найдем.

— Могу обрадовать — к нам прибыл переводчик. Представляю — Илья. В ближайшее время будем работать вместе.

— Так это здорово! Может, хоть с места сдвинемся.

— Так, об этом потом. Давай стрельнем.

— По программе?

— Сегодня нет, улыбнулся Волков и повернулся к Илье.

— Любят пошутить. Новичкам предлагают стрельнуть из ПТР — противотанкового ружья. Отдача страшная, потом дня три рукой не пошевелишь.

Стрельбы много времени не отняли. Волков немного удивился, когда увидел, как стреляет Илья.

— Очень неплохо, где научился?

— Немного занимался спортивной стрельбой.

Больше вопросов по этому поводу не последовало.

— Теперь о том, что нам предстоит в ближайшее время, — заговорил Степаныч. — Перед нами поставлена задача оборудовать нормальный тир и научить сантинийцев преодолевать водные преграды. Киварийцы перекрыли большинство путей проникновения вглубь страны, включая имеющиеся паромные переправы. Будем еще и тренерами по плаванию, — улыбнулся Волков. — А сейчас заедем еще в пару подразделений и отдыхать. Скоро начнутся ночные учения, на сон будет мало времени.

— Степаныч, заходи вечером к нам. Я хочу проставиться. Привез кое-что из домашнего, — предложил Илья.

— С удовольствием. Кто еще будет?

— Купавин. Я ведь еще ни с кем особо не познакомился.

— Ну, и правильно. Здесь своя специфика, никто не обидится. Я подойду часам к восьми.

Волков был прав — жизнь в доме шла сама по себе, никто друг другу не навязывался, массовые мероприятия проводились по праздникам, а в будни все предпочитали сидеть по вечерам дома или по пятому разу смотреть один и тот же фильм, которых было очень мало. Это было единственным развлечением после чтения и спорта.

— На ужин, значит, не едем, и это правильно! — откликнулся Сашка на предложение Ильи. — Что там у тебя? Я помогу.

— В Москве советовали взять с собой водку, черный хлеб и селедку. А еще сало прихватил и немножко воблы.

— Правильно советовали. Все это здесь в дефиците. Гуляем! — последовала реакция Купавина.

Стол накрыли быстро. Сашка достал из своих запасов «колониальный» товар — бананы, манго и местное пиво, так что можно было разгуляться. Дожидаясь Волкова, разговорились.

— Я здесь уже полтора года, — первым начал Купавин. — Порядком надоело. В основном быт достает. Сейчас еще неплохо стало, а поначалу совсем тоскливо было. Когда мы заехали в этот дом, в нем было пусто. Правдами и неправдами добывали мебель, о холодильниках и не мечтали, впрочем, как и о кондиционерах. О них речь не идет и сейчас. Как-то привыкли. Период акклиматизации здесь долгий, примерно с полгода. Мы находимся в среднегорье, воздух немного разреженный, вода долго закипает. Когда раздобудем свежего мяса, варим часа по четыре. Со спиртным вначале нужно быть осторожным. Похмелье очень тяжело переносить. Но со временем организм привыкает. И начинать было тоже тяжело.

— Что начинать?

— Работать. Первыми сюда прилетели немногим более десяти человек. Задача, казалось, простая — организовать военную подготовку сантинийцев. Но не тут-то было. Базы никакой, все нужно оборудовать. Для подопечных все это дело в новинку. Пока все объяснишь — голос сядет. У них очень сложно с пониманием, сильно осложняет процесс обучения отсутствие знания военной терминологии. Все, что ты видел в центре, далось громадными усилиями. Но это работа, жаловаться не приходится. А вот жить в таких условиях, да еще в постоянном напряге, не совсем комфортно. С другой стороны, знал, что легко не будет. Но ты не унывай. Мне осталось полгода, поэтому уже домашнее настроение, потянуло домой. А тебе еще здесь быть и быть. Воспринимай все как есть. Втянешься, привыкнешь, будут свои радости.

— Да я и не унываю, — поддержал разговор Илья.

— Ты приехал в более-менее спокойное время. Это совсем не значит, что так будет всегда. Ситуация в стране очень сложная и запутанная. В какую сторону все повернется, даже предположить трудно. Наш центр постоянно находится под прицелом. В октябре прошлого года его бомбили два раза. К счастью, у нас обошлось без жертв, а вот сантинийцев погибло около десятка. Мне кажется, что это были предупредительные удары. Периодически по радио киварийцы угрожают, что «лагерь террористов, возглавляемый советскими наемниками», будет уничтожен.

Разговор прервал вошедший без стука Степаныч.

— Вечер добрый, орлы! На столе, вижу, порядок. И без меня не начали!

— Так как же без тебя, Степаныч, — подыграл Купавин.

— Да?! А забыл, как меня с замполитом не дождались! Почти все пиво выпили! Хорошо, Старик подошел и «выкатил» еще ящик. Старик — это наш топограф, Михеич. Ему уже под пятьдесят, поэтому так его и прозвали, — это уже было сказано для Ильи.

— Тогда тебя два часа ждали, сколько можно было терпеть, — добродушно улыбнулся Купавин.

— Ладно, давайте ближе к делу, — засуетился Степаныч. — Давненько у нас селедочки не было, слюни так и текут.

Все расположились за столом. Как и полагается, по старшинству слово взял Степаныч.

— Илья! Мы рады приветствовать тебя на африканской земле. Поверь, это не просто слова. Здесь каждый человек, или, если хочешь штык, на особом счету. Нынешнее затишье — явление временное и обманчивое. Мы уже давно поняли, удача и везение — здесь главные факторы. Поэтому давайте выпьем за твою удачу, Илья!

Тост был поддержан и подкреплен практическим действием. Сашка и Степаныч сразу набросились на селедку и черный хлеб. С достойным вниманием отнеслись и к салу.

— Как водится, между первой и второй промежуток небольшой, — с полным ртом произнес Купавин, и, прожевав, продолжил, — я хочу пожелать тебе, коллега, горячей любви наших подопечных, приятного вкушения всех прелестей африканской экзотики и возвращения домой целым и невредимым.

После нескольких следующих тостов потекла размеренная беседа старших с молодым. Оба старожила стремились дать Илье как можно больше советов, спорили между собой по тому или иному поводу, шутили и смеялись. Кроме всего прочего интересно было Илье получить характеристики и на других своих сослуживцев, из которых следовало, что люди собрались здесь разные, каждый со своими достоинствами и «бзиками».

— Будь осторожен с оружием, особенно в быту, серьезно заметил Степаныч. — «Посиделки» у нас часто бывают, а не все умеют держать удар алкоголем. Старайся во время всяких таких мероприятий не общаться с Касымовым. Он сам взрывник и характер у него взрывным становится после ста граммов. Сашка может подтвердить.

— Да, было дело, — подхватил Купавин. — Как-то не привозили нам спиртное месяца четыре. А когда оно появилось, «гусары», естественно, «загудели». Гуляли по вечерам так, что некоторые с трудом утром добирались до центра. А однажды засиделись далеко за полночь. Происходило это в квартире Касымова. Так как алкоголь подействовал на него очень быстро, вскоре он начал всем надоедать, и его попытались уложить спать. Однако, чувствуя себя хозяином, наш взрывник продолжал беспрестанно предлагать всем выпить.

Народ уже порядком принял на грудь, и больше тянуло поговорить, чем выпивать. Касымову это не понравилось и в один момент он достал «ТТ» и заявил, что будет стрелять, если его не поддержат в выпивке. Делать было нечего, все потянулись к рюмкам. Но здесь хорошо сработал Михеич: ему каким-то образом удалось выхватить у взрывника пистолет. Без выстрела, правда, не обошлось. Пуля прошла через оконное стекло, потом мы через это отверстие протянули радиоантенну. Стрельба по ночам случалась часто, поэтому в доме никто не обратил на это внимание (если кто и не спал в это время). Касымова отнесли в другую комнату и вместо того, чтобы разойтись по своим комнатам, стали обсуждать этот идиотский поступок.

Через некоторое время Касымов ворвался в комнату, в руках у него были две гранаты. История повторилась, но, как и прежде, ничему не научила. Полуголый Касымов лежал в кровати, а мы продолжали гневно его обсуждать. И дообсуждались. Он снова влетел в комнату, схватил стоящую на столе бутылку водки и выбросил ее на улицу через закрытое окно. В условиях разреженного воздуха хлопок от разбившейся об асфальт бутылки был похож на небольшой взрыв. Местная же охрана была проинструктирована добросовестно. Ей была дана команда стрелять на поражение в случае опасности. И началась беспорядочная стрельба.

«Трассеры» (местные их очень любили) разлетались в разные стороны и вверх тоже. Как выяснилось потом, в штабе полка, дислоцировавшегося в нашем районе, все происходящее восприняли как ночной воздушный налет. Заработали зенитки, шумиха поднялась несусветная. Стрельба продолжалась около получаса, а потом все внезапно стихло, как и началось. Мы за это время успели разбежаться по своим комнатам. Не буду особо останавливаться на том, что было утром. В результате разбирательства списали все на ошибку охраны. Ее вскоре заменили, а нам все обошлось. Такие вот были дела.

— С тех пор с Касымовым все стараются не выпивать, — добавил Степаныч. — На общих мероприятиях — пожалуйста, а по отдельности — ни-ни.

— А помнишь, как мы еле-еле ноги унесли от засады? — продолжал Купавин.

— Повезло нам тогда, — поддержал его Волков. — Как-то заехали мы с ним, — кивнул в сторону Сашки Волков, — километров на 50 в сторону границы. Нам раньше рекомендовали в ту сторону вообще не ездить, но мы не прислушались. Суть в том, что к югу от города действовала не только оппозиция, но и мелкие преступные группировки. Часто с целью захвата автотранспорта они организовывали засады. К нашему счастью, наше появление там было неожиданным для бандитов. Увидев машину, они открыли беспорядочную стрельбу и бросились нам на перехват к повороту, где мы были вынуждены снижать скорость. Сашка бросил две гранаты, и это их заставило залечь. Мы выиграли время и оторвались от них. Потом непонятно какими дорогами добрались домой.

— После этого никто теперь поодиночке в ту сторону не ездит, я имею в виду на одной машине. Колонны бандиты, как правило, не трогают. Особенно, если это «советико», как они говорят. Не хотят, по-видимому, с нами связываться. Проще грабить своих гражданских соотечественников, — закончил свой рассказ Степаныч. — Давайте сменим тему. Хорошо сидим, сытно едим. Илья, попробуй местное пиво. В Союзе такого не найдешь. Мы его здесь вместо воды пьем. На жаре здорово помогает.

— А про мандариновую рощу рассказывал? — спросил Волкова Купавин.

— Нет, не успел еще. Покажу. Мандаринов там всегда полно. Заброшенное хозяйство, мало кто о нем знает. В сезон мы там кормимся. Есть еще манговые рощи, банановые. Раньше и на охоту ездили. Сейчас запретили, да и опаснее стало.

— Еще по рюмке? — предложил Сашка.

— По последней, — подвел черту Степаныч, — и будем расходиться. Завтра с Ильей поедем пораньше.

Поболтав еще немного, все разошлись по своим комнатам. Илья под воздействием водки и услышанного еще долго ворочался и уснул только под утро.

Глава 13

Следующие несколько месяцев Илья с Волковым занимались тиром и бассейнами. Судя по документам, сантинийцы уже получили из Союза несколько ротных комплектов полигонного оборудования, состоящего из 24 подъемников, электростанции, пульта и системы кабелей. Но их поиски были долгими и, казалось, безнадежными. Подключали и начальника тыла, но безрезультатно. Пришлось «обыскать» все склады, пока не было обнаружено то, что требовалось.

Трудностей было много. Очень сложно было найти ровный участок метров 150 на 150 (примерно из таких размеров исходили). Через овраги, буераки и скальные выступы приходилось все перетаскивать на руках, поскольку колесный транспорт не мог пройти, он доходил только до огневого рубежа. Двенадцатиметровые рельсы тащили 50 и более человек. Один конец уже на той стороне оврага, а другой еще по эту сторону, носильщики, находящиеся в центре, повисали в воздухе. Одним словом, всем пришлось много попотеть.

В скальном грунте прорубили канавки, заложили кабели, засыпав их щебнем, вырубили ниши для подъемников. Все оборудование связали в одну цепь, подключили электростанцию, и стрельбище заработало. Мишени находились на расстоянии 100, 250, 350 и 400 метров. От попадания пули срабатывала автоматика, и мишень падала. На пульте было это тоже видно. С него же устанавливалось время появления мишеней. Их нарезали из фанеры, покрасили в зеленый цвет и стали пропускать все подразделения через стрельбище. Не было свободной минуты. Инструкторы огневой подготовки пропускали каждый через стрельбище по две роты.

Построили один, а затем и второй тир для стрельбы из пистолетов. Возвели полосу препятствий. После стрельбы каждая рота, батарея должны были пройти через нее, а уж затем совершить 6-километровый марш к месту расположения.

В сухой сезон, когда не выпадает ни капли дождя, все пересыхает, ощущается острая нехватка воды. На площади 400 квадратных километров было всего два источника — два колодца! Когда провели рекогносцировку района, то обнаружили, что высохшие речки и ручьи под землей таят скрытые источники воды. В сухой сезон вода не исчезла бесследно. Ее нужно было искать. Начали рыть колодцы. И действительно, на глубине 1,5–2 метра появилась вода, причем, прохладная чистая, пригодная к употреблению. Таким образом, оборудовали более 20 колодцев, и проблема водоснабжения решилась. Появилась возможность создать резервы воды для нужд учебного процесса на весь сухой сезон.

Кроме того, были подобраны три места, где можно было построить плотины для сбора дождевой воды. Одно место выбрали в центре, недалеко от штаба. Казалось, работа выполнена качественно. Но наступил дождливый сезон и первый же удар воды смыл сооружение. Оказалось, что для того, чтобы плотина удержала напор воды, она должны быть в три раза шире.

Вторую плотину построили в распадке рядом со штурмовой полосой. Здесь был источник воды. В результате появилось небольшое водохранилище глубиной более двух метров. На нем оборудовали несколько «плавательных бассейнов», где инструкторы физической подготовки учили бойцов плаванию. Но прежде чем начать обучение курсантов, пришлось научить плавать инструкторов.

Для центра это был большой шаг вперед. Просачиваясь в Киварию, сантинийцы всегда избирали сухопутный путь. Здесь возникла еще одна проблема. Как оказалось, большинство из них не умели плавать. Река, через которую им периодически приходилось переправляться, из-за большого количества порогов и водопадов судоходна только в некоторых местах, и при определенных навыках можно было бы через нее переправляться с помощью подручных средств. Поэтому водохранилища и «бассейны» были очень кстати.

Стройка заняла более двух месяцев. В большом объеме производились земляные работы, для разрушения скальных пород применялись взрывчатые вещества. Для сброса избыточной воды был прорыт отводной канал. К началу сезона дождей плотина, по которой навстречу друг другу могли проезжать два грузовика, была построена. Это была самая тяжелая и трудоемкая работа при создании учебной базы.

Теперь уже имелись целые озера воды. Каждый день личный состав тренировался в умении держаться на воде. Применяли все возможные средства, от вещмешков до автомобильных камер, бревен и плотов. Пожалуй, это было единственное занятие, где африканцы проявляли инициативу. Купаться им очень нравилось. Кроме обучения плаванию и диверсиям, водохранилища использовались для полива огородов.

Все эти месяцы Илья имел хорошую возможность познакомиться с учебным центром и организацией в нем учебного процесса. За четыре месяца слушателей обучали стрельбе из стрелкового оружия, минно-подрывному делу, ориентированию на местности, оказанию первой медицинской помощи, действиям на поле боя (одиночная тактическая подготовка), приемам рукопашного боя. Много внимания уделяли общефизической подготовке.

По истечении этого времени весь личный состав курсантов учебного центра переходил на новый этап — этап подготовки подразделений. Проводились занятия по тактико-специальной подготовке в составе отделения, взвода, партизанского отряда, выполнялись боевые стрельбы из штатного оружия в составе отделения, взвода. Это касалось пехотных подразделений, а артиллерийские, зенитно-ракетные, диверсионные и подразделения связи отрабатывали свои учебные задачи в составе подразделений, как то: боевые стрельбы из минометов и безоткатных орудий в составе огневого взвода-батареи, стрельбы и пуски ракет из зенитно-ракетного оружия в составе «отделение–взвод–батарея», организация и проведение диверсий на коммуникациях и объектах противника в составе «отделение–взвод», также пуски реактивных снарядов, развертывание узла связи (организация проводной и радиосвязи) и т. д.

После шестимесячной подготовки проводились комплексные тактические учения с боевой стрельбой на полигоне и на местности в районе учебного центра, на которых отрабатывались действия в составе партизанского отряда. Основными из них были следующие: поднятие партизанского отряда по тревоге, выход в район сосредоточения, организация временной партизанской базы, переход государственной границы, ведение диверсионных действий на коммуникациях противника и т. д.

— Знаешь, — как-то спросил Степаныч, — что меня удивляло больше всего в самом начале?

— В каком смысле?

— В смысле поведения наших подопечных.

— Ну, и что?

— Их психология. Во время учений мы создаем тактический фон, подобный тому, с каким наши бойцы столкнутся в боевых условиях. Это укрепленные в инженерном отношении пункты вдоль границы, гарнизоны, базы, опорные пункты на территории противника. И вот что мы заметили: как правило, когда командование партизанского отряда и личный состав узнают, что гарнизон, объект, или опорный пункт заняты белыми, будь то регулярными подразделениями или наемниками, у них не получается налет на этот объект. Почему же это происходит? Как выяснилось, все заключается в слабой психологической подготовке. Боязнь белых у них настолько сильна, что это сказывается даже во время учений. И так с каждым новым набором. Это важный момент для тебя. Учитывай это при переводе. Их нужно убеждать в том, что все смертны и пуля убивает каждого, и черного, и белого.

— Да… интересно, — задумчиво произнес Илья.

— Привыкай, — улыбнулся Волков. — Много еще смешного увидишь.

— Что именно?

— Много чего. Мы так и не смогли приучить их есть ложками. Я имею ввиду самых простых сантинийцев, которые попадают к нам прямо из своих деревень. Питаются они в основном кашей из кукурузной или пшеничной муки. Мы ее «мамалыгой» называем. Так вот, мы раздали им ложки — хотели, так сказать, приучить к цивилизации. Ничего из этой затеи не вышло.

— Почему?

— Ответ простой: «Руками удобнее». Так как на боеспособность это не влияет, мы и успокоились, — с улыбкой добавил Степаныч.

Здесь следует сказать, что Илье пришлось в дальнейшем столкнуться со многими вещами, о которых он раньше и не подозревал. По мере продолжения нашего рассказа о них будет упомянуто.

Глава 14

За это время группа пополнилась еще несколькими советниками и тремя переводчиками. Все они оказались женатыми, и расселяли их уже отдельно: 3-х комнатная квартира на две семьи (семьи должны были приехать вскоре за ними). Это значительно облегчило работу всем. Не стало необходимости переводчикам в течение дня переезжать для перевода с места на место, да и постепенно люди привыкали работать группами по 2–3 человека, создавались своего рода микроколлективы, все привыкали друг к другу, а это было важно в той непростой обстановке, в которой они оказались.

Среди новеньких выделялся пожилой майор Николай Круглов, вскоре все его стали звать просто Николаич. Это был мужчина примерно 50 лет, веселый и юморной, а кроме того еще и очень любознательный. На него возложили обязанности советника по логистике.

— Начинать нужно с себя, — любил повторять он.

Это в его понимании значило, что в первую очередь нужно наладить нормальный быт в доме. И следует отметить, что частично ему это удавалось. Появились холодильники. Старенькие, не на всех хватало, но распределили так, чтобы каждый мог пользоваться. Теперь пиво и вода были холодными. Можно было налепить пельменей в выходные, а потом есть их целую неделю. Особенно удобно это было для холостяков. К тому же более регулярными стали поставки продовольствия из Катунды, а Николаич и здесь проявил себя. Как ему удавалось выбивать у начальства «колониальный товар» никто не знал, но теперь чаще можно было побаловаться «вискарем» или джином, качественными сигаретами. Появились «Московская», «Арарат» и даже астраханская вобла.

Прояснил все Олег Рунов, приехавший из Питера переводчик. Его сразу определили к Николаичу, и он был в курсе всех причин успехов последнего. Как всегда, ящик открывался очень просто. В Катунде один из хозяйственников миссии был сослуживцем Круглова по прежнему месту службы. Это еще больше укрепило позиции Николаича, да и человек он был приятный и общительный.

Но быт бытом, а служба службой. Однажды утром на утренней «планерке» Юрий Сергеевич объявил, что ему нужно ехать на важную встречу с кем-то из «высоких» представителей сантинийцев, и поэтому Илья поедет с ним.

— Беседа будет серьезная, понадобится профессиональный перевод. Да и меня подстрахуешь, — при всех пояснил он Илье. — Подробности по дороге.

Как оказалось, все это было сделано, чтобы они могли уединиться, не вызывая ни у кого подозрений или простого человеческого интереса.

— Пришло время заняться нам некоторыми вещами. Выслушай меня внимательно, вопросов не задавай, а постарайся побольше запомнить из сказанного. Не удивляйся, речь пойдет о бушменах. Первые их представители появились на юге Африки примерно 10 тысяч лет тому назад. Они достаточно быстро и безболезненно адаптировались с проживавшими там готтентотами.

Где-то в середине XIV века туда пришли племена банту, а затем и первые белые поселенцы. С тех пор для бушменов настали тяжелые времена. Вражда с банту началась практически сразу. Пришельцы занимались скотоводством, о котором бушмены не имели даже представления. У них вообще отсутствовало понятие частной собственности, они продолжали заниматься собирательством и охотились там, где придется. Естественно, они убивали скот банту и не понимали, почему этого нельзя делать.

Что за этим последовало, подробного объяснения не требует. Будучи выше в развитии, банту сумели покорить бушменов и практически превратили часть из них в рабов. А в местностях, занятых белыми, они использовались в качестве дешевой рабочей силы. Преследование бушменов было постоянным вплоть до наших времен. Я рассказываю тебе об этом для того, чтобы ты смог понять, почему отношение бушменов к банту и другим представителям чернокожего населения было таким враждебным. Такие же настроения были и в отношении белых. Однако последние при необходимости могли легче привлечь их на свою сторону, так как у них было больше для этого возможностей.

Первыми стали это делать в своих колониях португальцы. По мере нарастания протестных настроений среди местного населения стали проявляться и первые попытки вооруженного сопротивления колонизаторам. Естественно, португальцы стали с этим явлением бороться. Вот тогда и возникла идея привлечения к этой борьбе коренного населения. С учетом существующей вражды между местными племенами и бушменами последние были весьма кстати. Мотивация на месть у них была высокой, а возможность регулярного получения очень даже неплохого жалования позволяла создать более благоприятные условия для жизни их семей.

А теперь мы подошли к самому интересному. К вопросу о бушменах, которых называли «стрелами». Они были сформированы в отряды специального назначения, если говорить нашими терминами, и использовались для поиска, а позднее и для уничтожения отдельных групп повстанцев. Что же в них было особенного, и почему я рассказываю тебе о них?

Во-первых, это отличные следопыты, следы читают как занимательную книгу. Говорят, по ним они могут определить, кому следы принадлежат — мужчине, женщине или ребенку. Во-вторых, это уникальное обоняние. На значительном расстоянии чувствуют людей, животных и даже насекомых. Можно верить или нет, но были случаи, когда по запаху мины находили. Я уже не говорю о чрезвычайной выносливости, способности преодолевать значительные расстояния за короткие промежутки времени и длительное время обходиться без пищи. Если ко всему этому добавить отличное знание местности, умение свободно ориентироваться в любое время суток и в любых погодных условиях, то можно было понять все их преимущества и их значимость в контрпартизанской борьбе.

После военного переворота в Лиссабоне в 1974 году португальцы ушли из своих колоний, и ситуация с бушменами резко изменилась: они лишились своих покровителей и были вынуждены переходить на сторону своих бывших врагов или спасаться бегством в другие страны, в том числе и в Киварию. И здесь тоже они нашли свое применение. Понимаешь, к чему я клоню?

— Примерно догадываюсь, — задумчиво ответил Илья, — «стрелы», по всей видимости, активно используются и сейчас. Теперь уже против сантинийцев.

— И они являются большой проблемой для них. Мы должны что-то противопоставить. Я вижу две стоящие перед нами задачи. Первая — подготовка боевых групп для поиска и ликвидации «стрел», вторая — научить их поиску наводчиков киварийской авиации. Задачи примерно схожие, и здесь должен пригодиться твой спецназовский опыт. Приедет еще один специалист, с которым ты будешь работать постоянно. Легенду мы придумаем. Конечно, наши будут о чем-то догадываться, но секретность нужно соблюдать. Им совсем не обязательно знать об этом, а главное — как можно дольше держать все втайне от киварийцев. Конечно, со временем они прознают об этом, но чем дольше они будут в неведении, тем лучше. Я думаю, что тебе это понятно.

— Естественно, — кивнул Илья.

— Теперь еще поговорим о бушменах. Посмотри внимательно в подразделениях и попробуй подобрать более-менее толковых из них. Руководство центра занимается этим вопросом, но нам не стоит им пренебрегать тоже. Дело в том, что бушмены приходят в центр. По разным причинам, но все они желают лучшей жизни. Их необходимо использовать. Они могут быть очень полезными в наших группах.

— А как я смогу их скрытно подбирать.

— Совсем скрытно не получится. Для начала нужно определить, в каких подразделениях есть нужные нам люди. Хотя бы на первый взгляд, по внешности. Все они невысокого роста, примерно около полутора метров. Лицо достаточно плоское, широкое, глаза сужены, нос приплюснутый. По виду их можно отнести к монголоидной расе. Единственная их схожесть с банту и представителями негроидной расы — это курчавые волосы. Специалисты отмечают их неплохие способности к изучению языков. Все это будет выглядеть как отбор кандидатов для направления в Москву, что, собственно, соответствует действительности. Часть из них туда и поедет. У нас ими очень интересуются, хотят их изучить, по возможности, освоить их навыки и умения. С остальными поработаем мы. Посмотрим, что получится.

— Видимо, нужно будет искать место для лагеря, — небезосновательно предположил Илья.

— Правильно мыслишь, места подбираются. Мы их посмотрим, когда придет время. Не так все это просто. Сантинийцам я задачу поставил, жду результатов.

— А что вы говорили о наводчиках авиации?

— Есть пока только предположения. Корректировать бомбежки успешно могут только специалисты. Судя по эффективности попаданий, работают профессионалы как в небе, так и на земле. Так что вещь серьезная. Об этом поговорим потом. А сейчас пойдем пообщаемся с начальником штаба центра. К нему приехали, как он сказал, «очень важные гости», и они хотели бы со мной встретиться.

Начальником штаба оказался на удивление молодой сантиниец с весьма приличными манерами поведения. По-английски говорил свободно и бегло. Уже потом выяснилось, что он получил юридическое образование на Западе, а военную науку постигал в Советском Союзе.

— Я с ним недавно познакомился, — тихо сказал Юрий Сергеевич Илье, — неплохой парень. С ним можно иметь дело.

— Какие новости, Эдмон? — это вопрос адресовался уже сантинийцу.

— Рад тебя приветствовать, Юрий. К нам приехали представители Организации африканского единства, они завтра намерены посетить учебный центр. Встреча с советскими специалистами в их планы не входит, но я решил тебя предупредить. Я привезу их в обед, когда вас там не будет. Думаю, они пробудут там не более двух часов.

— Молодец, что предупредил. После обеда мы поработаем в расположении бригад. А что их интересует?

— Так, просто ознакомительная поездка после встречи с нашим руководством в Катунде. Но я позвал тебя не только поэтому. Делегацию сопровождает мой хороший знакомый Конда, помощник нашего министра обороны. Завтра под вечер он проводит делегацию, а сам задержится здесь на несколько дней. Он хотел бы с тобой ближе познакомиться и обсудить некоторые вопросы. Приезжай вечером.

— В семь устроит?

— Вполне.

— Тогда до завтра.

— Ок.

Несколько минут ехали молча. Первым заговорил Юрий Сергеевич.

— Поедем завтра пообщаемся. Посмотрим, что наши друзья расскажут. Но это нам нужно и по другой причине. Ввиду нашей предстоящей с тобой работы будем много времени проводить вместе. Ребята будут приставать к тебе с расспросами, можешь частично делиться с ними информацией о подобных сегодняшней встрече. Короче, о чем-нибудь нейтральным. Недоговорки тебе простят и поймут все правильно. Но отмалчиваться нельзя, чтобы не возникали разные домыслы и ненужные разговоры.

Самое главное — это сохранить как можно дольше в тайне наши планы и конкретные действия. С течением времени информация просочится и к киварийцам, но к тому моменту мы должны создать нужную нам структуру, сделать ее эффективной, а запущенный механизм остановить будет трудно. Ну, да ладно. Хватит об этом, едем на озеро.

Здесь следует пояснить, что в окрестностях Катанго, в безопасном на то время районе, находилось небольшое озеро. В выходные дни или иногда, когда появлялось свободное время, многие из советских специалистов ездили туда купаться. Особенно приятно было поплескаться в прохладной воде после трудового дня в жару. В озере было много родников, поэтому вода не прогревалась до температуры воздуха, и окунуться в нее стремились при первой же возможности.

— Мы всегда с улыбкой вспоминаем нашу первую поездку сюда, — рассмеялся Юрий Сергеевич. — На какой-то праздник выехали на шашлыки. Было очень жарко, и мы, выгрузив всю нашу снедь, бросились в озеро. Не могу сказать, сколько длилось наше купание, но выйдя на берег, мы обнаружили пустую кастрюлю, где было наше мясо. Никто и не подумал о бездомных собаках, которых и сейчас полно на улицах даже в городе, хоть их и пытаются отстреливать местные. Пришлось обойтись без «горячего» и закусывать тем, что осталось.

Искупавшись, поехали домой. Через некоторое время свернули на грунтовую, а вернее, на песчаную, дорогу. Фактически — это была узкая тропа в буше, по которой продирался УАЗик. Увлекшись своим рассказом, Юрий Сергеевич потерял бдительность и на дорогу практически не смотрел. Не заметил он, как и змею переехал. В последний момент ее увидел Илья, но предупредить начальника не успел. Машина остановилась, и Юрий Сергеевич включил заднюю передачу. Змея оказалась небольшой — около метра. На одном из ее боков была видна свежая рваная рана. Илья впервые в жизни столкнулся со змеей, и у него по спине пробежал холодок. Юрий Сергеевич чертыхнулся, но потом включил первую передачу, и машина пришла в движение. В этот момент змея как-бы поднялась, половина ее тела стояла вертикально, а вторая лежала на песке. Ее голова расширилась.

— Кобра! — вскрикнул Илья.

— Ух-ты — вторил ему Юрий Сергеевич. И тут же сильнее нажал на акселератор. Когда переднее колесо автомашина поравнялось с коброй, она метнула голову на колесо, как бы стараясь его укусить. Автомобиль ускорился, и Илья вздохнул с облегчением.

— Ты смотри, — Юрий Сергеевич изобразил на лице что-то похожее на улыбку, — кобру я здесь впервые встречаю.

— Да и мне стало не по себе, — поддержал его Илья. — А ведь нас достать она не могла!

— Это инстинктивный страх ко всему необычному или непривычному. Да… В этой стране много экзотики.

Обсуждение произошедшего заняло все остальное время в дороге.

Глава 15

На следующий день утром Илья поехал вместе с Волковым смотреть новое пополнение. Поэтому их маршрут лежал не в учебный центр, а в так называемый «запасник». Запасник — это небольшой лагерь, в котором отобранные молодые сантинийцы проходили то, что у нас называется курсом молодого бойца. Здесь их распределяли по отделениям, взводам и ротам, чтобы после окончания подготовки соединить в боевые бригады. Занятия проводили обученные инструкторы. На этом этапе помощь наших специалистов не требовалась, так как практически все сводилось к организационным мероприятиям.

Представшая перед глазами картина произвела на Илью весьма удручающее впечатление. Перед ним стояла толпа босых, худых, в лохмотьях, парней и девушек. Среди них, как сначала показалось Илье, были и дети. Это уже потом, когда он вспомнил разговор с Юрием Сергеевичем, сообразил, что это были бушмены. Их было немного, и все они находились вместе, в одном отделении.

— Все так: низкорослые, кожа с коричневым оттенком, совсем как дети. Вот они и бушмены, — подумал Илья. — Нужно будет при случае уточнить в какой они роте.

Сделать это было несложно.

Волков не обращал внимания на разговоры Ильи с сантинийцами. Иногда он даже подшучивал.

— Что, еще не пропал интерес к задушевным беседам?

— У них интересный язык, — отшучивался в свою очередь Илья. И ему, как филологу, действительно это общение представляло профессиональный интерес.

Ранее Илья как-то не интересовался распорядком дня. Все занятия были расписаны, и проблем с их организацией никогда не возникало. Но выяснилось, что «муштра» здесь была серьезной. Подъем в 4 часа утра, отбой — в 10 часов вечера. На сон оставалось всего 6 часов. Перерывы были только для приема пищи — на завтрак, обед и ужин. Все остальное время все бойцы были чем-то заняты.

— Прилично их здесь «грузят», — прокомментировал услышанное от инструктора Илья.

— Тяжело в ученье — легко в бою, — отреагировал на слова Ильи Степаныч.

В этот день они посетили еще несколько подразделений новобранцев, и везде была похожая картина. Обратил на себя тот факт, что все вновь прибывшие будущие бойцы жили компактно, по отделениям, в общих бараках. Но инструкторы имели право на собственную хижину, им в помощь также выделялся один из молодых бойцов для приготовления пищи и решения других бытовых проблем. Это немного удивило, но позднее все стало на свои места. На самом деле у тех же инструкторов была и своя учеба, так что времени у них было еще меньше, чем у их подчиненных. Хотя с другой стороны, это выглядело как чинопочитание, Илья отбросил в сторону все свои размышления на этот счет.

— Это их уклад, пусть живут так, как у них принято, — про себя решил он, — мы не для этого прилетели на другой край планеты, чтобы забивать себе голову такими мелочами.

Как будто прочитав его мысли, Степаныч поставил точку на этой теме:

— Люди живут своей жизнью. Они очень долго были на подхвате у других, и теперь хотят, чтобы и им прислуживали.

Незаметно время пришло к обеду. Когда они приехали к дому, их встретил Юрий Сергеевич.

— Степаныч, ты после обеда возьми кого-нибудь из переводчиков. Мне Илья нужен на переговорах.

— Я тогда с Купавиным поеду, если он не занят.

— Решайте сами, — последовал ответ.

На встречу отправились без привычного послеобеденного получасового сна. Ехали молча, каждый думал о своем. Юрий Сергеевич размышлял над тем, что ему говорить о проблемах центра и чего следовало добиться от помощника министра. Вопросов для обсуждения было много, но все проговорить не представлялось возможным. С нетерпением он уже давно ждал, когда поступит команда начать подготовку спецназовцев. Да и о механизированных бригадах ничего не было известно. Решение об их создании существовало, но время шло, а сдвигов не было.

Илья вспоминал свой военный лексикон, прекрасно понимая, что ему с переводом придется попотеть. Если во время обычных каждодневных занятий все «катилось по накатанному», а уровень обучаемых не требовал больших лингвистических усилий, то в этот день предстояло иметь дело с грамотным человеком и всякое могло произойти. Это вовсе не означало, что Илья волновался — в себе он был уверен. Просто сработала привычка серьезно относиться к подобного рода мероприятиям, как и к своей работе в целом.

Беседа не заняла много времени. Помощник министра — Конда — оказался приветливым человеком. Говорил ясно и понятно, без лишних отступлений. Увиденным в учебном центре он остался доволен, а просьбы Юрия Сергеевича пообещал довести до своего руководства. Часть распоряжений отдал на месте.

Но главное все-таки прозвучало: Конда сообщил о прибытии из Союза в Катунду бронетанковой техники. Скоро она будет доставлена в Катанго. Он также попросил поскорее определиться с выбором места для второго учебного центра. На это отвел месяц–полтора. В настоящее время готовится встреча министра обороны с руководством советской военной миссии, на которую в ближайшее время пригласят и Юрия Сергеевича. Речь пойдет о механизированных подразделениях и подготовке спецназа.

— Вы об этом уже знаете, пора действовать активно, — улыбнулся Конда.

На этом беседа и закончилась. Уже в дороге Юрий Сергеевич произнес:

— Интересно, что нам скажут в миссии? Общий план нам известен. В любом случае нам с тобой предстоят дела поинтереснее. У меня появились некоторые мысли, после Катунды поговорим детально. Там и для тебя многое прояснится. Мне все меньше объяснять. А теперь поехали в рощу за мандаринами, я тебе обещал ее показать.

Глава 16

Ждать долго не пришлось. Через несколько дней поступила команда вылетать. Добрались без происшествий. Старенький и потрепанный АН-12 считался одним из самых надежных самолетов. Его еще называли «трудягой». Сколько тонн грузов было перевезено им в Мантале сосчитать невозможно. Наряду с АН-26 они составляли ядро местной гражданской авиации.

На этот раз салон заполнили солдаты, старики, женщины и дети. У всех были разные причины посетить столицу. В тех условиях, условиях гражданской войны, перевозки осуществлялись бесплатно. Всеми полетами руководили военные. От них зависело, кому разрешить посадку в самолет, а кого не пустить. Однако толку от них было мало. В большинстве случаев возле трапа создавалась сутолока, люди толкали друг друга, иногда доходило до драки. В конечном счете, в самолет пробивались те, кто был сильнее и проворнее.

Для Юрия Сергеевича и Ильи выделили специальные места. Они ничем не отличались от остальных. Просто в Мантале было принято советским советникам и специалистам в таких случаях уделять особое внимание.

В аэропорт за ними прислали машину, и вскоре обоих «катанговцев» принял в своем кабинете руководитель советской военной миссии. Он сообщил, что встреча с сантинийцами назначена на следующий день на десять часов утра, распорядился их разместить и накормить. Попросил также Юрия Сергеевича прийти к нему после ужина. Илья пошел в корпус, где проживали холостяки, а его шеф решил навестить своего товарища, с которым вместе когда-то служил в одной части, и намеревался остаться у него на ночь.

Утром ровно в 10 часов все собрались в кабинете руководителя миссии. Со стороны сантинийцев присутствовали два представителя высшего руководства (министра обороны не было), псевдонимы которых Илья и не старался запомнить, так как от него этого и не требовалось. Обговаривались детали плана организации учебного центра по подготовке мотострелковых подразделений. Предстояло принять из Катунды и разместить в окрестностях Катанго 30 единиц тяжелой боевой техники и 30 подготовленных в Союзе экипажей.

Кроме них в центр прибудет административно-хозяйственный персонал, также прошедший проверку и специальную подготовку. Центр решили назвать Джинга. Одновременно обсуждался и вопрос о подготовке спецназа. Юрий Сергеевич озвучил свое предложение. Оно заключалось в том, чтобы теперь уже третий по счету центр (Сатала) расположить в километрах 10-ти от второго. Скрыть такое наличие техники было невозможно, а вот прикрыть ею на некоторое время центр спецназа — удобно. На том и сошлись. Конкретные предложения необходимо было представить в течение недели, а к моменту вылета в Катанго предписывалось иметь уже и утвержденный план.

Началась напряженная работа. Для Ильи это дело оказалось непростым. Возникало много вопросов, связанных с учебным процессом. Кое-что удавалось решать быстро, а вот с Саталой дело стопорилось. По неизвестным причинам из Москвы еще не прибыл второй специалист. О нем Юрий Сергеевич упоминал в разговоре с Ильей ранее. Специфика подготовки в Сатале требовала, чтобы там каждый день находился советский инструктор. Второй работал бы в Джинге. Оба они в любое время могли бы подменить друг друга. Короче, у Ильи не было напарника, знающего язык и прошедшего такую же спецподготовку.

И вот как-то вечером, после напряженного дня, проходя мимо одного из коттеджей, Илья вдруг услышал знакомый голос. В то же мгновение он узнал его — Кирилл! Действительно на балконе в креслах сидели несколько парней, и среди них был Кирилл.

Встреча была очень теплой. Друзья обнялись так, как будто не виделись целую вечность. С обеих сторон посыпалась куча вопросов, ребята наперебой интересовались друг другом, сбивчиво пытались что-то сказать, пока наконец не прошел первый эмоциональный порыв.

Встречу решили продолжить в комнате у Кирилла. На столе появилась выпивка, а к ней и достаточно приличная закуска. Выяснилось, что Кирилл приехал в Катунду после ранения.

— Две недели назад нас бомбили, — начал свой рассказ Кирилл, — и очень прицельно. Погибло около 300 человек. Один наш убит, а четверо, в том числе и я, ранены.

— Как это произошло

— Все случилось утром во время общего построения. Вот и поплатились. Ты как?

— Даже не знаю, как сказать. С работой справляюсь, с мужиками уживаюсь. Никогда не думал, что придется заниматься строительством. Строили тир, бассейны. Короче, много всяких вспомогательных работ.

— У нас жизнь другая, — с иронией произнес Кирилл. — Вашего комфорта нет. Да какой комфорт?! Разве что землянки получше, чем у подопечных.

— Что?! Живете в землянках?!

— Да, как все. Не знаю, кто принимал такое решение, но факт остается фактом. Ко всему прочему сейчас еще и разбирательство идет.

— А в чем дело?

— Понимаешь, когда туда приехала первая группа, обещали в ближайшее время переселить в близлежащий город. Через некоторое время выделили первое жилье для трех человек. Естественно, туда переселились командир, зам и, конечно же, замполит. Они уже и семьи свои ждали, а про остальных как бы и забыли. Народ начал бунтовать, последовали скандалы. И тут всплыла одна история.

— Кляузы пошли?

— Совершенно точно.

— Ну, и что за история?

— А как у вас со спиртным?

— Почему спрашиваешь? — удивился Илья.

— Как всегда, когда формируется коллектив, поначалу все идет как по маслу. Так и у нас было. В свободное время ездили на охоту, рыбачили, по вечерам частенько собирались компаниями.

— Можешь короче?

— Как и у вас, бывали перебои со спиртным. И к какому-то празднику решили гнать самогон. Надежды на поставку из Катунды в срок не было, а ложка дорога к обеду. Гнали сутками, специально дежурства организовали, и в итоге праздник оказался на славу. Естественно, последовала стрельба по пустым бутылкам, борьба, песни и все остальные атрибуты гулянки. Что еще могут придумать мужики, когда они без баб? А когда начался квартирный конфликт, кто-то все это описал, да и не только это. Приехала комиссия из Москвы, идут разборки. Думаю, будут откомандирования.

— Тебе-то что?

— Мне ничего. Даже хорошо. Надеюсь, после реабилитации вернусь уже в квартиру. С этой точки зрения здорово, но обстановка в коллективе никудышняя. А ведь работать вместе. Это и напрягает.

— Кирилл, есть идея! Не стоит ли тебе попробовать перевестись к нам?! Что-то не ладится с приездом к нам специалиста нашего с тобой профиля, не пойму только, зачем нас с тобой разделили?

— Не совсем тебя понимаю

— Не сейчас. Завтра утром поговорю с шефом. Если получится, опять будем вместе. Было бы здорово!

— Возможно, ты и прав, — уже с большим интересом сказал Кирилл. — У нас там плохо. «Слинять» оттуда, да еще к тебе — не очень верится. Но попробуй поговорить.

На том и порешили. А уже утром Илья разговаривал с Юрием Сергеевичем.

— Ну, ты же понимаешь, что я такие вопросы не решаю. К тому же неизвестна причина задержки твоего напарника. Но если честно, мне все это нравится. Вы друг друга хорошо знаете. Друзья, тем более. Рискну поговорить с руководством. А теперь займемся делами, времени мало совсем осталось.

Все решилось неожиданно быстро. Добро на перевод было получено. Юрий Сергеевич в детали не вникал, а только сказал, в последний момент предполагаемый напарник Ильи отказался от командировки в связи со сложными семейными обстоятельствами.

Вероятно, многие могут задать вопросом, как могло так случиться, и воспринять это как «байку», но в тех условиях было не до бюрократии. Многие решения принимались на ходу, часто без согласования с Москвой. Это позволялось в отношении кадровых перестановок, тем более, если речь не шла о руководящем составе. Впрочем, друзей подробности не интересовали. Дело было сделано, и оба они были безмерно рады.

Глава 17

В течение нескольких последующих дней Илья и Кирилл работали с утра до вечера. Много времени уходило на подготовку документации по организационной структуре Джинги. Для обеспечения качественного учебного процесса необходимо было рассчитать нужное количество инструкторов из числа сантинийцев и оптимальное количество советских специалистов, проверить учебные программы, наличие пособий, решить задачи хозяйственного характера. Но это было не самое сложное. Основные трудности возникли с материальным обеспечением. Как выяснилось, из-за халатности, а может быть и с умыслом, мантальцы где-то «потеряли» предназначенные для отправки в Джингу запасные части для бронетехники. Не подготовить их к отгрузке означало потерять их навсегда. Без них начинать подготовку было бы бессмысленно. Нетрудно предположить, что учебный процесс остановился бы максимум через месяц.

Читателю это все может показаться неинтересным, но с точки зрения понимания обстановки, которая сложилась в странах, подобных Мантале, во время их борьбы за освобождение и в первые годы независимости, это важно. Оказаться в непредсказуемых условиях можно было в любой момент. Поэтому опытные наши советники и специалисты предпочитали от начала до конца все делать сами, а если что и доверяли подопечным, то обязательно проверяли, что и как сделано. В конце концов, удалось преодолеть все препятствия и формальности, пришло время возвращаться в Катанго.

— Имейте в виду, отдохнуть там не придется, — несколько раз делал акцент на этой фразе во время полета Юрий Сергеевич. — Первым делом проверим готовность наших подопечных к приему техники. От этого многое будет зависеть. Второе — жилье для личного состава. Я говорил тебе, — обратился к Илье Юрий Сергеевич, — что работа там ведется, но, видимо, будем ускорять. А вдруг технику отправят в сроки?! А с ней ведь и бойцы прибудут.

Ребята понимали, что их начальник пытается спланировать работу на первые дни уже в самолете. В действительности так и было. Предстояло как можно быстрее отладить учебный процесс в Джинге и заняться выполнением основных заданий. Москва обещала вскоре дополнительно прислать конкретных специалистов по военной технике, но организационные задачи возлагались на него. Кроме всего, нужно было расконсервировать всю бронетехнику, привести ее в рабочее состояние и замаскировать, сформировать боевые подразделения, провести много других подготовительных мероприятий.

Поэтому на следующий день после возвращения в Катанго все втроем поехали осматривать место для Джинги. Волнения Юрия Сергеевича оказались не напрасными. Определенная работа была проделана, но до полного благоустройства было еще далеко. Не хватало источников питьевой воды. Одного колодца явно было мало. Отсутствовал медпункт. На стадии строительства находились две столовые. Но самое главное — это капониры для бронетехники. Эти работы велись очень медленно и, мягко говоря, безграмотно.

Пришлось составлять новые схемы укрытий для всех видов боевых машин, организовывать охрану и патрулирование территории пешими дозорами. По периметру центра, большая часть которого находилась в эвкалиптовой роще, было установлено несколько зенитно-горных установок (ЗГУ), которые могли вести стрельбу как по наземным, так и воздушным целям. Это было самое малое из того, что не понравилось Юрию Сергеевичу. В течение месяца велась кропотливая работа по подготовке к приему техники и экипажей. Описывать все не имеет смысла, отметим только то, что к ночи валились с ног, а утром просыпались очень тяжело.

И вот наконец наступил момент, когда можно было начинать подготовку мотострелковых подразделений. Были поставлены танки Т-34, бронетранспортеры (БТР-60ПБ) и бронированные разведывательно-дозорные машины (БРДМ). С прибытием новых специалистов развернулась активная работа с экипажами танков и БРДМ, а также с артиллерийским расчетами для противотанковых орудий и уже упоминавшихся ЗГУ. Проводилось ускоренное обучение по военным специальностям командиров танков, механиков-водителей, стрелков и наводчиков.

Подготовка артиллеристов проходила более сложно, так как требовалось изучить особенности наводки по специальным таблицам, а никаких, даже начальных математических познаний, практически ни у кого из бойцов не было. Поэтому при обучении использовался простой и наглядный метод — стрельба прямой наводкой. Для проведения боевых стрельб выезжали в пустыню. Одним словом, центр заработал стабильно, что и требовалось от Юрия Сергеевича. Будучи руководителем теперь уже двух центров, он успешно контролировал их работу и решал возникающие проблемы с сантинийцами. Теперь можно было уже вплотную заняться Саталой.

И вот в один из дней после обеда втроем выехали на час позже. Не доезжая километров двух до Джинги, свернули на лесную дорогу (если можно так назвать) и остановились под большим ветвистым деревом.

— Сколько уже здесь нахожусь, а так и не поинтересовался, что это за дерево, — улыбнулся командир. — А привез вас сюда, чтобы никто не помешал обсудить наши дальнейшие действия.

— Вы имеете в виду Саталу? — спросил Кирилл.

— Ты прав. На этой неделе займемся поисками места для будущего учебного центра. Разместить нужно будет человек сорок. Все прошли подготовку в Союзе, десять из них — спецподготовку. Неплохой английский и сносный русский, имеют боевой опыт. Они будут инструкторами. Еще десять — охрана, повара, хозяйственники — все в одном. Двадцать человек разбиваем на две группы — это наши «ученики». Примерно вот так. Нужно также иметь в виду, что все они подбирались отдельно, через лагеря беженцев и учебные центры (кроме Москвы) не проходили. Работают под псевдонимами. Вам это должно быть привычно.

— Помолчав немного, Юрий Сергеевич снова обратился к Илье:

— Ты говорил мне, что нашел несколько бушменов?

— Да, нашел.

— Дашь их координаты и имена. Попробуем отправить в Москву. Принято решение эту категорию бойцов направлять в Саталу только после их подготовки в Союзе. И вообще мы не будем заниматься подбором кадров для нашего центра. Будем работать с теми, кого направят. Случайных людей у нас быть не должно. Кстати, четыре бушмена придут к нам уже с этим набором.

— Они тоже спецназ? — вместе спросили друзья.

— Да, двое из них постоянно будут работать в центре инструкторами. Двое других уйдут с подготовленными группами. Хотя бы один из бушменов должен в группе быть. По крайней мере, на начальном этапе. А там посмотрим. Все понятно?

— Понятно, — кивнули помощники.

— Ну, тогда поехали дальше.

Найти подходящее место для Саталы оказалось непросто. Больше всего подходила холмистая местность, покрытая плотным бушем. Такой пейзаж в округе Катанго найти было достаточно легко, а вот с питьевой водой возникла проблема. Понадобилось больше недели, чтобы найти родник в нужном месте. Илья с Кириллом составили схему центра, обозначили места размещения личного состава, пунктов питания и медицинского обслуживания. Сделали они это весьма профессионально. Предполагалось обустройство землянок, использование пещер, складок местности и, конечно же, буша. Распорядок дня построили таким образом, чтобы максимально исключить передвижение по территории центра, особенно в дневное время. Кроме патрулирования предусматривалось также и наблюдение за воздухом (киварийцы интенсивно использовали авиацию для разведывательных полетов).

Проще всего было с распорядком дня. У ребят еще были свежи в памяти все их «мучения» во время подготовки в Москве. С учетом того, что предстояло заниматься с тренированными бойцами, нагрузки решили давать с самого начала. За основу взяли режим в «запаснике», где проходило подготовку молодое пополнение сантинийцев. Оставалось только наполнить его новым содержанием и ужесточить.

Все это время Юрий Сергеевич находился в тесном контакте с представителями руководства SPO и однажды, когда уже в основном все было готово к приему будущих спецназовцев, он сообщил о предстоящей встрече в Катанго с «товарищем Орестом». Этому высокопоставленному сантинийцу было поручено оказывать нашим специалистам всестороннее содействие и обеспечивать их всем необходимым, что относилось к Сатале.

И вот здесь-то наших ребят ждал сюрприз. Орестом оказался не кто-нибудь иной, как их давний знакомый Питер. В пору было удивиться всем. Наверняка со стороны эта сцена вызвала удивление: сначала растерянные лица трех старых знакомых, затем громкие восклицания и последовавшие за ними объятия; рядом с ними стоит с широко раскрытыми глазами и пытающийся что-то сказать Юрий Сергеевич.

— Мы здесь в целях безопасности используем псевдонимы, — пояснил Питер.

— Наша школа, — улыбнулся в ответ Илья. — Пусть будет так.

— Но для вас я — Питер. Как прежде.

— Договорились, товарищ Орест-Питер, — снова улыбнулся Илья.

После такой встречи ожидавшиеся официальные переговоры естественным образом превратились в беседу знающих друг друга единомышленников. Конечно, разговор был деловой, просто велся несколько в упрощенной, чем это в таких случаях бывает, форме.

Первым заговорил Питер и пояснил цель его приезда в Катанго. Прежде всего, он хотел убедиться в том, что со стороны его организации сделано все необходимое для функционирования Саталы. По его словам, этому учебному центру придавалось очень большое значение. Для создания партизанских отрядов на территории Сантинии нужны специально подготовленные группы, которые могли бы незаметно переходить границу и заниматься там подпольной деятельностью.

Перед ними будет поставлена задача вести работу по привлечению местного населения к участию в вооруженной борьбе за независимость своей страны. Первые попытки проникновения вглубь страны оказались не совсем удачными. Не хватило опыта. Из трех групп, одновременно вышедших на задание, к цели добралась только одна. Две остальные были захвачены киварийцами практически сразу после перехода границы. Первая группа обосновала военный учебный центр, который, к сожалению, смог просуществовать всего несколько месяцев. Несмотря на принимавшиеся меры предосторожности, центр был обнаружен силами безопасности Киварии и уничтожен.

— Поэтому нам очень нужна ваша помощь, — закончил свою речь Питер.

— В принципе нам известны ваши трудности, — заговорил Юрий Сергеевич. — Спасибо за рассказ. Обо всех деталях я не знал. В любом случае, мы здесь для того, чтобы оказать вам необходимое содействие. Могу сказать, что с нашей стороны все практически готово. Присылайте людей, и начнем работать. Не будем вдаваться в детали учебного процесса, а лучше поговорим о некоторых особенностях учебы. У меня есть несколько вопросов. Прежде всего, по количеству бойцов. Сколько прибудет с первой партией?

— Сорок человек.

— Хорошо, примерно так и договаривались. Значит, у нас будет две группы по 10 человек. Как с бушменами?

— Все по плану — четыре.

— Отлично. Мы на них очень рассчитываем. По поводу остальных: мне нужен список имеющих боевой опыт. Это первые претенденты на командиров групп. Дайте мне свои кандидатуры наиболее подходящих для этого бойцов. Ну, а остальное будем решать в процессе обучения. А сегодня приглашаю всех на товарищеский ужин. Возражений нет?

Все с удовольствием приглашение приняли. Питер сказал, что ему еще предстоит ряд встреч, но он обязательно приедет. Юрий Сергеевич и ребята решили еще заехать в Джингу, а потом на озеро искупаться. Илья рассказал, как он познакомился во время учебы с Питером, об их проживании в одной комнате в общежитии и совместном пребывании в строительном отряде.

— Ну, что же, это очень даже неплохо, — медленно и с явным удовлетворением произнес Юрий Сергеевич. — Надеюсь, легче будут решаться все вопросы. Да и деваться-то им некуда. Без нас не обойтись.

— С ним можно ладить, — согласился Илья. — Проблем не было.

— Я думаю, «грузить» его нашими поучениями сегодня не нужно. Просто посидим, поговорим. Может быть, он что-то расскажет о себе или SPO. Ведь о них мы мало знаем. Не исключаю, что нам, а скорее всего вам двоим, придется «ходить» в Сантинию. Поэтому любая информация сгодится. А теперь едем домой и вечером встречаемся.

Глава 18

Радушие и доброжелательность, с которыми русские встречают гостей, известны всем. Вот и Юрий Сергеевич постарался. Из своих представительских запасов он достал полученные из Москвы черную икру, печень трески, балык, водку «Московская» и коньяк «Арарат». Жена напекла блинов и разнообразила стол другими своими «вкусностями». Естественно, на нем также в изобилии было представлено все разнообразие африканских фруктов. Но как выяснилось позже, это было не все. Предстояло вкусить тушеное мясо черепахи и пиво с крабами.

О крабах подробнее: Юрий Сергеевич показал, как он их употребляет. Разделив панцирь, в ту часть, где оставались внутренности, он наливал пиво, размешивал и одним махом выпивал. На вид это была неприглядного вида светло-желтая редкая, но очень приятная на вкус масса.

Нетрудно было догадаться, что опытный командир рассчитывал на долгие «посиделки». И у него это получилось. Царившая во время ужина непринужденная атмосфера располагала к душевной беседе. Илья, Кирилл и Питер предались воспоминаниям о совместно проведенном в студенчестве времени. Юрий Сергеевич слушал их с интересом, иногда задавал вопросы. Тем не менее, все разговоры хоть каким-то образом, но касались Питера.

Это было понятно и естественно. Во-первых, он был гостем, а во-вторых, неподдельный интерес к его личности, борьбе SPO за независимость Сантинии, да и в целом к Африке, определяли основную тему беседы. История национально-освободительного движения уходит своими корнями в далекое прошлое. Покорение белыми колонизаторами Африки сопровождались кровопролитными битвами с местными племенами, в которых тысячами погибали туземцы. На территории Сантинии ожесточенные бои велись еще в начале ХХ века. Но все восстания были жестоко подавлены, однако уже середина столетия характеризовалась резким подъемом борьбы за независимость на всем континенте, и SPO, естественно, не могла оставаться в стороне от этого процесса.

— Я хочу более подробно вам рассказать о наших первых попытках проникнуть на территорию Сантинии, — после нескольких тостов перешел на деловой тон Питер.

— Очень интересно, — поддержал его Юрий Сергеевич.

— Я был в первой из трех групп. Она состояла из 10 человек. Из всего вооружения у нас было два ППШ (пистолет-пулемет Шпагина) и два пистолета ТТ. Нам удалось дойти до жилища одного из членов SPO, который помог нам обзавестись велосипедами, так как путь предстоял еще длинный. К месту назначения мы прибыли через три недели. Передвигаться приходилось очень скрытно, выставлять разведдозоры, разделяться на две, а то и три группы. И все-таки своей цели мы достигли.

За короткое время нам удалось оборудовать, я теперь понимаю, примитивный учебный центр, куда мы приводили новых членов нашей организации, вели с ними разъяснительную работу, насколько могли, обучали стрелковому делу. Но главной задачей было вовлечение как можно большего количества сантинийцев в деятельность SPO.

Поначалу все шло очень неплохо. Для такой работы мы подготовили около ста человек. Но сказалась нехватка опыта. Я и сейчас не могу сказать наверняка, как нас обнаружили. Возможно, это было предательство. С другой стороны, мы мало что понимали в конспирации, плохо проверяли людей, да и в целом вопросам безопасности не уделяли должного внимания. Это и привело к разгрому нашей учебной базы. В дальнейшем обстановка сложилась так, что мы были вынуждены временно отказаться от такой тактики и сконцентрировать все усилия на подготовке бойцов в Мантале. С тех пор прошло немало времени. Как видите, мы окрепли. Благодаря помощи вашей страны удалось многого достичь по всем направлениям.

— А как тебе удалось спастись? — задал вопрос Илья.

— Нашу базу атаковали неожиданно. Обстреляли из пулеметов и автоматов. Мы открыли ответный огонь. Но силы были неравны, пришлось отступить. Уходили несколькими группами по разным направлениям. Скрываться пришлось долго. Нам повезло больше других. Среди преследователей, охотившихся за нашей группой, не было бушменов. Поэтому мы все вчетвером остались живы. Что касается остальных, то судьба у них разная. Кто был убит, кто ранен.

В условленное место кроме нас пришли еще двое. Я имею в виду из первых десяти человек. Многие бойцы погибли еще на базе. Часть из них потом появилась в лагерях беженцев в Мантале, часть решила остаться в Сантинии, а часть просто потерялась из виду. Но это было давно. Сейчас же у нас другие возможности, другое вооружение. Но противник очень сильный. Поэтому главный упор мы делаем на диверсионную деятельность и очень рассчитываем на вашу помощь в подготовке настоящих разведчиков-диверсантов.

— Присылай людей, Питер, мы готовы начать учебный процесс, — заговорил Юрий Сергеевич. — Я понимаю все ваши трудности, не первый день здесь. Многое видел и в основном лагере, и в Джинге. Но у нас будут люди с опытом, проверенные. Будем работать. А теперь еще один вопрос. Ты упомянул бушменов, расскажи о них поподробнее. Вернее, что знаешь.

— Я много о них не знаю. Да и интерес они представляют только из-за своих способностей… Великолепные следопыты, киварийцы используют их против нас и весьма эффективно. Я понимаю, Юрий, почему ты задал мне такой вопрос. Но они сами не могут объяснить, как им удается так подробно читать следы, ориентироваться на местности в любое время суток, не спать на протяжении нескольких дней и ночей, длительное время обходиться без пищи. Это у них либо врожденное, либо интуитивное. Их у нас мало, но для твоей группы найдем столько, сколько понадобится.

— Не сомневаюсь, — одобрительно сказал Юрий Сергеевич. — С этим вопросом понятно. Когда начнем подготовку?

— Через пару недель люди к вам прибудут.

— Хорошо бы. Ты с ними приедешь?

— Думаю, да.

— Приезжай. Первые шаги очень важные. Посмотрим на бойцов, выберем командиров. Возможно, некоторых из них ты знаешь. Нам нужны будут характеристики на них. Чтобы правильно сформировать боевую группу, нужно иметь четкое представление, с кем будем иметь дело. Я уже проговаривал эти моменты с вашими представителями. Понимание есть.

— Юрий, можешь на меня положиться. У меня все будет на контроле. Как приеду в Катунду, сразу займусь подготовкой бойцов к отправке. Побеседую с каждым, узнаю о них подробнее. Не сомневаюсь, что там все проверенные люди, на них можно будет положиться. Задачи серьезные предстоит решать. Очень необходимо активизировать диверсионную работу. У нас есть определенные успехи, но ценой больших жертв.

— Значит, договорились, — Юрий Сергеевич решил перевести разговор в другое русло. — Предлагаю поднять бокалы за крепнущую советско-сантинийскую дружбу.

Конкретика кончилась, Питер начал «заводиться», и его поведение было уже предсказуемым. Как многие другие весьма высокопоставленные представители африканских освободительных движений, сантинийские лидеры в подобных ситуациях любили произносить эмоциональные патриотические речи, часто забывая о деловой стороне беседы.

— И еще раз за наши совместно проведенные годы, — поддержал командира Илья.

После нескольких традиционных тостов разговор пошел более свободно, говорили обо всем, что приходило в голову. Кирилла, к примеру, заинтересовала африканская кухня.

— Мы в Сантинии, — пояснял Питер, — для приготовления мясных блюд используем баранину и говядину. Как и у вас. Но едим также мясо крокодила, страуса, зебры. Некоторые племена употребляют в качестве пищи определенные виды насекомых, главным образом, муравьев и термитов. Но таких немного я встречал. Я воспитан по-другому.

— Это понятно, — улыбнулся Илья. — Ты ведь и водку пьешь по-другому, по-русски.

Все дружно рассмеялись. Еще раз вспомнили, как в университетском общежитии приучали иностранцев пить «Московскую», закусывать ее солеными огурцами и квашеной капустой. Но говорили не только о Союзе. Ребята расспрашивали Питера об обычаях его страны, особенностях поведения сантинийцев и многих других вещах, которые могли им пригодиться в будущей работе. Поэтому разговор был информативным, интересным, полезным и долгим. Закончили далеко за полночь. Расходились довольные проведенным вечером.

Глава 19

На следующий день Илья и Юрий Сергеевич поехали в основной лагерь не в колонне, а раньше — хотели побыстрее решить организационные вопросы, связанные с отправкой новой партии сантинийцев в Москву. Кириллу было поручено заняться в Джинге подготовкой местных инструкторов к проведению занятий по тактической подготовке. И в том, и в другом случае планировалось сократить работу ребят в этих двух центрах до минимума, так как основным для них уже была Сатала. Короче, необходимо было закончить начатые ими дела, провести соответствующие инструктажи как с советскими специалистами, так и с сантинийцами.

Где-то на половине пути Илья обратил внимание командира на внезапно появившийся и усиливающийся гул. Вышли из машины, посмотрели на небо и увидели четыре летящих в их направлении самолета.

— Это киварийцы… обычно они парами летают, — произнес Юрий Сергеевич. — Здесь что-то не так… Бежим от машины, могут обстрелять.

Едва успели спрятаться в кювете, как низколетящий «Буканир» (бомбардировщик) выпустил по УАЗику ракету. Удар был очень точным, автомобиль разорвало буквально на части.

— Развлекаются, — это было одно нематерное слово в реакции командира. — Но ушли в сторону лагеря.

Вскоре послышались четыре взрыва. Отбомбившись, самолеты ушли в обратном направлении. Но не прошло и двух минут как появились еще четыре, и история повторилась. Ничего другого не оставалось, как ждать остальную часть группы. Колонна появилось примерно через полчаса. После короткого совещания решили поехать в центр и осмотреться. Из увиденного поняли, что это было что-то вроде предупредительного удара. Было уничтожено несколько старых построек на весьма небольшом участке и, судя по кратковременности бомбежки, основной целью могло быть устрашение сантинийцев, а не попытка нанести им значительный урон.

— Скорее всего — это демонстрация силы, — резюмировал Юрий Сергеевич. — А мы должны продолжать свою работу. Коррективы, конечно, будут внесены.

Все разъехались по подразделениям. Побеседовав с руководством центра и выполнив запланированное, Юрий Сергеевич и Илья поехали за Кириллом в Джингу. Рассказали ему о случившемся.

— Необходимо будет переводить лагерь в другое место, но это уже не ваша забота, — с озабоченностью в голосе произнес Юрий Сергеевич. — Илья, ты с завтрашнего дня постоянно будешь работать в Сатале. Еще раз проработай вопросы безопасности, пересмотри систему охраны и патрулирования, подумай, что еще можно предпринять в этом плане. А ты, Кирилл, заканчивай инструктажи и присоединяйся к нему.

— А вы? — поинтересовался Кирилл.

— Нужно пообщаться с мантальцами и кубинцами. Проинструктировать наших командиров по поводу подбора нового места для основного лагеря и, конечно, попытаться форсировать приезд бойцов в Саталу. У вас пока работы и без меня хватит. А сегодня посмотрим одно место, которое может представить для нас интерес в будущем.

Как выяснилось, речь шла о самой высокой точке в окрестностях Катанго. Добирались туда достаточно долго. Сколько можно было, ехали на машине, а потом шли пешком.

— Это место примечательно тем, что с него просматривается вся округа, — пояснял Юрий Сергеевич. — С военной точки зрения — это стратегическая высота. С нее также очень удобно корректировать удары авиации. Здесь можно учить наших бойцов вести наблюдение за местностью, фиксировать передвижение транспорта, производить различные разведывательные действия. А теперь попробуем найти Джингу и Саталу.

— Что скажешь, Илья?

— Думаю, что Саталу мы не увидим, так как там сейчас практически нет никакого движения. А вот по поводу Джинги можно подумать.

— Это потребует длительного наблюдения, — заговорил Кирилл. — Обнаружить Джингу или Саталу, если искать направленно, можно. Нужна первичная информация об их существовании.

— Правильно мыслите оба. — Узнав об этих центрах, киварийцы наверняка будут их искать. И Джингу, конечно же, обнаружат. Такое количество бронетехники долго скрывать не удастся. Но ведь об основном лагере они тоже давно знают, а уничтожить не могут. И сегодняшний налет не первый. Но для этого нужны большие силы. Да их задача в этом и не заключается. Главное для них — это не допустить отряды повстанцев на территорию Сантинии. Но нанести удар не преминут, как только представится любая возможность.

— Но почему вы нам говорите об этом именно здесь? — спросил Кирилл.

— Не догадываешься? — улыбнулся Юрий Сергеевич. — Если будут искать, не пропустят эту высоту. Наверняка их разведчики попробуют сюда забраться с оптикой и радиостанциями. А мы из наших спецназовцев организуем здесь скрытый пост наблюдения. С одной стороны, это даст нам возможность отслеживать ситуацию на этой точке, а с другой — тренировать наши группы, которые будут выступать в роли лазутчиков. А чтобы они не перестреляли друг друга, вы будете этот процесс контролировать.

— Идея понятна, — сказал Илья.

— Вот и хорошо. А сейчас, чтобы время не терять, поищем удобное место для расположения поста. В принципе, все не так сложно, но нужно хорошо присмотреться.

— А сюда лишь один путь? — спросил Илья.

— Самый удобный с северной стороны, тот, по которому мы пришли сюда. Слева и справа — скалы. А вот с юга нужно посмотреть. В любом случае нужен обзор на все четыре стороны.

— Хорошо бы пещеру какую-нибудь найти. Там можно было бы посменно отдыхать и готовить пищу, — предложил Кирилл.

— Не забыл науку, — с одобрением произнес Юрий Сергеевич. — Вот и поищи ее. А мы с Ильей посмотрим южный склон.

Работу закончили, когда уже начало смеркаться. Нужно было ехать, в Катанго темнело быстро. Тем не менее, наши герои не упустили возможность полюбоваться вечерним африканским пейзажем. Город лежал внизу как на ладони. В лучах заходящего солнца он приобретал другой, какой-то необъяснимый вид. Цветущие деревья и кусты казались более яркими. Шарообразные красные и желтые кустарники на окраинах, растущие вдоль улиц высокие фикусы заставляли задерживать на них взгляд. А сам город в окружении гор казался местом тихим, уютным, располагающим к отдыху садом. И совсем не ощущалось, что в стране шли боевые действия, а трое, стоящих на горе мужчин, забрались на нее совсем не из-за туристического интереса.

Уже на подъезде к дому поняли, что там не все в порядке. На уровне третьего этажа вместо окна зияла дыра. Дорогу перегораживал БТР, рядом с ним стояла местная охрана, Купавин, Касымов и еще несколько наших.

— Живы-ли? — раздался голос Юрия Сергеевича.

Первым к машине подбежал Купавин.

— Гранатомет!!!

— Когда атаковали?

— Минут двадцать назад. Из машины.

— Убитые есть?

— Двое раненых.

— Местных вызвали?

— Зам. с ними наверху.

— Ты почему здесь?

— Кубашей жду.

— Ну и день, — как-то уж очень спокойно произнес Юрий Сергеевич. — Пойдем, поговорим. Хотя большого смысла в этом нет. Охрана прозевала.

Снаряд влетел в окно в квартиры, где проживали две семьи. К счастью, он взорвался в коридоре, а осколки долетели до кухни. Обошлось испугом и царапинами. Основная часть жильцов находилась во дворе. Там же собрались и все остальные после нападения. Все терялись в догадках, как это могло произойти — ведь вокруг дома была хорошая охрана. Долго обсуждало и руководство. Решено было охрану усилить блокпостами на подъезде к дому с двух сторон.

Ситуация несколько прояснилась на следующий день. После длительных переговоров с мантальцами и кубинцами появилась информация об активизации боевых действий антиправительственных группировок. Обстреливали государственные учреждения, ведомства, а также дома, где проживали советские военные советники, гражданские специалисты. Не остались без их внимания и граждане других стран, которые были направлены в Манталу для оказания помощи правительству в по различным направлениям.

Но если в крупных городах и населенных пунктах все сводилось, главным образом, к обстрелам, то непосредственно на линиях соприкосновения с правительственными войсками шли настоящие бои местного значения. Усилились и бомбежки киварийской авиации. Следует отметить, что киварийцы очень искусно использовали горную местность Манталы. По распадкам и широким ущельям они проникали вглубь территории и наносили бомбовые удары. Радары засекали самолеты в последний момент, поэтому не оставалось времени на приведение в боевую готовность зенитно-ракетных батарей. И противник уходил безнаказанно.

Особенно досталось нашим советникам, которые находились в самых южных точках Манталы. Позже стало известно, что один из них оказался в плену, и судьба его долго была неизвестна. Прошел слух, что готовится нападение и на дом советников сантинийцев в Катанго с целью «захвата» одного из «русских». К этой новости отнеслись очень серьезно. По-новому были распределены боевые расчеты, разработан план действий на случай нападения на дом, отработаны пути эвакуации жен и детей. Временно прекращались выезды к своим подопечным.

Так прошло несколько дней. Правительственным войскам удалось несколько успокоить ситуацию, которая, тем не менее, оставалась напряженной. В это же время произошло еще одно событие, потрепавшее нервы. Однажды после обеда небо покрыли тучи, и дело шло к дождю. Вдруг послышался гул самолета, пролетевшего над домом. Почти все выбежали во двор в ожидании предполагаемой бомбежки. Снова послышался гул, но за тучами ничего не было видно. Самолет явно кружил в районе дома.

Илья с Кириллом держались вместе, внимательно всматривались в темное небо, пытаясь хоть что-то разглядеть. Вдруг началась стрельба. У кого-то из наших специалистов не выдержали нервы, и он начал стрелять в воздух. Его тут же поддержала охрана. Назревала паника. Положение спас Юрий Сергеевич. Он властным голосом приказал прекратить стрельбу и рассредоточиться на территории двора. Через несколько минут гул затих, выстрелов по городу тоже не было слышно. Вот в таком неведении все разошлись по квартирам, и долго еще люди не могли уснуть. И напрасно: оказалось, что это самолет мантальцев не мог долго приземлиться в очень сложных погодных условиях.

Глава 20

После того, как ситуация несколько успокоилась, Илья поехал в Саталу. Обсуждая план поездки с Юрием Сергеевичем, он предложил попробовать подобраться к лагерю скрытно, чтобы проверить, эффективность системы охраны.

— Не думаю, что есть смысл делать это сейчас, — последовал ответ. — Да и рисковать тебе нет смысла. Посмотри в целом на действия дозоров и патрулей. А особое внимание обрати на маскировку. Необходимо, насколько это возможно, затруднить обнаружение Саталы с воздуха. Если что не понравится, заставляй переделывать.

— Так мы же вроде бы все предусмотрели?!

— Ну, знаешь, поглядишь с другой стороны, и оказывается, что не все так. Да что я тебя учу, сам знаешь.

Но Илья, особо не прячась, решил сначала посмотреть все со стороны. Машину он оставил в кустах примерно километрах в двух от лагеря и, стараясь не шуметь, медленно пробирался сквозь буш. На местности он уже ориентировался хорошо и без труда мог добраться до лагеря окольными путями.

Неспешно пробираясь сквозь буш к Сатале, Илья в какой-то момент обратил внимание на необычное нагромождение больших камней. Размером они были с маленькую хижину туземцев. Высота достигала двух метров, а диаметр — примерно два–два с половиной метра. Выглядело это очень необычно и вызывало естественное любопытство.

— Как мы это место раньше не заметили?! — удивился Илья. — Может быть, его можно как-то использовать?

С этой мыслью начал внимательно осматривать местность. Буш здесь был достаточно высоким и густым. Большие валуны, несмотря на их непонятное и хаотическое нагромождение, каким-то образом очень вписывались во весь пейзаж.

— Очень хорошее естественное укрытие может получиться, — продолжал размышлять Илья.

Вся «каменная территория» занимала немаленькую площадь, примерно метров тридцать на тридцать. Никаких следов пребывания людей видно не было. И неудивительно. Место для Саталы подбирали вдали от деревень туземцев. Почва здесь была каменистой и трудно поддавалась обработке. При более детальном рассмотрении Илья обнаружил проход между двумя большущими валунами, который вел, как оказалось, в пещеру. Стоять в ней можно было в полный рост, а до потолка доставать пальцами вытянутой руки. Сверху, с одного из углов пробивался луч света.

— Неплохая комната, — про себя улыбнулся Илья. — Обустроить немного и можно жить. Посмотрим, что там дальше.

Осмотр занял около часа. Выяснилось, что в пещеру можно попасть с трех сторон. При этом все три входа увидеть было очень трудно. Да и чтобы подумать, что в этих камнях есть убежище, необходимо иметь очень хорошее воображение. Но самым важным открытием Ильи был родник. Наличие источника воды в таком закрытом пространстве при необходимости позволяло находиться там довольно длительное время. Оставалось только найти правильное место для костра (чтобы дым не было видно снаружи), и человек для десяти это место могло стать отличным укрытием.

Остальную часть дня Илья провел в Сатале. «Инспекционная» работа не заняла много времени. В целом центр был готов к приему бойцов, но некоторые коррективы пришлось вносить. По дороге в лагерь Илья смог незаметно пройти мимо одного из дозоров, поэтому возникла необходимость провести дополнительный инструктаж по организации охраны лагеря, поменять несколько мест расположения постов наблюдения. А вечером он обо всем докладывал Юрию Сергеевичу.

Последнего очень заинтересовал рассказ о пещере.

— На каком расстоянии она находится от Саталы?

— Примерно в полутора километрах.

— Неплохо. Говоришь, там и родник есть?

— Есть. Вода чистая, хорошая. Попробовал.

— У меня была мысль создать что-то вроде запасной базы. На всякий случай.

— Юрий Сергеевич, это место идеально подходит для этих целей, — очень убедительно произнес Илья.

— Знают ли о нем сантинийцы?

— Не думаю. За пределы лагеря они не выходят. Да и куда им идти? Ближайший населенный пункт — это Катанго. Далеко и запрещено. Деревень в ближайшей округе тоже нет. А буш там густой и высокий. Что там делать?

— Убедил, — сказал Юрий Сергеевич после паузы. — Завтра туда съездим втроем. Думаю, нам полдня хватит. После обеда мне нужно быть у сантинийцев. Чувствую, они определились по срокам заезда.

— Хорошо-бы, — искренне сказал Илья. — Хочется уже заняться настоящей работой. Надоело быть «хозяйственниками».

— Ладно, это всего лишь предположение. Но с другой стороны, позвали ведь. Обычно они по мелочам не зовут. На сегодня все. Расскажи Кириллу, и завтра встречаемся.

Глава 21

Но утро следующего дня принесло неприятное известие. На рассвете было нанесено несколько авиаударов по базам сантинийцев, в том числе и по лагерю беженцев в окрестностях Катанго. Приехавший посыльный передал просьбу руководства приехать как можно быстрее для оказания помощи в обезвреживании невзорвавшейся бомбы.

Картина, которая предстала перед глазами Ильи и Юрия Сергеевича производила удручающее впечатление. В нескольких местах лежали обезображенные осколками трупы, кое-где на ветках буша висели оторванные человеческие конечности, было много перебинтованных раненых.

Из рассказа сантинийцев узнали подробности. Самолеты появились с первыми лучами солнца, когда все еще спали. Всего их было восемь. Сделали четверками по два захода. Погибло около сорока человек, раненых — в два раза больше. Акция, по всей видимости, была устрашающей, так как, судя по местам ударов, конкретных целей у пилотов не было.

В одном месте лежала невзорвавшаяся пятисоткилограммовая бомба. С ней нужно было что-то делать, и сантинийцы, долго не раздумывая, послали за советскими специалистами. Подобное было устоявшейся практикой — быстро привыкшие к опеке сантинийцы особо не утруждали себя размышлениями и с поводом, и без повода обращались к нашим представителям. Но в данном случае повод был серьезный. Нужно было действовать.

Первым делом дали указание оградить бомбу и увести людей на безопасное расстояние. Так как у беженцев саперов не было, Юрий Сергеевич порекомендовал послать за ними в основной учебный центр. Долго ждать не пришлось. Не прошло и часа, как саперы прибыли. Но каково же было удивление, когда выяснилось, что с ними приехали еще десять сантинийцев под охраной. Как выяснилось, руководство учебного центра не посчитало нужным рисковать в данной ситуации жизнью специалистов, на подготовку которых ушло много сил и времени.

— Мы не можем подвергать опасности их жизни, — сказал один из сопровождающих. — Вот десять предателей, которых нам не жалко. Пусть саперы расскажут, что они должны сделать. Погибнут — такая их судьба.

— Не знаю, что и сказать, — повернулся в сторону Ильи Юрий Сергеевич. — Но мы не вправе им приказывать. В конце концов, это их люди. Не понимаю только, почему их до сих не пор не расстреляли. Может, ее просто взорвать?

— Рядом — подземный склад. Что там — не знаю. Если бы хотели, взорвали бы и без нас. Не будем вмешиваться. Не совсем понимаю, зачем нас звали, — удивился Илья. — Могли бы разобраться сами. Скорее всего, это была первая мысль, которая пришла им в голову. Просто не знали, что делать. Ну, да бог с ними. А нам здесь делать больше нечего. Но уезжать не будем, посмотрим, чем все закончится.

К счастью, обошлось без жертв. «Ученики» с поставленной задачей справились. Их отвезли в неизвестном направлении, что было с ними потом, так и осталось тайной.

— Едем в штаб сантинийцев, — скомандовал Юрий Сергеевич. — Уже время.

— Вы же говорили, что после обеда! — удивился Илья.

— На часы посмотри, — последовал ответ.

— Точно. Мы остались без обеда.

— Надеюсь, нас там покормят, — улыбнулся Юрий Сергеевич. Он-то знал, что все такие посещения сантинийцев часто заканчивались выпивкой. Во всяком случае подобные предложения всегда следовали. Другое дело, что он не всегда их принимал.

А в штабе их уже ждали. И не кто-нибудь, а сам Питер.

— Да, похоже, будем встречать гостей, — сказал Юрий Сергеевич.

— А не здесь ли они уже?

— Сейчас узнаем.

Но к ним уже навстречу шел широко улыбающийся Орест.

— Рад вас приветствовать, — громко произнес он.

— Не ожидали тебя здесь сегодня увидеть, — сказал в ответ Юрий Сергеевич.

— Но видеть тебя всегда рады, — добавил Илья.

— Конечно, друг. Я тоже. Прошу проходите. — В кабинете было свежо, работал кондиционер.

— Неплохо живут, — подумал Илья. — Подобную «роскошь» за все время пребывания в Мантале он видел только в миссии. «На местах» о них можно было только мечтать.

Юрий Сергеевич про себя отметил, что к этому их приезду подготовились по-другому. Обычно сначала следовали переговоры, если такие совещания можно было так назвать, а потом уж приглашения к столу. Но в данном случае стол уже был накрыт. Обращало на себя внимание то обстоятельство, что обед был рассчитан на четыре персоны.

— Я думал, что и Кирилл приедет, — сказал Питер.

— Нет, он поехал в Саталу, — ответил Юрий Сергеевич.

— Как раз о ней сегодня и пойдет сегодня речь. Но сначала, выполняя указание нашего руководства, я должен сказать несколько слов официально. Прежде всего, разрешите высказать глубокую благодарность за ту помощь, которую вы нам оказываете. Мы очень высоко ценим ваш труд и надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество. А теперь о Сатале. Вопрос подготовки бойцов для проведения специальных операций вынашивался нами давно.

В приграничной полосе обстановка обостряется с каждым днем. В результате наших активных действий противником усилен контроль за местным населением. В деревнях установлен строгий порядок. Серьезная профилактическая работа ведется с вождями, активно используется система подкупа. За поимку члена SPO они получают денежное вознаграждение, оружие. Зачастую им выделяют телохранителей. Из представителей таких племен даже создают военизированные подразделения.

По правде сказать, проникать через границу становится все сложнее, мы несем потери, порой значительные. Приведу только один пример. В прошлом месяце мы отправили две группы бойцов для проведения диверсий на складах топлива. Ни одна из них не вернулась. Я принимал участие в подготовке этой операции, все было рассчитано правильно. Но результата нет. Причина в слабой подготовке исполнителей. Что делать — мы вынуждены воевать с теми, кто у нас есть.

Но я вас пригласил не для того, чтобы жаловаться. Наступил момент, я бы еще сказал, торжественный момент: наконец-то мы приступаем к исполнению нашей давней мечты — к подготовке сантинийского спецназа. Готов вам сообщить, что в район Катанго прибыла первая группа из двадцати бойцов, которых мы готовы передать в ваше распоряжение. Сейчас они находятся в укромном месте, и об их присутствии здесь известно только мне.

— Мы готовы принять, — сказал Юрий Сергеевич.

— Знаю, знаю, — снова улыбнулся Питер. — Нужно подумать, как скрытно перебросить их в Саталу.

— Мы уже просчитали все варианты, и полагаем, что они должны добираться к месту назначения пешком и мелкими группами, примерно по 3–4 человека, — подал свой голос Илья.

— Да-да, все так, — подтвердил Юрий Сергеевич.

— Хорошо, — согласился Питер. Бойцы находятся примерно в семидесяти километрах от Саталы в буше. Думаю, что они могли бы прибыть все где-то через неделю.

— Договорились. Будем ждать, — медленно произнес Юрий Сергеевич. — Но, Питер, я тебя прошу проконтролировать все лично, чтобы избежать всяких неожиданностей.

— Не волнуйся, все сделаю как надо. Но есть еще один вопрос, который я хотел бы обсудить сейчас. — Мы не можем сидеть сложа руки, как бы не было нам трудно. Поэтому прошу вас троих съездить в расположение одного из наших партизанских отрядов, находящегося непосредственно в районе боевых действий.

(Имелось в виду, в те районы на границе с Сантинией, где наиболее часто происходили столкновения с противником — прим. автора).

— Мы готовим там серьезную операцию, и нам просто необходима ваша помощь.

— Какую именно? — Спросил Илья

— Детали сообщат командиры, а речь идет о диверсии на военном аэродроме.

— Для этого ведь нужно пересечь границу, а это очень непросто в сегодняшних условиях, — это уже Юрий Сергеевич произнес очень серьезным тоном.

— Вот мы и хотим с вами посоветоваться. Определенные планы есть, и могу сказать, реальные. По крайней мере, это и мое мнение.

— И когда ты планируешь поездку? — Было понятно, что Юрий Сергеевич принял положительное решение.

— Я готов хоть завтра, — ответил Питер.

— Сколько это займет у нас времени?

— Ехать недалеко, около 150 километров. Думаю, за пару дней справимся.

— Ну, что, поможем? — Юрий Сергеевич перевел взгляд на Илью. — Тот утвердительно кивнул.

— На этом и порешим, — удовлетворенно произнес Питер. А теперь предлагаю, как у вас говорят, немного расслабиться.

Предложение было принято, тем более что уже близился вечер, и голод все больше давал о себе знать. Как обычно, сначала последовали тосты за мир и дружбу, и нужно отметить, что все говорилось искренно. Как правило, такие встречи были не только приятными, но и информативными. Сантинийцы из руководящего звена в определенные моменты откровенничали и делились многими вещами, о которых они, будучи трезвыми, предпочитали умалчивать. Речь, конечно, не шла о каких-либо суперсекретах или тайнах, но проблем во взаимоотношениях было немало, поэтому любые новые сведения о ситуации внутри SPO всегда представляли интерес.

Когда все уже немного устали, Юрий Сергеевич предложил ужин закончить и поехать готовиться к предстоящей поездке. Питер воспротивился.

— Вы видите, сколько еще «империалистов» нам нужно уничтожить? — почти серьезно спросил он, показывая на стол, уставленный бутылками виски и джина.

— Нет, — уверенно отказался Юрий Сергеевич. — Вот чайку хорошо бы выпить!

После некоторого колебания, Питер согласился и предложил ройбос, африканский чай, очень нежный на вкус с фруктовым привкусом и без терпкой горечи обычного. Выпив несколько чашек этого прекрасного напитка, все-таки решили распрощаться, чтобы утром встретиться снова.

Глава 22

Выехали рано. Впереди и сзади колонны следовали автомобили с охраной из числа сантинийцев. Питер с помощником расположились во второй машине, Юрий Сергеевич, Илья и Кирилл — в третьей.

— Юрий Сергеевич, — где мы будем ночевать? — спросил Кирилл.

— Не знаю, скорее всего в землянке. Кстати, в одной я уже ночь провел. Вполне приемлемое место, так что по этому поводу можешь не волноваться. И с кормежкой, надеюсь, будет порядок.

— Хочется надеяться, — улыбнулся Илья.

— Надейся, надейся, — с усмешкой сказал Юрий Сергеевич. — Самое главное для нас — как можно быстрее сделать дело. Планируемая военная операция попахивает авантюризмом. Как вы поняли, Питер этого и не скрывает. Нужен «громкий выстрел». В последнее время сантинийские партизанские отряды обложили крепко, им мало что удается. Атаковать аэродром не так просто, тем более в сегодняшних условиях и с такими бойцами. Но об этом на месте, а теперь можно поспать.

Илье, однако, не спалось. Дорога была отличная, колонна двигалась быстро. За окнами мелькали кустарники и деревья, изредка появлялись баобабы и невероятной высоты кактусы. Прошло уже немало времени после прибытия в Катанго, но Илья все еще не мог налюбоваться африканскими пейзажами. Пальмы, джакаранда, банановые деревья, манговые и эвкалиптовые рощи, потрясающей красоты рассветы и закаты восхищали его.

Несмотря на сложные бытовые условия, опасную и рискованную работу, реальную угрозу стать инвалидом или вовсе распрощаться с жизнью, Африка манила его. Это было не совсем объяснимо, но понятно стало позже. Впервые за границей, непривычная обстановка, действительно красивая, экзотическая природа — все это впечатляло молодого парня, впрочем, как и многих других его сверстников. Это уже потом появилась ностальгия по родному дому, близким и друзьям. Тем не менее, Илья, вернее, Илья Иванович на всю жизнь запомнил свою африканскую «эпопею» и продолжал интересоваться событиями на черном континенте.

Вскоре дорога плавными петлями спустилась в долину. Проехали мимо гигантского нагромождения причудливых скал. Они как-то странно навалились друг на друга, словно какай-то великан отломил верхушку горы и швырнул ее вниз. Это напомнило Илье горы камней в районе Саталы. Но уже через несколько километров началась другая климатическая зона — полупустыня. Каменистая местность, редкая растительность, сухой воздух. Температура резко подскочила. Тишина. Вокруг ни души. О том, что здесь может быть жизнь, напомнила мертвая гадюка на дороге. Остановились посмотреть.

— Шумящая гадюка, — пояснил Питер. — Эти змеи не прячутся при приближении человека, а кусают тех, кто на них случайно наступит. Эта, скорее всего, попала под колеса автомобиля. Посмотрите, у нее вырваны бока.

— Неприятное зрелище, — пробормотал Кирилл.

— Не то слово! — поддержал его Илья.

— А почему шумящая? — спросил Юрий Сергеевич.

— В случае опасности издает громкое шипение. Очень ядовита, — ответил Питер.

— Лучше с ней неживой встречаться, — заключил Юрий Сергеевич и предложил двигаться дальше.

Проехали еще километров 50 и свернули с основной трассы. Теперь катились по, как у нас называют, проселочной дороге с той лишь разницей, что местность была безлюдной. Так двигались еще более трех часов, прежде чем снова въехали в буш. Теперь все выглядело более привычно и напоминало окрестности Катанго, разве что буш был более густой. Здесь колонна остановилась. Питер подошел к автомобилю Юрия Сергеевича.

— Впереди блокпосты, пошлю своих людей, чтобы предупредили о нашем прибытии. Нужно еще и мины обойти.

— Кажется, приехали, — как бы про себя произнес Илья.

— Да, здесь уже недалеко, — подтвердил Питер.

Ждать пришлось почти час. Потом еще некоторое время шли пешком, предварительно замаскировав автомобили. Питер поставил возле них охрану. При подходе к месту расположения бригады их встретили командир и начальник штаба. Последовали традиционные приветствия и рукопожатия, после чего Юрий Сергеевич попросил показать, как был обустроен лагерь. «Экскурсия» заняла значительное время, так как по ходу приходилось делать замечания и объяснять, что и как нужно переделать. Ведь это тоже входило в обязанности наших советников и специалистов. В целом же Юрий Сергеевич был удовлетворен увиденным.

— Лишний раз убеждаюсь в том, что мы их чему-то научили. Теперь научить бы их воевать по-настоящему, — тихим голосом сказал он Илье и Кириллу. Не будем терять время, займемся тем, зачем приехали, прямо сейчас.

Несмотря на протесты Питера (он всех тащил в столовую), все прошли в штабную палатку, где провели вечер и весь последующий день, конечно, с перерывами на сон и прием пищи. Нет смысла рассказывать о деталях, отметим лишь то, что с большим трудом, но все-таки удалось согласовать план предстоящей операции. Был произведен расчет сил и средств, определены маршруты выдвижения и пути отхода, обсуждены меры безопасности, проработаны другие необходимые в таких случаях мероприятия.

Основная сложность заключалась в том, что действия диверсионной группы можно было проконтролировать только на территории Манталы, а переход границы нашим был строго запрещен. Поэтому финальная стадия операции отдавалась на откуп сантинийцам, что, естественно, вызывало опасения за результат операции. Уезжали с каким-то неопределенным чувством. Немного жалели, что пошли Питеру на уступки и все-таки согласились с их решением осуществить диверсию на аэродроме.

— Отговорить их мы бы не сумели в любом случае, а так, может быть, все обойдется малой кровью. А жертвы точно будут. — Это Юрий Сергеевич вслух успокаивал себя.

За разговорами время летело быстро. Незаметно покинули пустынную местность. По обе стороны дороги росла трава и какие-то карликовые деревья. Рассматривая через окно пролетавшие мимо пейзажи, Илья метрах в двадцати от дороги вдруг увидел большого льва. Зверь внимательно смотрел в сторону автомобиля, уши у него встали торчком.

— Вижу льва, — тихо произнес Илья.

Юрий Сергеевич притормозил и также, как и Кирилл, посмотрел, в сторону, куда указывал рукой их товарищ. Лев продолжал сидеть неподвижно, но взгляд от машины не отводил.

— Он здесь не один, — вдруг вскрикнул Кирилл и указал на темные пятна в траве, которых сразу было и разглядеть.

Там было еще два помоложе и львица. Когда автомобиль остановился, львица встала на лапы и медленно направилась в сторону авто.

— Не будем испытывать судьбу, — сказал Юрий Сергеевич и медленно «добавил газу». Машина медленно покатилась вперед, а львы только проводили ее взглядами. Проехав несколько километров, посигналили Питеру, чтобы он остановился. Оказалось, что ни он, ни охрана львов не заметили.

— Хорошие у тебя охранники, — с издевкой произнес Юрий Сергеевич и посмотрел на Питера.

— Как вы их в Союзе научили, так они и действуют, — последовал иронический ответ.

Все рассмеялись. Затем последовало несколько историй про львов и некоторых других животных — обитателей Африки, и, естественно, их рассказчиком был Питер. Поделившись впечатлениями, поехали дальше. Илья и Кирилл продолжали обсуждать неожиданную встречу, Юрий Сергеевич периодически поддерживал разговор, делясь своим опытом познания местной фауны.

Однако самое неприятное ждало всех впереди. Примерно на половине дороги до Катанго колонна неожиданно была обстреляна из двух вертолетов. Откуда они появились, толком никто так и не понял. Первая машина с охраной, казалось, чуть не взлетела в воздух. Остальные быстро съехали с шоссе. Все наши выскочили из авто и залегли в траве метрах в пятидесяти: дальше бежать было опасно. Третья, ехавшая сзади, не пострадала. В результате налета три охранника погибли, Илье пуля задела левую руку выше локтя. К счастью, кость осталась цела.

Уже приехав в Катанго (все в одной автомашине), и только через несколько дней выяснили, что в том районе киварийцы проводили спецоперацию по минированию железной дороги, а вертолеты обеспечивали безопасность их диверсантов. Всего за короткий период времени было расстреляно около тринадцати машин, следовавших в сторону места диверсии. Такая же участь постигла и наших героев. Но нужно было продолжать свою миссию. Все теперь зависело от того, когда прибудут бойцы в Саталу.

Глава 23

Тем временем жизнь продолжалась и насыщалась интересными, если не назвать их смешными, событиями и происшествиями внутри коллектива коллег основных наших героев.

Как уже упоминалось ранее, в Катанго, как и в целом в Манталу, сначала приезжали командированные туда мужчины, а через некоторое время (как правило, через полгода) прибывали и их семьи. Группа постоянно увеличивалась, прибывали новые люди, кто-то отправлял жену в Союз по семейным обстоятельствам, некоторые женщины просто хотели на некоторое время пожить в «цивилизации», и поэтому в доме постоянно находилась группа «временных холостяков». Эта группа всегда активно использовала любую возможность, чтобы как можно веселее провести время и расслабиться в отсутствие своих благоверных. И пока Илья, Кирилл и командир находились в отъезде, случилась одна история, о которой им со свойственным ему юмором поведал Купавин.

Здесь следует кое-что пояснить. Среди прибывших более пяти месяцев тому назад был Инча. Кто и почему «присвоил» этому подполковнику из Азербайджана такую кличку, никто уже и не помнил. К тому же, ввиду того, что Инча был очень покладистым, добродушным и вообще незлопамятным, новое имя к нему очень легко прилепилось, а он и не обижался. Иногда к нему обращались по имени и отчеству, но это было редко, в основном на официальных мероприятиях. Во всех других случаях он было просто Инчей.

Одной их характерных черт подполковника (кроме упомянутых) была страсть к выпивке. Вернее, не столько страсть к этому зелью, сколько неумение его употреблять. Он гораздо спокойнее себя чувствовал при отсутствии горячительных напитков, чем при их наличии. Во втором случае его поведение определялось емкой фразой — «ни минуты покоя». В рабочие дни он ходил «под шафе», а с субботы до вечера воскресенья «гудел по полной», благо желающих поддержать его в этом занятии всегда хватало.

— У нас тут была такая встреча!!! — улыбаясь начал Купавин.

— Встреча? — удивились все трое.

— Встреча, если можно так сказать. — Инча отметился. Позавчера он где-то достал несколько бутылок рома, пару ящиков пива и решил погулять. Но главное как раз не в этом. Вы же знаете, он человек не буйный, что в жизни, что в пьянке. И на этот раз он ничего страшного не сотворил. Просто немного просчитался. Он со дня на день ждал жену и решил попрощаться со своей холостяцкой жизнью. А самолет прилетел вчера — в воскресенье. Раньше ведь он в выходные не летал! Ну и, несмотря на то, что был прилично «нагруженным», он напросился ехать на аэродром.

— А вы куда смотрели, — предчувствуя недоброе, уже начинал злиться Юрий Сергеевич.

— Да не водителем, а пассажиром. Я был за рулем. Неудобно было ему не поехать — а вдруг жена прилетит! — оправдательным тоном произнес Купавин и продолжил. — Приехали, ждем самолет. И надо же! — выходит жена. Инча ее увидел и качаясь направился к трапу. Мадам, выходившая с двумя тяжеленными чемоданами, сблизившись с мужем, поставила их на землю и со словами «я так и знала» со всего размаху залепила Инче такую оплеуху, что он не удержался на ногах и упал землю.

— Какая картина! — не удержался Илья.

— Картина! — ухмыльнулся Купавин. — Ты бы видел реакцию присутствующих.

— И болгары, и немцы, и шведы наверняка там были, — раздраженно произнес Юрий Сергеевич.

— Конечно, они всегда за почтой приезжают.

— И что дальше? — встрял в разговор Кирилл.

— Дальше? Отвез их домой. А там разборки продолжались, но к вечеру все стихло.

— Ладно, разберемся. — Утром встречаемся, а сейчас можете быть свободны, — сказал Юрий Сергеевич, обращаясь к Илье и Кириллу.

Как и ожидалось, история с Инчей закончилась вполне миролюбиво: жестких санкций в отношении него не последовало, все ограничилось «вливанием» в узком командном кругу. Это объяснялось просто: никто не хотел выносить мусор из избы. К тому же ничего необычного не произошло. В то время до начавшейся в середине восьмидесятых антиалкогольной кампании было еще очень далеко, и на такие семейные разборки просто закрывали глаза. А без разговоров в коллективе, конечно, не обошлось. Какое-то время над Инчей слегка подшучивали, а вскоре все и вовсе–забылось.».

подшучивали, а вскоре все и.

Когда командир ушел, Купавин предложил подняться к нему и выпить «по паре бутылочек пива». Предложение было принято единогласно и с воодушевлением.

— Вы идите, а я забегу к себе, — сказал Илья. — У меня там залежалась бутылка виски.

Несмотря на то, что Купавин был занят на другой работе, ребята поддерживали с ним дружеские отношения. Сашка был достаточно умен, чтобы не задавать ненужные вопросы. Пребывание в Мантале научило его держать язык за зубами. Кроме того, Илья ему импонировал, а когда появился Кирилл, он естественно влился в этот мини-коллектив. Нередко по вечерам, если позволяла обстановка, они собирались втроем у кого-нибудь в комнате, делились впечатлениями от увиденного, выпивали и играли в преферанс.

На это раз до карт не дошло. Илья рассказывал о произошедшем с ними в поездке, Кирилл уточнял детали.

— Хорошо, что так закончилось, — резюмировал Купавин. — Тебя сильно зацепило? — спросил он Илью?

— Да нет, вскользь.

— Что делать! Такая наша жизнь, — это уже Кирилл сказал свое слово.

— В Африке только и жди сюрпризов. Со мной тоже приключилась история. Как-то не было случая рассказать о моей первой встрече с аборигенами. Давайте выпьем за нашу удачу, а затем я поделюсь этим опытом, — предложил Купавин.

За удачу выпили три раза. Потом на столе появились пиво и соленые орешки.

— Ну, так что там с аборигенами? — спросил Кирилл.

— Значит так, — начал Купавин. — Нужно было отвезти какое-то донесение нашим советникам в штаб бригады, расположенной в Саквенго. Это примерно километрах в ста от Катанго. В то время было спокойнее, мы еще могли по одному ездить. Послали, конечно, меня — как одного из самых молодых. Дорога была пустынной, УАЗик катился быстро, и я предвкушал радость встречи с соотечественниками. Вдруг мотор заглох. Я открыл капот и начал искать неисправность. Что там было, не помню, какая-то мелочь.

Не успел я закончить ремонт, как увидел, что в мою сторону движется толпа туземцев в набедренных повязках, с копьями и луками в руках. Чувствую, приходит мне конец. Внезапно вспомнились инструктажи в Москве перед отъездом, упоминания о диких племенах и даже каннибалах. Особенно запомнился рассказ о нескольких пропавших советских специалистах, тела которых через некоторое время нашли, но уже без печени. Насколько это было правдой, не могу сказать, но в тот момент мне почему-то очень поверилось. И тут же подумалось, что дикари меня окружат и набросятся всей толпой. Осознание того, что погибну в неравном бою, служило слабым утешением. Стало реально страшно.

Хватаю два автомата, гранаты и залегаю в кювете. Увидев мои действия, «людоеды» остановились и стали невпопад кричать: «Сигаретс, камарад, сигаретс»… Немного придя в себя и убедившись в миролюбивом настрое туземцев, я попросил их жестом подойти, достал из машины несколько пачек дешевых сигарет, как раз и предназначавшихся для угощения, и начал их раздавать. Страх совсем прошел, и я с интересом рассматривал их «вооружение». Они это заметили и стали протягивать мне копья, стрелы и все остальное. Я взял самодельные нож и мачете, взамен подарил зажигалку. Теперь вот думаю, как провезти через таможню эти подарки.

Все рассмеялись. Посидели еще немного и разошлись по комнатам.

Глава 24

Питер свое слова сдержал, и через неделю лагерь «заработал». В связи с прибытием новобранцев Юрий Сергеевич провел совещание.

— Итак, мужики, начинаем. В силу поступивших последних указаний кое-что меняется. Определяю наши задачи. Первая и главная: подготовить инструкторов для работы в специальном учебном центре. Где и когда он будет создан, мне неизвестно. Также как и то, что мы там будем работать. Но мы стоим у истоков его создания, и это очень серьезно. В принципе, для вас ничего не меняется — политическая, огневая и тактическая подготовка. Вторая задача — создать ядро оперативно боевой группы. Не вас мне учить, как все это делать. Сегодня же и начинайте.

А теперь неофициально. Не суетитесь и не переживайте. Вам здесь работы хватит на всю командировку. Кто-то в Москве посчитал целесообразным перенести наш лагерь вглубь страны. Для работы в нем люди подбираются. Возможно, это и правильно. Насколько я знаю, прибудут узкопрофильные специалисты в различных областях: разведка, диверсионное дело, связь и т. д. Они будут заниматься с конкретными людьми. При всем желании мы не сможем охватить все в нужном объеме.

— Понятно, — отреагировал Илья. — Короче, мы должны создать костяк из сантинийцев, который будет обучать новобранцев. Подготовить что-то вроде сержантского корпуса.

— Только специфического, — добавил Кирилл. По сути, для нас это мало что меняет.

— А что с бушменами? — не сдержался Илья.

— Думаю, что здесь не все так просто, — задумчиво произнес Юрий Сергеевич. — Похоже, для нас это тема приобретает второстепенное значение. Будем знакомиться, наблюдать и изучать. Пока так. Мне ведь тоже не все объясняют. Так что разделяйте их на две группы и начинайте готовить по общей программе. А там посмотрим.

— Питер приедет? — не унимался Илья.

— Обещал, но пока нет его. Приступайте сами.

Итак, начало было положено. Первый смотр произвел довольно благоприятное впечатление. Сразу бросилось в глаза то, что бойцов подбирали знающие люди. Все были примерно одного роста, хорошо сложены, а в их глазах не было ни беспокойства, ни страха. Практически все говорили по-русски, кто хуже, кто — лучше, но представлялось, что с ними будет легко работать.

По мере общения становилось понятно, почему именно их выбрали в качестве кандидатов для работы инструкторами в учебном центре. Среди них не было таких, кто не участвовал бы в боевых действиях, в том числе и на территории Сантинии. Многие имели ранения разной степени тяжести, но сумели восстановиться и набрать необходимую физическую форму. Во время пребывания в Союзе прошли тщательное медицинское обследование и были признаны (по нашим критериям) годными к прохождению военной службы. Имеющиеся на них характеризующие данные свидетельствовали об их надежности и преданности борьбе за освобождение своей страны.

Следовательно, идеологически с ними хорошо поработали, и это читалось в их глазах и высказываниях. Как правило, в Москву направляли лучших и изредка, как у нас говорят, «блатных». Что касается последних, то они учились в гражданских вузах, где получали престижные профессии. Ввиду того, что для продвижения по карьерной лестнице в SPO одним из важнейших критериев было все-таки пребывание в военных формированиях, сантинийцы из этой категории проходили подготовку в учебном центре в Катанго, появлялись несколько раз в опасных районах, и для них этого было достаточно. Но прибывшие в Саталу были другими, и с ними нужно было серьезно работать.

Первым делом разделили их на две группы. Они должны были быть одновременно и противником, и соперником. Но начали с физической подготовки. Ежедневные кроссы по 3–5 километров, занятия на перекладине и множество других силовых упражнений. Обе группы в целом укладывались в нормативы, показывали достаточную выносливость. Не обходилось и без курьезных случаев. Во время одного из кроссов на пути встретился заяц. Несколько человек сошли с маршрута и более получаса гонялись за ним, пока не поймали. Пришлось Илье проводить воспитательную работу. В то же время нельзя было не удивиться поразительному умению бойцов «охотиться» без оружия и охотничьих приспособлений. И как было не вспомнить рассказы Юрия Сергеевича о выносливости, спокойствии и терпении бушменов. А вскоре во всех их правдивости Илье довелось убедиться воочию.

Во время одного из походов группа оказалась на местности, где в большом количестве водились скорпионы. К счастью, в группе оказался боец, который ранее бывал в том районе. Он и предупредил об этой опасности. Вот здесь себя бушмены и проявили. Они выдвинулись вперед и только по им известным признакам находили и уничтожали этих насекомых, встречавшихся на их пути. Все попытки выяснить, как им это удается, оказались напрасными. Бушмены ссылались на запахи и даже на поведение птиц. И все больше убеждался Илья, что делают они это по наитию, что это у них врожденное.

В другом случае во время рейда по бушу были обнаружены многочисленные человеческие следы. Бушмены сумели по ним назвать количество побывавших в том месте человек и даже определить, что они были вооружены. Илья уже и не задавался вопросом, почему они так решили, но к их словам прислушался. По всей видимости, следы могли принадлежать какой-нибудь вооруженной группировке, оппозиционной правительству Манталы, или просто бандитам. В любом случае необходимо было принимать меры предосторожности, что было и сделано.

Своеобразно повели себя бушмены. Пока двигались по бушу, они шли молча и старались не шуметь. Однако на привале говорили громко и беспечно. На замечание Ильи отреагировали с удивлением, ответив, что поблизости никого нет. Трудно было их убедить соблюдать дисциплину и порядок. Тем не менее, пользу они приносили неоценимую. В первую очередь это касалось раннего обнаружения опасностей, поджидавших группу. Благодаря им удалось избежать нескольких столкновений с бандитскими группировками. Но все прошло гладко и без приключений. Конечно, если бой можно назвать приключением.

Произошел он в приграничном с Сантинией районе. Место там для проведения учений выбирали с целью приближения их к реальным условиям. И вот в один из дней в небе появился вертолет. Он летел вдоль границы, периодически спускаясь и снова набирая высоту, как будто выискивал что-то. В то время киварийцы контролировали приграничные районы с воздуха, нередко залетали на территорию Манталы в поисках отрядов сантинийцев. При выявлении больших формирований они направляли в те районы авиацию и десантников, а для ликвидации небольших групп задействовали специальные подразделения. К этому они также подключали оппозиционные мантальские группировки. И вот в такой ситуации оказалась группа Ильи.

Когда стало понятно, что их обнаружили, Илья принял решение прекратить учения и выдвигаться из опасной зоны. В разведдозор отправил обоих бушменов, которые и сами почувствовали опасность. Как и следовало ожидать, они заблаговременно обнаружили засаду. Ее удалось обойти, но вскоре бушмены снова просигнализировали опасность. Скорее всего, действия противника корректировались с вертолета, который постоянно кружил над местностью. Судя по карте, до ближайших позиций мантальских войск оставалось километров пятнадцать. Следовательно, опасная зона составляла около семи–восьми километров — ближе спецназ противника старался не подходить.

Сложность заключалась еще и в том, что неизвестно было, кто организовал засаду –киварийцы или сотрудничавшие с ними мантальцы. Первым противостоять было сложно, это Илья прекрасно понимал. Бушмены и в этой ситуации очень помогли. Только по им ведомым признакам они определили в засаде мантальцев и их количество. Илью терзали сомнения. Пробиваться с боем или пойти окружным путем? При втором варианте это заняло бы гораздо больше времени, и могли подтянуться дополнительные силы противника.

В конце концов он принял решение прорваться с боем. Это и стало первым настоящим боевым крещением для Ильи. Впервые он стрелял по людям и двоих из них убил. Не подвели и сантинийцы. Трое из них были ранены, но передвигаться могли самостоятельно. Обнаружены были тела семи бойцов противника. Остальные, по всей видимости, разбежались. Затем группа совершила марш-бросок, и вскоре оказалась в безопасности. Когда вернулись в Саталу, Илья доложил о случившемся Юрию Сергеевичу.

— Ну, ничего чрезвычайного не произошло, — такой была первая реакция командира. — Ведь именно для этой работы мы сюда и прибыли. — Молодец, хорошо справился. Здорово, что без потерь. Сейчас отдыхай, а завтра поговорим.

Глава 25

Утром, поднимаясь в квартиру Юрия Сергеевича, Илья готовился к детальному разбору учений и боевого столкновения. Однако его ожидания не оправдались.

— Поедешь в бригаду в Пуэну, заберешь для меня пакет. Передали из Катунды. Почему таким образом — сам не знаю. Отправляйся прямо сейчас, и к вечеру жду.

Дорога была знакома, и ничего не предвещало неприятностей. Но все приключилось по пути назад. Выехал Илья во второй половине дня и мчался очень быстро — хотелось вернуться домой пораньше. Вдруг над трассой увидел вертолет, летящий ему навстречу. Машина была так низко, что можно было четко видеть лица темнокожих в военной форме и с оружием, которые сидели, свесив ноги из люка. Подумав, что это мантальцы, Илья помахал им рукой, а они в ответ ответили тем же.

Но как только вертолет пролетел над Ильей, он тут же сделал разворот и направился в направлении удобной для посадки площадке. Сердце у Ильи екнуло, и он остановился. Тем временем вертолет приземлился, из него выскочили солдаты, развернулись в цепь и пошли в сторону Ильи. «Киварийцы», — мелькнула мысль, — «нужно бежать». И, долго не раздумывая, повернул в обратную сторону и при первой же возможности свернул с основной дороги, надеясь спрятаться в кустах.

Ему повезло. Вечер постепенно переходил в ночь, а проселочная дорога, хоть узкая и извилистая, но позволила ему беспрепятственно проехать несколько километров. Вероятность того, что противник продолжит поиски, была большой и отследить автомобиль будет просто. Илья остановился в густом буше, вышел из машины и залег метрах в двухстах от нее. Его предположения оправдались. Вертолет опять поднялся в воздух и еще долго кружил вокруг, освещая местность мощным прожектором. Периодически раздавались автоматные очереди.

Мысль работала лихорадочно. До Катанго оставалось еще около пятидесяти километров. Продираться сквозь заросли буша было нереально. Зато реально было натолкнуться на бандитскую группировку. Ехать по трассе тоже было опасно. Оставалось только надеяться, что обнаружить его не удастся, и вертолет улетит. Так и произошло, но Илья решил дождаться утра в машине и с первыми лучами солнца двинулся в путь. Не нужно говорить, что нервы были на пределе, однако все обошлось.

— Что-то много приключений в последние дни, — так прокомментировал рассказ Ильи Юрий Сергеевич. — Заставил нас поволноваться. Если бы к обеду не приехал, организовал бы поиски.

— Но в этом не моя вина, — как бы оправдываясь, произнес Илья.

— Конечно, конечно. Отоспись, а я пока почитаю, что ты там привез.

Илья пошел было к себе, но потом решил зайти к Кириллу, который поздно ночью вернулся с учений.

— А что у тебя нового? — спросил он, когда поделился с другом произошедшим.

— Без приключений не обошлось и у меня. Засад не было, но один боец подорвался на противопехотной мине. Хорошо, жив остался, хотя и без ноги. Откуда она там взялась, ума не приложу.

— Скорее всего, от прошлых боев досталась. Ну, а как учения в целом?

— Нормально. Ребята хорошо поработали. Очень интересно пообщался со своими бушменами.

— Что-то необычное?

— Остановились на привал возле реки. Было очень жарко, и я решил окунуться. Когда вышел из воды, увидел удивленных бушменов. На мой вопрос, почему они на меня так заглядываются, указали руками на речку. И только тогда метрах в двадцати от берега я увидел двух крокодилов. Они и подумать не могли, что я их не видел, и с любопытством хотели посмотреть, что я буду делать.

— Веселые ребята, — улыбнулся Илья.

— Веселые. Но у них есть чему научиться. Непонятно только, как это сделать. Буш для них — стихия. Как только почувствуют впереди живое существо, мгновенно на минуту останавливаются и безошибочно определяют, кто находится на их пути — человек или зверь. После этого я могу подписаться под всеми рассказами Юрия Сергеевича о них. Уникальные люди. По-моему, у них никогда не бывает чувства усталости. Честно говоря, за все эти дни я почти не видел их спящими. Пока мы отдыхаем, они пойдут дальше в буш и каждый раз что-нибудь да притащат. То змею, то кролика, то какую-то птицу, очень похожую на курицу.

— Змею пробовал?

— Не смог. А была еще и встреча с питоном. Неописуемое зрелище. Толстый, длиной более трех метров. Зарубили, мясо поделили между всеми. Сегодня отдыхают, наверное, уже съели. Странно, что бушмены не сделали это сразу. В первый день они проглотили половину выданных им на пять дней продуктов. С трудом их остановил.

— А я змею попробовал бы! — вполне серьезно сказал Илья.

— Разве что под водочку, — в тон ему ответил Кирилл.

— Сейчас бы не мешало выпить. У тебя есть что-нибудь? Или пойдем ко мне?

Кирилл достал из холодильника бутылку «Московской», и д