Оглавление

— Не заперто, — из-за двери донесся раздраженный голос.

Он толкнул дверь и вошел в небольшую, провонявшую потом комнату. За кривоногим столом сидел помощник командора стражи.

— Чего тебе? — Помощник смотрел исподлобья.

— Я по поводу этого.

На стол перед стражником лег помятый, грязный листок с корявым портретом какого-то бородача.

— А-а-а, — помощник откинулся на стуле, — еще один охотник за головами? Да ты уж опоздал, поди, вас таких, охочих до денег, уже полгорода рыщет.

— Что он сделал? — Голос нового охотника за головами был холоден и спокоен. — Награду в тридцать монет назначают неспроста.

Разящий луком и потом стражник прищурился и мерзко ухмыльнулся.

— Жену командора стражи убил.

— Даже так?

— Ага, кишки прям на улице выпустил. Средь бела дня…

— Почему командор нанимает охотников за головами? В его распоряжении вся стража города.

— Это не твоего ума дела, — огрызнулся помощник. — Тебе деньги платят, остальное тебя не касается.

— Значит, я нанят?

— Да.

Помощник угрюмо взглянул в спину уходящего охотника.

— Эй.

Мужчина остановился, но не обернулся.

— Старина Вольмо не нужен командору живым.

— Его есть, кому опознать?

— Найдется.

Дверь за охотником закрылась.

                                         * * *

Он шел по грязной узкой улице. Ночь давно опустилась на город, и, кроме пары стражников и нескольких, вероятно, тоже охотников за головами, ему никто не встретился. Он шел бесшумно, стараясь не ступать в лужи с мутной смердящей жижей, полностью погрузившись в мысли. Стук сердца гулом отдавался в ушах.

Убийца не пойдет в таверны, постоялые дома или в какое-нибудь подобное место. Только не сейчас. Если ожидания оправдаются, бедолага будет искать иное убежище.

Обогнув площадь, он пошел в сторону небольшого храма-лечебницы святой Лукреаты.

                                        * * *

Настоятельница Ромильда Лурье с опаской подошла к двери и осторожно открыла маленькое окошко.

— Чем мы можем помочь?

— Доброй ночи, госпожа. — В окошке стоял высокий мужчина, плотно укутанный в плащ с опущенным капюшоном. — Приютите ли путника на ночь?

— На соседней улице есть недорогой постоялый двор.

— Боюсь, мне это не подходит.

Ромильда вздохнула и дернула засов. Дверь медленно отворилась. Незнакомец вошел под свод храма.

— Прошу, входите. Но знайте, что семеро прокаженных сегодня разделяют с вами кров.

— Буду иметь в виду. — Мужчина, откинув капюшон, обнажил покрытое многодневной щетиной худое лицо. Глубоко посаженные глаза незнакомца не понравились настоятельнице.

— На ужин, к сожалению, можете не рассчитывать…

— Где Вольмо Трайп, госпожа? — незнакомец бесцеремонно перебил настоятельницу.

Женщина с подернутыми сединой висками с вызовом взглянула на мужчину.

— Так вы из этих наемников? Великий Заступник, у вашего брата уже не осталось ничего святого…

— Нет, госпожа, — мужчина снова перебил настоятельницу, — я много хуже, чем любой из наемников. И если судить по вашей реакции, разыскиваемый преступник укрывается в этих стенах. Поэтому повторю вопрос: где Вольмо Трайп?

— Убирайтесь вон! — Настоятельница схватилась за ручку двери и попыталась открыть ее. Но ночной пришелец закрыл едва отворенную дверь.

— Госпожа, — голос мужчины изменился, — я найду его с вашей помощью или без, с той лишь разницей, что во втором случае будет больно.

Настоятельница набрала в грудь воздуха для того, чтобы крикнуть, но незнакомец отреагировал мгновенно. Удар в лицо потряс женщину, и та, обмякнув, сползла по двери.

Он осторожно уложил ее у стены рядом с дверью и закрыл дверь на засов. Подхватив с пола лампу, он зашагал по коридору, обрамленному колоннами. На полу были обустроены лежаки, на которых спали те, кому было необходимо убежище. В воздухе пахло алкоголем, трупной гнилью, потом и экскрементами.

Он, не останавливаясь, шел дальше. У самой дальней стены прямо под куполом храма стояла статуя женщины, сложившей руки в молитве. У подножья статуи на коленях стоял мужчина, плечи которого содрогались в беззвучном плаче.

— Это не поможет, — тихо произнес охотник за головами, — богам нет до тебя дела. Уже нет. Считай, что ты паршивая овца, обреченная на вечные муки в Бездне.

— Я знаю, — голос Трайпа охрип. — Но почему я? Почему именно я?

— Это мы сейчас и выясним. Для начала скажи, кто тебя надоумил убить жену командора. Ты знаешь ее?

Бородач, наконец, повернул к охотнику изумленные глаза.

— Откуда ты знаешь, что это женщина?

— Догадался. Как она выглядела? — в голосе охотника появился напор.

— Лица не помню. Голос был такой приятный, мягкий. Я не мог ослушаться ее слов.

Мужчина присел рядом с Трайпом и тряхнул его за плечи.

— Вспомни, что еще было? Она называла чьи-то еще имена? Что ты видел вокруг?

Трайп выглядел ошарашенным и беззвучно открывал и закрывал рот.

— Ну же, — прошипел охотник, — только из сострадания к твоей проклятой душе я еще не начал резать тебя на куски. Соберись и попытайся вспомнить, что ты видел в том сне.

Бородач с ужасом взглянул в лицо под капюшоном.

— Б… бу… бутылки, вокруг были какие то бутылки. И воняло. Страсть как воняло.

— Чем воняло, какие бутылки? — охотник еще раз встряхнул рыдающего бородача.

— Помилуйте, господин, я не знаю. — Трайп повис на руках, закрыв лицо руками, и надрывно заплакал.

— Э-э-э, заткните там пасти на хер, — донеслось откуда-то из глубины храма.

Охотник с досадой оттолкнул мужчину и потянулся за ножом.

                                        * * *

Рассвет забрезжил сквозь грязное окно таверны, освещая засаленный стол. Охотник заглянул в кружку и, мгновение подумав, выпил залпом содержимое. Тавернщик уже открыл свое заведение, а с кухни потянулся не слишком-то и аппетитный аромат. Посетителей еще не было.

Тавернщик пару раз проходил мимо с явным намерением что-то сказать и каждый раз, вспомнив о каком-то важном деле, тотчас отворачивался от охотника.

Пожалуй, ночное предприятие оказалось гораздо более претенциозным, чем планировалось.

Наконец, тавернщик собрался с духом.

— Господин Фогриппер, как долго вы планируете пробыть в нашем заведении?

— А что? Я же оплатит свое присутствие здесь.

— Это да, просто этикет корчмаря не позволил мне отказать гостю в приюте глубокой ночью, — ловко извернулся тавернщик, — но с рассветом, вероятно, стража или, не приведи Орт, юстициар начнет искать вас. И, признаться, мне бы не хотелось обысков и допросов в казематах.

— Вчера один из твоих гостей зарезал другого твоего гостя прямо на пороге этой славной корчмы. И потом, я заплатил достаточно, чтобы покрыть любые из этих неудобств.

Тон господина Фогриппера исключал дальнейший спор. Впрочем, он и сам собирался уходить. Отсюда не видно плаху. Тавернщик же поспешил к дальнему столу, решив, что тот более всех нуждается в том, чтобы его протерли.

Охотник натянул перчатки, накинул плащ и молча вышел из таверны.

По своему обыкновению шел он тихо. Его маршрут огибал площадь и, что самое важное, плаху. Зеваки мало-помалу собирались у виселицы. Пока немного, и совершенно точно не было среди них той, что его интересовала. Пара дюжин мужчин и женщин, вероятно, лоточников, спешащих занять свое место на площади, столпились, глазея на повешенного, который мерно, совсем слегка качался из стороны в сторону.

Охотник за головами подошел поближе, стараясь оставаться в утренней тени. Нет. Определенно ее там не было. Ее не должно было там быть. Нужно еще немного подождать.

В течение часа площадь преобразилась. Лоточники и торговцы всех мастей заставляли все пространство площади своими товарами. Не забыв при этом, поглазеть на виселицу. И за все это время ни у плахи, ни на площади в целом не появился ни один стражник, хотя охотник готов был побиться об заклад, что видел, как пару раз в проулках поблескивали кирасы стражей порядка.

Восходящее солнце всплыло над крышами зданий и осветило мягким весенним светом ожившую Базарную площадь.

Фогриппер решил, что от наблюдения из-за угла уже толку мало, поэтому он уже толкался локтями с торгашами и их клиентами. Еще пару часов назад безмолвная пустынная площадь была столь же оживлена, как и кладбище. Теперь она в единочасье взорвалась тысячами слов и звуков.

— Рыба. Вяленая рыба. Не из канала. Рыба.

— Сыр, молоко.

— Фру-у-укты.

— Мясо. На кости и мякоть. Требуху отдам за полцены.

Охотник шел, морщась от сбивавшего с ног обилия ароматов, смешавшихся в единую плотную вонь паруанского рынка. Он медленно шел в сторону плахи, лавируя между людьми. Рядом с висельником уже стоял юстициар. Плотный форменный камзол с крошечным геральдическим щитом, приколотым прямо над сердцем, выдавал в коренастом мужчине с выбритыми висками поборника правосудия и борца с организованной преступностью, которую в большинстве случаев оперативники Легио Юстиция и организовывают.

Юстициар покрикивал на зевак, столпившихся вокруг плахи. Фогриппер внимательно осматривал толпу, в которой без сомнения угадывались охотники за головами вроде него. И у всех как у одного вид был крайне раздосадованный. Слегка усмехнувшись мыслям, Фогриппер двинулся через толпу вокруг плахи. Навстречу, бесцеремонно расталкивая люд, двигались стражники. Пятеро. Охотник, своевременно изменив маршрут, обошел их стороной, избежав тумаков и толчков.

— Попался душегуб. — Один из зевак в соломенной шляпе сплюнул под ноги, или на ноги. — Говорю вам, это люди Майклса его достали. Иначе его бы вздернули при всем честном народе.

— Че эт? — отозвался побитый оспинами детина с бычьей шеей. — Стража, кагда захочит, может вешать. Хер они класть хотели на народ.

— Это да, — не унимался в шляпе, — но нада ж показать эту… как ее… ну это… справасудие.

Фогриппер ненавидел подобных невежд. Подавив желание пырнуть умника под ребро, охотник проскользнул мимо. Его раздражение росло, ибо он видел изъян в своем плане. Нужно было учесть базарный день, ибо толпа, заполонившая всю площадь, слишком большая и плотная, и найти ту, что ему нужна, становится все труднее с каждым новым посетителем рынка.

Стражники вскарабкались на плаху, и начали вытаскивать Вольмо Трайпа из петли. Один из них поскользнулся в луже мочи под висельником. Толпа разразилась язвительными смешками и улюлюканьем.

— Заткните свои пасти, сучье племя! — выкрикнул неуклюжий стражник, отряхивая одежду.

Справедливость и правосудие в самом наглядном виде.

Сосредоточиться. Внимательно оглядеться. Она, кем бы она ни была, придет. Она не пропустит такое. Не упустит возможность потешить себя зрелищем еще одной загубленной судьбы. Но как понять кто это?

Охотник напряженно всматривался из-под капюшона в лица горожанок. Не она. И не эта. Нет. Возможно эта, хотя нет, от нее слишком несет потом. Кто же ты?

Он начинал вскипать. Пожалуй, надо было немного попытать Вольмо, может быть удалось выудить еще что-нибудь. Хотя это маловероятно, ибо его психика лежала в руинах. Он уже был на полпути к сумасшествию. Бородач большего бы не сказал. Так, бутылки и вонь. О чем это может свидетельствовать? Она самогонщица? Травница? Алхимик? Но как она познакомилась с командором стражи? Нет, не подходит. Тут что-то еще.

Вольмо уже укладывали на тележку для трупов. А юстициар о чем-то говорил… проклятье. Юстициар вместе с помощником командира стражи внимательно слушали торопливо тараторящего тавернщика. Неужели такая вечная вещь как золотая монета нынче тоже обесценилась. Ведь они уговаривались. Напрасно, корчмарь, ты так, ой как напрасно.

Охотник, скрипя зубами, направился в сторону плахи.

— Доброе утро, господа.

Все трое обернулись к нему. Тавернщик тотчас побледнел.

— И вам не хиреть, — отозвался юстициар. — Чем обязаны?

— Тридцатью золотыми монетами, — как можно непринужденнее ответил охотник. — Но не конкретно вы, господин юстициар. А вот к господину помощнику командора у меня дело финансового характера.

— Кх-кх, — помощник прокашлялся, — да-да, господин Ярре, этот человек нанят стражей для розыска убийцы Трайпа. И как мы видим, и если верить словам… господина Брудса, со своей работой охотник за головами справился.

— Он с вашей и моей работой справился, помощник Малверст. — Юстициар неотрывно смотрел в лицо охотника. — А что, у городской стражи есть целых тридцать золотых, чтобы оплачивать услуги вольных клинков?

— Ассигнования на награду выделил командор Штайльегер из собственных средств, — неприязненно отозвался помощник Малверст.

— Вот как? Ну, очень хорошо, что ваше жалование не пострадало. А теперь вернемся к вам, господин охотник за головами. Быть может, пройдем в штаб стражи? Вы получите награду, а я с удовольствием послушаю о том, как вам удалось изловить душегуба. Исключительно в интересах заимствования полезного опыта.

— Что ж, давайте пройдем.

                                        * * *

Охотник сидел в той же пропахшей потом комнате помощника командора стражи. Сам же помощник Малверст копался в старом бюро, выуживая из всех ящичков монетки, ибо, как оказалось, деньги, ассигнованные на награду, были кем-то вероломно украдены, а расплатиться за выполненную работу надо, по крайней мере, пока юстициар Ярре тут.

— Четырнадцать, пятнадцать, пятнадцать с половиной, пятнадцать и семь серебряных, — бормотал Малверст, перебирая коротенькими пальчиками затертые грязные монеты, — шестнадцать и два серебряных, господин Фогриппер, вот ваша награда.

— Речь шла о тридцати, — голос охотника звучал безразлично. — Я так полагаю, вы огласили награду за вычетом налогов и податей?

Юстициар с интересом посмотрел на помощника, который утирал затылок платком, который вполне мог быть тряпицей для чистки оружия и доспехов.

— Все верно, господин Фогриппер, остальное удержано, стало быть, в пользу казны Паруа.

— Закон есть закон, — охотник и не надеялся получить награду в принципе, но раз все пока удачно складывается, он был совершенно согласен и с почти вдвое урезанной наградой.

Малверст ссыпал монеты в видавшую виды мошну, извлеченную из недр того же бюро, и протянул ее Фогрипперу.

— Минуту, господин помощник, — юстициар коснулся протянутой руки Малверста, — мы должны соблюсти всю процедуру, заполнить наградную грамоту и подписать сторонами. Я готов засвидетельствовать факт исполнения обязательств вами как представителем власти и уважаемым господином Фогриппером как нанятым специалистом.

По лицу помощника пот катился градом. Охотник же был невозмутим. Он прекрасно понимал, что юстициар намерен узнать все возможное о нем. И избрал весьма простой и действенные способ — заполнение документов.

— Вы же обучены грамоте, господин Фогриппер? — Ярре снисходительно посмотрел в лицо охотнику.

— Читать и писать умею, господин юстициар.

— Очень хорошо, — Ярре хлопнул в ладоши. — Вы не против, помощник, если я заполню документы. Знаете ли, я увлекся каллиграфией, а практики не так много, как хотелось бы.

— Как пожелаете, господин юстициар. — Малверст положил на стол кошель с деньгами и вновь отправился потрошить недра бюро в поисках пергамента, пера и чернил. Через несколько минут перед юстициаром лежали пара слегка помятых листов бумаги, чернильница и такое же помятое перо.

— Очень хорошо, ваше полное имя, господин Фогриппер.

— Аркус Нотториус Фогриппер.

— Где родились? У вас интересный акцент.

— Эридорг, город Хартинг, земля Бьордал.

— Вот как? Что вас привело в Керуак и конкретно в Паруа?

— Поиски заработка.

— Сколько вам лет от роду?

— Тридцать один год.

— У вас есть семья, друзья, близкие?

— Это есть в формуляре наградной грамоты?

— Нет, конечно, — юстициар поднял глаза от пергамента. На его лице была едва заметная улыбка. — Просто любопытство. Ваш метод произвел на меня впечатление, а я становлюсь излишне любопытен в отношении людей, которыми впечатлен. Вероятно, это издержки профессии.

— Нет. У меня нет ни родни, ни друзей.

— Совсем никого?

— Вероятно, это тоже издержки профессии.

Юстициар вновь взглянул в лицо охотника, улыбка стала чуть шире.

— Надолго планируете задержаться в Паруа?

— Чудный городок, господин юстициар, пожалуй, побуду тут еще немного.

— А когда вы прибыли в город?

— Позавчера.

— И вам хватило одного дня, чтобы найти преступника?

— Я в Паруа впервые, поэтому это заняло так много времени.

Юстициар рассмеялся, а помощник выдавил из себя нечто похожее на оскал.

— Вы слышали, Малверст? Сколько Трайп уже был в розыске?

— Две недели, господин юстициар.

— Все верно. — Смех и даже улыбка испарились с лица Ярре. — Две недели несколько десятков субъектов вроде вас искали беднягу Вольмо Трайпа, а вы, Фогриппер, управились всего за день? Может, поделитесь, как и где вы нашли убийцу?

— К сожалению, я не могу, иначе в следующий раз я могу не выдержать конкуренции с десятками кого-то вроде меня.

— Что ж, понимаю, — на лице юстициара вновь заиграла легкая улыбка. — Продолжим, у вас есть с собой оружие?

— Только нож, для самообороны.

— И вам удалось схватить опасного преступника, имея всего лишь нож?

— Разумеется. У преступника-то ножа не было.

— Могу я взглянуть на ваш нож?

Аркус, пожав плечами, достал из ножен свое оружие и передал юстициару.

— Солидно, — присвистнул Ярре. — Я таких не видывал. Похож на наградной.

— Так и есть, его подарили моему отцу за заслуги. Вы могли заметить гравировку «Нотториус» на клинке.

— Как же, заметил. А кто ваш отец?

— Он был коллегой господина Малверста.

— Был?

— Да, был.

— Понимаю, соболезную.

— Спасибо.

Ярре передал обратно нож Аркусу.

— Вы согласны с суммой положенной вам награды?

— У меня нет выбора.

— Признаться, соглашусь с вами. Вот, прочтите и подпишите.

Фогриппер принял перо и слегка присыпанный песком пергамент, исписанный ровным идеальным почерком. Ярре не соврал — он был явно увлечен каллиграфией.

Пробежав глазами по строчкам, охотник кивнул и размашисто расписался под текстом. Настала очередь Малверста, который долго и упорно читал наградную грамоту, шевеля губами. Наконец он тоже коротко кивнул и поставил кривую «М» рядом с «Помощник командора стражи Р. Б. Малверст».

— Что ж, хорошо, — Ярре откинулся на стуле. — Малверст, можете передать господину Фогрипперу его награду, за вычетом всех налогов и податей.

Потный помощник кивнул и, схватив мешочек с деньгами, уже было дернулся в сторону Аркуса, но, мгновение помедлив, запустил пальцы в кошель и достал помутневший серебряный.

— На канцелярию, — декламировал Малверст и уже тогда, стянув как можно сильнее мошну шнурком, передал ее Фогрипперу. — Это твое, наемник.

— Благодарю.

Фогриппер встал и повернулся к двери.

— Господин Фогриппер, — почти виноватый и робкий голос юстициара раздался из-за спины, — вы случайно не собираетесь вернуться на базар?

— Собираюсь, господин юстициар.

— Вы не против, если я составлю вам компанию? Мне по пути с вами.

— Как господину юстициару будет угодно.

                                        * * *

Охотник ожидал, что дорога на площадь станет продолжением ненавязчивого допроса в исполнении Ярре. Но, как ни странно, юстициар больше не пытался ничего выведать. Напротив, он рассказывал о достопримечательностях, рекомендовал к посещению некоторые заведения и совершенно по-керужски восторгался гением керужских же архитекторов, спланировавших Паруа.

— Аллея Бруттон, право слово, дивное место, господин Фогриппер. К сожалению, не часто доводится прогуляться по этой прелестной улице. Мне кажется, что Бруттон — это небольшой кусочек столицы, перенесенный в Паруа. Лучшие магазины и мастерские расположены именно здесь. У нас, знаете ли, уже есть целых две парфюмерных мастерских.

— Уже есть?

— Да. Старина Лукка владеет своей мыловарней уже лет тридцать, но вот мадам Павлиетта привезла к нам сюда из столицы новые модные ароматы. Многим мужчинам пришлось крепко раскошелиться на душистое мыло и ароматные масла для своих дам.

— То есть мадам Павлиетта не так давно в городе?

— Не больше полугода. Ей чрезвычайно повезло, что Юлий Кемнер продал ей свою кондитерскую мастерскую. Впрочем, его уже ничего не держало в городе, ибо его бедняжка жена умерла, будучи на сносях.

— Какое несчастье, — Аркус проявил искреннее участие. — А от чего умерла жена Кемнера?

— Так и не удалось установить. Врачи говорили, что признаков болезни не было, а бедняга Юлий с ножом в руках защищал тело жены, препятствуя вскрытию. В конечном счете командор стражи решил исполнить волю вдовца, и усопшую похоронили как есть.

— И часто у вас такое случается?

— В том и дело, что нет. Поэтому я и обращаюсь к вам, Фогриппер. Я знаю каждого наемника и головореза в Паруа, и я знаю, что ожидать от каждого из этих головорезов. — Ярре положил руку на рукоять меча, выглядывающую из-под камзола. — Но меня несколько беспокоит, что я ничего не знаю о человеке, который смог в одиночку найти, обезвредить и повесить на главной площади убийцу, которого много дней разыскивал каждый третий в этом городе.

— Справедливости ради, скажу, что повесить Вольмо мне помог трактирщик, что разговаривал с вами утром.

— Я не о том, — Ярре настойчиво перебил Аркуса, — меня больше интересует, почему вы не убили его на месте. Для чего это представление? Фетиш? Жажда внимания?

— Вы полагаете, что человек, жаждущий внимания, будет, что-то делать ночью, чтобы никто не видел? — Фогрипперу надоел этот разговор, да к тому же ему срочно нужно было кое-что проверить.

— Вот и я не понимаю, а я не люблю, когда я чего-то не понимаю. Мне пока невдомек, что вы за человек, Фогриппер, но признаюсь, мне не очень нравится перспектива того, что вы проведете в моем городе еще несколько дней. Поэтому я абсолютно искренне рекомендую вам, господин Фогриппер, насладится красотами самого живописного места в Паруа, может быть, немного раскошелиться на продукцию мадам Павлиетты и покинуть город до заката солнца.

— Боюсь, что не смогу обещать вам этого.

Ярре остановился и пристально посмотрел в лицо Аркуса.

— Я настаиваю на своей просьбе, господин Фогриппер.

Юстициар легонько поклонился и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь от Аркуса.

Что ж, возможно придется немного огорчить господина юстициара, хотя тот, если не нравился Фогрипперу, ты вызывал уважение хотя бы к своему профессионализму и любови к родному городу. Так ненавязчиво его еще не нанимали. В иных обстоятельствах Аркус, не подтвердись его догадки, не тронул бы никого, но, Бездна его забери, юстициар Клод Ярре и впрямь пришелся по душе Фогрипперу.

                                        * * *

Аркус подошел к небольшому, до тошноты слащаво украшенному магазинчику. Вывеска гласила «Парфюмерия мадам Павлиетты». Даже сквозь закрытые двери из него тянуло приятным лавандовым запахом.

Охотник глубоко вздохнул и потянул ручку двери. Крошечный колокольчик над дверью тотчас оповестил о посетителе. В магазинчике было светло и приятно пахло парфюмерией. Стены были заставлены стеллажами с всевозможными флаконами, колбами, бутылочками и склянками. Как следует Фогриппер не успел осмотреться, ибо из недр магазина выплыла женщина лет тридцати пяти. Из-под покрывающего голову чепца выбивались каштановые пряди, прилипая к вспотевшим шее и лицу. На женщине был надет кожаный фартук по типу мясницкого и толстые кожаные перчатки.

— Добрый день, — сладко пропела женщина, стягивая перчатки. — Чем могу помочь?

— Добрый день, мадам, — от холодного и отстраненного тона Аркуса не осталось и следа. — Я всей душой надеюсь, что вы мне поможете.

Аркус чувствовал нарастающую симпатию. Это ничего не доказывает, он, как и любой человек, может ощущать чувства, хотя это часто доставляет неудобства.

— Видите ли, я кое-что ищу. И очень надеюсь, что в этом чудном магазинчике я найду это. И клянусь удачей, с каждой секундой для моих надежд все больше причин.

— И что же вы ищете? — женщина мило улыбнулась. — В моем заведении вы можете очень многое найти.

Она чувствует. Она заинтересовалась. Это она.

— Утешения, мадам, — голос Аркуса стал скорбным, — а еще флакончик благовоний, что нынче модно у молодых горожанок.

— Так вы охотник на женщин? — улыбка исчезла с лица женщины.

— Увы, виновен, но в свою защиту скажу, что как только я найду ту самую, ради которой я прилагаю столько усилий, охота навсегда закончится.

— Ну, хотя бы что-то. — Мадам Павлиетта стянула чепец, высвобождая копну буйных локонов. — С какого аромата вы планируете начать свою охоту?

— Этот же вопрос я хотел задать вам, как профессионалу своего дела.

Женщина снова улыбнулась и, наклонившись под прилавок, достала пару вычурных флаконов с благовониями.

— Эти два благовония самые популярные у горожанок. Во всяком случае, у тех, кто может себе это позволить.

— А какой аромат нравится вам?

— Из этих — никакой. Я предпочитаю благовония более естественного характера.

— Например?

— Боюсь, на этих полках вы этого не найдете.

— А, положим, в заведении мастера Беручи?

— Ну, только если захотите обидеть меня.

Сука. Берет в оборот. Сомнений не остается. Нужно быстрее уходить отсюда.

— Забери меня Бездна, если решусь, — Аркус с наигранным возмущением всплеснул руками на керужский манер.

— Возьмите этот, — мадам Павлиеттта с видом победительницы подвинула один из флакончиков. — На мой вкус лучшее, что я могу предложить.

— Быть может, мне он уже не нужен. Быть может, охота уже окончена. — Аркус ловко подхватил руку женщины и легонько прикоснулся к ней губами.

— Пять золотых. — Женщина не вырвала руку, а на ее лице красовалась игривая улыбка. — Это мужские благовония.

Аркус положил монеты на стойку и взял флакон. Он не мог определить запах, и он сильно сомневался, что у этих благовоний есть запах. Охотник поклонился, стараясь загадочно улыбаться и не выдать отвращения, и пошел в сторону двери, а за тем внезапно остановился.

— Я зайду после вашего закрытия с вашего позволения.

— Я, думаю, смогу сама вас отыскать, — голос мадам Павлиетты был немыслимо приятен уху, а последовавший за словами смех тем паче. — Главное, не забудьте про благовония.

                                        * * *

Время уже близилось к полуночи. Аркус видел как из дымохода «Парфюмерии мадам Павлиетты» потянулся белесый дым. Очень хорошо. Значит, с минуты на минуту она отправится его искать. И если план сработает, поиски эти продлятся долго, ибо купленные благовония были благополучно выброшены в вонючий канал, тянущийся через менее респектабельные районы города, чем Бруттон. Пришлось поискать место слива алхимических реагентов, чтобы наверняка запутать монстра, что будет искать владельца благовоний, так любимых мадам Павлиеттой.

Аркус выждал минут пять и достал из внутреннего кармана круглый предмет размером с куриное яйцо, прикрепленный цепочкой к жилету охотника. Фогриппер пару раз встряхнул «яйцо», и как только в ушах раздался тихий, глухой стук сердцебиения, он двинулся в сторону магазина Павлиетты.

Он обошел здание со стороны черного хода. Замок был примитивным, и Фогриппер справился с ним очень быстро. Осторожно открыв дверь, он скользнул внутрь магазина. Внутри стояла жуткая вонь прогорклого жира, тухлятины и еще чего-то. Аркус бесшумно достал нож и двинулся на источник вони. Спустившись по узкой лестнице, он оказался в полуподвальном помещении, стены которого были уставлены гораздо большими емкостями. В комнате было жарко, ибо горело два очага. На одном, как и предполагалось, варился жир, на другом стоял чугунный котел, из которого и смердело тухлятиной. Довершала картину мадам Павлиетта, парящая над полом.

                                        * * *

Где же он? Где? Почему она не чувствует его запаха? Почему не слышит его душу? Этого не может быть. Она неслась над крышами домов, всматриваясь в окна, пытаясь почуять его. Как? Как ему удалось скрыться? Но что это? Почему она чувствует боль, и еще. Теперь в кистях. Что это? Что…

— Доброе утро, принцесса.

Она сидела привязанная к стулу, а перед ней стоял посетитель, за которым она отправилась на охоту.

                                        * * *

Аркус старался бить точно, пытаясь рассечь плоть. В основном ему это удавалось. Хотя нос, наверняка, он сломал. В подвале-мыловарне было жарко, поэтому ему пришлось снять плащ. Руки в перчатках уже вспотели, хотя, возможно, это была кровь из разбитых костяшек. Рилаз, так на самом деле звали мадам Павлиетту, очередной раз потеряла сознание. Все лицо, грудь и колени были залиты кровью. На полу валялась пара зубов.

Фогриппер снова окатил женщину водой из медного ковша, смывая кровь с разбитого лица. Рилаз со стоном пришла в себя.

— Ну, давай попробуем еще раз, скажи мне, где я могу найти Мюриет или ее дочь?

— Я… я… я… не знаю.

Аркус сел на колени женщине, опрокинул за волосы голову и начал бить кулаком в поломанный нос. Брызги крови разлетались в стороны, попадая на одежду и лицо Фогриппера.

Ударив с дюжину раз Аркус, тяжело дыша, поднялся. И, зачерпнув тем же ковшом воды из бочки, сделал пару больших глотков.

— Крепкие же вы твари. Ни одна не начинает говорить, пока как следует не покалечить. Но я знаю, что боль физическая для вас гораздо сноснее, чем то, что могут сделать с вами священники. Признаюсь, я о таком только читал, и сейчас вряд ли удастся найти, человека, практикующего подобное. Поэтому будем работать с тем, что имеем. К твоему счастью, у меня не так много времени, и я буду пытать тебя быстро. За каждый вопрос без ответа, я буду отрезать от тебя куски. Сначала уши, потом нос, глаза и так далее. Или ты можешь сказать мне все, что меня интересует, и все закончится.

— Я… не знаю где она, — слова давались с большим трудом женщине, над месивом, что когда то было носом то и дело надувался кровавый пузырь. — Но ее дочка осела где-то в Бардсгларде.

— Точнее, — Аркус достал с полки банку размером с голову. — Бардсглард тянется почти через весь материк.

— В топях, — Рилаз говорила с закрытыми глазами, — где-то в Аркасии.

— Ну, вот видишь, — Аркус надевал мясницкий фартук, в котором его встретила днем мадам Павлиетта, — это не так сложно, а боли тебе причинило много.

Фогриппер начал бесцеремонно расстегивать пуговицы на блузке женщины.

— Лифон, — Аркус осуждающе глядел на грудь Рилаз. — Ты с удовольствием пользуешься продуктами столь ненавистной тобе цивилизации. И, казалось бы, ты прогрессивная женщина, ценящая комфорт и дорогое, красивое белье, но ты не более часа назад варила в том котле кошку. Вот уж действительно парадокс.

Охотник достал нож и разрезал надвое бюстгальтер, обнажив грудь.

— Что-нибудь скажешь напоследок?

— Будь ты проклят.

— Впрочем, ничего нового…

                                        * * *

Клод Ярре стоял напротив плахи и смотрел на висящую перед ним фигуру. Где-то в стороне вне света факелов помощник Малверст бурно блевал. Нет, этому человеку нельзя доверять руководство стражей.

— Господин юстициар, — к нему подбежал запыхавшийся парень лет шестнадцати в камзоле посыльного. — Лейтенант Тобельхопф просит вас прибыть в дом командора Штайльегера.

— Ни много ли на себя берет господин лейтенант?

— Господин юстициар, — голос посыльного стал тише, но Ярре точно знал, что услышит в следующую секунду, — командор убит.

— Очень интересно. — Ярре закинул руки за спину и взглянул на затихших солдат стражи. — Ну что ж, поехали. Господин помощник, я полагаю, вам тоже нужно проехать со мной.

Через минуту он, сидя в крытом экипаже, смотрел в окно, дожидаясь пока Малверст прочистит желудок. И вот они тронулись и уже далеко отъехали от площади, но у него перед глазами все еще висела в петле немыслимо изуродованная и искалеченная мадам Павлиетта, а над рассеченной грудью висела грубая деревянная табличка, украшенная надписью «ВЕДЬМА».

Аркус Нотториус Фогриппер

Обвиняется в убийствах, разбоях и вымогательствах.

Особо опасен. Разыскивается живым или мертвым.

Награда 3000 золотых монет.

Юстициар Клод Ярре

Глава 1

Дни тянулись невыносимо долго. Скука притупляла разум, мешала ясно мыслить. Вдобавок отсутствие работы сильно сказалось на полноте карманов. Аркус уже отказался от роскошных апартаментов в таверне и перебрался в гораздо более скромную квартиру, в которую перестроили чердак трехэтажного дома. Да он, в принципе, мог и еще сэкономить, сними он жилище подальше от площади и ратуши, но ему нужно всегда быть в курсе событий. И горлодер глашатай, регулярно скандирующий новости с плахи прямо посередине площади, ему весьма в этом помогал. И каждый раз охотник разочарованно отходил от окна, не услышав и намека на то, что он жаждал услышать. Ни одной новости или слуха, подтверждающего присутствие ведьм. Неужели эта мерзкая мыловарка его обманула. Аркус стоял напротив стены увешанной плакатами с физиономиями разыскиваемых преступников. Конокрад, разбойник, насильник, наемник, мародер, беглый каторжник. Нет, это все не те. Ни одного, кого можно было бы связать с ведьмами. Сирок, как ни странно для города, построенного для войны и только для войны, оказался на редкость скучной дырой. Почти семьдесят тысяч горожан, относительно мирно жили изо дня в день. За три месяца он слышал лишь о паре убийств, которые никак не могли быть связаны с присутствием ведьм.

Аркус взглянул через окно на площадь, начавшую тонуть в сумеречном тумане. Частые и плотные туманы придавали здешним местам хоть какую-то прелесть и изюминку. Это нравилось охотнику. Прицепив нож на пояс, Аркус подхватил плащ и направился к выходу. На лестнице ему повстречался домоуправитель и по совместительству владелец здания — Отто Варонслав. Безобидный улыбчивый старикашка с бакенбардами и широкими усами.

— Аркус, мой мальчик, ты сегодня вновь ужинаешь у Вилли? — звонко отозвался Отто. — Напрасно ты пренебрегаешь стряпней моей старухи, сегодня жаркое вполне сносное. Тем более ужин входит в плату.

— Добрый вечер, Отто. — Аркус натягивал перчатки. — Завтра обязательно угощусь кухней мадам Варонслав.

— Завтра будет чечевица, — старик заметно погрустнел.

— Тогда послезавтра. — Охотник легонько хлопнул домоуправителя по плечу. — До скорого, Отто.

Миновав два пролета, охотник вышел на улицу с другой стороны от площади. Почти весь первый этаж занимало юридическое бюро господина Фитца, который дал понять, что не очень жалует остальных клиентов своего арендодателя. Надо бы как-нибудь припугнуть этого скрягу. Или спросить про работу. На своем веку Аркусу частенько приходилось выполнять грязную работу для всякого рода юристов.

Шел он быстро и тихо, стараясь не пересекать широкие улицы. Сказывалась профессиональная паранойя и бесценный опыт наемника. Любое место, лишенное укрытия, потенциально опасно для тебя. Но туман практически полностью исправлял ситуацию.

Он шел не очень долго. Едва успело стемнеть, как он прибыл к таверне «У Вилли». Не самое приятное место, и далеко не самое безопасное, но зато одно из самых недорогих и непритязательных к публике заведений. Именно в подобных тавернах и роятся так необходимые Аркусу слухи и городские легенды, и тут и только тут можно найти их корни.

Внутри, как обычно, было полно народу. Запах пота, еды и не особо качественного алкоголя смешались в единый фирменный аромат таверны «У Вилли». Аркуса тут уже хорошо знали. Всего-то потребовалось отрезать палец местному воротиле. И сразу почтенная публика «У Вилли» прониклась уважением к эридоржцу. Ну, или страхом. Второе устраивало охотника даже больше. Он подошел к трактирской стойке.

— Здрав будь, Вилли, — Аркус оперся на стойку. — Пару бутылок будь любезен.

— И ты, Аркус, не хирей. Ужинать будешь?

— Пожалуй, нет. — Охотник на мгновение задумался. — Хотя собери мне с собой снеди какой-нибудь.

— Понял.

Кухарята быстро собрали во внушительную корзину сыр, вяленое мясо, пару хлебов и вино.

— Бывай, Аркус, — тавернщик поставил увесистую корзину на стойку.

— Бывай, Вилли, — охотник положил на стойку пару монет.

С удовольствием для себя Аркус отметил, что ему удалось убедить завсегдатаев и работников «У Вилли» и его самого, что разговоры с Фогриппером далеко не самое приятное времяпрепровождение. И только сейчас он заметил, что разговоры в заведении с его появлением стихли. Развернувшись на каблуках, охотник неспешно двинулся в сторону выхода.

— Хорошего вечера, други!

Дверь за охотником закрылась.

Спустя полчаса Аркус уже наслаждался вином, сидя у небольшого камина в просторном кабинете Филиппа Коха, с которым он недавно познакомился. Молодой хирург пришелся по нраву Аркусу, ибо он с большим энтузиазмом отозвался на просьбу охотника сообщать ему о странных смертях. Вот и сейчас мужчина лет тридцати пяти с рыжей шевелюрой расхаживал в видавшем виды халате по заваленной книгами, анатомическими картами и прочей макулатурой комнате. Филипп взволнованно говорил, попутно пытаясь прожевать дубленое мясо.

— Разорван пополам, Аркус, представь только. Позвоночный столб поломан словно тростинка. Нижнюю часть тела нашли метрах в тридцати от верхней.

— Ну, — Фогриппер пытался скрыть свое разочарование и досаду, — ворота на ночь редко закрывают. Может, заплутавший волк с голоду одурел?

Зверское убийство четырнадцатилетней девочки именно и походило на нападение волка, если учесть что бардсглардские волки размером со среднего теленка и разорвать щуплую девчонку им, прямо сказать, по зубам. А это совершенно не интересовало охотника. Пусть егеря этим занимаются. Его цель никогда не будет действовать так грязно и явно. Ведьмы не оставляют после себя такой беспорядок, по крайней мере, он никогда с подобным не сталкивался.

— Нет, говорю же, старина, — воскликнул Кох засыпая пространство перед собой сырными крошками из рта, — на теле нет следов укусов, по крайней мере ни одного волчьего.

— По крайней мере?

— Готов поклясться, что на лодыжке отпечаток пятерни. Это был человек, понимаешь?

— Филипп, ты же сам знаешь, что это невозможно. Представь, какая сила нужна для подобного.

— Колоссальная, мой друг. Но факт есть факт. Это точно не волк.

— И кто это, по-твоему?

— Есть одно соображение, но перед тем как высказать его капитану Фарглуму, хотелось бы, чтобы ты его услышал. Я думаю, что это орк, а точнее огранд. Понимаю, что звучит дико, но подумай. Южная гряда и тамошние леса исследованы слабо. Кто знает, может, там еще сохранились очаги некогда местных орочьих народностей. Вот один из их представителей, совершенно одичав, и напал на бедняжку. И сейчас где-нибудь в канализационном тоннеле жует крысу.

Обо тихо рассмеялись, хотя и немного нервно.

— Не думаю, что это орк, — наконец заключил Аркус. — Такое под силу огранду, но он бы не ограничился одной жертвой. Я думаю, все же, что это волк.

— Очень аккуратный волк.

— Даже свинья аккуратней, чем огранд.

— Откуда такие познания об орках?

— Я родился в месте вроде этого, на самой границе с орочьими землями. За детство насмотрелся на последствия нападений этих сукиных отпрысков.

— Да уж. — Кох поежился. — Интересное детство.

— Какое есть.

Филипп, плотнее закутавшись в халат, подошел к окну, через которое открывался «чудный» вид на Ржавый канал и мануфактурный квартал Сирока.

— Темнеть стало раньше. Лето уходит, — задумчиво пробормотал Кох.

— Угу, — раздраженно кивнул Аркус. Теперь поиски ведьм станут бессмысленным занятием. Тысячи столбов дыма из труб дымоходов плюс мгла из-за сезона туманов исключат возможность вычислить ведьму в самое уязвимое для нее время.

— Нет заказов до сих пор? — Филипп с участием смотрел на Аркуса. — Я же тебе говорил при нашей первой встрече, что человек с твоей профессией вряд ли сможет заработать в наших местах.

— Я еще не брался за заказы. — Фогриппер смотрел в пляшущий в камине огонь. — Думаю, с утра зайду в штаб стражи за ордером на розыск какого-нибудь негодяя. Сирок — большой город, и работа все равно найдется. Ладно, засиделся я у тебя, бывай, Филипп.

— Глупости, — молодой врач всплеснул руками, — оставайся сколько хочешь.

— Нет, пойду. Будет что-то интересное, дай знать.

— Непременно. Спасибо за ужин…

Аркус, на ходу накинув плащ, закрыл за собой дверь. Убивать остаток вечера за выслушиванием патетических соображений Коха категорически не хотелось. Зайти, что ли, к Вилли. Пожалуй, не сегодня. Влажная мгла неприятно холодила лицо и шею. Охотник накинул капюшон и, спрятав руки в карманы, двинулся в сторону дома.

Дошел он быстро. Тихо, словно кот, не скрипнув ни одной ступенькой в лестнице, Фогриппер поднялся к себе в квартиру. Дверь открылась и закрылась столь же бесшумно. Только когда засов запер дверь, охотник позволил себе с досады пнуть груду поленьев, сложенную рядом. В комнате было холодно. Печь давно погасла. Не снимая одежды и сапог, охотник лег на кровать и осмотрел свое скромное жилище. Если не считать горы пепла рядом с печкой и стол, заставленный грязной и уже изрядно воняющей посудой, у Фогриппера было весьма уютно. Он не заметил, как уснул.

                                        * * *

Аркусу не особо нравился командор стражи. Слишком благородный профиль, слишком правильная речь, слишком складный с виду и, что самое главное, слишком ответственный к своей работе. Сэр Мэтью Фарглум некогда служил в дворянском полку Эктора, а сейчас за заслуги или, напротив, за провинность его отправили в столицу префектуры.

— Аркус Нотториус Фогриппер — охотник за головами, — многозначительно проговорил Фарглум уже во второй раз. — Что же нам с тобой делать?

— Вернуть мою цеховую грамоту и выдать, наконец, какой-нибудь розыскной ордер? — Охотник сидел, закинув ногу на ногу. Честность и верность своему долгу Фарглума позволяли допустить некоторую фривольность. — Господин Фарглум…

— Сэр Фарглум, — лицо командора было словно высечено из гранита. — Розыскной ордер дает право участвовать в розыске преступников и действовать от имени Его светлости Герцога Эктора. Я хочу быть уверенным в том, кому я передам этот документ.

— Вы слишком много значения вкладываете в эту бумажку. Гос… Сэр Фарглум, я найду того, кого вам нужно найти, живым или мертвым, а вы мне за это, согласно ордеру, заплатите деньги. Все просто до неприличия.

— Это, может, где-то на севере или в центре с этим просто, наемник, — рыцарь словно выплюнул последнее слово. — У нас не принято прибегать к услугам охотников за головами.

— А если учесть, что вы в этих услугах нуждаетесь? — Аркус встал на тонкий лед, но ему нравилась эта игра. — Верстовой столб по дороге в Кросстаун завешен портретами. Я понимаю, что людей на охрану префектуры не хватает, и потому предлагаю свои услуги. Если вам угодно, работу я буду выполнять тихо, без шумихи, а вы можете объявить поимку преступника успехом стражи.

— Осторожнее со словами, — процедил Фарглум. У Аркуса пропало желание дальше подтрунивать над рыцарем. Несмотря на все еще каменное лицо, в глазах командора бесновалась ярость. Охотнику не нужен был такой враг.

— Простите, сэр Фарглум, — Аркус взглянул в лицо рыцаря, — я не хотел вас обидеть. Откровенно говоря, мне просто нужны деньги, и то, что я предлагаю вам, я делаю хорошо. Для меня не новость, что люди вроде вас обоснованно привыкли не доверять людям вроде меня, но даже с этим условием вы обязаны знать, что как только я получу ордер, вы получите преданную ищейку, заинтересованную, как никто, чтобы ордер был исполнен.

Фарглум пристально смотрел в глаза Фогриппера. Не отвести взгляд от стального цвета глаз было дьявольски трудно. Рука командора опустилась под стол, и охотник услышал выдвинувшийся ящик. Через секунду сэр Фарглум положил перед собой лист пергамента, украшенный тремя неизвестными Аркусу геральдическими печатями. Рядом с листком встала чернильница. Командор, макнув перо в темные недра маленькой склянки, отчетливо произнес.

— Держатель ордера — Аркус Нотториус Фогриппер, охотник за головами.

                                        * * *

Телега мерно раскачивалась, катясь по выложенному брусчаткой тракту. Аркус лежал, зарывшись под тюками с одеждой, шкурами и прочим барахлом. Дорога была недалекой, и все же идти пешком до Кросстауна смертельно не хотелось, а лошадь пришлось продать. Альтернативой стала поездка вместе с торговым караваном. Не самый комфортный экипаж, зато недорого, неболтливый возница и за шиворот не капает. Да вдобавок одинокий торговец гораздо более лакомый кусок, чем одинокий путник. Аркуса все устраивало. Хотя ехать можно было бы и побыстрее, но торговец берег свою клячу.

Охотник очередной раз мысленно повторил описание.

Братья Квилл и Долк Бредоки. Дезертиры и разбойники. Душегубы, на чьей совести девять смертей. Промышляют на трактах.

Фарглум решил дать ему самый сложный и по совместительству самый дорогой заказ, который висит больше пятидесяти недель. Братья Бредоки уже стали едва ли не городской легендой в Сироке и Кросстауне, ибо, если верить слухам, им всегда удается ускользнуть от разъездов и одурачить стражу. Их практически сверхъестественное везение так же велико, как и их жестокость и садизм, опять же если верить слухам.

Как бы там ни было, за них по ордеру полагалось семьдесят золотых криойев. Деньги немалые и позволят Аркусу вздохнуть свободнее в своих изысканиях.

«Доставить живыми или мертвыми». Любимая фраза Аркуса. Нет, он не считал себя чрезмерно жестоким и, пожалуй, таковым и не являлся, но он и не тяготил себя патетическими размышлениями на тему природы убийства. Он убивал, только если этого требовала ситуация или если это было его личным делом. В большинстве случаев он не испытывал ни ненависти, ни неприязни к жертве, как правило, он даже не видел ее лица. Один удар и дело сделано. Если не он нанесет этот удар, то это обязательно будет кто-то другой, кто в итоге заберет куш. Это было непозволительным расточительством, ибо охота на ведьм была и будет предприятием чрезвычайно затратным.

— Пр-р-р, — над головой послышался голос торговца, — господин, там на дороге человек.

— Он вооружен? — тихо спросил охотник.

— Не вижу, вроде в руках что-то есть. На дубину похоже или на клевец.

— Спроси, что у него случилось.

— Ты чего там, мил человек? Случилось что? — пробасил торговец.

Ответа Аркус не услышал.

— Держи самострел поближе, но накрой его чем-нибудь, — предупредил охотник. Сам же Фогриппер проверил нож. — Трогай помаленьку.

— Но-о-о, старая.

Повозка дернулась и покатилась.

— Спроси еще раз.

— Случилось, говорю, что? — послушно и весьма фальшиво спросил вновь торговец.

— Ды нет, — послышался голос незнакомца. — Че везешь?

— А твое какое дело? — в голосе торговца сквозила наигранная претензия. — Вязу и вязу. Нечего, куда не просят, свое рыло совать.

Молодчина торгаш. Если выживет, обязательно надо будет угостить его с награды.

— Та я-то ничо, — в голосе незнакомца слышалась насмешка, — вот только братишка мой страсть какой любопытный. Хоца ему посмотреть, чего там у тебя в кузовке, да, братишка?

— Ага, — послышался голос явно позади повозки. — Че ты там везешь, купчина? Мы глянем, и все. Ну, мож, возьмем че. Ну, все ж не отберем.

— А ну, рученки свои на хер убери от фуры, гнида. — В голосе торговца послышались поддельная угроза и неподдельный страх. — Отойди, говорю, сука, а то дырку еще одну сделаю.

— Ты че, полоумный, убери самострел, пока не поранился, — донесся голос второго. — Убери сам, и мы тебя не сильно покалечим. Мож, даже ходить сможешь.

Ну, вот и замечательно. Аркус, растолкав тюки, выбрался наружу и едва не присвистнул, увидев перед собой разбойников. Оба почти на голову выше его, плечистые верзилы, бугрящиеся под льняными рубахами мускулами. Еще и вооружены добротно — мечами и окованными металлом булавами. Похоже, оружие они прихватили, дезертировав из полка.

— День добрый, други, — голос Аркуса звучал крайне неприятно. — Вы, видимо, братья Бредоки?

— А ты что за хер,? — скривившись, отозвался один из разбойников. — По какому праву ты нас об этом спрашиваешь?

— Тут у меня розыскной ордер на ваш арест или казнь. — Охотник легонько похлопал по груди. — И перед тем как случится то, что случится, я обязан предложить вам сложить оружие и добровольно сдаться.

Верзилы, переглянувшись, заржали, и в ту же секунду набросились на охотника. Первый упал сразу же. Стрела торговца угодила чуть выше ключицы. Истошно воя, раненый Бредок поднялся и двинул в сторону трясущегося торговца.

Второй Бредок, с рваным шрамом на щеке, уже подошел опасно близко и замахнулся на Аркуса. Охотник молниеносно подскочил вплотную к верзиле, попутно обхватив поднятую с дубиной руку и шею нападающего. Нож Фогриппера уже скользнул через одежду и плоть Бредока и, как планировалось, достиг печени. Разбойник обмяк и осел. Аркус, отпустив Бредока, на ходу полоснул его по шейной артерии и двинулся к его брату. Тот пытался стащить торговца с козел. У последнего были другие соображения на этот счет. Торговец яростно отбивался разряженным самострелом. Бредок орудовал одной рукой, ибо меткий выстрел купца заставил безжизненно повиснуть его правую руку. Аркус бесшумно подошел со спины и, дождавшись, когда разбойник в очередной раз выбросит левую руку в попытке ухватиться за торговца, ударил Бредока через подмышку в сердце. Громила ойкнул и точно так же, как его брат мгновениями ранее, начал оседать и заваливаться набок. Тут же наступил болевой и травматический шок, Бредока начала бить крупная дрожь, но очень скоро он затих в разросшейся темно-алой луже.

Спустя час Аркус задумчиво сидел на тюке со шкурами, всматриваясь через спускающиеся сумерки в помятый листок, очевидно, вырванный из книги, который он нашел в поясной сумке одного из Бредоков.

Похоже на какой-то безвкусный сонет или балладу. Любопытно, откуда это? Аркус не был большим ценителем поэзии, но все же мог похвастаться знанием пары весьма популярных вещей.

Торговца снова мощно вырвало прямо с козел. Вероятно, отрезать головы Бредоков на глазах неискушенного торговца было не лучшей идеей. Охотник взглянул на валяющийся у ног мешок, испачканный темно-бурыми пятнами. Надо бы в Кросстауне засыпать солью.

— Долго еще ехать? — Аркус замерз и порядком проголодался.

— Миль пять еще от силы, — торговец прокашлялся и вытер с усов остатки рвоты. — Надо б фонарь зажечь, господин Фогриппер. Подсобите?

— Конечно. — Аркус пожал плечами.

С фонарем охотник провозился изрядно. Порядком поношенное огниво никак не давало искру. От бесчисленных попыток воспламенить этот проклятый фонарь уже начала ныть рука. Наконец, вожделенная искра зажгла фитиль, и тележка осветилась мутным желтым светом. Торговец поджег от фонаря щепку и подкурил трубку. Терпкий запах табака волной обдал охотника.

— Как тебя зовут? — молчание прервал Аркус.

— Э-э-э, — похоже торговец был удивлен. — Это вы мне, господин?

— Ну не твоей же кляче.

— Боглав. Боглав Стам.

— Аркус.

Ехали молча. Брусчатка сменилась грунтовой дорогой, и они замедлились еще сильнее. Скрипящая по швам телега убаюкивала Аркуса, а строчки из этого злосчастного листка не выходили из головы. «И бросят на алтарь себя…» Какой-то бред. Зачем разбойнику хранить этот отрывок?

— Боглав, у тебя есть выпить?

— Знамо дело, есть, господин. — Торговец намотал вожжи на небольшой штырь и полез в телегу. Покопавшись немного в горе скарба, торговец извлек на свет божий небольшой мех.

— Еще есть маленько, плещется. — Боглав протянул охотнику мех. — Сам делаю, господин, на овсе. Только поманеньку, господин Фогриппер. Дюже жгучая водка вышла.

— Спасибо, — прохрипел Аркус, утирая выступившие слезы, — крепкая, согревает.

— Еще как, — хохотнул Стам, принимая мех с самогоном.

Распили водку быстро. Аркус чувствовал, что захмелел. Боглав же потихоньку насвистывал какой-то мотивчик. Вдали показались огни.

— Во, стало быть, Кросстаун, — немного привстал с козел торговец. — Приехали почти.

— Там у вас постоялые дома есть?

— А как же. Довязу я вас до корчмы. Угоститесь рулькой, не примените. Ормом клянусь, нигде вы такой рульки не едали.

— Не примену.

Через полчаса они уже въехали в город. Фортуна была на их стороне, и им удалось успеть до закрытия ворот. Боглав не обманул и доставил Аркуса к постоялому двору, который носил гордое название «Сердце Кросстауна». Осторожно держа мешок с головами Бредоков, охотник толкнул дверь.

                                         * * *

Обратно Аркус возвращался почтовым дилижансом, не в сравнении быстрее, чем со стариной Стамом. Путь, на который они с торговцем потратили полдня, дался курьерской повозке часов за пять. Единственным и весьма существенным минусом был попутчик. Лысеющий керужец — архивариус, историограф, философ и просто ученый муж. К счастью, мужчина не особо досаждал разговорами. В отличие от охотника, ученый путешествовал явно не налегке. Четыре увесистых чемодана, сундук и пара внушительных размеров сумок свидетельствовали о том, что попутчик, как и Аркус, планирует надолго осесть в этих «чудных» местах.

                                        * * *

— Добрый вечер, командор, — Аркус вошел в кабинет Фарглума.

Рыцарь склонился над бумагами в свете настольной лампы. На носу сэра Мэтью сидело крошечное пенсне, которое он быстро стянул. Для этого солдафона даже затупленное зрение — непозволительное проявление слабости.

— Здрав будь, наемник, — Фарглум откинулся на стуле и потер переносицу. — Твоя временная служба на герцога не дает тебе право вот так вламываться в мой кабинет. В Эридорге не стучат, перед тем как войти?

— Ни разу не оказывался в подобной ситуации. Я по поводу ордера.

— А, решил вернуть его? Только предупреждаю, что тебе придется тогда уплатить штраф за неисполненную службу.

— Я исполнил службу, — голос Аркуса был холоден. Мешок касался голенища сапога.

— Что это там у тебя, Фогриппер? — сэр Мэтью нахмурился.

— Мне рассказывали о вашей феноменальной памяти, сэр Фарглум. Мол, вы, увидев человека единожды, узнаете его через много лет. Так вот, братьев Бредоков на службу ведь вы лично принимали, верно?

Фарглум кивнул.

— Ну, тогда вы без труда их узнаете. — Аркус положил на край стола грязно-бурый мешок.

Командор стражи взглянул на Аркуса и, встав из-за стола, развязал мешок. Заглянув внутрь, Фарглум стиснул зубы, что было видно по напрягшимся желвакам. Он запустил руку в мешок и вытащил за волосы голову одного из Бредоков.

— Долк, — спокойно и с каким-то укором сказал командор в замызганное кровью лицо, — как жаль, что все сложилось именно так.

Осторожно опустив голову обратно, Фарглум обернулся к Аркусу.

— Это было обязательно? В ордере предусмотрен арест.

— Нет, не обязательно, но значительно проще. И я выполнил процедуру и предложил им сдаться добровольно, у меня есть свидетель.

— У тебя был компаньон?

— Скорее попутчик.

— Ты смог с ними справится в одиночку?

— Разумеется, шестьдесят пять криойев не настолько большие деньги, чтобы с кем-нибудь их делить.

Фарглум кивнул и сел за стол. Аркус достал из внутреннего кармана аккуратно сложенный ордер. Командор развернул документ и поднес к свече крошечный брусочек темно-красного сургуча. Карминовые капли образовали маленькую лужицу рядом с гербами внизу страницы. Фарглум, дохнув на крупную печатку, прижал перстень к застывающему сургучу.

— Награду получи у кастеляна, — Фарглум протянул ордер обратно Фогрипперу.

Охотник принял бумагу и взглянул на печать командора, которая стояла рядом с графой «Казнь исполнена держателем сего ордера».

Глава 2

— Я думаю, это вурдалак, — Филипп задумчиво ковырял остывший кусок того, что Вилли выдавал за парную телятину. — Ну, все сходится же. Отпечаток руки, причем отчетливый. Множественные укусы. Почему это не может быть вурдалак?

— Понятия не имею, — Аркус попивал добротный эль. — В жизни никогда не видел вурдалаков, и это не я сказал, что это не может быть он. В конце концов, с тобой спорит твой магистр кафедры, а не я.

Аркуса забавляла безобидная вспыльчивость молодого ученого, который пытался по истерзанным трупам детей определить тварь, что завелась в Сироке. За последние три месяца было уже четыре нападения, но Аркус это никак не связывал с присутствием ведьмы. Точнее, это в принципе не вязалось с ведьмами, которые привыкли действовать гораздо тоньше, мастеровитее. А в этих нападениях читалась звериная злоба и первобытный садизм. Вероятно, какой-либо монстр или, действительно, одичавший орк повадился в Сирок. Места окрест города действительно дикие, а людей Фарглума ни за что не хватит на патрули, так что мало ли какая образина могла завестись в темных закоулках туманного Сирока. Впрочем, охотника это мало волновало. А вот стремительно уменьшающийся запас денег, напротив, волновал чрезвычайно. Аркус прикормил местную, шпану, чтобы те доносили ему все самые свежие и любопытные слухи. Парни к своей работой подходили с огоньком и просили за это пусть небольшие, но регулярные денежные вознаграждения, которые катастрофически опустошали карманы охотника. Плюс охотник время от времени подкидывал наличности Коху на изыскания ученого. Боги, хорошо, что на всякий случай Аркус оплатил еще на сезон аренду квартиры и завел депозит на пятнадцать криойев у Вилли сразу после того, как получил деньги за Бреддоков. Еще немного, и Аркус вынужден будет вновь пойти на службу к Фарглуму, ибо альтернативы не было никакой.

— Ну, смотри, отметины зубов не сходятся со схемами строения челюсти у низшей нежити типа упырей и вурдалаков, — ученый вырвал Аркуса из мыслей. — Увеличенные резцы и клыки могут свидетельствовать…

— Филипп, — охотник хлопнул ученого по плечу, — перестань хоть один вечер болтать об этих несчастных детях.

— Но может статься, что я на пороге открытия нового вида нежити, мой друг.

— О, как же это полезно и ценно для науки и всего мира.

— Зря паясничаешь. К примеру, из лимфы вурдалаков, что обретаются в старых курганах в Эридорге, извлекли весьма действенную анестезирующую и лечебную вытяжку, исключающую заражение крови или гангрену.

— Бедный сирокский вурдалак, ибо Филипп Кох не успокоится, пока не извлечет из него каких-нибудь доселе неизвестных вытяжек.

— Иногда я не понимаю, почему я позволяю себе с тобой общаться, — скривился ученый.

— Я порой задаюсь тем же вопросом, — поднял кружку охотник. — А теперь, тебе нужно идти, мой друг. Вероятно, я сейчас получу работу.

— Что? — Кох обернулся вслед за взглядом Аркуса.

К ним от трактирской стойки не спеша шел хорошо одетый мужчина с бородкой клинышком и зачесанными назад каштановыми с сединой волосами. Смотрел он прямо на Аркуса, и охотник прекрасно знал этот взгляд. Взгляд человека, который готов расстаться с суммой взамен на услуги охотника за головами. Или убийцы.

Мужчина подошел.

— Добрый вечер, господа, — потенциальный наниматель немного поклонился. — Могу ли я переговорить с господином Фогриппером?

— Ну, смотря, о чем вы хотите поговорить?

— У меня к вам вопрос э-э-э… делового характера. Конфиденциальный, если позволите.

— Позволю, — Кох махом осушил стакан. — Доброй ночи господа. Аркус, заглянешь завтра?

— Да.

Как только Филипп удалился, охотник кивком пригласил присесть мужчину на его место. Мужчина присел и немного отодвинул тарелку.

— Меня зовут Кларенс Руберт, господин Фогриппер. И, как я уже сказал, у меня имеется к вам некоторое дело, как раз по вашему профилю.

— Я слушаю.

— Я тут по поручению и от лица мануфактурной гильдии Кросстауна хочу нанять вас для выполнения работы, о которой не принято объявлять на площади перед ратушей. — На лбу господина Руберта проступили капельки пота. Очевидно, он только что дебютировал в наеме убийц.

— Какого рода работа потребовалась мануфактурной гильдии Кросстауна от меня?

— Вероятно та, что у вас получается лучше всего, господин Фогриппер, — Руберт утер пот платком. — Все остальное вы узнаете после того, как прибудете в Кросстаун.

— А если я откажусь? — Аркус взглянул на Руберта.

— Забегая вперед, могу заверить вас в более чем щедром вознаграждении за ваши услуги.

— Насколько щедром?

— Сумма, скажем, в пятьсот криойев будет начальной ставкой, но не возбраняется немного поторговаться об увеличении платы.

— Вы меня заинтриговали, господин Руберт. В этих местах очень немногие способны заплатить такие деньги, еще меньше людей таких денег стоят. Так кто же?

— По прибытии в Кросстаун вы все узнаете. Если, конечно, вы не откажетесь.

Аркус смотрел на руки Руберта. Аккуратно подстриженные ногти, пара перстней с печатками. Несколько чернильных точек были разбросаны по крепко сплетенным между собой пальцам. Руберт был до смерти напуган, но держался молодцом, и вида почти не подавал.

— Как скоро я должен приехать в город?

— Мануфактурная гильдия была бы вам благодарна, если бы вы посетили Кросстаун как можно скорее. На ваше имя уже зарезервирован почтовый экипаж.

— Вот как? — Аркус едва заметно улыбнулся. — Ваша гильдия уверена в том, что вам удастся меня уговорить?

— Мы очень надеемся на это.

— В таком случае, я жду вас завтра в это же время в «Сердце Кросстауна».

На лице Руберта читалось облегчение и радость, хотя он, как и раньше, пытался казаться спокойным. Изо всех сил пытался.

— Я непременно буду там.

— До завтра, господин Руберт. — Аркус повернулся к трактирской стойке и поднял кружку: — Доброй ночи.

— Доброй ночи, господин Фогриппер. — Руберт встал и немедленно ушел, не проронив больше ни слова.

Что ж, интересно. Поиски ведьмы пока что зашли в тупик, так что Аркус вполне мог взяться за предложенное этим торгашом дело, с учетом того, что деньги он платит очень немалые. Единственное, что беспокоило Аркуса, так это кто будет его целью. Угрюмые и суровые земли, в которых расположилась префектура Сирок, предопределили характер и проживающих тут людей. Они так же угрюмы, но никак не коварны.

Охотник приложился к только что наполненной кружке. Что ж, Кросстаун, так Кросстаун.

                                         * * *

Аркусу понравился Кросстаун в прошлое его посещение городка. Он лишь едва уступал Сироку по размерам, но атмосфера торгового города с многочисленными лавками, тавернами, мануфактурными цехами привлекала Фогриппера гораздо больше, чем столица префектуры. Аркус смотрел из окна экипажа на тесно стоящие, словно прижавшиеся от холода и сырости друг к другу, дома. Однако улицы, напротив, были широкие и просторные с множеством площадей, как догадывался охотник, предназначенных для размещения базаров и ярмарок. Ночью же лоточная торговля сменялась сделками в многочисленных постоялых дворах и тавернах, где купцы и цеховики продолжали ростовщичество.

Экипаж остановился напроти