– Че не Че. Иисус, между прочим, революционером чистейшей воды был. Похлеще Гевары. – Да ну! – Вот тебе и ну. Речи провокационные – раз. Против властей направлены – два. Оккупированный римлянами Иерусалим. Так? Большой праздник. Скопление народа. Захватчики опасаются беспорядков. И тут появляется наш Иисус, прогоняет торговцев из храма и выступает с речами о царстве истины и справедливости. Революционер! Да еще какой! Намеренно к развязке шел. Осознанно и целенаправленно, Вездеход. Так что наши с тобой идеологические расхождения – выдумка.
Дурак тот, кто считает тишину одинаковой. На самом деле она – разная. У каждого вида тишины свои оттенки, своя харизма. Тишина может быть успокаивающей и тревожной, живой и кладбищенской.
Вот тебе и ну. Речи провокационные – раз. Против властей направлены – два. Оккупированный римлянами Иерусалим. Так? Большой праздник. Скопление народа. Захватчики опасаются беспорядков. И тут появляется наш Иисус, прогоняет торговцев из храма и выступает с речами о царстве истины и справедливости. Революционер! Да еще какой! Намеренно к развязке шел. Осознанно и целенаправленно, Вездеход. Так что наши с тобой идеологические расхождения – выдумка.
Пока мертвеца вытаскивали из клетки и привязывали ремнем нового узника, ЧК сидел на стуле, разминал пальцами сигарету и поглаживал лежавшую у него на коленях шестиногую ласку-мутанта. Делал это осторожно. Зверек с белоснежной шерстью и умильной мордочкой обладал строптивым характером – постоянно норовил укусить хозяина за руку. При этом ласка испытывала непреодолимое влечение к братьям-мутантам: Шестера тоже нуждалась в перековке
Сделай себе инъекцию, урод! – прошипел один из узников, молодой парень с фиолетовым от побоев лицом. – Прямо в черепушку! Там давно пора навести порядок: кое-чего добавить, а что-то отнять!
