Оглавление

ЧАСЫ НА РУКЕ

— Какие странные часы! — сказала она.

— Они показывают число, а часов не показывают.

— А разве надо? — пробормотал Шляпник.

— Разве твои часы показывают, какой теперь год?

— Конечно, нет, — ответила Алиса,

— да и незачем: тогда весь год они бы показывали одно и то же.

— Вот то же самое с моими часами, — сказал Шляпник.

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

1

Эта встреча со странным человеком произошла двадцать лет назад в одном из баров города Москвы. Шёл конец девяностых, и вся тоска, запущенность и безнадёжность о хорошем будущем читались практически во всем. В улицах города, в типичности и какой-то однообразности миллионов баров и ресторанов, в людях и даже СМИ не особо давали надежду своим слушателям. В городе, как и во всей стране в целом, висел мрачным привидением вопрос:

«А что будет дальше?»

В это невеселое время я как раз переживал лучшие годы любого человека. Мне было девятнадцать лет. Я с переменным успехом в учебе, как и с переменным посещением ГАУ[1], ждал отчисления и свои мрачные мысли по поводу повестки в армию и перспективой отъезда на «курорты» Чечни топил в водке. Вот как раз в это время я встретил Сергея Николаевича, по крайней мере он мне тогда так представился.

Он подсел за мой столик, и как-то с опозданием спросил меня разрешения присесть за него. Я не видел причин ему отказать, так как за столиком сидел я один, и я ему молча кивнул. Он внимательно посмотрел на меня, но потом резко отвернулся в сторону официантки и попросил меню. Я только что опрокинул рюмку водки, и поэтому мой взгляд был прикован к салату, который терзал вилкой и быстро отправлял в свой рот. Из-за него на какое-то время я не видел, как Сергей Николаевич постоянно смотрел на меня. Только когда я оторвался от салата и посмотрел на своего неожиданного соседа, я увидел, что он рассматривает меня. Но взгляд выражал скорее какое-то беспокойство или какую-то неуверенность, чем простое любопытство. Как будто он хотел о чем-то спросить или сказать, но не решался.

На вид Сергею Николаевичу было лет шестьдесят пять, не больше. Он был коренаст, среднего роста. Помимо его тёмных с проседью, коротко стриженых волос череп украшала бородка с усами, которая тоже была аккуратно подстрижена. Одежда, в которую он был одет, была простая, купленная скорее всего на Черкизоне[2], но чистая и отглаженная. Вообще Сергей Николаевич не вписывался в общую обстановку этого посредственного бара для простых людей, которые собирались здесь каждые выходные после трудовой недели, и за рюмкой крепких напитков обсуждали свои личные дела, дела соседей или невеселое состояние нашей страны. Если бы ни его очень простая одежда, можно было принять его за типичного «братка»[3], но он им не являлся. Это подтвердил и дальнейший наш с Сергеем Николаевичем разговор.

Сергей Николаевич принял от официантки меню и, как бы с извинением, спокойным, но уверенным голосом спросил.

— Как я к вам могу обращаться?

— Миша, — ответил я и протянул руку.

— Сергей Николаевич, — представился он и крепко пожал предложенную мной руку.

— Михаил, вы извините, если я нарушил ваше одиночество, — начал он. — Но я вижу вы особо в нем не нуждаетесь.

— Нет, — ответил я.

— Хорошо, — облегченно выдохнул Сергей Николаевич. — А мне как раз нужен собеседник.

Он показал официантке на что-то в меню пальцем.

— Это, это и вот это. Только, если можно, принесите охлажденную.

Официантка кивнула и удалилась.

Мне показалось, что она знает Сергея Николаевича или, по крайней мере, она его видит не первый раз. Это выдавало как они между собой разговаривали и переглядывались. Думаю, Сергей Николаевич часто сюда заходил, но… Это просто может быть моим мнением. А как там на самом деле было, я не знаю.

— Михаил, вы не откажите мне составить компанию на пару часов? А я вам за это расскажу интересную, на мой взгляд, историю.

Он махнул рукой в сторону соседних столиков. Гримаса Сергея Николаевича приобрела презрительный вид, и он добавил.

— Без этой всякой политики и рутинной бытовухи? Тем более я смотрю графин у вас уже пуст?

Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, в котором читался небольшой проблеск на надежду положительного ответа.

Мне некуда было пойти в этот вечер. Единственный мой друг уехал по семейным делам из города, и перспектива провести конец этого вечера одному не очень-то радовала. К тому же намёк на халявную выпивку мне не дал шанса на отказ.

— Я никуда не спешу и могу вам составить компанию, — сказал я сдержанным и деловитым голосом, стараясь как можно незаметнее скрыть свою радость о предстоящей халяве.

— Отлично! — воскликнул радостно мой собеседник.

Но сразу же, прикрыв рукой свой рот, виновато или опасливо посмотрел по сторонам. Понимая, что он слишком громко сказал и этим мог помешать сидевшим за соседним столиком посетителям.

Официантка принесла графин с водкой, салат «Оливье», а также скудную сырную нарезку, размазанную по большой тарелке.

Сергей Николаевич разлил водку по нашим рюмкам и подвинул сырную нарезку поближе ко мне.

В баре очень громко играла музыка и, чтобы друг друга хоть как-то слышать, мы оба придвинули наши стулья поближе. Было жутко неудобно сидеть, но только в таком положении мы хоть как-то могли слышать друг друга.

Сначала разговор с Сергеем Николаевичем шёл на ознакомительные темы. Он рассказал немного о себе. Что сейчас не работает, так как его сократили, и он не может найти себе новую работу. У него нет детей и он не женат, что в нынешней ситуации это даже на руку, так как на себя то денег не хватает.

Я сказал ему, что ещё учусь, о том, что вот-вот вылечу из университета я естественно умолчал. Что так же с подработкой тяжело, и денег практически нет. Все что дают родители едва ли хватает на жизнь и о съёме квартиры или комнаты можно только мечтать. Так что живу у родителей со всеми вытекающими неприятными из этого последствиями. Сергей Николаевич меня спросил, почему. И я ему рассказал, что живу с матерью и отчимом, который естественно любит меня по-своему.

Сергей Николаевич внимательно меня слушал, но все равно у меня возникало ощущение, что он выдерживает какую-то паузу или ловит момент. Чтобы сказать мне то что, наверное, ему очень хотелось. И вот когда большая часть графина была выпита, а я уже подумал, что так и не получу обещанный рассказ, впрочем, я и не сильно расстроился, так как основное я уже получил на грудь, Сергей Николаевич придвинулся ко мне ещё ближе и произнёс.

— А вот теперь, Миша, мой обещанный рассказ.

Глаза Сергея Николаевича сощурились и придали его лицу хитрый и даже какой-то заговорщический вид. Он посмотрел по сторонам и, убедившись, что за соседними столиками люди увлечены чем угодно, только не его персоной, приступил к рассказу.

2

— Шёл 1942 год. Наш батальон после поддержки авиации пошел в атаку на окопавшихся на высотке немцев. Треск немецкого пулемёта, который изначально терзал наши уши, как только забрезжил рассвет, вдруг потонул в оглушительном и отчаянном крике «Ура!» Впереди с поднятым вверх «ТТ»[4] бежал командир, но в первую же минуту он был убит пулеметной очередью. Пробегая мимо него видно было как кровь била из простреленной шеи. Ты думаешь было тогда страшно? Неееет. Было такое чувство, что все, что вокруг происходило, было не со мной. Даже не было страха от того, что следующим, кто упадёт на землю, буду я сам. Мозг был запрограммирован только на достижение определённой точки впереди и беспорядочной стрельбе из своего оружия в том же направлении. В таком состоянии мы добежали до укрепления немцев. Спрыгнув в окоп, пробираясь сквозь трупы своих и немцев, я добежал вдоль окопа до блиндажа. Стрельба и крики были позади меня, и рядом со мной не было ни наших, ни немцев. Чуть отдышавшись, я стал рассматривать блиндаж